Многое из того, что написано об октябрьских событиях 1917 года в учебниках и монографиях, растиражировано в художественных книгах и фильмах, на поверку оказывается мифами. Мифологичны самые известные сюжеты — от штурма Зимнего дворца до декретов о земле и мире.
В третьем часу ночи 26 октября (8 ноября н. ст.) 1917 года в Петрограде вооруженные отряды красногвардейцев, солдат и матросов, подчинявшиеся Военно-революционному комитету (ВРК) Петроградского Совета, заняв Зимний дворец, арестовали министров Временного правительства Российской республики. Формально ВРК был создан из представителей нескольких левых партий Петросовета для защиты революции от контрреволюционеров и обороны столицы в случае германского наступления на Северном фронте. Так еще до падения Временного правительства родился первый октябрьский миф.
На самом деле руководящую и решающую роль в комитете играли видные члены РСДРП(б) – Российской социал-демократической рабочей партии (большевиков) – во главе с Львом Троцким, Николаем Подвойским и бывшим офицером Владимиром Антоновым-Овсеенко, дезертировавшим из армии во время Русско-японской войны. Они превратили ВРК в штаб по захвату власти в Петрограде. Немногие анархисты и левые эсеры, входившие в ВРК, либо сочувствовали им, либо искренне верили их декларациям, поддерживая фикцию революционного сотрудничества социалистов.
С середины октября ленинцы планомерно готовили свержение республиканского правительства Александра Керенского с целью установления однопартийной диктатуры и осуществления грандиозного социалистического эксперимента не только в России, но и во всей Европе. «Работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета тов. Троцкого, – писал через год на страницах «Правды» Иосиф Сталин. – Быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом тов. Троцкому». Через двадцать лет в СССР подобные высказывания беспощадно карались долгими годами лагерей. Из 29 членов и кандидатов в члены ЦК большевистской партии, руководивших Октябрем, троих убили враги, восемь умерли своей смертью, двое застрелились на рубеже 20–30‑х годов, пятнадцать уничтожил Сталин.
По замыслу Льва Троцкого легитимизировать захват власти должен был II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, открывшийся в Смольном поздним вечером 25 октября. Однако съезд не обладал правомочным представительством, многие местные Советы и фронтовые части вообще не прислали своих делегатов в Петроград. Путем хитроумных манипуляций с произвольной выдачей мандатов своим сторонникам, вплоть до кооптации в «делегаты» покупателей граммофонов для действующей армии, большевики приобрели себе на этом псевдосъезде 390 мест из 649. В знак протеста против насилия над Временным правительством со съезда ушли умеренные социалисты-демократы – правые эсеры и меньшевики. По предложению Владимира Ленина съезд избрал новый Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) во главе с большевиком Львом Каменевым. ВЦИК играл роль высшего органа власти в период между съездами Советов, две трети мест в нем получили большевики и треть – их шаткие союзники левые эсеры. Кроме того, съезд сформировал до созыва Учредительного собрания «временное рабоче-крестьянское правительство» – Совет народных комиссаров во главе с Лениным. Все 15 «народных комиссаров» не только состояли в РСДРП(б), но 8 из них входили в ее Центральный комитет (ЦК).
Таким образом, ленинцы спланировали и осуществили вооруженный захват власти, арестовали в Петрограде министров Керенского, ждавших выборов во Всероссийское Учредительное собрание, путем манипуляций обеспечили себе «большинство» на неправомочном II съезде Советов и создали новое правительство, состоявшее из руководителей и активистов большевистской партии. Отчитываться Совнарком обязался перед новоизбранным ВЦИК, в котором тоже преобладали большевики. И при этом, несмотря на должности и статусы, каждый член большевистской партии обязался подчиняться внутрипартийной дисциплине и ЦК РСДРП(б). В итоге после успешного мятежа ленинцы сами себя выбирали, сами себя назначали на государственные должности и сами себя контролировали.
О какой же «народной революции» шла речь?
В октябре – ноябре 1917 года в России произошел однопартийный переворот, который его участники сначала честно называли октябрьским. И лишь после гражданской войны коммунисты создали миф о «Великой Октябрьской социалистической революции», доживший до наших дней.
Миф о мире
Первый ленинский декрет – «О мире» – был принят 26 октября (8 ноября н. ст.) II съездом Советов. От имени рабоче-крестьянского правительства съезд предложил «всем воюющим народам и их правительствам начать немедленные переговоры о справедливом демократическом мире», «без аннексий и контрибуций», а также «немедленно заключить перемирие». Солдатская толпа, дезертировавшая с фронта, приняла новость на ура. Однако дезертировали из действующей армии далеко не все. Например, на Юго-Западном фронте 26–27 октября чины гвардии егерского полка под командованием полковника барона Федора Штакельберга продолжали самоотверженно выполнять свой долг на позициях, вели активные и небезуспешные бои с противником. 5 ноября на заседании ВРК в Петрограде делегат от 35‑й пехотной дивизии, перед тем как покинуть со своими соратниками собрание, откровенно заявил: «За большевиками идут только незначительные солдатские массы и рабочие-красногвардейцы, которые работают в пользу большевизма за 10 рублей в день, как раньше черносотенцы работали за рубль в месяц». Союзники Российской республики по Антанте внимания на ленинское заявление не обратили. Зато враги России – Германия и Австро-Венгрия – откликнулись на него немедленно.
Накануне октябрьского переворота противник держал 142 дивизии на Западе и 134 на Востоке. Еще 7 сентября резидент австро-венгерской разведки в Копенгагене телеграфировал в Ставку в Бадене: ленинский эмиссар, прибывший с письмом в датскую столицу, заявил местным представителям большевистской партии о захвате власти в России в течение ближайших восьми недель. Затем большевики обещали немедленное заключение мира. Перемирие с ленинским Совнаркомом открывало возможности для немедленной переброски войск с Востока на Запад, поэтому противник был заинтересован в том, чтобы ленинцы продержались у власти как можно дольше. Начальник штаба главнокомандующего войсками на Востоке генерал-майор Макс Гофман заявлял: «Тем, что мы дали большевикам возможность прекратить войну и этим самым удовлетворить охватившую весь русский народ жажду мира, мы помогли им удержать власть». Однако в конце 1917 года исход великой войны в Европе был предрешен, особенно после выступления США на стороне Антанты.
Ленинский декрет закончился захватом Ставки и убийством последнего Верховного главнокомандующего генерал-лейтенанта Николая Духонина, ликвидацией большевиками старой русской армии и позорным Брестским миром, лишившим Россию плодов всех ее военных усилий в 1914–1916 годах. Генерал Гофман оказался прав: благодаря декрету «О мире» ленинцы удержались у власти. Но взамен войны с истощенными странами германского блока, стоявшими в 1917 году на краю поражения, большевики дали русскому народу многолетнюю гражданскую войну – намного более разорительную и кровавую по количеству жертв и потерь, чем война 1914–1918 годов.
Ленинский декрет «О мире» на самом деле означал войну.
Миф о земле
II съезд Советов принял 26 октября и второй ленинский декрет – «О земле», представлявший собой украденную аграрную программу партии эсеров и учитывавший крестьянские наказы предыдущих месяцев. Этот документ потворствовал низменным народным страстям и разжигал их в полной мере. Навсегда отменялась частная собственность на землю, в том числе не только помещичья, но и крестьянская, так как отныне вся земля обращалась «во всенародное достояние». Таким образом, крестьяне из самостоятельных собственников, какими их хотели видеть выдающиеся государственные деятели царской России Петр Столыпин и Александр Кривошеин, превращались в пользователей с весьма сомнительными правами. Но кто становился конечным бенефициаром многомиллиардного «всенародного достояния», оставалось туманным и непонятным, о чем современники и несильно задумывались. Вводилось уравнительное землепользование – и тем самым трудолюбивые, справные и хозяйственные мужики опять ставились в один ряд с голодранцами-батраками, лодырями и пьяницами. После переделов «излишков» земли в пользу односельчан лишились и крепкие хозяйства столыпинских крестьян, вышедших из общины в 1907–1914 годах.
По существу, декрет открыл дорогу «черному переделу», и мужицкий топор звякнул о помещичью дверь. Зимой 1917/18 годов по России прокатилась волна разгромов и грабежей высококультурных помещичьих хозяйств, сопровождавшаяся жутким насилием в отношении их владельцев. Мужички сожгли усадьбы Пушкина в Михайловском, Тургенева в Спасском-Лутовиново, Толстого в Ясной Поляне… Причем никакого хозяйственного и экономического смысла «черный передел» не имел, но зато он принес в русскую деревню насилие и кровь. Средний земельный надел на крестьянский двор колебался в пределах 5–7 га, а привесок после захвата помещичьей земли дал домохозяину от 0,3 до 1 га. В царской России дворянское землевладение неумолимо сокращалось, и перед октябрьским переворотом помещикам не принадлежало и четверти пахотной земли: еще бы 10–15 лет мирного развития, и большая часть дворянской пашни и так перешла бы в крестьянские руки законным и естественным образом. Поэтому честный статистик Наркомата земледелия РСФСР Борис Книпович так писал о результатах практического осуществления ленинского декрета:
«Громадное количество земель, разделенное между многомиллионной массой крестьянства, дало ничтожные результаты. Специальная анкета Центрального Отдела Землеустройства позволила установить, что увеличение площади на едока выразится в ничтожных величинах: десятых и даже сотых десятин на душу. В громадном большинстве губерний увеличение это не превышало и полудесятины; лишь в немногих оно достигает одной десятины [на двор]. Таким образом, положительные итоги раздела для малоземельных и безземельных слоев крестьянства были ничтожны. Отрицательные же были чрезвычайно ощутительны. Крупные землевладельческие хозяйства, дававшие высокие урожаи, представлявшие собой большую ценность, снабжавшие рынок большим количеством продуктов, были «разорваны на части», уничтожены… Революция могла происходить только в форме захвата земли и уравнительной дележки. Иной лозунг не мог иметь успеха».
Кроме того, натравив крестьян на помещиков, Ленин решал и политическую задачу. Памятуя об опыте Французской революции конца XVIII века и ожидая в перспективе неизбежной «русской Вандеи», большевики заранее ликвидировали руками дремучих хлеборобов потенциальных полевых командиров крестьянских повстанческих отрядов из числа местных дворян, оставшихся зимой 1917–1918 годов один на один с «народом-богоносцем». На первый, самый трудный год своей власти ленинцы купили деревню и мужика в солдатской шинели за жалкие полгектара помещичьей земли и горящую дворянскую усадьбу.
Но расплата наступила скоро. Уже при жизни того же мужичьего поколения.
Зимой 1919 года в советскую деревню пришла продразверстка, а всю пахотную землю в пределах РСФСР большевистский ВЦИК объявил «единым государственным фондом». Крестьяне нехотя взялись за вилы, обрезы и топоры… и на время нэпа большевики временно отступились от села. Закончилось неравное противостояние крестьян с коммунистами за волю, урожай, землю и труд в начале 1930‑х годов введением сталинского колхозного рабства и государственного крепостного права, «трудодней», кулацкой ссылки и ГУЛАГа, а в конечном счете – раскрестьяниванием огромной страны с миллионными жертвами и пьяным бессилием деградировавшей советской деревни.
Ленинский декрет «О земле» оказался народной сделкой с дьяволом.
Миф о созидательном характере большевистских декретов
Свои диктаторские распоряжения Ленин и его соратники облекали в форму декретов, не имевших силы закона и противоречивших не только букве, но и духу российского права. Исполнение большевистских директив обеспечивалось принуждением и грубой вооруженной силой. По существу, первые декреты Совнаркома разрушали бесценный положительный опыт Российского государства, накопленный за предыдущие полвека.
27 октября Совнарком издал декрет «О печати». В соответствии с ним подлежали закрытию все органы прессы, призывавшие к сопротивлению или неповиновению мятежникам, «сеющие смуту путем явно клеветнического извращения фактов» и т. д.
16 ноября Совнарком издал декрет о роспуске городской Думы Петрограда «за контрреволюционное противодействие воле рабочих, солдат и крестьян». Затем началась ликвидация органов городского самоуправления в других городах.
24 ноября декретом «О судах» ликвидировалась российская судебная система – от правительствующего Сената до судов присяжных, а вместе с ней упразднялись адвокатура, арбитраж, институты судебных следователей, прокурорского надзора. Вместо них создавались революционные трибуналы. Прекращалось действие таких важнейших правовых принципов, как независимость судебной власти, презумпция невиновности, равенство граждан перед законом, состязательность сторон, неприкосновенность личности. Судам надлежало руководствоваться революционной совестью.
28 ноября специальным декретом Совнарком объявил коллективным «врагом народа» целую политическую партию Народной свободы (конституционных демократов), несмотря на состоявшиеся выборы некоторых кадетов депутатами Учредительного собрания. Политическая свобода в России, зародившаяся еще во времена думской монархии, заканчивалась на большую часть ХХ столетия.
Миф о «бескровном» Октябре и триумфальном шествии большевистской власти по России
Советские историки гордились бескровным переворотом в Петрограде и триумфальным шествием «Советской» власти по России в ноябре – декабре 1917 года. Действительно, при занятии Зимнего дворца пролилась ничтожная кровь: получили ранения три юнкера, несколько женщин-ударниц, а также по сомнительным свидетельствам якобы погибли пять матросов и один солдат из числа нападавших. Однако подлинное кровопролитие на этом не закончилось, а только начиналось.
29 октября в Петрограде при подавлении бестолкового восстания Комитета спасения родины и революции погибли и получили ранения около двухсот юнкеров Николаевского инженерного училища, Владимирского училища и школы прапорщиков инженерных войск. 71 юнкер и офицер пали жертвами самосудов после разгрома военно-учебных заведений солдатами и красногвардейцами, а еще 20 пленных юнкеров‑владимирцев большевики расстреляли у стен Петропавловской крепости.
С 26 октября по 2 ноября упорные бои за Москву шли между отрядами большевистского ревкома и защитниками древнерусской столицы. На стороне большевиков, которыми руководили Виктор Ногин и Николай Муралов, сражались рабочие-красногвардейцы и часть солдат местного гарнизона, получившие впоследствии подкрепления из Петрограда и Подмосковья. По одной из версий, в рядах московских большевиков находились профессионалы-артиллеристы из числа немецких и австрийских военнопленных. На стороне сил городской Думы дрались юнкера московских военно-учебных заведений, в первую очередь Александровского училища, студенты, кадеты, гимназисты, реалисты, небольшая часть офицеров‑добровольцев, оказавшихся в Москве. Ими командовали полковники Константин Дорофеев, Леонид Трескин и другие офицеры. Обороной Московского Кремля руководил Л.-гв. полковник и георгиевский кавалер, старший русский скаут Олег Пантюхов. Общие потери только убитыми противоборствующих сторон, вероятно, превысили 700–800 человек. Из 600 студентов, сражавшихся на стороне Думы, погибли не менее 80 человек. Только на Братском кладбище в общей могиле захоронили 37 человек, среди павших как минимум 9 кадетов 1‑го Московского кадетского корпуса. В братской могиле на Красной площади собирались похоронить «500 пролетариев, павших за революцию».
Триумфальное шествие большевистской власти тоже оказалось небесспорным. Из 97 крупных городов и губернских центров в 17 (Астрахани, Вятке, Воронеже, Иркутске, Казани, Курске, Москве, Орле, Пензе, Самаре, Саратове и др.) ленинцы встретили вооруженное сопротивление. Особенно кровопролитными оказались декабрьские бои в Иркутске. Отказались признавать власть Совнаркома астраханские, донские, оренбургские и уральские казаки. На Дону зарождалось Белое движение во главе с генералами Михаилом Алексеевым и Лавром Корниловым.
Фактически октябрьский переворот и установление однопартийной диктатуры поставили Россию и российское общество на грань гражданской войны. Последующий разгон Учредительного собрания, террор и социальные эксперименты большевиков сделали ее неизбежной.
/Историк Кирилл Александров/
