Следующий интересный комментарий, точнее несколько на одинаковую тему: цвет!

Белый цвет молока это, разумеется, оптический эффект. Но обусловлен он в первую очередь белками, роль жира не столь значительна в этом вопросе. Молоко с точки зрения отношений воды и жира является эмульсией первого типа, то есть системой "масло в воде". Такие эмульсии обычно имеют молочно-белый цвет. Однако шарики молочного жира покрыты многослойной белковой (белково-липидной) оболочкой. То есть отражение непосредственно от чистого жира минимально! Сам по себе молочный жир имеет жёлтый цвет (более или менее яркий, в зависимости от кормовой базы и сезона года). Помните цвет топлёного масла? Вот, это оно! Белковые оболочки, покрывающие жир, сглаживают цвет, делая его кремовым или "молочным". Чем жирнее молоко, тем кремовее оно выглядит.

Кроме того, молоко не является чистой эмульсией. Оно - многокомпонентная дисперсная система. Отражение и рассеивание света происходит от всех его составных частей. Также степень интенсивности цвета зависит в том числе от степени диспергации этих самых частей - чем мельче, тем больше площадь отражающей поверхности, тем цвет насыщеннее. Усреднëнное содержание жира и белка в молоке примерно по 3,5%. То есть при примерно равном содержании и при среднем размере жирового шарика в 5000 нм, а казеиновой мицеллы в 150-200 нм, отражающая площадь белка существенно больше, чем жира. Так что наибольшее значение в этом процессе имеют казеиновые мицеллы.

Наглядный эксперимент: если убрать из молока жир, оно остаётся белым, иногда с голубоватым оттенком, то есть за белизну жир ну никак не может быть в единоличном ответе! Ну все же видели в магазине обезжиренное молоко? А вот если извлечь из обезжиренного молока белок, то оставшаяся жидкость будет прозрачная, жёлтая или даже с зеленоватым оттенком.

Вытащить белок можно методом мембранной фильтрации (как бы процедить молоко от белка). Для наглядности сделала фото колб с промежуточным результатом ультрафильтрации (извлечения белка) на нашем заводе.

Другой способ вытащить белок - осадить его, то есть сделать, например, творог. Отделившаяся сыворотка также будет "безбелковым молоком", только кислым. А цвет сыворотки... ну вы поняли, да?

Вообще от физики я далека, у меня еë и в школе-то толком не было. Так что с какими-то терминами и понятиями могла напутать. Но общую суть передала, как смогла.

Именно здесь в игру вступает психосоматика, объясняющая, почему эта система так часто дает сбой. Психологические причины лишнего веса коренятся в попытках психики справиться с непереносимыми эмоциями, травмой и дефицитом. Жировая ткань может выполнять роль защитного барьера, как в прямом, так и в метафорическом смысле. Для переживших сексуальное насилие или живущих в атмосфере постоянной критики тела, лишний вес может бессознательно восприниматься как «броня», делающая человека менее заметным или сексуально непривлекательным для источника угрозы. Пищевое поведение становится регулятором аффекта: сладкая и жирная пища (высвобождающая дофамин) на короткое время смягчает чувства тоски, тревоги, скуки или гнева, которые человек не в состоянии прожить иначе. Классические работы психоаналитика Хильде Брух указывали на то, что нарушения в ранних отношениях с матерью, где еда подменяла любовь и эмоциональный отклик, закладывают фундамент для будущих проблем с весом. Еда становится главным способом самоподдержки и утешения, единственным ресурсом, который всегда под рукой.

Это стремление спрятаться за жировой тканью иногда принимает неожиданные формы, как в редких случаях синдрома Кушинга психогенного происхождения, когда хронический и неосознаваемый стресс провоцирует у человека выработку избыточного кортизола, имитируя эндокринное заболевание со всеми его физическими проявлениями, включая характерное центральное ожирение.

Интересно, что микробиом кишечника, который сегодня называют «вторым мозгом», способен напрямую влиять на наши пищевые пристрастия через блуждающий нерв; исследования показывают, что у людей с ожирением состав кишечной флоры иной, и она может «требовать» именно той пищи, которая способствует ее выживанию, но не здоровью хозяина, создавая порочный биохимический круг.

Этот внутренний конфликт может быть настолько глубоким, что иногда проявляется в парадоксальных сновидениях, о которых сообщают пациенты на психотерапии — например, сны, в которых тело раздувается как воздушный шар для защиты от опасности или, наоборот, тает, вызывая панику, что отражает амбивалентное отношение к собственной телесности.

Психосоматический вес обладает и своеобразной «памятью»: после значительного похудения в течение долгого времени уровень грелина остается аномально высоким, а лептина — низким, как будто организм всеми силами стремится вернуться к максимальному весу, который он когда-либо знал, воспринимая его как норму и точку безопасности. И эта безопасность может быть буквальной — существует малоизученный, но задокументированный феномен, когда у людей, переживших периоды экстремальной бедности или голода в детстве, метаболизм навсегда перестраивается в режим «дефицита», заставляя тело запасать энергию с удвоенной силой даже спустя десятилетия при достатке, как будто физиология не верит в благополучие и ожидает нового кризиса.

Что касается демографических паттернов, данные Всемирной организации здравоохранения и национальных институтов здоровья рисуют сложную картину, где социальные детерминанты играют не меньшую роль, чем биология.

Если говорить о возрасте, то риск набора веса увеличивается с годами, что связано с естественным замедлением метаболизма, саркопенией (потерей мышечной массы) и гормональными изменениями, например, менопаузой у женщин. Однако сегодня тревожный тренд — омоложение ожирения, связанное с малоподвижностью и питанием сверхобработанными продуктами. В разрезе пола статистика показывает, что женщины чаще мужчин имеют диагностированное ожирение, что отчасти объясняется гормональными особенностями, большей склонностью к аутоагрессии и реакцией на стресс (так называемое «заедание»), в то время как мужчины чаще прибегают к внешним формам саморегуляции вроде алкоголя или агрессии. Эпидемиолог Стивен С. Хэйс в своих работах отмечает, что социальное давление, предписывающее женщинам соответствовать нереалистичным стандартам красоты, парадоксальным образом способствует расстройствам пищевого поведения и циклическому набору веса.

Ключевым фактором является социально-экономический статус. В странах с высоким уровнем доходов ожирение наиболее распространено среди менее обеспеченных слоев населения. Это явление, которое социологи называют «пищевой несправедливостью», связано с доступностью дешевых высококалорийных продуктов с низкой питательной ценностью, высоким уровнем хронического стресса из-за финансовой нестабильности и «пищевыми пустынями» — районами, где сложно купить свежие овощи и фрукты. Исследования, подобные работам Кейт Пикетт и Ричарда Уилкинсона, авторов книги «Духовный уровень», убедительно доказывают, что социальное неравенство и чувство незащищенности напрямую коррелируют с ростом ожирения на популяционном уровне. Таким образом, лишний вес для многих становится не просто личной слабостью, а телесным воплощением социальной уязвимости и хронического дистресса.

Современный взгляд, объединяющий открытия нейробиологов вроде Питера Уоррена, изучающего связь мозга и кишечника, и клинических психологов, работающих с травмой, свидетельствует: лишний вес — это симптом. Симптом того, что тело и психика, столкнувшись с непосильной нагрузкой — будь то травма, бедность, одиночество или внутренний конфликт, — нашли единственно доступный способ выживания. Понимание этого позволяет уйти от стигматизации и обвинений в «слабой воле» к комплексному подходу, где диета — лишь один из инструментов, а сутью является исцеление отношений человека с самим собой, своими эмоциями и миром вокруг.

https://vk.com/srk_problemi