Народ и население...
В последние годы гордые наименования «народ» и «нация» были вытеснены обезличенным термином «население». При чём не только у нас. С «нацией» всё вроде бы более или менее понятно. А вот понятие «народ» чем и кого не устраивает?
В последние годы гордые наименования «народ» и «нация» были вытеснены обезличенным термином «население». При чём не только у нас. С «нацией» всё вроде бы более или менее понятно. А вот понятие «народ» чем и кого не устраивает?
Настоящая Россия, та самая, которая умеет выстаивать в сложнейших ситуациях, та самая, которая призвана прокладывать всемирно-исторические пути для всего человечества, не может быть буржуазной. Но сделано было всё для того, чтобы она стала именно таковой Газета Суть Времени № 532
Взрыв беспилотника над Кремлем
Этот вопрос относится к числу сложнейших и наиболее существенных в плане русского выстаивания на новом этапе мировой истории.
Что касается меня, то, наблюдая за тем, куда движется тот Запад, которому противостоит Россия, и одновременно понимая всю трагичность противостояния Западу современной России, я испытываю два диаметрально противоположных чувства.
Первое — кто бы ни бросил вызов этому Западу, окончательно отрекшемуся от гуманизма, истории и многого другого, этот кто-то является при любых своих качествах спасителем истории и человечества. Отсюда моя гордость за то, что происходит.
Второе — Россия, бросившая вызов Западу, в течение очень долгого времени приводилась в состояние, при котором выстаивание в долговременном конфликте с Западом крайне проблематично.
Ниже я попытаюсь осуществить анализ специфичности этого состояния и его далекости от того, что является ядром спасительной для человечества русской инаковости.
Краткий тезис, который я постараюсь развернуто обосновать, состоит в следующем: настоящая Россия, та самая, которая умеет выстаивать в сложнейших ситуациях, та самая, которая призвана прокладывать всемирно-исторические пути для всего человечества, не может быть буржуазной. Но сделано было всё для того, чтобы она стала именно таковой. И всё это сделанное теперь парадоксальным образом направлено на цели, диаметрально противоположные тому, что делалось. Такой антагонистический конфликт между созданным бытием и новыми целями не может быть снят в одночасье. Бытие формировалось долго. Его можно быстро обрушить, но тогда обрушится и Россия. Поэтому его приходится поддерживать, понимая, насколько оно антагонистично тому, что сейчас лежит на весах, тому, во что Россия ввязалась спасительным, подчеркну еще раз, для человечества образом.
Но поддерживая это бытие, нельзя не понимать, насколько вопиющим образом это относительно старое бытие противостоит новым целям.
Постсоветская жизнь в разных ее модификациях длится уже тридцать два года. Нужно ли к этому периоду добавлять еще четыре года так называемой перестройки, в течение которых не только элита, но и широкие общественные массы стремились вырваться из предыдущего советского бытия и перейти в то бытие, которое потом начало складываться?
По мне — так нужно. Но это не имеет решающего значения. Гораздо важнее то, что прошло более тридцати лет формирования бытия на иной основе, нежели оно формировалось в советскую эпоху.
Даже если бы в течение такого периода времени всё было полностью пущено на самотек, всё равно какое-то бытие, существенно отличающееся от того, из которого так хотели вырваться очень и очень многие, было бы сформировано. Но этот процесс не был пущен на самотек. Он яростно управлялся очень специфической элитой, связь которой с Западом была обнажена до предела. И было ясно, что руководит процессом именно Запад. А наша так называемая элита старательно выполняет задания Запада, сочетая эту старательность с административной лихостью и вздорностью. То есть с тем, что было унаследовано постсоветской элитой от самого разного нашего прошлого, как советского, так и досоветского.
Это негативное элитное наследие Белинский описывал не худшим образом, с горечью говоря о том, что современная ему Российская империя представляла собою «ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми, не имея на это и того оправдания, каким лукаво пользуются американские плантаторы, утверждая, что негр не человек; страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Васьками, Стешками, Палашками; страны, где, наконец, нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей!»
Возможно, какие-то мои соотечественники не разделяют такой оценки досоветского прошлого и находят в нем очень много позитивного. Я не буду этого оспаривать. Как не буду я оспаривать и того, что в советском прошлом были замечательные черты.
Но эти замечательные черты и досоветского, и советского прошлого, во-первых, причудливым образом сочетались с тем, что описывает Белинский.
И, во-вторых, могли позитивным образом влиять на уклад жизни в той степени, в какой страна не принимала западной гегемонии, прямо или косвенно настаивала на своей инаковости, ухитрялась сочетать эту инаковость с вестернизацией, ничуть не меньшей, чем в те постсоветские годы, на которые я хочу обратить внимание читателя.
Вот что Пушкин об этой стародавней вестернизации элиты империи пишет в своем романе «Евгений Онегин»:
Еще предвижу затрудненья:
Родной земли спасая честь,
Я должен буду, без сомненья,
Письмо Татьяны перевесть.
Она по-русски плохо знала,
Журналов наших не читала
И выражалася с трудом
На языке своем родном,
Итак, писала по-французски…
Что делать! повторяю вновь:
Доныне дамская любовь
Не изъяснялася по-русски,
Доныне гордый наш язык
К почтовой прозе не привык.
Константин Рудаков. Татьяна у окна. 1949
Далее создатель того русского языка, на котором потом говорила вся наша великая литература на протяжении двух столетий, с тонкой иронией размышляет о том, нужно ли заставлять дам читать по-русски. Он обсуждает влияние того, что представительницы высшего сословия Российской империи слабо владели русским языком, на специфическое формирование самого этого языка, делая при этом очень глубокие замечания касательно результата взаимодействия чужой культуры с русской почвой. Конечно же, русский язык знали совсем плохо, французский намного лучше, признает поэт, не впадая в оголтелую почвенность, но, говорит он в своей поэме, произошел какой-то странный синтез, и эти светские дамы с их французскостью специфически повлияли на формируемую языковую среду.
И в их устах язык чужой
Не обратился ли в родной?
Вздыхая по поводу того, что никто, кроме него, не сможет переложить иноплеменные слова страстной девы на русский язык, Пушкин далее создает высочайший шедевр русского поэтического стиля, оказавший огромное влияние на мировидение и мирочувствование нескольких поколений русских людей. Этот шедевр называется «Письмо Татьяны Лариной к Евгению Онегину». И никто из тех досоветских и советских школьниц, которые учили это письмо наизусть, не задумывались над смыслом того, что Пушкин предварял своему переводу на русский язык письма Татьяны, написанного по-французски.
Но почему при таком вопиющем перекосе в антинациональную сторону российская элита могла худо-бедно и расширять, и отстаивать огромную страну? А также участвовать в создании совсем не похожей на западную величайшей в мире литературы? А также каким-то причудливым образом отстаивать почти незнакомую ей русскую самобытность?
Лично мне кажется, что тут огромную роль сыграла задержка в переходе России от феодального бытия к тому буржуазному бытию, которое сначала так много обещало, а потом показало свою уныло-свирепую изнанку. А также то, что к изнанке в итоге всё и сводится.
В любых своих по-настоящему ярких проявлениях, то есть в самой сути своей, русская досоветская культура в целом, и прежде всего великая русская литература, были неистребимо дворянскими, то есть антибуржуазными. И если даже великие произведения создавались так называемыми разночинцами, проклинавшими дворянское сословие, этот дворянский антибуржуазный дух загадочным образом управлял творчеством самих антидворянских разночинцев. А поскольку антибуржуазный дух был не только дворянским, но и народным (русское крестьянство в массе своей столыпинские реформы не приняло, а кулаков презирало и ненавидело), то так или иначе сплетались в своей антибуржуазности дворянские и простонародные начала. И именно это сплетение породило Ленина, большевизм, восстановление страны после позорного краха русской буржуазии, пришедшей к власти в феврале 1917 года и ничего не сделавшей за время подаренных ей судьбой восьми месяцев властвования над огромной расползающейся территорией и растерянным населением.
Антибуржуазность аристократии и связь этой антибуржуазности с народными добуржуазными традициями проявляла себя по-разному в разных странах. Всё во многом зависело от того, насколько прочными были народные антибуржуазные традиции. И каков был их подлинный сокровенный смысл.
Что же касается антибуржуазности той или иной аристократии (английской, немецкой, итальянской, австрийской, русской и т. д.), то здесь налицо две тенденции внутри одного антибуржуазного течения, сформировавшегося уже в первые десятилетия XIX века и решающим образом повлиявшего на всё XX столетие. Это антибуржуазное течение принято называть романтизмом. Его источником является страшное разочарование в той изнанке, которая была обнаружена за фасадом революционных деклараций по поводу «свободы, равенства и братства». Романтизм проклял буржуазию за ее притворное желание осуществлять на практике этот высокий идеал. Романтизм безжалостно обнажил всё то, что я здесь называю изнанкой буржуазного строя и что на самом деле, как показала история, является его нутром и подлинной сущностью.
Что же касается тех двух тенденций, которые очевидным образом присутствовали внутри этого самого романтизма, то советское литературоведение назвало их революционным и реакционным романтизмом. Байрон, Шелли, Гейне были, по мнению советских литературоведов, именно революционными романтиками, а Вордсворт, Кольридж, Саути и другие, будучи в молодости яростными поклонниками Великой французской революции, в свой «озерный период» становятся почитателями феодальной старины. И в каком-то смысле сторонниками феодальной реставрации.
Романтизм доминировал в качестве чего-то большего, чем идеология, в течение первых десятилетий XIX века. Надо сказать, что в этот относительно короткий период о внятной антибуржуазной идеологии говорить еще не приходилось. Потому что память о феодализме с его уродствами и очевидным вырожденчеством была еще жива. И прямо говорить о том, что нужно возрождать феодализм в его известном виде, могли только малоавторитетные представители совсем уж ультраправых тенденций. А идеология борьбы против буржуазии еще не могла сформироваться по-настоящему. Потому что эту буржуазию ждали, на нее надеялись. И прямо так сходу сказать «за что боролись, на то и напоролись» было очень трудно — коль скоро речь идет о необходимости внятного идеологического высказывания, предполагающего не только критику буржуазии, но и указание на то, какие именно силы должны эту буржуазию низвергать, что произойдет после этого низвержения буржуазии и так далее.
Читать далее: Газета Суть Времени № 532
Ваша идея о создании "русской диаспоры" в России выглядит на первый взгляд амбициозной и забавной, но, к сожалению, она кажется не совсем продуманной и упускает из виду ряд важных моментов. Во-первых, диаспора, как правило, предполагает наличие группы людей, которые эмигрировали из своей исторической родины и хотят сохранить свою культуру и традиции на новом месте обитания. В России же русское большинство уже и так преобладает, и создание диаспоры в данном случае будет скорее разделением общества, а не его объединением.
Вместо этого, возможно, стоит обратить внимание на развитие и укрепление российской культуры и общества в целом, включая всех его народов и этнических групп. Подобные инициативы, направленные на поддержку своего народа и культуры, могут быть полезными и продуктивными, но они должны быть организованы таким образом, чтобы учитывать интересы всех граждан, а не только определенной этнической группы.
С другой стороны, создание "русской диаспоры" в России может быть воспринято как элемент шутки или сарказма, и в данном контексте, возможно, стоит уточнить, имели ли вы в виду иронию. Если же ваша идея была предложена всерьез, то, возможно, стоит взглянуть на ситуацию с другой стороны и поискать альтернативные пути решения возникающих проблем.
Читая различные посты на Пикабу убеждаюсь, насколько разобщен наш народ.
Нынче имея машину, ипотеку и семью можно считать себя успешным, а те, кто этого не достиг, по разным причинам - нищеброд и не может управлять своей жизнью.
Как-то все вдруг стали эгоистами, желающие только себе добра. Не без исключений, конечно. И это вполне понятно.
Капитализм, однако.
Только нужно помнить, что разобщенный народ не имеет право на выживание. И череда постов о засилье мигрантов это показывает.
Имейте машину, двушку в ипотеку и детей. Но благополучие может быть обманчивым, не стоит это забывать. И не считайте тех, кто этого не имеет людьми "безвольными" и "безответственными", ибо жизнь разная бывает.
Вывода не будет.
...который может случиться с конца января до середины марта, и в 2023 году наступил 20 февраля. Это праздник Сагаалган.
Его справляют с XIII века, когда в 1210 году на территории Монгольской империи солнечный календарь заменили звериным циклом. А строгий счёт годам нового календаря ведут со времени правления хана Хубилая (1264-1294), внука Чингисхана и первого императора династии Юань.
Праздновать полагается три-четыре недели: с разных языков название Сагаалган, Цагалган, Шагаа или Цаган Сар переводится как Белый месяц и символизирует чистоту и молочное изобилие, что для древних скотоводов было полным синонимом счастья.
В совсем седой древности праздник приурочивали к осеннему равноденствию, но это ближе земледельцам, которые под зиму заканчивают сбор урожая. Поэтому Хубилай распорядился перенести торжества на конец зимы — к пробуждению природы. А монголы, тувинцы, якуты, хакасы, калмыки, буряты и представители других народов , которые празднуют это событие, не отмечали день рождения: в Сагаалган они пересчитывали стада и заодно прибавляли год к собственному возрасту.
От Нового года в большинстве стран Сагаалган отличается ещё и тем, что наступает не в полночь, а утром, когда при свете солнца видна ладонь с линиями жизни. К приходу праздника полагается рассчитаться с долгами, сделать уборку в доме и приготовить подарки.
Для того, чтобы радости было ещё больше, все дружно держат однодневный пост и не едят мяса, которое составляет основу рациона, а взрослые вдобавок отказываются от алкоголя. Зато через сутки все так же дружно навёрстывают упущенное.
Говорят, что духовному очищению в праздничные дни очень способствует ритуал Дугжууба, в ходе которого сжигают символ зла — чёрную пирамиду...
...а чем больше в Белый месяц будет угощений белого цвета, тем благополучнее пройдёт наступивший год. Поэтому вне конкуренции множество молочных продуктов — кумыс, каша со сметаной, сыр, зефир, напитки на основе молока — и знаменитые буузы или позы: мясо, запечённое в тесте в форме юрты.
Россия — страна большая, бурятские позы принимать не обязательно, а праздник — это состояние души.
Желаю всем доброго здоровья, благополучия под мирным небом — и достаточного количества достойных поводов, которые не грех отпраздновать.
“Яхта, парус, в этом мире только мы одни” - слова известной песни отлично описывают ситуацию в Севастополе.
Владельцы нескольких яхт-клубов уже в третий раз пытаются убедить горожан, что микрорайон Стрелецкой бухты никак не сможет обойтись без нескольких пирсов. Севастопольцы предполагают, что местных чиновников и любителей морских прогулок объединяет не только любовь к морю. Уже первая попытка построить пирсы заставила жителей возмутиться и сказать своё твердое “нет”. Задумка довольно проста:
Рано или поздно ходить на общественные слушания всем надоест, либо самые активные противники застройки их пропустят. А если ещё лояльных людей пригнать или бюджетников, то можно и единогласное одобрение получить. Люди повозмущаются, но законный повод дать разрешение на строительство у чиновников будет.
Севастопольские слуги народа обладают феноменальной избирательностью в своём внимании к городским проблемам. Ради пирсов и яхт они готовы устраивать общественные слушания одно за другим. Когда же речь идёт о детском саде на месте гаражного кооператива “Стрелец”, то здесь их глаза застилает неизвестность.
Случайным образом место, предназначенное для строительства садика, стало участком под застройку ИЖС. Элитных коттеджных посёлков в Севастополе дефицит, поэтому теперь их станет на один больше. Ещё два года назад городское издание “Форпост” обжаловало действия чиновников в Прокуратуру. Прокуроры провели проверки, даже увидели факт незаконных действий и направили представление в адрес ответственного департамента. Затем отчитались, что государственный орган все меры по сохранению законности принял. На этом всё и закончилось. Полгода спустя на общественных слушаниях эта земля фигурировала как 15 участков земли по три сотки каждая. Удивительное совпадение.
Участи даже в ЕГРН успели зарегистрировать. Судя по тому, что гаражи как стоят так и стояли, власти Севастополя не очень торопятся возводить детский садик. Надеются, что время заставит местных всё забыть и смириться с довольно наглой схемой. Однако жители настроены решительно.
В 2021-м году студенты Института развития города подготовили масштабный проект реконструкции Стрелецкой Бухты. Ребята не ограничились лишь архитектурной проработкой, но также провели геодезические замеры, привлекли археологов и биологов, указавших на редкие виды растений и птиц, обитающих в бухте.
Сейчас бухта вместо благоухания и шума прибоя приносит жителям зловонные запахи. Экологов тревожит состояние местной флоры и фауны. По словам жителей, многие виды птиц давно перестали посещать бухту, либо же делают это крайне редко. Левый и Западный берег застроены так, что у жителей возникает законный вопрос: куда деваются стоки?
Общественники и активные жители намерены сделать бухту достоянием всего района и города, превратить её в цветущее общественное пространство. В местных СМИ развернулась целая кампания, призывающая людей голосовать против возведения пирсов. Радует, что в Севастополе столь сильно гражданское общество, а СМИ беспокоятся не только о рекламной привлекательности и цитируемости, но и о нуждах родного города. Жаль, что чиновники и их некомпетентность стоят лишь на стороне тех, кому хватает денег приобрести себе яхту и дорогую недвижимость на берегу. Надеемся, что у активистом всё получится и Стрелецкая бухта станет цветущим и привлекательным местом отдыха.
Автор отлично всё написал.
Но тут раздаются возгласы, а как быть сейчас, когда полиция не выполняет своих обязанностей?
А так и быть, как сказал автор - строить новое общество и в том числе новую полицию. Когда в МВД будут набирать не по объявлению, а по конкурсу, причём жёсткому, когда из ППС народ не будет ломиться куда угодно, лишь бы на "офицерскую" должность. А значит что? Нужны нормальные зарплаты и соцгарантии - только реальные, а не на бумаге.
Когда сотрудники не будут форму и расходники покупать за свой счёт, а так же чинить и заправлять транспорт.
Нет здесь быстрых решений. Как люди страну после войны отстраивали? Всем, наверное, хотелось жить в удобных и обустроенных личных квартирах и домах? Вот прямо здесь и сейчас. А жили в землянках, общагах и бараках. И строили и поднимали страну. Вы скажете, что "войны то не было"? Да как же не было - посмотрите на распад СССР и последующие 90-е.
При каждом отделе полиции есть Общественный совет из граждан города - вы об этом в курсе? Который наблюдает за деятельностью этого отдела. И может давать рекомендации и направлять требования своим депутатам. Это как вариант.
Необходимо строить общество на всех уровнях. Делать престижными профессии учителей, пожарных, воспитателей, медиков, слесарей и так далее. Тех, кто реально что-то создаёт, а не "певцов ртом", "дрыгателей задом" и так далее.
Необходимо создавать нормальный институт психологической помощи.
В общем, много чего нужно делать, а не просто возмущаться с дивана и требовать дать.
Хипстерство во все времена цвело и процветало, только называлось или по другому, или вообще никак не называлось. Но молодые люди, которые мыслят "не так как все" (или им так только кажется?) всегда стремились выделиться из массы при помощи некоего внешнего маркера, будь то "ирокез", татушки, оранжевый галстук или просто закатанные джинсы. А скучное нормальное общество, опять же, всегда смотрело на эти маркеры без особого одобрения. Что делать, мода — штука социально-политичная. Попался мне по этому поводу один забавный документик…
Владимир Ильич в плакатном исполнении. Оставался верен эспаньолке до конца жизни.
В феврале 1838 года Дмитрий Гаврилович Бибиков (1792–1870), в 1837–1852 годах генерал-губернатор киевский, подольский и волынский, получил послание за подписью шефа жандармов и главноначальствующего Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии графа Александра Христофоровича Бенкендорфа:
«Секретно
Милостивый государь, Дмитрий Гаврилович!
Доходит беспрерывно до моего сведения, что в Киевской, Подольской и особливо в Волынской губерниях молодые люди, упитанные духом вражды и недоброжелательства к правительству и принимая все мысли и даже моды Западной Европы, отпустили себе бороды a la jeune France (по-французски) и испанские бородки. Хотя подобное себяуродование не заключает в себе вреда положительного, не менее того небесполезно было бы отклонить молодых людей от такого безобразия, не употребляя однако же для достижения сей цели мер строгих и каких-либо предписаний.
А потому не изволите ли Ваше Превосходительство найти возможным приказать всем будучникам и другим нижним полицейским чинам отпустить такие бороды и, для вернейшего успеха, отпустить их в некотором карикатурном виде? Но в случае Высочайшего проезда Государя Императора чрез губернии, Вам вверенные, полицейские служители должны немедленно обриться, дабы все видели, что такое уродование лица противно Его Величеству и что было допущено единственно в насмешку безрассудным подражателям чужеземных странностей…»
Феликс Эдмундович Дзержинский. Просто классическая эспаньолка.
22 февраля 1838 года Бибиков отвечал шефу жандармов:
«На секретное отношение Вашего Сиятельства от 12 сего февраля имею честь уведомить, что со времени прибытия моего, наблюдая по всем частям за точным исполнением Высочайших повелений, я удостоверился, что Высочайшее воспрещение носить бороды (jeune France) и испанские бородки строго исполняется и в нарушении оного из живущих в Киеве никто не замечен. Что же касается до прочих мест управляемых мною губерний, то я требую относительно наблюдения за исполнением Высочайшей воли надлежащих сведений и по получении оных не оставлю уведомить Вас, Милостивый Государь, о тех мерах, какие признаны будут мною за нужное согласно Вашему мнению».
Дело пошло и уже 28 марта Бибиков докладывал начальству:
«В дополнение к отзыву 22 февраля № 217 имею честь уведомить Ваше Сиятельство, что в Подольской губернии одни только приезжие иностранцы встречаются иногда с бородами a la jeune France, а тамошние жители их не носят; прежде сего там заметна была страсть к усам, но теперь по сделанным с прошедшего года от гражданского губернатора, вследствие последовавшего о том Высочайшего повеления, внушения и усов никто не носит. В Волынской же губернии некоторые из дворян носили подобные бороды, но после первого намека, сделанного житомирским военным и волынским гражданским губернатором губернскому предводителю дворянства о непристойности такой моды, дворяне в городе Житомире тотчас выбрили у себя усы и бороды, и сему примеру последуют, вероятно, и жители уезда».
Иосиф Виссарионович. Позже бороду сбрил, но усы оставил.
Обмен репликами между Петербургом и Киевом лишний раз напоминает о том, что традиция своего рода полицейской семиотики вовсе не прервалась в Российской империи после смерти Павла Первого, который, как известно, борьбу с революционной угрозой начал с запрещения жилетов и фраков, поскольку был убежден, что "именно жилеты совершили французскую революцию". Более того, трактовки одних и тех же деталей внешности со временем приобретали значительное разнообразие.
Чуть позже, в конце 1840-х — начале 1850-х годов, преследованию подвергались русские бороды: власти обязывали славянофилов обриться, славянофилы же видели в подобных приказах посягательство на собственную народность, ибо отстаивать свои бороды было прерогативой русского народа еще со времен Петра Первого, весьма энергично на эти бороды посягавшего.
Итак, если одни бороды были неугодны как чересчур русские, то другие озадачивали как чересчур французские, потому как и те и другие — чересчур революционные. И не сказать, что бы власть тут была сильно не права...
Пётр Алексеевич Кропоткин. Глыба анархизма и народничества.
В этом отношении российские власти следовали за Францией, где, взглянув на человека, сразу можно было определить его радикальную политическую позицию ("по усам видно, что он за Революцию"), где превращение молодого человека из замшелого ретрограда в смелого новатора предполагало среди первоочередных мер отращивание эспаньолки — короткой остроконечной бородки, которая, даже не будучи очень густой, "по крайней мере, свидетельствовала о намерении отрастить бороду", а бритый подбородок указывал на принадлежность его владельца к числу законопослушных мещан.
Конечно, французы соотносили густоту и форму растительности на лице с политическими взглядами человека не напрямую, а опосредованно: кто отрастил бороду на средневековый или ренессансный манер, тот принадлежит к лагерю романтиков, а романтики — новаторы и революционеры не только в литературе, но и в жизни. В России такими тонкостями пренебрегали и связывали бороду с политическими взглядами напрямую: у кого борода, тот республиканец и бунтовщик. Тем не менее, осуждая французские бороды, русские власти перенимали французскую же систему оценок, с той, разумеется, разницей, что во Франции классики и филистеры могли ужасаться, глядя на прогрессивных бородачей, но губернаторы по поводу бород внушений не делали и сверху их никто не запрещал (впрочем, и во Франции такая свобода наступила только после 1830 года, при Империи и в эпоху Реставрации усы, например, были исключительным атрибутом военных).
Михаил Александрович Бакунин. Жизнь его побила, но борода при нём.
Это следование французским критериям при декларируемой нелюбви к Франции весьма любопытно, но еще любопытнее игровая педагогика, к которой желает прибегнуть Александр Христофорович: не запрещать бородатость официально, а довести ее до абсурда и тем отбить у тамошних хипстеров охоту следовать неблагонадёжным стандартам. Кстати, если судить, например, по воспоминаниям жандармского штаб-офицера Э.И. Стогова, подобные нетривиальные и не вполне официальные ходы были в практике Третьего отделения не редкостью.
Впрочем, замысел, изложенный в бумаге за подписью шефа жандармов, оказался чересчур новаторским: Бибиков, поспешивший отрапортовать, что в Киеве бород уже не носят, а в Житомире вот-вот сбреют, не оценил по достоинству остроумный петербургский план, о чем, возможно, свидетельствует разочарованная помета Александра Христофоровича на полях бибиковского доклада:
"Это, кажется, не на нашу бумагу ответ".
А ведь хорошо было задумано-то!
З.Ы. Что бы не было недоразумений: материал впервые выложен на "Альтхистори" автором же (обращайте внимание на ник и аватар), а до этого, в несколько ином виде, публиковался в "Родине".