Yrveld

Я надеюсь однажды, когда вырастет сын, увидеть его со своей книгой в руках, а может даже придумывающим новую историю в созданном мной мире.

Большая доля моей мотивации в том, что я надеюсь найти единомышленников. Людей, которым будет интересно и классно то, что я делаю. Кто-то будет читать создаваемые мной истории, кто-то, возможно, захочет добавить в мир свою историю или персонажа. Я представляю, что это было бы круто.

Сейчас июль 2025, я выкладываю понемногу начало романа о Егоре и Хутхе и очень признателен всем, кто комментирует, подсвечивает ошибки, критикует.

@Naigur, тебя вообще вижу почти везде в литературном Пикабу. Спасибо за такое деятельное участие вообще и в моём творчестве в частности;

@valdv, спасибо тебе за живой интерес к моему творчеству и миру. Это очень вдохновняет :)

@ADudin, спасибо за развёрнутый отзыв на первую главу. Я постараюсь учесть замечания в будущей работе.

Признания и страхи

Ну, самое первое, пожалуй, чего я боюсь — это что моё творчество не найдёт отклика у людей. Равнодушие пугает.

Боюсь, что с развитием нейросетей живые авторы утонут под завалами пластмассовых нейротекстов. Я уже вижу это на Пикабу, но искренне надеюсь, что со временем у людей выработается автодетект таких поделок, как выработался рефлекс на рекламу.

Надежда, правда, не мешает видеть реальность: нейротексты зачастую очень трудно отличать. Люди поднимают (и не на вилы) даже помеченные тексты. Что уж говорить о мимикрирующих под настоящее творчество?

Признаюсь, я и сам пробовал использовать нейросети. Для помощи в работе над миром, для разбора и критики текста, для генерации артов. Разочаровался. Сейчас использую только для генерации, и то потому, что с художниками связаться крайне не просто, а книга ещё не закончена. Твёрдо намерен в конце-концов обратиться к художникам для работы и над артами, и над обложкой.

Думаю, на этом пока хватит. Думаю, мало кто и досюда доберётся. Буду рад ошибиться :)

Спасибо, что дочитал(а) и добро пожаловать!

Песня крутая, но, блин, сейчас я хочу без текста послушать...

Скриншот мой, тег моё :)

2 Сентября 2015 года

В местное отделение ФСМБ по Октябрьскому району прибыл полевик по имени Ефресий с сообщением об обнаружении запертого в артефакте духа. По словам полевика, дух находился на грани гибели от магического истощения.

В тот же день был произведён осмотр означенного артефакта, в ходе которого выявлено, что печать артефактного связывания была намеренно модифицирована: удалён контур конденсации магической энергии для питания заточённого духа.

Так как в распоряжении районного отделения нет специалиста по начертательному чародейству, был отправлен срочный запрос в областной центр.

По факту преднамеренного покушения на уничтожение духа с особой жестокостью заведено дело в рамках Пограничного пакта.

Артефакт доставлен в офис отделения районного центра ФСМБ.

3 Сентября 2015 года

Запрошенный чертила специалист по начертательным чарам прибыл в районный офис в 12:34 и сразу приступил к осмотру печати, в ходе которого был восстановлен контур питания.

Начаты поиски ключа для разрушения печати связывания. Был предложен метод силового освобождения, но каллиграф сообщил, что печать может уничтожить запертого духа в случае нарушения целостности артефакта.

5 Сентября 2015 года

Ключ печати артефактного связывания обнаружен и заточённый дух освобождён. После дачи показаний дух с истинным именем #### отправился на родной план существования.

Делопроизводство Пограничного пакта номер ### было передано в областное управление.

Артефакт №162 «красный велосипед марки «Кама» был принят на баланс отделения ФСМБ по Октябрьскому району Пермского края

Только фэнтези, оно в начале пути было совсем не про эскапизм, а про глубокие метафоры, не ограниченные субъективной реальностью, философию и мифологичность.

Эскапизм в фэнтези пришёл позже и растиражировался с популяризацией ДнД.

PS: Да, я говорю с копипастой :)

Не знаю, как долго я шёл. Время в Пограничье течёт иначе, как будто сама реальность лениво растягивала минуты в вечность. Под сапогами хлюпала грязь, смешанная с чем-то тёмным и липким. Иногда под ногами хрустели кости — может зверей, может путников. В пограничье всё одно.

Впереди, как свечи в руках утопленников, в тумане замерцали тусклые огни. Дойдя до них я обнаружил остатки деревни -- несколько домишек кривых настолько, что не верится, будто их строили люди. Стены порыты плесенью, из щелей лениво сочится чёрная жижа.

Войдя я встретил старика настолько худого, что его лицо больше походило на обтянутый кожей череп. Он посмотрел на меня глазами мутными, как у дохлой рыбы.

— Живой? — прошелестел он.

Я не ответил. Только дурак может задать такой вопрос в пограничье, где нет ни живых, ни мёртвых. Только ожидающие.

За спиной старика качнулись тени. Некогда они были людьми, но сейчас в них не осталось ничего человеческого. Те, кого поглотило пограничье. Один из них шагнул вперёд. Его рот растянулся в улыбке. Слишком широкой. Слишком зубастой.

— Останься, -- просипел он.

Я почувствовал, как холодные, как у мертвеца, пальцы обвивают моё запястье. Нет. Я отшатнулся, вырываясь из хватки тени. В пограничье лишь два пути: остаться тут и стать его частью, либо найти врата.

Я пошёл дальше. Я ещё не сдался.

— А что за «особый отдел»?

— Специальное подразделение для сотрудников ФСМБ. В органах в курсе, что нам лучше не мешать и не задавать лишних вопросов.

Запихнув Вовочкина на заднее сидение «Астры» и прицепив его ремнями для надёжности, Егор с Ниной поехали в центр, к центральному офису.

— Что мы будем делать с ним дальше?

— Отдадим под суд духов.

— А это нормально, что мы схватили простого человека? То есть, он же не пробуждённый.

— Мы порой судим непробуждённых. В ситуациях, когда понимаем, что обычное правосудие их не достанет. Такая возможность предусмотрена вторым дополнением к Пограничному пакту.

— Это что? — спросил Егор.

— Ты должен был ознакомиться с документами на первой неделе. Ты их вообще читал?

— Ну… там так много, что я всё прочесть не успел.

Нина тяжело вздохнула и пояснила:

— Второе приложение позволяет прибегать к Суду Пограничного Совета в случаях, когда непробуждённый совершил особо тяжкое преступление, его действия породили неупокоенного духа и обычные судебные механизмы бессильны.

Саларим не могла сказать, что её беспокоит больше. Жаровня или арсенал на столе. Хотя, она была в этом уверена, Лоргет даст ей испробовать и первого, и второго.

Ни на миг её не обманула показная хладнокровность дознавателя. Саларим помнила, как Лоргет пришёл два месяца тому назад к её дому. Он принёс цветы, кроваво-алые розы. Она отказала, но это помогло ненадолго. Через три дня Лоргет вернулся. На этот раз он не церемонился и силой взял всё, что хотел.

— Всё могло бы быть намного проще, — прервал дознаватель мысли Саларим, не отворачиваясь от своего инструментария. Он выложил на стол очередной крюк. Медленно. Так, чтобы Саларим обязательно смогла разглядеть очередной инструмент.

Селарим собрала семя дознавателя и его кожу, застрявшую под ногтями, и вынашивала план мести, но Корвет вернулся слишком рано. Он увидел синяки на руках и лице любимой жены, а большего ему и не требовалось. Все в деревне знали, что к ней приходил Лоргет. В тот же вечер Дознаватель не смог вернуться из паба на своих двоих. Нет, Корвит не затеял драку, в которой он искалечил дознавателя инквизиции. Колдуну подобное ни к чему. Он забрал собранную Саларим кожу и навёл чары обварив дознавателя от пяток до пупка. Не стоит злить колдуна. Через два месяца она убедилась в том, что и инквизицию злить не стоит.

— Да, это было бы проще, — продолжал мысль Лоргет, — Но и в половину не так интересно.

— Душегуб, — выплюнула Саларим в его сторону.

— Я понимаю, что вы видите нас именно такими. Но мы всего лишь исполняем свой долг.

Лжец. Он наслаждался пыткой.

Дознаватель раз любовно провёл пальцами по инструментам, взял щипцы и сунул в жаровню. Взметнулся сноп искр.

— А долг наш в том, чтобы избавлять мир от колдовской плесени, чтобы простые люди могли спать спокойно.

— Простые люди приходили к нам за помощью! — крикнула она, и почувствовала, как лопнула короста на губе. Густая кровь посочилась в рот.

— Конечно. Из страха, что если они не обратятся, то вы с мужем наведёте на них порчу или нашлёте бесов, — Лоргет взял со стола молоточек. — Пожалуй, сегодня начнём с этого.

Он подошёл к Саларим и она, плюнула кровью ему в лицо. Как долго она ждала возможности сделать хотя бы это!

— Только зря влагу тратишь, — сказал дознаватель, вернулся к столу, взял жестяную флягу, открыл, плеснул на руку немного воды и вытер лицо. После этого сделал глоток воды. — Тебе не предлагаю. Ты, кажется, пить не хочешь.

Саларим очень хотела пить. Ей не давали воды весь день. Рот и горло высохли и теперь каждый глоток обдирал горло наждачкой.

— На чём мы остановились? — спросил дознаватель, поставив флягу обратно. — Да. К вам приходили простые люди.

Он вновь подошёл к Саларим.

— А к кому им идти, как не к тому, кто наложил порчу? — он резким движением прижал ладонь Саларим к кресту и ударил молотком по пальцу. Сначала она услышала хруст, и только потом ощутила боль. Она хотела перенести это стоически. Не хотела позволить этому ублюдку насладиться её криком. Но всё же закричала. Громко, чисто, звонко.

— Кажется, я начинаю чувствовать твоё раскаяние. Жаль, что оно настигло так поздно.

Снова хруст. Боль. Крик. Теперь ночь началась.

Саларим заблуждалась, будто была готова к тому, что её ожидает. Она много слышала о том, что происходит в застенках Инквизиции. Пару раз даже удавалось увидеть обезображенные тела после допросов. И она правда знала. Только знать не то же самое, что ощущать.

Дознаватель не задавал вопросы. Сегодняшняя ночь не допрос, а расправа. Корвим погиб раньше, когда пытался защитить её от пришедших инквизиторов. Ему повезло больше.

Когда на руках Саларим не осталось целых пальцев, дознаватель отошёл к столу. Он положил молоток, несколько минут постоял в раздумьях и отошёл к жаровне. Надел висящую рядом перчатку из толстой кожи и достал алую железную кочергу, загнутую на конце.

Ночь продолжалась. Ночь воплей, дыма и запаха жжёной плоти.

Решив, что она достаточно вымоталась. Решив, что у неё больше нет сил, Лоргет взял Саларим за нижнюю челюсть и взглянул ей в глаза, почти касаясь её носа своим. В глазах его тлела злоба и торжество. Этот ублюдок наслаждался местью.

Сама не поняв, как у неё получилось, Саларим извернулась, и укусила дознавателя за руку. Чужая кровь наполнила рот, смешиваясь с её собственной.

«Он ошибся! — мысль обожгла сильнее железа. — Дал свою кровь ведьме!»

Не важно, что их кровь смешалась, и любые чары они разделят пополам. Ей всё равно суждено умереть сегодня. Горькая обида и яркая злоба, накопившиеся за прошедшие сутки, сотворили заклинание помимо воли Саларим.

Она видела это в его глазах. Ликование, наслаждение местью сменились страхом. Теперь огонь плясал у неё в глазах. Ведьма улыбнулась торжествуя. Лоргет всё понял за секунду до того, как вспыхнул, будто пропитанная маслом ветошь.

Пламя лизало её тело, но она не кричала. Наконец-то ночь огласили не её крики, и она слушала, слушала, слушала…