Призраки города Энска. Глава 1. "Стеколка"⁠⁠

Призраки города Энска. Глава 2. Купеческая дочка

Призраки города Энска. Глава 3. "Красный газ"

Вдалеке от столичного шика и блеска живут своей жизнью скромные городишки, где происходят порой весьма любопытные истории. Сонные старушки на скамейке в Энске мигом преображаются, если попросишь их рассказать о подземных тоннелях, озере счастья или обители призраков. Столетние прелестницы скидывают на глазах добрую половину своих прожитых лет, глаза их заволакиваются романтическим туманом, перестаёт дребезжать голос… Впрочем, иногда они путаются, и понять, что правда, а что вымысел в этих историях, бывает трудно.

Пока зима стелила чистые простыни, мороз из-под её бдительного ока незаметно выскользнул и скрылся в сумерках. Грузный старикан гулеванил по улицам, заглядывал в злачные места и приставал с поцелуйчиками к встречным, пока нечаянно не свалился в заводскую котловину. Побарахтался, сминая несвежие сугробы, но выбраться не смог, захрапел на месте. Это продолжалось всю долгую неделю. Город, придавленный морозом, пыхтел трубами, надсадно кашлял и задыхался спёртым воздухом.

– Четыреста лет не за горами. Хочется отметить эту дату достойно, – торжественно открыла совещание Анна Андреевна, дама в годах и модном кардигане.

«Четыреста лет... хочется… перехочется…» Переваривая речь начальницы, художник бодренько чиркал карандашом в блокноте. Принятый в контору на должность оформителя совсем недавно, студент Роман Филонов не упускал возможности потренировать руку. На листке уже начала проявляться фигура с узнаваемыми округлостями.

– Индустрия развлечений стремительно завоёвывает умы и пространства. К лету мы с вами должны придумать новые формы. «Психбольницу» второй год уже крутим, – с укором добавила она и сделала паузу, любуясь своими красивыми руками с модным маникюром.

– Но ведь «больница» приносит неплохой доход, – возразил Роман, не поднимая головы, и подрисовал санитаров, набрасывающих на Анну Андреевну смирительную рубашку.

Квест, где злодеи-врачи ставили в закрытой клинике запрещённые опыты и эксперименты над пациентами, действительно пользовался бешеной популярностью. Жители Энска, частенько испытывающие происки медицины на собственной шкуре, жаждали реванша и охотно покупали билеты на игру, из которой они гарантированно могли выйти победителями.

– Да и наш квест нехило окупается! – В голосе Петьки Комарова, изображающего маньяка-коллекционера в другой локации, просочилась ревность.

– Всё так, дорогие мои коллеги, все мы большие молодцы, но нельзя останавливаться на достигнутом. К весне необходимо запустить новую игру. Квест должен строиться не на одном, а на трёх китах.  – Директриса недавно вернулась из столичной командировки, говорила с расстановкой и со знанием дела: –  Маньяки. Призраки. Зомби. Конечно, мы с вами не в Москве. Но и жители нашего родного Энска достойны не только примитивных маньяков…

Аниматор Петька хотел было обидеться на слово «примитивных», но, почуяв перспективу увеличения жалованья, передумал.

– Давайте «Пиковую даму» поставим или «Рыцарский орден», – предложил он.

– Нет, «Пиковая дама» идёт во всех регионах, надо придумать что-то новенькое, своё, – задумчиво сказала Галя и добавила: –  А что, если попробовать «Городские легенды»? Взять купеческую дочку или Нюсю…

Тогда Роман не придал значения Галиным словам. Об упомянутых личностях не слышал и даже не мог предположить, что ему доведётся с ними встретиться лично.

– Решено, сценарист и художник приступают к разработке проекта, –  подвела итог Анна Андреевна. – Остальные члены команды подключатся позже. Черновик сценария и эскизы декораций жду через неделю.

Директриса важно поплыла к двери, но вдруг затормозила у Ромкиного блокнота.

– Тебе, Филонов, лишь бы комиксы малевать! – укорила она и, вырвав листок с портретом дамы в санитарной рубашке, забрала с собой.

На чахлых кустах вдоль скучающих улиц зябко хохлились воробьи. Изредка, стараясь выпускать поменьше тепла из крошечного тельца, они открывали клювы и жаловались друг другу на нелёгкую свою судьбу. Внезапно на стылую землю, едва припорошенную серым снегом, замертво свалился сражённый морозом доходяга. Приятели  принялись заполошно подпрыгивать на двух лапках и фальшиво причитать над невезучим собратом. Тут же подлетели вороны и, растолкав мелюзгу, начали деловито клевать тёплую ещё пищу. Галя остановилась. На её лице Филонов увидел выражение ужаса и брезгливости. Он подбежал к воронам и замахал руками:

– Кыш, пернатые! – Потом обернулся к Гале и пожаловался: – Только я подумал, что мне скучно, и ничего не происходит, как на меня какнула птичка.

– И почему говорят «собачий холод»?  Он скорее птичий! – Галя поморщилась, достала из сумочки влажную салфетку и потёрла белую кляксу на его рукаве. – Пристыла!

Роман залюбовался девушкой, которой необыкновенно шёл морозный румянец на щеках и белая шапочка с помпоном. Вообще-то он относился к идее поиска привидений весьма скептически, но охотно пошёл с хорошенькой Галей, надеясь завязать с ней романтические отношения.

– Пристыла, – повторил он и потянулся губами к румяной щёчке.

Но Галя легонько его оттолкнула и побежала по дорожке.

– Куда мы идём? – крикнул вдогонку молодой человек.

– Сначала на Стеколку, потом видно будет. – Галя обернулась. – Нам надо обойти все эти «проклятые места», чтобы потом воссоздать картинку.

– Стеколку?.. – переспросил Роман.

– Ну да. Бывший стекольный завод. Мы уже близко, вон забор. В девяностые, когда завод уже крякнул, здесь начали происходить страшные события. Говорят, повесилась девушка…

– И что?

– И то. Где-то бродит её призрак…

– Какая фигня! – Роман чертыхнулся и стал протискиваться через дыру в ограждении вслед за Галей.

Стеколка представляла собой несколько полуразрушенных зданий, соединённых между собой галереями с обвалившимися перекрытиями. Во дворе торчали остовы покорёженных металлоконструкций, возвышались груды ломаных плит, щебня и битого стекла. На разной высоте от земли змеились, огибая стены, толстые трубы, на которых топорщились и свисали вниз клоки разодранной теплоизоляции. Обрушенная стена одного из зданий обнажила заваленную кирпичами лестницу. Роман снимал всю эту разруху на камеру, Галя бродила между развалин. Вот она замерла перед надписью над проходом: «Взошедши однажды, не выйдешь никогда» и попала в кадр.

Роман подошёл поближе и окликнул. Девушка обернулась, он щёлкнул её крупным планом и начал прятать фотоаппарат за пазуху.

– Ну, что, Галчонок, замёрзла? Пойдём уже отсюда. У меня пальцы не гнутся, да и батарейки на таком морозе скоро сдохнут.

– Нет, я ещё не сделала, что хотела, – сдавленно ответила Галя. – Ты иди, Филонов, коль замёрз. А мне надо внутрь…

– Да зачем тебе туда, Галя? – воскликнул Роман, стараясь скрыть раздражение.

– П-проникнуться материалом, увидеть п-призрак, – Галя почему-то начала заикаться.

Роман застегнул молнию на куртке до самого подбородка и натянул на уши шапку: холодно, чёрт!

– Какой призрак? Ты что, всерьез думаешь…

– Тише. Слышишь?

Наверху громыхнуло какое-то железо, потом в зияющем темнотой проёме мелькнула быстрая тень и исчезла за мутными закопчёнными стёклами.  Галя бросилась верх по лестнице. Художник – за ней. Бег с препятствиями закончился тем, что Роман запнулся о бетонный обломок, ушиб колено и растянулся, фотоаппарат выскочил из-под куртки и поехал юзом по плитке, усыпанной осколками стекла.

– Не делай этого, деточка! – послышался Галин голос.

В ответ раздался чей-то тоненький крик:

– Отстаньте от меня! Достали!

Роман подобрал камеру и побежал на голоса, но они уже были еле слышны и всё удалялись. Студент бегал по этажам, злясь и не понимая, куда подевалась Галя, и с кем она разговаривала. Наконец увидел маячивший впереди белый помпончик.

– Не надо меня спасать, не мешайте! Лезут и лезут! Спасают и спасают! Вам что, заняться больше нечем? – Бедненько одетая девчонка лет тринадцати билась в истерике и вырывалась из Галиных рук.

– Не делай этого, милая, ведь смерть – это не любовь, смерть – это навсегда. Всё на свете можно исправить, кроме смерти. Давай сядем, поговорим, расскажи мне, что случилось. Подумаем вместе, как можно тебе помочь, – уговаривала Галя взъерошенного, как давешний воробей, подростка.

Девчонка плакала и продолжала вырываться. Увидев Романа, она завизжала так громко, что Галя от неожиданности ослабила хватку, и девчонка мгновенно скрылась из виду.

– Ну вот, зачем ты подошёл? – с упрёком спросила Галя.

– Я не понял, кто это был? Твоя знакомая? Что она тут делает? Зачем ты за ней гоняешься?

– Слишком много вопросов. Садись, Филонов, – Галя расстелила на ступеньках газетку, достала сигареты. – Давай покурим. Дело в том, что это и есть призрак. Призрак девочки, которая повесилась из-за несчастной любви здесь, на Стеколке. Ну, я тебе говорила уже. Тело нашли подростки, которые шастают тут в поисках приключений.  Девчонку давно похоронили, но её душа никак не может успокоиться, блуждает по бывшему заводу и зачем-то снова и снова повторяет страшный акт самоубийства. Она не понимает, что уже умерла. Знает только, что ей плохо, и видит один-единственный выход…

– А ты тут при чём? Зачем это тебе, Галочка?

– Я не могу. Просто не могу пройти мимо, – ответила Галя, длинной струёй выпустив дым, – Знаешь, мне иногда кажется, что я тоже призрак. – На лице Романа отразилось недоумение, и Галя немного стушевалась: – Ну, или стану призраком. Потом.

– Но почему?..

– Я всегда задавалась вопросом: как становятся привидениями. Умирают все, а призраками становятся единицы. Некоторые бывшие люди отказываются признавать себя умершими, или не могут расстаться с привычными вещами, домом. Они пытаются изменить ситуацию, но не знают, как. Иногда они посылают живущим телепатический сигнал, который воспринимается как зрительный образ. Но не все их видят.

– И что?

– Я вижу. Почему я их вижу, Филонов?

– Кого ты видишь?

– Мёртвых. Особенно самоубийц. Я чувствую их.

– И?

– Иногда они кричат о помощи, но их не слышат. А я слышу, но не всегда могу помочь. Однажды на лестничной площадке раздались громкие крики и шум. Я заглянула в глазок. В квартиру напротив стучала соседка. Дверь была заперта изнутри. Муж был дома, но почему-то не открывал. Соседка колотила в дверь и кричала. Рядом стояли дети, мальчик и девочка. Они ревели в голос и размазывали слёзы по щекам. Я открыла и спросила, что случилось. А сама уже знала… Соседка попросила забрать на время детей и побежала за слесарем. Я поила детей чаем, а сама уже точно знала, что случилось с соседом. Даже видела картинку как наяву: он висит, а его ноги болтаются в дырявых носках.

Галя затушила сигарету о ступеньку и тут же прикурила новую. Ромка молчал, не зная, как отнестись к странному Галиному рассказу.

– Соседка вернулась со слесарем и участковым. Когда они взломали дверь и вошли в квартиру, муж соседки и в самом деле висел  на верёвке. Из дырявых носков торчали пальцы. Всё, как я увидела мысленно до этого. Но что я могла тогда сделать? Как могла остановить? Я вообще не знаю, что с этим делать. – Галя повернула заплаканное лицо к собеседнику. – Вот почему я их вижу, Ром? Призраков этих? Наверное, я сама такая же… Слышу их, а сделать ничего не могу.

– Ну, какой ты призрак, Галь? Посмотри на себя: молодая, красивая, руки у тебя тёплые, щёчки румяные. Разве бывают у призраков такие розовые щеки? Не знаю, что там с соседом, но девчонку-то не только ты, я тоже видел. И вовсе не в своём воображении. Почему ты решила, что она призрак? Настоящая, живая девочка. Сама говоришь, шляются по заброшкам подростки. Сейчас у них это модно, называют себя  «сталкерами».

– А зачем ей верёвка?

– Ну, наверное, у девчонки – несчастная любовь. Главное, что глупость совершить  ты ей помешала! Она убежала, живая, поди уже дома чай пьёт с баранками, а ты расстраиваешься.

– Ты не понимаешь. Я её близко видела, за рукав тронула, а он будто пустой, раз! – и нет ничего в руках. Надо найти её, поговорить, вытащить из петли, успокоить…

Роман поёжился и присвистнул: «Э-хе-хе! А у Гали-то, видать, не все дома!». Конечно, он не сказал этого вслух, бросил на пол окурок, растоптал носком ботинка и протянул руку.

– Пойдём домой, Галь, холодно тут. Задание мы выполнили. Обстановочку разведали, атмосферку пощупали. Того, что я нащёлкал, хватит за глаза. Эскизы я завтра сделаю. Такие декорации забацаем!

– Что ты со мной, как с маленькой сюсюкаешь? – возмутилась Галя, но руку подала.

Они блуждали по этажам и никак не могли найти выход: комнаты открывались в коридоры, которые сменялись бесчисленными галереями, и везде – разруха, строительный мусор, осыпавшаяся штукатурка. Слева и справа слышались непонятные приглушённые звуки, то хруст стекла под чьими-то ногами, то скрежет металла, то сдавленные стоны. Роману стало не по себе. Но Галя бодро шла впереди, и ему стало стыдно за свой испуг.

Внезапно Галя остановилась. Впереди, у большого окна, где целыми оставались лишь несколько стёкол, они увидели давешнюю девчонку в старенькой куртке и рваных джинсах.

– Она? – спросил Роман.

– Молчи! А то опять спугнём! – прошептала Галя.

Девчонка держалась за свисающую с потолка грязную верёвку и пыталась завязать на конце петлю.

– Не ходи за мной, я сама…

Роман послушался, отстал. И тут же пожалел об этом.

– А-а-а! – закричала девчонка. – Не подходите ко мне! Не трогайте!

Но Галя была уже рядом. Что там случилось, Роман не мог себе объяснить ни тогда, ни позже. Обе девчонки вдруг оторвались ногами от пола, повисли на верёвке, качнулись маятником и с жутким криком вылетели в оконный проём. Зазвенело стекло, послышался грохот. Студент зажмурился и от неожиданности присел. Потом осторожно подошёл к окну и замер, не решаясь выглянуть. Страшно себе представить, что он мог там увидеть.  Однако когда всё же набрался смелости и заглянул вниз, перегнувшись через подоконник, то увидел только серые камни, ржавую арматуру и осколки битого кирпича. Он побежал по лестнице. Но ни внизу, ни сбоку, вообще нигде никого не увидел. Девчонки растворились в бетонных дебрях. Роман бегал по лабиринтам, сломя голову, привлекаемый то непонятными звуками, то мелькнувшей впереди тенью, пока не выбился из сил.

– Что за хрень? – выругался он и присел на грязный бетонный блок, чувствуя себя полным кретином.

Оглянулся. Кажется, ему удалось выбраться из проклятой Стеколки. Но где же коллега? Подумал: «Может, позвонить?» – и набрал Галю. Ага, как же. «Номер абонента находится вне доступа», – обрадовала труба.

Сильным быть проще, когда рядом кто-то есть. А когда ты один… Роману снова стало не по себе. Да и морозец крепчал, начал пощипывать нос уже по-взрослому. «Домой слинять, что ли», – мелькнула малодушная мыслишка.

Вот тут и явилась Нюся. Бабка в плюшевой жакетке и немыслимой малиновой шляпке вынырнула из какого-то бокового прохода. Она принялась деловито шевелить клюкой кучу мусора, ловко выкатывая бутылки и позвякивая безразмерной котомкой. Потом уставилась на Романа подслеповатыми глазками в обрамлении лучиков-морщин.

Если бы он знал тогда, кто эта экзотичная старуха, конечно, разговаривал бы иначе.

Но студент тёмной стороной истории Энска не интересовался, о могущественной веселухе слыхом не слыхивал и принял Нюсю за обыкновенную бомжиху, поэтому бесцеремонно брякнул:

– Ну, чего вылупилась, старая? Проваливай! Только тебя тут не хватало.

– Эх, милай, не вежливый ты. – Старуха обиделась и сложила губки куриной гузкой. – Хотела помочь тебе найти пропажу, но ты, видать, сам с усам.

Она повернулась и засеменила к дырке в ограде. Из-под длинной клетчатой юбки замелькали крошечные валеночки с заплатами на пятках.

– А вы что-то знаете, б…бабушка? – спохватился студент. – Видели здесь девушку такую, в белой шапочке с помпоном?

– Ну, знать-то я знаю. Даже то знаю, чего и знать не хочется, – с готовностью обернулась Нюся.

– Так скажите, куда она запропастилась?

– В ино время не надо сказывать, что в городе творится. А о чём не сказывают, о том не допытывайся.

Бабка говорила загадками и начала дико раздражать, но студент постарался взять себя в руки. Негоже бросать девушку, с которой пришёл. Если грымза хоть что-то знает, не стоит её обижать. Надо постараться вытянуть из неё всё о пропавшей Гале.

– Она ведь только что тут была, – сказал Роман. – Я всю Стеколку на три раза оббежал, нету нигде. Если вы видели девушку, бабуля, скажите по-хорошему, куда она пошла.

– Любишь её? – Остренький носик кикиморы зашевелился, будто почуял вкусненькое.

– Да как сказать… – промямлил студент, не готовый откровенничать на деликатную тему с какой-то полоумной бомжихой.

– Ладно, когда поймёшь, тогда и найдёшь. Только искать надо не на Народной улице, а на Водопадной!

И она помахала на прощанье ручкой. Роман поразился, какая изящная у старухи рука: ухоженные пальчики, белая гладкая кожа. Старая дура сделала ручкой и ушла, а он стоял истуканом и не понимал, кто из них двоих спятил сильнее. Народная и Водопадная улицы – это ж на другом конце города! Он хорошо помнил, как шли с Галей по улице Воробьёва, пересекли железку, повернули на Щорса, зашли на брошенный стеклозавод, потом Галя исчезла, а он блуждал по лабиринтам Стеколки, но ведь за территорию завода не выходил! Не мог он оказаться на другой улице и тем более, в другом районе города.

Однако, нырнув в дыру забора вслед за старухой, Роман увидел, как она заходит в старинное здание с табличкой: «ул. Народная, дом 7а». Он бросился за ней, но входа не нашёл. Оббежал дом вокруг. Дверей не было! Отошёл, стал рассматривать со стороны. Дом каменный, двухэтажный. Окон по восемнадцать штук на каждом этаже, а дверей нет. Совсем. Фасад венчает аттик с фигурными столбиками и вывеской «Энское уездное училище». Стоп! Какое училище? Какое, к чёрту, уездное?!

Одно из узких окон на втором этаже приоткрылось, высунулось сморщенное личико.

– Не попал, милай? Мой дом – моя крепость! – молодым звенящим голосом выкрикнула старушенция в нелепой малиновой шляпке.

– Б!.. – Романа распирало от бессильной злости, но он старался быть вежливым: –  Б…бабушка! Мне не нужны вы, не нужен ваш дом. Просто скажите, пожалуйста, где искать сценариста, девушку в шапочке. Вы же видели её…

– Налево пойдёшь – любовь обретёшь, направо пойдёшь – смерть свою найдёшь!

– Да мне Галю надо! – отчаянно закричал Роман. – Что мне до вашей смерти?

– Жизнь после смерти только начинается, –  буднично сказала кикимора и захлопнула окно, сволочь.

В ярости студент перевернул урну, пнул какую-то выпавшую из неё коробку и взвыл от боли. За окном хихикала мерзкая старуха и помахивала нежной беленькой ручкой.

Роман отошёл в сторону, вынул из-за пазухи фотоаппарат. Индикатор батарейки пульсировал, предупреждая о скорой кончине. Поймал в объективе окно с малиновой шляпкой, щёлкнул.

Что делать дальше, он не знал. Пойти домой, пока не нашёл Галю, он не мог. Не мог и всё тут. Куда идти дальше? Что там говорила старуха, налево-направо? А где тут, собственно лево или право?

После некоторого колебания Роман выбрал направление, как выяснится потом – ошибочное. Кривые и грязные улочки петляли между домов частного сектора. Он миновал какую-то невзрачную церковь, удивился ещё: по его представлениям, где-то здесь должен был стоять Спасо-Преображенский собор, а не эта покосившаяся деревянная церквушка. Пересёк базарную площадь, на краю которой сгрудились лошади, запряжённые в сани. Откуда они здесь? Какой-то деревенский съезд? Но людей не было, подводы пустые, и это тоже показалось странным. Улочка начала спускаться вниз, да так круто, что студент поскользнулся и съехал на пятой точке на дно какого-то оврага. Ехал и орал от боли и страха. В кустах мелькнул чей-то силуэт. Припадая на ушибленную ногу, Роман побежал за человеком. Тот оглянулся, лицо показалось знакомым. Увидев Филонова, человек прибавил скорость. Злость и раздражение от непонимания ситуации придали силы. Догнав убегающего, студент схватил его за капюшон куртки-аляски и развернул к себе лицом.

– Петька! Что ты здесь делаешь?

– Так, гуляю, девушку жду. Но вы ошибаетесь, меня зовут Василий, – ответил человек, которого Роман принял за коллегу-аниматора.

– Какую девушку?

– Тебе какое дело? – Похожий на Петьку Василий оскалился в скверной ухмылке.

– А чего убегал?

– А ты чего гнался? Овраг, сумерки скоро… я испугался. – Глазки Василия забегали.

Ну и рожа! Вот всегда не нравился студенту этот Петька… И Василий тоже не нравится. Однако, действительно, какое ему дело до Петькиных делишек и девушек. Роман понял, что двигался не туда. Он обошёл Петьку-Василия и развернулся на сто восемьдесят градусов. Надо успеть разыскать Галю до темноты. Шёл по оврагу, но никак не мог выбраться наверх, настолько крутыми и скользкими были его склоны. Вскоре овраг незаметно перешёл в тоннель, буравящий гору. Студент заметался в темноте, подумал было снова повернуть назад, но впереди забрезжил тусклый свет, он побежал и неожиданно оказался на поверхности, на улице Водопадной, о чём свидетельствовала вывеска на одном из домов. «Это то, что мне надо!» – подумал он. Старуха намекнула, что искать надо на Водопадной, но где именно, не сказала. Густая графика чёрных кустарников маскировала похожие друг на друга старые дома. Они казались неразличимыми. Роман брёл вдоль чугунной ограды и не знал, что делать дальше, пока не наткнулся на приоткрытую калитку.

Первый этаж дома – каменный, почти гладкий, а второй, деревянный, украшен резными занавесями, розетками и вазонами. Студент поднялся на крыльцо, дёрнул ручку двери и очутился в тепле. Это было то, чего ему не хватало последние часы! Роман понял, что промёрз до чёртиков и не прочь выпить чашечку чая или чего-нибудь покрепче. Позвал хозяев, но никто не откликнулся. Филонов не стал церемониться, разделся и сел на диван в просторной гостиной, обставленной под старину. Достал из кармана телефон, набрал Галин номер, и снова ровный голос сообщил о недоступности абонента. Надо было обдумать, что делать дальше. Чайку бы сейчас, горяченького! Не заметил, как задремал. Разбудили звуки. О, Роман знал, что может  так постукивать! У его бабушки хранился старый «Ундервуд», и конечно, мальчишкой он забирался на чердак и набивал дурацкие тексты, нажимая на полустёртые клавиши.

Пишущая машинка стояла в углу соседней комнаты, на массивном письменном столе. Аппарат на вид был ещё старше, чем у его бабушки, но работал самостоятельно. Прыгали рычажки литер, передвигалась каретка, а девушки-машинистки не было. Чудно! Кто-то умный догадался автоматизировать процесс, или может, она подключена к какому-нибудь компу? Да нет, ни проводов, ни компьютера не видно. И тут у Романа в руках оказался отпечатанный листок. Будто его подал прямо в руки кто-то невидимый. Роман поднёс листок к окну. Мать честная! Текст был с ятями!

Да это же прокламация! Ещё дореволюционная.

Роман обернулся к столу. Над волшебным аппаратом взметнулся лист бумаги. Его всколыхнул ветер? Нет. Его подняли руки. Гладкие белые ручки с ямочками у основания пальчиков заправили свежий лист и бабочками запорхали над клавишами.

Чарующие зрелища иногда делают людей идиотами. Студент не мог отвести глаз от этих белых ручек, мелькающих в пустоте над старой пишущей машинкой. Постепенно оживала, будто фотография в растворе проявителя, фигура машинистки. На запястьях появились кружевные манжеты, переходящие в рукава серого платья. Вроде ничего особенного: девушка сидела к нему спиной и печатала на машинке. Но всё в её облике говорило, нет, кричало – о нереальности того, что видел Роман! Пепельные волосы, уложенные в скромный узел на затылке, кружевной воротник на гладкой шее и дорожка мелких пуговок вдоль позвоночника. Из-под подола длинного платья выглядывал каблук рюмочкой.  Изображение было размыто, словно недопроявленное, и дрожало в муаровой ряби.

Роман вышел из оцепенения и решился тронуть девушку за плечо. Его рука даже ощутила холодную скользкость шёлка, а под ним – ничего. Вообще ничего! Пальцы хватали пустоту. Студент поразился несоответствием между реальностью картинки и отсутствием тактильных ощущений.

И снова в руке оказался листок тонкой бумаги.

Вы удивлены, Валериан? – прочитал Роман первую строчку. Письмо адресовано не ему, а он не привык читать чужие письма.

– Постойте! Вы меня с кем-то путаете!

Но призрак уже дематериализовался, на стуле никого не было, и лишь листок с посланием подрагивал в руках студента. Он сложил его вчетверо, машинально сунул в карман.

«Пора бежать! Надо вытаскивать Галю из этого сумасшедшего мира, пока не началось…» Роман не знал, что может начаться, но чувствовал, что следует поторопиться.

Он мчался по узким улочкам, спускался в подземные тоннели и штреки заброшенных шахт, поднимался на чердаки старых зданий. Ему казалось, что своим присутствием в этих местах, он разбудил какие-то силы. Нижний мир зашевелился. Роман был в шоке не только от факта существования привидений, призраков и других тёмных личностей, которые неприкаянно бродили в этом пространстве, но и от их количества, которое росло катастрофически. Какие-то солдаты, матросы, купцы, мещане, инородцы, белочехи, роговцы (откуда он только слова такие знал?) – все они провожали студента настороженным взглядом и как будто лишь ожидали приказа, чтобы схватить, мучить, пытать.

В голове стучала молотком одна-единственная мысль: где Галя? Роман не мог вернуться без неё. И он продолжал искать. После бесплодных блужданий по улицам Энска студент опять вырулил на Стеколку. Вокруг разруха и грязь. И вдруг он увидел давешнюю девчонку. Она снова стояла у мутного окна и прилаживала на шее верёвочную петлю. Это уже было. Какое неприятное, страшное дежавю.

Роман подбежал и выхватил верёвку из рук девчонки.

– Зачем ты мне снова мешаешь?– захныкала она.

– Не нравится мне то, что ты собираешься сделать, – зло ответил Роман.

– Достали вы все, – устало сказала девчонка. – У каждого есть шанс стать привидением. Но не многие его используют. У меня уже всё случилось. Мне моя теперешняя жизнь нравится гораздо больше, чем прежняя. Вы бы, дяденька, лучше свою девушку спасали. Она тонкая, чувствительная. Это не мне, а ей угрожает опасность.

Студент с сомнением глянул на девочку, не решаясь оставить ребёнка в опасности. Но призрачный силуэт растаял, будто его и не было. Филонов рванул по низкой галерее и увидел их: вжавшуюся в угол Галю и нависшего над ней давешнего Василия с ножом. Маньяк собирался нанести удар, но отчего-то не спешил, отступал на шаг и снова замахивался. Ему не хватало вызывающего аппетит деликатеса: чувства страха. Галя его не боялась. Совсем. Она тоже разгадала тайну призраков, поняла, отчего он медлил.

А студент медлить не стал. Подскочил и ударил маньяка ногой, отшвырнул от девушки, нож у Василия выпал, заскользил по грязной плитке. А Роман колошматил преступника до тех пор, пока не понял, что его ноги и руки проваливаются в пустоту.

Когда они с Галей покинули Стеколку, начинало смеркаться. Мороз закручивал гайки. Сизые городские голуби облепили люки теплотрассы, пытаясь урвать жалкие крохи тепла.

Разворачиваясь на пятачке перед магазином, прямо на них пятился грузовик. Роман оттолкнул Галю, они упали в серый, похожий на халву сугроб. Барахтались в нём, пытаясь отползти подальше. Грузовик продолжал пятиться и елозить по мёрзлой площадке. Наконец он отъехал, на серой дороге зияло красное пятно, в которое впечатались сизые перья и скрюченные лапки голубей. А с мёрзлого тополя на место происшествия уже слетались вороны. Галя испуганно вскрикнула. Филонов содрогнулся.

– Ничего, снежок подпал и следок застлал, – услышал он вдруг голосок давешней бомжихи.

Но как ни вертел головой, никого не увидел.

Продолжение следует

Призраки города Энска. Глава 2. Купеческая дочка