Книжная лига

Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.

Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.

В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.

Итак, поехали.

“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен

На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.

Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!

“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен

Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.

Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.

“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон

Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.

Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.

“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф

Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.

Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.

“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм

Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.

Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.

“Волшебный мелок”. Синкен Хопп

Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.

У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.

“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер

И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.

У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.

Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?

Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)

Литературный герой – штука очень непростая. Вот вы как думаете, какой он – такой, каким его видит автор, или такой, каким его видит читатель?

Особенно это касается литературы детской – дети как никто другой обожают перевоплощаться в любимых героев.

Именно поэтому возраст литературного героя – в представлении читателя! – часто не совпадает с тем возрастом, который изначально «придумал» автор. В идеале литературному герою должно быть столько же лет, сколько его читателю!

Очень глубоко понимал эту своеобразную психологию читателя Марк Твен. Возьмите в руки книгу про Тома Сойера – а попробуйте скажите, сколько Тому Сойеру лет?

Двенадцать? Или десять? Или восемь? Единственный «указатель» на возраст Тома – это то, что он ходит в школу. Именно поэтому маленький читатель любого возраста может смело отождествлять себя с Томом и его друзьями и вместе с ними хулиганить, проказничать, путешествовать, отправляться навстречу приключениям.

И автор совершенно сознательно отказался делать «продолжение» Тома Сойера – он не хотел своего героя «растить»! Вот как Марк Твен пишет об этом сам: «Наша летопись окончена. Так как в ней изложена биография мальчика, она должна остановиться именно здесь; если бы она двинулась дальше, она превратилась бы в биографию мужчины. Когда пишешь роман о взрослых, точно знаешь, где остановиться, – на свадьбе; но когда пишешь о детях, приходится ставить последнюю точку там, где тебе удобнее».

Правда, по многочисленным просьбам читателей (и издателей) он всё-таки был вынужден написать продолжение: «Том Сойер за границей он» и «Том Сойер – сыщик». Однако изначальное чутьё автора не обмануло – «продолжения» про «взрослого» Сойера не снискали и тысячной доли той популярности, которая обрушилась на «настоящего» Тома Сойера.

На эту же «подводную мину», связанную с возрастом литературного героя, относительно недавно «напоролась» писательница Джоан Роулинг, автор книг о Гарри Поттере. Первая книжка об одиннадцатилетнем мальчике-волшебнике, «Гарри Поттер и философский камень» – это написанная живым языком детская сказка, полная приключений и чудес, в которой Добро побеждает Зло. Однако издатели (и читатели, само собой!) стали требовать от писательницы продолжения истории. И Гарри Поттер, повинуясь руке автора, начал взрослеть.

Но вот в чём беда – между 11-летним мальчиком и 18-летним юношей, по сути, взрослым человеком (а в последней книге Роулинг Гарри именно восемнадцать лет) разница не просто большая, она непреодолимая! Другие интересы, другая жизненная философия, другое «всё». И из обаятельной волшебной детской сказки книга Роулинг сама собой превратилась во «взрослый» приключенческий роман – с бесконечными логическими увязками, рассуждениями, политикой, историей, психологией, социальными конфликтами, занудными объяснениями, «почему произошло так-то, а не иначе» и так далее.

Если внимательно и беспристрастно сравнить «Философский камень» с «Дарами смерти», то разница сразу же выплывает наружу. «Философский камень» – жизнерадостная детская сказка, которую полюбили (и любят) именно дети. «Дары смерти» – довольно слабая, скучная и мрачная, абсолютно взрослая «сага», в которой нет «сказочного» деления на добро и зло – дескать, «всё сложно». Нам кажется, что если бы Роулинг начала свою серию с седьмой книги, вряд ли её ожидал бы такой оглушительный успех. Тем более у детей.

Вот российский фантаст Кир Булычёв, автор многочисленных книжек о приключениях Алисы Селезнёвой, сумел в эту возрастную ловушку не попасть. Он чисто «по-марктвеновски» понимал, что взросление героини автоматически приведёт к взрослению читателя, то есть книга для детей неизбежно превратится в книгу для взрослых. Поэтому писатель – который сочинял истории об Алисе больше 40 лет, первая книга об Алисе вышла в далёком 1965 году! – всеми силами «сопротивлялся» и «не давал» девочке «расти». Совсем не взрослеть девочка, конечно же, не могла – однако за сорок «настоящих» лет Алиса «подросла» от пятилетней посетительницы детского сада («Девочка, с которой ничего не случится») до тринадцатилетней школьницы («Война с лилипутами»). Дальше – всё, финиш! Нельзя! Табу!

Литературные герои, герои мультфильмов не должны стареть. И уж тем более... В общем, закончить хочется мудрыми стихами Сергея Михалкова:

Ветеран Степан Степанов,

Если здраво посмотреть,

Должен поздно или рано,

К сожаленью, умереть.

Удивительное дело:

День за днем, за годом год,

Столько весен пролетело,

А Степанов все живет!

Он и пенсию имеет,

И преклонные года,

Но уже не постареет

Ни за что и никогда!

Те, кто знал его когда-то

И ходил с ним в детский сад,

Те сегодня бородаты

И знакомят с ним внучат.

Дядя Стёпа с ними дружит –

Он ребятам верно служит

И готов всегда, везде

Им помочь в любой беде.

Знают взрослые и дети,

Весь читающий народ,

Что, живя на белом свете,

Дядя Стёпа не умрет!

Журнал «Лучик»

Наш Telegram канал здесь.

Вы только учитывайте, что автор Штирлица Семёнов о сталинизме был мнения ничуть не лучшего, чем о фашизме/нацизме. Пруф, что он писал в 1989 году, когда стало "можно", и как решил закончить историю Штирлица (что малоизвестно): https://ru.wikipedia.org/wiki/Отчаяние_(роман_Семёнова)

А именно:
"Между окончанием предыдущей книги «Экспансия-III» и началом этой книги прошло совсем немного времени. Из Южной Америки Максим Максимович Исаев («Штирлиц») доставлен в Москву. Ещё на пароходе, думая, что он у своих (так оно и есть), Штирлиц начинает впервые за много лет говорить по русски. Но его вначале неожиданно допрашивают по-английски, и только после объясняют: это была проверка. Штирлиц снова радуется, пишет откровенные объяснения о своей прошлой жизни и работе, ждет встречи с семьей. После чего его неожиданно везут не домой, а во внутреннюю тюрьму на Лубянке. Его решают использовать в закулисной игре с арестованным шведским дипломатом Раулем Валленбергом. Проблема в том, что арестовав Валленберга, который из нейтральной страны, еврей, да ещё и дипломат, СССР попал в щекотливую ситуацию. Чтоб выйти из неё, нужно чтоб Валленберг дал показания против себя и заодно против некоторых сионистских организаций. Валленбергом занимаются руководители МГБ СССР, в частности Деканозов, Кобулов и Влодзимирский. В обмен на согласие участвовать в провокации против Валленберга Исаеву обещают личную свободу, а также свободу его любимой женщине Александре Гаврилиной и их сыну Александру. И Гаврилина, и Исаев-младший были в разное время арестованы МГБ, а Исаев-младший доведён пытками до сумасшествия. Штирлица «подсаживают» в камеру к Валленбергу, но он решает предупредить шведа и срывает игру. Как опытный разведчик, Штирлиц по многим признакам догадывается, что его обманывают, и даже делает вывод, что МГБ работает намного хуже, чем секретные службы третьего рейха.

Одновременно с этими событиями в СССР разворачиваются так называемые «ленинградское дело» и «борьба с космополитами». Результатом этих санкционированных Сталиным действий становятся уничтожение бывшего и нынешнего высшего партийного и государственного руководства Ленинграда (Кузнецов, Вознесенский), на которых возлагались основные надежды позитивных перемен в партии. Также, несмотря на неудачу с Валленбергом, разворачивается кампания антисемитизма, сопровождающаяся арестами и расстрелами известных врачей, учёных и представителей творческой интеллигенции еврейского происхождения (Михоэлс, Шимелиович, Фефер и др.).

Штирлиц объясняет, что «подстраховался» (депонировал в банке на Западе компромат на советское руководство, который собирал за годы работы) и в комбинации с Валленбергом работать не будет. Тогда же из США Штирлицу приходит письмо — предсмертная записка от Спарка; в ней говорится, что жена и дети Спарка тоже погибли, а Пол (Роумэн) пропал. Но это письмо подтверждает следователям, что контакты в США у Штирлица были. Тогда его заменяют на провокатора. Также Валленбергу устраивают провокационную встречу со Штирлицем («Сейчас наконец вы встретитесь с тем, кто все эти годы курировал ваше дело»), чтобы он не вел себя больше так, как советовал ему Штирлиц. Валленберг при виде одетого по форме Штирлица впадает в ужас, а Штирлиц, поняв обман, устраивает драку со следователями, в которой его избивают до потери сознания.

Ещё спустя три года Берия, организующий заговор против Сталина, пытается использовать Исаева как орудие мести, и рассказывает тому, что лично Сталин подписал смертный приговор Александре Гаврилиной и Исаеву-младшему. Однако замысел не удаётся (Штирлиц отвечает лишь : «История отомстит»). Берия, тем не менее, переводит Максима Максимовича в «хороший лагерь», не дальше двух часов лета от Москвы, чтобы он всегда был под рукой (явно что-то ещё затевая). Книга заканчивается на том, что прежнего Штирлица более нет; «если что и осталось, то лишь одно — отчаяние».

В эпилоге к книге рассказывается о пытках и казни фигурантов «ленинградского дела», а также о «деле врачей», повлиявшем и на арест Абакумова, и на смерть Сталина в марте 1953 года. Перед смертью Сталин говорит Берии о Штирлице: «Пройдет на процессе (врачей) как еврей, вздернем на Лобном рядом с изуверами…», просто потому что фамилия Штирлиц показалась Сталину еврейской…

Упоминается, что после смерти Сталина и ареста Берии Исаева освобождают, полностью реабилитируют и вручают ему заслуженные награды, в частности, Звезду Героя Советского Союза. Максим Максимович начинает работать в Институте истории, пишет докторскую диссертацию на тему «Национал-социализм, неофашизм; модификации тоталитаризма», однако по распоряжению Суслова работа Исаева объявляется «закрытой» (то есть засекречивается), и учёная степень «доктор наук» присваивается Максиму Максимовичу без официальной защиты."


Учитывая историю его отца, это неудивительно:
"29 апреля 1952 года был арестован по обвинению в «пособничестве троцкистскому диверсанту Бухарину». Возможно, началом процесса послужило «заявление о непартийном поведении Ляндреса С. А. и Керженцевой при издании книги американской шпионки Анны Стронг от 15 февраля 1949», написанное заведующим редакцией литературы по международным отношениям и дипломатии Госиноиздата С. К. Бушуевым[9]. Осуждён на 8 лет исправительно-трудовых лагерей по 58 статье («контрреволюционные действия»). В заключении до апреля 1954 года, был освобождён с повреждённым позвоночником и частично парализованный («в 47 лет он превратился в старика, весил 50 кг», «до ареста у Семёна Александровича после старой контузии отнималась правая рука, в тюрьме деда во время допросов так избивали, что руку парализовало полностью и отнялись ноги»)[10]."

Вообще, мне интересно, как сталинисты объясняют то, что практически большинство выдающихся деятелей что политики, что искусства, что науки или сидели какое-то время, или казнены/умерли в лагерях, или, как минимум, кто-то из их близких родственников относится к одной из этих категорий?

Я давно интересуюсь фантастикой, особенно антиутопиями.
И знакомства с Дивным новым миром я ждал давно, как оказалось не зря.
Хаксли показывает в своем романе, на первый взгляд, полнейшую идиллию. Нет болезней, уродств, бедности. Зато есть большой выбор сексуальных партнеров, развлечения на любой вкус и даже легальный наркотик.
Но за внешней красотой такой жизни скрывается эмоциональное рабство. Вольнодумство или негативные мысли приравниваются к сумасшествию, а желание развивать свою личность и искать смысл жизни - к преступлению.
На контрасте с этим идеальным миром показан обычный человек - Дикарь, которому не чужды тоска, стыд, робость и искренняя любовь.
На протяжении всего романа читатель наблюдает за противостоянием двух этих противоположных миров, а также становится свидетелем их открытого столкновения. Столкновения, в котором идеальное общество буквально уничтожает всех, кто не таков, каким положено быть. И это оказывается большой трагедией для отдельного человека.

—

Также разместил рецензию на эту и другие книги у себя в телеге: https://t.me/stan_snowlive

По пути они зашли в «Добросердечную Алину» и Мария позвала с собой троих

моряков – они единственные выжившие члены команды. Группа подошла к

причалу у которого пришвартована «Неожиданность».

«Великолепный бриг.»

Все поднялись на верхнюю палубу, она казалась пустой – ящики, бочки и даже

пушки были использованы для баррикадирования спуска на среднюю палубу и

входа в каюту капитана.

Джек ухмыльнулся.

- Я смогу спуститься на главную из капитанской?

Девушка сцепила руки за спиной и приопустила голову.

- Боюсь я не знаю.

Дыхание Джека становилось все тяжелее, но он продолжал попытки скрыть свое

состояние.

- Я догадался. Я спрашивал не тебя... , – он повернулся к морякам, – Ну?

Троица, стоявшая все это время будто не при делах, слегка напряглась.

«Их капитан похоже любил разнообразие.»

Рыжий подал голос.

- Да. Слева от входа будет люк.

Темноволосый скрестил руки и отвел взгляд, а светлый уставился в пол.

«Какие-то они странные.»

Потное лицо Джека блестело на солнце. Он снова обратился к Марии.

- Где лежит сфера?

Девушка обратила внимание на его болезненный вид.

- Она в грузовом отсеке. В сундуке.

Джек с трудом снял руку с рукояти, жгучая боль прошла по локтевому суставу

отдавая в плечо.

- Хорошо, – он взглянул на моряков, – Двое, начинайте разгребать баррикаду,

еще один пусть поможет мне.

Темный и светлый пошли к каюте, но рыжий даже не двинулся, лишь насупился.

Мария снова превратилась в котенка.

- Пожалуйста, Александр.

Он отвел взгляд и цыкнул.

- Как скажешь, Мария.

Алекс подошел к ним.

Джек медленно сел на палубу, стараясь не тревожить травмированную конечность.

- Слушайте внимательно. Сейчас мы будем вправлять мою руку.

Мария раскрыла рот.

- Что?

Джек лег.

- В этом нет ничего страшного. Если будете делать, что я говорю все пройдет

как надо.

Мария подняла брови, ее глаза забегали.

- А что если мы...

Алекс сел на корточки.

- Что делать?

Джек легко улыбнулся.

- Вот. Такие люди мне по нраву. Вы не сделаете хуже если будете слушать

меня, Мария. К тому же пока мы ее не вправим я не смогу ничего сделать.

Давай скорее.

Она замерла на какое-то время, потом обреченно подсела к нему.

- Хорошо.

Джек вытер пот со лба.

- Молодец, – он указал на Алекса, – Ты, плотно зафиксируй мое плечо, – Алекс

прижал его к палубе, – Хорошо. Теперь, Мария, слегка проверни мое

предплечье...

Она медленно коснулась его, ее руки дрожали, начала поворачивать.

- Не больно?

Даже если Джеку и было больно он этого не показал.

- Нет. Теперь, не спеши, потихоньку тяни ее на себя, ты сама поймешь когда

остановиться.

Она начала тянуть и через пару десятков секунд услышала щелчок, все стало на

свои места.

Джек резко втянул воздух.

Мария отпустила руку и подскочила к его голове.

- Вам больно? Я сделала что-то не так? Вы в порядке?

Джек рассмеялся.

- В полном. Вы оба молодцы, – он медленно сел, – Помоги остальным, – Алекс

ушел, – Не беспокойся, Мария, теперь все будет хорошо.

Он попробовал подвигать рукой – стреляющая боль осталась, но она хотя бы

двигается – и жар еще не спал. Джек залез в свою поясную сумку и вытащил оттуда

кучу трав. Оставил мяту, сухие цветки липы и шалфей, остальное убрал, перетер

все это между ладонями и закинул в рот.

Мария внимательно наблюдала за всеми его действиями, девушка не ожидала, что

такой как он может обладать познаниями в медицине.

Джек встал и посмотрел на моряков расчищающих завал.

- Они пытались покинуть корабль?

Мария резко подняла голову, она до сих пор сидит.

- Кто?

Джек легко улыбнулся.

- Призраки.

Она уставилась на него.

- Вроде как нет, но на всякий случай мы все забаррикадировали.

Джек снова посмотрел на парней.

- Разумно. Правда если бы они хотели выйти, их бы это не остановило.

По спине Марии пробежал холодок.

Через полчаса проход был расчищен.

Один из самых значимых персонажей начала XX века, Фантомас был создан писателями Пьером Сувестром и Марселем Алленом по заказу издателя Артема Фаяра. С февраля 1911 года они выпускали по роману в месяц, сохраняя бешеный темп в течение 32 выпусков.

Фантомас — загадочный злодей без морали, мастер перевоплощений, совершающий дерзкие преступления с изощрённой жестокостью. Его связь с леди Белтэм, разрывающейся между страстью и ужасом, и противостояние с инспектором Жювом и журналистом Жеромом Фандором стали классикой жанра.

Успех Фантомаса был оглушительным: его полюбили не только массы, но и интеллектуалы вроде Аполлинера и сюрреалистов, видевших в его историях сходство с автоматическим письмом. В 1912 году Аполлинер даже основал "Общество друзей Фантомаса", куда вошли Макс Жакоб и Жан Кокто.

Киновоплощения: От мрачного злодея до пародии

Луи Фейад, режиссёр культовых "Вампиров", перенёс Фантомаса на экран в пяти фильмах, закрепив за ним статус первого суперзлодея в истории кино.

Однако Оливье Боке, автор графического романа "Гнева Фантомаса", резко критикует трилогию Андре Юнебеля 1960-х с Жаном Маре и Луи де Фюнесом:

"Для многих… Принц Ужаса — всего лишь шут в синей маске, летающий на Citroën DS, преследуемый клоуном".

Эта пародийная версия, по мнению Боке, исказила образ персонажа, приведя к его забвению.

Возрождение истинного Фантомаса

Боке возвращает Фантомасу его мрачное величие, вплетая в сюжет отсылки к раннему французскому кинематографу. Действие начинается 28 декабря 1895 года — в день первого коммерческого показа братьев Люмьер в "Гран-Кафе".

На страницах комикса появляются:

• Луи Фейад (упоминается даже его комедийная серия "Бебе"),

• Жорж Мельес, чьи трюки помогают Фантомасу похищать золото Франции.

Злодей здесь пугающе харизматичен: нам показывают, как он убивает лорда Белтэма или использует актёра Вальграна, чтобы избежать правосудия. Финал серии, выдержанный в бешеном ритме оригинальных романов, возводит Фантомаса в культ. Как говорит Боке: "Шуткам конец. Настало время настоящего Принца Ужаса".

Иллюстрации Жюли Рошелье: тонкий гротеск

Стиль канадской художницы кажется неочевидным для адаптации, но её изысканная графика идеально передаёт мрачную атмосферу.

Цвет играет ключевую роль: плоские заливки с тонкими переходами создают напряжение, подчёркивая ритм повествования.

Рошелье мастерски воссоздаёт исторические локации: Дом инвалидов, музей Гревен, вокзал Орсе. А её намёки на Рене Магритта (ещё одного поклонника Фантомаса) в дополнительных иллюстрациях — изящная дань уважения.

Итог

Графический роман "Гнев Фантомаса" — не просто адаптация, а реабилитация легенды, возвращающая ей первозданную жестокость и загадочность. Боке и Рошелье создали произведение, где текст и визуал сливаются в идеальный гимн "королю преступников".

Сегодня юбилей у живого классика русской литературы — Владимира Георгиевича Сорокина.

«Я за то, чтобы не переоценивать роль автора в создании текста. Автор — это просто мастер, который умеет комбинировать буквы на бумаге. И приписывать ему пророческие черты не стоит. Хотя сам процесс комбинирования весьма загадочен. Никто не знает, что такое творчество и зачем оно. Однако обойтись без него мы пока не можем». В.Г. Сорокин, 2002

«Постсоветские правители, чувствуя, так сказать, близкий кирдык, кинули всенародный клич: поищем национальную идею! Объявили конкурс, собирали ученых, политологов, писателей — родите нам, дорогие, национальную идею! Чуть ли не с мелкоскопом шарили по идеологическим сусекам: где, где наша национальная идея?! Глупцы, они не понимали, что национальная идея — не клад за семью печатями, не формула, не вакцина, которую можно привить больному населению в одночасье! Национальная идея, ежели она есть, живет в каждом человеке государства, от дворника до банкира. А ежели ее нет, но ее пытаются отыскать — значит, такое государство уже обречено».
«Теллурия», 2013 год

«Мне кажется, что сейчас, в XXI веке, литература не должна и не может никого учить. Литература должна ставить вопрос, а отвечать на него должны читатели. Серьезная литература — это не комфортное уютное кресло, где можно отдохнуть после работы. Кафку считали ужасным писателем. Но какие вопросы он поставил! Он предсказал, по сути, весь ХХ век. Мне кажется, что серьезная литература должна человека будить, а не убаюкивать». В.Г. Сорокин

– У вас сегодняшняя?
– Да.
– Как там в Ливане?
– Да все по-старому, кажется. Бомбят.
– Варвары…
– Обнаглели совсем. А арабы эти ни черта не воюют.
– Да. Они привыкли, что мы за ниx все делаем.
– Не в этом дело. Евреев больше.
– И армия лучше. Америка для ниx миллионов не жалеет.
– Что не месяц – то война какая-нибудь. Ирак с Ираном тоже не поделили что-то.
– Время поганое какое-то.
– Аааа… воевали всегда. И будут воевать.
– А евреи прямо по детям, по женщинам хуярят, не стесняются…
– Ты потише с выражениями…
«Очередь», 1983 год

«Дочки-близнецы — космическое явление. Представьте: два одинаковых человека перед вами сидят. Два человека, но одновременно и единый организм: они на расстоянии чувствуют, что друг с другом происходит». В.Г. Сорокин

«Хорошо, когда снег! Он срам земной прикрывает. И душа чище от него делается»
«День опричника», 2007 год

«Растёт, растёт Стена Великая, отгораживает Россию от врагов внешних. А внутренних — опричники государевы на куски рвут. Ведь за Стеною Великой — киберпанки окаянные, которые газ наш незаконно сосут, католики лицемерные, протестанты бессовестные, буддисты безумные, мусульмане злобные, и просто безбожники растлённые, сатанисты, которые под музыку проклятую на площадях трясутся, наркомы отмороженные, содомиты ненасытные, которые друг другу в темноте попы буравят, оборотни зловещие, которые образ свой, Богом данный, меняют, и плутократы алчные, и виртуалы зловредные, и технотроны беспощадные, и садисты, и фашисты, и мегаонанисты».
«Сахарный Кремль», 2008 год

«У меня как-то и сомнений не было никогда, что Бог есть. Я мальчиком инстинктивно верил в какие-то высшие силы, понимал, что есть загадка, которая нас окружает. Но веру для себя я открыл в двадцать два года, а в двадцать пять пошл в Новодевичий монастырь и крестился.

Да, есть различные доказательства бытия Бога. Но мне кажется, что главное доказательство — существование этого мира. Существование атома, например! Нам курс физики в институте читал спивающийся ученик Ландау; его рассказ об электронных орбитах и о конструкции атомного ядра и оказался для меня лишним доказательством бытия Бога. Модель атома ведь повторяет модель Солнечной системы. Что вверху, то и внизу!

Я уверен, что мы абсолютно одни во Вселенной. В этом — чистота Божьего замысла. А Христос — повод, чтобы человек задумался, о том, что мы одни в этом черном пространстве, и изменил свое сознание». В.Г. Сорокин