Прошу помощи в создании поделки для детсада
В детском саду дали задание сделать макет городской среды. крупные детали не приветствуются. В любой технике. Подкиньте идей пожалуйста.
В детском саду дали задание сделать макет городской среды. крупные детали не приветствуются. В любой технике. Подкиньте идей пожалуйста.
Мы отстали от США по вертолетам. — Разговор с конструкторами в правительстве. — Меня и Миля взяли в оборот. — Винтокрылые летательные аппараты и их история. — Наше КБ строит самый большой в мире вертолет. — Тряска кажется непреодолимой. — Болезнь излечивается очень просто. — «Летающий вагон» принят в серию.
А.С. Яковлев.
Наше конструкторское бюро (КБ Яковлева) в течение трех десятков лет своего существования занималось в основном истребителями и учебно-тренировочными самолетами. Поэтому, когда газеты опубликовали сообщение, что гигантский вертолет «летающий вагон» создан нашим коллективом, это вызвало удивление в кругах авиационных специалистов как у нас, так и за рубежом.
История создания «летающего вагона» несколько необычна.
В конце лета 1952 года меня вызвали в Кремль. Я встретил там Туполева, Ильюшина, а также конструкторов-вертолетчиков Миля, Камова, Братухина. Я удивился такому необычному сочетанию приглашенных: у вертолетов и самолетов так мало общего, что вертолетчики с конструкторами самолетов редко встречались вместе.
Но все прояснилось, как только началось совещание. Оказывается, нас пригласили для того, чтобы посоветоваться, как ликвидировать отставание нашей страны в области крупного вертолетостроения. Действительно, в то время мы отстали от Соединенных Штатов Америки по вертолетостроению. Нам сказали, что конструкторские силы, работающие в этой области, недостаточны, что правительство решило просить опытные конструкторские коллективы по самолетостроению заняться в какой-то мере необычным для них делом и помочь созданию крупных, многоместных вертолетов.
На этом совещании выступил Михаил Леонтьевич Миль, занимавшийся многие годы вертолетостроением. У Михаила Леонтьевича было конкретное предложение о постройке вертолета, на основе уже разработанного проекта двенадцатиместного вертолета.
Что же касается самолетостроителей, то для них такая постановка вопроса была неожиданной.
Андрей Николаевич Туполев и Сергей Владимирович Ильюшин заявили, что ввиду огромной загрузки своих бюро, а также полного отсутствия опыта они не смогут участвовать в создании вертолетов. Когда очередь дошла до меня, я сказал, что мы тоже загружены большой работой, но некоторое представление о вертолетах имеем. В последние годы мы построили два небольших экспериментальных вертолета. Если окажут некоторую помощь, то можно будет подумать о разработке эскизного проекта большого вертолета. Я просил разрешения посоветоваться со своими сотрудниками и только после этого дать окончательный ответ.
Нам дали на обдумывание сутки.
1960-е годы.
Вернувшись в конструкторское бюро и не откладывая дела ни на минуту — в нашем распоряжении оставалось уже меньше 24 часов, — я вызвал Николая Кирилловича Скржинского, занимавшегося еще в 30-х годах автожирами, Петра Дмитриевича Самсонова — ветерана самолетостроения, опытнейшего инженера Леона Михайловича Шехтера и других конструкторов, принимавших участие в постройке наших экспериментальных вертолетов.
Я объяснил суть. Крепко мы задумались. Все сочли дело это неясным и щекотливым, вспомнили о трудностях, с которыми связано было создание крупных вертолетов в США и в Англии.
Но раз правительство просит, мы решили взяться за разработку проекта двадцатичетырехместного двухвинтового вертолета. Прикинули и рассчитали, что проект можно осуществить в течение года.
На этом и разошлись.
На следующий день опять вызвали в Кремль. Там из конструкторов был только Миль.
Дело приняло совершенно неожиданный для нас, и особенно для меня, оборот. Милю и мне предложили просмотреть и дать свои замечания к уже подготовленному проекту постановления правительства о создании двух вертолетов. Одномоторный однороторный на 12 человек — поручить конструкторскому бюро Миля, а двухмоторный двухроторный на 24 человека — нашему бюро. Самое для нас трудное заключалось в том, что на проектирование, постройку и испытание обоих вертолетов был установлен срок всего в один год.
Еще накануне я и мои помощники не считали возможным даже проект сделать меньше чем за год, а тут давался год на все. Казалось, что на решение такой сложной конструкторской проблемы понадобится не меньше трех-четырех лет. Мы с Милем пытались оспаривать сроки, но нам объяснили, что, так как дело слишком запущено, ждать больше нельзя. Обещали оказывать неограниченную помощь, но подчеркнули, что предлагаемый срок в один год — окончательный и обсуждению не подлежит. В конце концов Миля уговорили, и мне тоже не оставалось ничего другого, как подчиниться.
На другой день было подписано постановление. Срок испугал всех, кому предстояло работать над вертолетом, а «доброжелатели» уже пророчили нам неминуемый провал.
Но прежде, чем рассказать о том, как нам все-таки удалось выполнить задание, и для того, чтобы понять, какие трудности нас ждали, нужно несколько слов посвятить истории вертолета.
Впервые идея постройки геликоптера — машины, поднимающейся в воздух при помощи вращающегося в горизонтальной плоскости воздушного винта, — возникла у Леонардо да Винчи еще 450 лет тому назад. Эскиз проекта Леонардо да Винчи сохранился, и мы можем судить о том, что идея была вполне здравой.
А в 1754 году наш великий соотечественник Михаил Васильевич Ломоносов на заседании Академии наук доложил о своем проекте «аэродинамической машины» для исследования верхних слоев атмосферы. Ломоносов изготовил даже модель машины, у которой винты приводились во вращение часовым пружинным механизмом.
Но одно дело — проект или даже модель, другое дело — летающий вертолет. Только в начале нашего столетия человеку удалось подняться в воздух на винтокрылом аппарате. В частности, в России перед войной 1914 года в воздухоплавательном кружке МВТУ был построен первый геликоптер по проекту студента, а впоследствии академика, Бориса Николаевича Юрьева. Но война прервала эту работу, и она возобновилась лишь после революции.
В 1932 году профессором Алексеем Михайловичем Черемухиным был установлен мировой рекорд высоты полета на вертолете конструкции ЦАГИ — 605 метров.
В 30 — 40-х годах в Соединенных Штатах над вертолетами очень упорно работали конструкторы Сикорский и Пясецкий, а в Англии — фирма «Бристоль», где проектированием вертолетов руководил известный австрийский специалист Хаффнер, поступивший на службу к англичанам после второй мировой войны.
Первым наибольших успехов добился Сикорский, создавший ряд небольших одновинтовых вертолетов. Некоторые из них были приняты на вооружение американской армии и участвовали в войне в Корее. Успешными были также работы Пясецкого. Он создал вертолеты средней грузоподъемности. Его вертолет «рабочая лошадь» нашел широкое применение в десантных войсках США.
Англичанам с вертолетами повезло меньше. Хаффнер очень долго и мучительно доводил машину «Бристоль», но ему так и не удалось увидеть свое детище в массовом производстве: англичане вынуждены были купить в Америке лицензию на постройку вертолета Сикорского.
Все известные к началу 50-х годов американские и английские вертолеты обладали сравнительно малой грузоподъемностью — в пределах 1 тонны. Лишь фирма «Пясецкий» широко разрекламировала проектировавшийся 2-3-тонный вертолет УН-16.
Piasecki PV-15 / YH-16 «Transporter»
Бристоль-173
Мы остановились на оригинальной схеме вертолета — двухвинтового, с продольным расположением воздушных винтов по оси вертолета.
Эта схема, как позже подтвердилось, обладала преимуществами перед однороторной: такой вертолет устойчив, он поднимает большой груз, а главное — грузовая кабина его вдвое вместительнее, что позволяет поднимать грузы больших размеров…
Никакого опыта по выбранной схеме у нас не было, поэтому пришлось все начинать с самого начала, совершить целый ряд серьезнейших изысканий, решить с помощью ученых ЦАГИ и Центрального института авиамоторостроения трудные научно-исследовательские проблемы. Собраны были самые квалифицированные люди.
Соединение конструкторского опыта с глубоким научно-исследовательским анализом помогло избежать крупных ошибок как в схеме, так и в разработке отдельных узлов машины. Но, когда вертолет был построен и начались испытания — прокручивание всей системы, всех работающих деталей, — оказалось, что в такой сложной машине невозможно все предвидеть теоретически.
Возникло много новых вопросов, например связанных с охлаждением. Летящий самолет подвергается обдуву потоком воздуха, и двигатель интенсивно охлаждается. А вертолету приходилось с полным грузом висеть длительное время на месте — конечно, нужно было создать принудительное охлаждение двигателя.
Но самым главным затруднением, которое доставило нам кучу неприятностей, была тряска.
В Министерстве авиационной промышленности к заданию по вертолетам — нашему и Миля — отнеслись с большим вниманием. Была организована широкая кооперация между различными заводами. Министерство открыло «зеленую улицу» для изготовления деталей вертолета на других заводах авиационной промышленности. Работы шли быстро.
Вертолет строился сразу в четырех экземплярах. Первый экземпляр — для испытания статической прочности в лаборатории. Второй — для проверки динамической прочности на аэродроме. Третий и четвертый экземпляры — летные, для заводских и государственных испытаний.
Положительные результаты испытаний одного из четырех экземпляров вовсе не исключали неприятностей при испытаниях любого другого. Например, первый экземпляр может, как у нас и было, успешно пройти все положенные ему статические испытания, а второй — для динамических испытаний — может испытываться и доводиться несколько лет, как красноречиво говорил нам об этом английский и американский опыт.
Помимо испытаний, перечисленных мной и проводившихся на нашем заводе, некоторые части машины проверялись на других заводах и в институтах.
Например, редуктор несущего винта — ответственнейший агрегат — испытывался на моторном заводе, где он был изготовлен; лопасти на вибропрочность испытывались в ЦАГИ, где им дали 10 миллионов колебаний, чтобы убедиться в их надежности; моторная группа с системой питания двигателей и охлаждения испытывалась в ЦИАМ. Все эти испытания прошли в основном благополучно и в установленные сроки.
Главные трудности начались на ресурсной машине. С первых же часов работы двигателей и винтов машину стало трясти. То трясет на одних оборотах, то на других, и нет с тряской никакого сладу. Устранишь ее в одном месте — она вдруг появляется в другом, и так без конца, по присловью: нос вытащишь — хвост увязнет, хвост вытащишь — нос увязнет. Здесь требовались от всех нас железная выдержка и упорство. Но эти тряски были ничто по сравнению с тем, что нас ожидало впереди.
Необходимо было провести 300-часовые ресурсные испытания, чтобы проверить надежность всех частей вертолета пока что до полета, на привязи. И вот мы старались «накрутить» на ресурсной машине как можно быстрее положенные 300 часов.
Мучительность этих испытаний заключалась в том, что в случае поломки какой-нибудь детали, независимо от того, на каком часу работы это случится, нужно было начинать все испытания сначала — от нуля. Так что с каждым лишним часом работы системы, с одной стороны, мы радовались, а с другой — все больше росла тревога: вдруг что-нибудь сломается?
После того как было наработано 150 часов, с трясками и вибрациями ресурсной машины мы справились. Мы ждали результатов каждого нового часа работы, приближавшего испытания к заветной цифре 300.
Уже нарастала уверенность, что все будет в порядке. И вдруг однажды раздается взволнованный голос по телефону с аэродрома:
— Большая неприятность! Ресурсная машина разрушилась и горит. Ничего спасти невозможно. Причина неизвестна…
— Как люди?
— Люди не пострадали.
Немедленно выезжаю на аэродром.
Печальная картина представилась взору. Груды обгорелых обломков и разбросанные вокруг исковерканные лопасти — больше ничего не осталось от ресурсной машины. Она наработала всего 178 часов. Нужно было начинать все сначала…
Аварийная комиссия в составе крупнейших специалистов с нашим участием в конце концов определила причину несчастья. Оказалось, что узлы крепления рамы заднего двигателя разрушились от усталостных напряжений, задний мотор с редуктором навалился вместе с винтом вперед и лопастями стал рубить всю машину. Через лопнувшие бензопроводы бензин хлынул на раскаленный двигатель, и вспыхнул пожар.
Все мы тогда приуныли: все сначала!
Yakovlev Yak 24.
Я утешал своих помощников: хорошо хоть, что установлена причина. Примем меры, и, значит, в последующем это больше не повторится. Кроме того, все, что уже было изучено за 178 часов, тоже не пропадет даром. Наконец, на то и ресурсные испытания, чтобы своевременно выявлять подобные дефекты.
Но утешения утешениями, а я и сам чрезвычайно расстроился. Требовалось с удвоенной энергией вновь начинать ресурсные испытания, тем более что мы уже приступили к полетам на первом летном экземпляре вертолета.
Для летных испытаний, не считая бортинженеров, механиков и радистов, был назначен экипаж в составе летчиков-испытателей Сергея Георгиевича Бровцева и Егора Филипповича Милютичева.
Бровцев имел репутацию опытнейшего испытателя-вертолетчика. Милютичев, молодой, способный, только еще начинал работу испытателя, но сочетание Бровцев — Милютичев, как оказалось впоследствии, было исключительно удачным.
После первых же робких полетов и Бровцев и Милютичев хорошо отозвались о вертолете. Но пока что шли небольшие подпрыгивания, подлеты и висение на высоте 5 — 10 метров над землей.
Летчики тщательно исследовали машину, стараясь прочувствовать ее досконально.
При всех таких испытаниях неотлучно присутствовали ведущие конструкторы вертолета. Все результаты испытаний вместе с летчиками и конструкторами подробно обсуждались у меня. Мы действовали очень осторожно.
Были совершены сотни небольших полетов продолжительностью по несколько минут каждый и на неполной мощности двигателей, когда наконец Бровцев заявил, что можно попробовать полетать по-настоящему. И мы, обсудив все предыдущие результаты полетов, решили: можно.
И вот Бровцев и Милютичев, разместившись в пилотской кабине, приготовились к полету. Впервые дали полный газ. Моторы мощно заревели, а воздушные винты, отбрасывая ураганную струю воздуха, подняли машину, и она полетела по-настоящему, устремилась вперед, набирая все большую и большую высоту.
Мы все: и конструкторы, и рабочие, и летчики — долго трудились над вертолетом и знали, что в конце концов он полетит, но, когда он действительно полетел, нашей радости не было предела.
После 10–15 минут полета летчики благополучно приземлились, их качнули, и не обошлось без традиционной бутылки шампанского. Однако вскоре оба летчика смущенно и неуверенно стали говорить о появлении какой-то «трясочки» на одном из режимов полета.
На вертолете была установлена специальная чувствительная аппаратура, записывающая вибрации. Оказалось, что действительно на некоторых режимах полета имеется не только «трясочка», как деликатно выражались летчики, которым, по-видимому, очень не хотелось огорчать конструкторов, а самая настоящая недопустимая тряска, вызывавшая опасную вибрацию конструкции.
Пять месяцев пытались мы избавиться от этой тряски. Пять месяцев напряженных исследований и расчетов. Десятки экспериментальных полетов. И все безрезультатно.
Тут нужно учесть одно из отличий вертолета от самолета. У самолета движущиеся и вращающиеся детали работают только в двигателе и все возникающие вибрации поглощаются специальными амортизирующими устройствами. А на вертолете источником тряски может быть все. Трясется один двигатель — трясется другой, трясется редуктор — трясется синхронная соединительная передача между роторами… Понадобилось очень много времени, чтобы доискаться до первоисточника вибрации.
Несколько месяцев, потраченных нами на борьбу с тряской вертолета, довели нас до состояния какого-то отупения, безысходности и даже безнадежности; мы начали терять веру в то, что когда-нибудь удастся устранить тряску, ибо она неожиданно возникала в разных местах. Дошло до того, что, встречаясь утром, мы вместо приветствия кричали друг другу:
— Как, трясет?
— Трясет, трясет!
— Когда же эта проклятая тряска кончится?
ЦАГИ и другие научно-исследовательские институты под руководством заместителя министра С. Н. Шишкина, возглавлявшего работы по доводке вертолета, нам хорошо помогали с самого начала. И тут по моей просьбе начальник ЦАГИ А. И. Макаревский собрал всех, кто мог быть полезен, чтобы сообща обсудить всю сумму вопросов, связанных с тряской.
Это было любопытное заседание. Сам Макаревский, крупный специалист в области прочности авиационных конструкций, начальник лаборатории прочности и вибраций И. В. Ананьев, научные работники Б. П. Жеребцов, Л. С. Вильдгрубе и некоторые другие в своих выступлениях настойчиво и упорно искали наиболее короткого пути преодоления опасной и трудной болезни вертолета.
Но были и такие ученые, которые шли по пути обоснования обратного: они направляли свою научную эрудицию и технические знания на поиски наиболее убедительного доказательства, что тряска неизбежна, что, вообще говоря, мы боремся с неизлечимой болезнью. Один из них, почтенный ученый, доктор технических наук, с очень эффектной внешностью — прямо хоть на киноэкран! — принес с собой заранее вычерченные графики и, ловко оперируя научной терминологией, формулами и цифрами, доказывал, что тряску нам не устранить, что она является органическим пороком данной схемы вертолета.
Много высказывалось разных гипотез и предложений о том, что надо делать и как лечить вертолет. Одни предлагали вертолет удлинить, другие — укоротить, третьи — сделать фюзеляж новой конструкции. А четвертые считали, что все равно ничего не получится, и приводили при этом довод:
— Американцы с УН-16 от тряски не могут избавиться, Хаффнер на «Бристоль-173» ничего не может сделать, а вы самые умные? Не теряйте зря времени.
Но мы времени зря и не теряли.
Опытный Як-24А.
Если бы мы были слабонервными и верили в теорию слепо, не проверяя ее экспериментами и не анализируя выводы ученых инженерным опытом, может быть, вертолета и по сей день не было бы. Но, подкрепляемые верой в свой опыт, опираясь на поддержку таких ученых, как Ананьев, Вильдгрубе, Жеребцов, мы в конце концов нашли правильное инженерное решение. И пришло оно вот каким путем.
Мучаясь и ломая голову над тем, что же является источником, возбудителем вибрации, я пришел к выводу, что нужно постараться расправиться с тряской по отдельным элементам. Я говорю «мучаясь», ибо это были действительно муки. Ни днем, ни ночью, ни в театре, ни на прогулке, ни за обедом не забываешь о проклятой вибрации. Другой раз отвлечешься немного, но вдруг мысль о вибрации пронзает все твое существо, и даже в пот ударит от чувства бессилия, ощущения какого-то неодолимого препятствия, перед которым мы стоим.
И вот однажды озарило, что из всех возможных источников возникновения тряски основным и наиболее злым являются лопасти. Таких лопастей на вертолете по четыре на каждом роторе, итого восемь. Все они с огромной скоростью вращаются, причем возникают очень сложные механические и аэродинамические явления. А что, если изменить виброхарактеристику лопастей? Для того чтобы убедиться, от лопастей ли идет вибрация, К. С. Кильдишева — руководитель научно-исследовательского отдела — предложила попробовать отрезать по полметра от каждой лопасти и посмотреть, как это повлияет на тряску всей конструкции.
Опять собрались мы все, обсудили предложение и решили, что хуже не будет.
Через две недели укороченные на 50 сантиметров лопасти были установлены на машину. Все ждали: что-то будет?
Запущены двигатели, вращаются лопасти, летчики в кабине, Бровцев делает знак «все в порядке», и машина взмывает.
20 минут пробыли Бровцев и Милютичев в полете. Мы не знали, как ведет себя вертолет, но по улыбающимся, довольным лицам летчиков, когда они, медленно подходя к земле, зависли над нами, мы поняли, что какие-то результаты есть.
Каково же было общее удовлетворение, когда в один голос и Бровцев и Милютичев решительно и твердо заявили, что в течение 20 минут они перепробовали все режимы работы винта, все режимы полета и от тряски не осталось никаких следов.
Это был один из тех приятных сюрпризов, которые в конструкторском деле иногда счастливо подтверждают преимущество здравого инженерного смысла над мудрствованием и научной схоластикой. Конечно, в ходе последующих испытаний выявили и устранили еще множество разных дефектов, но главным была тряска, а с нею покончено.
В начале зимы 1953 года вертолет был предъявлен на государственные испытания.
Казалось бы, уже все в порядке, но судьба готовила нам еще один удар.
Не успели сделать военные летчики на государственных испытаниях и десятка полетов, как при одной из проб двигателей на полных оборотах на привязи, когда в пилотской кабине находился лишь механик, лопнул один из привязных тросов, за ним другой, третий, четвертый.
Машина взмыла, а механик, не умея управлять вертолетом, единственное, что мог сделать, — это мгновенно убрать газ. И вертолет, не успев подняться выше 6–8 метров, повернулся набок и рухнул на землю.
Высота небольшая, поэтому никто не пострадал, но машина полностью вышла из строя.
Это было ужасно. Неудачи действовали угнетающе. Некоторые нестойкие духом инженеры даже не захотели продолжать работу над вертолетом. К счастью, основной инженерный костяк не сдавал позиций, У нас был второй летный экземпляр вертолета, и мы его передали для продолжения государственных испытаний, усилив привязные тросы.
Но даже после того, как мы представили машину в научно-испытательный институт, испытание наших нервов не закончилось. Может быть, потому, что мы так долго возились с тряской, или потому, что ресурсная машина разрушилась и сгорела, а первая — летная — разбилась, сорвавшись с привязи, в НИИ на первых порах отношение к вертолету было недоверчивое.
Испытания в НИИ превратились для нас в сплошную трепку нервов, потому что из-за каждой мелочи, из-за каждого дефекта, которые обычно неизбежно сопровождают испытания любой новой машины, от нас требовали забрать вертолет для доделки. Тем самым затягивалось решение основного, принципиального вопроса, то есть оценка вертолета как сооружения технического для несения определенной службы.
Прошло несколько месяцев, а сделано было всего полтора — два десятка полетов.
И вот однажды руководству Министерства обороны на подмосковном аэродроме была показана новая авиационная техника, в том числе и наш вертолет. Стоял сильный мороз. Съехался генералитет. Осмотрели выставленные на линейке истребители, бомбардировщики и наконец подошли к вертолету. Все охотно вошли в его огромную кабину, чтобы укрыться от пронизывающего ветра. В кабине набралось человек двадцать.
Маршал Г. К. Жуков, обращаясь к командующему Воздушными Силами П. Ф. Жигареву, задал вопрос:
— Ну, как вертолет? Как идут испытания? Кончайте их скорее. Нам нужен такой вертолет! Имейте это в виду.
Через полтора — два месяца испытания вертолета закончились, причем было сделано полетов в несколько раз больше, чем за все предыдущее время. Сотрудники НИИ летчики-испытатели С. Г. Бровцев, П. И. Шишов, В. И. Кравченко, К. Д. Таюрский и инженеры А. М. Загордан и С. X. Атабекян положили много труда и проявили подлинный героизм при испытаниях вертолета, оказывая нам всяческую помощь в быстрейшем устранении недостатков машины.
Наконец вертолет был испытан, получил положительную оценку и решением правительства принят в серийное производство под названием ЯК-24.
После того как начался серийный выпуск машины, мы продолжали работать над ее усовершенствованием. В частности, повысили надежность управления вертолетом.
Система управления была очень капризной, и малейшая неточность сборки или деформация фюзеляжа в полете могла вызвать нежелательную вибрацию. И вот в процессе серийного производства нашим специалистам удалось сделать замечательное усовершенствование системы управления для больших вертолетов. Оно полностью сняло всякие сомнения в надежности управления.
Это было последним серьезным усовершенствованием вертолета, после которого мы вздохнули свободнее.
И уже совсем легко стало дышать после того, как на воздушном параде в 1955 году четыре наших вертолета, на удивление многочисленным зрителям, особенно зарубежным авиационным специалистам, присутствовавшим на параде, совершили первые публичные полеты.
Транспортный Як-24.
Теперь несколько слов о самом вертолете.
ЯК-24 своим внешним видом напоминает вагон метро или электрического поезда.
И действительно, это настоящий вагон.
В кабине вертолета размещается до 40 пассажиров или соответствующий груз. Длина кабины — 10 метров, ширина и высота — около 2 метров; она вмещает до 4 тонн различных грузов, в том числе и крупногабаритных, как, например, две автомашины типа ГАЗ-69 или «Победа». Они въезжают в вертолет своим ходом по трапу в хвостовой части фюзеляжа.
Пилотская кабина, расположенная в носовой части вертолета, просторная. Обзор из кабины отличный. Как с балкона, отсюда можно наблюдать все происходящее по сторонам и внизу. Здесь созданы все условия для удобной работы экипажа, состоящего из двух пилотов, бортмеханика и радиста. Управление двойное. Многочисленные приборы управления и контроля компактно смонтированы в щитах перед сиденьями летчиков.
В чем основные преимущества вертолета ЯК-24 перед другими типами подобных машин?
Устойчивость и управляемость машины, грузоподъемность и скорость горизонтального полета — вот главные задачи, удачного решения которых добивается каждый конструктор вертолета.
Не поступаясь скоростью, мы резко подняли грузоподъемность. В этом главное и отличительное достоинство ЯК-24.
Впервые в СССР на этом вертолете применена продольная схема размещения винтов. Два огромных четырехлопастных винта расположены в носовой и хвостовой частях фюзеляжа. Они вращаются в разные стороны. Их приводят в движение два мощных авиационных мотора, соединенных синхронным валом.
Если один из двигателей выйдет из строя, другой будет вращать оба винта ротора, и вертолет сможет продолжать свой полет.
Горизонтально расположенные над фюзеляжем винты, вращаясь, отрывают вертолет от земли и поднимают его в воздух. Но как эта машина переходит в горизонтальный полет?
Отклоняя ручку управления или ножную педаль, пилот воздействует на «автоматы перекоса» несущих винтов. Они меняют плоскости вращения. Винты наклоняются вправо, влево, вперед или назад. При одновременном наклоне винтов в одну сторону вертолет приобретает горизонтальное движение в нужном направлении. Путем отклонения винтов в разные стороны осуществляется поворот машины.
Каковы летные возможности этой машины, на что способна она?
Милютичев поднялся на вертолете с грузом в 4 тонны на высоту 2902 метра, а Тиняков с 2 тоннами — на высоту 5082 метра. Они показали потолок и грузоподъемность машины. Эти результаты в 1956 году утверждены Международной авиационной федерацией как мировые рекорды. В 1957 году рекорды грузоподъемности были превзойдены на новом гигантском отечественном вертолете Миля МИ-б.
О продолжительности пребывания в воздухе и дальности полета ЯК-24 без посадки свидетельствуют многие беспосадочные полеты, в частности по маршруту Москва — Ленинград, начало которым положил летчик Ю. А. Гарнаев.
Новейшее навигационное оборудование позволяет вертолету производить полеты ночью и в сложных метеорологических условиях.
Неожиданно ЯК-24 оказался очень полезным в таких областях народного хозяйства, в которых предположить возможность его применения вначале было трудно. Например, кому бы пришло в голову, что «летающий вагон» может участвовать в строительных работах?
Когда восстанавливали музейные царскосельские дворцы, под Ленинградом, возникла необходимость быстро сменить перекрытия зданий. И вот работу, на выполнение которой обычными методами, с помощью строительных кранов, понадобилось бы затратить полтора — два месяца, вертолет проделал за два дня, подняв с земли заранее собранные и приготовленные фермы и установив их точно на место.
ЯК-24 оказал также неоценимую услугу во время сооружения газопровода к Ленинграду на трудном участке трассы, где приходилось прокладывать трубы в непроходимой болотной топи. Выяснилось, что эту машину можно успешно использовать при установке мачт электропередачи в труднодоступных горных и болотистых местностях.
С вертолета ЯК-24 производилась съемка первого советского циркорамного фильма. В те дни «летающий вагон» стал одной из сенсаций ленинградцев. На очень малой высоте он летал над городом, сопровождаемый толпами восторженных мальчишек, которые, задрав вверх головы, бегали за вертолетом по площадям, улицам и набережным Ленинграда.
Конечно, такие ответственные полеты требуют отличного пилотирования и большого летного искусства экипажа.
В заключение нужно сказать, что самолет и вертолет не конкуренты. Это машины разного назначения и применения.
Чем совершеннее становится самолет, чем выше его скорость и грузоподъемность, тем больше привязывается он к земле: ему требуются все более длинные и прочные дорожки для взлета и посадки. Их можно строить не везде.
Вертолету же для взлета и посадки нужна площадка немногим большая, чем он сам.
Он может доставить людей и грузы туда, куда не пройдет ни поезд, ни автомобиль.
В суровых условиях Арктики, в труднодоступных горных местностях, на необъятных просторах тайги эта машина может исполнять работу, непосильную для других видов транспорта.
Вот некоторые отзывы журнала «Интеравиа» о ЯК-24:
«Генерал Поль Жерадо (ВВС Франции) утверждает, что Россия догоняет Соединенные Штаты в области воздушной мощи и в некоторых отношениях уже достигла неоспоримого преимущества…»
«Двухмоторный вертолет А. С. Яковлева может поднимать более 6,5 тонны груза на высоту 2000 метров. В этом отношении он сейчас, по-видимому, не имеет равных себе во всем мире».
«До сих пор вертолет „Пясецкий Н-16“ с двумя радиальными двигателями „Пратт-Уитни“, развивающими по 1650 лошадиных сил каждый, рассматривался как величайший в мире винтокрылый аппарат. Судя по всему, его советский эквивалент — „летающий вагон“ не уступает ему по размерам и по летному весу…»
А.С.Яковлев.
Як-24А гражданский — Аэрофлот.
Трубоукладчик Як-24Т.
Ученые Сколтеха нашли способ улучшить углеродные электроды твердооксидного топливного элемента, встроив в их кристаллическую решетку атомы кислорода и азота.
Как поясняют авторы исследования, углеродный материал положили на специальный лабораторный столик и подали постоянный электрический ток при низком давлении. В результате между поверхностью столика и электродом образовалась холодная плазма температурой около 50 градусов, состоящая из высокоэнергетических электронов и относительно холодных неионизированных молекул газа.
Обработка плазмой в течение примерно десяти минут позволила нам легировать углеродный материал — встроить кислород и азот в его кристаллическую решетку. Кислород и азот более активны, нежели чистый углерод, а поэтому топливо быстрее реагирует с такими усовершенствованными электродами и быстрее окисляется, за счет чего достигается более качественная и стабильная выработка энергии.
— Станислав Евлашин. Старший преподаватель Центра технологий материалов Сколтеха.
По словам Станислава Евлашина, обычно с той же целью на поверхность углерода наносятся частицы оксида рутения или платины. Однако эти материалы существенно дороже, а взаимодействие с ними требует отдельного сложного этапа постобработки. В то же время метод обработки холодной плазмой быстр и недорог при сравнимой эффективности.
Разработка прошла лабораторные испытания.
Больше новостей об энергетике читайте на сайте журнала Энергия+: https://e-plus.media/news/
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689
Компании ищут наиболее эффективный способ хранения данных, чтобы управлять большими объемами информации. Какое из решений будет соответствовать строгим правилам безопасности? Какое будет более доступно и масштабируемо? Давайте разбираться.
Вопрос хранения корпоративных данных является критически важным для любых компаний. Выбор между облачным корпоративным хранилищем и локальным существенно повлияет на капитальные и операционные расходы, поэтому важно разобраться в облачных и внутрикорпоративных системах хранения данных, чтобы выбрать лучший вариант.
Каждый из этих подходов имеет свои особенности, преимущества и недостатки. Их понимание поможет оптимизировать расходы и позволит повысить общую экономическую эффективность бизнеса.
В этой статье мы рассмотрим ключевые аспекты облачных и традиционных систем хранения данных, чтобы помочь предприятиям сделать осознанный выбор.
Облачное хранилище данных – это SaaS-решение для бизнеса, при котором корпоративные данных хранятся на удаленных серверах. Доступ к такому хранилище осуществляется через онлайн, поэтому важно иметь стабильное интернет-соединение.
Масштабируемость. Вы сможете увеличивать объемы хранения или сокращать их по мере необходимости, для этого не нужно закупать дополнительное оборудование. С облачными решениями вы платите только за используемые ресурсы.
Экономичность. Вы уменьшаете свои затраты на собственную инфраструктуру, ее построение и закупку оборудования, а также на техническую поддержку и обслуживание. Всю работу с облачным сервисом на себя берут разработчики.
Доступность. Данные в облаке доступны с любого устройства. Самое главное – иметь подключение к сети Интернет. Так что ваши сотрудники смогут быть мобильными и гибкими в графике и местоположении.
Быстрое развертывание. Облачные решения быстро настраиваются. Вы сможете внедрить облачное хранилище без длительного процесса закупки и настройки оборудования и уже через пару часов начать работать с решением.
Необходимость Интернет-подключения. Для доступа к облачному хранилищу, а соответственно и к вашим данным, у сотрудников должно быть стабильное Интернет-соединение.
Ограничения. Некоторые страны вводят ограничения на передачу и хранение данных для российских компаний, поэтому важно использовать отечественные облачные хранилища, чтобы избежать случаев с SAP.
Вопросы безопасности. Несмотря на то, что поставщики облачных услуг предлагают расширенные меры безопасности, для многих компаний первостепенен вопрос защиты данных. И им необходимо разворачивать подобные системы внутри корпоративной инфраструктуры. Для таких компаний идеально подойдет традиционное решение для хранения данных.
При внутрикорпоративном хранении данных и использовании традиционной инфраструктуры компании используют софт на своих физических серверах.
Для этого необходимо закупить подходящее оборудование, создать команду для обслуживания и поддержки решения, и развернуть специальное программное обеспечение (или создать его) внутри инфраструктуры.
Вы также можете развернуть готовую систему хранения в собственных дата-центрах. Решение обеспечит объектное хранение больших данных, в том числе ваших резервных копий, медиафайлов и пр.
Контроль. Компании имеют полный контроль над своей инфраструктурой, поэтому могут быть полностью уверены в оборудовании и защите данных. Однако не стоит забывать о недобросовестных сотрудниках, которые могут, например, украсть данные.
Производительность. Благодаря локальному хранилищу для сотрудников снизится задержка доступа, что может быть критично для некоторых приложений.
Отсутствие зависимости от интернет-соединения. Доступ к данным во внутрикорпоративной инфраструктуре, поэтому ваши сотрудники не будут зависеть от Интернета. Это обеспечивает непрерывность работы в случае сбоев.
Высокая стоимость. Приобретение и настройка оборудования требует значительных капитальных вложений.
Сложности масштабирования. Увеличение объема хранилища данных будут требовать дополнительных инвестиций в оборудование и пространство для его размещения.
Обслуживание и администрирование. Требуются высококвалифицированные специалисты для обслуживания и администрирования системы хранения данных.
Облачное решение для хранения данных:
Автоматизированное резервное копирование – облачные сервисы предлагают встроенные инструменты для автоматизации ряда рабочих процессов.
Глобальное распределение данных – SaaS-платформы позволят хранить информацию в гео распределенных центрах обработки данных. Благодаря этому вы улучшите производительность и получите постоянную доступность данных вне зависимости от местоположения.
Управление доступом и идентификация – облачные хранилища предлагают продвинутые функции управления доступом и идентификации (IAM), а также шифрование данных.
Корпоративное хранилище внутри своего контура:
Высокий уровень безопасности – при традиционном подходе компании могут устанавливать собственные стандарты физической безопасности для защиты данных, включая контроль доступа в помещение, где хранятся серверы.
Персонализированные решения – традиционные системы хранения данных могут быть полностью настроены под конкретные нужды бизнеса, включая выбор оборудования, конфигурации и программного обеспечения.
Локальный контроль – все операции с данными, включая их обработку и анализ, происходят локально, что может обеспечивать более высокую производительность для специфических задач.
Выбор между облачным сервисом для хранения и традиционным хранилищем зависит от таких факторов, как специфика бизнеса, требования к безопасности, требования к масштабируемости, бюджет.
Облачные решения предлагают гибкость и экономию затрат, в то время как традиционные системы хранения обеспечивают высокий уровень контроля и производительности. Компаниям важно тщательно анализировать свои потребности и возможности, прежде чем принимать решение о модели хранения данных.
Перед обсуждением произведем ликбез:
Риббон (термотрансферная красящая лента) — это плёнка, необходимая для нанесения информации на бумажные этикетки, текстильные ленты и другие носители. Является расходным материалом для термотрансферных принтеров этикеток.
В статье будем брать в расчет этикетку 58 мм*40 мм (700 шт/рул.) и риббон для принтера 57 мм*74 м. Например, нужно купить этикетку для принтера в количестве - 4 коробки роликов. Это 288 шт (по 72 в каждой).
Чтобы посчитать количество термотрансферных риббонов, нам важно понять, сколько метров в 288 роликах заказанной этикетке (72 шт х 4 кор.). Считаем:
1. Берём длину (высоту) этикетки - в нашем случае это 40 мм. Не забываем учитывать зазор между этикетками на подложке! У нас он составляет 2 мм. Получается 40 мм + 2 мм = 42 мм - длина этикетки включая зазор.
2. Далее умножаем эту цифру на количество этикеток в ролике и на количество роликов, получаем: 42 мм * 700 шт * 288 шт = 8 467 200 мм
3. Теперь нужно миллиметры перевести в метры - для этого делим на 1000, получаем: 8 467 200/1000=846,72 метра ~847 метров.
Теперь легко посчитать необходимое количество риббонов для термотрансферных принтеров - общую длину делим на длину одного риббона (у нас это 74 метра): 847:74=11,45 шт. Округляем до целого числа (всегда в большую сторону!) - получаем 12 термотрансферных лент.
Сохраните себе универсальную формулу по подсчету:
Где В - высота (длина) этикетки в мм
x - кол-во этикеток в ролике
y - кол-во роликов
z - длина одного риббона в метрах
Привет всем! Тем кто следит за нами и нашим производством особо рассказывать нечего, но для новых читателей расскажу в двух словах. Пилигрим это небольшая компания по производству жилых модулей для пикапов и небольших грузовиков. Наши жилые модули устанавливаются на любые пикапы. От отечественных (УАЗ Патриот, УАЗ Профи, Газель бортовая и тд.)
Азиатских и европейских (Toyota Hilux, Volkswagen Amarok и многочисленные китайские пикапы)
до полноразмерных американских. Ford F-series, Dodge Ram и прочие.
Внутри мы предлагаем множество интерьерных решений и комплектаций. От простых
До дизайнерских.
Наши модули сочетают в себе компактность, мобильность, не меняют внедорожные качества пикапа и позволяют испытать максимальный комфорт в путешествии. В модулях есть все что нужно для жизни. Кухня с холодильников, плитой и удобными и вместительными шкафами и полками, спальня с широкой кроватью 200х160 см, мягкими ортопедическими матрасами с разной плотностью, отличной вентиляцией. Гостиная зона позволяет с комфортом разместится за обеденным столом от 3х до 4 человек (зависит от модели) . Просторная душевая с удобным кассетным туалетом. В наших модулях тепло зимой, и прохладно летом. И что самое главное - когда кемпер не нужен вам для путешествий, он легко снимается с кузова и ваш пикап опять превращается в рабочую лошадку или семейный авто.
Но сегодня я хочу рассказать вам про то с чем мы столкнулись в реальности при производстве жилых модулей Пилигрим.
4 года назад мы начали изготавливать их в гараже и практически на коленке. Из инструмента был шуруповерт и лобзик. Для себя выбрали технологию похожую на яхтостроительство. Это максимально прочная, практически неубиваемая конструкция. В основе лежит каркас из влагостойкой фанеры, а сверху стекломаты и смолы. Самый верхний слой это полиэфирный топкоут. Все у этой технологии прекрасно. Кроме одного. Это невозможно превратить в серию. Это исключительно ручной труд. Пластик катается только руками. Труд тяжелый и результат зависит от опыта мастера.
Так же ручной труд не способствует скорости. В месяц у нас выходит от 1 до 2х модулей. Это мало и в итоге очередь растягивается на 1,5-2 года. Не все готовы ждать столько. Многие заказчики хотят бюджетные модули за 2 млн. И хотят прям здесь и сейчас. Но вынуждены ждать вместе в теми кто строит люксовые модули за 5-6 млн. И не все дожидаются. Многие уходят к конкурентам. Получается что я разогреваю заказчика, он утыкается в огромные сроки и уходит туда где могут ему предложить кемпер быстрее. Не всегда такой какой он хочет, но зато сразу. Ну и конечно сама бизнес-модель больше напоминает мастерскую, чем производство.
То есть топчемся на месте, наращиваем производство очень медленно, так как обучение персонала очень сложное и долгое. Не все выдерживают этот труд.
И вот в моей голове начал давно зреть один план. Разделить производство на два направления. Пилигрим Лайт и Пилигрим Люкс. Условно назовем так. И лайтовые модули сделать проще, по классической технологии (европа, америка), сендвич, набор самых основных функций, Санузел, кухня, холодильник, плита, мебель, отопление.
Оставался вопрос. Как это превратить в полноценное производство. Вокруг меня переодически кружили коммерсы, инвесторы и тд. Но он по сути были в поиске куда удачнее вложить деньги. И потом выжать все соки. И выжав все, спокойно найти новую жертву. Так много кто работает.
Я так не хотел. Я болею своим производством, придумываю как сделать модули лучше, качественнее, сам с удовольствием на них путешествую с семьей. И не хотел бы попасть под жернова капитализма).
Но тут начали происходить интересные события. И сегодня я закину вам спойлер.
Не будет ни имен, ни мест, ни дат точных. Так как все только в процессе.
Но суть такова. Один влиятельный предприниматель и мощный производственник, заинтересовался нашим направлением и начал вести переговоры с нами на тему - а не сделать в России полноценное производство автодомов и кемперов. Не мастерскую, не ателье, а именно завод. Подкупило то что он не просто предложил вложить денег, а именно полноценно участвовать во всем. Какие у него ресурсы и возможности расскажу чуть ниже. Да это и не важно. Был определенный азарт, интерес поднять такое производство. Ну и чуйка на успешный исход у некоторых предпринимателей имеется. Его аналитиками была проведена работа по изучению рынка и спроса. И этот анализ очень положительный. С его инженерами и конструкторами ведется активная работа по созданию технической документации. За основу и первую опытную модель был взят самый популярный жилой модуль Piligrim Cmper 370LX. Этот модуль имеет боковой вход, чем привлекает многих покупателей. В РФ пока серийно такие больше никто не выпускает.
Но оставался вопрос. Где разместить производство? У наших новых компаньонов имелось несколько крупных предприятий, которые могли бы легко производить их.
И возможно так и будет. Но было решено воспользоваться мощностями Китая, тем более там были уже свои люди. Были размещены заказы на несколько заводов. В ближайшее время туда запланирована командировка. По итогам коммерческих предложений будем определяться с местом сборки. Возможно даже с несколькими.
Итак, что же мы хотим там получить? Кемпер Piligrim Camper Lite. Всегда будет в наличии, появится возможность проката, взять и пробовать его в аренде. Давно люди просят. На нашим мощностях у покупателей этих модулей останется возможность произвести апгрейд модуля, поставить доп оборудование, поменять по желанию мебель или улучшить электронную часть. Но у них уже будет модуль со всем необходимым и им не нужно будет ждать годами.
Но как же так, почему опять Китай? Да нет, друзья, все будет рано или поздно тут. Но как говорят - нет времени объяснять!) Точнее, нет времени строить новый завод. Но он обязательно будет. Но в данный момент времени мы воспользуемся теми заводами что уже есть.
А для тех кому важен авторский дизайн, стеклопластиковый корпус, огромный запас прочности и неограниченный набор опций мы остаемся тут и будем делать для вас Piligrim Camper Lux. Правда придется немного подождать)
В планах - версию Piligrim Camper Lux мы полностью локализуем в России. И это будет самый современный жилой модуль из всех что вы видели. Стеклопластиковые корпуса, системы "умный дом", легкая и качественная мебель из облегченных сортов дерева и тд. И возможности, поверьте, есть.
На этом пока все. Следите за новостями.
Иногда, думая о марках или моделях автомобилей мы можем четко сказать - он должен быть именно такого цвета. Это может доходить до крайности. Однажды, например, я видел красную Subaru Impreza - и впал в ступор! Я почувствовал, что это что-то неестественное. Как сандалии и носки, как пицца и ананасы, как черная русалочка - такого быть в природе не должно. Субару должна быть синей!
Так для меня выглядит сон при температуре 38
Тогда я задумался, а почему у меня есть такой стереотип? И ведь действительно, некоторые автомобили невозможно воспринимать в других цветах, настолько они сильно запоминаются в своих расцветках.
Например, после Трансформеров воспринимать Chevrolet Camaro в любом другом цвете, кроме как в жёлтом, было уже очень сложно
Как оказалось, почти всегда у таких решений есть своя история и события, которые нередко оказываются очень интересными. Почему все старые автомобили черные? Почему кибертрак - серый? Сейчас разберемся!
Почему Subaru такие синие? Первый ответ, который появляется в голове: ну потому что! Потому что он ей подходит!
Но это не совсем так. Кто бы мог подумать, что Субару такие синие из-за…сигарет. Дело в том, что одним из первых спонсоров Subaru на соревнованиях по ралли в 1993 стала британская марка сигарет State Express 555.
Благодаря этой марке сигарет курение теперь может убить на скорости 190 км/ч
По условиям контракта японская машина на соревнованиях окрашивалась в цвета спонсора: синий и желтый. Из-за ограничений на рекламу сигарет пришлось дать название модели автомобиля в их честь - Subaru Impreza 555!
Субару курильщика
Именно на этом автомобиле Колин Маккрей впервые выиграл Чемпионат Мира и стал легендой ралли. Поэтому в будущем синий цвет станет напрямую ассоциироваться с этой маркой.
Несмотря на то, что в последнее время многие модели марки Mercedes могли запомниться вам в самых разных расцветках, самая популярная из них, особенно в прошлом - серебристая.
Это обыгрывается даже в фильме "Такси", где все "немцы" традиционно серебристые
И тут тоже помогли гонки. Ведь именно в таком цвете эти автомобили стали добиваться своих первых успехов на гонках Гран-При в 30-х годах прошлого века. За это их прозвали “Серебряные стрелы”.
Позже это название перейдет также и в Формулу-1
Так было не всегда. До 1934 года цветом автомобилей Mercedes был белый. Однако, перед гонкой Eifelrennen техническая инспекция показала, что вес авто превышал максимум в 750 килограмм на 1 килограмм.
Это могло привести к дисквалификации всей команды. Тогда за ночь перед гонкой членам команды пришла идея - снять всю белую краску с авто. Всю ночь они трудились, чтобы соскоблить её со своего Mercedes-Benz W-25.
Машина уложилась в ограничения и её пилот - Манфред фон Браухич - выиграл ту гонку, положив место новым традициям
Так как тогда на гонках все автомобили носили единый цвет страны, другие немецкие авто тоже облачились в серебристый: это коснулось Porsche и Audi. Однако, правила к тому времени были уже не такие строгие, поэтому BMW решил остаться белым.
Примерно по той же причине Ferrari стали красными. На тех же Гран-При каждая страна должна была дать своим авто определенный цвет. Энцо Ферарри сразу же выбрал красный. Почему? Потому что это круто и по-итальянски! Я серьезно.
Спустя долгое время успеха итальянских болидов на Гран-При и Формуле-1 красный цвет стал типичным и для серийных автомобилей Ferrari
Однако, не все так просто и скучно у этих итальянцев! Пилоты Ferrari зачастую облачаются в желтый цвет, желтый также наносится как ливреи на болиды. Также жёлтый - основной цвет логотипа.
Может показаться, что дело опять в крутизне или в спонсоре. Но это не так
Все дело в том, что сам Энцо Феррари из итальянского города под названием Модена. И официальный цвет этого древнего города - жёлтый. Таким образом команда Ferrari отдает честь родине своего создателя. Поэтому автомобили часто имеют не только красный, но еще и жёлтый цвет. Однако, в данный момент он слишком сильно ассоциируется с Lamborgini, поэтому чаще всего “феррари” всё таки красные.
Так выглядит флаг Модены. А вы что подумали?
Еще один популярный стереотип, у которого есть четкое обоснование. Вот что об этом говорил сам Генри Форд:
"Цвет автомобиля может быть любым, при условии, что он черный"
Такая бескомпромиссность легко объясняется. Дело в том, что это было намного дешевле и быстрее. Заводы Ford в то время стали настоящей революцией: автомобиль собирался за 93 минуты! Проблема только в том, что сохли эти автомобили после покраски сутками, потому что сушильных камер еще не изобрели.
Покраска и шлифовка автомобиля Ford Model T
И если поначалу автомобили могли быть и зелеными, и синими, и красными, то в 1913 году обнаружилось, что чёрные авто сохнут в разы быстрее. Эффективность и дешевизна такой покраски привела к тому, что авто не красили в другие цвета до самого 1925 года!
Это цветное фото, просто “Форд” черно-белый
Когда вышел пикап Tesla в сети ужаснулись. “Киберпанковый” автомобиль из будущего, выглядящий как низкополигональная моделька из игры, очень сильно приковывал к себе внимание своей грубой простотой. Он даже не серый - он никакой. Это просто отсутствие цвета.
Тогда, чтобы продемонстрировать непробиваемость пикапа, по его стеклу нанесли удар металлическим шаром. Стекло разбилось. Даже этот фейл Илон Маск использовал для маркетинга. Компания официально поставляет наклейки с треснутым стеклом для своих авто за 55
На самом деле у пикапа есть расцветки: белая и чёрная. Но доплачивать за них нужно круглую сумму денег, что-то около 10 тысяч долларов. Можно предположить, что серый цвет “Кибертрака” это дань уважения жанру киберпанк. Но не всё так просто. Гений, миллардер, плейбой и филантроп Илон Маск никак не смог без отсылок к великим личностям в истории США. Вот так Илон объяснил выбор цвета для автомобиля:
«Cybertruck может иметь любой цвет, если только он никакой»
Да, это прямая калька с цитаты Генри Форда. Только Генри Форд красил авто в чёрный, потому что это быстрее и дешевле, а Илон - потому что авто покрывается нержавейкой. А процесс покраски нержавейки сложный и результат получается неважный. Потому машины и ездят “без цвета”.
Поэтому покраска такая дорогая. Это не краска, а специальная плёнка, натянутая поверх нержавейки
Кстати, по той же причине неокрашенными, “серыми”, выпускались автомобили DeLorean, которые тоже невозможно представить в другом цвете:
Да, делореан не серый. Он “никакой”
В общем и целом, становится понятно, что качественная покраска это не только способ выделить свой автомобиль из числа других. В каких-то случаях это может помочь выиграть важную гонку, в каких-то - улучшить производительность всего предприятия!
Например, одно лишь изобретение так называемого "краскопульта" в 1920-х помогло сократить время покраски одного объекта в 10 раз. А с переходом от нитроцеллюлозной краски к алкидной - еще в 3 раза.
Этот пистолет-распылитель совершит маленькую революцию в покрасочной сфере
Сейчас во всю развивается сфера роботизированной покраски, которая также позволяет сократить расходы на персонал и материалы, а также повысить эффективность и производительность покрасочных камер. Мы, кстати, такие поставляем! Посмотрите ролик об этом на нашем канале:
В комментариях делитесь, есть ли у вас модели автомобилей, которые ассоциируются с конкретными цветами?