Шло начало двухтысячных. Я тогда ещё не был ни журналистом по образованию, ни писателем в общем-то. Просто юноша, которому интересен мир и люди, природа и Вселенная. И вот этому юноше в голову приходит имея романа. Название тоже вскоре появляется - "Принцип 8". Казалось бы, наивная сказка о говорящих животных, в центре которой самый обычный Ёжик, правда прямоходящий. Но, как часто бывает, Сказка вовсе не о том, что приключилось с Ёжиком и его друзьями, не о странной, управляющей погодой гитаре из дуба, ни о чём таком, да и вообще не о зверях. Она - о людях. О тех самых людях, что, по сюжету романа, почти исчезли с лица Земли в результате, ни много ни мало, мировой войны. А те, кто не исчезли, одичали, сами стали зверями. Всё поменялось, перевернулось с ног на голову. Что касается природы, она восстановилась после военного катаклизма, но у людей едва ли осталась возможность вновь сделаться "хозяевами планеты". Едва ли... И всё же способ мог отыскаться - благодаря тому самому Ёжику, то есть представителю природы, которую мы, люди, не привыкли беречь. Да, она бывает безразлична и даже жестока, однако именно её заслуга в том, что мы появились на свет. А значит, не только она ответственна за нас, но и мы - за неё, мать-природу. И очень больно и страшно думать, что фантастические идеи начала 2000-х имеют нечто общее с сегодняшней реальностью. Альберт Эйнштейн сказал: "Фантазия - это способность видеть будущее". А слово "фантастика" образовано именно от слова "фантазия". Писатель далеко не всегда властен над тем, что создаёт, и как бы хотелось, чтобы творчество, воображение было по-настоящему позитивным, а не просто пропитанным надеждой. Ведь вряд ли когда-нибудь, тем более постфактум, за нас решат наши же проблемы некие говорящие животные.
На наш взгляд, если с малых лет прививать детям экопривычки, то они останутся с ними на всю жизнь. Помочь привить любовь к экологичному образу жизни и бережным отношениям с природой могут книги.
Мы в «Мусора.Больше.Нет» собрали в подборке книги, авторы которых беспокоятся о состоянии окружающей среды. Поэтому в своих книгах они доступно объясняют детям, почему нужно заботиться о природе.
Читайте с детьми книги, которые научат любить нашу планету!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Весенний вечер. Синий час. Ну как же не любить мне вас, Как не любить мне вас, цветы? Я с вами выпил бы на "ты". Шуми, левкой и резеда. С моей душой стряслась беда. С душой моей стряслась беда. Шуми, левкой и резеда.
Эти примитивно-эстрадные строки — поэму "Цветы" из двенадцати восьмистиший — Сергей Есенин, по свидетельству близких, называл "пожалуй, лучшим, из того, что написал". Ничего я не смыслю в поэзии. И ничего, кроме пафосного пустословия, не вижу в этих рифмах, достойных созревающей школьницы:
Я не люблю цветы с кустов, Не называю их цветами. Хоть прикасаюсь к ним устами, Но не найду к ним нежных слов. Я только тот люблю цветок, Который врос корнями в землю, Его люблю я и приемлю, Как северный наш василёк.
Возможно, моя ошибка в том, что я не пользуюсь "наилучшим способом чтения поэмы", который предложил сам Есенин: "Это философская вещь. Её нужно читать так: выпить немного, подумать о звёздах, о том, что ты такое в пространстве, — тогда она будет понятна". Как-то не греет меня пьяная космогоническая философия. Да и сам Есенин, видимо, составлял своё "Собрание сочинений" трезвым, поэтому "Цветы" в него не включил, а только прочёл отдельно на последнем выступлении 25 сентября 1925 года в Московском Доме печати. "В России почти все поэты умирали, не увидев полного собрания своих сочинений. А я вот — увижу", — говорил Есенин в конце ноября, подписывая в печать сразу все три тома стихов... ...но повесился через месяц, 28 декабря 1925 года, во время очередного запоя. А трёхтомник "Собрания" вышел в начале 1926-го.
На снимке, как ни странно, — цветущий чёрный тмин.
4 февраля исполнилось 150 лет со дня рождения Михаила Пришвина, знаменитого своими книгами о русской природе.
Он писал о ней так хорошо, что в итоге сложился стереотип о Пришвине как об эскаписте, который боязливо скрывался в лесной чаще от потрясений первой половины ХХ века с ее войнами, революциями и террором. Однако Пришвин вовсе не был тем безобидным тихоней, «лесовичком», каким его представляют.
Второгодник бежит в Америку
Начать надо с того, что по характеру Михаил Михайлович был человеком свободолюбивым, а в юности так и вовсе отчаянным. Купеческий сын, после светлых восьми лет детства в семейной усадьбе села Хрущева, что под Ельцом, он отправился в гимназию, из которой на седьмом году учебы был исключен с «волчьим билетом» (то есть без права продолжения образования) за конфликт с преподавателем – ни много ни мало будущим русским философом Василием Розановым.
Впрочем, и до столкновения с автором «Уединенного» у Михаила дела шли негладко. Его дважды оставляли на второй год – юного Пришвина категорически не устраивала душная казенная атмосфера провинциальной гимназии, так что учился он, мягко говоря, без энтузиазма. Он был рожден для вольных просторов и странствий.
Многим хотелось бы сказать про себя нечто подобное, да не многие решаются оставить оседлую жизнь и на самом деле отправиться в странствия, для которых рождены. А Пришвин рвался на волю с детства: однажды гимназист Миша решил сбежать в Америку – и сбежал.
Гимназисты без головы
Началось все с драки, затеянной будущим созерцателем со своим товарищем прямо во время урока. Обоих отправили в карцер, где было намного интереснее, чем в классе: с собой у Миши была только что переведенная на русский язык книга Майн Рида «Всадник без головы», которую они с приятелем стали читать вслух. Чтение было настолько захватывающим, что, когда их выпустили на свободу – а друзья были только на середине романа, – они договорились подраться еще раз, чтобы снова попасть в карцер и дочитать книгу. «Всадник» настолько впечатлил гимназистов, что они решили немедленно бежать в Америку.
К походу подготовились основательно, завербовав еще несколько добровольцев. Правда, изучив речные пути, Пришвин понял, что до запада им слишком далеко, а вот на восток вполне реально, так что вместо Америки друзья пошли в Азию. Поход длился несколько дней: у гимназистов было даже ружье, украденное у родителей. И все же через несколько дней их засекли. Гордый Пришвин был последним, кто согласился сдаться.
Поскольку побег был вдохновлен литературой, друзья дали ему литературное название – «В краю непуганых птиц». Много лет спустя Пришвин озаглавил так свою первую книгу, отдавая дань юношеской авантюре. И еще он всегда покупал экземпляр «Всадника без головы», где бы этот роман ему ни попадался, – он стал для писателя талисманом его бродячей жизни.
На исправление в Сибирь
Беглецам грозило исключение из гимназии, но за них заступился молодой учитель географии Василий Розанов. Он убедил коллег в том, что Пришвин и компания действовали из романтических и героических, а вовсе не хулиганских побуждений.
Однако Пришвин недолго помнил добро Розанова – он был разнузданным подростком, и когда географ однажды захотел поставить ему кол, расшумелся и пригрозил географу расправой. Бывший защитник Пришвина превратился в его главного обвинителя: по настоянию Розанова Михаила выгнали вон.
Юного беспредельщика отправили к дяде в Тюмень. Дядя Иван Игнатов был большой человек, владелец Жабынского судостроительного завода, и плевать хотел на «волчьи билеты». Пришвина устроили в Тюменское Александровское реальное училище, где тот неожиданно для всех показал себя с лучшей стороны. С ним произошла перемена: Пришвин теперь желал, «чтобы последняя капля крови неудачника» вышла из него.
Довольный племянником, бездетный Игнатов хотел сделать его преемником, но Михаил, наконец заинтересовавшись наукой, пошел своим путем. Сдав экстерном все гимназические экзамены, он поступил в Рижский политехнический институт на химико-агрономическое отделение.
Университет и тюрьма
Высшее образование тоже далось Пришвину не без проблем. На этот раз дело было в политике. Увлекшись быстро распространявшимся тогда в студенческой среде марксизмом, Михаил начал посещать подпольные кружки и в приливе энтузиазма перевел книгу немецкого социал-демократа Фердинанда Августа Бебеля «Женщина и социализм». Этого было достаточно, чтобы угодить на год в тюрьму. Отсидев срок, Пришвин вернулся в родное Хрущево под надзор полиции – ему на несколько лет запретили жить в крупных городах России.
Михаил Пришвин (слева) на фронте
По настоянию матери опальный студент продолжил образование в Германии: в 1902 году 29-летний Пришвин наконец получил диплом Лейпцигского университета по специальности инженер-землеустроитель. Учителем Михаила был будущий нобелевский лауреат физико-химик и философ Вильгельм Оствальд. Посещал Пришвин и Йенский университет – ради лекций знаменитого биолога Эрнста Геккеля (среди прочего тот был наставником Николая Миклухо-Маклая). Помимо естественных наук будущий писатель увлекался философией – особенно гремевшим в те годы Фридрихом Ницше.
По дороге домой Пришвин заехал посмотреть Париж, где его ждало одно из главных событий в жизни – роман со студенткой Сорбонны Варварой Измалковой. Роман был коротким, но очень ярким – Пришвин вспоминал его всю жизнь, чему способствовал и его неудачный первый брак. Более того, Пришвин считал, что именно эта драматическая история молодости сделала его писателем: однажды, устав перебирать в уме все обстоятельства несчастливого романа, он решил записать свои мысли в блокноте и был потрясен ощущениями, которые давал ему процесс литературного творчества.
Из агрономов в журналисты
Пришвин с детьми, 1946 год
Вернувшись на родину, Пришвин несколько лет работал агрономом, но тяга к литературному творчеству взяла свое: как только закончился срок запрета проживания в больших городах, Михаил отправился в Петербург и Москву с намерением попробовать себя в журналистике и писательстве. Он печатался в «Русских ведомостях», «Утре России» и других демократических газетах, а в 1906 году опубликовал первый художественный текст – рассказ «Сашок». В нем уже были заметны характерные черты пришвинской прозы. Это и детство – а Пришвин немало писал про и для детей, – и природа, и таинственная атмосфера: едва не утонувшего в пруду человека помогает найти загадочная женщина с чашей и свечой. Характерно и то, что главный персонаж рассказа Сашок – охотник.
В дороге
Скоро Пришвин находит свой главный интерес. Это не политика и не социальное переустройство, так волновавшие его современников, а окружающий мир: русская природа и люди, живущие, что называется, на земле, то есть среди этой самой природы. Так Пришвин становится этнографом, путешественником и писателем. Воплощая свою детскую мечту, он отправляется странствовать. Но уже не в Америку, а на Русский Север.
Сначала побывал в Карелии, где собирал народные сказки. Очерки из этого путешествия составили его первую книгу «В краю непуганых птиц» (1907). Затем Пришвин предпринял более масштабное путешествие: по Северной Двине до Архангельска, оттуда на Кольский полуостров, Соловки, затем прошел по Северному Ледовитому океану, а потом на запад – на Скандинавский полуостров. По мотивам написал книгу «За волшебным колобком», в которую вошли очерки и записи северных сказов.
Нового писателя тепло приняли уже признанные русские литераторы, в частности, Максим Горький, которому импонировали тяга Пришвина к странствиям и интерес к простому народу, а также Алексей Ремизов, особо ценивший сказочную мистическую сторону пришвинского творчества. Оценили его и ученые: за книгу «В краю непуганых птиц» Пришвин получил серебряную медаль Императорского Русского географического общества.
Пришвин в 1910-е гг.
Окрыленный признанием, писатель продолжил путешествия: побывав в Заволжье, «в стране раскольников и сектантов», Пришвин изложил свои впечатления в книге «У стен града невидимого», из поездки по Крыму и Казахстану привез очерки «Черный араб» и другие. В 1912-м вышло его первое собрание сочинений.
Став участником Петербургского религиозно-философского общества, объединявшего интеллектуальную элиту Серебряного века – Дмитрия Мережковского, Вячеслава Иванова, Николая Бердяева и других, – Пришвин получил долгожданный шанс напомнить о себе своему давнему антагонисту Василию Розанову, который был одной из ключевых фигур в этой среде. Но Розанов на сближение не пошел.
Оппонент Ленина
Первую мировую войну Пришвин провел не на природе: в качестве военного корреспондента он несколько раз был на фронте. После Октябрьской революции писатель осудил большевиков, открыто называя их переворот антинародной авантюрой. Его статья о Ленине, вышедшая в конце 1917 года, красноречиво называлась «Убивец». Резко выступил он и против поэта Александра Блока, поддержавшего революцию. За критику Пришвин поплатился арестом и месяцем тюрьмы. Получив свободу, он вернулся на родину, в Хрущево, но тихой жизни не получилось: имение скоро национализировали, и Пришвин стал работать школьным учителем и библиотекарем.
В послереволюционные годы Пришвин потерял сестру, двух братьев и пасынка. В отличие от большинства русских писателей, он провел это тяжелое время не в городах, а в деревне, и это во многом определило его стратегию дальнейшей жизни. Как бы он ни относился к большевикам, в деревне он наблюдал нечто еще более ужасное: разгул бунта, безжалостного и иррационального. Пришвин называл его не крестьянским, а мужицким, основанным на «раскаленном добела эгоизме», слепом, неумном, лишенном всякой созидательной идеи. На этом фоне большевики, старавшиеся установить хоть какой-то порядок, начали казаться пусть и чуждой, но все же положительной силой.
Не то чтобы Пришвин «по-барски» воротил нос от мужиков. Вспоминая свою юность, он признавал, что и сам был ведом той бестолковой эгоистической силой разрушения и отрицания, пока жизнь (в лице того же Розанова и других строгих учителей) не образумила его.
Эти размышления отразились в повести «Мирская чаша», которую Пришвин безуспешно пытался опубликовать в 1922 году. Рукопись дошла до Льва Троцкого, который честно ответил, что с художественной точки зрения повесть прекрасна, а с политической – насквозь контрреволюционна.
Примирение с режимом
Эмиграция для Пришвина не имела смысла – он понимал, что может жить только на родной земле. После неудачи с «Мирской чашей» он не оставил попыток легализоваться при советской власти как писатель. В середине 1920-х Пришвин опубликовал свои ранние очерки в книге «Черный араб», затем сборник рассказов для детей «Матрешка в картошке». «Красные» литераторы из РАППа (Российской ассоциации пролетарских писателей) быстро учуяли в «любителе природы» чуждый элемент и в течение нескольких лет громили Пришвина с трибун и в газетах. Он даже серьезно подумывал о возвращении в агрономы, но с роспуском РАППа травля прекратилась. А в 1934 году Михаила Михайловича выбрали аж в правление новообразованного Союза писателей СССР.
Несмотря на полученный статус и всесоюзный успех повести «Кладовая солнца» (1945), при жизни Пришвин смог напечатать лишь некоторую часть написанного. Более того, полное собрание его сочинений не издано до сих пор.
Пришвин решил примириться с советской властью как с силой, сумевшей обуздать «мужицкий хаос» и строившей новое государство. Все свои политические мысли он оставил для тайного дневника, а внешне играл роль Берендея (как он сам себя называл) – человека, погруженного в мир природы. Но даже эта скромная позиция многим казалась вызывающей: в стране гремела индустриализация, и самонадеянный советский гражданин, по завету Мичурина, собирался не ждать милостей от природы, а брать у нее все, что нужно, а тут вдруг Пришвин с его сказочно-мистическим, а не материалистическим восприятием лесов и полей.
Экология и ГУЛАГ
Судя по тому, что Пришвин очень увлекался охотой, его любовь к природе нельзя назвать вегетарианской. С другой стороны, был одним из первых экоактивистов: живя в Усолье под Переславлем-Залесским, писатель боролся с вырубкой лесов разработчиками торфа. Писатель Константин Паустовский вспоминает, как Пришвин вместо комплиментов укорил его за книгу о Мещерском крае, посетовав, что книга сделала край слишком популярным для туристов, а их нашествие грозит экологической катастрофой.
Будучи уже в летах, Пришвин не прекращал странствий. В начале 1930-х побывал на Дальнем Востоке (написав по впечатлениям повесть «Женьшень»), затем снова направился на Север. Вторично навестил Соловки, где в монастыре был теперь «лагерь особого назначения», и Выговский край, где теперь строили Беломорканал. Увиденное изложил в романе-сказке «Осударева дорога». Это размышление о судьбе России, о взаимоотношениях власти и народа было опубликовано уже после его смерти.
Дневник Пришвина
Трудно найти что-то подобное дневнику Пришвина. Писатель вел его на протяжении полувека – начиная с 1905 года и до смерти, стараясь не пропускать ни дня. В нем – вся эпоха первой половины ХХ века, прожитая внимательным и чутким человеком.
«Однажды Пришвин сказал мне, что все напечатанное им – сущие пустяки по сравнению с его дневником, с его ежедневными записями. Эти записи он главным образом и хотел сохранить для потомства», – вспоминал Константин Паустовский.
Ведя дневник тайно (в сталинские времена он мог поплатиться за свои мысли свободой, а то и жизнью), Пришвин рассчитывал на посмертную публикацию. И она состоялась, но лишь совсем недавно, когда были опубликованы 18 томов дневниковых записей.
Паустовский замечал, что эти приватные записи «полны поэтической мысли и неожиданных коротких наблюдений, таких, что другому писателю двух-трех строчек Пришвина из этого дневника хватило бы, если их расширить, на целую книгу».
Любовь последняя и вечная
Большую часть жизни Пришвин был несчастлив в любви. Месяц бурного студенческого романа и потом годы, десятилетия тоски по близкому человеку, родственной душе. Ему было около 30, когда он, работая агрономом, встретил Ефросинью Бадыкину – молодую вдову-крестьянку с годовалым ребенком на руках и в благородном порыве женился на ней. Но Пришвин не стал для Фроси Пигмалионом: шли годы, а общих интересов, кроме детей, не было.
Пришвин около своего автофургона, 1938 год
Неуют в доме еще больше подстегивал Пришвина к путешествиям. Не найдя счастья и успокоения в браке, с удвоенной силой он искал его в природе. С 1930-х писатель путешествовал на автофургоне, который ласково называл «Машенька». Машина заменила ему верного друга и спутника. И вот, когда, казалось, жизнь подходила к концу, Пришвин познакомился с Валерией Лебедевой, ставшей той настоящей любовью, о которой он всегда мечтал. Ей было 40, а ему уже 67, но вместе они прожили 14 самых счастливых лет.
Тайна Берендея
После смерти Пришвина в 1954-м Валерия Дмитриевна стала хранительницей его дома-музея в подмосковном Дунине, который, в отличие от многих других домов-музеев, возник спонтанно и естественно, после того как почитатели писателя начали паломничество к его жилищу. Не зря Паустовский называл Пришвина «знахарем и мудрецом». Люди хотели узнать больше об авторе, который среди классиков соцреализма выглядел таким загадочным и в то же время таким родным. Пришвин, казалось, ведал какую-то тайну. Но он не унес ее с собой на тот свет, а изложил в своих книгах, которые ох как непросты. Это совсем не «записки натуралиста», а лесная эзотерика: метафизика природы и постигающего ее человека.
Пришвин с женой Валерией, 1940 год
В этом совершенно русском писателе есть много от созерцательности японского искусства с его трепетным, глубокомысленным отношением к деталям окружающего мира, будь то восход солнца, случайный прохожий на дороге или одинокий лист дерева на ветру, то есть ко всему тому, что большинство людей воспринимает лишь как фон для своей бурной деятельности. Только тот ценит жизнь по-настоящему, кто умеет видеть красоту и величие в малом, кто способен восхищаться морозными узорами на окне. Этому учит Пришвин.
Заканчиваем знакомиться с книгой Сета Стивенс-Давидовица "Не доверяй интуиции".
Вопрос 9: как улучшить свою жизнь?
В предыдущей части мы ознакомились с рейтингом занятий человека по уровню субъективного удовольствия. Помимо Mappiness, есть ещё и другие подобные проекты, например Yourhappiness Мэтью Киллингсворта. Он изучал влияние дохода на счастье человека. Мэтью опроверг традиционную поговорку о том, что не в деньгах счастье. Счастье есть в деньгах, но его там весьма немного. При этом, чем больше денег – тем медленнее это счастье прибывает.
Ещё одна вещь, на которую обратил внимание исследователей – неспособность нашего ума сфокусироваться на настоящем моменте. Почти половину времени мы думаем не о том, чем занимаемся. И это делает нас менее счастливыми:
Ещё один вывод, который делает автор на основе результатов проекта Mappiness – мы занимаемся не тем, чем нужно для счастья. Он посчитал с помощью данных Американского Бюро Трудовой Статистики, сколько времени проводит средний американец за тем или иным занятием. И пришёл к выводу, что самые счастливые дела длятся всего пару часов в день. Всё остальное – не то...
Но это «не то» можно подсластить. Например, слушать музыку во время работы. Или работать на удалёнке. Самое лучшее – работать с друзьями: получите больше удовольствия, чем от футбольного матча. Безотносительно занятия пребывание с романтическим партнёром или друзьями прибавляет четыре балла счастья. А вот коллеги и одноклассники выедают счастье, хоть и не так много: 0,3 балла. Выедают счастье социальные сети, о чём свидетельствует эксперимент учёных университетов Нью-Йорка и Стенфорда. Они предложили по сотке евро каждому, кто откажется на четыре недели от Фейсбука. 90% сказали «да» и получили прирост счастья по сравнению с контрольной группой.
А как насчёт спортивных болельщиков? Стоит ли заниматься этим делом? Вряд ли. Да, ты получаешь три балла, если твоя команда выигрывает у заведомо слабейшей. Но получаешь минус десятку, если они умудрятся продуть. Если твоя команда слабее, то баланс здесь +7/-6, но они и выигрывают реже. Казалось бы, болей за фаворита, он чаще всего выигрывает, и в сумме получится плюс. Но к победам привыкаешь, и они не приносит желаемого кайфа. Хочется большего. Так что фанатство это – сомнительное удовольствие. Но смотреть спорт всё же может принести больше счастья. Секрет прост: лучше всего смотреть матчи команд, за которые не болеешь. Не знаю, как автор, но я, когда смотрю, всё равно симпатизирую какой-нибудь из команд. Поделюсь секретом: крутейший драйв приносит боление за команду, в которой играет твой ребёнок. Вот тогда сердце выскакивает из груди, и реально получить инфаркт. И даже тогда, когда проиграл, не так обидно. Важно пойти и утешить его.
Переходим к выпивке. Исследователи проекта Mappiness искали корреляции у людей с этим занятием и пришли к выводу, что пьют чаще всего тогда, когда и так занятие приятное. Пытаются превратить потрясную вечеринку в эпическую. Люди пьют во время общения, за телевизором, едой или музыкой. Однако прирост счастья при этом незначителен. Сильнее он, если пьёшь в дороге, ожидании или за сигаретой. Я так думаю, человек отвлекается и ему не так скучно, я так понимаю. Автор даёт совет: если у вас нет зависимости, пейте лучше, когда плохо, чем когда хорошо. Совет этот плохой: никогда не знаешь наперёд, появится у тебя зависимость, или нет. Лучший способ быть наперёд уверенным, что не сопьёшься – не пить вообще.
Как мы знаем, данные проекта Mappiness собирались со смартфонов, Эти же смартфоны дали знать исследователям, где находился человек во время ввода статистики. Они сопоставили геоданные с типом местности и нашли ещё одну важную корреляцию: пребывание на природе прибавляет счастья. Лучше всего быть на берегу моря или озера: плюс шесть. Горы, леса, поля – плюс два. Даже просто живописное место может прибавить три балла. Изменяет настроение погода: снег (+1), солнце (+0,5), тёплая погода (+5,1), туман или дождь (-1,3). Сразу видно, что опрос проводили в Британии. Вряд ли бы в России снег получил плюс. Но стоит оговориться, что влияние погоды не столь доминантно, как друзья, природа, алкоголь или занятие спортом. Они могут лишь слегка улучшить показатели удовольствия на общем фоне.
Одним словом, вы поняли: интим с любимыми в тепле и на солнышке на берегу водоёма принесёт идеальное счастье.
----------------------------------------
Звучит потрясно, но не всё так просто в этой жизни. Интерпретировать данные можно по-разному. Если мы не думаем о том, чем в данный момент занимаемся, значит ли это, что это оттого, что мы не можем сконцентрироваться, как старается внушить нам автор? А может проблема в самих занятиях, которые настолько неинтересны, что постоянно отвлекаешься? Как видим, смешение корреляции с причинной связью способно испортить массу замечательных выводов.
Ещё больший скептицизм вызывают стенания автора по поводу низкого количества часов на «счастливые» занятия у среднего американца. А чему удивляться? Нельзя жить 24/7, непрерывно развлекаясь. Приходится убирать, готовить еду, ходить на работу. Спать, в конце концов. Взять просто и зарезервировать больше времени на развлечения мы чаще всего просто не в состоянии.
Главная моя претензия: автор вслед за учёными валит всё в кучу: выпивку, секс, музеи и стадионы. На самом деле это – удовольствие. Конечно, они добавляют допамина. Но всё же допамин – это не то же самое, что и счастье. А однозначного ответа на вопрос «что такое счастье» – увы, нет.
Неплохая книжка, хоть и поверхностная. Она на самом деле не о данных, а о научных исследованиях, полученных с помощью новых способов сбора информации. Ведь данные – это хлеб учёного. Я думаю, автор своими выводами сильно нас не удивил, и потому его призыв – не верить интуиции – нас чаще всего подведёт. И всё же кое-что новое мы для себя почерпнули, и это радует.
Ещё один день. Прошел. Как прошел? Прошел– ну и ладно. Раньше всё было не так. Раньше радость была везде, в каждой мелочи. Сейчас, после 16 лет, беззаботных и весёлых, что-то изменилось. Но это не важно. Просто безразлично. Наедине с собой все безразлично, даже собственное безразличие. Говорят, нужно наслаждаться одиночеством. В этом определенно есть смысл. Уединение не оставляет нам выбора, оно заставляет нас двигаться. Куда– не важно, просто двигаться. Когда мы в компании, нас не интересуют свои мысли. Интересуют только мысли наших компаньонов. В одиночестве наш разум заменяет нам любую компанию, сам становится нашим собеседником. Так и происходят великие дела. Наверное, так и появилось все, что было создано людьми. Нужно просто доверится одиночеству, остальное за нас сделает разум. Просто так устроен человек. Все просто. А небо такое большое, кажется, что если будешь долго смотреть, то утонешь. Может это правда? Звучит более чем романтично. Облака, подпалённые закатом, уходят за горизонт, словно бойцы уходят на фронт. Уходят и не знают, вернутся ли они сюда. Никто этого не знает. Но все знают, что прошедший день уже не вернуть. В этот день закат был особенное красивым, впрочем как и всегда, когда ты действительно на него смотришь, а не бросаешь пару невольных взглядов. Он уводил с собой и этот летний день. Возможно лучший, а возможно худший, а возможно просто день. Вместе с этим днём закат уводил за собой половину лета. Половину лета, которая просто прошла, хоть и непривычно быстро. За это время случилось немало хорошего и плохого, но сейчас это не имело значения. Наступала ночь. Время, которое намного интереснее дня. Ночью происходит все самое душещипательное, самое интересное. Наверное она существует для наших впечатлений. Подкреплённая уединением, сегодняшняя ночь была непростой. Также как закат уводил за собой этот день, нынешняя ночь вела за собой следующий, а вместе с ним и оставшуюся половину лета, которая, наверное, должна быть лучше. Конечно, это не так. Она никому ничего не может быть должна. Должны только мы. Должны сами себе. Должны выбирать, как провести этот день, эту ночь, это лето, эту жизнь. Мы сами. Сами для себя
«Чат на чат» — новое развлекательное шоу RUTUBE. В нем два известных гостя соревнуются, у кого смешнее друзья. Звезды создают групповые чаты с близкими людьми и в каждом раунде присылают им забавные челленджи и задания. Команда, которая окажется креативнее, побеждает.
Приятель! Я не знаю, кто ты и откуда. И не знаю, через неделю или через сотню лет бутылка попадет к тебе в руки. Тебе, наверное, интересно, что со мной было. Для тебя это уже «было». Ни черта со мной не будет.
Объявят мне выговор. Возможно, строгий. Возможно, возьмут слово, что в дальнейшем… Но знай, что, когда я буду давать слово, я буду держать большие пальцы рук внутри кулака. В этом случае по старой морской традиции обещания недействительны. Ты думаешь, что дело было хуже?
Поверь, мы не утонем. Мы просто не имеем права уступать финикийцам. В любое время человек должен уметь повторить то, что делали до него.
Помни об этом. А при случае давай выпьем за то, чтобы чудаки и донкихоты никогда не исчезали. Они здорово помогают любить жизнь. И помогают ценить то, что было до нас и будет после. Только скучные народы в скучные времена могут обходиться без чудаков.
Прощай. Туман, лед и морские качели поджидают нашу лодчонку.