Администрация президента США Билла Клинтона в начале 1990-х всерьез рассматривала возможность принятия России в НАТО. Главным препятствием оказалось правительство Германии во главе с канцлером Гельмутом Колем. Немецкий журнал Der Spiegel изучил прежде конфиденциальные документы из публикаций Института современной истории, а также из личного архива одного из участников событий — и рассказывает, какими соображениями тогда руководствовались и как действовали Клинтон, Коль, российский президент Борис Ельцин и их подчиненные.
Ельцин еще в 1991 году, до официального распада СССР, провозгласил вступление в НАТО «долгосрочной политической целью» России. Бывшие страны-члены Организации Варшавского договора («Восточного блока» во главе с СССР) заявляли о том же — и российский министр иностранных дел Андрей Козырев просил американскую администрацию относиться к России так же, как к другим «новым демократиям».
В Москве считали, что с переговоров об объединении Германии 1990 года существовало «базовое понимание»: Россия (тогда еще СССР) отказывается от гегемонии над Восточной Европой, а взамен Запад признает ее равноправным политическим и военным партнером.
Российская сторона считала, что выполнила свою часть этого неформального соглашения. Страны, прежде бывшие советскими сателлитами или советскими республиками, стремились в НАТО главным образом для того, чтобы получить гарантии безопасности на случай, если Россия вновь захочет над ними доминировать. Ельцин и его соратники считали эти страхи необоснованными — и в январе 1994 года во время визита Клинтона в Москву предложили ему неожиданное решение: принять в НАТО сначала Россию, а потом уже другие страны Восточной Европы. Клинтон на такой порядок не согласился.
На саммите НАТО в Брюсселе в январе 1994 года альянс принципиально одобрил программу «Партнерство во имя мира», предполагающую военное сотрудничество с бывшими странами Варшавского договора. Прямиком из Москвы в Брюссель прилетел Строуб Тэлботт — американский спецпосланник по делам бывшего СССР и личный друг Клинтона — и сообщил союзникам: США считают расширение НАТО на восток решенным делом, причем лет через десять Россию тоже следует принять в альянс.
Уже в августе 1994 года, когда «Партнерство во имя мира» заработало — и Россия стала важнейшим участником программы, — немецкие дипломаты сообщали из Вашингтона в Берлин, что позиция Клинтона и Тэлботта не находит поддержки ни в Госдепартаменте, ни в Пентагоне, ни в ЦРУ, ни даже в самом Белом доме (очевидно, в Совете по национальной безопасности США).
Перспектива принятия России в НАТО вызывала множество возражений и у европейских союзников, прежде всего у Германии: против были и канцлер Коль, и вице-канцлер, министр иностранных дел Клаус Кинкель, и министр обороны Фолькер Рюэ. Они полагали, что вступление России будет означать резкий рост внутренних противоречий в альянсе, так что он станет недееспособным. Немецкие политики не были уверены, что Россия останется на пути рыночных и демократических реформ, и опасались, что она может вновь стать угрозой для Европы, как во времена холодной войны, — и тогда ей будет гораздо сложнее противостоять, если она будет членом НАТО, созданной как раз для ее сдерживания.
Главное же возражение состояло в том, что если у России возникнет конфликт, скажем, с Китаем, европейским солдатам придется отправляться на войну на другой конец континента.
Как отмечает Der Spiegel, десятилетие спустя канцлер ФРГ Ангела Меркель приводила аналогичное возражение против принятия в НАТО Украины — только на месте Китая уже была Россия. А поскольку решения о принятии новых членов в НАТО принимаются только единогласно, ни Россию, ни Украину в итоге в альянс не взяли.
При этом в 1994-м немецкое правительство тщательно избегало того, чтобы возражать против принятия России публично, чтобы не портить двусторонние отношения с Москвой. Когда Козырев — горячий сторонник интеграции России в западные структуры — прямо спросил своего немецкого коллегу Клауса Кинкеля, в чем проблема, тот ответил, что альянс «в данный момент» не готов к вступлению России — но никаких принципиальных возражений не привел.
Канцлер Коль вовсе избегал этой темы, общаясь с Ельциным. А Ельцин этот вопрос не поднимал, поскольку считал, что ему достаточно поддержки США. При этом Коль старательно налаживал дружественные отношения между Россией и Германией, в первую очередь деловые связи, и полагал необходимым поддержать Ельцина на президентских выборах, намеченных на 1996 год.
Считая недоработанными идеи Клинтона насчет принятия России в НАТО, Коль в то же время был недоволен польским президентом Лехом Валенсой: тот сравнивал Россию с медведем, которого следует посадить в клетку, и настаивал, чтобы его страна как можно скорее вступила в НАТО, не считаясь с интересами членов альянса, в частности, с двусторонними отношениями Германии и России.
Коль предлагал сначала принять Польшу, Чехию и Венгрию в Евросоюз, а расширение НАТО отложить до 2000 года. Но Клинтон решил, что это займет слишком много времени. В итоге официальные переговоры о вступлении этих трех стран в НАТО начались уже в 1997 году, а членами альянса они стали в 1999-м. В ЕС они вступили лишь в 2004-м.
Андрей Козырев в своих мемуарах 2019 года (русский перевод — 2024 год) пишет, что вопрос членства России в НАТО был для него «лакмусовой бумажкой»: если возьмут — это альянс в защиту свободного мира, если нет — это антироссийский блок. То, как было организовано расширение НАТО, убедило его в том, что верен второй вариант.
ну да, Клинтон якобы хотел принять Россию в НАТО. Ельцин посетил США, чтобы заручиться поддержкой для торговых и стратегических уступок, а также чтобы показать себя и подчеркнуть, что Россия — часть Запада. затем он окончательно добил оставшийся стратегические позиции СССР. когда продавал советские активы, надеялся, что это поможет удержать экономику страны.
второй президент России Владимир Путин стремился активно участвовать в международных проектах и развивать сотрудничество с Западом. однако он вскоре осознал, что ситуация напоминает события, предшествовавшие что-то на подобии Антанты. за драконовые цены. он тоже хотел произвести впечатление, демонстрируя свою гламурность. а в действительности Западу необходимы были природные богатства России.
напомним при всех стараниях Ельцина, а за ним Путина, все равно Россия оказалась вне стратегических проектов Запада. например, проект НПРО, в котором Владимир Путин предлагал совместное участие. однако отказ от участия стал для него вопросом. если НПРО направлен против Ирана и КНДР, то что мешает России сотрудничать в таких проектах? тогда получается речь идет не о защите, а о наращивании военного потенциала против России. несмотря на мое негативное отношение к Путину после событий в Украине, надо признать, что он пытался наладить более тесные дипломатические отношения с Западом. но когда он осознал, что Запад никогда не примет Россию в свои ряды, продолжать делать вид, что все идет по плану, стало бессмысленно.
