Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.
Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.
В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.
Итак, поехали.
“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен
На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.
Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!
“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен
Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.
Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.
“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон
Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.
Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.
“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф
Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.
Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.
“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм
Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.
Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.
“Волшебный мелок”. Синкен Хопп
Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.
У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.
“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер
И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.
У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.
Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?
Когда я читала «Вафельное сердце», то стойко ощущала аромат дождя за окном, вафель и детства. А в компании кофе — тёплого, безмолвного и глубокого, как осенний вечер, — вы ощутите уровень спокойствия и уюта на самом максимуме.
Вам понадобится: Молотый кофе — 2 ч.л. (выбирайте с шоколадными или ореховыми нотами) Вода — 200 мл Апельсин — 1 шт Гвоздика — 2-3 шт. Корица — 1 палочка (или щепотка молотой) Кленовый сироп или мёд — по вкусу
Приготовление: 1. В турку или маленькую кастрюлю положите кофе, гвоздику и корицу. 2. Выжмите в турку сок апельсина, и всё, что от него осталось, тоже туда. 3. Залейте холодной водой и медленно нагревайте на маленьком огне. Не давайте кофе закипеть. Как только начнёт подниматься пенка — снимайте с огня. 4. Дайте настояться 1-2 минуты, разлейте через ситечко по чашке. 5. Добавьте кленовый сироп или мёд для карамельной сладости.
«Вафельное сердце». Ценности, которые согревают.
Пока вы пьёте свой кофе, книга Марии Парр подарит вам вот что:
Дружба, которая спасает. Трилле и Лена — эталон дружбы. Они вместе попадают в нелепые переделки, поддерживают друг друга в горе и ссорятся так, что кажется, всё кончено. Напоминание о том, что настоящий друг всегда придёт на помощь, даже если вы только что разругались из-за яблочного пирога или переезда.
Детство как состояние души. Эта книга пахнет детством: запахом вафель, солёным морским ветром и сосной. Она о том, что самые большие приключения происходят прямо за порогом дома, а главные сокровища — это не вещи, а моменты. Она заставляет вспомнить, что внутри каждого из нас живёт ребёнок, готовый к чуду.
Утрата и принятие. В книге есть не только смех. Здесь есть место и горю — умерла баба-тётя Трилле. Но горе здесь показано не как трагедия, а как часть жизни, с которой нужно научиться жить. Через поддержку близких и дружбу с Леной Трилле учится не забывать, а хранить любовь в своём сердце.
Простая радость бытия. Канатная дорога между домами. Навозный дождь. Катер со зверями, как у Ноя. Поиск папы по объявлению. Книга учит видеть волшебство в простых вещах и ценить те маленькие радости, которые и создают ощущение дома и счастья.
Пряный кофе согревает руки, а «Вафельное сердце» — душу.
Кого мы заклинаем, приговаривая знакомое с детства «Икота, икота, перейди на Федота»? Егор никогда об этом не задумывался, пока в его старшую сестру Алину не вселилась… икота. Как вселилась? А вы спросите у дохлой кошки на помойке – ей об этом кое-что известно. Ну а сестра теперь в любой момент может стать чужой и страшной, заглянуть в твои мысли и наслать тридцать три несчастья. Как же изгнать из Алины жуткую сущность? Егор, Алина и их мама отправляются к знахарке в деревню Никоноровку. Пока Алина избавляется от икотки, Егору и баек понарасскажут, и с местной нечистью познакомят… Только успевай делать ноги. Да поменьше оглядывайся назад, а то ведь догонят!
Для всей школы он Гибси. Шутник и хулиган, который ни к чему не относится серьезно – ни к учебе, ни к спорту, ни к девушкам.
А для Клэр он Джерард. Сосед, с которым они вместе росли. Мальчик, сломленный семейной трагедией и терзаемый жуткими ночными кошмарами. Лучший друг. Первая настоящая любовь.
Она знает о нем, кажется, все. Все, кроме одного: почему его слова о чувствах к ней расходятся с действиями.
Снова и снова Джерард прячется от Клэр за маску Гибси. Снова и снова она ищет к нему подход, снова и снова пытается приручить своего мятежного друга детства.
А его сковывает неотвязная мысль: не потеряет ли он Клэр, если откроется ей до конца? И что лучше: сохранить между ними хрупкое равновесие или рискнуть всем в надежде на большее?
Продолжаем знакомиться с книгой Адама Алексича. Все части выложены в серии.
Коротко для ЛЛ: сегодня сленги в упаковке мемов распространяются по социальным сетям, как лесной пожар. Главное в ремесле инфлюенсера – заинтересовать читателя, раздуть эмоции, сорвать хайп.
Как набрать ворох плюсов на Пикабу
Интернет и особенно алгоритмы ускорили процесс словотворчества и циркуляцию мемов. Рекомендательный алгоритм является важнейшей характеристикой Тиктока. Он учится рекомендовать то, что придётся тебе по душе. Создатели контента знают, что то, что в тренде, хорошо зайдёт зрителю, так что они вставляют всё, что сегодня на слуху, себе в ролик. Социальные сети продвигают не только контент, но и метаданные, такие как заголовки, слова и теги. Авторы знают и об этом тоже, стремясь и тегов натолкать подходящих. Адам получил миллион просмотров на разборе слова rizz, ещё два с половиной – на sigma, и три с половиной – на skibidi. Что продвигает алгоритм – то становится поводом для генерации контента авторами. Оно сказывается на рекомендациях алгоритма. Автор называет это «беговой дорожкой вовлечения» (engagement treadmill).
Хорошей иллюстрацией этого процесса стала завирусившаяся Rizzler Song, полная такой сленговой лексики, как rizzler, skibidi, sigma, ohio и т.д. Ключевые слова и теги – это всё нужно алгоритму, чтобы упростить процесс построения рекомендации. Потом ролик сошёл со сцены, мем вымер, но слова остались в тренде. Они реплицируются уже через другие форматы.
Понятие мема как «самовоспроизводящейся единицы культуры» ввёл ещё Ричард Докинз в своей нашумевшей книге Эгоистичный ген. Аналогия с биологией уместна, ведь мемы чем-то похожи на вирус. Слова и идеи – своего рода паразиты, заражающие людей (часто помимо их воли) и передающиеся от одного человека к другому. Так же, как и вирусы, мемы конкурируют друг с другом, но за лайки. С приходом алгоритмов условия для существования мемов изменились. Чтобы набрать просмотры, нужны не только плюсы с лайками, но и среднее время просмотра, и комменты, и ссылочки. Сленговые выражения тоже стали неразделимы с мемами. Современные сленги распространяются так же, как и старые, только другими средствами. В то же время грань между сленгом и «нормальным» языком стирается, поскольку кто будет блюсти чистоту языка на широких просторах инета? В традиционных СМИ можно заставить телеведущих говорить по правилам, но сегодня автором может быть каждый.
Мемы как культурные феномены не вечны. Очень многие умирают почти сразу после распространения, в то время, как некоторые остаются с нами на долгое время. Автор приводит несколько ключевых факторов, влияющих на этот процесс. Всё зависит от решения ранних пользователей продолжать пользоваться мемом. Здесь мы попадаем на территорию американского социолога Эверетта Роджерса, который ещё в 1962 году разработал свою модель распространения инновации.
Пользователи склонны сохранить слово в обращении, если оно находит себе какое-то применение. Например, объединять людей. Важна частота употребления слова. Также важно, чтобы слово было не слишком навязчивым (obtrusive). Если кто-то может посмеяться над тобой, говорящим это слово, значит, пожалуй, оно уже достигло порога навязчивости. По мере распространения слова могут оказаться слишком завязаны на мемы и таким образом тоже стать навязчивыми. Если же слово перепрыгнет на другой мем, это повысить его шансы на выживание. И всё же частота употребления и ненавязчивость – не достаточные условия для выживания. Нужна ещё причина для выживания, которую автор называет фактором выносливости. Слово останется в языке, если найдёт в нём свою роль.
Всё это теория, а на практике никогда заранее нельзя сказать, какое слово удержится, а какое нет. В чём можно быть уверенным – так это в том, что мемы – это не просто прикольные шутки. Это разносчики культуры.
В социальных сетях ценнейшим ресурсом, за который ведётся неустанная борьба, является внимание пользователя. Первым на глаза ему попадается заголовок поста. Поэтому его надо формулировать особо тщательно, а не придумывать от балды. Юзера надо заинтересовать, если не заинтриговать, чтобы он кликнул или хотя бы задержался. Для этого нужно попасть в так называемый разрыв любопытства (curiosity gap), то есть указать ему на какой-то пробел в его знаниях. Например, можно написать о снегопаде в заповеднике. Мы знаем, как выглядит снегопад, также в курсе о заповеднике, но вот о сочетании этих двух вещей можем и не знать. Также хорошо работают апелляции к эмоциям.
Есть и языковые уловки. Например, использование превосходной степени: хорошо работают такие слова, как любимый, лучший, самый интересный, неизменно удивительный, незаконный, ненавистный и так далее. Почему? Потому что по их поводу можно поспорить. В них неявным образом уже содержатся эмоции. Ещё одной классической стратегией является использование второго лица, а именно местоимений ты или вы. Это делает сообщение более личным и побуждает строить повествование на основании заголовка. Хороший рейтинг получают не только посты в социальных сетях, но и песни, в которых встречаются эти местоимения.
Также можно попытаться поиграть на групповой динамике: написать что-то вроде «наверное, не только я заметил, что...». Если вы тоже заметили – получите удовольствие от осознание принадлежности к группе избранных. Если нет – получите шанс присоединиться, ознакомившись с содержимым поста. Можно также писать в третьем лице множественного лица: «что не говорят о...» или «я не думаю, что люди понимают...». То же самое: читателю захочется принадлежать к тем самым «людям» из заголовка.
Теперь поговорим об эмоциях. Популярным приёмом, которым часто пользуется Такер Карлсон, является создание негодования у зрителя, так называемый ragebaiting. Для этого он не жалеет ни гипербол, ни гневной риторики. Контент некоторых блоггеров настолько виртуозен в этом плане, что его становится трудно разграничить с обыкновенным кликбейтом: они обещают сумасшедшую историю, в которую трудно поверить. Читатель злится и привязывается к контенту через свою ярость. Он не успокоится, пока не прочитает или просмотрит до конца, а потом ещё, быть может, напишет гневный комментарий. А автору того и надо! Сам же читатель получит облегчение, выпустив пар в гневном отзыве.
Разумеется, стоит обращать внимание на тренды и модные словечки и вставлять их в свой контент. Также имеют смысл лингвистические эксперименты. Взять назвать самолёт «туалет с крыльями» – и тривиальная история заиграет новыми красками. Глядишь – и выдуманное тобой слово завирусится. Одним из таких успешных нововведений, стало выражение no because (нет потому что), которым начинает свои фразы американская школота. Казалось бы, эти два слова плохо подходят друг к другу, но это лишь на первый взгляд. В нём элемент недоверчивости сочетается с маркером рассуждения. Вместо него можно было сказать «подожди-ка» или «постой», но эти альтернативы не так цепляют. Маркер рассуждения позволяет говорящему получить контроль в дискусcии и привлечь к себе внимание. Психологи называют подобную технику праймингом. Услышав no because, собеседник настраивается на увлекательный контент. Также его можно целенаправленно нацеливать на интерес к видеоролику, пометив его маркером рассуждения. Это уже будет называться фрейминг.
Использование всех этих трюков для привлечения внимания является одним из важнейших средств в игре с нулевой суммой, которую ведут между собой создатели контента. Небольшая разница в привлекательности контента непропорционально усиливает его успех. Здесь работает так называемый эффект Матфея: если на пост ссылаются на 20% меньше, то его увидят аж на 90% меньше людей.
Алгоритмы – виновники, инфлюенсеры - соучастники, язык – это оружие, а ты, дорогой читатель – жертва.
Алгоритм диктует не только выбор слов, но и тон, которым их произносят. Социальная сеть заставляет авторов смещаться в сторону своей главной аудитории, ведь это позволяет избегать навешивания ярлыков и облегчает контакт. Так англоязычные авторы вынуждены произносить «по-американски», если их целевой зритель в массе своей проживает в США.
Помимо этого, тиктокеры с ютюберами наработали особенный выговор, который тоже служит для затягивания зрителя в контент. Наиболее известен так называемый uptalk с его неизменно повышающейся к концу предложения интонацией. Общей чертой акцента ЛОМа является также выделение интонацией слишком многих слов. Помимо интуитивных акцентов, они ещё помечают отдельные важные для себя слова. Использование подобного акцента является прямым следствием желания удержать зрителя в своей орбите. В офлайне это называется «держать зал». В этих целях ораторы часто тянут гласные и отчётливо произносят r, например. Для того, чтобы закончить фразу, приходится иногда тянуть слова, чтобы успеть собраться с мыслями. С самого начала ролика на зрителя или слушателя обрушивается поток информации, ведь даже секундная пауза приведёт к тому, что кто-то прокрутит ленту мимо тебя дальше. Ещё интересным приёмом является так называемый Gen Z shake – это когда автор начинает говорить со смартфоном в руке, после чего он кладёт его на поверхность, так что перспектива в ролике слегка встряхивается. Это делается намеренно, чтобы разорвать шаблон прокрутки и привлечь внимание.
И, конечно, не обходится без преувеличений и нагнетания. Здесь, как сказал MrBeast, чем больше экстрима, тем лучше. Если посмотреть его ролики, можно заметить, что он ВЫДЕЛЯЕТ КАЖДОЕ СЛОВО ДЛЯ НАИБОЛЬШЕГО ВОСТОРГА! Кроме этого, он говорит очень быстро. Лексический анализ его видео позволил установить, что темп его речи составлял 170 слов в минуту, а в последнее время вырос до 200. В то время, как нормальный англоязычный оратор говорит в темпе 140. Поговорив с Джимми в офлайне, можно убедиться, что он не использует свой фирменный акцент в реальной жизни. Он переключает код, как и мы это делаем, придя с дружеской вечеринки в гости к родителям.
Конечно, особый жаргон для каждой сферы – ничего нового по историческим меркам. Престижные диалекты насаждались десятилетиями радио- и теледикторами, а также журналистами. Инфлюэнсерский акцент служит своим целям и является при этом более демократичным. Почему? Потому что его делают самоучки, и каждый может принять участие.
Ну, не знаю. Принять участие может, конечно, каждый, но реально влияют на этот процесс лишь считанные лидеры. В целом автор здесь рассказывает не столько про язык, сколько про себя любимого и себе подобных тиктокеров. Было интересно ознакомиться с секретами их ремесла, но на лингвистику это мало похоже, увы.
«Сказка о мёртвой царевне» и мультфильм о Белоснежке очень похожи. Понятно, что и Пушкин, и Уолт Дисней использовали один и тот же сюжет. Но как возникла эта история? Почему королевича зовут Елисеем? И откуда тут взялись гномы? Сейчас расскажем…
Вспомните начало Пушкинской сказки. «Царь с царицею простился, в путь-дорогу снарядился...» Вам оно не кажется несколько... неожиданным? Какой царь? С какой царицей? Почему простился? Куда отправился и зачем? Непонятно, не правда ли?
Так бывает, когда по-новому пересказывают историю, завязка которой слушателям знакома. Что же это за история?
Сказка, записанная Джамбаттистой Базиле, а затем обработанная Шарлем Перро начинается так: «Давным-давно, жил благородный лорд, у которого был единственный ребёнок, – маленькая красавица дочка по имени Талия...»
А версия братьев Гримм начинается так: «Жили-были король с королевой, и каждый день они говорили: Ах, если бы у нас родился ребёнок!..» Тоже никто никуда не уезжает... Выходит, ни Базиле, ни Перро, ни братья Гримм тут не при чём!
А вот послушайте такую историю...
В Северной Европе есть такая историческая область – графство, а затем герцогство Брабант. Сейчас эта территория частично входит в состав государства Нидерланды, частично в состав королевства Бельгия.
Карта Брабанта
У графа Брабантского Гундериха долгое время не было детей. Но однажды через Брабант проезжал Альберт Великий (личность историческая, выдающийся писатель, алхимик и богослов) и предсказал, что не пройдёт и года, как графиня принесёт долгожданного ребёнка. В приданое ребёнку Альберт Великий смастерил чудесную вещь – оправленное в золото волшебное зеркало, способное отвечать на вопросы своего владельца. Однако на зеркало было наложено и другое заклятье: если владелец зеркала вёл добрый и праведный образ жизни, оно оставалось чистым и ясным; если же владелец совершал дурные поступки и творил зло, зеркало начинало ржаветь и крошиться.
Граф Гундерих и его супруга умерли, когда их дочери (её назвали Рихильдой) едва исполнилось двенадцать лет – и она стала править графством Брабант. Девочка была изумительно красива – её руки добивались самые богатые и знаменитые рыцари Брабанта, Голландии, Франции, Германии... Однако графиня Рихильда никак не могла выбрать себе мужа – и решила обратиться за советом к волшебному зеркалу. Помните, у Пушкина – «Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи»? На старонемецком языке это звучало так:
Spiegel blink, Spiegel blank,
Goldner Spiegel an der Wand,
Zeig mir an den schönsten Mann in Brabant!
Итак, юная графиня приказала зеркалу показать ей «самого красивого мужчину в Брабанте». Зеркало повиновалось и показало ей такого мужчину – графа фон Гомбальда, и юная графиня сразу в него влюбилась. Но, увы, граф был женат, и его жена ждала ребёнка!
И тогда графиня Брабантская Рихильда совершила свой первый гнусный поступок – она приехала в гости к графу и опьянила его своей волшебной красотой. («Царь с царицею простился, в путь-дорогу снарядился...» – помните, да?) Граф под надуманным предлогом дал развод своей жене и женился на графине Рихильде. Брошеная супруга графа родила девочку, но сама умерла при родах. (Снова вспоминаем Пушкина!)
Родившуюся девочку назвали Бьянкой – что означает «Белая». И родилась она, согласно истории из книги немецкого писателя и философа Иоганна Карла Музеуса (которую мы вам пересказываем), примерно в 1265 году. Что же было дальше?
Граф фон Гомбальд, женившись на прекрасной, но злой Рихильде, не обрёл счастья. Его постоянно терзали угрызения совести – и в конце концов он решил отправиться в далёкий Иерусалим, отмаливать свои прегрешения – но в дороге умер от чумы. Прекрасная графиня не сильно опечалилась – она продолжала быть первой красавицей Европы, и множество рыцарей сражались между собой на турнирах за право предложить ей руку и сердце. Однако как-то раз графиня, подойдя к своему волшебному зеркалу, по привычке попросила «показать ей самую красивую девушку в Брабанте»:
Spiegel blink, Spiegel blank,
Goldner Spiegel an der Wand,
Zeig mir an die schönste Dirn in Brabant!
Но вместо своего привычного отражения она вдруг увидела девочку небывалой красоты – это была её семилетняя падчерица Бьянка, дочка графа фон Гомбальда!
Графиня Рихильда призвала своего врача и алхимика, которого звали Самбул – и приказала ему приготовить отравленное... нет, не яблоко! А гранат – причём отравленной была только половина граната. Графиня приехала в гости к падчерице – и разделила с ней привезённый гранат; сама она съела неотравленную половину, а девочка съела отравленную. Но... алхимик Самбул вместо яда начинил гранат искусно приготовленным сонным зельем. Бьянка не умерла, а просто уснула крепким сном, почти неотличимым от смерти. За девочкой ухаживали придворные карлики (по-немецки «хофцверген») – и алхимик по секрету велел им, чтобы девочку положили в гроб, сделанный из стекла, чтобы сразу же увидеть, когда она проснётся!
Понимаете теперь, откуда в мультфильме взялись гномы?
Спустя три дня девочка и вправду проснулась. Графиня Рихильда долгое время не знала об этом, но в конце концов правда открылась – когда она снова подошла к волшебному зеркалу и спросила, кто самая красивая женщина в Брабанте. Тогда она приказала алхимику Самбулу приготовить отравленное мыло – и отправила это мыло своей падчерице в подарок. И снова прекрасная Бьянка упала замертво – но и в этот раз алхимик Самбул подмешал в мыло не смертельный яд, а сонное зелье! Карлики уложили свою госпожу в стеклянный гроб – и сразу же увидели, когда она проснулась.
Волшебное зеркало продолжало ржаветь и уже почти ничего не показывало – но всё-таки графиня Рихильда смогла увидеть, что её падчерица жива. В гневе графиня приказала сжечь алхимику Самбулу бороду, отрезать уши и под страхом смерти приказала начинить смертельным ядом письмо. Однако врач не хотел быть причастным к мерзкому убийству – он снова вместо смертельного яда начинил письмо сонным зельем. Открыв письмо, прекрасная Бьянка упала замертво – и снова верные карлики уложили её в стеклянный гроб; однако они знали, что рано или поздно их госпожа проснётся.
Тем временем графиня Рихильда, уверенная, что наконец избавилась от соперницы, снова поинтересовалась у волшебного зеркала, кто самый красивый мужчина в Брабанте. Зеркало показало ей Готфрида, графа Арденнского. Однако вот незадача – сам граф к тому времени был безумно влюблён в падчерицу графини, юную Бьянку!
Придворные карлики рассказали ему о том, сколько раз мачеха пыталась убить свою падчерицу – и Готфрид решил отомстить. Он приехал в гости к Рихильде, сделал вид, что безумно в неё влюблён, и уговорил приехать к нему в гости, в Арденны. Там он задал ей коварный вопрос – «какое наказание ты назначила бы мачехе, которая из ревности пыталась отравить свою падчерицу?». Графиня Рихильда ответила, что «велела бы ей танцевать в раскалённых медных башмаках». Граф Готфрид приказал придворным карликам юной Бьянки приготовить медные башмаки и накалить их докрасна – а после велел обуть в эти башмаки саму Рихильду и велел музыкантам играть так громко, чтобы крики боли не было слышно.
Как там было у Пушкина? «Тут тоска её взяла, и царица умерла». И у братьев Гримм царица тоже умерла. Но вот в оригинальной сказке было не так – всё тот же врач Самбул, забыв все обиды, принёс целебную мазь и вылечил от ожогов графиню Рихильду! После этого она раскаялась и ушла в монастырь – а прекрасная Бьянка унаследовала графство Барбантсткое, поскольку своих детей у злющей Рихильды и умершего отца Бьянки не было.
Кстати, о придворных карликах. В средневековой Европе карлики действительно были не редкостью. Знать карликов очень любила и нанимала их в качестве придворных шутов и просто «потешных слуг». Например, у испанского короля Филиппа IV при дворе служило больше ста (!) таких вот «карликов». Диего Веласкес, придворный художник короля Филиппа, оставил множество портретов придворных карликов. Ну а Пушкину карлики и гномы не понравились – и вместо семи гномов в сказке появились семь богатырей...
Портреты придворных карликов кисти Веласкеса
А почему «королевич Елисей»? Откуда библейское имя?
В сказке из книги Иоганна Музеуса молодой граф Готфрид Бьянку вовсе не целовал. Он оживлял её с помощью священной реликвии – привезённого из Иерусалима осколка посоха пророка Елисея. А библейский пророк Елисей известен тем, что воскресил умершего ребёнка...
Ну, как вам история? И это ещё был очень краткий пересказ! А всё дело в том, что телесериалов тогда ещё не было, вот и любили люди слушать (и читать) такие бесконечные сказки с миллионом подробностей… А Пушкин подумал (мы, разумеется, не знаем, что подумал Пушкин, это мы сейчас шутим): «Это сколько же времени читатель будет такую длинную сказку мусолить? Этак у него на другие книги совсем времени не останется!»
Друзья, мы понимаем, что вы устали, но позвольте сказать ещё несколько слов в заключение. Это очень важно.
Многие думают, что в искусстве, как в научно-техническом прогрессе, важно быть первым. Если ты первым сочинил мелодию или придумал историю, значит ты молодец. А если ты ту же историю рассказываешь по-своему или по-своему играешь ту же мелодию, такие люди, путающие искусство с научно-техническим прогрессом, начинают говорить: «Ага, плагиат!». И при этом очень собою довольны – во-первых, тем, что тоже сделали в своём роде маленькое «открытие», а во-вторых – потому что людям, увы, нравится, осуждать других.
В подавляющем большинстве случаев такие обвинения в плагиате происходят от непонимания природы искусства. В искусстве, в литературе, в музыке ценно не то, что «ново», а то, что хорошо. Понимаете? Не новизна ценна («Такого ещё не было!») а «качество» («Ух ты, как здорово!»). Люди плохо помнят имя Артура Брука, который переписал новеллу Маттео Банделло о двух влюблённых (а тот в свою очередь переписал её у Луиджи да Порто, переписавшего её у Мазуччо Салернитано), зато люди помнят имя Вильяма Шекспира – «всего лишь» переделавшего поэму Брука в пьесу для театра. Потому что Шекспир сделал это здорово! (Речь о «Ромео и Джульетте». Все авторы этой истории не поместились бы на знаменитом «балконе Джульетты» в итальянской Вероне!)
То же и с «Мёртвой царевной».
А «плагиат» (то есть воровство) бывает только там, где есть скрытность, обман и где замешаны деньги (точнее, «собственность»). «Собственность» – начало несправедливости... Но об этом уж точно в другой раз.
Друзья, это была статья из журнала «Лучик». Купить журнал можно на «Вайлдберриз» и в «Озоне», а оформить подписку – на сайте Почты России – до 11 октября действует скидка на годовую подписку.
Фантомас: хроники зла. Как таинственный гений преступления покорил Францию и повлиял на культуру XX века
Фантомас — это не просто персонаж; это культурный архетип, социопатический призрак, порожденный эпохой модерна. Его тень простирается от полотен сюрреалистов до страниц комиксов о Людях-Икс, и его история — это история того, как чистое, не мотивированное ничем зло эволюционировало в массовом сознании.
Анатомия Абсолютного Зла: Рождение Фантомаса
Если проводить сравнительный анализ архетипов злодеев, Фантомас, рожденный в 1911 году из-под пера Пьера Сувестра и Марселя Аллена, занимает особую, мрачную нишу. Это — джентльмен-преступник, чьи деяния отмечены печатью немотивированной, изощренной жестокости. Его преступления — это не просто нарушения закона; это кощунственные перформансы, бросающие вызов самой логике и морали.
Вот лишь несколько кейсов из его уголовного досье:
Он подвешивает жертву внутри церковного колокола, так что при его звоне на молящихся внизу обрушивается кровавый дождь.
В попытке уничтожить инспектора Жюва, он заманивает того в комнату, медленно заполняющуюся песком.
Он снимает кожу с рук своей жертвы, чтобы изготовить перчатки и оставить на месте нового преступления отпечатки пальцев мертвеца.
Его создатели нарекли его «Гением зла» и «Повелителем ужаса», но его истинная сущность оставалась шифром. Он — мастер трансформации, обладающий бесчисленными альтер-эго, и лишь одержимый погоней Жюв способен узреть за масками единственную сущность. Первая же книга начинается с диалога, который можно считать эпиграфом ко всей саге:
«— Кто такой Фантомас? — Никто... И в то же время — Да, это Кто-то! — И что же этот Кто-то делает? — Сеет ужас!»
Именно эта неопределенность, эта призрачность и сделали его столь влиятельным. Фантомас был невероятно популярен в свою эпоху — ныне несколько забытый антигерой, во многом определивший канон злодея для XX столетия.
Его влияние проявилось в творчестве сюрреалистов, в триллерах Хичкока, комиксах и графических романах. Будучи существом по своей природе мимикрирующим, он допускал бесчисленные реинкарнации. Однако ни в одной из последующих интерпретаций так и не удалось воссоздать ту самую, первоначальную ауру чистого, хаотического зла.
Иллюстрация из графического романа «Гнев Фантомаса»
Культурный вирус: Фантомас в искусстве и за его пределами
С самого начала Фантомас привлек неожиданных адептов, рекрутировавших его на службу собственным эстетическим программам. Авангардный поэт Гийом Аполлинер, провозгласивший серию «одним из богатейших творений, что существуют», вместе с Максом Жакобом основал «Общество друзей Фантомаса». Последовавшие за ними сюрреалисты видели в нем родственную душу. Рене Магритт буквально совершил преступление во имя искусства, «похитив» и воссоздав в живописи обложку первого романа.
Сюрреалистов привлекала присущая вселенной Фантомаса сновидческая логика, подменяющая рациональные законы «приличного общества». В одном из фильмов Жюв хватает Фантомаса в ресторане, лишь чтобы обнаружить в руках искусные муляжи рук — злодей бежал! Как отмечает киновед Дэвид Калат, задаваться вопросом, «почему Фантомас вообще таскал с собой запасные фальшивые руки» — значит не понимать самой магии Фантомаса.
Будучи одним из первых архизлодеев, шагнувших на киноэкран в серии новаторских картин Луи Фёйада, Фантомас стал прародителем жанра триллера. Фёйад, экспериментировавший с визуальным повествованием в «Фантомасе», заложил основы, которые позже переняли Фриц Ланг («Метрополис») и, через него, Альфред Хичкок. Это прямое кинематографическое наследие.
Эволюция и размывание архетипа: От гения зла к «благородному» вору
Однако с каждой новой адаптацией изначальная сущность Фантомаса размывалась. Уже в первых кинопостановках его образ был смягчен: на афишах он сжимал кулак в перчатке, а не держал кинжал, как на обложках книг. Сюжеты тоже менялись: если в романе Фантомас бежал с эшафота, подставив на казнь невинного актера, то в фильме Жюв вовремя раскрывал подмену.
Эта тенденция лишь усиливалась со временем. В Англии режиссер-имитатор превратил его в Ультуса, трактуя как персонажа в духе Робин Гуда. В американских адаптациях он и вовсе предстал скорее «джентльменом-вором», нежели чернокнижным нигилистом. Когда в 1970-х Фантомас стал звездой мексиканских комиксов, он уже был скорее героем. Даже в мире Marvel, где в 2002 году дебютировал Фантомекс (Fantomex), мы видим сложного, но в основе своей «благородного» вора, чье происхождение связано с правительственной программой по созданию оружия.
Эпилог исследователя: Наследие Призрака
Фантомас, будучи иконой зла начала XX века, оказался слишком зловещим, чтобы сохраниться в первозданном виде. Последующие поколения творцов предпочли делать своих антагонистов более понятными, рациональными и, в конечном счете, менее мрачными. Исчезла та самая метафизическая, абсурдная природа Зла с большой буквы.
Именно поэтому обращение к первоисточнику так ценно. Фантомас 1911 года — это не просто злодей; это архетипическая Тень, воплощение хаоса, бросающего вызов порядку. Его наследие живет не в прямых подражаниях, а в самой возможности существования столь абсолютного и необъяснимого персонажа, чье влияние, как призрак, продолжает бродить по залам современной культуры.
Моя спокойная, умеренная жизнь внезапно рушится, когда в ней появляются Они. Братство «V» — это не те плохиши, которые дергают тебя за косичку или натирают доску мылом. Речь идет об озлобленных, неуравновешенных психопатах, для которых нет авторитетов. Есть только жажда разрушать и править.
Обычно мыши бегут с тонущего корабля. А что делать мне, если тонущий корабль — это моя жизнь? Мне остается только надеяться, что когда-нибудь я попаду в лучший из миров. В то место, где нет жестокости, зла и аллергии на любовь.
