Истории из жизни

И через 5-6 лет такой жизни происходит следующее.

Петя решил, что Оля ему изменяет. Петя пришел пьяный, наставил ружье на Олю и всю ночь бил, насиловал, возил на стройку чтоб продать ее мужикам-работягам. Эта дичь продолжалась 3 суток на глазах испуганных детей: днём он спит, пьет, ест, а ночью истязает Олю.

Когда он уснул, Оля позвонила мне. Мы с другими девчонками тайно и тихо забрали Олю и детей. Выкрали, пока он где-то догонялся алкоголем. Олю с детьми спрятали в одном месте, сами спрятались в другом. Конечно же Петя утром начал искать свою любимую. Выломал дверь в моей квартире, пока я пряталась у своих знакомых.

Я вызвала 02 и дело закрутилось. Оля тоже заявление написала про те измывательства.

Месяц-два мы жили с Олей, ее детьми и моей дочерью вместе, на моей территории.

Однажды я пришла домой, а на столе записка: "Ты права, я, наверное, мазохист, но мне нужна семья, пусть даже такая. Спасибо за все. Прости."

Оля с детьми вернулась к Пете.

И тут активизировалась "группа поддержки" Пети, звонили домой, на работу, угрожали мне, моему ребенку. Типа не суйся, Таня, в дела семейные и забери заявление из милиции. Прессинг был серьезный, караулили возле работы, следили за моими передвижениями и постоянно угрожали. То сам Петя, то его дружки.

Я ребенка отвезла маме с папой на это время, там безопаснее. А сама спала в одежде и с ножом, хотя пользоваться им не умею совсем.

И тут добрый знакомый, видя развитие этой ситуации, выдал:

- Тебя реально защитить надо, и чтоб не какой-нибудь муж-хахаль появился, а кто-то очень крутой. У Пети крышу совсем сорвало. Ты можешь сильно пострадать. Надо к криминалу обращаться. Есть кто знакомый оттуда?

- Нет.

- Кто город держит знаешь?

- Откуда? Я вообще из другого мира.

- Понятно. Завтра будь дома, гости придут.

На завтра пришел мой знакомый и какой-то незаметный чел с ним. Вот сейчас ни лица, ни типажа не вспомню. Он руку протягивает:

- Я - .... И этот город мой. Мне рассказали историю твою. Чего сама хочешь?

- Спокойствия. И чтоб Петя отстал.

- Сделаем. Только так - ты не лезешь, не мстишь ему, а мы ему со своей стороны объясняем, что негоже сеструху ... так щемить. Ты теперь, для всех, сестра моя. Ясно?

- Я выросла в этом городе. Все знают, что нет у меня брата.

- Двоюродная будешь. Ок?

- Ок. А что я должна буду за это?

- Ничего. Считай, помощь от Робин Гуда.

На следующий день звонки, угрозы, письма прекратились. Как бабка отшептала. Я забрала дочь домой. Живём спокойно.

Через какое-то время был суд, где объединили два дела - моя выбитая дверь и Олино истязание. Олино дело закрыли за примирением сторон. За мою дверь какая-то условка была со штрафом (Петя, оказывается, ранее судим был по мелочи).

С тех пор я не спасаю несчастных женщин из лап мужей-тиранов, вижу издалека первые признаки абьюза и точно знаю - семейная связка "тиран-жертва" очень крепкая и не рушится просто так.

P.s. Оля прожила с ним 20 лет и развелась, когда дети выросли и набили ему морду, уже старенькому и немощному.

Вот такая вот история, другие мои истории здесь

- А раз кожа хорошая, то может натянете мне там побольше, чтоб морщины, складки скрыть?

Врач похихикал. А мне этого мало, я продолжаю:

- Вот если теперь на работе ругать меня будут, я сразу отвечу "Зато у меня эластичная кожа!" Кстати, а шрам будет похож на пулевое? Я тогда всем буду хвастаться, что пулей задело.

- Нет, от пулевого другой шрам. У Вас же будет маленький аккуратненький, еле заметный. Так, зайчик, я всё, вставай со стола и ко мне в кабинет.

Кажется, я влюбилась:))

Скоро швы снимать, боюсь окончательно посыпаться:)

Я и другие мои истории из жизни здесь

Ида дёрнула дверцу шкафа - фря исчезла.

Ей всего двадцать семь. Двадцать семь - это же самый расцвет, а она... Ида начала перебирать вешалки. Всё! Хватит делать из себя старуху ! Она вдова, да, вдова с ребёнком, но... Она молодая вдова. Молодая! Вот ключевое слово.

Ида выбрала яркий синтетический сарафанчик. Натянула. Косички-бретельки начинались в ложбинке груди и лучами расходились по плечам. Сексуально! Даже очень. Сарафан подарила ей тётка на день рождения. Ида так и не надела его ни разу. А куда такое надевать? На танцы разве, но на танцы она не ходит. Она лазает по полям, туда спортивки в самый раз. А сегодня она его наденет. Сегодня она идёт к врачу. Тоже не самое подходящее место, да плевать. Фря, так фря! Фре всё можно!

Ида распустила волосы, причесалась, поплевав в коробочку с засохшей тушью «Ленинград», подвела ресницы. Юбка у сарафана коротковата, но да бог с ней. Подумаешь! Пугачёва и в свои сорок не стесняется, а ей-то чего. Ей не сорок. Да и фигура такая же. Полновата, ну да. А кто решил, что это плохо? Ноги должны быть не худыми, а фигуристыми. У неё ноги вполне себе. В общем, прямые, и ладно. Фря!

К сарафану нашлись туфли. Пусть и на маленькой, но на шпильке. И очки. Да, солнцезащитные очки! У неё нет, но в прихожей на полке лежат Ладкины. Она не обидится.

Ида надела на голову очки так, что каштановые пряди приподнялись и легли волной, обрамляя щёки. Фря!

Путь в поликлинику не долгий, сначала через рынок, потом через сквер, мимо храма, а там ещё квартал - и ты на месте.

Ида шла, чуть прихрамывая, и дело не в туфлях, которые сжимали выступающую на стопе косточку, а в коленях. Детская травма давала о себе знать. Тогда неудачное приземление с крыши сарая в стог сена обошлось недельной хромотой. К врачу мать её не повела, мать вообще не придала значения, подумаешь, упал ребёнок, ногу ушиб, поболит и перестанет. Так и вышло - поболело и перестало. Ида и забыла о том на много лет. А теперь оно о себе напомнило. Мешки потаскала - и колено заныло. Сначала Ида думала, обойдётся, не впервой коленка капризничает, ан нет. Скрипит, хрустит и гнуться отказывается, а по ночам так «чашечку» крутит, что уснуть невозможно. Пришлось к врачу на приём записаться.

Отличный денёк. Какое же это удовольствие - ощущать на лице солнце. Горячее, слепящее. Ида опустила очки на глаза. Она хоть и молодая, но кожа вокруг глаз тонкая, беречь от палящих лучей надо.

Идёт Ида, солнцу радуется, настроение такое, что самой хочется всем комплименты говорить. Каблучки по асфальту цокают, юбка сарафана развевается, тёплый ветер обнажённые плечи ласкает. Прошла мимо ларьков. Сразу за рынком территория храма. Чисто тут, ухожено, всё цветами засажено, и люди, в основном женщины в платочках, все с умиротворёнными лицами, добром светятся и милостью.

Только Ида с храмом поравнялась, а тут, как на грех, из него выходит батюшка. В руках ведёрце. И пути их вот-вот пересекутся, если шагу не прибавить. Ида прибавила. Скрипит колено, цокают каблучки, юбка развевается, оголяя прямые фигуристые ноги.

Успела. Проскочила. Выдохнула, услышав, как сзади завопили, запричитали, заквакали умиротворённые: «Благослови, батюшка». Просят, требуют, чуть ли не в ноги батюшке падают.

- А ну стой! - слышит Ида, и голос будто с небес ей прямо в уши. «Показалось» - тут не прокатит. Пришлось подчиниться. Остановилась, повернулась. Батюшка к ней идёт и метёлкой в ведёрке помешивает.

- Крещённая? - басит батюшка, пытливо всматриваясь в чёрные окуляры очков. Вместе с ним в неё впиваются десятки злых ядовитых глаз прихожан.

- Нет... Да... - путается Ида.

- Крестик носишь? - Возраст батюшки определить сложно. Глаза вроде молодые, но густая борода превратила его в старца.

- Нет, - лепечет Ида.

- Почему? - гремит в ушах.

- Дома, - ляпнула с перепугу.

- Надо носить! - спокойно кивает батюшка и, вынув из ведра метёлку, со словами «Благословляю» окропляет Иду волной святой водицы. Волна хлюпает на голову, бежит по волосам, заливает очки, стекает по подбородку, капает на плечи, тонкой струйкой устремляется в грудную ложбинку.

- Спасибо, батюшка, - почти шёпотом произносит Ида.

Начну с "Б", которого детвора искренне прозвала "Фашист". Бывший офицер Советской армии, в начале 1980-х он еще довольно молодым как-то сумел сменить армию на школу (не могу утверждать, что это было связано с риском попасть в Афган, но в целом "Б" как и все садисты был трусоват). Вел он НВП у старших классов и физкультуру у части средних. У нас он был учителем два года. На уроках он применял нестандартные даже по тем временам технологии мотивации и удержания внимания. Например, привязывал гайку к шнурку от свистка и херачил по ягодицам отстающих во время кросса. Очень трепетно относился к тому, чтобы в зал входили без шапок (шапки мы в раздевалке не оставляли, так как их бнально могли стырить) и верхней одежды. Как-то мой одноклассник забыл про это правило, его шапку "Б" метко запулил в открытую дверь мужского туалета. Носить ее после этого по уличным правилам было западло и в тот зимний день одноклассник пошел домой без головного убора. Впрочем, это было вам не сейчас, так что он же от родителей и огреб, а "Б" спокойно продолжал учить нас физкультуре дальше.

А потом однажды он также "зашкварил" шапку у другого паренька, вот только тот был группировщиком, причем постарше, класс девятый, насколько помню. И вечером уже у "Б" возникли проблемы по дороге домой. Неизвестные сломали ему несколько ребер и пробили башку, плюс лежание на холодной земле - в итоге он почти целую четверть провел на больничном ко всеобщей радости его учеников. А выйдя с него, уволился.

О его дальнейшей жизни я знаю мало, но все же, напомню городок небольшой и кое-что слышал. В начале 90-х он стал коммерческим директором на какой-то свиноферме, преобразованной в АО или ТОО. А потом его убили. Но не из-за работы, а по слухам, на почве личного конфликта с подчиненными. Может, подгонял их гайкой на шнурке, или шапку у кого сорвал.

"Ю" у меня уроки не вел (разве что на подмене), но все равно я его знал примерно как и те, у кого он уроки вел. То есть, очень мало. Это был всегда хмурый, очень молчаливый мужчина, который в школе мало с кем контачил. На уроках его объяснения и команды были образцом лаконичности, а улыбающимся я его не вспомню. Он очень любил лыжи, вероятно по молодости занимался этим спортом серьезно, потому что и потом по выходным, как только ляжет снег в любую погоду гонял в лес на них, как некоторые на рыбалку или бухнуть в гараж. Да и в школе он помимо уроков, еще и следил за лыжной базой. Его сын тоже учился в нашей школе, но с отцом он явно не ладил. Не знаю, из-за чего. Но кончилось это все нехорошо. Уже после школы, отслужив в армии, сын по пьяни зарезал отца (я к тому времени пришел в свою школу работать учителем - был такой недолгий опыт). Говорили, что пили они оба, поссорились, ну и вот.

А лучше всех я знал "А". Во-первых, начиная с восьмого класса и до выпускного он вел у нас уроки, а во-вторых я с ним потом поработал год в одном коллективе и несколько раз побухал в той самой лыжной базе в школьном подвале, а поскольку она была совмещена с тиром, то бухали мы весело. Это, знаете ли, сближает.

"А" в школу попал из относительно большого спорта. КМС по самбо, призер каких-то там соревнований, потом тренер в городском клубе "Уралец". А потом была какая-то мутная история, закончившаяся длянего условным сроком и он сменил дворец спорта на нашу, на тот момент, самую трудную школу города. Понятно, что учителя к нам работать не рвались, поэтому на его условняк глаза каким-то образом закрыли.

Он был классным по нашим понятиям учителем. Орал редко и по делу, угворить его дать мяч и весь урок гонять в футбол на стадионе, пока девчонки рядом развлекаются волейболом вместо положенного кросса или прыжков через "козла" - было впоолне реально. А еще он вечно травил байки и анекдоты, отвешивал старшеклассницам комплименты, а они строили ему глазки и просили подсадить на перекладину. Времена тогда были такие, что подобное криминалом не являлось.

Уже работая в школе и будучи студентом-заочником я как-то попал в неприятную историю с парой прибандиченных товарищей (не по работе попал, во внерабочей обстановке). И разрулить ее мне помог как раз "А", у которого еще со времен клуба самбо остались хорошие связи с одноклубниками, превратившимися к середине 90-х в "авторитетных бизнесменов". Вот за это ему от меня было отдельное спасибо.

Потом я ушел из школы, да и вообще из преподавателей, потом и из города уехал. Но периодически приезжаю туда до сих пор. И так, еще в нулевые узнал, что "А" умер, то ли от инфаркта, то ли от инсульта. Он всегда был не прочь накатить, и не по пятьдесят, а больше. Говорят с годами стал делать это чаще и однажды, когда он совместил по привычке коньяк и баню, сердце не выдержало.

Вот такие у нас были физкультурники. Самые обычные, если подумать. Просто то время и то понимание нормального заметно отличаются от нынешнего.