Работа бариста в модной кофейне всегда казалась мне мечтой. Когда в одной из самых популярных кофеен в центре города появилась вакансия, я сразу же подумал подать резюме. В то время я работал в другой, гораздо более простой кофейне вместе с, как мне тогда казалось, другом Алексеем. Я рассказал ему об этой вакансии, он тоже загорелся и предложил пойти вместе. Мы оба подали резюме, но его пригласили на собеседование первым.
Алексей был уверен в своих силах, ведь у него уже был хороший опыт работы бариста. Он прошел собеседование и получил приглашение на тестирование. Мы все время обсуждали его шансы, и я искренне надеялся, что у него всё получится. Но через пару дней он позвонил мне, расстроенный. Тестирование пошло не так хорошо, как он ожидал, и его не взяли.
На следующий день мне позвонили из той же кофейни и пригласили на собеседование. Я немного нервничал, потом что Лёха был опытнее, но тест провалил. Но я был полон решимости, раз шанс подвернулся, его надо использовать. Собеседование прошло хорошо, и мне тоже предложили пройти тестирование. Я понимал, что шансы есть, но нужно выложиться на все сто.
Когда настал день тестирования, я приготовил несколько напитков: латте, капучино и эспрессо. Постарался сделать всё идеально и, как мне показалось, у меня получилось хорошо. Через несколько дней мне позвонила менеджер Анна и сообщила, что я принят на работу! Радости не было предела.
Когда я рассказал Лёхе новость, его реакция была неожиданной. Он сначала промолчал, а затем холодно пожелал мне удачи. С тех пор Алексей перестал со мной разговаривать. Я пытался объяснить ему, что не хотел его обидеть и что моя победа никак не умаляет его способностей, но он не отвечал на звонки и избегал встреч. Вместе мы уже не работали, поэтому общение оборвалось.
С тех пор меня немного гложет, что я, возможно, занял не своё место. Но с другой стороны, Лёха пробовался первым и не моя вина в том, что он не прошёл тест. Вроде бы, всё правильно, но почему то мне кажется, что свою работу мечты я украл.
Истории на 3,14 про "самый страшный момент в жизни" напомнили. Хотя это далеко не "самые страшные моменты в жизни", были и страшнее. Но тут прямо ощущался холодок "Той стороны".
1) Ещё совсем мелкими пацанами зимой играли у дороги, я перебегал её перед автомобилем и поскользнулся. Упал прямо под колёсами. Не было ничего такого про "вся жизнь промелькнула перед глазами", но было чёткое понимание, что всё, сейчас пиздец, и либо я побарахтаюсь, либо конец. Автомобиль тормозит, да и скорость была небольшая, но на дороге лёд. А я сообразил, начал лёжа катиться и крутиться от автомобиля. И как сейчас помню: оборот - перед носом сантиметрах в 40 шина колеса, ещё оборот - шина на 5 см ближе, ещё оборот - ещё ближе. Автомобиль успел остановиться, водитель выскочил, сам в шоке. Отругал меня, а мог и отпиздить ))
2) Чуть постарше. Поехали на водопады. Там речка небольшая, мелкая, но есть обрывчик и под ним яма, глубокая. А я тогда плавать не умел. Взрослые в яме купаются, там народу довольно много было. А я наверху в луже сижу, плескаюсь. И кто-то из детей сталкивает меня в яму водопада. Очухиваюсь под водой, начинаю без толку махать руками и ногами, ноль эффекта. Ну, думаю, опять пиздец пришёл. Думаю, что делать, как дальше барахтаться. Тут кто-то из взрослых меня подцепляет и вытаскивает на поверхность - я там сначала хватаю воздуха, потом начинаю махать руками аки вентилятор и чисто на силе выплываю на берег. По-моему, вокруг никто и не заметил, что я мог утонуть.
3) Ещё постарше. Уже возле посёлка в речке купаемся с другими детьми. Речка в основном мелкая, но есть несколько ям. По-прежнему плавать нифига не умею, течением снесло в яму, прямо на дно. Выплыть не получается, воздух заканчивается, но зато наступает А) ощущение пиздеца и Б) полная ясность. И я понимаю, что яма эта шириной несколько метров, куда идёт течение понятно, нужно просто по дну идти поперёк течения и через несколько шагов будет берег. Так по дну на остатках воздуха и вышел.
После ещё было несколько случаев с водой, электричеством, взрывами, падением с большой высоты, многокилометровым переходом в сильнейший буран, бандитами в 90-е и т.д., более опасных даже, боль была, страх был, но вот этого ощущения "на чуть-чуть от Той стороны" больше пока не ощущал. Возможно, это свойственно детям. Вообще, думал, что до 30 не доживу )) Не зря говорят, что мужчина это чудом выживший мальчик )) А, ну и плавать я потом специально научился.
Я напомню вам для начала несколько древних как мир истин, отменить которые не может ни технический прогресс, ни нигилистическая философия. Во-первых, нельзя жить для себя.
Я пытался обрисовать эту мысль здесь и здесь, но даже близко не получилось так, как у Андре Моруа. Отменить невозможно, но можно забыть, что и произошло в массовой культуре. Даже мои консультации с ИИ не дали такого результата - не сказал он мне про Моруа ни слова.
Книгу можно почитать или послушать. Не знаю, насколько справедлива вся книга, я только начал с ней знакомится. Одной первой страницы мне хватило, чтобы сильно удивиться.
Все молитвы о "Я", успешный-успех, весь интернет хлам последних 20 лет, неизлечимость депрессии - всё оказалось перечёркнуто одной страницей текста.
Послушайте, ведь если звёзды зажигают ведь депрессия в 21м веке является эпидемией, тяжело лечится у очень многих. А, кроме неё среди нас, дорогие читатели, хватает иных недугов душевных, о который порой известно всем вокруг, но не самому страдающему.
А, тут выясняется, что один писатель, за год до своей смерти, издал книгу, в которой несколькими абзацами разбил в пух и прах актуальную даже сегодня повестку, утверждая разумное и делая это талантливо.
"Оглядись вокруг. Что ты видишь? Общество хапуг и мошенников. Тебе советуют хранить верность? Да кто соблюдает эту заповедь? Люди делают карьеру на беспринципности. Самые преуспевающие писатели, самые кассовые фильмы пропитаны цинизмом и проповедуют его. Злоба окупается — она питает газетную хронику. Садизм окупается — в нем черпают вдохновение авторы самых нашумевших романов. Эротика окупается — она привлекает толпы зрителей в темные кинозалы. Педантизм, невежество, жаргон окупаются — они слывут признаками глубины мысли. Ты любишь Бальзака? Послушай, что говорится в его книге: «Есть две истории: одна — официальная, лживая с начала до конца, где все поступки совершаются из благородных побуждений; и другая — тайная, единственно подлинная, где цель оправдывает средства. Люди в большинстве своем фаталисты; они обожают сенсации, они становятся на сторону победителя. Итак, добейтесь успеха — и вы будете оправданы. Ваши поступки сами по себе ничто; важно лишь мнение окружающих. Имейте привлекательную наружность, скрывайте изнанку вашей жизни и показывайте товар лицом. Главное — форма». Так говорит Вотрен».[1]
Да, Бальзак вкладывает эти слова в уста Вотрена, и в самом Бальзаке, как во всяком тщеславном человеке, было что-то от Вотрена. Но Вотрен бандит. Он говорит эти слова Люсьену де Рюбампре. И чем же кончил Рюбампре, послушавшийся этих советов? Самоубийством в тюремной камере."
Мне почти не снятся сны. А если и снятся, то они обычно не менее пусты, чем окружающий меня мир… Но были среди них и некоторые исключения, о которых я всё никак не могу забыть и ради продолжения которых я продолжаю жить.
И вот, в очередной раз закрывая глаза после очередного пустого дня, я увидел её второй раз… Она – воплощение красоты и печали, почему-то заинтересовавшееся мной после нашей случайной встречи в одном из несвязных снов. Тогда – наблюдая издалека, сейчас – разговаривая со мной, она была рядом… Я похож на неё как никто другой, ведь мы оба, с её слов, должны быть мертвы, однако получили второй шанс…
Такие вот, всё ещё живые покойники, мы сидели на бордюре у дорожки, ведущей к троллейбусной остановке. Утро было туманным и прохладным. Быть может, всё происходило поздней осенью или зимой. Предрассветные лучи солнца никак не могли пробиться сквозь свинцовые тучи. Во дворах не было ни души, но с автомагистрали изредка доносились звуки переключения светофора, рёв двигателей спешащих машин и гул неторопливых троллейбусов-старичков. Но всего этого мы не видели, поскольку неотрывно смотрели в сторону ещё спящих девятиэтажных домов.
Я смутно помню, что говорила моя собеседница, но до сих пор каждую осень ощущаю то самое чувство, которое испытывал тогда, сидя рядом с ней… В своём рассказе она упомянула какого-то директора школы, постоянное недопонимание и такое знакомое мне встречное нежелание понять… Ещё она сказала, что кто-то в горах умер вместо неё… Но деталей того происшествия я не запомнил: её речь, льющаяся грустной мелодией, размыла мои воспоминания, в которых она тихо, спокойно и односложно отвечала на вопросы о себе, но развёрнуто и с лёгкой улыбкой говорила обо мне, то и дело мельком поворачиваясь своим бледным лицом с белыми полосами от затянувшихся шрамов.
В ходе нашей беседы она несколько раз подчеркнула, что меня убили морально. Но кто, когда и как я этого сам не заметил, не почувствовал, что что-то произошло?.. И почему она знает об этом больше меня? Все мои вопросы остались неотвеченными…
Перед тем как уйти вслед за остатками ночи, она поклялась связаться со мной, но не дала ни номера телефона, ни адреса, ни какого-либо другого контакта, чтобы я сам смог найти её… Она даже не сказала своего имени… Однако на прощание друг другу мы всё же дали ещё одно, на этот раз взаимное обещание: при следующей встрече я должен буду принести ей подарок, а она – хоть и приняла это неохотно – перестанет уклоняться от вопросов о том, что связывает нас, и о своём прошлом…
Я не знаю: кто она? Но что-то меня тянет к ней: мне хочется вновь увидеть её, узнать поближе… Я должен что-то сделать для неё, ведь она первая, кто сам захотел принять меня…
После нашего расставания прошло много лет, но она так ни разу и не пришла. А я ждал её до последнего своего дня… Хоть я никогда не был сверхбогат, я отдал бы многое ради того, чтобы увидеть её ещё хоть раз. Важна ли мне была цена? Как человек, который всю жизнь копил, чтобы её заплатить, отвечу – нет.
Будучи молодым и не имея ничего за душой, я был готов сорвать горло в попытках докричаться до Вселенной, чтобы в одном из грядущих снов моя скрытная незнакомка явилась и со своей прохладной, мертвецкой, но пробуждающей во мне жизнь улыбкой сказала: «Мне нужна частичка тебя. Пусть подарком мне станет, например, твой голос…»
Но за всё отведённое время мне так и не приснилось ни сна… И только стариком, умирая в окружении моих едва сдерживавшихся от плача взрослых детей, я почувствовал, как через сгущавшуюся пустоту моих глаз на меня кто-то смотрит оттуда, с другой стороны жизни.
– Как я рада, что ты, наконец, будешь со мной… – с тихой улыбкой неизменившаяся девушка из далёкого прошлого, из такого грустного от прощания, но такого прекрасного от надежды сна, протянула мне руку – Это – лучший подарок…
Прежде чем закрыть глаза навсегда, я сквозь подступивший туман услышал:
– Пойдём же со мной, мой ненаглядный, я расскажу тебе всё, что пожелаешь услышать, – и, обретя живость, она, ласково прищурившись, добавила – Кстати, я – Эвелин!
–Эвелин… – всхлипнув, ослабленно протянул я, и по моей ещё тёплой, но стремительно бледнеющей щеке прокатилась хрустальная слеза.
Я хоронил папу в 3 года. Он умер когда ему было 33 года. через 27 лет я хоронил своего брата и при мне откопали могилу папы и перенесли его останки рядом с дедом, который умер в 32 года, в этой же могиле захоронил своего брата, ему было 34 года. Теперь там целый склеп.
Её звали Светкой. Мы жили по соседству. И дружили. Не потому, что мы росли вместе, учились или имели общие интересы. Нет. Мы сблизились по мере обстоятельств, которыми явились наши почти одновременно рожденные дети. Знаете, жизнь иногда сводит вместе случайных, совершенно непохожих людей, иногда на непродолжительное время… На то она и жизнь.
Вот и меня жизнь, в тяжелые 90-е, свела со Светкой.
Клязьма. Длинные поселковые улицы с двухэтажными барачными домами. Таких домов большинство, на 4-6 семей каждый. Вода на улице, удобства там же.
Жила Светка с матерью через три дома от меня, в одном из таких барачных домов, где даже огородов не было.
Кто жил в те далекие уже теперь 90-е помнит, что это было за время. Магазины пустые, продуктов нет, с одеждой туго. Молоко, сахар, сигареты по карточкам. Или талонам, уж не помню, как они точно назывались, как и кем выдавались. Помню, что это были обычные бумажные прямоугольнички, на которых было напечатано название продукта и стояла печать Сельсовета.
Берешь такой талончик, на котором написано «Молоко», сажаешь в коляску «мальвину» двух своих малолетних детей, одного на сиденье, другого на крышу коляски и бежишь с утра к молочному магазину. Надо успеть получить хоть литр из тех двух бетонов с молоком, которые привезли в тот день на весь поселок. Прибегаешь, очередь километра на два. И без очереди с детьми не пролезть, тут же получишь в спину: «Нарожали и лезут теперь!» И какой выход? А выход у нас со Светкой в то время был один - ходить по очереди к магазину задолго до открытия, чтобы очередь занять.
Так и жили. Детей растили. Правильнее сказать выживали….
У меня двое, у Светки один. Мужа у Светки не было, у меня был. А что толку? Но это другая история, не про это сейчас…..
Если Светка не простит свою очередь, то будет детям каша на молоке, а если проспит, то на воде.
А проспать она могла частенько, потому, что была она необязательная, с ленцой.
Где-то когда-то училась, потом работала продавцом в ГУМе, мотаясь каждый день в Москву на электричке. А потом случился у Светки Илюшка, рожденный без мужа, непонятно по какой любви, вовсе не по плану, а так, по случайности. И засела Светка прочно в декрете. Именно засела, поскольку делать она особо ничего не делала, попыток наладить свой быт не предпринимала, замуж в свои 23 особо не стремилась. Хотя…. Может и вышла бы, да как-то не складывалось у нее с мужиками.
Была она, как бы это помягче сказать, вся из себя невидная. Небольшого роста, очень полная, ширококостная, непривлекательная, за собой особо не следила. Не заглядываются на таких девок мужики.
Короче засела…. И сидела она в основном в свое свободное время у меня. И времени того у нее было навалом. Сыном Илюхой она особо не занималась. Готовить, убираться не любила, стирать тоже. Да и что ей стирать, одну рубаху ему и штаны? Это и бабка может. Утром кашей покормит, если за молоком не проспалаJ, и на улицу отправит. Там он и бегает целый день босиком, размазав соплюхи по пухлым розовым щекам. Весёлый такой, коренастый, ширококостный в Светку, чумазый, здоровый и всегда улыбающийся.
С собой к нам она его почти никогда не приводила. Она к нам приходила отдыхать от дел, которые не делала и от Илюшки. Нет, вру, еще приходила перекусить что-нибудь. А поесть она любила. И что еще важнее, покурить.
С сигаретами в то время вообще отдельная «песня» была. Были они тоже по талонам. Болгарские. И этих талонов почему-то никогда не хватало. Каждый «бычок» был на счету. У нас в семье бычков было больше, поскольку мой тогдашний муж тоже курил. На станции бабки в бумажных кульках продавали табак, который походу добывали все из тех же найденных где-нибудь бычков. Покупали…
Придет Светка ко мне, сядет и может сидеть хоть целый день. Я в огороде ковыряюсь - она рядом сидит. С детьми занимаюсь - она рядом. Я на кухне кручусь - она опять рядом. От угощенья никогда не отказывалась. Даже если целый день её не было, к ужину обязательно придет. Я это знала, на тарелку ей обязательно что-нибудь откладывала. Не мешала она мне, не в тягость была. Тихая была, спокойная, не болтливая. Жалела её, старалась поддержать. Иногда выговаривала ей: «Тебе сидеть, ничего не делать не надоело?» Она могла встать, пойти домой, вроде, как делами заняться, но на следующий день опять приходила, и все было у нее, как обычно. Никак!
- Ну и непутевая у тебя подруга! - говорила мне моя мама, когда, приехав в гости, опять видела сидящую у меня Светку. - Ну что целый день тут сидит, дел что ли нет у нее?
Ну не было у нее дел, не любила их Светка! Покурить, перекусить, выпить, когда нальют, любила. А дела делать не любила. Кстати, пить Светке было нельзя. Стоило попасть капле в рот, тихая Светка становилась дерзкой, порой даже агрессивной, колкой на язык. Могла на дискотеке, куда тоже любила захаживать, полезть на рожон к компании парней. Одна! Ей было по барабану!
А еще любила Светка ламбаду! Самозабвенно, до одури. Стоило ей услышать знакомую мелодию……Ла-лала-лала, лала-лала-лала-лала. И Светка, из сидящей на насесте серой клуши, превращалась в белую лебедь. Вся преображалась, в глазах появлялся озорной огонь. В танце вся колыхалась танце, каждой клеточной своего полного белокожего тела. Она растворялась в этом танце вся. Пухлые руки летали, как крылья. Смотреть на нее в такие минуты было полным удовольствием. Нет, не смотреть, а любоваться. Именно любоваться! Она вся светилась счастьем, какой-то надеждой. Надеждой на будущее, на лучшее, на любовь, которая еще у нее впереди…
Не было у Светки ничего впереди. Впереди у Светки была черная дыра!
Её нашли под забором на улице, рядом с домом, рано утром после очередной ночной дискотеки. Мертвую. Совсем без одежды, связанную по рукам и ногам веревкой, проходящей через шею. Выбросили Светку после очередной пьяной дискотеки из какой-то машины, может еще живую. Соседка вспомнила, что всю ночь выл на улице её пёс Дик. Стало ясно почему.
Наряд милиции приехал на газике с прицепом. Что-то записали, кого-то опросили, все задокументировали.
Положили Светку в прицеп, в чем была, вернее в том, чего на ней не было. Швырнули сверху кусок брезента и повезли. Ветер сразу сорвал брезент, обнажив Светкино молодое пухлое тело. Не остановились, не вышли, не прикрыли. Так и везли по длинной улице на глазах у многочисленных соседей и прохожих. Медленно… Долго… Мучительно долго…. Непутёво….
А из какого-то окна на улице доносилась любимая Светкина ламбада…..