- постоянное ощущение, что вы сделали что-то неправильное или не заслуживаете счастья и успеха
- не знаете, почему чувствуете себя виноватым, но это чувство не пропадает, даже если нет явной причины
- неуверенность и сомнения в своих способностях
- ощущение, что другие лучше знают, как правильно жить
- вам тяжело просить о помощи
- вам трудно отказать в просьбах о помощи
- вы не можете построить долгосрочные здоровые отношения или ваши партнеры зеркалят ваши негативные убеждения, что повышает уровень страдания

Как формируется глубинное чувство вины?

Чаще всего причиной является ощущение или знание того, что человек стал обузой для родителей.

Родители могут либо сами говорить об этом:

Если бы не ты, я бы закончила университет

Чтобы поднять тебя, мне пришлось работать на двух работах

Все деньги уходили на тебя, поэтому у меня нет никаких накоплений

Почему ты такой(ая)? Я думал(а), что ты станешь/поступишь и т.п.

Иногда это может транслироваться невербально, но ребенок будет чувствовать, что он с ним что-то не так, он причиняет боль или дискомфорт родителям.

И тогда рождаются бессознательные установки:

• со мной что-то не так

• я никогда не добьюсь успеха

• я недостаточно../ я не заслуживаю..

• если человек со мной - он оказывает мне услугу, а за услугу нужно платить

• меня невозможно любить просто так

Чувство вины и комплекс всемогущества

Чувство вины зачастую ходит рядом со всемогуществом

Если я во всем чувствую себя виноватым, значит, что я настолько всемогущ, что от меня все зависит?

По сравнению с простым чувством вины, глубинное чувство вины является более сложным состоянием, которое требует более глубокого взгляда на причины и факторы, влияющие на него. Лечение может включать в себя долгосрочную терапию, чтобы помочь человеку понять и проработать свои эмоциональные переживания и психотравмирующие ситуации прошлого.

Секреты обычно больше всего ранят их владельцев. Хранение секретов связано с более низкой удовлетворенностью жизнью, более низким качеством отношений и симптомами плохого психологического и физического здоровья. Наши секреты часто причиняют нам боль, но не по тем причинам, о которых вы могли бы подумать. Хотя сокрытие секрета в разговоре может показаться неудобным, скрытие оказывается легкой частью. Простое размышление о тайне за пределами социального взаимодействия вызывает чувство стыда, изоляции и лживости. Эти переживания могут заставить нас чувствовать себя беспомощными, отданными на милость наших секретов и неспособными справиться. И этот вред может начаться в тот самый момент, когда вы решите сохранить секрет.

Мои родители являются хорошим примером: ущерб, нанесенный их секретом, начался еще до рождения моего брата, в то время, когда не от кого было даже скрывать секрет. Само существование тайны вызывало у них беспокойство: а вдруг дети не будут похожи на отца? Что, если однажды им понадобится узнать о своей генетике? А когда мы родились, тайна грызла их еще больше. Было крайне маловероятно, что в разговорах, когда мы были молоды, когда-либо возникал вопрос о зачатии донора, поэтому в те ранние годы им никогда не приходилось скрывать эту тайну. Но все же тайна могла влиять на них.

Мои родители сказали мне, когда я стал старше, им никогда не приходилось скрывать секрет в разговоре. В подростковом возрасте мы с братом обдумывали, какие черты характера мы унаследовали от какого родителя, и просили родителей высказаться. Они говорили, что даже тогда всегда было легко сохранить секрет, но мне казалось, неудобно ориентироваться в нем, удерживать что-то такое огромное от нас. Именно после этих разговоров мои родители иногда задавались вопросом: а не открыть ли им тайну? Они приняли правильное решение? Чем дольше они хранили тайну, тем весомее она становилась в их сознании.

До недавнего времени история секретности была короткой: секреты причиняют нам боль, потому что прятаться — это стресс.

В ходе исследования , проведенного в конце 1990-х годов, женщинам, страдающим расстройством пищевого поведения, было предложено скрыть это от интервьюера. Не раскрывая правды о своем расстройстве пищевого поведения, женщины должны были ответить на такие вопросы, как «Иногда у людей возникают проблемы с самоконтролем; есть ли какая-то часть вашей жизни, где у вас есть проблемы с самоконтролем? и «Говорил ли кто-нибудь (например, друзья, соседи по комнате, члены семьи) о том, что у вас необычные привычки в еде?» Участники сообщили, что пытались отогнать мысли о своем расстройстве пищевого поведения, но это было невозможно сделать, когда им задавали такие вопросы, как «Едите ли вы регулярно?» Исследование намеренно затруднило сокрытие, и исследователи пришли к выводу, что секреты причиняют вред их хранителям, потому что сокрытие затруднено.

Итак, как насчет секретов, которые легче хранить? Пятнадцать лет спустя другая исследовательская группа попросила участников ответить на вопросы об их идеальном партнере для свиданий, не раскрывая пол этого человека. Технически это легко сделать, так как все участники должны были сказать «мой партнер по свиданиям» или «они» вместо «он» или «она». Тем не менее, участники сочли этот опыт несколько обременительным.

И все же идея о том, что наши секреты причиняют нам боль главным образом потому, что скрывать их сложно и вызывает стресс, оказывается ошибочной. Наши секреты причиняют нам боль, но часто по другим причинам. А утаивание секрета в разговоре — это лишь малая часть боли и стресса, вызванных секретами.

В то время как эти участники исследования осторожно переступали через слова «он» и «она» в исследовании с партнером по свиданиям, я просил другую группу участников просто подумать о своих секретах, а затем сделать что-то несколько странное. Я показал им изображение холма и попросил оценить, насколько он крутой. Это было в 2011 году, за два года до того, как я узнал о главном секрете, который мои родители скрывали от меня.

В повседневной жизни, когда люди чувствуют себя обремененными, с окружающим миром сложнее взаимодействовать. Также оказывается, что когда вы показываете людям фотографию травянистого холма лицом к лицу, так что холм идет вверх и от них, они не очень хорошо оценивают наклон этого холма. Итак, мой образ травянистого холма был подобен чистому холсту, на котором мои участники могли нарисовать свой текущий опыт. Я предсказал, что если они по какой-либо причине почувствуют себя обремененными, это должно заставить их воспринимать холм как более крутой. Когда я специально попросил участников вспомнить тайну, которая в данный момент их занимала, они сочли, что склон круче, по сравнению с теми, кого попросили вспомнить секрет, который их не занимал.

Мои исследования показали, что, когда разум занят какой-то тайной, люди чувствуют бремя. Но мои участники не скрывали секрета от партнера по взаимодействию. Они даже не участвовали в социальном взаимодействии, и все же их тайны тяготили их. Почему?

Чтобы найти ответы, я составил список из 38 распространенных категорий секретов. Этот список был получен в результате опроса 1000 человек , чтобы они описали секрет, который они в настоящее время хранят. Вместе с командой помощников-исследователей (мои коллеги-исследователи и щедрые друзья) мы проецировали столько секретов, сколько могли уместиться на очень большом экране телевизора, и мы упорядочивали и перегруппировывали секреты, пока не пришли к набору категорий, которые мы все могли согласиться. Затем я спросил еще 1000 участников об их секретах, и 38 категорий соответствовать новым данным. Список включает секреты о убеждениях, семье, финансах, амбициях, привычках, хобби, неудовлетворенности (романтических, социальных, профессиональных, физических), употреблении наркотиков, борьбе с психическим здоровьем, нарушении доверия, обмане, работе, отношениях, романтике, сексе и т. более. Когда я показываю этот список людям, они говорят, что в среднем у них есть 13 секретов из списка.

Список в руках, я задумал серию исследований . Я попросил участников просмотреть список и указать, какие секреты они сейчас хранят. Для каждого секрета, который был у участников из списка, я спросил, сколько раз за последний месяц они скрывали секрет в разговоре и сколько раз они спонтанно думали о секрете вне этих разговоров. В среднем тайна скрывалась от других два раза за предыдущий месяц, но обдумывалась вне этих разговоров четыре раза, т. е. в два раза чаще.

Я обнаружил, что люди чаще посещали тайны в своих мыслях, чем скрывали их от других. Так было и с моими родителями. Они сказали мне, что им редко приходилось скрывать свою тайну, но были времена, когда они часто об этом думали, и тайна тяготила их.

В последующем исследовании я спросил участников, насколько каждый из их секретов вредит их благополучию. Я обнаружил, что чем больше участники просто думали о своих секретах, тем больше эти секреты вредили их благополучию. Однако необходимость часто утаивать тайну в разговоре не была вредной. Я обнаружил, что даже секреты, которые участники никогда не должны скрывать в разговоре, могут сделать их несчастными и менее удовлетворенными жизнью.

Почему размышления о секретах вредят самочувствию, а не сдерживаются в разговоре? Возможно, вы можете вспомнить особенно неловкий момент, когда кто-то задал вам вопрос, связанный с вашей тайной, и вам пришлось плясать вокруг правды, чтобы не раскрыть ее. Я тоже был там, но когда дело доходит до вселенной секретов, это оказывается относительно редким опытом.

Благодаря стремительному характеру разговора моменты сокрытия кратки, немногочисленны и редки. Обычный секрет редко всплывает в разговоре. И всякий раз, когда секрет становится важным для разговора, наше намерение хранить тайну подготавливает нас к этим моментам. И поэтому мы довольно эффективно скрываем свои секреты. Но наши секреты существуют и до этих разговоров, и после них, и именно здесь просачивается вред .

Без чего-то конкретного (разговора, рабочего задания, фильма) — а иногда даже в то время, когда вы должны уделять внимание чему-то другому — ваш разум может блуждать вдали от «здесь и сейчас». Когда ваш разум свободен для блужданий, он может охватывать обширные территории, но он также склонен снова и снова посещать одни и те же места. Если у вас есть проблема, которая еще не решена, вы можете быть уверены, что ваш разум будет время от времени проверять эту проблему. Как еще вы могли бы работать над этим?

Если вы храните тайну только для себя, то вы оставляете себе только один путь для работы с тайной, и это ваше собственное мышление. И, к сожалению, разум, не сдерживаемый реакциями других, с большей вероятностью разовьет нездоровое мышление. Сложность секрета не в том, что мы должны скрывать его в разговоре, а в том, что мы должны жить с ним наедине.

Один из лучших способов уменьшить вред секрета — поговорить об этом с кем-нибудь. Вам не обязательно раскрывать секрет тому, от кого вы его скрываете, но я обнаружил в своем исследовании , что обсуждение секрета с другим человеком , которому вы доверяете , может иметь огромное значение. Кто-то, кто будет добрым, чутким и непредвзятым, сослужит вам хорошую службу здесь. Но если вы еще не готовы с кем-то поговорить, есть и другие пути, по которым вы можете пойти самостоятельно .

Как только вы поймете, что ваши секреты заставляют вас чувствовать, вы сможете направить свои эмоции в более полезные области.

В недавнем исследовании мы с коллегами собрали ответы 200 участников, живущих на всей территории Соединенных Штатов. Участникам был показан список из 38 общих категорий секретов, и они указали, какие из них хранят в настоящее время. Некоторые из наиболее распространенных секретов, которые хранили участники, касались сексуального опыта, нарушения доверия, недовольства (социальной жизнью, романтическими отношениями, внешним видом, профессией) и употреблением наркотиков.

Мы измерили, как каждый из их секретов заставлял их чувствовать. Переживания стыда и вины были одними из самых распространенных. Итак, в последующем исследовании мы спросили, насколько секрет заставляет их чувствовать себя никчемными, маленькими, беспомощными и бессильными: все переживания, связанные со стыдом. Мы также спросили, насколько каждый из их секретов вызывает у них угрызения совести, сожаление и напряжение из-за того, что они сделали: все переживания, связанные с чувством вины. Хотя и стыд, и вина заставляют нас чувствовать себя плохо, стыд возникает, когда люди думают: «Я плохой человек», тогда как чувство вины возникает, когда люди думают: «Я сделал плохой поступок».

Хотя стыд и вина часто появляются вместе, они не уходят одновременно.

Секреты, за которые участники особенно стыдились, включали членовредительство, травмы и проблемы с психическим здоровьем, тогда как секреты, за которые участники чувствовали себя особенно виноватыми, включали ложь, кражу (любое взятие без спроса) и измену своему партнеру.

Важно было не то, о чем был секрет, а то, насколько стыдно или виновато чувствовали участники. Секреты, за которые участники больше всего стыдились, были теми, к которым их умы больше всего возвращались, и ни стыд, ни вина не были связаны с тем, как часто участникам приходилось скрывать секрет в разговоре.

Вы были бы прощены, если бы использовали слова «стыд» и «вина» как синонимы, потому что довольно часто, когда мы чувствуем одно, мы чувствуем и другое. Когда мы осуждаем себя за неправоту, мы можем чувствовать себя ущербными и маленькими — стыд — и мы можем чувствовать сожаление и угрызения совести — вину. Например, секреты, которые вызывали больше всего стыда, также вызывали больше всего вины: причинение кому-то боли (эмоциональной или физической) и совершение неверности.

Хотя стыд и вина часто появляются вместе, они не уходят одновременно. Стыд может оставаться дольше. Секреты, которые вызывали наибольший стыд, чаще всего задерживались в умах участников.

Но почему? Когда мы решаем хранить тайну, мы избегаем любого наказания, которое может последовать за раскрытием информации. За исключением того, что часто мы не позволяем себе так легко отделаться. Люди, как правило, имеют обостренное чувство справедливости и хотят жить в мире, где те, кто совершает плохие поступки, получают за это наказание. И поэтому, когда мы чувствуем, что избежали наказания, мы часто чувствуем, что все еще заслуживаем наказания.

Для изучения этого явления я случайным образом поручил участникам серьезных отношений подумать о проступке, который они скрывали от своего партнера, или подумать о проступке, в котором они признались своему партнеру. Размышление о скрываемом проступке заставляло людей чувствовать, что они все еще заслуживают наказания, и это даже делало их более заинтересованными в получении наказания. По сравнению с размышлениями о признанном проступке, размышления о скрываемом проступке приводили участников моего исследования к желанию отказывать себе в удовольствиях. Например, размышления о секрете заставляли участников чувствовать себя менее комфортно, получая добрые жесты других. А участников, которые считали, что они все еще заслуживают наказания, интересовала даже физическая и эмоциональная боль (в формах интенсивных упражнений, погружения в работу, и даже проводить время в изоляции от других). Короче говоря, одна из причин, по которой мысли о постыдной, огорчающей тайне занимают центральное место, заключается в том, что это причиняет боль, и мы чувствуем, что заслуживаем это.

Основываясь на этих выводах, мы с коллегами предположили, что по сравнению с постыдной тайной с секретом вины будет легче справиться. И это оказалось правильным. Секреты, с которыми, по мнению людей, они могли лучше всего справиться, включали тайные увлечения, предпочтения и романтические желания. Секреты, с которыми, по мнению людей, они меньше всего могли справиться, связаны с борьбой с психическим здоровьем и травмами.

Когда нам чего-то стыдно, мы часто пытаемся вообще избежать проблемы, но когда мы чувствуем себя виноватыми, у нас появляется мотивация что-то с этим делать. И поэтому, когда люди чувствуют себя виноватыми, они часто хотят загладить свою вину и извлечь уроки на будущее. Когда мы характеризуем свое поведение как неправильное, мы осознаем, что в следующий раз можем поступить иначе, и поэтому чувствуем себя способными поступить лучше.

Итак, как вы можете перейти от стыда к вине? В недавней серии экспериментов мы с коллегами пытались понять, можем ли мы помочь людям взглянуть на свои секреты более здоровым и менее постыдным образом. Опять же, мы попросили людей изучить 38 категорий секретов и сообщить, какие из них они хранят в настоящее время. Затем мы разделили набор секретов каждого участника на две стопки.

Для половины их секретов мы спросили участников, какой из этих трех вариантов лучше всего соответствует их секрету: 1) мне стыдно; 2) я чувствую себя плохим человеком; или 3) я чувствую себя беспомощным. Вы, вероятно, узнаете этот язык, потому что он полностью ориентирован на стыд. И проблема с этим букетом плохих чувств заключается в том, что все они особенно бесполезны, когда дело доходит до преодоления. Чувство стыда может вызвать у вас желание заползти в нору и полностью сдаться. Но такие ответы не решают проблемы и не работают над их решением. Когда мы заставили наших участников задуматься об их секрете через эти три оттенка стыда, не имело значения, какой вариант выбрали участники. Простое размышление о своих секретах таким образом приводило к тому, что они чувствовали себя менее способными справиться с секретом.

Вы можете желать, чтобы то, из-за чего вы расстраиваетесь, никогда не случалось, но это желание ни к чему вас не приведет.

Что касается другой половины их секретов, мы показали участникам три разных варианта, спрашивая, какой из них лучше всего соответствует их секрету: 1) мне плохо из-за того, что я сделал; 2) я сожалею о том, что сделал; или 3) Я чувствую напряжение из-за того, что сделал. В этом состоянии мы били участников психологической кувалдой, прося их прочитать «кое-что, что я сделал» три раза. Теперь предлагаемые ощущения, пока все отрицательные, связаны с предыдущим действием. Когда мы заставили наших участников сосредоточиться на своих предыдущих действиях, мы подтолкнули их к чувству вины. Опять же, не имело значения, какой вариант выбрали участники. Простое размышление о секрете таким более здоровым образом заставляло их чувствовать себя более способными справиться с секретом.

Этот эффект прост, но мощен.

Вместо того, чтобы сосредотачиваться на том, насколько плохо вы относитесь к себе из-за секрета, подумайте более конкретно о рассматриваемом поведении (это самая простая часть). Вы можете желать, чтобы то, из-за чего вы расстраиваетесь, никогда не случалось, но это желание ни к чему вас не приведет. Вместо этого сосредоточьтесь на том, что вы можете сделать по-другому в следующий раз и что вы можете сделать в будущем.

А затем, как по волшебству, ощущение, что вы способны хорошо справляться, превращается в… (барабанная дробь) хорошо справляетесь. Когда мы верим, что можем контролировать свои эмоции, мы становимся более напористыми в наших усилиях по этому поводу и более эффективно сохраняем спокойствие и контроль.

Изменение вашего отношения к секрету (или любому другому стрессовому фактору) к лучшему приведет вас к более активному решению проблем, и это может даже включать обращение к другим за помощью. Когда люди чувствуют, что лучше контролируют свои эмоции, они сообщают о более высоком самочувствии.

Точно так же мои исследования показывают, что, когда вы чувствуете себя способным справиться со своей тайной, она изо дня в день причиняет вам меньше боли. Часто, когда мы перефразируем детали секрета, мы сосредотачиваемся на прошлом. И я обнаружил , что когда мы зацикливаемся на прошлом, размышления о секретах обычно вредны. Напротив, размышления о секретах, ориентированные на настоящее или будущее, на самом деле могут помочь вам наметить лучший жизненный путь. Если вам приходит на ум какой-то секрет, подумайте о том, что этот секрет означает для вашего настоящего, и наметьте различные пути, которыми вы можете пойти в будущее.

И вот тут-то и начинается переход от стыда к вине. Мои исследования показывают, что когда люди чувствуют вину, а не стыд, они становятся более заинтересованными в извлечении уроков из прошлого и движении вперед .

Чувство вины — это хорошо. Когда люди чувствуют себя виноватыми, у них появляется мотивация что-то с этим делать. Вы не можете изменить прошлое, как бы вам этого ни хотелось. Но вы можете двигаться в правильном направлении сегодня и продолжать делать это завтра.

Мои родители до сих пор жалеют, что не рассказали нам с братом раньше о секрете наших донорских зачатий. Несмотря на то, что секрет теперь раскрыт, мои родители все еще могут расстраиваться из-за этого. К счастью, это не так. Я давно уверяю их, что не держу на них в секрете, и что узнав, что я биологически не связан с моим отцом и его семьей, мои отношения с ними стали более значимыми, а не менее; наши отношения основаны не на чувстве генетической обязанности, а на более глубоком чувстве семьи, близости и любви.

Хотя вы не можете изменить содержание своего секрета, вы можете изменить свое отношение к нему, и в этом заключается цель.

Худшая часть касается моей сестры-близнеца Сары. Отец умер, так и не поговорив с ней. Я пытался поговорить с ним о сестре, но он не был заинтересован в разговоре с ней. Она постепенно начала всё больше отчаиваться, а потом, "внезапно", он умер (это было ожидаемо, но она была в отрицании). Его похороны были прекрасными, многие люди поделились своими историями о нем, это было приятно. Сара увидела отца впервые после ночи перед свадьбой. Она не узнала его. Он был очень худой (папа всегда был немного полноват - знаменитый "папин животик". Но он сильно похудел из-за рака). Она много плакала на протяжении похорон. Мама и Джон пытались появиться на церемонии, но мои дяди были вынуждены выгнать их с похорон. Скатертью, блядь, дорога.

Завещание отца было в рамках ожидаемого. Семья отца происходит из "старых денег" (нефтехимия), поэтому у него всегда было много средств. Он оставил немного денег и имущества, поделённых поровну между всеми его детьми (включая Сару). Он оставил трастовый фонд (в котором было МНОГО денег) для своих внуков. Включая детей Сары, которых он никогда не видел. По правде, это было ожидаемо - отец никогда особо не заботился о деньгах. Он просто хотел, чтобы нам было комфортно и быть уверенным, что внуки будут иметь небольшую поддержку.

Главная сложность заключается в "личном". Он оставил очень большое письмо каждому из нас (кроме Сары). Это было действительно личное послание, в моем письме он говорил о нашей истории, о моем детстве. Это было очень приятно, я перечитывал письмо, раз сто, наверное, и каждый раз плакал.

Одним из любимых хобби папы была фотография. Он был энтузиастом и объектом его фотографий была практически вся наша семья (пока они с мамой были вместе. Позже ими были только я и мои сиблинги). В результате у нас было много фотографий нашего взросления. Он подарил каждому из нас фотоальбом и за каждой фотографией что-то написал (где она была сделана и пару слов). Это было для меня большим сюрпризом. Он, должно быть, сделал это задолго до смерти - это был очень продуманный прощальный подарок, что-то очень характерное для отца.

Сара не получила письма, и в её альбоме не было подписей к фотографиям. Когда она узнала об этом, у неё случился нервный срыв. Сожаления сожрали её заживо (и до сих пор продолжают). Её положили в больницу, и она провела там всю неделю. Сейчас ей чуть лучше. С каждым днём состояние улучшается, мы с её мужем уверены в выздоровлении. Она уже почти нормально спит и ест. Временами, несколько раз на дню она начинает беспорядочно плакать. Но всё налаживается. По крайней мере, так я себе говорю.

На прошлой неделе мы с женой узнали, что снова ждём ребенка. Это не было запланировано или что-то в этом роде. В прошлом месяце жена сменила противозачаточные и неделю не принимала таблетки. Это ещё очень ранний срок, поэтому мы пока никому не сказали. Дело в том, что я очень зол. Зол, что мой будущий ребенок не сможет встретиться с папой. Я в ярости, нахуй, это кажется несправедливым, я зол и напуган. Мой папа должен был направлять меня в процессе воспитания детей. Он научил меня многому с моими дочерьми. Я, блядь, боюсь это делать без него. Я боюсь не стать хорошим отцом, каким он был для меня, потому что мои дети этого заслуживают.

Вот так, ребята. Вся эта ситуация могла быть НАМНОГО лучше. Каждый день я проигрываю в голове сценарий "а что если?", но, к сожалению, это ничего не меняет. Честно, это горький финал. Он кажется совсем не справедливым. Но такова жизнь - она не справедлива.

Я хочу поблагодарить всех, кто давал мне советы, и всех, кто протянул руку помощи и предлагал поддержку в чате. Я был очень одинок в то время (да и сейчас, хаха, идёт этот год нахуй). Это много для меня значило.

Спасибо, Реддит.

[ Комментарии под удалённым оригиналом ]

[ 1 и 2 пост на английском ]

Родители (в представлении неразумного ребёнка) совершили акт агрессии (вандализма) уже тем, что родили его БЕЗ СПРОСУ (=без его согласия) в мир, в котором ему приходится бороться за жизнь (выживать) с горем пополам. А тут вдобавок они (эти козлы и придурки) ещё имеют наглость (тоже без его согласия, без спросу) лишать его полноценной семьи – делать из него неполноценного человека – глубокого инвалида.

Психолог призван (как раз) помочь ребёнку осознать желательность (выгоду) этого развода для самого ребёнка. Необходимо утешить (успокоить, ублажить) его ЭГО, его тщеславие. В противном случае ребёнок будет жить жаждой беспощадной мести. А, значит, будет заниматься само-разрушением (само-повреждением, само-едством).

Ребёнок занимается само-едством (само-уничтожением) именно потому, что воспринимает происходящее снаружи, как насилие над ним, как унижение его другими.
Психологу поэтому следует помочь ребёнку увидеть некую личную выгоду (благо) в произошедшем разводе. Ребёнок должен (абсолютно добровольно!) принять ВСЮ ответственность за развод на себя. Только в этом случае он будет полностью избавлен от потребности (жестоко и беспощадно) мстить ВСЕМ в его окружении "до победного конца", "до последней капли крови", "до последнего вдоха".

"Первая задача, помочь ребенку понять, что его вины и ответственности тут нет."

- это самое худшее, что может сделать психолог.

К счастью (?) психолог вообще НИЧЕГО НЕ может сделать - ни плохого, ни хорошего. Никакой психолог абсолютно никак не может повлиять на ребёнка. Вся "работа" ЛЮБОГО психолога - это "цирк", в котором "клоун (=психолог) весь вечер на арене". И за эту кажимость (видимость) "психологической помощи" (=за развлечение, за потеху, за смех) ему и платят.

Иначе говоря, ЛЮБОЙ психолог играет для клиента роль (дешёвой или дорогой) проститутки. Клиент вымещает на психологе (изливает на него) свою ЗЛОБУ. Оттраханный (во все дыры) клиентом психолог получает деньги и уходит. Но, нередко, становится для клиента кем-то вроде члена семьи ("милого друга"). Девиз в работе психолога - "любой каприз за ваши деньги".

У клиента (пациента) создаётся психологическая (+физическая?) зависимость от "психологической помощи" - что-то наподобие наркомании. Поэтому сам психолог (как и сам клиент!) вовсе НЕ заинтересован в исцелении клиента от психологических проблем. Им обоим нравится их сотрудничество - их сожительство (их мастурбация друг с другом) на почве психологических проблем.

"По острым иглам яркого огня
Бегу, бегу, дорогам нет конца;
Огромный мир замкнулся для меня
В арены круг и маску без лица.
Я шут, я Арлекин, я просто смех
Без имени и, в общем, без судьбы.
Какое, право, дело вам до тех,
Над кем пришли повеселиться вы?.."

После развода отношения между Сарой и отцом не сильно изменились. Он стал баловать её чуть больше обычного и продолжил оставаться обычным "суперпапой", появляясь на каждом родительском собрании, балетном концерте и футбольном матче. Был самым присутствующим отцом, каким только можно.

Всё начало меняться, когда она "внезапно" передумала поступать в медицинский институт (наш отец - хирург). Она всегда говорила, что хочет пойти по его стопам, но мама и Джон надавили на нее, заставив сменить карьеру и стать юристом (мама и Джон - юристы). Во время учебы Джон стал её ментором, и они очень сблизились. А после окончания учёбы он устроил её на работу в свою юридическую фирму.

Теперь к вопросу: В 2017 году Сара собралась замуж. Отец был в полном восторге от мысли о свадьбе. Он дал Саре чистый чек на "свадьбу мечты" (справдливости ради, он сделал это для каждого из нас - он очень любит свадьбы). Но в случае с Сарой он был особенно рад, потому что она его единственная дочь. Я всегда помнил его рассказы, как он поведёт ее к алтарю (на каждой свадьбе, где мы были, он всегда говорил, что "не может дождаться дня, когда поведет свою маленькую девочку к алтарю").

За день до свадьбы Сара ошарашила новостью, что папа и Джон будут вести её к алтарю вместе. Да, отец - самый неконфликтный человек на свете, и она ожидала, что он просто это проглотит. Но он не проглотил. Они СТРАШНО поругались (я впервые видел, как он злится). Всё закончилось тем, что он не пришел на свадьбу, и к алтарю Сару вёл Джон.

Последствия были Огромны. После свадьбы отец и его сторона семьи фактически от неё отреклись. Их отношения сошли на нет. Спустя время она несколько раз пыталась восстановить связь и загладить свою вину, но он просто не хотел ни говорить, ни слышать о ней. Мы ожидали, что он передумает, когда у неё родился ребенок в 2018, но он не захотел знакомиться даже с её детьми.

В начале этого года у него был диагностирован рак поджелудочной железы. К сожалению, лечение не помогло, и он находится в терминальной стадии. Но даже несмотря на это, он всё равно не хочет её видеть, а она этого не понимает. Я очень близок с отцом, и последние несколько недель мне очень тяжело. Как мне убедить сестру отпустить его?

[ Оригинал ]

Дело в том, чтобы признать, что нет ни одного объективного фактора, который бы мог описать ценность человека, и в том, что ценность любого человека, вне зависимости от его достижений, эмоций, состояний неизменна. Неважно, что происходит в вашей жизни, неважно, что делаете вы или что делают с вами, – ваша человеческая ценность не уменьшится и не вырастет. Никто не стоит больше или меньше, чем кто-либо другой. Все равны в своей ценности. Человек ценен только потому, что он есть! Ценны ваши переживания, ваше стремление к счастью, ваши ошибки, ваше сознание, ваша способность воспринимать и ощущать, мыслить. Вы ценны просто – без условий, не когда-то потом, когда что-то создадите. Не тогда, когда кем-то станете. Не тогда, когда перестанете ошибаться или бояться. Вы ценны, потому что вы есть. Потому что вы живёте. Вы дышите. Вы переживаете. Вы любите.

Не важно, работаете вы или отдыхаете. Вы – чудо мироздания. Просто потому, что вы живёте, вам дано это с рождения вне зависимости от каких-либо условий. И вам не надо никому и ничего доказывать.

Телеграм

Чувство вины – это негативные эмоции от нарушения ожиданий. Мы виним себя, когда не соответствуем своему представлению о себе или чужому представлению о нас.

Чувство вины – это погоня за идеалом. Мы хотим быть лучше, но вместо того, чтобы делать выводы о том, как действовать лучше, злимся и тревожимся из-за своего несовершенства.

Чувство вины – это злой двойник. Мы оцениваем себя мыслями вроде: «я неудачник» или «я слабак» вместо того, чтобы говорить только о фактах: «я сделал две ошибки в проекте» или «я устал».

Чувство вины – рудимент. В прошлом вина отдельного человека поддерживала порядок в обществе (до законов и судов). Сегодня мы можем винить себя ни за что или ни за что не винить, но всё равно нести ответственность.

Чувство вины – не стыд. Вернее, не совсем стыд. Стыд возникает в первую очередь из-за нарушения общественных норм (если пройтись по улице без штанов), вина – из-за нарушения своих ожидания от себя.

Чувство вины – это самосуд. Только мы выбираем винить себя или не винить, и только мы можем отказаться от чувства вины или выкрутить его на полную.

Чувство вины – не эмпатия. Если мы сбили человека, нам не нужно винить себя, чтобы помочь ему, достаточно сопереживания и любви к людям. Чувство вины может сделать помощь лицемерной.

Чувство вины – это оправдание. Когда винишь себя, стараешься найти как можно больше объяснений, чтобы уменьшить боль. Когда винишь других, требуешь покаяния. Без вины нет оправдания, есть лишь факты, которые мы готовы или не готовы исправлять.

Чувство вины – это ярлыки. Когда мы виним, мы клеим субъективные стикеры на «героев» и «злодеев». Оценки застилают реальность, но провоцируют настоящие эмоции.

Нам кажется, что без вины мы станем бессердечны. Но бессердечны мы становимся, когда виной прикрываем недостаток в искренности чувств.