ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ТУТ

Все мои книги здесь. Мой Дзен.

Гип-гип-ура! Прибыли в Мурманск! Здесь наш «экватор» перед обратной дорогой в Новоросс. Мы порвали в клочья гипотетический «пояс верности», сковавший наши чресла бронёй оседлости! Уж не целки мы, но знатные проводники! Трое суток — и будем «free as a bird», по выражению старика Джимми Моррисона. На целую неделю. До следующего рейса будем греть в Новороссе бока на солнце, накачиваясь домашним кислым винищем и блядовать.

Сбываем остатки растительной продукции, специально отряженным для этой цели с местных рынков кавказцам, и идем гулять. Естественная цель — стоящий на берегу Баренцева моря полуобнажённый солдат высотой с 5-тиэтажный дом. «Микеланджело», что ваял его, по-фрейдистски постеснялся отсечь всё лишнее. Там, где у других людей ноги и срамные органы он оставил нелепую юбку из мрамора. Но в целом, каменный крепыш с ППШ и напряжённым лицом бодибилдера смотрится грозно. Назло вероятному противнику. Противник, несмотря на угрожающий вид, давным-давно навероятил по всей стране филиалов нефтяных компаний и подсадил нас на макдональдсы с «левайсами». Но всё равно, парень впечатлял.

Море скучное как тюремная баланда, с плавающими тут и сям, прожаренными до синевы сухарями барж. Порт изувечен «колодезными журавлями» из стали — подъёмные краны. Ветер задувает не по-летнему. Привокзальная стела выдала нам по прибытии цифирь в жалких +10 градусов Цельсия.

Согреваемся водкой из горла. Юные чудо-горнисты на рваном холодном ветру. Фотографии в пьяных позах у разбросанных по склонам сопок — как неопрятные козьи кругляхи — огромных каменных глыб. Глыбы исписаны хулиганскими и любовными граффити. Вроде «Петя + Маша 1967» и прочими «хуй-пизда-и-до-свиданья». Похоже, натаскало их доисторическим ледником (в смысле камни). Подробнее об их происхождении расспросить не у кого. Географии я учился так себе. А наши тёртые волчицы-проводницы на палеологов явно не тянут; им бы из нас только соки доить. В прямом и переносном.

Моя дворянка столбовая (напарница) встретила меня с прогулки кипящим титаном, подготовленным к чайной церемонии, и пиром горой: копчёная рыбина неведомой породы в пол человечьей ноги, уже распиленная на солнечные маслянистые ломтищи; сочная дынная голова; местный мурманский хлеб, покрытый мучной и тминной присыпкой. М-м-ммм! Вкуснотища! На краешке стола лежали мои законные четыре сотки. Не обделила таки, стерва старая. Проверяла меня на вшивость. И на том ей спасибо, шаболде! Своё я втихую срубил. Ещё столько же…

***

Дорога назад выпала из внутреннего кармана моей памяти. Всё слилось в пресловутую картину Малевича «Чёрный квадрат». (Так хотелось скорее поближе к морю и солнцу!). Уже в самом нашем лагере вагонников сразу же наметили глобальную пьянку. Пьянка удалась. Картина её иллюстрирующая — модернизированная a la Repin «Приплыли & Проблевались».

Из разговоров с народом, который ездил по другим направлениям понимаем, что наш вариант маршрута не самый стрёмный. Мы хоть и не шибко, но заработали. Те же, кто ездил на Архангельск, вообще ходят побираются и от недоеда обрывают с деревьев всё, что похоже на неядовитые плодоягоды. Совершают ночные налёты на огороды. Благо, что здесь, рядом с депо, раскинулся частный сектор. В качестве добычи: перьевой лук и картошка. Корову же мочить не будешь. И так с местными почти джихад.

Ходившим на Москву повезло больше — они там целый постельный бизнес закрутили. Дорога туда и обратно короткая, пассажиры меняются часто. Если бригадир поезда потворствует, — то крутись-вертись, не хочу. Хотя наш бугор по фамилии Гаршин тоже парень не из лохов чилийских. На наши чудачества глаза закрывал. Поговаривают, до поры до времени он числился самым крутым бугром на Северокавказской железке. Проводники у него вроде как партнёры были по контрабандным перевозкам. Возможно, при его гаршинском участии олигарх Ромка Абрамович и потерял на просторах нашей необъятной родины пару составов цистерн с мазутом, а после прикупил себе губернаторство на Чукотке.

Короче, бугор наш творил дела масштабов подпольного миллионера Корейко из знаменитого «Золотого телёнка». Пока следствие его не прижало. Теперь вот с нами вошкается. Ушёл, как говорится, на дно. Золотое…

***

Между ходками в рейсы решили подработать в порту грузчиками. Наведя справки среди селян, узнали, что тут, в поселковой зоне, обретается один из бригадиров докеров по кличке «Мороз». Договорились с ним встретиться в порту.

У административного здания порта сидел на кортах и лежал прямо на асфальте разночинный люд. Больше из маргиналов. Как стая ободранных морских котиков. В смысле, звери такие есть — в океанах плавают, а не американские десантники в пятнистых комбидрессах. Были и интеллигенты в очочках, вздумавшие подколымить на выходных для поддержки семейного бюджета.

Перемежались интеллигенты тёртыми зэками с наколками — «звёзды» и «погоны» — на плечах. Синюшные генералиссимусы hauet tatur, мать их перемать. Один был в причудливом ковбойском сомбреро и беспрестанно повторял (свою фирменную?) присказку «блядь-блядь-блядь». Может, бабы давно у него не было?

Я резко вспомнил про свою панковскую серьгу в ухе, которая и так не давала покоя всему жадному до всего оригинального и культурно-пидорского, населению Юга. Особенно братьям нашим меньшим с хребтов Кавказа и таким же колымским «откинувшимся» бакланам, которых случалось перевозить в поездах. Серьгу спрятал в карман. Мало ли что… Зачем травмировать их изнеженную психику взращённую на баланде, игре в секу и беспокойстве за своё очко, когда нагибаешься за мылом в тюремном душе? Пусть живут, юродивые…

Иногородними были мы одни. Из-за этого вход для нас в портовую зону осложнился. Впрочем, статус наш в глазах местных таможенников пошёл ракетой вверх после денежной компенсации, вложенной в наши паспорта Морозом. Затруднения исчезли, как и не было. Всё равно рабочих рук на разгрузку корабля водоизмещением 2000 тонн с контрабандным товаром в трюмах не хватало. Такие дела надо проворачивать быстро. Наша посильная помощь оказалась кстати.

Вползаем слепленной из полуголых человечьих тел рептилией за портовые ворота. В нос бьёт удивительным запахом парфюма и косметической химии. Взору открывается практически утопленная по борта в Сине-Море плавучая махина. Махина спелёнута от непогоды гигантским брезентом. Спрашиваю у дохлого парнишки, что идёт рядом, что это за запах. Потянув ноздрями кокаиниста южный воздух, он говорит, что это стиральный порошок «Тётя Ася» и турецкое мыло «Duru». Завидую его профессионализму. Здоровью не завидую: тельце ветром носит, руки изъедены соляными дорожками пота и пыли, глаза навыкате — наверняка пьёт. Возможно, ширяется маковой мулькой.

Под брезентом двухметровый слой 10-килограммовых мешков с макаронами. Вгрызаемся в его мучные недра, как муравьи в парное говно. Растянулись в цепочки: одним концом к громаде корабля, другим — к фурам, отбывающим во все занюханные закоулки России-Матушки. Всюду, где есть цивилизация и покупательская активность.

Кряхтим, пыхтим, попярдываем. Мешки в полёте от одного грузчика к другому (если неудачно пойманы) рвутся по швам. Через полчаса напряжённой работы внутри фуры уже стоишь по колено в макаронной окрошке. Многих мотает похмельными винтами. Типажи презанятные, но наблюдать некогда. Конца и края работе не видать. Лишь попав в этот Гулаг, узнали, что никого не выпустят, пока корабль не будет полностью опустошён. Египетские рабы на постройке мыльно-макаронно-сигаретных пирамид. Мечта фарцовщика из советских 70-тых.

Следующие двое суток ползаем вокруг разнообразнейших товаров, которыми набит трюм корабля. Как защёчные пазухи хомяка или мешок деда Мороза Новогодним непотребством. Стиральный порошок пропитал поры кожи, увяз в волосах присыпкой для средневековых пуделястых париков, омывает кишки. Вода, которой нас потчуют из пластиковых канистр во время перекуров и на которой варганят в портовой столовке макаронное месиво — наш обед и ужин — тоже шмонит порошком.

Вторые сутки народ валится с ног от недосыпа и усталости. Отпаивают нас халявным кофе. Пинками в печень приводят в чувство. Адское пекло. У хлипкого Олега Цевелидзе из нашей проводницкой бригады глюки. Выглянув из фуры наружу, он принял тьму, скудно прорезанную лазером прожектора с копошащимися на корабле силуэтами, за полустанок. На полном серьёзе спросил, кто из нас пойдёт принимать билеты пассажиров.

Мне же не спится. Каждые полчаса я бегаю блевать за угол от тошнотворного вкуса и запаха стирального порошка. Вскоре блевать уже нечем. Зелёная желчь выплывает из моих раскалённых кишок мыльными шаровыми молниями. Бзик стеклодува. Срать тоже нечем, кроме субстанции близкой по цвету и запаху к шампуню с экстрактом жожоба и витамином «В5». Того и гляди сфинктер заколосится смоляными кудрями. Говорят, к ватерлинии пойдут консервы с томатами и зелёным горошком. Буду испражняться расплавленным цинком с лечо из овощей?!

***

После приключения в порту и гонорара в двести рублей дрыхнем ровно сутки. Нет, уж лучше пассажирам чаёк втюхивать и бельишком грязным приторговывать с палёной водочкой; перед выходом в рейс её разносят по вагонам подозрительного вида коробейники. Глухонемые. Набор аппликаций из разноцветных этикеток к бутылкам предложат за отдельную плату. Фантазируй себе, как долбаный Пикассо кубистической поры.

Живём на заработанное в рейсах. Зарплату не берём из принципа. По идиотской курортной моде все облачились в хлопающие по пяткам резиновые сланцы и шальвары турецкого пошива с аляповатыми рисунками и надписями. Я тоже закупился. Чай не хуже всех! Только придя с местного рынка домой, обнаружил, что на штанинах среди серо-зелёных разводов, тут и сям разбросаны, закамуфлированные свастики-коловраты и надпись готическим шрифтом «White Power». Как бы в таблетку не схлопотать за такие наряды от местных кавказцев.

Кто подурней, накупили себе нательных позолоченных крестов с фальшивыми брюликами и искусственных барсеток. На натуральные, всё ж таки, заработанных тяжким проводницким трудом денег жалко. Восставшие из никоновского ада протопопы Аввакумы. Закос под новых русских обходится им дорого. Через неделю позолота с крестов пооблезла. Ходят с красным раздражением на титьках, будто разом вступили в клуб садомазохистов и по ночам тайком лупцуются хлыстами из крапивы. Допонтовались бараны.

Четверых наших смачно измордовали на пляжной дискотеке пятнадцать гопарей. Каждому высадили по паре резцов. Да и так, ссадины по всему периметру. («Шоб сильно не плясали, суки московские»). Среди них и Денис Неунывалов. Но он ничего — не унывает.

Мы все наслышаны о легендах про «Бригаду №36» — карточных шулеров, которые промышляют на хлебушек с «икрой заморской кабачковой» на железной дороге. Подсаживаются к какому-нибудь лоху в купе и разводят его на деньги, предложив перекинуться в картишки. Сначала на копеечку, потом оставляют в одних трусах. У моряков есть байки о «Летучем Голландце», а у нас вот про этих. В вагон их проводник обязан пускать без билетов — негласная договорённость. Байки байками, а одна девка из нашенских было рыпнулась денег стребовать, так они чуть приоткрыли дверку в тамбуре, перегнули её как колосок весенний за борт, и пообещали скинуть на полном ходу. Научилась уму-разуму быстро…

Ещё немного из страшилок. Возле лагеря постоянно ошивалась стая бродячих собак. Как-то, выйдя ночью по нужде, я нос к носу столкнулся с этой стаей, творившей «собачью свадьбу». Не знаю с чего бы (решили, что я претендую на место в их очереди?), но псины кинулись на меня. Не меньше десятка. Инстинктивно я пригнулся к земле, волосы на затылке встали дыбом, и я исторгнул из глотки вопль из арсенала актёра Джонни Вайсмюллера в роли Тарзана из фильмов 30-х годов. От страха… Как не парадоксально, но вся стая бросилась врассыпную. Прав старина Дарвин: человек — царь природы!

В последний рейс на Архангельск отходим с гитарными песнями и плясками. Народу в вагонах битком. Сезон закончен, и отдохнувший, загоревший до состояния чёрных головешек, народ едет по хатам. Готовится впрячься со свежими силами в годичную рабочую лямку. Перрон заполнен отблядовавшими своё тёлками, клянчущими у летних хахалей финальное объятье; рвущими прощальный поцелуй взасос. Их прекрасные в расставании глаза блестят как лампадки церквей. Мужики достали из пиджаков обручальные кольца и надели на безымянные пальцы. Тренируются перед зеркалом в туалетах напускать на себя вид заядлых семьянинов. С жаром репетируют речи и смехуёчки с отмашкой для жён…

***

По пути, от пассажира с бородой и слизнястой внешностью КВН-щика Юлия Гусмана, узнаём нелепую новость: «Доллар, ребята, в цене подскочит — закупайтесь баксами!». Поверили. Чел похож на отставного майора ФСБ. Решили зайти в обменник, как приедем на вокзал в Архангельске.

В ночь перед заходом в Архангельск сваливаюсь с копыт от жестокой простуды. Мой напарник Серёга мечется, как ссаный веник, меж звереющими от нехватки сервиса («когда же чаёк будет готов?», «а скоро туалеты откроете, товарищ?»). Достали в конец.

Я же, обложенный 8-мью шерстяными одеялами, выстукиваю зубами аргентинское танго с подвывертом. Вся бригада облепила меня, как заботливые негры своего умирающего в тропической лихорадке бвану. Девушка с бездонными голубыми глазами и инопланетным именем Аида (полурусская-полугрузинка) усиленно растирает мне водкой грудь и брюхо. Приятно в её руках почувствовать себя с температурой под 40˚. Остальные, сев в кружок, принимают из алюминиевых кружек иные градусы. Перепадает и мне: жидкий пожар с толчёным перцем и аспирином.

По прибытии, утром, все умотали в город — сканировать достопримечательности. Я же лежу, потею. Сил ещё мало, но зараза пошла на попятную. Страдаю от смрадного одиночества под колючей одеяльной кольчугой. Исхожу жидким салом, как борец сумо затянутый в водолазный костюм.

Придя с прогулки рассказали, что город унылый; съездили посмотрели на хвалёное Белое море — тоже не ахти. Недаром, русский учёный Михайло Ломоносов сбежал из этих краёв с рыбным обозом в златоверхую Москву. Чтоб совсем не спиться от скуки. Говорят, до самой смерти у него и оставалась неуёмная тяга к огненной воде. А насчёт баксов мужик набрехал: 6 с полтиной обменники дают. Закупаться не стали.

На обратном пути из газеты, забытой кем-то из пассажиров, в липких пятнах от курёнка-гриль и ореховой шелухе, узнаём, что бакс таки скакнул. Резануло по ушам странным словом «дефолт». Грянул «чёрный вторник», а мы его безбожно просрали.

За два месяца нервов, физического истощения и недосыпания получаю в кассе депо зарплату. Два с половиной миллиона «старыми» деньгами. Их хватает на то, чтоб затариться в Москве на ВДНХ только вошедшим в моду крутобоким бумбоксом «Phillips» и парой шмоток на Черкизовском рынке. Посетив осенью родной филфаковский деканат, узнаю, что меня опять отчислили за «хвосты». Карма, ёбт…

***

Через пару лет я буду смотреть вечерний блок новостей, в котором скажут, что в Новороссийске была схвачена организованная преступная группа, которая под прикрытием начальника порта возила контрабанду. На экране промелькнут знакомые, измождённые хлебальники докеров.

И упругое море.

Торговый порт Винета (Юмне) связывал между собой доримскую (до XII в.) столицу Руси Яра (Европы) Аркону с устьем Одера, а значит и со всей славянской Европой, включая такие крупные города XII в. как Краков и Прага. Удачное расположение гавани Винеты в северной части острова Узедом позволяло ей торговать со всей Всея Русью, в то числе с ее столицами Ладогой и Новгородом. Так Винета была вторым по значимости портом Варяжского моря после Арконы, который соединял две исконно русские Руси Всея Руси: Русь Соколовян (Склавию, Славию) и Русь Славян (Славию, Русь).

Винета, известная также как Jumne, Julin, Jumneta, Vimne, Uimne, Juminem, Julinum, Jómi, получила сове второе название "Юмне" по слову "joma", которое известно нам в немецких диалектах Восточной Пруссии. Слова "joma" было распространено среди рыбаков и лодочников в форме "Jome" - болотистый овраг между двумя песчаными дюнами, в ливском слово "juom" - это глубокая часть моря между двумя отмелями. Исходя из этого, можем реконструировать исходное название города - Венеды на Йоме, Винета Йомны, Юмнета, Юмне. Со временем саксы заменили столь ненавистное им название города Винета, содержащее название коренных обитателей Склавии венедов, на Юмнета. Русское название города Vineta известно только у Гельмольда, но целесообразно перечислить все варианты, упомянутые в трудах саксонских хроников: Iumneta, Iumenta, Vinneta, Niniueta, Immuueta, Vimneta.

Согласно всем известным источникам, Винета была защищена с севера большой валунной стеной, вход в гавань Винеты находился посередине ее лагуны. Через крепостной вал был построен мост, и в соответствии со старославянским обычаем, над воротами возводилась башня (храм Яра), в которой могло разместиться довольно много защитников. По архитектуре Винета во многом походила на соседнюю Аркону. Для защиты над 12-ю воротами были возведены башни, стены ее были сложены из камня, ворота были с подвесными железными створками.

В настоящее время существует три основные теории местоположения Винеты:

• Территория у польского города Волина (Wolin) на острове Волин (Wollin).

• Северо-западная оконечность о. Узедом (Usedom). Верное местоположение.

• Город Барт (Barth) и регион между Ростоком (Rostock) и Штральзундом (Stralsund)

При этом, если Августин верно локализует Винету на острове Узедом (лат. in terra Utznyensi), лишь отмечая, что некоторые из его современников отождествляют её с Волином (лат. Wollyn), фон Кирхберг уже ставит знак равенства между Винетой, Юлином и Волином. То, что Винета, а также крепость викингов Йомсбург - это город Юлин (Волин) на соседнем острове Волин, - очень старое предположение, которое встречается еще в книге Саксона Грамматика (около 1200 г.). Через большой очерк Клемпина в Balt. Studien (XIII. 1847, 1- 107) мнение о том, что Винета является городом Волином, стало общепризнанным. В то же время чешский славист П. Й. Шафарик и немецкие историки Й. Ф. Лойц-Шпитта и Р. Бурхардт верно различают Винету, Йомсбург и Волин (Юлин). Поскольку в исландском языке произносится "o" произносится как "u", это объясняет формы Jumne и Hyumshurg. Йомсбург и Винету почти всегда считали близкими соседями (Roh. Klempin in den Balt. Studien (XIII. 1847, 1- 107)).

Дальманн в 1-м томе своей «Истории Дании» 1840 г. дал исчерпывающий комментарий на 87 стр.: "Лучшие рукописи Адама Бременского и Гельмольда называют Йомсбург скандинавским Юмне, Юмнетой, также Uiinne, из чего возникло неправильное толкование Винеты. Во времена Свена Агессена и Саксона Грамматика Юмна уже не существовала, поэтому они путают ее с более поздним процветающим соседним торговым городом Юлин (Воллин)". Ибн-Якуб также сообщает о Винете как о большом приморском городе племени "унана" на морском берегу к северо-западу от Польши, с 12-ю воротами и подъёмными мостами. Адам Бременский и Гельмольд также называли Винету самым большим в Европе. Схолия 121 к тексту Адама уточняет, что Волин был вольным городом, в то время как Винета подчинялась Арконе.

Историк Грановский Т.Н. (1813-1855), заложивший основы научной историографии в России, пишет: "Гельмольд может служить неопровержимым источником только относительно Рюгена и тех частей земли Вендской, которой коснулись походы Генриха Льва. О прочих он или повторяется, что говорил Адам Бременский, или рассказывает по дошедшим до него более или менее верным слухам... Во всяком случае нетрудно доказать, что Адам разумел под Юмною тот же город, который у Саксона Грамматика называется Julinum, у Свейна Аказона Hynnisbyrg, в исландских сагах Jomsburg. Источники, из которых черпал Адам, нам почти все известны. События Вендско-Скандинавской истории передана им большею частию со слов Свейна Астридзона, правнука датского короля Гаральда Блаатанда". Заметим, название “Bluetooth” (“синий зуб”) произошло от прозвища Гарольда Блаатанда (Харальда I Синезубого) (930 - 986). "Смерть последнего рассказана следующим образом: разбитый сыном, Гаральд "vulneratus ex acie fugiens, ascensa navi elapsus est ad civitatem Slavorum quae Jumne (al. Julinum) dicitur" - раненый и спасаясь от боя, он бежал на лодке в город славян, который называется Юмне (др. Julinum). "Саксон, около 130 лет позже описывая, по народным преданиям, туже самую борьбу, говорит о побежденном Гаральде: saucius a suis Julinum relatus, celerum vitae exitum habuit" - которого люди считали здоровым человеком, быстро скончался в Юмне. "Но по Исландским преданиям Гаральд умер от раны своей в Йомсбурге, а Йомсбург у Саксона везде называется Юлином. Что Хиннисбург Свейна Аказона есть ничто иное, как искаженное форма Йомсбурга, в этом согласны все, не исключая Гизебрехта... Наконец Книтлинга-Сага, памятник, возникший во второй половине XIII столетия, называет прямо Йомсбургом город Волин на Дивенове. Всем этим свидетельствам противоречит Гизебрехт, утверждая, что Саксона и Свейна ввел в заблуждение Лундский Архиепископ Авссалон, герой Вендской войны, с рассказов которого они писали. Книтлинг-Сага только только повторила укоренившуюся историческую ложь. Но дед Авессалона, Скиальм белый, деятельно участвовал в нападениях на Юмну Эриха Эйгода, и образованный, умный внук его не мог впасть в грубую ошибку, которую ему приписывают, потому что земля Вендская ему была хорошо знакома из семейных преданий и собственных походов. В свидетельствах летописцев есть конечно ошибка, но вовсе не та, в какой их обвиняет Гизебрехт. Они смешали не два различные города, а славянский город и близкую от него норманскую крепость, которых судьба была впрочем так тесно связана, что смешение имен понятно и извинительно. Этот вопрос был почти решен Бартольдом еще до появления "Вендской Истории" Адам руководствуясь северными сказаниями, назвал город именем памятной грозою своих подвигов скандинавской колонии, которой следы и влияние уцелели в Волине. Саксон поступил наоборот: он перенес название славнаго в его время торогового и разбойничьяго города на крепость уже давно разрушенную. Оба были правы пред современным употреблением слова... который (Гизебрехт) указывает на других писателей средняго века, принимавших Европу в другом смысле, нежели мы. Они, по примеру Географа Равенскаго, понимали под Европой мир языческий в противоположность миру христианскому" (Иомсбург и Винета : Ист. исслед. Т. Грановского. - Москва : тип. А. Семена, при Имп. Мед.-хирург. акад., 1845). "Мы видим , что географ Равенский, Безебрехт и другие, называли Европою - мир языческий; Римом - мир Католический и Грециею - мир Восточной церкви. Безебрехт говорит: «Киев есть один из важнейших городов Греции" (Васильев, Александр. О древнейшей истории северных славян до времен Рюрика, и откуда пришел Рюрик и его варяги / / [Соч.] Александра Васильева. — Санкт-Петербург : тип. Глав. штаба его имп. величества по воен.-учеб. заведениям, 1858). То есть в XII - XIII веках было очевидно, что Ярова Русь, сокращенно называемая Европой, имела свой религиозный центр в Арконе, отличный по вероисповеданию от Рима и Царьграда.

На побережье о. Узедом от Свинемюнде через Козеров до Рудена не найдено значимое количество ценных археологических находок, соответствующее званию г. Винета как крупнейшего на севере Европы, по словам его современника Адама Бременского (XI в.). Вдоль всего северного морского побережья Узедома нет ни намека на остатки морской гавани. Только непрерывно тянутся песчаные дюны высотой до 60 метров около общины Козеров. Примечательны в историческом плане лишь остатки славянской крепости Узнаим в юго-западной части острова, напротив устья Пены в районе Анклама. Узнаим (совр. Шлоссберг) являлся резиденцией поморских князей, сожжён в 1164 г. перед нападением датчан. Часть его крепостного вала сохранилось до наших дней. В ходе датско-поморских войн в 1170-х годах данами были опустошены и прилегавшие к крепости поселения. Остается искать Винету на картах.

Интересно, что на одной из самых древних карт южной Балтики, карте Священной Римской империи, опубликованной в "Географии" Себастьяна Мюнстера в 1540-м г., Винета и традиционно ассоциируемый с ней г. Волин не указаны. Дело в том, что вследствие частых датских нападений Волин постепенно утратил свое значение как город-порт и в 1176 или 1177 г. епископская резиденция была перенесена из него в соседний Камень (Каммин), который и отмечен на карте.

На Декоративной карте Померании Pomerania XIII Nova Tabula. 1552. Sebastian Munster Винета отмечена на острове напротив современного перешейка острова Узедом шириной около 300 м.

Летописец Померании Томас Канцов (1505 - 1542) из Вольгаста писал об этом ныне затопленном острове в своей хронике: "Ибо если кто-нибудь пожелает переправиться из Вольгаста через реку Пеене (совр. Пена) и отправиться в землю Узедом, и прибудет в окрестности деревни под названием Дамеров, то увидит там часть большой дороги, ведущей прямо в море и видимой даже сквозь толщу воды (ибо с тех пор море затопило большую часть суши), большие камни и фундамент. Так и я вместе со многими другими ездил туда и сам видел все это. Однако целых стен там не осталось, ибо со времени разрушения города прошло так много столетий, что невозможно было стенам устоять под напором волн бурного моря столь долгое время. Однако же большие камни от фундаментов все еще сохранились, расположенные все еще так, как располагаются они обычно под домами…один рядом с другим, а в некоторых местах – и один на другом… Среди них в трех или четырех местах есть камни, столь  огромные, что выступают на локоть или еще выше из воды, и можно, по трезвом рассуждении, помыслить, что там стояли некогда их церкви или ратуши…Местные же рыбаки уверяли нас, что там сохранились участки вымощенных камнями улиц, поросшие мхом, а также занесенные песком, и потому не доступные взору человека" («Хроника Померании на верхненемецком диалекте», том I, Штеттин, 1898 год).

По мнению известного немецкого археолога К. Шухардта Винета находилась на острове Узедом в той его части, которая во время землетрясения 1308 г. вместе с южной частью полуострова Мёнхгут (юго-восточный полуостров Рюгена, ранее назывался Мекегудт) ушла под воду. О данном землетрясении писал и географ Герард Меркатор (Arkona, Rethra, Vineta. By Carl Schuchhardt. Berlin: Schoetz & Co., 1926). В результате землетрясения от острова отделился небольшой островок Руден, а часть его оказалась затопленной" (А. Г. Кузьмин Варяги" и "Русь" на Балтийском море "Вопросы истории" 1970, 10 с.). Современный залив Грайфсвальдер Боден (вместе с Рюгишер Боден) ранее, до катаклизма, представлял собой внутренний залив, аналогичный рядом расположенному Щецинскому заливу. Щецинский залив представляет собой условно озеро, соединенное с морем через три протоки - Пену, Свину и Дзивну. Видимо, до землетрясения 1308 года остров Рюген в своей южной части омывался подобным внутренним заливом под названием Скифское озеро. Что делает описание некоторых арабских источников острова Русских, стоящего "на озере" еще более подходящим к Рюгену.

Таким образом, Винета располагалась в крайней северо-западной части Узедома, вокруг небольшой гавани, как раз недалеко от нынешнего острова Руден.

На первом русском морском атласе 1719 г. «Книга розмерная градусных карт Ост-Зее или Варяжского моря» хорошо видны очертания бывших береговых линий островов Узедома и Рюгена с узким проливом между Рюгеном и Руденом, Руденом и Узедомом. В соответствии с этими данными, до землетрясения Рюген и Узедом вплотную приближались друг к другу и между ними был большой остров Руден, включающий в себя и остров Грайфсвальдер-Ойе. На берегу протоки шириной около 2 км между Руденом и Узедомом и находилась Винета.

Очертания береговых линий островов Узедома и Рюгена на первом русском морском атласе "Книга розмерная градусных карт Ост Зее или Варяжского моря / напечатана повелением царскаго величества в Санктпитербурхе лета господня 1719 Майа в 20 день.— [Санкт-Петербург 1719]" Копия карты с [Атлас Варяжского моря] Некоторые малые пас карты которые имеют в себе Стокголмские проезды. Питер Гедда. 1695 г.

Похожие сведения приведены в книге Карлом Шухардтом в книге 1926 г. "Arkona, Rethra, Vineta".

На карте Рюгена в атласе Меркатора Руден обозначен как Insula olim continens cum Rugia, а на одном листе есть подробное замечание: "(Рюген) в прежние времена был гораздо больше, так как простирался до острова Руден с его берегом вытянутым берегом". На Palbitzkische Karte, выпущенной до 1309 г., остров Узедом находился на высоте острова Руден. На спутниковых снимках хорошо видны отмели, которые ранее были сушей. К примеру, фарватер между островами Руден и Узедом имеет глубину всего лишь 7 м.

Продолжение читайте здесь Винета на Узедоме и Волин на Волине - два порта Руси Славян у столичной Арконы

Для ЛЛ: Греческий судовладелец сократил фонд зарплаты и уменьшил компенсацию за гибель моряка. Инспекторы профсоюза моряков связались с греческими коллегами, и те пообещали приложить все усилия для заключения колдоговора. В прошлом у профсоюзов уже был успешный опыт совместных действий.

Российский профессиональный союз моряков и Всегреческий профсоюзом моряков объединились для защиты моряков от недобросовестного судовладельца

В порту Находки инспекторы Дальневосточной региональной организации Российского профсоюза моряков (РПСМ) проверили балкер Salt Lake, который под либерийским флагом перевозит уголь в Индию.

Формально судно принадлежит либерийской компании, но реальный владелец (и работодатель) — греческий оператор Evalend Shipping. Как пояснил председатель профсоюза Николай Суханов, это классическая схема «удобного флага», позволяющая судовладельцам экономить на налогах и зарплатах моряков.

Именно низкие зарплаты членов экипажа Salt Lake, который состоит из 22-х филиппинцев, особенно насторожили инспекторов профсоюза. Так, матрос балкера получает $1400, а капитан — $9300, тогда как, согласно профсоюзным требованиям, минимальная зарплата моряка, работающего на судне под удобным флагом, должна составлять не менее $1836. При этом коллективного договора с профсоюзом нет — у экипажа только индивидуальные контракты.

— Узнав, что судовладелец не только сократил расходы на фонд зарплаты, но и уменьшил компенсацию за гибель моряка, экипаж обратился за помощью, чтобы добиться заключения коллективного договора с Всегреческим профсоюзом моряков (PNO), — рассказал Николай Суханов.

Отметим, что согласно колдоговору компенсация за гибель работника в рейсе должна быть не меньше $110 тысяч, к тому же этим документом предусматриваются выплаты несовершеннолетним детям погибшего моряка.

После визита на судно Российский профсоюз моряков сразу же связался с коллегами из PNO, чтобы греки вступили в переговоры с судовладельцем — компанией Evalend Shipping. Генеральный секретарь PNO Эммануэль Цикалакис поблагодарил РПСМ за информацию и заявил, что «загнать таких судовладельцев в угол — единственный способ заставить их соблюдать права моряков».

— Мы приложим все усилия, чтобы на Salt Lake был колдоговор, — подчеркнул он.

Чтобы поддержать экипаж, инспекторы ДВРО РПСМ организовали для них посещение Международного морского клуба в Находке, который только в прошлом году принял около трёх тысяч филиппинских моряков. Моряки выразили благодарность инспекторам за проявленную заботу и внимание к нуждам тех, кто работает в море.

• Новость на сайте профсоюза.

• Сообщение на portnews.

«Факел» оказывает помощь в организации коллектива, создании профсоюза - пишите:

• Телеграмм

• ВКонтакте

Вы сможете получить ответ и поддержку от рабочих с практическим опытом организации коллективов и профсоюзов.