В истории коренного малочисленного народа России нагайбаков религиозная тема занимает одно из ключевых мест, она показывает, насколько трудно было сохранить духовную целостность, живя на Южном Урале, в пограничных землях, где веками переплетались культуры, языки и религии.

Принятие православия было обязательным условием для включения в группу новокрещен и проживания в Нагайбакской крепости. Контроль за соблюдением этой нормы существовал еще с 1730-х годов - тогда это делала Новокрещенская контора. Позже, после переселения нагайбаков из Белебеевского уезда, в 1870-х годах наблюдение перешло к Оренбургской духовной консистории.

Однако современники не давали единого мнения о духовном состоянии нагайбаков в XVIII - первой половине XIX века. Одни отмечали, что священники уделяли внимание духовному состоянию новокрещен, что новокрещенным указывали на необходимость исповеди. Другие же считали, что принятие православия у нагайбаков было в большей степени внешним и обрядовым. Большим препятствием многие называли незнание священниками нагайбакского наречия (говора). Священник Емекеев также писал, что новокрещеные не могли полностью отказаться от мусульманских традиций и обычаев, которые были глубоко укоренены в их жизни.

После открытия большого базара в Нагайбакской станице в данную местность стали приезжать представители разных народов, включая чувашей и черемисов. В общении с ними нагайбаки перенимали отдельные языческие элементы. Поэтому жизнь в крепости сформировала православную принадлежность, но при этом не закрепила единую жесткую религиозную линию. На момент переселения из станиц Нагайбакской и Бакалинской Уфимской губернии в Оренбургскую губернию среди нагайбаков наблюдалось сочетание смеси верований при христианской внешней обрядности.

В первые годы после переселения священники редко посещали нагайбакские поселения. Их внимание часто ограничивалось внешними признаками: ношение крестов нагайбаками, исполнение треб. По рассказам современников, поход к священнику воспринимался как сложная обязанность. Для нагайбака не было труднее обязанностей в жизни, как побывать с каким-либо делом у священника. Так, во время свадьбы самым «сложным делом» было “пуп бетереу”, в буквальном переводе, “покончить с попом”, т. е. разделаться за труды и исполнить необходимые предбрачные формальности. Исповедь нагайбака заключалось либо в бессознательном повторении пред священником “гришний-гришний, бачка”, либо какой-нибудь дядя Иван ездил в церковь исповедоваться на целый свой курмыш, и исповедь его заключалась лишь в том, что попросить дьячка отметить в книге известное число душ, заплатить за каждую душу по пяточку, и возвращается преспокойно домой.

Сами священники замечали, что приверженность нагайбаков православию постепенно снижалась. Это особенно касалось поселений, находившихся далеко от храмов и русских селений. Стариков писал, что «у нагайбаков заметная смесь понятий магометанских с христианскими: они носят на груди свою крест, а за стол садятся не молясь: соблюдают воскресные и праздничные дни, посещают, хотя и нечасто, храмы божии, исполняют многие христианские обряды и в то же время не соблюдают постов».

В одной народной песне отразилась тревога нагайбаков из-за отсутствия знаний молитв и страха перед Страшным судом.

Бер ауыз иман безъ белмейбезъ

Ней айтербез каты сорауда?

Мы не знаем ни одного слова молитвы,

Что же будем говорить на Страшном жестоком суде?

После переселения в три района Оренбургской губернии нагайбаки стали объектом влияния сразу с двух сторон: мусульманские проповедники видели возможность вернуть их в ислам, христианские - опасались отхода нагайбаков от православия. Один из известных эпизодов начала XX века показал, что в критических ситуациях нагайбаки могли обращаться к разным религиозным практикам.

"нагайбаки Парижского поселка, озабоченные засухой в летнее время, обратились к священнику с просьбой - отслужить в поле молебен для испрошения дождя, что священником немедленно было исполнено. Дождя не последовало. Тогда они, по совету муллы, отправились на могилу какого-то татарина, слывшего между мусульманами за святого, и совершили здесь моление. Случайно с того дня полились обильные дожди, а двоеверные парижане воздвигли на могиле мусульманина в благодарность что-то вроде памятника".

В 1874 году был создан Оренбургский епархиальный комитет, который сделал одной из своих задач укрепление православия среди местных «инородцев» и противодействие мусульманскому влиянию. Первые годы работа велась в основном среди казахов и чуваш, а с 1885 года - и среди нагайбаков. Миссионерскую работу осложняло то, что три группы нагайбаков были разбросаны по разным территориям, и для каждой требовался отдельный подход. В 1887 году было выделено финансирование на учителей из Казанской учительской (инородческой) семинарии и на учебные пособия.

С конца 1880-х годов Оренбургский епархиальный комитет начал уделять повышенное внимание ситуации в нагайбакских поселениях центральной группы, особенно в Требии. Миссионеры стремились противодействовать укреплению ислама среди части нагайбакского населения. Позже, уже в начале 1900-х годов, внимание было направлено также на нагайбаков южной группы в станице Ильинской.

Православные священники первоначально не анализировали причины перехода нагайбаков в ислам. В основных отчетах миссионеров чаще всего указывалось влияние соседних народов - киргизов, татар, башкир и других мусульманских групп. Контакт происходил через работу, хозяйственную деятельность и соседские связи. При этом священнослужители отмечали, что на бытовом уровне между нагайбаками и мусульманами велись частые религиозные разговоры.

Особая активность, наблюдалась в Требии. Значительная часть влияния исходила от лидера требиятцев - золотопромышленника татарина Рамеева. Среди этих рабочих были и религиозно грамотные представители, которые вели общение с нагайбаками и активно распространяли исламские взгляды. Поскольку многие нагайбаки значительную часть года работали на этих приисках, это влияло и на их религиозные ориентиры.

Для укрепления позиций православной церкви в 1887 году в Требию был направлен новый священник - казак Алексей Батраев, родом из парижских нагайбаков. На первых этапах его деятельность была встречена положительно: количество детей, посещающих школу, увеличилось до 70, и участие в религиозных занятиях, по отчетам миссионеров, было активным. Однако несколько лет спустя оказалось, что успехи в Требии оказались скорее внешними, а священник Батраев не брал на себя лидерских функций в поселке: «Он в их глазах не авторитетное лицо: “Ведь сам не больше нашего знаешь”, - говорят ему требийцы». Местные жители вспоминали деятельность Батраева: «Говорят, он любил прихвастнуть. Как-то начал куражиться: “Если я не окрещу вновь прибывших татар, я не буду батюшкой в станице”, - и бросил об землю свою шапку». По его приказу татар «под конвоем» собрали в сарае, и батюшка потребовал от арестованных принять православие. «В конце концов Батраеву лично отомстили за вероломство - обвинили в воровстве рыбы из сетей, лишили сана и остригли. Возрадовались тогда татары-мусульмане: “Есть! Есть Аллах на небесах! Покарал Аллах попа!”»

Тем временем, по словам православных священников, мусульмане препятствовали деятельности церкви в Требии. Например, предприниматель Рамеев, по данным православных священников, осуществлял выдачу заработной платы рабочим по воскресеньям - в то же время, когда проходили богослужения. На приисках в этот день проводились базары, которые после окончания работ переносились в саму деревню. После того как Рамеев открыл русский класс для детей рабочих на приисках, священник Софронов попросил преподавать там Закон Божий, на что «Рамеев с насмешкой заметил: “Вы, батюшка, можете посещать школу, но только не в рясе, а в пиджаке”».

Несмотря на миссионерские попытки укрепить православную традицию в этих поселениях, процесс перехода части нагайбакского населения в ислам продолжался. В отчетах за 1901 год фиксировались случаи принятия ислама нагайбаками не только в Требии, но и в Ильинской. Согласно этим данным, в Ильинской на тот момент проживало около семидесяти домов татар-магометан и двенадцать нагайбакских семей, перешедших в ислам. Отмечалось, что нагайбаки Ильинской находились в окружении преимущественно мусульманского населения, говорили на том же татарском языке и постепенно перенимали их религиозные практики.

История показала, что религиозная жизнь нагайбаков на протяжении XVIII - начала XX веков была сложным взаимовлиянием православия, мусульманства и языческих элементов. Православие закрепилось как официальная форма, но в бытовой жизни религиозная картина была многообразной, часто противоречивой, и зависела от окружения, социальных обстоятельств и миссионерского влияния разных сторон.

Материалы для поста были взяты из источника: Белоруссова С. Ю. Нагайбаки: динамика этничности. - Санкт-Петербург: МАЭ РАН, 2019. - 424 с.

🔔 Подписывайтесь на наш проект "Медиа о нагайбаках | КМН РФ", чтобы узнать больше о прошлом, настоящем и будущем нагайбаков.

Пальцы штурмбаннфюрера СС впились в ключицу. Мария вскрикнула от боли, слезы заструились по ее прекрасному лицу.

- Думаешь, если ты русская монахиня, то мы тебя не заставим говорить? - прошипел эсэсовец. - Ошибаешься!

Бедняжке казалось, что ее мучения никогда не закончатся.

20 декабря 1891 года в Риге 29-летняя красавица София Борисовна, урожденная Делоне, родила своему супругу, известному юристу Юрию Дмитриевичу Пиленко долгожданного ребенка - очаровательную девочку..

Родители, не успев нарадоваться на малышку, едва ее не потеряли. Произошло это 27 декабря в Рижском православном Христорождественском Соборе во время крещения новорожденной. Священник отвлекся, окуная девочку в купель, выронил ее и кроха едва не захлебнулась. К счастью, все обошлось.

Малышке дали имя Елизавета, ее крестным отцом стал дедушка Дмитрий Васильевич Пиленко, патриот, генерал и винодел, превративший Кубань в винный край.

Обязанности крестной матери приняла на себя двоюродная бабушка Лизы, бывшая фрейлина Елизавета Яфимович, водившая дружбу со всесильным обер-прокурором Священного Синода Константином Победоносцевым.

Жило семейство Пиленко в Риге на улице Элизабетес в самом центре города, однако, после рождения в 1893 году второго ребенка, Дмитрия, Юрий Дмитриевич решил переехать в Анапу, в Джемете - имение своего знаменитого отца-винодела.

Имение Джемете было совершенно удивительным местом. Дмитрий Васильевич превратил пустые земли в цветущий сад, от которого лучами расходились в стороны бесконечные виноградники с разными сортами винной ягоды. В огромных подвалах, расположенных прямо под господским домом, хранилось в пыльных бутылках вино разной степени выдержки.

Лиза с братом росли на лоне природы, получая вволю южного солнца, горного воздуха, изумительных фруктов и ягод из садов и оранжерей своего деда.

В 1895 году патриарх рода виноделов, Дмитрий Васильевич Пиленко, скончался, и имение Джемете со всеми виноградниками досталось Юрию Дмитриевичу.

Отец Лизы не отказался от наследства, не продал его, но успешно продолжил дело Пиленко-старшего.

В 1905 году, когда Лизе исполнилось 14 лет, Юрия Дмитриевича назначили директором Императорского Никитского ботанического сада в Ялте. Семья переехала в Крым, но отец регулярно наведывался в Анапу, проверял свои владения.

В Ялте Лиза окончила четвертый класс гимназии, удостоившись награды второй степени.

В 1906 году из столицы в Ялту пришло уведомление: Юрия Дмитриевича переводили в Петербург в Главное управление землеустройства и земледелия. Пиленко предстояло принять участие в реализации реформ П.А. Столыпина, которые Юрий Дмитриевич считал исключительно полезными для России.

С огромным желанием принести пользу Отечеству, Юрий Дмитриевич приказал домочадцам собираться: они переезжают в Петербург!

Увы, его мечтам не суждено было сбыться. 17 июля 1906 года Юрий Дмитриевич внезапно скончался от заболевания почек в возрасте 49 лет.

Лизе в момент смерти отца было пятнадцать лет. Трагедия до такой степени потрясла девочку, что она, до того очень религиозная и богобоязненная, утратила веру в Господа.

Мать Лизы, похоронив мужа, все-таки решила переехать в Петербург: в столице дети могли получить лучшее образование. В августе Пиленко прибыли в город на Неве, где Лиза окончила с серебряной медалью гимназию Марии Стоюниной и поступила на философское отделение Бестужевских курсов.

В Петербурге подросшая, похорошевшая Лиза оказалась в эпицентре культурной жизни. Барышня с детства интересовалась поэзией, пробовала сочинять стихи, всей душой тянулась к поэтам.

В 1908 году хорошим знакомым Лизы стал 28-летний Александр Блок, через которого она познакомилась с 22-летним помощником присяжного поверенного Дмитрием Кузьминым-Караваевым.

Между Елизаветой и Дмитрием пробежала искра, и вскоре было объявлено о свадьбе.

19 февраля 1910 года в возрасте 19 лет Елизавета стала законной женой Дмитрия и сменила отцовскую фамилию на Кузьмина-Караваева.

Муж Лизы был человеком невероятно активным и разносторонним. Одно время он увлекался большевизмом, затем от политики отошел и с головой окунулся в мир поэзии, став одним из руководителей знаменитого "Цеха поэтов".

С супругом Елизавета побывала на самых известных собраниях петербургской поэтической богемы, познакомилась с Анной Ахматовой, Осипом Мандельштамом, Николаем Гумилевым и многими другими знаменитостями Серебряного века.

Все это время Лиза и сама писала стихи, мечтала их опубликовать. Весной 1912 года молодая женщина бросила Бестужевские курсы, так и не завершив образование. Вместо этого Елизавета напечатала в одной из столичных типографий свой первый поэтический сборник, получивший название "Скифские черепки". Сборник был тепло встречен критикой, удостоился похвалы Гумилева и Блока.

Однако Елизавету мир поэтической богемы уже тяготил, ей хотелось уединения на лоне природы, хотелось в усадьбу своего отца и деда.

Весной 1913 года, будучи беременной, Елизавета сообщила мужу, что оставляет его, и уехала в Анапу. 18 октября в усадьбе Джемете поэтесса родила дочь Гаяну, что в переводе с греческого означает "Земная".

В Анапе Елизавета много писала, работала над рукописями, принимала гостей-писателей. Так, в Джемете побывал Алексей Николаевич Толстой, ставший крестным отцом девочки Гаяне.

В январе 1914 года Елизавета отправила дорогому другу Александру Блоку рукопись своего второго сборника - "Дорога". Поэт стихи прочитал, сделал пометки на полях, однако книжка издана не была, что, вкупе с неурядицами в личной жизни, стало причиной душевного кризиса и, вместе с тем, возвращения к Богу.

Елизавета, впервые после смерти отца, стала молиться, стала интересоваться православием, религиозной жизнью.

Февральскую революцию Елизавета встретила восторженно и даже вступила в партию эсеров. Почти весь 1917-й год молодая женщина прожила в Анапе с дочерью, где ее, как представительницу уважаемой фамилии виноделов, избрали заместителем городского головы по вопросам образования и здравоохранения.

В феврале 1918 года Елизавета Юрьевна, которой на тот момент было всего-навсего 27 лет, стала городским головой Анапы.

После того, как власть в городе заняли большевики, Елизавета, не питавшая иллюзий относительно Ленина и его сподвижников, предпочла остаться в городском правлении, заняв должность комиссара по здравоохранению и народному образованию. В этот период Елизавета Юрьевна спасла много анапских семей от грабежей и насилия.

28 августа 1918 года Белая гвардия отбила у большевиков Анапу. Если ранее в городе был Красный террор, то теперь в нем начался Белый террор.

Елизавету немедленно арестовала деникинская контрразведка. Молодой женщине грозила смертная казнь за "комиссарство и участие в национализации частной собственности".

15 марта 1919 года в Екатеринодаре состоялся суд. Благодаря поддержке друзей-писателей, опубликовавших в прессе открытое письмо в поддержку Елизаветы, а также умелым действиям защиты, Кузьмина-Караваева получила лишь две недели ареста.

Приговор вынес судья, видный деятель кубанского казачества Даниил Ермолаевич Скобцов. Судья, который был старше Елизаветы на семь лет, влюбился в подсудимую, и да такой степени, что вскоре после отбытия осужденной наказания, предложил ей руку и сердце.

Елизавета согласилась, и в конце лета 1919 года стала супругой Даниила Ермолаевича, сменив фамилию на Скобцова.

Весной 1920 года Белая армия на Кубани потерпела полный разгром. Елизавета, взяв с собой дочь Гаяне и пожилую мать Софию Борисовну Пиленко, спешно выехала в Новороссийск, откуда пароходом эвакуировалась в Грузию.

В Тифлисе Елизавета родила сына, которому дала имя Юрий. После того, как Красная Армия направилась на Кавказ, Скобцовы окончательно покинули Россию.

Сначала жили в Константинополе, затем - в Сербии. В Белграде 4 декабря 1922 года Елизавета Юрьевна родила своего последнего ребенка - дочь Анастасию. Из Сербии семья уехала в начале 1924 года: после нескольких лет скитаний, Скобцовы окончательно осели в Париже.

В изгнании Елизавета Скобцова стала писать прозу, эссе и автобиографические очерки, которые публиковала в эмигрантской прессе. Ее супруг, Даниил Ермолаевич, был одним из руководителей "Общеказачьего дома" в Париже.

7 марта 1926 года в жизни Елизаветы Юрьевны произошла очередная трагедия. В Пастеровском институте скончалась от менингита ее 4-летняя дочка Настенька. Для матери, души не чаявшей в малышке, это был ужасающий удар, однако, на этот раз, Елизавета не отвернулась от Бога, а, напротив, нашла в вере утешение и новый смысл жизни.

В 1927 году мадам Скобцова стала активистом РСХД (Русское студенческое христианское движение). Елизавета Юрьевна помогла многим эмигрантам, оказавшимся в крайне тяжелой жизненной ситуации.

В 1932 году, обсудив все с супругом, Елизавета Юрьевна приняла монашеский постриг под именем инокини Марии. Даниил Ермолаевич согласился дать жене церковный развод, однако в официальном браке Скобцовы оставались до конца жизни.

Матушка Мария, как стали называть Елизавету Юрьевну, использовала всю свою кипучую жизненную энергию на помощь ближнему своему. Трудами Марии в Париже была создана организация "Православное дело", устроено общежитие для одиноких женщин, открыт дом отдыха для выздоравливающих туберкулезников, организованы миссионерские курсы.

В 1935 году - новый страшный удар. Старшая дочь Гаяна самовольно выехала в СССР, а через год стало известно о ее смерти в Москве от брюшного тифа. Лишь необходимость ежедневно помогать людям спасли матушку Марию от черной меланхолии.

Женщина, юность и молодость которой прошли в окружении поэтической богемы, сама стирала больным одежду, добывала им продукты, ухаживала за стариками, посещала психиатрические лечебницы. И, при этом, Мария успевала писать стихи, пьесы, очерки!

Нацистская оккупация Парижа стала огромным испытанием для русской интеллигенции в эмиграции. Многие, как, например, писатель Шмелев, как Мережковский и Гиппиус, как Нина Берберова, не сдюжили, соблазнились возможностью выступить против СССР на стороне Гитлера.

Матушка Мария была не из таких. В общежитии монахини Марии был создан один из штабов Сопротивления.

В июле 1942 года гитлеровцы устроили массовую облаву на парижских евреев. Людей хватали повсюду, сгоняли на зимний велодром, а уже оттуда отправляли в Освенцим.

В этот мрачный период Мария Скобцова стала одним из немногих жителей Парижа, отважившихся помочь гонимым. Монахиня самолично спасла четырех еврейских детей, провезя их по улице перед самым носом нацистов в мусорном контейнере.

Общежитие матушки Марии превратилось в убежище, и в феврале 1943 года об этом стало известно гестаповцем.

Сначала был арестован Юрий Скобцов, сын Марии, затем СС схватило и отважную монахиню.

Инокиню за укрывательство врагов Рейха отправили в тюрьму форта Роменвиль, где штурмбаннфюрер СС, стремясь получить информацию от 51-летней, все еще очень красивой, женщины, как писали позднее во французской прессе, "мучил долго матушку Марию". Но эсэсовец так ничего и не добился от арестантки.

Юрия Скобцова гитлеровцы отправили в концлагерь Дора-Миттельбау, где он погиб 1 февраля 1944 года.

Матушка Мария, скорее всего, не узнала о смерти своего последнего ребенка. Она находилась в концлагере Равенсбрюк и не могла переписываться с сыном.

31 марта 1945 года закончился и земной путь Марии. Она погибла героически, заставив весь мир вспомнить, что такое настоящая русская женщина.

Дело было так. Немцы собирались отправить в газовую камеру некую молодую женщину. Матушка Мария взяла у несчастной ее робу с номером и приняла смерть вместо обреченной.

Через неделю концлагерь Равенсбрюк был освобожден Красной Армией. Бойцов-освободителей встречала и та женщина, которую спасла матушка Мария.

Подвижническая жизнь и подвиг Марии Скобцовой не остались незамеченными потомками. В январе 2002 года Константинопольский патриархат канонизировал Марию как преподобномученицу. Немного позднее архиепископ Парижа заявил, что католическая церковь собирается почитать святую Марию Скобцову наравне с православными братьями как покровительницу Франции.

В XV округе Парижа была открыта улица, примыкающая к улице Люрмель, где находилось то самое общежитие "Православного дела".

Эта улица называется - Rue Mere Marie Scobtzov. Улица Матери Марии Скобцовой.

Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".

Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.

Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!

Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen

Всегда ваш.

Василий Грусть.

ПС: Буду благодарен за донаты, работы у меня сейчас нет, а донат, чего греха таить, очень радует и мотивирует писать.

Ласкарина Бубулина на своем корабле "Агамемнон" впервые подняла национальный флаг Греции. В России высоко оценили ее мужество, впоследствии император Александр I присвоил Бубулине звание адмирала Российского флота и даровал монгольский меч в качестве признания заслуг. Таким образом, она стала единственной в истории женщиной-адмиралом Российского флота.

2 евро 2025 года. 200 лет со дня смерти Ласкарины Бубулины. Греция, 750 000 тираж, Афины.
Не первое появление Ласкарины Бубулины на монетах Греции.
1 драхма регулярного чекана 1988 - 2000, медная монета, 18 мм. Корвет Агамемнон на аверсе и Бубулина на реверсе.

Самое главное не сказано что нужно знать про благодарность и про договоренности:

Перед экспедицией их высочества назначают Христофора Колумба своим Адмиралом на всех островах и материковых землях, которые будут открыты или приобретены его трудом и прилежанием. Этим же титулом со всеми вытекающими из него правами и прерогативами будут пользоваться его наследники и правопреемники вечно.

Наследование титулов: Титулы и права, дарованные Колумбу, были унаследованы его сыном Диего Колоном (исп. Diego Colón), который был 2-м Адмиралом Индий (или Морского океана) и 4-м вице-королём Новой Испании.

Герцоги Верагуа: Со временем, Корона ограничила некоторые права наследников, но за потомством Колумба были закреплены наследственные дворянские титулы, в первую очередь Герцога Верагуа (Duque de Veragua) и Маркиза Ямайки (Marqués de Jamaica). Эти титулы, а также титул Адмирала Морского океана, передавались по наследству.

Изначально, согласно Капитуляциям Санта-Фе (1492 г.), Колумбу были дарованы невероятно широкие полномочия, многие из которых Корона позднее сочла неприемлемыми для себя.

1. Потерян титул Вице-короля (Virrey) и Генерал-губернатора всех открытых земель.

Изначальное право: Вечное и наследственное право на должность Вице-короля и Генерал-губернатора всех открытых или приобретённых им земель.

Итог тяжб: Наследники потеряли фактическую политическую власть и право управлять обширными территориями Индий (Америки). Хотя в некоторых ранних судебных решениях 1511 года и признавалось наследственное право на титул вице-короля, Корона фактически никогда не позволяла им осуществлять эту власть.

Компенсация: В конечном итоге, Корона заменила эти политические права на дворянские титулы и крупную денежную ренту.

2. Потеряно право на десятую часть доходов (diezmo) от всех товаров Индий.

Изначальное право: Право на 10% от всех товаров, добытых, найденных или произведённых на открытых землях.

Итог тяжб: Это право было значительно урезано. Взамен наследники получили фиксированную ежегодную ренту в размере 10 000 дукатов (Doblones/Ducados), а также другие платежи.

18 век, Российская империя.
Из письма М. В. Ломоносова к И. И. Шувалову "О сохранении и размножении российского народа" (1761 год.)

В обычай вошло во многих российских пределах, а особливо по деревням, что малых ребят, к супружеской должности неспособных, женят на девках взрослых, и часто жена могла бы по летам быть матерью своего мужа.
Сему, с натурою спорному поведению следуют худые обстоятельства: слезные приключения и рода человеческого приращению вредные душегубства.
Первые после женитьбы лета проходят бесплодны, следовательно, такое супружество — не супружество и сверх того вредно размножению народа, затем что взрослая такая женщина, будучи за ровнею, могла бы родить несколько детей обществу.
Мальчик, побуждаем будучи от задорной взрослой жены, усиливанием себя прежде времени портит и впредь в свою пору к детородию не будет довольно способен, а когда достигнет в мужеский возраст, то жена скоро выйдет из тех лет, в кои к детородию была способнее. Хотя ж она и в малолетство мужнее может обрюхатеть непозволенным образом, однако, боясь бесславия и от мужних родителей попреку и побоев, легко может поступить на детоубивство еще в своей утробе.
Довольно есть и таких примеров, что, гнушаясь малым и глупым мужишком, спознавается жена с другим и, чтоб за него выйти, мужа своего отравливает или инако убивает, а после изобличена предается казни.
Итак, сими непорядками еще нерожденные умирают и погибают повинные и неповинные.

<...>
Хотя ж по деревням и показывают причины, что женят малых ребят для работниц, однако все пустошь, затем что ежели кто семью малую, а много пашен или скота имеет, тот наймуй работников, прими третьщиков или половинщиков, или продай излишнее другому.

2

Неравному супружеству много подобно насильное, ибо где любви нет, ненадежно и плодородие. Несогласия, споры и драки вредят плоду зачатому и нередко бывают причиною безвременному и незрелому рождению.
Для того должно венчающим священникам накрепко подтвердить, что[б] они, услышав где о невольном сочетании, оного не допускали и не венчали под опасением лишения чина, жениха бы и невесту не тогда только для виду спрашивали, когда они уже приведены в церковь к венчанию, но несколько прежде.

<...>

Письмо М. В. Ломоносова к И. И. Шувалову "О сохранении и размножении российского народа" (1761 год.)
Впервые напечатано с очень большими цензурными пропусками: "Журнал древней и новой словесности, 1819, ч. 5, март, № 6, стр. 52—78.
Полностью впервые напечатано: "Беседы в обществе любителей российской словесности при Московском университете", М., 1871, стр. 72—86,

Викитека