Карин Бойе «Каллокаин»
Роман «Каллокаин» был написан в далёком 1940 году шведской писательницей Карин Бойе. Он относится к популярному и поныне жанру антиутопии. Признаться честно, это не самый мой любимый жанр. В юности я прочитал практически всю классику жанра: «1984» Джорджа Оруэлла, «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, «Мы» Евгения Замятина и «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. К сожалению, в настоящее время жанр антиутопия скатился в сторону простоватых и наивных романов для подростков. Примеров этому масса. Поэтому, узнав об антиутопии «старой школы», которую не читал ранее, я поспешил с ней ознакомиться.
Действие романа разворачивается в вымышленном Мировом Государстве, описанном в лучших традициях жанра. Карин Бойе вдохновилась на написание «Каллокаина» после посещения двух самых тоталитарных государств первой половины XX века: Германии и СССР. Сейчас происходящее на страницах книги уже не кажется нам столь ужасным, как в то время. Тотальная прослушка? Так сейчас нас прослушивают корпорации, чтобы алгоритмы выдали нужную рекламу. Думаю, вы сами замечали это не раз. В Мировом Государстве частной жизни, как таковой, не существует. В каждой комнате стоят камеры, которые полностью контролируют все действия граждан. Наблюдение стоит даже в спальне, чтобы повысить рождаемость, которая неуклонно падает. А теперь вспомните недавний закон о запрете пропаганды «Чайлдфри»... Доносы в этом мире не считаются чем-то постыдным. Напротив, они всячески поощряются обществом. Например, гувернантка главного героя следит за его семьёй, а они в свою очередь следят за ней. Если они в разговоре нелестно отзовутся о политике государства, она обязана на них донести. Если же гувернантка этого не сделает, они сами могут на нее донести, т.к. не исключен случай, что семья просто проверяла ее добросовестность. Доктрины государства полностью регламентируют жизнь граждан. Промывка мозгов тут работает отменно. По достижении определенного возраста дети изымаются из семьи и воспитываются в специальных корпусах, где из них делают образцовых граждан. Сообщение между разными городами отсутствует вовсе. Если где-то не хватает рабочей силы, то молодые люди отправляются из родных мест, теряя всякую надежду увидеть родных и близких. При этом обставляются подобные отъезды как праздники, и родителям запрещено грустить по этому поводу. Все и повсюду следят за окружающими. Если замечены неподобающие приличным гражданам речи или поступки, то провинившийся гражданин должен по радио публично извиниться перед всеми, кому его слова могли показаться оскорбительными. Ничего не напоминает? Кратко говоря, перед нами типичное тоталитарное государство, в котором жители не имеют вообще никаких свобод.
Главный герой, Лео Калль, живёт в Химеогороде №4. Талантливый химик создаёт сыворотку правды и называет в честь себя – Каллокаин. Конечно же, изобретением тут же заинтересовывается амбициозный шеф полиции Каррек. Сыворотка правды открывает перед властями огромные возможности, ведь каждому есть что скрывать. Однако не открывает ли изобретение бойца Калля «ящик Пандоры»? Применяя препарат на людях, образцовый гражданин узнает много нового об окружающих его людях. Да-да, эксперименты над людьми здесь норма. Есть даже специальная Служба Добровольного Самопожертвования, в которой люди отдают свои тела на благо науки. Насколько Лео Калль успешен в науке, настолько же несчастлив в семье. У него есть жена и трое детей, но семейного тепла нет и в помине. Любовь давно ушла, и главный герой ждёт лишь, когда дети повзрослеют, чтобы можно было развестись. При этом он подозревает жену в связи со своим коллегой по химлаборатории. Лео Калль получился максимально отталкивающим. Он излишне прямолинеен, безэмоционален и свято верит в доктрины Мирового Государства. Больше всего на свете он боится сам попасть под действие своего препарата, ведь неизвестно, что он может наговорить, приняв сыворотку правды. Это, однако, не мешает ему раз за разом применять ее на других.
В своем романе Карин Бойе рассматривает, помимо всего прочего, хрупкость тоталитарного правления. Чем жёстче сжимается длань правительства, тем больше людей начинают понимать неправильность происходящего, несмотря на вездесущую пропаганду. Так Лео Калль случайно раскрывает тайное общество, где люди просто учатся доверять друг другу. Ему они кажутся сумасшедшими, при этом опасными для общества. Так, обычные человеческие чувства в этом мире приравниваются к помешательству.
Итог: «Каллокаин» написан по всем канонам жанра антиутопии. В наше время мы можем наблюдать те или иные примеры из романа почти в любом современном государстве. При этом мне сложно назвать роман пророческим, т.к. если хоть немного разбираться в истории, то можно без проблем проследить закономерности развития цивилизации. Тем не менее рекомендую роман к прочтению, как своеобразную классику жанра. Думаю, в более юном возрасте роман мог бы произвести на меня большее впечатление.
Мрачные параллели
Тех, кто способен это видеть, более всего тревожит следующее обстоятельство. Последний раз наиболее заметный всплеск чего-то подобного - интереса к оккультным делам в рамках тайного ордена в среде высшего политического руководства мощной державы - наблюдался в нацистской Германии. Причем отчетливые параллели прослеживаются далеко не только здесь.
Эд Гернон, исполнительный продюсер телевизионного мини-сериала «Гитлер: Восход зла» (Hitler: The Rise of Evil), снимавшегося недавно в США по заказу компании CBS, когда окунулся в исторический материал, был просто шокирован тем, насколько нынешняя обстановка в США напоминает гитлеровскую эпоху в Германии: подавление гражданских свобод во имя укрепления национальной безопасности; появление новой правительственной спецслужбы, наделенной особыми полномочиями по защите отечества; решительное затыкание рта критикам режима с последующим их преследованием.
Целую нацию зажимают в тиски страха, когда лишь жесткие порядки и активные военные действия против врагов начинают казаться напуганным людям единственным спасением. И люди в массе одобряют то, на что в здравом уме никогда бы не согласились.
Подобные параллели сегодня проводят многие, кто знаком с историей. Но отметить интересно другое. Когда Эд Гернон публично поделился своими наблюдениями с общественностью на страницах журнала TV Guide, сопоставив обстановку политической истерии в США накануне вторжения в Ирак и общий климат в предвоенной Германии, сопутствовавший восходу Третьего рейха, то компания CBS разорвала с Герноном контракт и уволила продюсера с работы «за неверную подачу мотивации телевизионной сети при показе данного фильма» [JO03]. Увольнение за высказывание политических взглядов - событие очень серьезное для страны, привыкшей считать себя свободной.
Однако, большинство американцев словно ослепло и не замечает, что от свобод, гарантированных их конституцией, сегодня уже мало что осталось. Как остаются незамеченными и уже действующие в отношении гражданских лиц секретные трибуналы. Или концлагеря, созданные на заморских военных базах США, где не действуют основополагающие американские законы и где без предъявления обвинений, без контактов с близкими или адвокатами могут годами удерживать «подозреваемых в терроризме».
Один из ныне живущих классиков американской литературы, 77-летний писатель Гор Видал принадлежит к тем немногим, кто не только видит все происходящее, но и много лет громко предупреждает нацию о сползании страны к тоталитаризму: «То разложение, которое предвидел [Бенджамин] Франклин [предупреждая об угрозе деспотизма], приносит свои ужасные плоды. И никто не желает с этим ничего делать. Тут даже речи не идет о какой-то кампании. Как только в социуме, все дела которого - это бизнес, образовалась столь коррумпированная элита, то все, что может из этого получиться - это, несомненно, деспотизм.
Это тот вид авторитарного правления, который принесли нам люди Буша. Их закон USA PATRIOT Act - столь же деспотичен, как и все, с чем пришел Гитлер, здесь даже язык во многом используется тот же самый, [причем страна шла к этому уже давно] В одной из моих прошлых книг, „Вечная война ради вечного мира“, я продемонстрировал, что язык, применявшийся людьми Клинтона для запугивания американцев террористами, их призывы поступиться на короткое время своими гражданскими правами и свободами - это в точности язык, использовавшийся Гитлером после поджога Рейхстага» [МСОЗ].
«Гигабайты власти», Берд Киви, 2004г.
Про советский тоталитаризм
Если Советское общество было тоталитарным, то и советский человек априори был рабом.
Тогда с какого перепуга эти «рабы в лаптях и галошах» сначала утёрли нос Антанте и Тройственному союзу (на минуточку – двум главным мировым силам, в течении 3 лет не способным одолеть друг друга), потом провели сногсшибательную индустриализацию, пробили Севморпуть с авиатрассой через Северный полюс, превратили в металлолом самую бронированную армию в мире, загнали атомную энергию в мирное русло, забросили человека в космос, соединили северные моря с южными и хлопнули Магистраль века через непролазную тайгу.
Что же это за рабы-то такие были?
Что даже все свободные граждане 20-го века, тягаться с ними зачастую, были не в состоянии.
Вот и получается, либо нам нагло врут, либо все эти вывески о тогдашнем тоталитаризме и сегодняшней свободе ничего общего с реальным состоянием дел не имеют.
Ответ на пост «Технология сравнивания коммунизма и нацизма»1
В школьном курсе истории должно быть изучение биографий бывших пионеров и комсомольцев?
Ответ на пост «Классику надо понимать...»12
Не все в курсе, но «троцкист-социалист» Джорж Оруэлл знал, о чём писал, поскольку сам был, некоторым образом, стукачом – вёл список «крипто-коммунистов» из числа знакомых, и делился им с "товарищем майором" – Information Research Department (IRD), одной из спецслужб Великобритании тех лет.
Поищите "Orwell snitches list", или почитайте статью в вики.
Когда история, наконец, всплыла (а произошло это только в 2003 году), то позорный эпизод биографии иконы либералов попытались замять унылыми кривляниями, вроде «больше всего огорчены те, кто не попал в список», «социалист оказался информатором», или «он был вынужден, просто вынужден, потому что тоталитарный сталинизм предоставлял реальную угрозу». Но «список стукача» ("snitches list") теперь от его имени неотделим. А, как известно, "snitches get stitches".
"Nineteen Eighty-Four", my ass.