Он подумал и решил хоть немного примять цветы. Все равно он уже в пыльце и надо будет умываться. Он покатался, создавая себе местечко, потом развалился в одуванчиках, лег и закрыл глаза.

- Нет, - засмеялась одна их женщин, - Мякиш не дразнится. Просто он рос с собакой. Она язык высовывает, когда жарко, вот он и научился.

Мякиш услышал ее объяснение и почесал себя за ухом. Ну, было. В детстве. Впрочем, кот не видел в этом ничего плохого, и со своей привычкой ему было бороться лень. Никому же не мешает.

В это время вышеупомянутая собака по имени Линда решила подтвердить, что все так и было. Она появилась из-под дерева, лизнула кота в ухо и присоседилась на примятом месте.

Кот недовольно покосился на нее и немного отодвинулся. Жарко же. Это зимой хорошо спать вместе. А сейчас почти лето.

"Вообще-то, могла бы и сама постараться", - намекнул кошачий взгляд.

Собака немного отодвинулась, но Линда, в свою очередь, тоже набралась кое-чего от питомца и приминать цветы не стала. Лень. Кот фыркнул и закрыл глаза.

Линда лежала и смотрела на своего воспитанника. Она любила за ним наблюдать, оберегая, словно он еще был несмышлёным котенком. Особенно, когда они были не в квартире.

Кот Мякиш, в принципе, не возражал. Ну и что, что он давно вырос? Линда охраняла его, делилась с ним вкусным, когда он был маленьким, и Мякиш не видел причин, которые бы могли помешать ей делать это и сейчас. Вот ни единой не видел.

А что он набрался от няньки привычек, которые не подобали воспитанному домашнему коту, по мнению некоторых непонимающих... Ну, так это их проблемы. Его лично все устраивало.

Мякиш посмотрел на сидевшую чужую женщину и снова высунул язык, теперь в чисто человеческом жесте. Вот тебе.

Его маневра никто не заметил, но кот не огорчился. Главное – он самовыразился!

Мякиш еще немного повалялся в одуванчиках, потом он привел в порядок ухо, которое лизнула Линда, и отправился обедать.

Люди к этому времени успели куда-то уйти. Мякиша это обрадовало, он не слишком жаловал гостей.

Кот погрыз корм, а потом запрыгнул на стол, что ему делать, вообще-то, запрещалось, прошелся по нему, обнаружил незакрытую как следует пачку с крекерами. Хрустящие печеньки были с сыром.

"Лучше бы с мясом", - вздохнул Мякиш, но чего нет, того нет.

Мякиш немного подумал. Линда его угощает вкусным, так почему бы ему не поступить точно так же. Кот замяукал. Линда услышала, зашла в кухню и Мякиш толкнул ей со стола печеньку. Потом еще одну и еще.

Разделив таким образом ответственность на двоих, кот с увлечением начал грызть свою долю.

- Гав! – раздалось с пола. – Дай еще.

- Мяу! – ответил Мякиш, подразумевая – я тебе дал, совесть имей!

Линда укоризненно посмотрела на кота. Мякиш увидел в окно, что возвращаются люди, столкнул все, что осталось на пол, и выскочил из кухни.

Он подбежал к людям, мурча, и всячески демонстрируя то, что соскучился. Хозяйка подхватила кота на руки. Он позволял себя тискать, пока не увидел, что Линда тихо удалилась в сад. После этого Мякиш резко вырвался из рук и забрался на дерево.

Он залег на толстой ветке и задремал, прикидывая, успеет ли он проголодаться, пока люди не уберут на кухне остатки их небольшой шкоды и перестанут ругаться. Пока этого не произошло, можно было спокойно отдыхать, чем кот и занялся..

- Кто залезал на стол??? – донеслось до кота издалека-издалека…

"Сами догадаются", - с этим соображением Мякиш уплыл в сон.

Он сделал шаг вперед, и тяжелые двери храма, украшенные черепами и рунами, с грохотом распахнулись перед ним, словно подчиняясь невидимой воле. Внутри царила тьма, густая и осязаемая, нарушаемая лишь слабым свечением багровых рун, вырезанных на стенах. Их свет дрожал, отбрасывая длинные тени, которые казались живыми, шевелящимися в такт дыханию храма.

В центре зала возвышался круглый стол, высеченный из черного мрамора. Его поверхность была покрыта сетью древних трещин, словно он впитал боль и ярость ушедших эпох. Вокруг стола сгущались тени — смутные фигуры темных богов, полускрытые мраком вечности. Их безмолвное присутствие искажало само мироздание: воздух сгустился, пропитанный предгрозовой тяжестью, и звенел от их сокрытой мощи, готовой разорвать ткань реальности.

— Моргас, — раздался низкий, зловещий голос, хриплый и полный силы. Это был Некрос, бог разложения. Его тело, закутанное в гниющие бинты, источало смрад, а из-под них сочилась черная слизь, оставляя на полу темные дымящиеся пятна. Его лицо было скрыто под капюшоном, но глаза, похожие на тлеющие угли в глубине черепа, смотрели на Моргаса с холодным, почти насмешливым интересом. — Ты позвал нас. Говори.

— Да, — прошипел Заркун, бог зависти, его голос был резким, как удар хлыста. Его фигура была тонкой и извилистой, как змея, готовая ужалить, а черная кожа отливала ядовитым блеском. Его глаза сверкали, как раскаленные лезвия, а длинные, костлявые пальцы нервно перебирали край плаща, сотканного из теней. — Мы не любим, когда нас отвлекают от наших дел. Я уже почти сломал волю Хротгара, отвлекаешь меня от моей любимой игрушки. Ты уже однажды подводил нас, Моргас. Помнишь, как ты бросил Арта в его последней битве? Ты обещал поддержку, но предпочел наблюдать со стороны, пока его уничтожали.

Моргас холодно улыбнулся, его облик на миг замер в образе воина, и багровый свет вспыхнул в его глазах, как далекая буря.

— Арт был слишком самоуверен, — ответил он, голос звучал низко, с ноткой презрения. — Он думал, что сможет победить в одиночку, что его сила выше света Люминора. Я лишь дал ему урок смирения.

— Смирение? — засмеялся Некрос, его смех напоминал скрип ржавых петель и хруст ломающихся костей. — Ты предал его, Моргас. Оставил его одного против светлых богов, и теперь он заперт в Ловце Душ. А мы должны верить, что ты не предашь нас?

Моргас медленно перевел взгляд на Тенебрис.

Богиня тьмы молчала, сидя в самом темном углу зала. Ее фигура растворялась в тенях, словно была частью самой ночи, и только слабое движение капюшона выдавало ее присутствие. Она была воплощением тьмы — не просто разрушительной, но глубокой, сложной, как безлунное небо. Ее молчание было красноречивее любых слов, оно давило на всех, заставляя чувствовать ее силу даже без единого жеста. Когда она наконец подняла голову, капюшон слегка сдвинулся, и в свете рун на мгновение мелькнуло ее лицо.

Тенебрис была пугающе красива. Ее черты казались высеченными из мрамора: высокие скулы, тонкий нос, губы, окрашенные в глубокий багровый оттенок, словно кровью. Кожа ее была бледной, почти прозрачной, сквозь нее проступали тонкие вены, как серебряные нити. Глаза — бездонные, как ночное небо, усыпанное звездами, — смотрели с холодной ясностью, проникая в самую суть. Но в ее красоте таилась опасность, как в цветке, манящем ароматом, но скрывающем яд. Ее сущность была сложной: она несла не только страх и хаос, но и покой, смерть и неизбежность. Когда она заговорила, ее голос был мягким, как шепот ветра в ночи, но в нем чувствовалась сила, способная сокрушать миры.

— Зачем ты нас собрал, брат? — прошептала она.

Моргас подошел к столу и положил на него руку. Вокруг его пальцев закружились тени, сгущаясь и образуя карту мира — призрачную, мерцающую, сотканную из мрака. На ней проступали земли Альгарда: золотые пятна, где власть светлых богов была сильна, и темные провалы, где их свет ослаб.

— Братья и сестра, — начал он, голос звучал как гул далекой грозы, нарастающий и глубокий, — мы долго терпели их правление. Светлые боги — Люминор, Аэлис, Валериус — считают, что их время вечно, что их порядок непоколебим. Они смотрят на нас сверху вниз, уверенные в своей победе. Но они ошибаются. Их время подходит к концу.

Некрос хрипло засмеялся, слизь с его бинтов капнула на стол, оставив едкий след.

— Ты говоришь так, будто у тебя есть план, — прошипел он, склонив голову. — Но мы уже слышали это раньше. И чем это закончилось? Арт повержен, его душа заточена, а мы вынуждены скрываться в тенях, питаясь объедками их мира.

— Арт был силен, — вмешалась Тенебрис, ее голос был тихим, но каждое слово звучало как приговор. — Но он действовал в одиночку. Он не понимал, что только вместе мы можем победить. Его гордыня стала ключом к его падению.

— Именно поэтому я собрал вас здесь, — сказал Моргас, его глаза вспыхнули багровым светом, отражая пламя его амбиций. — Арт ошибался, но его сила была неоспорима. Мы можем вернуть его, освободить из Ловца Душ и использовать его мощь, чтобы уничтожить светлых богов раз и навсегда.

Заркун прищурился, его пальцы сжались в кулак, когти демона впились в мраморный стол, оставляя тонкие царапины.

— Ловец Душ запечатан в храме, охраняемом титанами и светом Люминора, — прошипел он. — Даже мы не сможем просто так проникнуть туда незамеченными. Ты предлагаешь самоубийство.

— Именно поэтому нам нужен план, — ответил Моргас, его голос стал тверже, как сталь. — И я его разработал. Ловец Душ — это не просто оружие. Это подарок Эона Арту, первому из сотворенных им богов, сильнейшему из всех нас. Изначально Арт был создан чистым и светлым, он помогал Эону творить вселенную — звезды, миры, жизнь. Но когда Эон исчез, оставив мир в наших руках, Арт разочаровался. Он увидел слабость света, его хрупкость, его ложь. Он решил уничтожить все, что было дорого Эону, — светлых богов, людей, порядок. Его сила была велика, и, даже объединившись, Люминор и другие светлые боги не смогли его уничтожить. Они лишь заточили его в мече, связав с Ловцом Душ.

Моргас сделал паузу, позволяя словам осесть в сознании богов, его взгляд скользил по их лицам, изучая реакции.

— Но Ловец Душ — это не просто тюрьма, — продолжил он. — Это ключ. Ключ, который может освободить Арта, но только если его использует тот, кто обладает чистотой души и силой воли. Тот, кто сможет противостоять тьме, но при этом будет готов принять ее.

— И кто же это? — спросил Некрос, его голос был полон скепсиса, а пальцы постукивали по столу, оставляя влажные следы.

— Принцесса Диана, — ответил Моргас, его голос стал ниже, почти шепотом, но в нем чувствовалась уверенность. — Она — ключ. Ее душа чиста, но в ней есть скрытая сила, которую она сама не осознает. Она должна по своей воле освободить Арта. Только тогда его сила будет полностью восстановлена.

Тенебрис наклонила голову, ее глаза сверкнули в темноте, как звезды в безлунную ночь.

— И как ты собираешься заставить ее сделать это? — спросила она, ее тон был мягким, но опасным. — Она не станет служить тьме.

— Ей не нужно служить тьме, — ответил Моргас, его губы дрогнули в легкой улыбке. — Ей нужно лишь поверить, что это единственный способ спасти мир. Совикус уже работает над этим. Он внушает ей сомнения, страх, неуверенность. Он заставит ее поверить, что только Арт может остановить хаос, который грядет.

Моргас поднял руку, и перед богами возникло видение: Диана бежала по темным коридорам замка, ее черные волосы развевались, глаза были полны страха. Тени гнались за ней, их когти цеплялись за подол ее платья. Внезапно перед ней появился Арт — высокий, величественный, в доспехах из ночи, но не как бог смерти, а как герой. Он поднял руку, и тени исчезли, растворяясь в воздухе. Диана остановилась, ее дыхание сбилось, а в глазах мелькнула надежда.

Заркун засмеялся, его смех был сухим, как шелест осенних листьев.

— Ты играешь с огнем, Моргас, — сказал он, скрестив руки. — Если она поймет, что ее используют, все пойдет прахом.

Некрос задумался, его гниющие пальцы замерли на столе, оставив лужицу слизи.

— А если светлые боги узнают о наших планах? — спросил он. — Люминор не дремлет. Его свет проникает даже сюда.

— Люминор после пленения Арта стал слишком уверен в себе, — ответил Моргас, его голос стал резче. — Он считает, что мы разобщены и не способны объединиться. Но он ошибается. Мы сильнее, чем он думает. Когда Диана освободит Арта, он станет нашей главной силой. Его мощь, объединенная с нашей, уничтожит светлых богов.

Тенебрис подняла голову, ее глаза встретились со взглядом Моргаса, и в зале стало холоднее, как будто сама тьма сгустилась вокруг нее.

— Ты говоришь о союзе, — прошептала она, ее голос был мягким, но в нем чувствовалась угроза. — Но союз требует жертв. Что ты готов отдать ради этого?

Моргас улыбнулся, и его улыбка была ледяной, полной скрытого обещания.

— Все, что потребуется, — ответил он. — Моя сила, мои ресурсы, моя сущность. Я готов стать орудием хаоса, если это приведет нас к победе.

Заркун засмеялся снова, его смех напоминал шелест змеиной кожи, скользкой и ядовитой.

— Ты всегда был амбициозен, Моргас, — сказал он, склонив голову. — Но что если мы не хотим следовать за тобой? Что если мы предпочитаем оставаться в тени, питаясь крохами их мира?

Моргас шагнул вперед, тени вокруг него сгустились, образуя подобие крыльев, чьи края дрожали от сдерживаемой мощи.

— Тогда вы останетесь в тени навсегда, — ответил он, голос стал глубже, как раскат грома. — Но, если вы присоединитесь ко мне, мы сможем свергнуть светлых богов и установить новый порядок. Порядок, где хаос и тьма будут править безраздельно над всеми мирами.

Некрос задумался, его глаза сверкали, как угли в ночи.

— Ты говоришь красиво, Моргас, — произнес он медленно. — Но слова — это одно, а действия — другое. Докажи, что ты достоин вести нас.

Моргас кивнул, его взгляд стал тверже.

— Скоро вы увидите, — сказал он. — Совикус уже начал действовать. Моя сила проникает в мир смертных через его руки, через его слова. Хаотики забирают души людей, подготавливая почву для нашего триумфа. Моргенхейм — лишь начало.

Тенебрис встала, ее фигура растворилась в тенях, а затем появилась рядом с Моргасом, ее присутствие было как холодный ветер, пробирающий до костей.

— Я присоединюсь к тебе, — прошептала она, ее голос был мягким, но в нем чувствовалась огромная сила. — Но помни: если ты предашь нас, я уничтожу тебя. Моя тьма поглотит даже твой хаос.

Моргас улыбнулся, его глаза блеснули.

— Я не предам, — ответил он. — Мы идем к одной цели.

Некрос и Заркун переглянулись, их взгляды были полны сомнений, но затем они медленно кивнули.

— Хорошо, — сказал Некрос, его голос был хриплым. — Мы с тобой. Но если мы освободим Арта, вместе с ним будет свободна и душа Алекса.

Глаза Моргаса вспыхнули синим огнем, его голос загремел, как раскат грома в пустоте.

— Душа Алекса тысячи лет была заперта с Артом, — произнес он. — Она будет слаба, истощена, лишена былой силы. После освобождения я лично поглощу ее. Она не станет помехой.

Моргас взмахнул рукой, и окружающие тени сформировали призрачный образ другой карты. На ней ярко выделялся храм — словно пылающий маяк — где заключен Ловец Душ, окутанный светом Люминора.

— Мои хаотики обыскивают мир в поисках этого места. Но даже если они его найдут — внутрь не попасть. Вход заперт силой Люминора и открывается лишь изнутри. Однако вместе мы найдем способ преодолеть это препятствие. Скоро… — прошептал он, его голос был полон предвкушения. — Скоро мы освободим Арта, и тогда ничто не остановит нас.

Тени в зале зашевелились, закружились вихрем, и боги тьмы исчезли, оставив Моргаса одного.

Когда храм опустел, Моргас остался стоять в центре зала. Его тени все еще извивались вокруг, как живые существа, их шепот наполнял воздух древними словами, но их не понимал даже он. Внезапно воздух перед ним сгустился, стал плотнее, и из тьмы выступила фигура Совикуса. Его худое тело было закутано в черную мантию, глаза сверкали холодным светом, как у хищника, почуявшего добычу.

— Ты слышал все? — спросил Моргас, не поворачиваясь, его голос был низким, но в нем чувствовалась скрытая угроза.

— Да, мой господин, — ответил Совикус твердым голосом, в котором все же мелькнула тень сомнения. — Твой план гениален. Но Диана… Она сильна духом. Ее волю не так легко сломить.

Моргас повернулся, его глаза вспыхнули багровым светом, и улыбка, ледяная и острая, тронула его губы.

— Ее воля — это лишь иллюзия, Совикус, — сказал он. — Ты знаешь, как действовать. Внушай ей сомнения, страх, неуверенность. Играй с ее разумом, уничтожай все, что ей дорого. Пусть она видит сны о мальчишке, которого послала следить за тобой, — о том, как он мучается в моих тенях, как зовет ее на помощь. Пусть она поверит, что только она может остановить надвигающуюся на мир тьму.

Совикус кивнул, но его взгляд стал отстраненным, как будто что-то внутри него дрогнуло. Он вспомнил тот день — день, когда впервые стал орудием Моргаса. Королева Эльза лежала на узкой кровати в своих покоях, ее лицо было бледным, как снег, а губы дрожали от слабости. Лекари суетились вокруг, их руки опускались от бессилия, а король Всеволод стоял на коленях у ее изголовья, его лицо было искажено отчаянием. Она была на грани смерти, ее тело пожирала болезнь, которую никто не мог исцелить. И тогда появился он, Совикус, — молодой, худощавый, с горящими глазами и обещанием чуда. Он склонился над ней, глядя в ее голубые глаза, такие же, как у Дианы, но уже подернутые дымкой смерти.

Моргас даровал ему силу — лишь настолько, чтобы исцелить ее ровно на время, достаточное для вынашивания ребенка. Принцесса родилась. «Позаботьтесь о Диане», — прошептала королева тогда, ее голос был слабым, дрожащим, но полным мольбы. Совикус кивнул, скрывая улыбку, ведь ее жизнь уже в его руках. И Эльза, вопреки всему, прожила еще пять лет, цепляясь за жизнь ради дочери, озаряя ее своим светом и теплом.

Но тьма не забыла о ней.

В роковую ночь, когда звезды скрылись за пеленой туч, Совикус вернулся. Его пальцы сжали тонкое запястье Эльзы — и тьма, повинуясь воле Моргаса, вырвала ее душу, оставив лишь пустую оболочку.

Всеволод рыдал, думая, что это судьба отняла его жену, а Совикус стоял в тени, пряча холодный блеск в глазах.

Теперь эти слова возвращались, как эхо, каждый раз, когда он видел Диану. Ее голубые глаза, такие же, как у матери, смотрели на него с недоверием, с тревогой, и где-то в глубине его души что-то шевелилось — уколы совести, которые он гнал прочь, но они становились все сильнее. Он ломал ее волю, шаг за шагом, как велел Моргас, но каждый раз, когда она сопротивлялась, он слышал голос Эльзы: «Позаботьтесь о Диане». Это было не просто воспоминание, как нож, оно вонзалось в его разум, напоминая, что он предает не только принцессу, но и ту, чья мольба когда-то дала ему власть. Он стиснул зубы, прогоняя эти мысли, но они цеплялись, как тени, окружающие его в этом храме.

— А если она поймет, что мы ее используем? — спросил он, его голос стал тише, почти дрожащим, выдавая тень сомнения, которую он пытался скрыть.

— Если она поймет, то может начать сопротивляться, — ответил Моргас, его тон был уверенным, почти насмешливым. — Но у нас будет способ заставить ее продолжать. Ты уже доказал свою способность манипулировать умами. Помнишь, как ты впервые появился в замке? Как спас королеву от гибели, когда она носила Диану? Никто не знал, что она выжила благодаря моей силе… А затем ты сам забрал ее жизнь, и никто не заподозрил тебя.

Совикус замер — дыхание сбилось. Он вспомнил ту ночь так отчетливо, будто она происходила прямо сейчас. Покои были пропитаны запахом трав и свечей, их пламя дрожало, отбрасывая пляшущие тени на стены. Эльза лежала, ее грудь едва поднималась, а кожа была холодной, как лед. Рядом на коленях сидел Всеволод, сжимая ее руку. Его голос срывался на крик:

— Сделай что-нибудь!

Лекари отступили — их лица были серыми от усталости и страха.

Тогда он шагнул вперед. Мантия зашуршала по полу, а в руках он держал флакон с черной жидкостью — дар Моргаса. Он склонился над Эльзой и влил зелье ей в рот. Ее глаза на миг прояснились. Она посмотрела на него с благодарностью, с надеждой.

— Спасибо… — прошептала она. Ее голос был слаб, как дуновение ветра.

Он улыбнулся. Но в груди было пусто.

Прошли годы. Диане исполнилось пять. И по воле Моргаса он вернулся.

Эльза спала. Лицо ее было спокойным — впервые за долгое время. Совикус опустился рядом, провел рукой по ее волосам, легко, почти с нежностью. Затем взял ее за запястье. Королева удивленно открыла глаза — и в тот же миг тьма вырвалась из его пальцев. Тихо, незаметно, она унесла ее дыхание. Эльза умерла без звука.

Он встал и ушел, оставив Всеволода с малолетней дочерью. Это был его первый шаг к власти, его первый договор с хаосом.

Но теперь в городе, смотря в глаза Дианы, он чувствовал, как тот шаг, сделанный когда-то, тянет его назад, словно тяжелая цепь, обвитая вокруг его шеи.

— Я сделаю все, что потребуется, — сказал Совикус, его голос стал тверже, но в груди шевельнулось что-то похожее на тень вины, которую он не мог назвать.

Моргас улыбнулся шире, его глаза блеснули.

— Ты уже доказал, что можешь играть с умами смертных, — сказал он. — Я не жалею, что спас тебя ребенком, когда твоя деревня пылала, а ты кричал среди огня. Ты был слаб, но я увидел в тебе потенциал. Иди, Совикус. Сломи ее волю. И помни: когда Арт будет освобожден, я дам тебе силу, которая тебе и не снилась.

Совикус склонил голову, его мантия дрогнула, как тень на ветру, и он отступил в темноту, исчезнув без следа. Моргас остался один, его глаза горели багровым светом, а на губах играла улыбка — холодная, торжествующая.

Совикус шагнул в тень, но вдруг почувствовал, как его коснулось нечто холодное, словно призрачная рука легла на плечо. Он резко обернулся, сердце пропустило удар, но за ним была лишь пустота — черная, непроглядная, как бездна. Только тени, извиваясь, шептали на древнем языке, но их слова ускользали от понимания и оставляли ощущение угрозы. И все же это касание было не тенью, а чем-то другим — слабым, но теплым, как луч света, пробившийся сквозь мрак. Совикус стиснул зубы, прогоняя мысль, что это мог быть Люминор, что светлые боги уже знают, уже следят. Его пальцы сжались в кулаки, но он не мог избавиться от этого ощущения. Он ускорил шаг, тени сомкнулись за его спиной, но тепло этого касания все еще жгло его кожу, как напоминание: тьма не так всесильна, как кажется.

Он остановился в узком коридоре храма, где стены были покрыты трещинами, а воздух дрожал от шепота теней. Его дыхание сбилось, он прижал руку к груди, пытаясь унять сердце, которое билось слишком громко. «Это ничего», — прошептал он себе, но голос дрогнул. Он вспомнил Диану — ее упрямый взгляд, ее голос, полный отчаяния, когда она умоляла отца остаться. И снова голос Эльзы: «Позаботьтесь о Диане». Совикус тряхнул головой, прогоняя эти мысли, но они возвращались, как волны, накатывающие на скалы. Он должен был сломить ее, должен был довести план Моргаса до конца, но где-то в глубине его души росло сомнение: что если он ошибается? что если свет и надежда, которую он видел в ее глазах, сильнее, чем хаос Моргаса? Он сжал кулаки крепче, кровь капнула на пол, и он шагнул вперед, растворяясь в тенях, но ощущение чужого взгляда не покидало его. Где-то в глубине тьмы, за пределами храма, что-то шевельнулось — невидимое, древнее, ждущее своего часа.

Напомню, это проект из того же сеттинга, что и Stygian: Reign of the Old Ones. Прошлая игра вышла в 2018 году и получила смешанные отзывы, т.к. заканчивалась на самом интересном. Разработчики не раз объясняли, что оставили открытый финал для запланированного продолжения, которое сделать не смогли по ряду причин. Несмотря на это, назвать игру плохой язык не поворачивается – это самобытный и увлекательный проект. В прежней Stygian события разворачиваются в лавкрафтианском сеттинге, однако есть оригинальный нюанс: если в большинстве подобных проектов культисты лишь призывают богов совершить апокалипсис, то в Stygian он уже состоялся. После «Чёрного дня» Аркхем завис где-то между мирами, улицы его наводнили монстры и сумасшедшие, а оставшиеся здравомыслящие по большей части присоединились к бандитам, ведь только те смогли организовать хоть какой-то порядок. Впрочем, и власть бандитов ограничена: на улицы, захваченные культистами в красных мантиях, ни один гангстер в своём уме не сунется.

Что очень интриговало на релизе, так это визуал, жирно отсылавший к настолкам «Ужас Аркхема» и «Древний ужас» - даже персонажи выглядели похоже. Поклонники Говарда Филлипсовича Лавкрафта нашли тонну отсылок к самым разным рассказам мэтра, однако сюжет по большей части представлял собой мешанину, да и заканчивался, как я уже писал, ничем.

Новая Stygian, анонсированная лишь в том году, представляет совсем иной продукт. Это хоррор от первого лица в условно-открытом мире, представляющем собой городок Кингспорт. По факту, городок этот – небольшая деревня, частично затопленная подступившим к домам морем, а визуал на этот раз подозрительно смахивает на Resident Evil: Village.

Возможно, игроделы и правда вдохновились «Деревней» и решили сделать свой Resident Evil, но с Лавкрафтом. Игра сделана на Unreal Engine, и выглядит в целом симпатично, хотя и без головокружительных высот. Особенно неопытность разработчиков заметна в моделях персонажей и анимации, статичная же картинка по большей части радует.

По сюжету, главный герой прибывает в Кингспорт вместе с ясновидящей Викторией, чтобы найти пропавшего отца. Корабль разбивается о скалы рядом с городом, после чего главный герой, Джек, приходит в себя на сером берегу посреди покосившихся, отчасти затопленных деревянных домов, и пытается найти остальных выживших. Вскоре он находит трупы мужчин – только мужчин! – и встречает на улицах городка безумных старух, которые к чужаку исключительно агрессивны.

Вскоре выясняется, что в Кингспорте некая ведьма помутила разумы всех женщин, и те поубивали мужиков. У самих женщин выпали зубы и волосы, а кукушка улетела в неведомые дали, так что они теперь делают тотемы из человеческих костей и проводят странные ритуалы. Виновники этого безобразия окопались в особняке, что стоит на холме над деревней, но ворота в особняк заперты, и хозяева на людях не показываются.

Довольно быстро Джек встречает Викторию (ясновидящую, которая прибыла в Кингспорт на этом же корабле), и вместе они составляют план дальнейших действий. Так главный герой начинает рыскать по деревне в поисках ключей от ворот особняка, попутно встречая редких адекватных персонажей и выполняя их маленькие поручения.

Город открыт для исследования практически весь, но часть дверей и проходов можно открыть только с получением определённых инструментов или способностей. Если проход заколочен красными досками, их можно сломать, но для этого сперва предстоит найти топор или кувалду. Часть дверей заросла какой-то аморфной биомассой, но пока герой не научится её прогонять (а эта способность будет дана лишь по развитию сюжета), проходы также останутся для него недоступными.

До поры до времени у героя будет лишь оружие ближнего боя – нож, серп, топор, кувалда. Последнюю, причём, можно только купить у торговца за местную валюту – золотые зубы, которые предстоит собирать по всем домам. Когда в руки попадает револьвер, ситуация не сильно меняется, ведь попасть из него по врагу получается не всегда, а патроны, естественно, встречаются не слишком часто.

Разумеется, игроку нужно искать ресурсы и крафтить предметы на верстаках, но сделана эта механика не слишком навязчиво. У героя есть инвентарь, куда он может сложить довольно много хлама, и сундук в безопасных домах – в таких домах есть точки сохранения и верстаки, а враги внутрь попасть не могут. Сохранения вне таких точек отсутствуют, если не считать редких автосохранений, что с одной стороны меня раздражало, а с другой – заставляло продвигаться вперёд с большой осторожностью.

У героя есть показатели физического и психического здоровья. Полученный урон можно исцелять как найденными, так и созданными лечилками, которых в игре немало вариантов. Физическое здоровье, например, восполняют сорванные травы, грязные бинты, которые делаются из найденных тряпок, чистые бинты, которые делаются из грязных бинтов и алкоголя, шины, медицинский порошок и аптечки первой помощи. Помимо восстановления общего уровня здоровья, они также имеют специфическое действие: бинты останавливают кровотечение, шины нужно накладывать при переломах, порошок помогает при переохлаждении. Психику помогают восстанавливать светящиеся грибы и успокоительные настойки.

Помимо этого, можно клепать патроны, отмычки и прочий расходник. На среднем уровне сложности дефицит сырья ощущается лишь в начале игры, ближе к середине разного рода лечилок столько, что девать некуда. И это при том, что я отнюдь не сторонился драк.

Кстати об этом. Враги, поначалу менее внимательные и агрессивные, по ходу игры будут встречаться чаще, избежать встречи с ними всё труднее, и всё же необходимости в драках нет. Всех врагов можно обойти по подворотням, проползти под полом или по скату крыши, а то и вовсе прокрасться за спиной – и такое прохождение безопаснее и быстрее, т.к. в бою любая беззубая старушка вынесет Джека с двух-трёх ударов серпом. Сама боёвка тут кривая, в ней легко можно промазать по врагу в упор и, наоборот, получить удар сквозь стену. Однако стоит помнить, что я говорю о раннем доступе, так что это ещё, возможно, поправят.

Что раздражает во врагах больше, так это их тупость. Убегая от сектантки по дому, достаточно закрыть за собой дверь, чтобы та перестала тебя преследовать. Минута – и уровень тревоги снизится до минимума, про Джека все забудут и займутся своими делами, хотя он только что тыкал острыми предметами в домочадцев. А встретив в пещерах первого гуля, я отлупил его топором, ни разу не получив сдачи – бедолага был так забагован, что мог только обиженно рычать. В другом месте я расстрелял трёх гулей через трещину в разделявшем нас камне, и ни один не додумался этот камень обойти. На этом фоне особенно удивляет порой прозорливость врага: Джека могут увидеть с улицы, если тот неосторожно подошёл к окну на втором этаже (!), и если дверь в дом не закрыта, то на выходе герой столкнётся с разгневанной барышней.

Багов как таковых в игре мало: помимо уже упомянутых ударов сквозь стену я не могу вспомнить, собственно, ничего. Я ни разу не застревал и не проваливался в текстуры, игра не вылетала и не зависала. Ни разу! Я старательно облазал все обочины дорог, все закутки, но нигде не споткнулся и не нашёл невидимых стен, что меня неимоверно порадовало. Чаще всего забраться можно на любую плоскость, вопрос лишь в том – откуда это сделать. Поэтому небольшое пространство игры становится интересным для исследования. Тут приятно ходить по крышам, спускаться в подвалы и подполья, осматривать кусты, в которых либо будет расти лечебное растение, либо заваляется ценный предмет.

Уникальности прохождению могут придать специальные навыки, которые раскрываются тут двумя типами карт. Сами карты, к сожалению, можно лишь найти или получить при выполнении квестов в качестве награды, системы накопления опыта в игре нет. Самих способностей тоже мало, зато нет ничего лишнего – улучшение урона, физического здоровья, психической устойчивости, выносливости, взлом замков, познания в эзотерике. Это всё улучшается в два уровня одним типом карт. Другой тип карт даёт специальные навыки, типа общения с мёртвыми или способность передвигаться абсолютно бесшумно. Несмотря на скудные варианты прокачки, они могут изменить процесс кардинально. Я, например, качал урон, здоровье и убеждение, а также взял навык, позволяющий поднимать особо тяжёлые предметы – как правило, тяжести загораживают проходы к тайникам или альтернативным путям прохождения. Из-за своей эзотерической тупости я ничего не мог сделать с найденными тотемами, а отсутствие навыка взлома не дало мне вскрыть некоторые двери и сундуки. Ещё я прокачал убеждение – персонажей, с которыми можно перекинуться добрым словом, в игре немного, но разговорные навыки позволяют раскрывать новые ветви прохождения и получать дополнительную информацию.

Не то, чтобы эзотерика моего персонажа вообще не коснулась – по сюжету, в определённый момент Джек получает определённые экстрасенсорные способности, однако область их применения весьма ограничена. В целом, для подобного жанра количество навыков я считаю более чем достаточным – это всё же не RPG, а варианты прохождения действительно отличаются.

Несмотря на вторичность игры, на кривизну боевой системы и малый размер открытого пространства, меня Stygian зацепила. Умом я понимал все минусы, но очень трудно было остановиться: только загляну ещё в этот дом, ещё только отнесу тому странному мужику золотые черепа, ещё открою вон тот подвал… Все дома, пусть и однотипные, внутри совершенно разные. Исследовать их, читать найденные дневники и записки, собирать предметы действительно интересно. Главный минус игры как жанра – она не страшная. Вот совсем. Скримеров как таковых тут вообще нет, она старается брать атмосферой, но и та скорее гнетущая, нежели пугающая. Самый дискомфорт был для меня в тесных тёмных пещерах, однако и там гули не производили большого впечатления. А ещё в игре очень мало кат-сцен, так что красивой режиссуры ждать не стоит. С другой стороны, невмешательство создателей в игровой процесс работает на погружение, позволяя ощутить контроль над ситуацией в большей степени.

В августе же вышло первое крупное дополнение, добавляющее новые локации, квесты и первый босс-файт. Общий хронометраж вырос до 7-8 часов на данный момент, бои стали ощущаться чуть лучше, враги несколько переделаны – стали симпатичнее и смертоноснее. Только при втором крупном обновлении в игре появился ранее заявленный русский язык – но он, во-первых, не везде, а во-вторых, перевод явно машинный, видны косяки. Но это, напоминаю, ещё ранний доступ, а разработчики явно стараются, пилят игру.

Итак, стоит ли в это играть? Поклонникам Лавкрафта- однозначно, любителям мистических историй – да, фанатам Resident Evil – сомнительно, любителям жутких хорроров – точно нет. Stygian больше про интересную историю и атмосферу холодного приморского городка, по которому можно погулять с топором в одной руке и мухомором в другой. Игра порадует симпатичной картинкой и определённой свободой действий, где никто не будет вести тебя за ручку и говорить, что делать дальше.

Релиз фильма назначен на 28 мая 2027 года.

HiddenUser в VK
HiddenUser в VK Видео
HiddenUser в RUTUBE
HiddenUser в ТГ