Призраки города Энска. Глава 2. Купеческая дочка
Лидия Фонарёва с отцом Алексеем Егоровичем Фонарёвым
На очередном совещании Анна Андреевна довольно шмыгнула остреньким носиком.
– Ну, что, с заданием вы справились, молодцы, техники уже приступили к монтажу декораций, аниматоры разучивают роли привидений, через месяц квест будет запущен, – сказала она.
– Огласите сценарий, – сказал Петька Комаров с загипсованной ногой (поскользнулся, упал, очнулся – гипс, с кем не бывает?)
– К сожалению, для вас, Пётр, в этой локации роли не нашлось, лечитесь пока. – Анна Андреевна повернулась к Роману с Галей. – А для вас имеется новое задание. Мы чуть было не пропустили столетний юбилей революции. Однако ещё не поздно. Революция, боевой восемнадцатый – со всеми отсюда вытекающими. Ну, вы меня понимаете: монстры, зомби, – всё сгодится. Фантазии можете не сдерживать, всё будет щедро оплачено спонсорами.
В красивых руках Анны Андреевны оказался тонкий пожелтевший листок. Она пустила его по рядам, чтобы все сотрудники могли ознакомиться, как она выразилась, «с боевым духом прошлого».
По всей Россiи поднимается kрасное знамя возстанiя. По всей Россiи берите въ свои руки дѣло свободы, свергайте царскихъ холоповъ, зовите солдатъ на борьбу.
По всей Россiи по городамъ и селамъ создавайте правительство революцiоннаго народа.
Граждане! Братсkими, дружными усилiями возставшихъ мы закрѣпили нарождающiйся новый строй свободы на развалинахъ самодержавiя!
Впередъ! Возврата нѣтъ! Безпощадная борьба!
Подъ kрасное знамя революцiи!
Да здравствует демоkратичесkая республиkа!
Да здравствуетъ революцiонный рабочiй классъ!
Да здравствуетъ революцiонный народъ и возставшая армiя!
– Ну-с, есть идеи?
– Может, попробовать сделать что-то вроде реконструкции? Я читала, что в 1924 на территории Сибири снимался фильм "Красный газ". Можно сделать квест, используя его сюжет, – сказала Галя.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась Анна Андреевна. – Продолжай!
– Идея фильма такова: борьба двух миров – белого и красного. Белые применяют все достижения современной техники, они вооружены до зубов. Красные, отстающие в техническом вооружении, применяют особое средство "Красный газ".
– Хорошо! – удовлетворённо потирая руки, сказала Анна Андреевна и быстренько свернула совещание. – Не будем терять время. От Гали жду сценарий, от Романа – эскизы декораций. Всё как всегда. Хотя... пора расширить границы. Не квест-рум, а квест-таун. Место действия – старый район Энска. Встречаемся через неделю. Идите, работайте!
– Ну, что? Куда на этот раз? Снова на Стеколку? – спросил Роман, когда они с Галей вышли на улицу.
– Нам, Ромочка, придётся разделиться. Эта старая грызма дала нам всего неделю. – Тебе надо посетить музей, увидеть воочию обстановку и реквизиты тех лет, ну и желательно проникнуться...
– А ты?
– Я по архивам и библиотекам. Постараюсь кое-что добыть, – скороговоркой сказала Галя и быстро побежала по улице.
Белый помпон замелькал пушистым снежком над шапками прохожих, но вскоре растаял. Зато откуда-то сбоку из-за хилых кустиков выкатилась на дорожку миниатюрная старушка, откинула вуальку на тулью малиновой шляпки, подмигнула как старому знакомому и нагнулась за мёрзлой бутылкой. Роман открыл было рот, чтобы поздороваться, но бабушка, сунув добычу в безразмерную котомку, сделала шаг в сугроб и исчезла. Студент стоял дурак-дураком и пялился на полутораметровые веники, выставленные на продажу прямо на улице у стенки торговой палатки. Длинные рукоятки торчали из снега, а расходящиеся веером прутки были облеплены птицами. "За веником прячется!" – догадался он. Но веники закружились каруселью с пьяной грацией, не пуская в круг. Что за хрень? Ворчливо и неприязненно забормотали голуби: человек мешал им прочёсывать клювами прутики в поисках редких зёрнышек сорго.
***
Филонов никак не мог собрать в кучу впечатления последних дней. «Может, старик что-нибудь знает?» – подумал он, зашёл в супермаркет, затарился продуктами и побежал к дяде Грише.
Старикан выехал в прихожую чисто выбритым, бодрым и вообще выглядел молодцом.
– А вот и пропажа. Садись поешь, Ромка. Отощал совсем! Я тут куриный супчик сварил с домашней лапшой, – сказал дядя Гриша и покатился в своей коляске на кухню.
Поблагодарив старика за обед, Роман вкратце обрисовал ситуацию и начал сыпать вопросами.
– Скажите, дядь Гриша, может, вы знаете, кто такая Нюся? На вид бомжеватая такая маленькая старушка, ходит по улицам, бутылки собирает. Но какая-то она странная...
– Эх ты, пытаешься построить игру на основе городских легенд, а разузнать подробности не удосужился.
– Так расскажите вы. Говорите всё, что знаете. Подозреваю, что знаете вы намного больше, чем пишут в интернете.
– Нюся – главная достопримечательность нашего Энска, – ответил старик дежурной фразой.
– Это я читал. В интернете написано, что она организовывает зимние набеги мышей в нужные магазины и квартиры. Она дирижирует кошачьими хорами весной. Это она подсовывает в дымоходы пустые бутылки, которые издают тоненький и протяжный вой, наводящий ужас на жителей окрестных домов. Но это же… бред! Несерьёзно. Городские байки…
– А ты отнесись посерьёзней, Рома. Нюся злопамятна. И очень хорошо умеет мстить.
– Как может мстить сказочный персонаж?
И дядя Гриша рассказал ему историю, из-за которой когда-то пострадал сам. Впрочем, о своей роли в ней пока решил умолчать, постарался напустить туману.
– Однажды на улице Болотной жила-была обыкновенная гадалка, Нюся. Люди шли к ней со своими бедами. Одних лечила от сглаза, на других наводила порчу. Работы хватало. И вот, когда осушили Моховое болото и начали сносить старые халупы, чтобы на их месте возвести многоэтажки, перед бульдозером выросла Нюся. Причём в буквальном смысле выросла. Маленькая старушка вдруг превратилась в огромную великаншу, прямо-таки в волшебницу Арахну, ту самую, из сказки про чучело и дровосека. Громадная Нюся распростёрла руки, перекрыв улицу, потом вытянула длинную, со шлагбаум, ногу и пинком отшвырнула бульдозер, будто спичечный коробок. Но силы бороться с современной техникой долго – у Нюси не хватило. Домик ведьмы всё-таки удалось снести. Зато хватило сил на другое: Нюся прокляла машиниста бульдозера, прокляла его начальство, прокляла пятачок земли на Болотной, где на месте её домика начали строить торговый центр. Проклятия подействовали: упал строительный кран, крановщица погибла. Спустя год в нём случился пожар. А еще через некоторое время владельцы торгового центра оказались под следствием, а сам ТРЦ арестовали. Между прочим, он так и стоит арестованный до сих пор.
– Это тот самый – в центре Энска?
– Ну да.
– Нет, вы меня разыгрываете, дядя Гриша. Какая связь между маленькой старушкой и целым торговым центром?
– Это ты у хозяев спроси, почему они его никак запустить не могут.
– И вы уверены, что это проделки той самой Нюси?
– Вот именно: проделки веселухи Нюси. Она продолжает верховодить призраками и заведовать всеми «проклятыми местами» в городе. Вот и к вам присматривается, почуяла интерес к теме. Эх, послушай мой совет, Рома, не лезь ты в это дело. И Галю свою притормози.
– Что, она лошадь, что ли, – притормозить? – резко ответил студент и задумчиво добавил: – Галя рвётся пообщаться с призраками, как бы нелепо это не выглядело.
– А ты? – спросил старик. – Куда рвёшься ты?
– А что я? Я простой художник. Работаю над декорациями нового квеста. Вот и хожу следом за сценаристом, присматриваю натуру.
– И много высмотрел?
– И вот ещё, что мне непонятно, – продолжал допытываться Роман, игнорируя вопрос старика. – Когда я искал Галю в старом районе города, набрёл на купеческий дом. И там мне дали это. – Он достал из кармана свёрнутый в несколько раз листок. – Вот прочитайте сами и скажите, что вы об этом думаете.
Вы удивлены, Валериан? Но, вероятно не больше, чем удивилась я, увидев Вас в этой комнате сейчас. Впервые Вы появились в Энске больше века назад и взбаламутили нашу спокойную жизнь. Вы обаяли меня, я отдалась Вам душой и телом и поддалась вашим революционным взглядам. Тайком от всего города и моего добродетельного батюшки, купца второй гильдии, Алексея Егоровича я помогла Вам устроить типографию. Я была счастлива помогать Вам во всём: печатала листовки и расклеивала их по городу. Помните, как мы с Вами смеялись над жандармами, которым и в голову не могло прийти, что подрыв устоев – дело рук дочери самого богатого человека в городе. Вы дали мне задание напечатать тысячу прокламаций и обещали вернуться к сочельнику. Но вы жестоко меня обманули. С тех пор прошло сто двенадцать сочельников, я напечатала кипы листовок, а Вы… Я слышала, Вы стали видным партийным деятелем и приближены к вершинам власти.
И вот Вы явились в наш забытый Богом Энск. Зачем?
Заполучить моё пышное тело, которым Вы беззастенчиво любовались все восемнадцать дней и вдобавок три ночи перед Вашим отъездом?
Вы посмеялись надо мной, над моим чистым чувством. Но вы просчитались. Ожидание не может длиться дольше века. Я сильно изменилась за это время. Вам больше не удастся мять в кустах багряных… Меня Вы не увидите больше никогда. Боже мой, какое страшное слово: никогда!
Но я по-прежнему предана Вам и делу революции. И все наши, они готовы. Лишь дайте знак, и революция вспыхнет, расцветёт алыми флагами.
Прощайте. Ваша Лидия Фонарёва.
– Да, плохо дело, – сказал дядя Гриша, прочитав послание купеческой дочки. – Что же ты сразу не сказал о письме?
– Так путаница здесь, письмо-то не мне, а какому-то Валериану.
– Не какому-то, а Куйбышеву. Он приезжал к нам в Энск в 1906 году, организовал подпольную типографию и уехал. Дочь купца Фонарёва во всём ему помогала.
– Так это реальный человек?
– Лидия-то? Реальней некуда.
– Никак не пойму, почему она дала письмо мне.
– Видишь ли, Рома. Бывшие люди навещают нас время от времени, иногда пытаются напугать, иногда – предостеречь. Когда-то и они жили на этом свете, потом погибли или умерли – кому как предначертано. Но полностью не исчезли, как не может навсегда исчезнуть радуга, которая привела однажды в восторг шестилетнего мальчишку, как не могут исчезнуть сны, возвращаясь к нам полностью или отдельными обрывками. Всё в мире связано невидимыми нитями. Становясь призраками, они не всегда могут смириться со своей участью. Ищут среди людей тех, кто как-то напоминает им их самих, прежних, или тех, кого они любили.– «Или ненавидели, – добавил он про себя, но вслух этого не сказал. – Пытаются повлиять на судьбу живых по своему усмотрению. Просто надо быть чутким и уметь слушать.
Ромка молчал, было непонятно, пытался ли он переварить сказанное или витал в своих мыслях. Дядя Гриша попросил его показать снимки. Роман вставил карту памяти из камеры в ноутбук. Старик стал рассматривать фотографии, а Ромка налил себе ещё чаю и придвинул вазочку с вареньем.
Замелькали знакомые виды города Энска. Вот здание городского музея, вот дом купца Фонарёва. Вот виды бывшего стеклозавода: разрушенные здания, бетонные блоки и рухнувшие лестницы.
– Ну, и где же твоя Галя?
– Там, на Стеколке. Смотрите внимательно. Такая девушка симпатичная, в белой шапочке с помпоном.
Ромка подошёл ближе, стал за плечом.
– Действительно, нет ни девчонки в драных джинсах, ни бабки в малиновой шляпке, – озадаченно произнёс он. – Наверное, батарейки сдохли раньше, чем я заметил.
– Ну вот, про что и говорю! Призраков обычно на фотографиях не видно. Но присутствие чего-то сверхъестественного, иррационального может ощутить в особых обстоятельствах любой человек. Даже можно общаться с ними и не догадываться... Вот взять твою Галю...
– Да вы что, дядя Гриша! Уж она-то точно не привидение! – Ромка тихо засмеялся, видимо вспомнив что-то приятное, доказывающее материальность его девушки.
– А почему её на фотках не видно?
– А вспомнил, Галины фото я же отдельно храню. – Он достал из внутреннего кармана несколько снимков.
Дядя Гриша внимательно рассматривал фотографии: Галя в шапочке с помпоном, Галя без шапочки, Галя в домашнем халатике, Галя...
– Ой, эту не надо! – Он спрятал фото, не предназначенное для посторонних глаз.
– Ты приводи сюда девушку, Ром. Познакомимся. Чайку попьём...
– Хорошо, придём как-нибудь.
– Давно ты её видел?
– Часа три прошло. Она ищет информацию про какой-то красный газ – для сценария. Наверное, в читальном зале сидит. Телефон вне доступа.
– Красный газ? – Дядя Гриша подскочил в своём инвалидном кресле. – Что тебе вообще об этом известно?
– Ничего. Галя предложила новый квест с таким названием, – сказал Ромка упавшим голосом.
– Ох, не лезли бы вы в это дело! – Сварливо повторил старик.
– Я бы и не лез, – ответил Ромка, – но Галя… Галя не отступит.
***
Выйдя от дяди Гриши, Роман поплёлся на Водопадную. Вот и нужный дом за ажурной оградой. Первый этаж каменный, второй – деревянный с лучковыми окнами и резными наличниками. Дом купца Фонарёва – памятник архитектуры и градостроительства, часть экспозиции историко-архивного музея. Поднялся на крыльцо. На звонок вышла дама в наехавших на уши буклях и крахмальном переднике.
– Музей закрыт для посетителей: нет света, – сказала она.
Студент определил её как гувернантку, хотя раньше гувернанток никогда не видел. В руке она держала свечку с дрожащим пламенем.
– И давно вы без света?
– Уже неделю. Живем как в прошлом веке.
– Я к вам заходил три дня назад... – Роману почему-то показалась, что «гувернантка» врёт, он стал припоминать, было ли электричество в прошлый визит.
– Ах, это вы! Студент? – уточнила гувернантка и жеманно улыбнулась. – Тогда вот вам письмо от барышни. – Она протянула сложенный в несколько раз листок и закрыла дверь.
Отпечатанный на старинной машинке текст пестрел ятями и твёрдыми знаками.
Вы удивлены, Валериан? – прочитал первую строчку.
Удивлён? Не то слово.
– Постойте! Вы опять путаете!
Роман тарабанил в запертую дверь, крича, что это ошибка, его зовут Роман, а вовсе не Валериан, но дверь так и не открыли. О-хо-хо! Противно читать чужие письма. Но ведь как-то же надо понять, что происходит.
Вы удивлены, Валериан?
Но, вероятно не больше, чем удивилась я, увидев Вас в этой комнате третьего дня. Впервые Вы появились в Энске больше века назад и взбаламутили нашу спокойную жизнь. И вот спустя всего какую-то сотню лет Вы явились в наш забытый Богом Энск. Зачем?
Заполучить моё пышное тело, которым Вы беззастенчиво любовались все восемнадцать дней и вдобавок три ночи перед Вашим отъездом?
Ваше появление всколыхнуло в памяти Вашу нежность ко мне, а мою – к Вам, я уже готова была забыть обиду и простить Вам нашу разлуку.
А Вы? Намедни Вы сказали, что теперь любите Галю. Кто эта несносная Галя?
Вы появились через сто лет лишь для того, чтобы сообщить мне о какой-то пустоголовой Гале?
Вы посмеялись надо мной, над моим чистым чувством.
Но Вы просчитались. Ожидание не может длиться дольше века безнаказанно. Я сильно изменилась за это время. Вам больше не удастся мять в кустах багряных... Между нами всё кончено. Меня Вы не увидите больше никогда.
P.S. Боже мой, какое страшное слово: никогда!
P.P.S. Революционер должен держать себя в руках. Забыть о личном. Я по-прежнему предана Вам и делу революции. И все наши, они готовы. Лишь дайте знак, и мы выпустим Красный газ на волю.
Прощайте. Ваша Лидия Фонарёва.
Второе письмо частично повторяло первое. Но упоминание имени Гали встревожило Романа не на шутку. Тревога погнала его со всех ног на Народную улицу. Выбегая из темной арки, он поскользнулся и грохнулся об оледенелый асфальт. Даже, кажется, на мгновение потерял сознание. А когда очнулся, увидел, что над ним склонился подросток в странной одежде. Он подал студенту слетевшую шапку и пошёл своей дорогой.
Кривые грязные улочки петляли между домов частного сектора. Роман прошёл мимо Одигитриевской церкви, пересёк Базарную площадь. У здания казначейства толпились люди. Босоногие мальчишки и усатые мужики в напомаженных сапогах, барышни в шляпках и бабы в цветастых платках глазели на допотопный автомобиль какой-то неизвестной марки.
– Покатайте, дяденька! Хоть разочек, – канючили пацаны, но водила цыкнул на мелюзгу и молодцевато подмигнул барышням.
– Вот девушек прокачу. Которая из вас самая храбрая?
Барышни как по команде прыснули и заслонили пунцовые личики кто веером, кто ручкой в изящной перчатке.
Что тут делается? Кино снимают, что ли? А куда подевалась зима? Роман оглянулся. Травка зеленеет, солнышко...
Вдруг от кучки костюмированных по столетней моде девушек отделилась одна. Серое платье с пышными рукавами, мелкие пуговки вдоль спины, шляпка с вуалью, прикрывающей лицо. Её фигура показалась знакомой. Студент не успел ничего сообразить, как ему в руки упало что-то тяжёлое. Он чуть было не выронил свёрток, подхватив его у самой земли. Когда разогнулся, увидел мелькнувшую маленькую ножку в высоком ботиночке, каблучок рюмочкой. Ножка исчезла в автомобиле, мотор загрохотал и, изрыгая клубы дыма, покатился по площади.
– Давай сюда! – Высокий парень в надвинутой на глаза кепке обращался явно к Роману.
– Что давать?
– То, что тебе Лидия кинула. – Высокий кивнул на свёрток и протянул к нему красные ручищи.
– Она ведь не тебе, а мне кинула. – Студент заартачился.
Парень пытался выхватить свёрток, но Роман упрямо тянул его к себе, серая толстая бумага порвалась, на землю вывалились листки с отпечатанным на машинке текстом.
«Впередъ! Возврата нетъ! Безпощадная борьба!
Подъ kрасное знамя революцiи!»
Роман едва успел прочитать эти строчки, как бумаги подхватил ветер и закружил по площади. Будто стая бабочек капустниц вспорхнула. Люди: бабы, пацаны, барышни и даже мужики, – хватали этих бабочек и, пряча в складках одежды, торопливо разбегались, стараясь не попасть под ноги лошадей. Перетянутые ремнями усатые конники зорко всматривались в толпу, шлёпая нагайками по спинам наиболее нерасторопных и зазевавшихся.
– Бежим, скорее, да шевелись ты, раззява, вон жандармы сюда скачут.
Парень, который только что пытался отнять у Романа загадочный свёрток, схватил его за рукав и втащил в подворотню. Осторожно выглянул из-за угла, на секунду замер и решительно скомандовал:
– За мной! Не отставать!
Они бежали по каким-то переулкам, улочкам, перепрыгивали канавы и низенькие изгороди палисадников. Стало холодно, повалил снег такой гущины, что невозможно было рассмотреть, куда они бегут. Студент старался не упустить из виду спину нового знакомца. Во дворе "Копикуза" стояла припорошенная снегом машина. Та самая, на которой уехала Лидия. Роман кинулся было к ней, но парень дёрнул за руку.
– Не сюда! Давай за мной, не отставай!
А вот и Народный дом.
– Иди за мной, братишка.
Новый знакомый по-хозяйски вёл Романа по бесконечным коридорам. Он читал таблички над дверями: "Духовой оркестр", "Хор", "Драматический кружок", "Народная библиотека"... О! Вот где может быть Галя! Тронул ручку двери. Заперто.
– Пойдём, пойдём! – торопил высокий.
Они оказались в зале, битком набитом разношёрстной публикой. Шинели, бушлаты, пёстрые платки и овчинные полушубки. Все были исполнены какой-то бесшабашной весёлостью.
– Товарищи! – взволнованно говорил с трибуны худощавый человек с усами. – Вы знаете, что в октябре в столице произошёл революционный переворот. Эхо революции докатилось и до нас. Мы объявляем о роспуске земств, что означает конец двоевластия. Ура!
– Ур-р-а-а! – подхватили присутствующие.
– Отныне и на века власть переходит к Советам депутатов.
– Ур-р-а-а!
Худощавого сменила на трибуне девушка в красной косынке, в которой Роман с удивлением узнал барышню с Водопадной.
– Председателем Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов предлагаю избрать Петракова Андрея Гавриловича. Кто за?
Видимо, Петракова знали и уважали. Взметнулся лес рук. Усатый сердечным жестом приложил ладони к груди. Потом выбрали военного комиссара и казначея. В последнем студент признал высокого парня в кепке, который притащил его сюда с базарной площади.
После собрания Филонов с любопытством вглядывался в лица жужжащей, словно потревоженный улей, толпы. Это были взволнованные одухотворённые лица. Таких лиц в своей нормальной жизни он никогда не видел. А вот и главная тройка: председатель, комиссар и казначей. Петраков, Метёлкин, Талдыкин. Обыкновенные парни...
Высокий в кепке отделился от своих и подошёл.
– Ну, что, студент? Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Ты только что участвовал в историческом событии!
– Это была революция? Так просто и буднично? – Кажется, он сморозил глупость.
Но Талдыкин не рассердился, наоборот, рассмеялся смехом абсолютно счастливого человека.
– История – любопытная штука, скажу я тебе. Никогда не знаешь, что в ней может затронуть тебя лично. Ну, что, будешь моим помощником? Для защиты революции нужны честные и смелые люди.
– Да я... Вы же меня совсем не знаете, – замямлил Филонов ошарашенно.
Не объяснять же революционеру, что он нечаянно шагнул в прошлое на сто лет назад, оказался здесь совершенно случайно и надеялся на скорое возвращение домой. Да и кто может поверить?
– Ну, если тебе доверяет сама Купеческая дочка...
– Какая дочка? – не понял Роман.
– Так Лидия же, она ведь передала прокламации тебе. Доверяет, значит... Или что? Ты из этих, неопределившихся? – подозрительно спросил он. – Пора сделать выбор, братишка.
– Костя, ты идёшь? – позвали Талдыкина товарищи, и Филонов остался один.
Вернулся в библиотеку, подёргал дверь. Куда же подевалась Галя? Его уже бесила вся эта ситуация. Вечно он искал свою девушку, бегая по улицам Энска из настоящего в прошлое и обратно, а мимо, кружась в замысловатом танце, проплывала история... Морок какой-то!
Звонко и протяжно зазвенел колокол. Второй, третий... Колокола вступали по очереди в мелодию, которая звучала всё тревожнее. Набат грозно и требовательно призывал... к чему?
Роман снова побежал на площадь.
Протиснулся сквозь толпу и не сразу понял, что здесь происходит. Увиденная картинка не укладывалась в голове. Десятка два мужиков стояли со связанными руками на коленях. А другие... Другие мужики наотмашь хлестали их согбенные спины плетьми. С виду палачи ничем не отличались от своих жертв: те же холщовые рубахи, такие же сапоги... студент и тех, и других принял бы за обыкновенных крестьян. Сильно, методично, одни крестьяне порют других. А сами – одинаковые, похожие друг на друга крепкими телами, натруженными, с выступающими жилами руками, старинным одеянием. Волосы на голове студента зашевелились от нереальности происходящего. Ужас усиливался оттого, что порка происходила под колокольный звон...
– Что это? Кино снимают? – спросил Роман неизвестно у кого.
– Ты что, паря, умом двинулся? – ответили из толпы. – Колчаковцы расправляются с этими, ну кто за Советы.
– Как это? Какие колчаковцы?
– А ты вообще за кого, за белых или за красных? – подозрительно уставился на него человек из толпы.
– Отстаньте от него, за белых он. – С Романом поравнялась девушка. – Уходите быстрее отсюда, Валериан, – сказала она. – Слишком опасно...
– А вы сами-то барышня из каких будете? – злобно сказал кто-то рядом.
– Не вы ли разбрасывали прокламации?
– А ещё дочь купца, уважаемого человека.
– У, комиссарша! – толпа обступила девушку в сером шёлковом платье и уже выносила её в центр площади.
Филонов дёрнулся за ней, но тут же словил глазом крупный кулак. Отлетел в сторону, но упасть ему не дали, схватили за руки и ноги, раскачали и выбросили за переделы площади.
– Бегите, Валериан! – услышал он крик Лидии, а следом оборвавший его выстрел.
И тут же послышалось хоровое пение. Звонкие голоса исполняли куплеты:
– Жил да был один купец
Рыба-дыба – нет купца.
Дочке купчика конец!
Ламца-дрица-ца-ца-ца!
Господи кто это? Дурашливо кривляясь, потешки пели дети. Босоногие пацаны и конопатые девчонки, пользуясь тем, что взрослые заняты важными делами, выкрикивали эту чепуху и хохотали.
– Дядь, а дядь, – спросил рыженький щербатый мальчишка, когда студент поднялся с травы. – А ты за кого, за белых или за красных?
В руке пацана был зажат камень. Надо ответить правильно...
Продолжение следует