Автор картин «НИИ генетики», «Экскурс в прошлое» и «Череп Кучума» — Геннадий Голобоков — человек с очень нелёгкой судьбой. В 16 лет будущий художник нырнул с крутого обрыва в реку, ударился о дно, выжил, но остался парализованным и прикованным к постели на всю жизнь. Картины он рисовал лёжа, причём доставал лишь до середины холста. Затем холст Голобкову переворачивали, и он продолжал рисовать — но уже вверх ногами.
Несмотря на трудности, художник завоевал множество наград, его работы публиковали в журнале «Техника — молодёжи», а на досуге Геннадий ещё и писал стихи. Ниже — его стихотворение о мамонте:
За крутыми холмами,
Не во сне – наяву,
Ходит по полю мамонт,
Рвет траву-мураву.
Пьет густые рассветы
И росы перезвон,
И не знает, отпетый,
Что давно обречен.
И что в завтрашнем диве,
Через тысячи лет,
От него только бивень
Будет жить на земле.
И в раздумьях гнетущих
Сердце мне не унять:
Что же в этом грядущем
Будет жить от меня?
Может, грезы о звездах,
Может, почерка стиль?
А быть может, в отрогах
Изотопная пыль?
Так пускай за холмами,
Не во сне – наяву,
Бродит вымерший мамонт,
Рвет траву-мураву,
Ведь не знает он, бедный,
Обреченный давно,
Что гигантам бесследно
Умирать не дано.
Как вам стих? А картины? Любите такой стиль в живописи?
Честь и Достоинство, Мужество и Чело-вечность, Верность и Преданность, Дружба и Любовь, достойная Человека жизнь и смерть – вот чему учил и учит нас Владимир Высоцкий...
Мы выросли на его песнях, он учил нас, трудных подростков застойных времён, на Мужчин и Человеков... Его голос, его песни, его роли, фильмы с его участием обожала и любила вся Страна, вся великая держава-империя СССР, весь Советский Народ всех 15 братских Республик!
У каждого из нас СВОЙ Высоцкий... Свои особо близкие и любимые песни. Голос твой всегда живёт в нашей Памяти, в наших Душах, в наших Сердцах!
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ТЕБЕ , ДОРОГОЙ НАШ УЧИТЕЛЬ И ДРУГ ! ВЕЧНАЯ СЛАВА !
Да светится Имя Твоё...
ЛУЧшие Песни ВЫСОЦКОГО – в эксклюзивных видео-клипах и очень редких кадрах авторских, любительских и профессиональных съёмок великого русского Барда, Поэта, Актёра и Человека. Его авторские Песни в его звучании! Его Хлопуша и Гамлет! Наслаждайтесь...
Вспомню я пехоту, и родную роту, И тебя - за то, что ты дал мне закурить. В общем-то совершенно незамысловатый стишок (а потом и песенка), да и сюжета никакого нет - ну, подумаешь, закурить кто-то кому-то дал? Также думал и бригадный комиссар Рюмин из политуправления Южного фронта в декабре 41-го, которому композитор с созвучной фамилией Табачников принес и напел эту песню, написанную им за одну ночь на стихи фронтового корреспондента Ильи Френкеля. Рюмин песню раскритиковал: мол, вот если бы снаряды товарищ поднес, диском автоматным поделился, это да, а закурить дал... Но добро на премьеру песни дал - в канун нового 1942 года её исполнил ансамбль песни и пляски Южного фронта. Тогда же ее напечатала фронтовая газета «Во славу Родины».
А за некоторое время до этого молодой корреспондент этой самой фронтовой газеты «Во славу Родины» батальонный комиссар Илья Френкель лежал на топчане в редакционном общежитии газеты в одном из бывших номеров потрепанной гостиницы города Каменска-Шахтинского, что в Ростовской области, и курил.
Бойцы расчета советской 122-мм гаубицы М-30 на орудийной позиции делают самокрутки. Калининский фронт.
Перекур бойцов в передышке между боями в Сталинграде
Пехотинцы и моряки ЧФ в перерыве между боями. Оборона Одессы. Сентябрь 1941глжа
Вот что вспоминал сам Илья Львович:
Я раздумывал, о чём бы написать в очередной номер. За окнами жила фронтовая ночь. Скрипела форточка. В комнату влетали, кружась, снежинки. Слышно было натужное гуденье грузовиков по грязи. Канонада доносилась, иногда с грохотом обвала, шумы, впрочем, привычные, – немцы бомбили узел Лихая. Я следил за снежинками. Представлял себе всё пространство фронта с силуэтами шахт, с падающим во мглу снегом. Думал о себе, о Москве, о товарищах. Как кончится война? Обязательно победой! И хорошо бы – со мной. Как мы будем вспоминать эти дни? Я представлял себе, как сейчас бойцы ведут огонь, идут по грязной дороге, ползут к рубежу атаки. Или лежат в ожидании команды. Худо лежать в темноте. Нельзя чиркнуть спичкой или кремешком огнива и затянуться самокруткой, одной на двоих… Внезапно все мои мысли, от снега за окном до этого самого окурка, вылились в первую строку припева: «Давай закурим по одной
Остальной текст стихотворения лег на бумагу так же легко, название тоже сложилось само собой незатейливое - «Песенка Южного фронта», а что? И еще до набора в газете оно «пошло по рукам» - его передавали устно, переписывали, кто-то пытался положить на музыку... Естественно, это удалось профессионалу, также служившему в политуправлении фронта - на счету у Модеста Табачникова уже были популярные песни, например, «Ах, Одесса, жемчужина у моря». А еще он отвечал за музыкальную программу новогоднего концерта для бойцов и песня на злободневную фронтовую тему была очень нужна...
Старший батальонный комиссар Илья Френкель и майор Модест Табачников, Южный фронт, Ворошиловград, 1942 год
А уже 22 января 1942 года в газете «Комсомольская правда» впервые было опубликовано стихотворение «Давай закурим» с подзаголовком Фронтовая песенка. При этом автор музыки не указывался, только поэт - Илья Френкель. Да и нот никаких не было.
Вот оно.
Стихотворение "Давай закурим" было опубликовано в газете "Комсомольская правда" 22 января 1942 года
Теплый ветер дует, развезло дороги, И на Южном фронте оттепель опять. Тает снег в Ростове, тает в Таганроге, Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать. Припев Об огнях-пожарищах, О друзьях-товарищах Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить. Вспомню я пехоту, И родную роту, И тебя - за то, что ты дал мне закурить Давай закурим по одной, Давай закурим, товарищ мой!
Нас опять Одесса встретит как хозяев, Звезды Черноморья будут нам сиять, Славную Каховку, город Николаев, Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать. Припев повторяется А когда фашистов не станет и в помине, И к своим любимым мы придем опять, Вспомним, как на Запад шли по Украине, Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать. Припев повторяется
Илья Френкель Южный фронт
Позже Табачников, приехав в Москву, показал песню Клавдии Ивановне Шульженко. Ей песня понравилась, вскоре вышла пластинка с песней и Шульженко стала исполнять ее во всех своих многочисленных фронтовых концертах - песня стала одной из самых популярных песен Великой Отечественной. При этом певица изменила слова и никогда не пела первый куплет - про Ростов и Таганрог: по мере продвижения Красной Армии на Запад менялись и другие слова - они просто становились неактуальными, песня стала живым организмом, легко трансформировавшимся. И это была уже песенка не Южного фронта, а любимая песня всех фронтов!
И здесь стало понятно насколько неправ был бригадный комиссар Рюмин - для бойцов перекур в передышке между боями был той отдушиной, которой так не хватало на фронтах.
По многочисленным воспоминаниям ветеранов войны, табак позволял снять страшное нервное напряжение, постоянно испытываемое каждым, кому пришлось подолгу находиться на переднем крае.
Вот, например, что пишет в книге «Дважды младший лейтенант» офицер-артиллерист Дмитрий Небольсин
Курить научился в армии. Курил безбожно: много и часто. Но в ту фронтовую пору перекур имел особое значение. Перекурил - на душе полегчало, будто в каждую клетку твоего тела вдохнули эликсир, без которого немыслимо снять напряжение, усталость и успокоиться. После обеда надо закурить, иначе обед покажется неполным, незавершенным. Да и привал без перекура не привал. Курить очень хотелось. Когда не было папирос или махорки, искали в карманах табачную пыль. А случалось, курили сухие листья растений и даже сухой конский помет, надрывались в кашле и все-таки курили
Мой дед, прошедший всю войну, кавалер боевых орденов Суворова, Александра Невского, Красной Звезды, медалей «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За оборону Кавказа», «За взятие Будапешта» и других, о войне вспоминать не любил. Но когда бабушка ругала его за папиросы, он всегда вспоминал, как папиросы помогали снять напряжение и как он делился ими с товарищами. «Закуришь - и ушло всё. Как дома оказался. И ребята расслабляются, истории рассказывают, смеются».
Кстати, махорка (или табак) и папиросы входили в обязательное довольствие бойцов Красной Армии. С начала Великой Отечественной в соответствии с приказом НКО № 208 1941 г. было введено табачно-махорочное довольствие из расчета: 20 грамм махорки в сутки не 1 человека красноармейскому составу и 25 штук папирос в сутки на 1 человека для начальствующего состава. Правда, в течение войны эти нормы неоднократно менялись, иногда значительно А вот некурящим бойцам с 1942 года заменяли табак на сахар или кондитерские изделия, но таких было немного.
А бывшая песенка Южного фронта, вопреки мнению бригадного комиссара Рюмина, стала одним из символов Великой Отечественной. И фронтового братства.
При подготовке использовались: Река времен, Илья Френкель - М., Советский писатель, 1984 Дважды младший лейтенант, Дмитрий Небольсин. - М., 1998
Все фотоиллюстрации взяты из открытых источников
И главное! Курение реально вредит вашему здоровью! А материал ни в коей мере не является его пропагандой.
Футбольные матчи в нашем пионерском лагере всегда проходили либо перед обедом, либо после полдника. Шел второй тайм игры между первым отрядом и нашим, третьим, и солнце бесцеремонно слепило прямо в глаза игрокам нашей команды... Стоя напротив вратаря, долговязого татарчонка Азата, я раздумывал, куда же мне пробивать назначенный в ворота соперника пенальти... Солнце выбивало слезы из моих глаз и приходилось щуриться и даже прикладывать руку козырьком ко лбу в тщетных попытках заслониться от слепящих солнечных лучей. Я знал, что Азат легко берет верховые и принял решение бить низом. Получилось еще лучше – я закрутил с левой и мяч полетел ему под опорную ногу и опустился за линией ворот. Это был гол! Мой уже третий гол в этом матче! ... ... Как же это было давно... Прошло уже сорок с лишним лет с того матча… Сорок с лишним лет... Но я помню это фантастическое ощущение безграничного детского счастья, будто бы это было только вчера.. Помню, как Наташка с нашего отряда – голубоглазая девочка с толстой косой иссиня-черного цвета передала мне тем же вечером записку, в которой было написано «Ты классно играл сегодня. Давай общаться. Даже после пионерлагеря!».. И мы, действительно, очень долго дружили с Наташей – ходили вместе на танцы... нет, не на дискотеки, а на бальные танцы, куда мама меня записала, надеясь, что это поможет мне и я перестану хулиганить и быть сорвиголовой :) Дружили... Пока в суровые 90-е ее семья не переехала из нашего города куда-то на крайний север. Давно это было... да... прошло много лет, а я помню, как сразу после игры меня подкараулили пацаны из первого отряда и точно бы побили, если бы за меня не заступился тогда Леша... Лешка – детдомовский пацан из второго отряда... отряда, который был полностью собран из детдомовских ребят с Уфимско-Черниковской Кольцевой улицы. Леша был коренастым и по комплекции не очень похожим на мальчишку из пионерского лагеря.. скорее больше на сформировавшегося физически юношу. Да и не только физически... Глаза Лешки.. его взгляд... он был, как у взрослого человека – суровый, тяжелый и жесткий. Отбил меня тогда Лешка! Защитил от балбесов-первоотрядников) И корефанились мы с Лешкой еще много лет, но и его следы затерялись, где-то на пересылках и в тюрьмах новой молодой России. … ... Пишу эти строки и улыбаюсь) Где-ты сейчас, Наташка – голубоглазая пташка?) Жив ли ты еще, кореш мой, Лешка – нос как картошка?) ... Вы живы и все так же молоды в моей памяти! В нашем советском счастливом детстве!
Эпилогом:
Расскажи, бабуля, сказку о Союзе. Нравится мне слушать, как вы жили-были. Как детей в капусте или в кукурузе Вы под утро с дедом часто находили.
Нынче все банально – дети из пробирок. Если повезет, то рожает мама. И кукуют чада в тысячах квартирок, Без сестер и братьев… Вот такая драма.
Расскажи, бабуля, как играли в салки, Вы в мороз «под тридцать» не боясь простуды. Как из пуха пряжу делали на прялке, Под ночные бабьи сплетни-пересуды.
Нынче все сурово – берегут нас мамы От морозов крепких и от прочих страхов. И в пыли чердачной прялка стала хламом, Нынче нам машины шьют штаны-рубахи.
Быль то или небыль - без боязни дети Пили газировку с одного стакана? Ссадины лечили, поплевав пред этим, Муравой дорожной с сельского бурьяна?
Нынче все в повязках от беды и мора, На руках перчатки от чужих болезней. И, бабуль, ты знаешь, говорят, что скоро Смерть, для жизни этой, назовут полезней. … … Расскажи, бабуля, о стране Советов. Я хочу в той сказке очутиться снова. Скоро эти сказки станут раритетом Спрятанным в архивах под замком пудовым.
Расскажи мне сказку, я усну тихонько. Может быть приснится аист в кукурузе, Как из тонкой пряжи рыжего котенка Вызволю, подсунув брату-карапузу.
Убегу, без страха, бегать вдоль по речке И крапивой пыльной обожгусь в бурьяне, С водопоя лошадь, взявшись под уздечку, Приведу домой я, как былой селянин. … Расскажи, бабуля, перед сном мне сказку…
