Нимфа
Предприятие «Нимфа» реализует поставки мясной продукции по низким ценам. Красиво поработал - красиво отдохни.
Предприятие «Нимфа» реализует поставки мясной продукции по низким ценам. Красиво поработал - красиво отдохни.
1) Акулы в Париже (2024) / Ксавье Жанс / ужасы, боевик / оценка IMDb: 5.50
В Сене появляется гигантская акула. Чтобы спасти Париж и гостей города от кровавой бани, пережившая утрату ученая вынуждена обратиться к своему трагическому прошлому.
2) Чего вы желаете (2023 / в озвучке появился в 2024) / Николас Томней / триллер / Оценка IMDb: 6.70
Неудачливый повар сбегает в Латинскую Америку, где выдает себя за другого человека, чтобы погасить огромный долг.
В наличии помятый Ник Сталл ( Терминатор 3, Город грехов)
И немного мяса))
3) Франклин (мини–сериал 2024) / Тимоти Ван Паттен / драма, история / Оценка IMDb: 7.00
1776 год. Бенджамин Франклин отправляется в Париж, чтобы заключить союз с французами против англичан. 70-летний политик, не обладая дипломатической подготовкой, должен перехитрить британских шпионов и французских информаторов и отстоять независимость США.
Сериал целиком снял Тимоти Ван Паттен (основной режиссер Подпольной империи + снимал Сопрано, Прослушку и Рим).
Подойдет фанатам Майкла Дугласа и любителям спокойных исторических сериалов. Можно было намного лучше, но зато управились в 1 сезон.
4) Однажды на востоке (2024 / Словакия) Рудольф Бирманн / новинка / криминальная драма-
В начале 90-хгодов, на фоне бурлящей преступности восточной Словакии, одиночный оперативник мастерски маневрирует на грани закона. Он погружается в сумрачный мир подполья, где каждый его шаг может стать последним. Но какие тайны раскроются. когда он столкнется с тем, что прячется в глубинах этого беззакония?
Вполне атмосферный криминал вышел
Местами напоминает РФ 90-х
Даже церкви в наличии
5) Встреча выпускников (2024) / Кристофер Нельсон / детектив, комедия / Оценка IMDb: 5.50
Выпускники 2001 года собираются отметить 20-летие окончания школы в особняке богатого одноклассника. Вечеринка набирает обороты, кто-то со смехом вспоминает школьные годы, а кто-то — с обидой, и оставшиеся ночевать гости утром обнаруживают бездыханное тело хозяина дома с огнестрельным ранением. Телефоны не ловят, модем утоплен в раковине, из-за прошедшего снегопада добраться до ближайшего населённого пункта представляется затруднительным. Не обнаружив вокруг дома следов, приятели приходят к выводу, что убийца — кто-то из них.
Достаточно проходной фильм, но фоном сойдет))
Если что заглядывайте ко мне в тг - https://t.me/mrBordo там тоже обсуждаем фильмы, смотрим и тд.
6) Сочувствующий (мини–сериал 2024) / Пак Чхан-ук, Марк Манден, Фернанду Мейреллиш / оценка IMDb: 7.00
Конец Вьетнамской войны. Капитан, служивший в армии Южного Вьетнама, бежит в США и селится в общине беженцев, где продолжает шпионить и докладывать Вьетконгу.
Достаточно спорный мини-сериал, но зато тут забавный Роберт Дауни младший.
Всем приятного просмотра !!!
Прошлые посты Антарктида , Водители в Антарктиде и Полярная Станция
Для экспедиции в Антарктиду нашу группу сформировали почти сразу же после инцидента с тягачами на трещине. Руководство предлагало наиболее продвинутым специалистам командировку на отдалённый континент и разъясняло суть дела. Платили очень хорошo. Так же наказали держать язык за зубами, ибо того требовала национальная безопасность. Своим семьям мы говорили, что едем в командировку за границу по секретному делу государственной важности, что отчасти и было правдой. Но попробуй не похвастаться перед своим сыном, что едешь в Антарктиду! Иногда хотелось просто взорваться и обо всём рассказать.
Так как предложенная работа была очень опасной и специфичной, а мы были лишь учёными, а не бойцами, то на протяжении восьми месяцев нас усиленно тренировали.
Прошли альпинистскую, стрелковую и физическую подготовки. Обучив нас, руководство убивало сразу двух зайцев: сокращало расходы на экспедицию (ведь больше не следовало параллельно с нами держать в Антарктиде целый отряд вояк) и позволяло учёным спуститься в трещину, что несомненно являлось большим плюсом (военные мало что смогли бы сказать о природе подлёдных пустот и уникальных существ, их населяющих). Конечно, совсем без профессиональных бойцов операция обойтись не могла, поэтому во главу нашей научно-исследовательской группы поставили майора спецназа ГРУ. Матёрый вояка, ранее принимал участие в ликвидации лидеров чеченских бандформирований, укрывавшихся в горах — не удивительно, что выбор пал на него. Так же к нам приставили Николая Шабанина — сибирского промысловика, с большим опытом охоты на медведей (в конце концов, мы же идём охотиться на неизведанную тварь).
Нам устраивали пару лекций, на которых рассказывали о кошмарной грибковой инфекции, что опустошила станцию, о генетических анализах частей тела существа и о системах подлёдных тоннелей. О том, что другие страны тоже приступили к исследованиям — за последние два года построено немало новых станций. Это всё было очень занятно и только раззадоривало — очень хотелось поскорее приступить к работе.
В начале ноября 2009 все участники операции покинули северную столицу на судне "Академик Фёдоров". В Антарктиду мы прибыли в декабре, в самый разгар полярного дня. Перегрузили все необходимые вещи на санно-гусеничный поезд и сразу же двинулись вглубь материка, к той самой трещине. Медлить нельзя — полярный день нужно использовать по максимуму.
Хоть вездеходы и шли уверенно, без промедлений и поломок — путь убил полторы недели. У зоны трещин началась напряжённая работа, преодолеть их следовало осторожно, не теряя груз и вездеходы. До злополучной расселины таки добрались — над ней уже успела образоваться небольшая снеговая корка, которую мы тут же разрушили ломами. Внизу, над черной пропастью всё так же висел провалившийся тягач. Собрали у края подъёмное устройство и спустили к тягачу двух человек в противочумных костюмах. Ничего любопытного там не обнаружив, мы единогласно решили двинуться на вездеходах вдоль трещины к месту, прямо под которым пролегают подлёдные тоннели, выходящие в трещину на километровой глубине.
Ранее эту область тщательно изучили георадарами, удалось составить карту пустот, по ней и разработали план продвижения спусковой группы. Нашей конечной целью была огромная пустота около 30 метров в поперечнике. До неё придётся идти от трещины по тоннелям примерно три километра. Сами тоннели не имеют постоянного диаметра: местами можно спокойно идти в полный рост, где то сможет уместиться и фура, а где-то настолько узко, что придётся поработать ледорубом. Так же, судя по характеру отражения радиоволн, внутри этих пустот есть некие неоднородности, диэлектрическая проницаемость которых существенно отличается от проницаемости льда. Что это за неоднородности — остаётся только предполагать, но они укутывают собой всю внутреннюю поверхность тоннелей и, вероятно, как-то связаны с образованием пустот.
Прибыв к месту, начали работы по возведению новой станции: уже готовые вагончики устанавливали на небольшие столбы-сваи (чтобы постройку не замело снег), соединяли их между собой. Другая часть команды занималась установкой подъёмного устройства на самом краю трещины. Что впечатляло — так это огромные барабаны, с сотнями метров намотанных на них канатов. Хоть стальные тросы и были надёжнее, но от них пришлось отказаться — сталь становится очень хрупкой при -60, а на дне расселины (судя по расчётам) должны быть температуры ниже 80 (и это при летней тридцатке на поверхности). Тросы просто не выдержат нагрузки. Интересно как в таких условиях выживают существа?
По завершению работ мы направились на закономерный отдых — надо было набираться сил перед технически сложной операцией. Станцию это время охраняли вооруженные дежурные — на тот случай, если из трещины что-нибудь вылезет. Мне не спалось — я был взвинчен, сильно волновался. Кто знает что нас там ждёт? Инфекция и агрессивные твари? А может быть произойдёт несчастный случай во время спуска — например, сверху отколется ледяной карниз и придавит всю группу?
Утром нас ждал высококалорийный завтрак, ибо кто знает когда мы сможем прикусить в следующий раз? Внизу все наверняка заражено спорами и снимать там противочумный костюм ради приёма пищи равносильно суициду. Так как нам следовало провести в трещине несколько часов (а то и суток) при чрезвычайно низких температурах — разработали спецкостюмы с внутренним подогревом, питающихся от сменных аккумуляторов, заряда которых хватает на три часа, но если включать подогрев только по мере замерзания, то (судя по испытаниям и расчётам) хватит почти на пять часов. Каждому выдали по два аккумулятора, чего должно хватить.
Спускали в трещину нас (спусковая группа состояла из 8 человек) в грузоподъёмной люльке. Параллельно вниз спускали небольшие кабинки, в которых нам предстояло ночевать и обогреваться на дне трещины. Мощными лучами фонарей мы светили вниз, пытаясь заметить тварь прежде, чем она заметит нас. Изредка люльку приходилось останавливать, чтобы пробить ледорубами преграждающие путь ледяные карнизы. Температура всё падала и падала. Полоска света сверху становилась всё незаметнее и тусклее. От редких разговоров по ледяной расселине гуляло эхо. Погружаясь во тьму, мы словно входили в другой мир.
И вот оно — дно трещины. Неровное и узкое. Термометры показывали минус 83, в костюмах уже давно включили подогрев. Прибор показал отсутствие спор в воздухе, что показалось удивительным. Подумать только на какой мы глубине...
В следующие пол часа мы бродили по дну и нашли полуторометровую щель — вход в тоннели. Даже дух захватило. Здесь так же не было и намёка на присутствие спор. Мы вернулись к люльке и принялись устанавливать кабинки, долго парились с включением дизелей — даже морозостойкое топливо на таком холоде вело себя капризно.
Нам приказали переждать в кабинках, дозарядить от дизелей аккумуляторы и немного отдохнуть. Выдвинулись в путь мы лишь через четыре часа. В лагере оставили двух вооруженных человек, чтобы те следили за оборудованием.
На входе в тоннели я испытал то непередаваемое чувство, которое обычно испытывают все первооткрыватели. Вот они — загадочные пустоты, что столько времени не давали покоя светлым умам человечества, пустоты, в которых укрывается доселе неизведанные формы жизни, изменённые эволюцией за десятки миллионов лет до неузнаваемости. Формы жизни, которые испытали абсолютно иной путь развития, не похожий ни на какой либо другой, известный науке.
Я присмотрелся ко льду у входа, отколол пробу — ничего необычного на первый взгляд. Быть может необычное удастся обнаружить в химическом составе?
Поначалу мы не видели никаких признаков жизни. Когда прошли вглубь на пол сотни метров, то приборы начали фиксировать наличие спор в воздухе. А дальше в лучи наших фонариков попалось нечто оранжевое, что покрывало всю внутреннюю поверхность тоннеля — та самая странная неоднородность, которую ранее удалось зафиксировать георадарами. Воздух здесь был более влажный, а наши ноги ступили в мерзкую на вид жижу, которая стекала с потолка к низу и, что очень удивительно, не замерзала! Мы взяли образцы жидкости.
При более детальном осмотре оранжевой неоднородности выяснилось, что это грибок: что-то вроде плесени, но не имеющее никаких аналогов с известными науке видами. Меня посетила мысль, что это имеет какую-то связь с грибковой инфекцией. Плесень в ходе своей жизнедеятельности выделяла немного тепла и растапливала лёд, от чего, похоже, и образовались пустоты. Питалось оно льдом, а вернее — некими химическими соединениями, которые он содержал. Это выясним, когда проведём анализ проб.
Дальше тоннель становился просторным, можно идти в полный рост. Мы были в полной боевой готовности и ожидали того момента, когда встретим хищную тварь. Миновав развилку и еще пару сотен метров, мы увидели нечто уже более интересное, чем плесень. Нечто чёрное, резко контрастирующее на фоне, лежало и не двигалось. По очертаниям мы догадались — та самая тварь. Оно было бездвижно и казалось мёртвым, но судьбу испытывать не стали и сделали пару контрольных выстрелов. Кажется, существо действительно было мёртвым. Мы очень осторожно подошли ближе и осмотрели его.
Существо было полностью чёрного цвета, кожа покрыта такой же угольно чёрной мохнатой плесенью. Массивная безглазая голова, с растущими на ней гипертрофированными вибриссами (осязательный орган). Сильно развитые челюсти без щёк — видны ряды тонких и длинных зубов. Туловище уплощённое, кожа словно натянута на кости. На конечностях оригинальной формы когти — наверняка приспособленные для лазания по льдам. Существо заморожено — видимо, оно было мёртвым уже давно.
На радостях мы доложили о находке на поверхность. Оттуда нам сказали двигаться обратно, к грузоподъёмной люльке и доставить существо на поверхность для изучения. Замерив концентрацию спор, мы пришли к выводу, что она максимальна около этих существ — видимо твари являются основным источником распространения заразы. То, что инфицированная плесень растёт на их теле и не разлагает его, говорит о возможном симбиозе, но это только лишь предположение — живых тварей мы ещё не видели. Сделали кучу фотографий, запаковали существо в полиэтелен, положили на скользкую подстилку и потащили к лагерю.
На обратном пути мы очень много болтали. Нет более разговорчивой компании, чем группа учёных, узревших неизведанное. Было выдвинуто несчётное количество гипотез — каждый давал волю своей богатой фантазии. Все будто забыли, что находятся, наверное, в самом опасном месте на планете. Разговоры прервал испуганный возглас физиолога:
— Что-то движется....Что-то шевелится внутри моего костюма... Чёрт! Оно в моём шлеме!! Господи! Его не достать!
Он запаниковал и заметался не зная что делать. Мы глянули на него и действительно — внутри его шлема было заметно движение.
— Стой! Остановись! Без паники! Только не снимай шлем!
— Помогите! Я не могу его достать!! Не могу вытащить! Оно убьёт меня!
Напуганный физиолог хватался за голову и пытался как то стряхнуть существо со своего лица. Мы просто не знали что предпринять и пытались его успокоить, но тщетно — учёный в панике содрал с себя шлем. Нечто маленькое и юркое тут же спрыгнуло и метнулось прочь. Никто не смог застрелить тварь и она скрылась в темноте.
Тем временем физиолог уже успел вдоволь наглотаться заражённым воздухом и блевал — здесь стояла омерзительнейшая вонь. Военный подхватил шлем и насильно нахлобучил на паникёра, скрутив тому руки. Когда физиолог отошёл, то стало слышно, как он рыдает: "Я же умру теперь, да? Мне конец?"
***
Оставшуюся часть пути мы преодолевали уже молча и начеку. Никто не понимал, как эта тварь умудрилась забраться внутрь герметичного костюма. Единственное предположение — она забралась в него, когда мы отдыхали в кабинках. Тогда физиолог на время перекуса снимал костюм. Моральный дух группы был подорван. Физиолог закатывал истерики, паниковал и рыдал, успокоить его было невозможно. С поверхности поступили указания изолировать его в кабинке и на поверхность не пускать. Переждать — вдруг пронесёт и он выживет.
Позже с нами связались двое дежурных: они видели, как ко входу в тоннель скользнула тень, а так же слышали какие-то странные звуки сверху. Кто издаёт их не видно — лучи фонариков не дотягиваются так высоко. Это значило, что навстречу к нам движется такая же тварь, какую мы тащим за собой, но только уже живая. Последние метры до лагеря вытянулись в вечность, но, что удивительно — мы никого по пути не встретили. Быть может, дежурным просто померещилось.
Военный отнял у физиолога ствол (от греха подальше), убедил его принять успокоительные и залезть в кабину. Обсудив со станцией дальнейший план действий, решили троих отправить с существом в грузоподъёмной люльке наверх, а остальных оставить внизу, отдыхать и заряжать аккумуляторы. Я оставался внизу. Наверх с мёртвым существом и добытыми образцами отправили двух палеонтологов и охотника для их прикрытия. Группа внизу занималась дезинфицированием костюмов спецраствором и располагалось на отдых в отдельных кабинках. Сильные успокоительные хорошо подействовали на физиолога и тот крепко уснул.
Когда я уже собирался спать, с нашей группой связался начальник станции:
— У нас серьёзные проблемы. Грузоподъёмная люлька пришла на поверхность пустая. Ни существа, ни людей.
***
Когда слышишь такие новости, находясь в Антарктиде на дне километровой ледяной трещины, то жажда приключений вдруг куда-то улетучивается, начинает казаться, что перспектива просидеть всю свою жизнь на диване перед телевизором с пивом в руках не так уж и плоха. Сразу задаёшься вопросом "И чем я только думал, когда соглашался сюда ехать? Ну и дурила!". Только вот уже поздно: ты в одном из самых недружелюбных мест на планете, по соседству с неизведанными тварями, которые только что убили нескольких твоих товарищей.
— Как там сказал начальник станции? Вся люлька в крови? — нервно хохотнул спелеобиолог, но тут же сменился в лице — Они же были вооружены, мать вашу! Автоматами! Три автоматчика! Что там произошло? Каким образом!? Этим тварям что, похрен на пули?
Все напуганы, но белее всех был оператор видеокамеры:
— Неужели они не успели заметить, как к ним что-то приближается?
— Я думаю, на них напали внезапно. Они доложить ничего не успели. — сказал военный. — Так, возьмите себя в руки! Мужики вы или кто? Казюли распустили. Собирайтесь, медлить нельзя. Нужно осмотреть дно трещины.
Сверху приказали, чтобы мы отыскали трупы и сняли с них спецкостюмы — они стоят очень дорого. Костюмы жалеют пуще наших жизней, подумал я, но делать было нечего. Приказ есть приказ.
Наглотавшийся заражённым воздухом физиолог до сих пор не просыпался — успокоительные срубили его наповал. У кабинок мы оставили только спелеобиолога, остальные (три человека) отправились на поиски трупов.
Двигались аккуратно, прислушиваясь к каждому звуку, постоянно озираясь, обращая свои фонарики вверх, силясь пробить густую тьму.
— В следующий раз надо прожекторы брать. — нарушил тишину военный. — Прожекторы и пару снайперов. Выцепили бы этих тварей из темноты и пощёлкали. Делов то! А так рисковать... С этим просчитались, да.
Снова молчание. Только эхо шагов. Подумать только — над нашими головами сейчас наверняка лазит неведомый хищник. Мы как на ладони, фонарями светим, а он только и ждёт момента в темноте. Ему фонари не нужны.
Как нам ранее доложили — поднимавшиеся в люльке на поверхность были сброшены вниз, после непродолжительной борьбы. На крови были оставлены следы, судя по которым одного члена группы столкнули за борт, другого стащили волоком, а вот следов третьего обнаружено не было — это значило, что он был стянут вниз до того, как появилась кровавая лужа. Образцы льда, слизи и оранжевого грибка остались нетронутыми, а вот раздобытое нами мёртвое существо было так же волоком стянуто вниз. "Твари, которым позарез нужны трупы их сородичей? Интересно." — подумал я, пытаясь найти аналогии в известном животном мире.
Майор предложил использовать детектор по обнаружению спор в воздухе для поиска существа. Включив прибор, мы обнаружили небольшое количество спор — раньше дно трещины было стерильным.
Когда мы добрались до места, где должны были упасть трупы, то ничего не нашли. Однако, чем дальше мы заходили, тем большей становилась концентрация спор в воздухе. Покружив еще несколько минут по трещине, мы увидели что-то чёрное. Приглядевшись внимательнее, выяснили, что это просто полиэтиленовый мешок, в который мы заворачивали мёртвое существо. Мешок был пуст. И разорван.
— Разорван изнутри?... — военный склонился над куском полиэтилена. — Посмотрите на края. Его разорвали изнутри.
И действительно, словно резали когтями изнутри, края полиэтилена были загнуты в обратную сторону. Мы молча переглянулись — всё и так было понятно. Сил удивляться уже не было никаких. Военный тут же связался со станцией и доложил о находке.
— Да, существо было не мёртвым. Оно, похоже, пребывало в анабиозе... Да, мы точно проверяли — оно было заморожено... Нет, мы вам докладывали уже — стреляли мы в него, не дураки же... Хорошо... Понял.
Отложив рацию, военный обратился уже к нам:
— Дальше обследуем дно трещины. На случай, если существо просто вывалилось из пакета. Ценный материал упускать нельзя. И еще сказали, что пару минут назад нашли на одном из карнизов разбившегося вдребезги палеонтолога. Наверх его тело теперь везут. Потом к нам подкрепление пошлют. Восемь вооруженных.
Мы продолжили поиски, заходили всё дальше и дальше, но ничего не нашли. Когда дальнейшее обследование дна трещины было уже очевидно бессмысленным, майор достал рацию, чтобы связаться со станцией. Но станция молчала. Никто не отвечал.
Странно, подумал я, ведь их задача — это обеспечение круглосуточной связи с нами. Чтобы мы могли в любое время доложить о каком-то происшествии, чтобы в любое время нам могли дать дальнейшие указания. Что же там у них случилось?
Выматерившись, майор сказал возвращаться к кабинкам и держать ухо востро. Обратно мы пришли быстро, по пути неоднократно пытались связаться со станцией, но так же безрезультатно. Связь удалось наладить лишь через пол часа, когда вся группа уже была не на шутку перепугана.
Начальник станции доложил, что когда труп палеонтолога привезли наверх и выгрузили — три существа из трещины внезапно и тихо напали на станцию. Оказалось, что эти твари очень живучие и уложить их можно только дробью. Обычные пули малоэффективны и могут быть полезны, только если попасть прямо в мозг или отстрелить конечности. Плюс ко всему люди на поверхности замешкались, запаниковали, возникла мясорубка, три человека было убиты, шестеро ранены и, скорее всего, заражены. Всех тварей перестрелял выбежавший вовремя из вагончика повар с дробовиком. Дробь наносила серьёзные повреждения.
Ещё выяснилось, что твари действуют очень умно и согласованно, словно переговариваются между собой. На станции теперь усилили бдительность и глаз не спускают с трещины. Тварей расчленили топором по частям, так как никто не знал на что еще они способны (и чтобы не повреждать мозг, который надо обследовать позже). Пострадавших изолировали, раны обработали и ведут теперь за ними наблюдения — вдруг споры еще не успели проникнуть глубоко в организм? Авось пронесёт. А нам отдали приказ срочно возвращаться на поверхность — обследование тоннелей отменяется, надо перевооружать экспедицию. Пришлют люльку с несколькими людьми для прикрытия.
— А что делать с заражённым физиологом? Не тут же бросать. — спросил майор.
— На поверхность физиолога доставлять ни в коем случае нельзя. — ответил начальник станции. — Забыли что случилось на буровой станции? От трупов бурильщиков споры разнеслись ветром по округе на сотни километров. Это опасно. Это очень опасно.
— У вас там шестеро заражённых. От еще одного теснее не станет.
— Им обработали раны дезраствором. Они будут живы. А ваш физиолог наглотался такими концентрациями, что у него попросту нет шансов. Понимаете?
— У вас три существа, которые источают инфекцию. Поверхность уже инфицирована!
— Я всё прекрасно понимаю, майор, но включите, наконец, здравый смысл. Вы мне предлагаете подкинуть на поверхность еще больше спор? Чтобы их ветром разнесло до соседней станции, где ничего об этом не знают? Да вы представляете что тогда случится?
— Да как я ему в глаза это скажу, мать вашу?! "Мы поехали наверх, а ты помирай тут, желаю удачи"? Так что ли?
— Успокойтесь, майор. Разлагающиеся тела выделяют куда больше спор, чем твари. Ведь у мёртвого тела очень много органики, чтобы дать материал для спор. Вы меня понимаете? Я не допущу еще большего заражения местности. Подготовьтесь к отходу. Вопросы есть?
— Никак нет.
Военный был не в себе. Все мы были не в себе — оставить человека умирать от самой свирепой инфекции в одиночестве, в таком богом забытом месте, наполненным опасными тварями...
***
Реакция физиолога была очевидной, он впал в самую бешеную истерику, на которую было очень тяжело смотреть. Он умолял нас не оставлять его здесь, умолял дать ему рацию поговорить с начальником станции, вставал на колени, давил на жалость, обещал деньги, если мы вытащим его отсюда. Успокоить его не получилось. Да и как убедить человека подохнуть?
Тем временем были уже заметны первые симптомы болезни — конъюктивит и гнойный налёт на языке. Когда эмоции закончились, физиолог понял, что нас не переубедить и попросил убить его. Пулю в лоб — и никаких страданий. Майор был не против освободить заражённого от грядущих страданий, поэтому связался со станцией. Однако начальник станции не разрешил сделать этого, так как из-за такого убийства у всей экспедиции будут проблемы с Большой Землёй. Военный взорвался и высказал начальнику всё, что о нем думает. Но потом он успокоился, минуту поколебался в нерешительности и сказал физиологу:
— Извини, если я сделаю это, то у меня будут проблемы, а у меня семья, её надо содержать. Без меня семья загнётся. Извини, чувак, мне реально очень жаль...
Заражённый проклинал нас, плевался, но смелости наброситься, чтобы дать нам повод пустить пулю в лоб, ему не хватало. Мы направились к приехавшей с подкреплением грузоподъёмной люльке.
Было очень гадко на душе, все мы вдруг осознали, что являемся самыми настоящими ублюдками. Эта ледяная трещина разоблачила нашу истинную природу. Я никогда не забуду тот чудовищный день.
ЭПИЛОГ
Первая экспедиция справилась со своей основной задачей ценой большой крови. Весь добытый материал отправили на самолёте в Москву, где подвергли тщательным исследованиям. Раненых участников экспедиции наблюдали на протяжении двух недель, но симптомы болезни у них так и не проявились — своевременная дезинфекция ран не позволила спорам закрепиться в организме.
В изъятых пробах льда обнаружили продукты выбросов древних вулканов: именно эти химические соединения оранжевый грибок и приспособился использовать в качестве питания. Соединения имеют очень высокую концентрацию во льдах, этим и объясняется способность замкнутой подлёдной экосистемы поддерживать жизнеспособность на протяжении миллионов лет без участия фотосинтеза.
Все эти материалы, а особенно тела существ (которых биологи окрестили Vivere Fungus), позволили человечеству взглянуть на эволюционные процессы под другим углом. Существа обладали доселе неизвестным, но совершенным механизмом терморегуляции. Их кровь очень напоминает по составу ту самую слизь, которую выделяют оранжевые грибы, от чего существо попросту не замерзает (оледенеть могут только кожные покровы во время анабиоза, но внутренние органы останутся не замороженными)
Кроме того, эти существа уникальны тем, что представляют собой особый вид симбиоза грибка с рептилией. Инфекция встроилась в их организм на генетическом уровне — механизм этой аномалии науке пока что неизвестен. Несмотря на это встраивание, споры, выделяющиеся их организмом, не содержат в себе следов ДНК существа. Однако при размножении самих существ детёнышу передаётся совмещённая генетическая информация, которая позволяет новому организму генерировать грибковую инфекцию.
У самой инфекции обнаружены необычные ИКС-хромосомы. В отличие от «нормальных» хромосом наличие их не обязательно для обеспечения жизнедеятельности, но они выполняют функцию адаптации к внешним условиям. Одним словом — грибок может быстро приспособиться к любым лекарствам, к любым климатическим условиям, а так же быстро эволюционирует в организмах, переходя от одного к другому. Именно это свойство позволило существам Vivere Fungus при интеграции с инфекцией совершить эволюционный скачок и приспособиться к тяжелейшим условиям. Идеальное супероружие.
Vivere Fungus способны регулировать свои энергетические потребности (т.е. могут впадать в анабиоз, если пищи в экосистеме стало мало и переждать, пока сгенерируется достаточное количество биомассы). Первое существо как раз таки пребывало в таком "спящем" режиме и пробудилось в грузоподъёмной люльке, призвав на помощь своих сородичей (вероятно, ультразвуком). Максимальную длительность анабиоза установить не удалось. Фактически, организм частично замораживается и физиологические процессы сильно замедляются, так что это может позволять тварям существовать таким образом очень долго (речь идёт о годах).
Вторая экспедиция в 2010 уже внесла коррективы в свою экипировку и провела успешную операцию по исследованию тоннелей (без жертв).
Учёные обнаружили огромные яичные кладки в пустотах. Яйца откладывались существами в глубокие лужи из питательной слизи, выделяемой оранжевым грибком.
Огромные кладки вызвали изумление — значит вид должен быть многочисленным! Однако потом выяснилось, что более 90% яиц — трофические, т.е. не оплодотворённые, предназначенные для питания вылупившихся детёнышей. Масса яйца колеблется от 2 до 6 килограмм, диаметр от 18 см до 40 (в зависимости от стадии развития). Скорлупа кожистая.
На этот раз экспедиция обзавелась мощными прожекторами, которые не давали возможности существам незаметно подобраться. Снайперы, вооруженные разрывными патронами, успешно отстреливали их. Через какое-то время твари стали боятся людей и избегать контакта, что позволило нам: а)более не разрушать подлёдную экосистему. б) подтвердить догадки о возможном коллективном разуме.
Основной задачей второй экспедиции было найти мелкое существо, которое, судя по докладам первопроходцев, забралось в спецкостюм к одному из них. Поймано не было. Не исследовано. Вероятно, единственные существа в тоннелях помимо Vivere Fungus, которые имеют иммунитет к спорам. Они легко избегают людей, т.к. обладают очень развитым слухом или осязательной системой.
Прочие существа, судя по всему — вымерли. На самых древних участках тоннелей (где закончились питательные выбросы вулканов — поверхность из омертвевшего оранжевого грибка минерализовалась) были обнаружены окаменевшие беспозвоночные — остатки реликтовой фауны времён океана Тетис. Радиоуглеродный анализ позволил установить, что большинство этих организмов погибло около 56 млн лет назад, причем погибли они единовременно, что говорит о некой катастрофе в этой изолированной экосистеме. Нечто опустошило эти подземные пустоты. Здесь остаётся только лишь строить догадки. Возможно, в те времена под льдом было несколько отдельных систем пустот: в одних обитали живые организмы, а другие кишели инфицированными спорами. Когда эти тоннели объединились, то инфекция уничтожила подлёдную экосистему и только существа Vivere Fungus смогли приспособиться к новым условиям. Но эта гипотеза требует проведения огромного объёма гляциологических работ — нужно выяснить возраст льда и минеральных отложений в отдельных тоннелях и сопоставить данные между собой. Только таким образом получится смоделировать какими были тоннели 56 миллионов лет назад.
В последнее время все страны-исследователи в Антарктиде продвинулись очень далеко в исследовании пустот. Например, китайские коллеги проводили опыты над группой специально отловленных существ. Тварей поместили в подлёдный "зоопарк", возведённый под их станцией, и стали изучать их поведенческие особенности. Добыли достаточно много интересной информации, но в июне 2016 на их объекте случился побег одного из существ. Автоматическая система заперла все пути отхода китайцам, чтобы инфекция не прорвалась наружу. Остановить тварей китайцы не сумели. Из-за плохой координации действий, Большая Земля чуть ли не отправила на погибель непосвященных русских полярников. Только прибывшая на место спецгруппа ликвидировала тварей.
Знаменитые пещеры с уникальными замкнутыми экосистемами типа Мовиле в Румынии, или Аялон в Израиле — по всей планете существуют тысячи ещё не обнаруженных подобных им подземных пустот. Люди натыкаются на них совершенно случайно — при разработке карьеров, шахт и прочего, а когда натыкаются, то изумлению их нет предела. И кто знает, каких ещё тварей укрывает в себе земная толща?
Давайте наберём 1000 для повышения охватов. Спасибо всем лайкнувшим, я ценю ваше внимание и вас обожаю! А хейтерам за щёчку ;)
Спасибо за доны!)
Владислав Ц 2000р
ArcterniuS 500 р
Мария Эдуардовна 200р "и как теперь уснуть после антарктиды?"
Больше подобных рассказов можно найти в моём ТГ канале, особенно рекомендую "Кровавый Бор": https://t.me/emir_radrigez
То же самое можно найти в закрепе ВК https://vk.com/emir_radriges
Или на АТ: https://author.today/u/daniil19111/works , короче, кому как удобней)
Поддержать автора чеканной монетой:
Сбр 4276 6735 5880 1026
В самом сердце чешской сельской местности, неподалеку от Пльзеня, находится деревня Лукова. В этом спокойном уголке стоит загадочная Церковь Святого Георгия, чье мрачное присутствие ощущается сквозь века. Под лунным светом она кажется призрачным стражем, хранящим тайны прошлого.
Церковь Святого Георгия, построенная в 14 веке, была духовным центром Луковы. Здесь собирались верующие для празднования жизненных событий и поиска утешения. Однако со временем на церковь обрушились несчастья: пожары, разрушения крыши и ощущение чего-то недоброго.
В 1968 году, во время похоронной службы, произошло обрушение крыши. Чудом никто не пострадал, но это событие стало предвестником беды. Церковь была заброшена, её стены и скамьи медленно разрушались.
В начале 21 века художник Якуб Хадрава придал новую жизнь этим развалинам, создав инсталляцию призрачных фигур, молча сидящих на скамьях. Это превратило церковь в уникальное произведение искусства, привлекая посетителей со всего мира.
Теперь под покровом ночного неба можно услышать шепот прошлого. Призрачная конгрегация, застывшая в молитве, как будто охраняет деревню. Говорят, что в тихие ночи можно услышать звуки забытых гимнов, разносящиеся на ветру.
Церковь Святого Георгия стала местом притяжения для любопытных и смелых. Посетители днем восхищаются красотой скульптур, а смельчаки осмеливаются прийти ночью. Церковь напоминает о хрупкости человеческих начинаний и вечной силе искусства.
История Церкви Святого Георгия в Лукове показывает, что история — это не просто череда событий, но опыт человечества. Церковь с призрачными обитателями стоит как вечная вахта, где прошлое и настоящее сливаются в танце теней и света. Легенда продолжает жить, передаваясь среди людей, и помнится теми, кто ищет её секреты.
Он лежал на крыше вагона и наблюдал за пригородом, пока поезд тихо сбавлял свой ход, приближая их всех к долгожданной развязке. Уже рассвело. Не так стал заметен дождь из огней на востоке, если это, конечно, был восток. Ориентироваться тут можно было только на солнце. Но настоящее ли оно? Может, просто прорисовка игры. А, может, и отражение того, большого солнца, направленное из их мира сюда. Этого он не знал.
Ещё вчера Дмитрий удивлялся, почему вдруг сдал экзамен на «пять», когда знавшие предмет лучше завалили его или выжали только на «четыре». Потом задавался вопросом, куда подевались все из вагона, а вместе с ними и их проводница. Ведь на Красных Землянках они с Гномиком заскочили с перрона в тамбур, и женщина за их спинами просто взяла и пропала… Куда? Всего лишь осталась на карте, где ей было место – в вагоне, полном ботов-людей.
Они же шагнули на другую. И передвигались по ним, потому что могли, не будучи частью этой игры. Странно, что до сих пор не попали на ту, где остались их вещи. Наверное, их просто забрали. И чемоданы родителей Гномика, и его спортивную сумку, с подарками для друзей и бабушки. Родителям он собирался купить презенты чуть позже, уже присмотрел их, немного не хватило денег. Ждал после сессии стипендию, всё сдал на «отлично», и новая выплата будет повышенной…
«В этом и суть: никто не знает, что попадает в ИГРУ. Но думает, что в этом ИНОМ МИРЕ правил существует, как в нашем – бесконечное множество…» – врезались в память слова Фарадея.
Последнее, что он сказал перед уходом. А теперь пробирался по крышам к локомотиву. Дмитрий всё ещё видел его спину вдалеке, когда поднимал голову, – Валька полз только вперёд. Этот ни за что не отступит. Не какой-то боец или жёсткий спортсмен. Физик, математик, танцор, музыкант, КВН-щик. Неужели наборы генов героев настолько вдруг изменились? В опциях Вальки было ещё и вязание длинным крючком: на четвёртом курсе, когда Дмитрий сам был на первом, Валентин всех рассмешил – участвовал в конкурсе вместе с девочками. Связал, кажется, шарфик с носочками. Чего уж смешного, вытаскивал теперь их зад раз за разом.
«А если узнают? Что это игра. Ведь мы же узнали…»
«Именно, – хлопнул по плечу Валька. – Вот она и есть, вторая лазейка отсюда – узнать, понять, что это игра! А у каждой игры есть правила. Их перечень ограничен программой. И если их выучить, можно попробовать выиграть. «Пятый» об этом знает, и нам не сказал. Не хочет или не может отсюда уйти. Но мы уйдём сами, и выведем его …»
Надежда. Вот, чего никогда не терял Фарадей. Дмитрий, когда несколько минут назад вдруг начал от всего случившегося приходить в тихое отчаяние, просто взглянул на щупленького жилистого Вальку, поправляющего на носу очки. Вспомнил затем про Гномика, про в большинстве своём безобидного и беспомощного Саймона. Тогда и устыдился минутной слабости. Справился с панической атакой и приготовился действовать. Только всем вместе, сжать зубы и делать! Иначе Гномик никогда не увидит Москвы, в которой села на поезд с родителями. А у них и подавно не будет шанса…
Насчёт же выиграть… Что и лукавить, жить-то очень хотелось. Знать бы ещё правила этой игры. Если Валька в них и разобрался, то возможности обговорить их по-настоящему у них пока не было. И, вероятно, не будет, пока не свернётся надпространство вместе с игрой. Пускай хотя бы вернётся с панелью и установит её на другой поезд, на 21-й, куда посадят Гномика с ботом. А там уже вместе что-нибудь попробуют, будет ещё, что к старости вспомнить…
Вот и Синие Озёрца. Издали походило на тихий пригород или большой рабочий посёлок. Надо же, целые дома, и много, по четыре и пять этажей! А, может, только их видимость? Прорисовка игры? Поезд сильно замедлился, но минут через пять, без опозданий, он будет на показавшейся станции.
Вокзал на Озёрцах располагался между ветками путей посередине. И представлял собой огромное двухэтажное здание, из белого кирпича, с подобием торгового центра рядом. То, что было внутри этого центра и отчасти в здании самого вокзала, Валька и назвал «аттракционами», а ему самому о них рассказал «пятый пассажир». Некоторые из похищенных людей, дотянувшие до этой станции в поезде, закончили своё существование в них. Так развлекались невидимые играющие. Сборщики-милиционеры доставляли жертвы к аттракционам, и вот там начиналась настоящая охота на живых. Игровое сафари – единственное верное и жестокое слово и суть.
Дмитрий, сидя с разбитой головой в вагоне-ресторане, думал ещё тогда, что все обречены. Если они в игре, то ничего не спасёт: большой брат повсюду, он видел их и наблюдал. Но, выяснилось, что есть и слепые зоны, и прочие недоработки игры: легко перепрошиваемые боты, пустые зоны у границы надпространства, иные лазейки. Всё, что сделано было одними, другими может быть так же понято.
К тому же, как начался большой системный сбой, запущенный «пятым», в игру больше никто не вступал. Функционал её стал примитивней, и боты следовали дозволенному набору алгоритмов на картах. А разработчики тем временем пытались всё дистанционно исправить. Именно потому у последних людей, приехавших на поездах-сборщиках, появился хоть какой-то шанс, зародилась надежда выбраться. Как это было жестоко – оставить игру саму по себе, зная, что она продолжает забирать людей. Вот почему «пятый пассажир» оставался здесь – чтобы прекратить это сафари навсегда, своими глазами увидеть гибель бездушной игры. Иначе поток людей из реального мира не прекратится. Игра никогда не наестся. Нет чувства голода – нет ощущения сытости…
Однако, пора было и спускаться. Наверх, на крышу вагона, он вылез через окно, вслед за Валькой. Что они успели проговорить с Фарадеем за полчаса внизу и здесь, на крыше – то и проговорили. Саймон присматривал за Гномиком, Валентин Иванович должен был выполнять любые указания и не отставать, быть вместе с Сонечкой, а сам Дмитрий стал направляющим и отвлекающим. Каждому досталась отдельная роль.
Станция Синие Озёрца была не очень удобной: от перрона до здания вокзала плюхать было метров пятьдесят. Это если по прямой, минуя все обходные дорожки, через обширную зону стоянки машин и вокзальной торговли.
Ещё пятьдесят метров, пройдя через сам вокзал, шагать затем до 21-го поезда. План Б гласил о том, что вокзал-таки можно обойти: с правой стороны или со стороны торгового центра слева. Но на открытой местности соперничать в беге с ботами-милиционерами было не очень разумно. Пробовать обходные пути собирались лишь в крайнем безвыходном случае. Валька бывал на этом вокзале, как и на всех других. И пришёл к пониманию, что «пятому пассажиру», раз он покинул поезд и объявил создателям игры войну, легче всего было укрыться в одном из закутков огромного здания. Слепых зон в нём должно было быть предостаточно – они были частью игры и долей интриги. Несколько из них Валька сумел вычислить. Дмитрий только и успевал ручкой разрисовывать себе ладонь, пока Фарадей объяснял ему. Слепые зоны могут пригодиться, когда будут пробираться к 21-му поезду…
Ну, всё-всё. И вправду хватит. А то опять начинало потряхивать и в висках застучали молоточки. Лежать и размышлять, настраивая себя на успех, можно было бесконечно. По крайней мере, до конца существования этого мира или до завершения самой игры. Теперь – только вперёд. Иначе будут пролежни.
Дмитрий подтянул тело руками с середины к краю крыши, и осторожно спустился через окно обратно внутрь вагона. Ещё пара минут, и можно будет действовать.
Саймон с Соней на руках, которая молчала и больше не хотела говорить, и Валентин Иванович уже ждали его. С ботом-старичком проблем не будет. Внешне в нём вроде ничего не изменилось, по-прежнему был доброжелателен и очаровывал скромной интеллигентной улыбкой. С этой улыбкой он и хотел сначала выманить его из поезда при первой их встрече. Сулил ему телефон, чтобы с него он дозвонился до Вальки, а сам подталкивал зайти за здание вокзала. Мол, лучше ловит связь. На всех станциях «аттракционы» начинались где-то там, в вокзалах или рядом. Как раз в местах, где поджидала смерть.
Зато теперь полезность Валентина Ивановича стала предельна проста – бот, он и есть бот. Даже боты-милиционеры не сообразят, что деда не должно быть на пустой без других пассажиров-ботов карте – у них в голове такое не прописано. Просто примут за своего.
«Часы» Фарадея с чипом-глушилкой сидели уже на руке у маленькой Сони. Вот её одну могли остановить. Даже с такими часами. Потому что ребёнок должен всегда находиться со взрослыми. Валька это выяснил, когда покопался в голове Валентина Ивановича, подключался к ней через порт на затылке. Просмотрел стандартные для ботов социальные установки. Успел заодно сделать дубль инструкций для деда, чтобы Соня нормально добралась до Казанского вокзала. Вот же будет заварушка, когда она доедет. Ведь она будет не одна, бот-Валентин Иванович тоже пройдёт с ней через «выход» в надпространстве. И оба сойдут на вокзале в настоящей Москве. Валька даже злорадно усмехнулся, потирая от удовольствия руки. Случится настоящий прорыв в науке! Созданный биобот попадёт в руки учёных, а игра и подобные ей миры перестанут быть тайной всесильной элиты…
Потом, прежде чем уйти, Фарадей надел на себя вторые часы с чипом. Работали плохо и батареи должно было хватить едва ли на тридцать минут. Это был риск – заставить внезапно с помощью созданных чипов исчезнуть сразу двоих, его и Гномика. «Пятый» обещал «потерять» в системе лишь одного и про второй чип не знал – Валька его тогда ещё не активировал. Но будет ли так внимательна система игры, когда сама была на грани краха и гибели? Собственно, выбор был у них невелик, без этого риска всё остальное имело мало смысла. Валька должен был незамеченным пробраться вместе с панелью на другой поезд и установить её там. Повезёт, если в кабине управления 21-го никого из ботов не окажется. В их, 22-м, одному из них Вальке пришлось отчекрыживать голову.
А как только установит панель, переключит её на переход в их мир за станцией Красные Землянки, тогда этот чип ему станет не нужен. Таков был их план. С кучей непостоянных деталей, но все же он был.
– Ты как – готов? – спросил Дмитрий Саймона, получившего запрет на алкоголь и державшего в руках раздобытый в купе проводников двухлитровый пакет томатного сока.
– Угу, – ответил тот.
– Тогда пошли! – сказал он им всем. Точно так же, как пару минут назад заставлял себя спуститься с крыши вагона, что б приступить к предпоследнему раунду.
Поезд протяжно зашипел и смачно чихнул. Дёрнулся в последний раз, заскрипев колёсами, после чего остановился. Вчетвером они вышли в тамбур вагона. Проводницы там не было и выход открыли сами. Карта игры оказалась без людей. То, что и было нужно.
Первым со ступеней выглянул бот. «Пусто», – сообщил Валентин Иванович, не заметив сборщиков в белом снаружи.
Тогда все четверо соскочили на перрон. Бот взял Сонечку за руку, и вместе они, от путей, направились к массивному зданию вокзала станции. Двинулись краем площади с пустыми такси, мимо осиротевших киосков и пункта находок. Валентин Иванович и Гномик устремились по длинной дорожке, наискосок, не привлекая к себе внимания. Даже если увидят сборщики, на них никак не отреагируют – взрослый и ребёнок шагали вместе.
Дмитрий же с Саймоном остались. Шмыгнули сначала на рельсы, под поезд, и двинулись низом, что б вылезти на перрон чуть дальше. Оттуда намеревались рвануть к вокзалу напрямую. Из их четырнадцатого вагона бежать было далековато, и длинной дорогой, как у Сони с Валентином Ивановичем, могло не выйти. «Милиционеры» оккупировали большую часть поезда, потому до нужного седьмого идти пришлось под составом. Оттуда уже пулей полетят к главным дверям, которых у здания вокзала всего было четыре. Пока на перроне, к счастью, не появилось ни одного «жандарма в царской форме». И было по-утреннему зябко. Едва ли не холодней, чем на крыше вагона, когда они подъезжали к станции. Кажется, на этом участке безлюдной карты стоял ранний август или самый конец июля – на месяц позже, чем в их настоящем мире. То-то рассвет задержался на целый час.
Зато повсюду дышало зеленью лето. И снега не наблюдалось ни с одной из сторон состава…
Первое, что сделал Дмитрий, когда оказались под седьмым вагоном, – отобрал у Саймона сок. Прошёл с ним метров на десять дальше, открыл там пакет, высунул из-под поезда руки и выдавил на асфальт до последней капли. Такое пятно увидят издалека. И только так Валька сможет понять, что все они вместе на той же карте. На других картах «кровавой» лужи не будет.
– Ну, что, пора? – тихо и беспрестанно ныл в ухо Саймон, когда они снова были вместе и выглядывали из-под поезда как из окопа. Двери по прямой были от них всего метрах в сорока. Но Валентин Иванович и Соня до здания ещё не дошли. Их дорожка огибала маленькую вокзальную площадь, и двигались они теперь через узенькую и короткую аллею с тополями. Скоро должны были оказаться на месте. Шли как две уставшие черепашки.
– Пусть зайдут в двери… – сдерживал басиста голосом Дмитрий. Всё-таки надо было взять коньяк, со своей соской во рту Саймон был намного спокойней. Целый месяц плавал на драккаре с зелёным змием и синими парусами. А тут ему вдруг: «Сушите, сударь, вёсла!».
Радовало другое. Перрон был будто вымершим, ни одного сборщика-милиционера не появилось до сих пор. И когда Валентин Иванович завёл, наконец, Сонечку в здание вокзала, вырвался вздох облегчения.
– Пора, Саймон… – дал Дмитрий долгожданную команду басисту.
А в этот же миг, слева и не очень далеко от них, от первого вагона с локомотивом, Валька Фарадей припустил трусцой. Он побежал в том же направлении, куда собирались они. Только намеревался обогнуть здание вокзала, чтобы оказаться напрямую у 21-го поезда. Руками Фарадей крепко обнимал панель управления. Как заяц настоящего дёру дать он не мог, поскольку панель была только одна. Излишняя спешка, как известно, частенько доводила до худого. Уже хорошо, что первый же их план, нацарапанный наскоро «на коленке», начинал постепенно работать.
Выскочили с Саймоном из-под поезда. Вскарабкались на перрон. Сразу сорвались в лошадиный в галоп.
Но радость от первого успеха улетучилась мгновенно. Словно из-под земли слева появились двое «жандармов». Возможно, спрыгнули с их же поезда, вагона из третьего или четвёртого. И так же, неспешной трусцой, понеслись за ничего невидящим Валькой. За живого издалека могли его и не принять, но пожелали, очевидно, проверить, увидели глазами бегущий куда-то объект.
На слова времени не было. Дмитрий, для убедительности, крепко сжал на бегу плечо Саймона и подтолкнул его в сторону здания вокзала.
– Чеши, не оборачивайся!.. – негромко напутствовал он его и получил в ответ испуганный кивок.
Потом пронзительно свистнул, и на свист обернулись сразу трое – Валька и два преследующих его «милиционера».
– За мной, задроты!.. – крикнул он последним двоим. – Мне водить!..
После чего со всех ног припустил в сторону здания вокзала, но сильно правее – туда, где его подпирал боком «торговый центр».
Если б не такое короткое расстояние, то, понимал Дмитрий, шансов у него никаких бы не было. Он видел уже, как Саймон забежал в заветные двери. И теперь «басист-манекен» был предоставлен сам себе. Валентина Ивановича и Соню, если преследователи вдруг забегут внутрь, никто не тронет. А вот Саймону следовало от них укрыться. Он знал это и был проинструктирован на подобный случай.
Валька Фарадей между тем, обернувшись ещё раз, продолжил свой путь, но бежал теперь заметно резвее, на пределе осторожности, с их единственной панелью в обнимку. Не важно, что хотели от него «милиционеры» – просто проверить документы или Валькин чип-глушилка сдох и выдал в нём живого бегуна. Главное, что оба сейчас неслись уже не за ним, а за Дмитрием. И пытались отрезать его от крайнего входа в торговый центр.
Хрен ряженый обоим в руки! Три последних скачка – и Дмитрий первым влетел в эти двери.
Спешно огляделся. Долбанный аттракцион был отнюдь не метафорой. Горы цветных воздушных шаров, огромные клоуны высотой в четыре метра, два викинга ненамного ниже, в рогатых шлемах и с железными топорами. Большущий зубастый зелёный динозавр возвышался над всеми стоявшими в холле экспонатами. Очень похожий на него, но сильно крупнее, тенью прошагал сегодня ночью в озябшем лесу недалеко от Каменных Выселок. Не хватало ещё увидеть здесь других ночных призраков – летающих птеродактилей.
Посреди всего этого восторга, на второй этаж поднимался эскалатор. И лестница его исправно двигалась. Справа наверху шли офисы и бутики, а влево, видимо, уходило продолжение аттракциона. Там оно занимало аж две стены и всякого-весёлого глаза увидели в два раза больше! Клоуны, фигуры зверей, черепашки-ниндзя, супермены, Дональды, Микки, Гуфи – длинный широкий коридор был сплошь заставлен только ими. Игрушки во весь рост имитировали обычных посетителей, и настежь были открыты двери во все игровые залы. Таким быть должен праздник для детей! Стать бы снова ребёнком, чтобы попасть в такое веселье на час. И чтобы чудо это оказалось без подвоха…
Дмитрию хватило мгновения, чтобы, окинув взглядом, оценить все шансы. Сразу шагнул к эскалатору. Внизу особо не спрячешься, слишком много открытого пространства, невзирая на расставленные тут и там экспонаты. Фасадная стена здания, через которую он влетел в торговый центр, была почти вся из стекла. Но если снаружи оно отражало, то теперь изнутри было видно всё, что происходило на улице. Уже на эскалаторе, попутно прихватив с собой тяжёлый огнетушитель, он обернулся, и видел, как двое милиционеров подбегают к дверям. А от горизонта, широкой необъятной полосой, к их станции приближалась густая чернота. Всё походило на движение ненастья в сторону Москвы, и шторм надвигался по ж/д путям. Он был в каком-нибудь десятке километров от Озёрец. Однако сквозь витрины всё представлялось так, будто клубами по земле стелился чёрный туман и с аппетитом пожирал этот мир в надпространстве.
Внизу хлопнула дверь. Дмитрий не видел, а слышал её, потому что сам уже взлетал по эскалатору на последние ступени. На миг обернулся. И быстро понял, что глаза на улице не обманули – ещё снаружи показалось, будто что-то вокруг неуловимо изменилось. Двое преследовавших его увальней-милиционеров начали двигаться медленней. Один из них подволакивал ногу, другой обеими наступал как-то странно – выбрасывал перед собой далеко вперёд.
Более того, челюсть у первого показалась сильно перекошенной. Либо им обоим хорошо наподдали, и игра не успевала их восстанавливать, либо всё обстояло намного хуже. На последнее намекала чернота необычной бури – таким образом в их надпространстве «ломался» горизонт. Тогда, вероятно, всё потихоньку выходило из строя, включая агрессивных сборщиков, и начинало порхать по «борозде».
Стало даже любопытно, что будет со всей этой стройкой – железной дорогой, станциями, поездами. Сдавит как прессом и всё порушится? Строили многое здесь, на месте, лет десять эту брешь в пространстве заполняли дутым смыслом, готовили место для игры. Ничего. Если только выберутся отсюда, Фарадей во всем разберётся. Уж он-то разъяснит.
Поколебавшись миг, Дмитрий свернул налево. Нечего было делать справа, в офисах и бутиках. А вот среди персонажей Дисней-лэнда и прочих вымышленных миров спрятаться показалось легче. Затеряться среди них, обмануть двух неуклюжих ботов, и лететь стремглав обратно, к тем, кто от него всецело зависел и ждал через стенку его возвращения, в здании вокзала рядом.
О том, что он выбрал «лево», пришлось пожалеть довольно быстро. Один из клоунов, стоявший в коридоре к нему спиной, вдруг развернулся, открыл зубастый рот и, пропустив сначала мимо себя, довольно шустро похромал за ним следом. Успел его изрядно напугать.
А во второго клоуна Дмитрий едва не врезался сам. Хорошие борцовские навыки позволили среагировать огнетушителем – шарахнул с размаху по плешиво-рыжей голове.
Чвакнуло. И одновременно брызнуло в лицо чем-то похожим на кровь. Осознание того, что даже игрушки здесь были ботами, радости не добавило. Взгляд упал сразу вниз, сквозь прозрачный парапет – на шестиметрового динозавра на первом этаже. Тот, хорошо, пока не проявлял интереса к происходящей над ним беготне. Если и он окажется ботом, с зубами размером с две ладони, наступит полный трындец.
Коридор закончился и в лоб выросла стена. Налево был тупик.
Тогда он ввалился в детский зал справа, заставленный игровыми персонажами. Прямо в серёдке с улыбкой стоял большой Скуби-Ду. Щерился собачьим оскалом до ушей и в клятвенной дружбе тянул к нему лапы.
Внутри залы Дмитрий развернулся лицом к двери. Пригнувшись низко, попятился от неё задом. Глазами он своих преследователей пока не видел и просто пытался затеряться среди экспонатов. К счастью, большинство из них оказались игрушечными. Два клоуна только были ботами, но внутрь залы пока не зашли – оба застряли у входа снаружи. Один корчился и ползал по кругу с разбитой огнетушителем головой, другой начал реветь и заунывно подвывать. Пытался, вероятно, нагнать страху голосом. Надеялся выманить прятавшегося от него беглеца.
Вот как погибали здесь пассажиры поезда. Были насмерть затравлены ботами. И крепкий дух смерти всё ещё витал тут, в этом зале. Ни с чем не перепутать запах гниющей плоти. Наверное, плохо вычистили. Что-то где-то осталось лежать после последней бойни, и быстро завоняло. Запахов биоботы не различали.
Справа пошевелилось. Боковым зрением Дмитрий уловил грубое движение. Оказывается, прятался он тут не в полном одиночестве. Вовремя успел выбросить руки, потому что один из «милиционеров», затаившись, сидел здесь же рядом, на полу. Либо этот бот был совсем поломан и просто не мог стоять, либо услышал его шаги. Присел и поджидал потихоньку. Один его глаз был сильно заплывшим и из века что-то сочилось навроде бордового гноя. Бот зашипел неприятно ртом, когда кулаком ударил в бок, но получил в ответ удар по затёкшему глазу.
Странно, но дальше драться ни с кем не пришлось. «Милиционер-сборщик» после удара в глаз завалился на спину. Выпустил воздух, как сдувшийся шарик, раскинул широко в стороны клешни и быстро затих.
Рука же Дмитрия скользнула вниз к животу. Сперва он не почувствовал, но такого долгого остаточного ощущения после удара быть не должно. Опустил голову. И глаза увидели, а пальцы одновременно нащупали торчавший из тела предмет. Сучий «жандарм» всадил в бок отвёртку….....
Как только девочки встали и собрались, впятером перешли в вагон-ресторан. Пойти тут больше было некуда. И фудкорт, и посиделки, и кинотеатр в виде старенькой плазмы, висящей на штифтах на стене – все развлечения были рядом, под боком. Саймон, по-видимому, останавливаться не собирался, или просто изрядно устал от всех разговоров – открыл себе маленький виски. Соня, прихлебывая сладкий чай, взялась рисовать. За этим занятием девочка пряталась. Леся возилась с едой и готовила всем ночной завтрак. Нарезки для бутербродов, растворимой каши и молока оказалось предостаточно.
– А теперь послушай, – начал сразу Валька, едва они сели за стол. – И для начала забудь обо всём, что слышал от Саймона. Я облажался…
Такое начало открывало перспективы. Тем более, что Валькину теорию Дмитрий уже принял, зная, какая у того голова. Обдумал её хорошо, оставил пару сотен вопросов для уточнений и лишь немного упростил для лучшего собственного понимания.
– Ошибся я в самом главном вопросе – «почему или для чего», – сказал он, не обратив внимания на мину удивления. – Это его надо было задавать, а не пытаться в деталях ответить на «что это?..» Думал, этот мир иной природы и характера, какой-то каприз Вселенной, кривая перспектива нашего. Но шёл всё время по ложному пути. Бегал как дурак по вагонам три месяца, теорию свою усложнял, нагромождал не пойми чем, пока не создал настоящего «монстра»…
До жути интересно! Ещё один переворот в мировосприятии – выдержать бы такое. Только начал привыкать к «тамбурной перезагрузке» и «временным моментам поезда», а тут намечалось что-то новенькое.
– Все оказалось намного примитивней.
– Куда уж… – произнёс Дмитрий вслух и сложил на груди руки, приготовившись слушать.
Валькины глаза горели.
– Другая реальность?! – распалялся он. И скорее всего, если взглянуть на обоих со стороны, говорил он сейчас и спорил с собой. – Хотя… как ещё это назвать, если тут и вправду настолько всё реально… Суть же намного проще! «ГТА». Не мир-паразит без деторождения и технологий, а первая реалистичная «ГТА», биотехнологическая, не виртуальная. Все люди здесь – боты. Продавщицы, милиционеры, проводники, проститутки на станциях «Ростица» и «Сунгур» – кстати, весьма красивые – все сделаны из биоматериала.
– А поезда? – Дмитрий аж подался вперёд. – Вокзалы? Небо? Деревья?
Но Валька поднял палец вверх.
– Часть этого создали «биотехнопрорисовкой». Другую часть запихнули в «раздвинутое» из нашего мира надпространство. Даже стройку здесь замутили обычную, с кранами и самосвалами, тянули настоящие рельсы, прокладывали дороги. Потому хрен тут что отличишь от обычного мира. Если только не дойти до границ – пределов, что лежат в сторонах от ж/д путей. Там можно упереться в ничто. И я дошёл на днях, что б убедиться…
Эко его понесло! Как бульдозер по развороченным траншеям. И хуже всего могло оказаться то, что всё это будет правдой.
Однако для начала – выдержать такое хотя бы мозгом.
– Может, игра из такого уровня разработок эта не первая, – продолжал Валька с жаром, – но мы-то точно играем с тобой впервые. Это иллюзия для нас, что все тут живут давно, выросли и родились, стареют и умирают, радуются, плачут, пускают слюни, сопли, слёзы. Боты – вот, кто они все. Их жизнь – в микрочипах у них в головах. Как жёсткая память. Игре этой три года, я посмотрел, когда её впервые запустили в тестовом режиме. И ботам создают здесь память; не живым людям стирают и перезаписывают – живых тут попросту нет. Мы же с тобой всё помним? Потому что не боты. Я тоже чуть на это не повёлся, решил, что угодили в самопроизвольное отражение мира, или чей-то инопланетный сверхразумный эксперимент. На этом и построил изначально теорию. Свою, вместо того, чтобы разваливать чужую. Пока, наконец, несколько дней назад не нашел пару портов и не сумел подключиться к системам игры через ноут…
Вот это уже конкретно! Долой все теории, которые нельзя пощупать, потрогать. Учёные-физики порой до такого додумывались в своих сухих размышлениях, что вешайся без верёвки и мыла. А тут можно было посмотреть, что скачано в файлах, немного полистать…
– Заметил, что вокзалы и строения на станциях всегда одинаковы? Отличаются общим декором, стилизация под разные времена…
– Конечно, заметил, – ответил Дмитрий – Я же тут первый день…
Увлечённый Фарадей не услышал сарказма.
– Нет тут никакого апокалипсиса. Все страшные дыры в земле и пространстве затягиваются сами. А у «милиционеров» вновь прирастают головы. Прям как у Горыныча в сказке. Тут меч-кладенец нужен, чтобы башку отсечь окончательно. И я этот меч сделаю… В общем, Димка, ДВА МИРА В ЭКСПЕРИМЕНТЕ СОЕДИНИЛИСЬ В ОДИН! Реальный с виртуальным породили вот это игровое уродство. Понятно теперь, где мы?..
Дмитрий ещё раз взглянул на Валькин мачете с засохшими красными пятнами. Если он действительно в своих скитаниях по поезду срубал «милиционерам» головы, то отчего-то их было не жаль. Ну, если все вправду были ботами…
– Более того, нам по-прежнему нужно за Красные Землянки. Вход и выход в игру в надпространстве именно там. Панель на выход я перенастрою, теперь она почти работает. Я видел данные, из трёхсот участников игры за последние полгода двести девяносто пять не выиграли. Пятеро оставшихся – это мы. Все, кто пока не проиграл.
– Пятеро… из трёхсот?
Валька кхекнул.
– Могло быть и больше. Оно изначально так было задумано производителем – запускать живых, но опробовали игру на человекоподобных ботах. А вот с людьми она заработала по-настоящему. Живая кровь – живой адреналин для игрока!.. Потому все добрые разговорчивые старички, снежные заносы на рельсах, непонятная мобильная связь с неясными абонентами на другом конце, объекты в небе, бульдозеры, интерьеры – всего лишь часть игры, её прорисовка. Заодно – сбивающие нас с толку детали. Даже ссаная газета, которую вы все тут читаете – одна из таких деталей. Тот, кто это создал – полный псих. Жестокий, бессердечный, но гениальный. И очень богатый. Устроил ебучее сафари. Да тут же бюджет Аргентины!..
Мда… Валька Фарадей был головаст. Если один кто-то что и придумал, другой это разгадает обязательно. Никто не виноват в том, что Валька с чем-то столкнулся впервые, как и все они здесь, потому сначала допустил в расчётах ошибку. Зато сейчас, похоже, распутывал доставшийся ему клубок и крепко вцепился в конец найденной нити. Не ошибался ли он опять? Сложно сказать. Такой уровень знаний был выше понимания Дмитрия, гением он не был и первых мест, как Валька, на олимпиадах и конкурсах не занимал. Большой же разницы, полагал он, в скромном обывательском свете этого вопроса, для них все равно не было. Куда-то ведь они угодили, и, может быть, даже не важно, как точно в деталях всё обозначить. Главное – выбраться отсюда, из игры, из другой вселенной, из мира снов. Самим не под силу, но рядом был Фарадей. Других перспектив у них не имелось.
– Что за «карта»? – спросил его Дмитрий. – На твоем рисунке со схемой панели одно «окно» называлось «карты»…
Валька нервно почесался.
– Я думал сначала, что это «окно» распределений. Распределять людей на карте города в радиусе Казанского вокзала. Ну, тех, кого переместили из настоящего 22-го в другое пространство, сюда, в этот поезд. Полагал, всё для того, что б затерять следы пропавших. Ну, исчезли и исчезли где-то в городе, сколько их там, людей по всей Москве пропадает? Главное, отвлечь от поезда, пропали, но не в нём. Так было в первой моей теории…
– Но ты действительно пропал в переулке в подземном переходе, – остановил его Дмитрий, подняв палец вверх. – Об этом мы прочли в газетах. В поезд в тот день ты не садился, так написали…
Валька вздохнул, забарабанил пальцами по столу. Чуть ли не с смолящим выражением взглянул, сжал руку в кулак.
– Да не знаю я, не знаю! – сказал он. – Мало пока данных, но разберусь и с этим. Как-то нас здесь по-умному прячут, после чего там, в нашем мире, никто уже не ищет. Три сотни людей пропало!..
– А про «карту», – добавил он, – хорошее слово, нужное, не будем его вычёркивать. И покер с географией подождут. Мы же в игре, ты помнишь?.. Их тут несколько, карт, вернее, ровно восемь. Наверное, заметил, что пассажиры одни и те же появляются. В твоём шестом купе, вместо семьи пропавших, дедок и две тётки иногда столуются. Едят колбасу с яйцами, а этот лысый пенс любит про рыбалку на озере трепаться.
Дмитрий кивнул. Сходилось.
– Но ты не в другой временной срез попадаешь, когда видишь их. Ты перемещаешься на другую игровую карту. На ту, где эти трое биоботов – пассажиры с билетами. А карты – в них прорисованы конкретные годы и дни, интерьеры, люди, предметы, мороженщицы и каноэ с вёслами. И на каждой из них обязательно есть отлавливающие тебя «милиционеры». Первый уровень так и называется – «ПОЙМАЙ ПАССАЖИРА». Второй уровень – «АТТРАКЦИОНЫ НА СТАНЦИЯХ», потому «милиционеры» в этой игре – не самое худшее… Новых карт за три месяца, что я здесь, разработчик не добавил, ему не до этого. Есть некий системный сбой, с которым они не могут справится. И сбой этот – единственное, в чем изначально я не ошибся. Вот нас и бросает после тамбуров с карты на карту или на разные их обрывки. В поезде кусок одной карты, на перроне – другой. Люди появляются и исчезают... Понятно? Шесть карт из восьми вообще без людей, ты сам всё видел…
Дмитрий кивнул. Посмотрел, как в конце вагона уже вместе рисовали басист-манекен и их маленький Гномик. Становилось всё сложней и запутанней, но когда объяснял не Саймон, а Валька, воспринимать было как-то проще.
– Но… – подался он вперёд, немного уложив в голове всё то, что получалось уложить. – Как нам понять, где заканчиваемся мы, и где начинается игра? Любой из нас может оказаться ботом. Будь я разработчиком игры, то с этого б даже начал. Ты ненастоящий, я ненастоящий. Такое в сюжет только добавит крови с перцем…
Фарадей сузил глаза. Почесал висок и, хитро улыбнувшись, поднял вверх указательный палец – любимый был его жест.
– А тут ты прав, – сказал он. – И я проверил. После того, как понял, что первая моя теория – полный тупик, и побывал у границ этого мира. А узнал всё через найденный ноут – не все вещи прибрали за настоящими пассажирами. Сбой повредил системную защиту, вот вам и доступ. И три дня только тем и занимался, что считывал информацию и укладывал встававшие дыбом на голове волосы…
– Что… ты узнал? – насторожился Дмитрий, уловив изменения в интонации.
– Я говорил уже, – загадочно произнёс Валька, – в живых осталось только пятеро. Так выдала незащищенная программа. Ты, я, Гномик, Саймон. Но пятый – это не…
Произнести он не успел. Потому что в следующий миг Леся вдруг дёрнулась с места, вскочила, выронив бутерброд, который делала для Сонечки. А Валька, – да-да, худенький щуплый Валька Фарадей!, – который тяжелее шахмат, гитары, ноутбука и волейбольного мяча в жизни ничего не поднимал, схватил правой рукой с барной стойки свой мачете, а левой успел поймать Лесю за волосы. Взмахнул и одним сильным ударом срубил ей голову.
Дмитрий оцепенел. Тело тихо брякнулось на пол, из горла фонтаном забила кровь. Тут же подкатила рвота и он согнулся, выблевав на пол съеденные бутерброды. А когда разогнул спину, Фарадей чуть ли не в лицо тыкал ему отрубленной Лесиной головой. Голова хлопала на него глазами, лицо изображало то улыбку, то грусть – так на нём менялись различные виды привычных реакций.
– Понял, где заканчиваемся мы, – спросил он, – а где начинается игра?
Дмитрий вытер рот.
– Ага, – кивнул в ответ.
Валька же был прекрасен как никогда. Словно красный бог смерти. По локти в чужой крови, хищно и с азартом улыбался. Заядлого игромана запустили в настоящую игру. Вот-вот от ража штаны задымятся, совсем одичал за три месяца в поезде. Потряс буднично Лесиной головой, ища глазами, где ей заняться подробно. Передразнил её кровавые гримасы своим языком.
И Дмитрий блеванул на пол снова.
***
Саймон и Соня, рисовавшие в дальнем углу вагона-ресторана, когда всё произошло, на шум не обернулись. На плазме крутился какой-то мульт, и довольно громко. Кажется, из родного мира, Дмитрий его уже где-то видел в гостях. Узнал издалека персонажей. А потом с мультфильма изображение вдруг переключилось на «Терминатор-2». И, примечательно, что в фильме был как раз тот момент, где робот возился с Джоном Конором, поднимал одну ногу и повторял за ним движения. А мать его, Сара, наблюдала за ними со стороны и думала, что с этим запрограммированным на защиту киборгом её сын может быть в безопасности. Саймон тоже сейчас поднимал ногу. И вслед за этим расставлял руки в стороны. Наверное, показывал Сонечке журавля или цаплю. У него даже движения выглядели «железными» и механическими. Но вовсе не оттого, что был надёжным и сильным терминатором, а потому что снова напился. Одно хорошо – с Соней они успели подружиться, и ей было с ним интересно. Ребёнок нуждался в присмотре и новой няньке, боец из Саймана всё равно был никакой. Он – не очкарик Валька. Тот смастерил себе мачете, и, кроме Леси, успел срубить голову кому-то из «белых мундиров». А вечно пьяный басист хорошо срубал пробки с бутылок. И, как оказалось, умел веселить детей.
Тело девушки-бота, улучив момент, они подняли с пола и убрали за барную стойку. Валька чуть отвлёкся и посмотрел несколько мгновений кино. Кажется, в голову ему ранее не приходило включать здесь плазму – лёгкое удивление читалось на его лице. Сделай он это прежде, возможно, раньше сообразил бы, что это игра, а не совсем иной мир. Наверняка бы понял, как только увидел бы фильмотеку своего детства. Но сейчас решил, что просчёт этот был незначительным, мелким, хоть и весьма обидным, и занялся Лесиной головой. Порылся в ней недолго отвёрткой и чем-то железным, извлёк оттуда пару каких-то схем и маленький датчик. Для дела, сказал он, не пояснив, для какого. Зато пояснил охотно следующее.
– Пятый выживший – это тот, кто устроил системный сбой в игре, – сказал он. – Устроил, что б выбраться из этого надпространства. А заодно – разрушить здесь всё к чертям. Он тут дольше нас и лучше разобрался. Я отследил его по запросам. Точное место, понятно, не выяснил, спрятался он надёжно. Но создал канал связи. Написал, жду ответа. Скоро проверим…
Хорошо, коли ответят.
– И кто же играет в эту игру?..
Дмитрий рассматривал нож Фарадея и думал, из чего бы себе смастерить такое оружие. Он уже знал, к кому его применит. Лоб его сильно ныл, кровяная корка запеклась на нём толстым слоем. То-то они его догоняли всякий раз, как африканские гепарды. Сраные биоботы. Хорошо, хоть не бессмертны, как жидкий T-1000.
Валька помотал головой на вопрос об игроках этой игры. И как истинный учёный, после хладнокровного убийства человекоподобного бота, со здоровым аппетитом начал уминать недоделанный Лесей бутерброд. Даже кровь не отёр толком с рук.
– Выбор тут безграничен, – ответил он, прожевав. – Какой-нибудь сынок-мажор или очень богатые бизнесмены. Или кто-то, кто сам стоит у истоков разработки и финансирования. Компания, холдинг, НИИ, но при очень серьёзных капиталах. Любой захотел бы поиграть во что-то особенное, и чем выше забираешься, тем больше течёт твоя крыша… Сейчас не играет никто. Игра на ремонте уже несколько месяцев. Из-за сбоя. И отследить из нашего мира всё, что происходит здесь, не так уж просто при серьёзной поломке… Поломанной, игра работает, как может. Поезда по-прежнему собирают, как смерть с косой, людей из мира. А боты делают всё остальное…
– И что же случается с проигравшими – ты знаешь об этом?..
Вопросы становились острее. И Валька перестал жевать.
– Смерть здесь ни разу не видел, – признался он честно. – Отрубленные двум ботам головы не считаю. Но видел её следы. Наблюдал, как бьют живых людей, когда уводят со станций. Бьют так, что не похоже, будто они ресурс и ресурс очень ценный. Их уводили на аттракционы. А я тогда слишком был увлечён своей теорией. Раньше надо было понять, что дурю, сообразить это по таким вот важным мелочам с избиением.
– А сейчас?.. Сейчас не дуришь?..
Валька посмотрел на него. Развёл ладонями.
– А давай и проверим, – предложил он и взял свой ноут. – Кое-что могу показать, из того, что скачал. Заодно увидим, пришёл ли ответ… Но главное уясни – нам сам по себе этот поезд не нужен. Нам нужно место – станция Красные Землянки. Там обратная лазейка, на ж/д путях, прямо за ней…
В дверь рядом постучали. Не очень сильно, но они услышали. Звук шел из тамбура девятого вагона, как раз, где они с Сайманом забаррикадировали вход. Похоже, что скоро перейдут в атаку, начали уже давить и пробовать дверь на крепость. Валька показал Саймону знаком, чтобы он ещё добавил звука. Тот сразу на что-то нажал, изображение переключилось с Терминатора, и громко заверещал Пумба из «Короля Льва». Гномик перестала рисовать и принялась смотреть мультфильм.
Экран ноута между тем загорелся. Антенна встала рядом. Фарадей смастерил одновременно передатчик сигналов и шифратор, чтобы игра не распознала сигнал, а тот, в свою очередь, уходил по созданному безопасному каналу. И как только система загрузилась, показалось диалоговое окно. В нём уже было для них послание.
«Привет. Вы – четвёрка с 22-го? С вами рядом есть бот…»
Пальцы Вальки застучали по клавиатуре.
«Да, мы. Бот устранён. Что происходит? Это ты веселишься?»
По экрану забегал индикатор набора текста, где-то на другой стороне набивали ответ.
«Да. Повредил систему. Назад не повернуть. Сожалею, но с нами – тоже всё…»
Валька промедлил секунду с ответом. Как это всё? «Пятый» не думал спасаться?
«Может, разберёмся вместе?» – ответил.
Пауза.
«Нет. Не хочу».
Фарадей лихорадочно думал. Занервничал, начал чесаться. Пот выступил на висках.
«Когда?..» – напечатал он.
«Осталось часов 12-13…»
Снова поскрёб пальцами правый висок, затем быстро набил текст.
Дмитрий пока не вмешивался. И даже не успевал так быстро соображать отбитой дубинками головой.
«Поможешь задержать 21-й на Синих Озёрцах? – барабанил по клаве Фарадей со скоростью швейной машинки. – Пересядем на него с 22-го, в обратную сторону. Попробуем успеть до Красных Землянок, пока всё не схлопнулось. Пойдём вместе с нами. Там выход…»
«Про выход знаю... Но я остаюсь…»
Валька опять завис. Думал.
Дмитрий не стал больше ждать и отобрал у него клавиатуру. Сам напечатал:
«С нами ребенок…»
Через некоторое время появился ответ.
«Всех разом они отследят. Не дадут до Землянок доехать. Один ещё мог бы проскочить. С чипом Фарадея (знаю про чип!). Я бы «потерял» в системе этого одного после его бегства. Провёл бы как «уничтоженного живого». Но ребёнка вы одного не посадите на 21-й. Ей всего 6. Соня Феоктистова, ехала с родителями…»
Он всё про них знал. И Фарадей был уверен, что это не игра, что это тот самый «пятый» переписывается с ними, живой, настоящий, своими пальцами набивает ответы на другой стороне канала связи. Ещё и оказался умнее Вальки. Сумел-таки «подорвать» систему игры и посылал этот уродливый надмир ко всем зелёным. Дыры в пространстве и глубокие траншеи больше в нём зарастать не будут. «Пятый» запустил «total annihilation».
Дмитрий потянулся было к клавишам, но Валька замотал головой, зацыкал на него. Забрал клавиатуру себе.
«Мы рискнём. Поможешь нам?»
Долгое молчание в ответ. Точки на мониторе застыли и не двигались, наступила экранная тишина. Только вокруг стучали колёса поезда. И время от времени, заглушаемые звуком песен из Короля Льва, барабанили настойчиво в заколоченную наглухо дверь боты-милиционеры. Когда-то перейдут к штурму. А тут ещё и дождь сильный полил – по стёклам снаружи обильно текло, с обеих сторон вагона. Хотя бы погода теперь была везде одинаковой.
Дмитрий хотел было встать, открыть одно из окон, но на мониторе вдруг забегали долгожданные точки.
«Через час сделаю задержку 21-го на Синих Озёрцах. Через полтора ваш 22-й прибудет туда. У вас будет 30 мин., чтобы пересадить Соню на другой поезд. Панель, которую починил Фарадей, переставьте на 21-й – там тоже коротнуло. Удачи всем…»
Главное – и чуть не упустили! Панель переставить!..
В заколоченную дверь из тамбура в этот миг шарахнуло так, что даже сквозь звук мультфильма не заглушил. Соня и Саймон обернулись из своего конца вагона. Валька же снова сделал знак рукой, чтобы басит добавил звука.
– Может уже уйдём? – предложил Дмитрий. – В хвост поезда. Нам ехать час…
Будто поддержав его слова, из тамбура начали ломиться громко и остервенело. Кажется, у этих ботов появился «доступ» в следующие вагоны – напирали уже всерьёз. Осмелели, наваливались, дубасили ногами и руками. Либо так рушилась сама игра, либо правила против живых людей ужесточалось. А в прочем… без разницы, почему всё так происходило.
– Уже, так скоро?.. А потом?.. На рельсы?.. – Валька от монитора даже не оторвался, продолжал мельтешить пальцами, переписываясь с невидимым пятым пассажиром. – Тут стабильное пространство и одна из слепых зон для наблюдающих. Где-то ещё я ответы не поймаю или их считают. Держи лучше дверь. Пока мне нужно время…
Делать было нечего. Придётся стоять.
Совсем не радовало, но отчего-то в то же время и не пугало, что всё здесь набирало скорость и уверенно стремилось в тартарары. Как они посадят Соню на поезд одну? Что это вообще значило, что можно спастись только одному человеку? Почему нельзя всех живых «запрятать» среди мёртвых, и что за такая система безопасности, которая этого не пропустит? Он не успевал хвататься за те реалии в игре, которые выпускать из рук было нельзя. Если они спасут Соню, с самими-то дальше что будет? Фарадей опять придумает что-то в последний момент?.. А если не придумает?..
Валька закончил через четверть часа. Сложил ноутбук и быстро намотал на него все провода. Закинул в рюкзачок на спину.
– Нам надо найти этого пятого пассажира, – сказал он, будто думал всё время о тех же самых вещах. – Отправим сначала Гномика домой, затем разыщем его. Он там, на Озёрцах, куда мы и едем. Надо лишь поискать. А как найдём, то он отправит нас. И сам уберётся вместе с нами. Как тебе такое?..
Звучало обнадёживающе. Почти как несгораемый план. Но что-либо ответить на это Дмитрий ему не успел. Вероятней всего, у «милиционеров» появился какой-то массивный таран или его подобие, потому что из тамбура шарахнуло так, что дверь в вагон треснула и на пол посыпалось стекло.
Оба с Валькой они тут же бросились к баррикаде, руками впились в приколоченные сверху полки и всё остальное. Упёрлись изо всех сил, не давая их преграде развалиться. Фарадей держался спиной и махал рукой Саймону.
– В четырнадцатый вагон!.. – кричал ему Валька громко, стараясь перекрыть голосом звуки мультфильма. – Через людей не ходите!..
Саймон, пьяный и растерянный, кивнул всё же головой, и взял сразу на руки Сонечку. Гномик был напуган. Не забыл прихватить её карандаши и сумку, а затем юркнул вместе с ней в полумрак. Свет в вагонах поезда горел только слабый верхний. Будто нарочно оставили для них, что б хоть как-то передвигались и зажигали интерес у тех, кто был игроками, наблюдал за их испуганными шараханьями и скитаниями. Сейчас не играл никто, как сказал Фарадей, но задумка была, вероятно, такой…
– Дадим ребятам время!.. – изо всех сил упирался вместе с ним в баррикаду Валька, тогда как с той стороны продолжали бить тараном. Они сдерживали натиск как минимум троих здоровенных охранников. И что-то там опять грохнуло.
– Почему в 14-й?.. – впопыхах бросил Дмитрий, не успевая бить молотком по потянувшимся вдруг из-за заграждения рукам. Таран отложили, первая дверь начала поддаваться.
– Я там оставил кое-что!.. Заберёшь потом с собой…
Как они ни держались ногами, руками и спинами, оба понимали, что раунд этот проигрывали. Неизвестно, через сколько ещё вагонов могли теперь пройти за ними охранники, но отступать нужно было прямо сейчас.
Не сговариваясь и поняв друг друга без слов, отбили последнюю атаку. Дмитрий раздробил молотком чью-то кисть, заставив бота взвыть, а Валька успел взмахнуть заточенным остро мачете. Отсеченные пальцы рубленой морковкой осыпались на пол. Упёрся напоследок спиной в баррикаду, дабы проверить всю тщетность усилий, но ноги его сразу поехали. «Вроцлав же... Твою Голованово!..» – выругался он, оставив эту пустую затею.
В следующий миг побежали оба. Ветром вылетели из ресторана в тамбур десятого вагона и резко открыли дверь.
Людей оказался полный коридор. Пассажиры. Только никто из них не был теперь занят своими делами, не спал и не ел, не читал газету и не шёл умываться, не ругался с соседом из-за кипятка. Все боты смотрели только на них. Дружелюбие и будничность с их лиц исчезли. Будто стёрли кухонной губкой.
– Так я и думал! – улыбнулся своей догадке Валька. – На станции будем сходить на безлюдную карту!
Закрыл дверь. «Перезагрузились» и снова открыл. Люди в десятом вагоне исчезли.
Позади, в ресторане, боты-милиционеры, похоже, успешно разобрали завал-баррикаду. Послышался топот бегущих ног. Рванули от них в опустевший вагон как сумасшедшие.
Остановились только, что б оглянуться на миг, когда пробежали через весь коридор и были готовы уносить ноги дальше. Но преследователи их тоже встали. Будто натолкнулись на невидимую преграду. Мерзко улыбались издалека, а один даже карикатурно пригрозил дубинкой. Упёр затем руки в боки. Гримасничал, сука, думал, смешно. Теперь им был доступен вагон-ресторан, но запретным пока оставался хвост поезда – последние семь вагонов.
Валька выдохнул удовлетворённо, хохотнул, и не остался в долгу – показал «милиционерам» в белом сначала руку по локоть, затем и ногу по колено. И дальше, к 14-му вагону, они двинулись уже без суеты.
В 13-й, перед ним, зашли лишь с пятого раза. Та же картина перед глазами – недружелюбные боты не желали пропускать и были готовы наброситься, если б только к ним сделали шаг. Но на пятый проход через тамбур пассажиров не стало. И в нужный 14-й вагон они вошли спокойно.
Он не был пуст – в самом конце из открытого купе выглядывала настороженная голова Саймона. От сердца сразу отлегло. Гномика доставили в пока ещё безопасное место.
– Задержись, – взял его Валька за локоть, не дав идти дальше. Саймону же привычно махнул рукой, чтобы ждал их с Соней там – тот как собака выучился понимать его команды. Затем открыл купе, возле которого они остановились.
– Прошу, – пригласил Фарадей.
Дмитрий вошёл. В купе было темно, тусклый верхний свет горел только за спиной в коридоре. Потому человека сразу и не увидел. Зато едва не подпрыгнул до потолка, когда услышал.
– Здравствуйте, Дмитрий! – поприветствовал его человек своим хорошо поставленным голосом. – Я знал, что мы ещё увидимся. И с вами, и с Валентином.
Вот это поворот! В темноте сидел не кто иной как Валентин Иванович! Тот самый милый собеседник, который знал другого физика Хокинга, но что уже было совсем не важно, потому что вся эта реальность была порождена не вселенной, а выдумкой разработчиков биотехнологической игры, в которую все они угодили.
Валька зажег фонарик. Протянул.
– Посвети, – попросил он и обратился уже к старику: – Валентин Иванович, наклоните, пожалуйста голову.
– Конечно, тёзка, с удовольствием помогу вам, – произнёс пожилой мужчина и послушно положил свой лоб на столик, предоставив взамен затылок.
Дмитрий не понимал, что происходит, но смотрел молча и ждал объяснений.
– Я много успел за последние три дня, – серьёзно, без хвастовства, произнёс Валентин Лоскутов – Валька Фарадей. Приподнял с затылка Валентина Ивановича волосы. И открыл на верхней части его шеи… маленькую крышечку-дверцу.
– Этого бота я перепрошил, забрал его недавно с другой карты игры. Нужно только заменить пару сгоревших схем. С ним Соня будет в порядке, довезёт её и вернёт домой. Он – бот, другие боты его не тронут…
– А Соню? – спросил Дмитрий, пока Валька ковырялся в голове Валентина Ивановича и вставлял туда то, что достал из головы Леси.
– У Сони будет вот это, – произнес Фарадей, закончив возиться с Валентином Ивановичем, достал из кармана нечто и показал на ладони.
– Тот самый чип, про который написал нам пятый пассажир. Я называю это «глушилкой». Поможет не «отсвечивать» – игра будет воспринимать носителя чипа за бота. Собрал один кое-как из деталей другого ноута. И прошивал через систему игры. Потому все мои действия «пятый» отследил. Но только он, и лишь потому, что я позволил. Понял, что он существует, и надо как-то убедить его мне поверить. Позволил отследить себя, чтобы выследить самого…
– Куда ты сейчас?.. Снова один?.. – спросил Дмитрий, поняв, что Валька опять собирается уйти. Забрал с его руки вещицу, похожую на обычные часы с самодельным браслетом, но без экрана. Валентин Иванович по-прежнему сидел вниз лбом. А Фарадей сжал губы и поправил на глазах очки. Одна дужка на них была погнута.
– Схожу за панелью, – ответил он не сразу. – Вставлю в неё последнюю схему и заберу целиком. В кабину управления попаду через верх, по вагонам – уже попадал так. Поднимусь, когда поезд начнет сбавлять ход на Озёрцах. Времени останется мало, «пятый» не всесилен. Он сделает задержку 21-го поезда, но вечно она длиться не будет. Внутренняя безопасность игры не все манипуляции спишет на сбой. Пусть всё и летит к херам, но система будет защищаться до последнего. Уничтожать всех, кто против воли попал в игру, чтобы быть уничтоженным. Вот почему этой дорогой выход есть только у одного. Игра отвлечётся на остальных. На нас. Чтобы убить…
Дмитрий промолчал с пониманием. Отпускать Фарадея одного ему не хотелось, но и возложить всё на плечи вечно пьяного Саймона было нельзя. Он уже примерно представлял, что и когда потребуется от перепрограммированного бота, а также от него самого. Времени у них действительно не было.
Валька сел.
– Давай проговорим всё с самого начала. Что б вышло без ошибок… Чтобы домой попала не только Соня, но и мы следом за ней. У нас будет полдня в лучшем случае…
Едва он произнёс эти слова, как за окном вдруг появилась небольшая, но яркая крохотная искорка. Словно маленькая звёздочка, красно-оранжевая и с длинным хвостиком, она летела где-то вдалеке по начинавшему светлеть небосклону. И оставляла за собой длинный и тонкий смазанный след.
И не успела она коснуться горизонта, как появились ещё две или три, точно такие. А вслед за ними ещё, и ещё. И все они неслись к земле, словно струйки метеоритного дождя или какого-то гигантского салюта. Этот чуждый мир биоигры, если и разрушался столь зрелищным и необычным образом, устраивая в небе подобные светопредставления, то делал это весьма эффектно и ярко. Вид огненного дождя не мог не радовать глаз. Потому что отсветами фейерверков в них отражалось недавно ушедшее детство…
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
🔞18+
Я напрягся, потому что по его удивлению было похоже, что у него есть какая-то неприязнь к Еве и всем, кого привели от неё. Но раз уж я выбрал для себя линию правды без "виляний хвостом", то решил всё рассказывать как есть, чего бы мне это не стоило.
- Да, она меня и выкупила. Её лысый мужик Филипп не хотел покупать, а она его упросила. Со мной ещё был зверь один, так его не купили. После охотники избавились от него. Так что с одной стороны, можно сказать, что Ева спасла мне жизнь, - рассказал я всё, что думал.
Громила заулыбался, что было хорошим признаком. Вот если бы он вскочил и начал меня лупить или душить, я бы подумал по-другому.
- Да мы теперь в одной команде, получается. Я тоже от Евы. Ну, значит, друг друга не убьем. Тут правило есть, чтобы не ставить напарников друг против друга. Уже хорошо. А то был случай, подселили парня, мы с ним сдружились, а потом оказались в одном бою, - вспомнил пленник.
- И что с ним случилось? Какие тут вообще бои? – поинтересовался я, примерно догадываясь, что ничем хорошим поединки не заканчиваются.
- Пришлось его убить. Тут насмерть сражаются. Либо ты, либо тебя, а мне не хотелось погибать... но и не хотелось терять его. Короче, суки тут все. Очень тяжело бывает, - он говорил задумчиво, скорее всего, прокручивая перед глазами прошлые моменты.
Я тяжело сглотнул. Не самое интересное положение у меня оказалось. Если уж тут и оставаться, то я бы предпочёл, пусть если не в кровати с Евой, так хоть на трибуне, глядя, что творится на арене, а в итоге оказался поводом для шоу.
- То есть, выживает тот, кто победит? Что если не захотят драться гладиаторы? – спросил я, выискивая лазейку.
- Да, всё также как и несколько тысяч лет назад. Все просто. Победишь - будешь жить до следующего боя. А потом снова и снова. Но где-то в конце будет победа. Я верю в неё. Только по этому и выигрываю. А, может, из-за страха смерти выигрываю. Но уже устал. Устал от побед и от вида смерти. Ева обещала мне свободу, когда закончится бои. Но они, наверное, никогда не закончатся. Постоянно привозят всё новых и новых гладиаторов. Вот теперь и ты тут, - вздохнул он, - А если ты думаешь, что боя можно избежать, я тебя огорчу. За процессом следят десятки стрелков, и в случае, если что-то пойдёт не по плану организаторов, они тут же пустят в дело оружие. Так что, как я уже говорил, выжить получится только победив.
Я внимательно слушал его, пока не понимая всей угрозы, всего страха, которые мне предстояло испытать, выйдя перед трибунами. Я ведь толком ещё и оборачиваться не понял как. Только недавно несколько раз получилось, а вдруг опять что-то не получится? Уверенности бы побольше в этом деле.
Коленки сами задрожали от волнения, сердце билось в груди так быстро, будто я уже шёл на ринг. Что же будет, когда меня вызовут. Ладно, надо себя успокоить, а то я себя загоняю в угол заранее. Все эти мысли не давали покоя, но где-то витала и ещё одна, которая волновала меня не так сильно, но всё же почему-то появлялась. Раз он тоже от Евы, спал ли он с ней? Чувство ревности стало появляться всё более явно, хотя поводов считать себя избранником девушки у меня не было.
Пока я думал над всем этим, мужик спросил, как меня зовут, заодно и сам представился. Мы ещё говорили с ним долго. Я узнал, что он тоже оборотень. Кажется, Ева собирала только таких, хотя это было никак не проверить, потому что напарников до меня у Семёна, так звали этого оборотня, ещё не было.
Он начал меня учить как оборачиваться, теория и практика. Что-то стало получаться. Я обернулся раз, второй, третий. Всё происходило как надо, а самое главное - быстро. А потом нам принесли еды. Два куска сырого мяса. Куски большие и сочные. Вот только, пребывая в образе человека, я бы не хотел прикасаться к этому мясу, хоть голод и разыгрался во мне от вида этой вкусности. Я обернулся четвёртый раз, чтобы съесть этот ужин, или завтрак. Уж не знаю, как назвать этот приём пищи. Но Сёма сказал, что оборотням всегда приносят еду ночью. Раз мы ночные виды нежити, буду считать это обедом.
В коридоре шлёпали шаги, кормёжка шла не только у нас. Стуки в соседние двери, крики, довольные и не очень, спать было бы сложно в такое время.
Я принял образ человека сразу после еды, повеселив напарника своей брезгливостью. Он ел в полуобразе. Этому я ещё научусь. А пока я крутил костяшку в руках, снова подумав о волнующем меня вопросе. Ну, я и решил задать его прямо сейчас.
- Ты тоже с ней спал, с Евой? – озвучил я мысли, указав костью на соседа.
И тут нашу дверь снова стали открывать. Наверное, забрать миски, подумал я.
- Новенький, выходи, время боя пришло! – словно гром в чистом небе раздался голос стражника. Я выронил кость из трясущейся руки, вновь словив дикий ужас, и испуганно глядел на Семёна, а он на меня, как будто в последний раз. – Быстрее давай, если сам идти хочешь!