"Изгибы хороши, и лицом пригожа", - докладывал советник. Молодой хан внимательно слушал, поглаживая редкую бородку.
"Кровей настоящих, монгольских. Высока да стройна, хоть сейчас женись, но...".
"Но?" - нахмурился хан.
В иллюстративных целях.
Советник побледнел, на лбу его выступила испарина:
"Но, повелитель, прелестная Кокечин три года плыла к нам на корабле с венецианским купцом, который отличается красотою, обходительностью и пороками многими. Вдруг..."
"Молчи!" - прервал советника хан. Его лицо стало злым, на скулах желваки заиграли. Советник ни жив ни мертв стоял перед государем, каждую секунду ожидая: сейчас хан даст отмашку стражникам с саблями.
Но хан не дал отмашки, лишь процедил сквозь зубы:
"Чистоту невесты проверить!".
Кокечин родилась в 1274 году в Убсунурском аймаке в знатной монгольской семье. Родители ее принадлежали к племени баяут - четвертой по величине этнической группе древней Монголии.
Малая родина Кокечин, Убсунурский аймак, располагался на северо-западе Монголии на границе с современной Республикой Тыва. Таким образом, девочка принадлежала к коренному, материнскому монгольскому роду. Она считалась настоящей, чистокровной монголкой.
Это было очень важно, ведь на момент рождения Кокечин Монгольская империя уже распалась, но монгольский мир был все еще невероятно могуч и простирался от современных польских земель на западе до Кореи на востоке, от Сибири на севере и до Оманского залива на юге. В четырех монгольских ханствах-улусах - Империи Юань, Золотой Орде, Чагатайском улусе и улусе Хулагуидов проживала четверть населения Земли - 110 миллионов человек.
Разбросанные по колоссальной территории, монголы мало-помалу растворялись в завоеванных ими народах: происходила обратная ассимиляция, когда и следа не остается от завоевателя, а не от завоеванного.
Потому-то среди правителей отдаленных от материнской земли монгольских ханств так ценились чистокровные невесты-монголки.
20 апреля 1286 года в Тебризе, столице монгольского государства Хулагуидов, скончалась великая Булухан-хатун, супруга ильхана (правителя) Аргуна.
Ильхан Аргун с сыном Газаном на руках.
Булухан принадлежала к племени баяут, и была уроженкой "материнской Монголии". На смертном одре Булухан попросила Аргуна сделать его новой главной женой девушку-баяутку.
Снова жениться ильхан надумал через четыре года после смерти супруги. Советники предлагали Аргуну взять в жены местную красавицу - персиянку, афганку, таджичку, но повелитель заявил, что исполнил предсмертную волю любимой супруги.
В 1290 году в Империю Юань было снаряжено посольство: ильхан Аргун просил своего "дорогого брата" хана Хубилая прислать из Монголии баяутскую красавицу.
Хубилай самолично выбирал невесту для правителя улуса Хулагуидов. Самых красивых девушек со всего Убсунурского аймака собрали в охотничьем стойбище хана.
Прижизненный портрет хана Хубилая.
Проверяли на миловидность лица, чистоту телесную, ум, а также на "силу тела" - здесь учитывались прежде всего "изгибы" претендентки, так как к концу XIII века навыки воительницы (стрельба из лука, верховая езда), уже не имели такого значения.
Хан Хубилай выбрал для ильхана Аргуна семнадцатилетнюю красавицу Кокечин. Девушка была невероятно хороша: стройная, гибкая, а "изгибы" - залюбуешься! Хубилай и залюбовался: хан был настолько впечатлен красотой Кокечин, что хотел было оставить ее себе, но передумал, не желая ставить под угрозу дружеские отношения с ильханом Аргуном.
Невеста была выбрана и собрана: хан Хубилай пожаловал богатые дары - золото, парчу, пряности, зверей диковинных, евнухов, наложниц и многие другие дивные гостинцы. Но встал вопрос: на чем везти Кокечин с ее двором в Персию (улус Хулагуидов)?
Путь из Империи Юань далекий, и лежит по землям, далеко не всегда безопасным для монголов. Тем более, для прекрасных монгольских невест.
В результате было решено отправить Кокечин к жениху морем: выплыть из одного из китайских портов, затем через Суматру, Шри-Ланку, Индию - в Персидский залив.
Для сопровождения Кокечин хану Хубилаю был необходим преданный, вызывающий полное доверие человек, который, к тому же, должен был быть опытным мореходом, владеть навыками дипломатии.
И таковой при дворе повелителя был. Звали его Марко Поло.
Марко Поло.
Венецианский купец Марко появился при дворе Хубилай-хана в Ханбалике (Пекине) в 1275 году в возрасте 21 года. С ним были его отец Никколо и дядя Маттео. Византийцы стали первыми европейцами, увидевшими воочию дворец повелителя Империи Юань.
Хубилай-хан принял путешественников с большим радушием. Особенно хану приглянулся умный, отважный и благородный Марко. Молодой купец вскоре выучил монгольский и китайский языки и был принят Хубилаем на службу в качестве дипломата.
Много лет Марко верой и правдой служил Хубилаю, выстаивая дипломатические мостики между Империей и европейскими государствами.
Незадолго до выбора Кокечин в качестве невесты ильхана Аргуна, Марко прибыл из очередного путешествия на острова. 37-летний купец, проведший значительную часть жизни на чужбине, захандрил, и попросил у хана отпустить его домой.
Хубилай, конечно, был весьма опечален потерей ценнейшего дипломата и преданного друга, но не отпустить венецианца хан не мог. Тем более, что Марко подвернулось важное дело - доставить невесту Кокечин ее жениху в целости и сохранности.
Венецианец с удовольствием согласился сослужить Хубилаю последнюю службу.
Марко Поло в Китае.
Свадебная флотилия насчитывала четырнадцать кораблей, на которых находилось примерно 600 членов экипажа. Путешествие превратилось в длительное и опасное приключение, подробно описанное в знаменитой "Книге о разнообразии мира" Марко Поло.
В Индии Марко, Кокечин и их спутники стали свидетелями следующего действа:
По этому описанию можно понять, насколько зорким был глаз Марко Поло, особенно когда дело касалось женщин.
Конечно, не укрылось от венецианца и то, что его подопечная Кокечин была весьма привлекательной. Еще при первом знакомстве с монгольской невестой Марко так описал девушку:
"Была она красавица, приятная".
Кокечин плыла на судне Марко, предпочитая больше общаться с венецианцами, чем с китайцами и монголами. В результате девица выучила итальянский язык.
Путешествие продолжалось около трех лет. В 1293 году свадебная флотилия из Империи Юань наконец-то прибыла в Персию. Здесь 19-летнюю Кокечин ждала тяжкая весть: ее жених, ильхан Аргун еще в 1291 году скончался от паралича.
Согласно монгольскому обычаю, невеста покойного должна была стать женой его ближайшего родственника. Таковым был сын Ангуна, новый ильхан государства Хулагуидов 22-летний Газан-хан.
Отправляясь с корабля к неизвестному мужчине, Кокечин "горько плакала" и бросалась в объятия к Марко, его отцу и дяде:
Кокечин полюбила послов так, что нет того, чего бы она не сделала для них, как для родных отцов. - Марко Поло.
Столь эмоциональное поведение невесты при прощании с венецианцами не осталось незамеченным.
Привезший Кокечин к Газан-хану советник тут же нашептал повелителю, что девица может быть "не чиста". Путешествие продолжительное, ночи на корабле темные и страшные, а Марко Поло - рослый, красивый и обходительный мужчина.
Газан-хан обеспокоился и потребовал к себе Марко. Путешественник заверил повелителя, что доставил невесту в Персию в том виде, в котором получил ее в Империи Юань.
Государь, тем не менее, приказал устроить Кокечин проверку на чистоту, которую девушка с успехом прошла. Сразу после этого состоялась свадьба.
Газан-хан и Кокечин.
Из-за подозрений со стороны ильхана в адрес Марко венецианцам пришлось прожить в Тебризе целых девять месяцев - гораздо дольше, чем они планировали.
Наконец, Марко вернулся в родную Венецию, где в 1300 году женился на знатной даме Витале Бадоре, родившей ему трех дочерей.
А что же прекрасная Кокечин-ханум? Муж, убедившийся в ее чистоте на протяжении трехлетнего плавания, относился к супруге с любовью и уважением. К сожалению, семейная жизнь монгольской красавицы оказалась недолгой: в июне 1296 года Кокечин скончалась в возрасте 22 лет.
Так сложилась судьба молодой женщины, которая совершила невероятное путешествие, увидела поразительные чудеса и доказала придирчивому жениху свою чистоту.
Сегодня снова заведу речь о древнем Китае. О Западной Чжоу я в прошлый раз рассказала, теперь пришёл черед Восточной Чжоу. Это один из самых длительных периодов в китайской истории, растянувшийся на пятьсот с лишним лет, и его, в свою очередь, подразделяют на эпоху Чуньцю (Весён и Осеней) и эпоху Чжаньго (Сражающихся царств). И, хотя выбранное мной произведение повествует и о том, и о другом, и даже охватывает конец Западной Чжоу, упор я сделаю именно на Чуньцю. Но обо всём, как обычно, по порядку.
(Модель древнего Линьцзы, столицы царства (княжества) Ци)
Как я уже упоминала, Пин-ван (правил примерно с 770 по 720-й годы до н.э.) перенёс столицу государства в город Лои. Кто скажет, что ему это что-то напоминает, и это похоже на «Лоян», будет совершенно прав. У этого места многотысячелетняя история. Например, после воцарения династии Чжоу и восстания в годы правления наследника У-вана туда переселили потерявшую свои позиции шанскую знать. И именно туда Пин-ван и переехал со своим двором и подданными, назвав город Ванчэн, и на этом блистательная история этого места только начиналась. Небольшой спойлер: ещё не раз столица китайского государства размещалась именно там – изначально Лоян был столицей Западной Хань, потом Восточной Хань, потом царств Вэй и Цзинь, а потом ещё Суй и Тан. Кстати, танская правительница У Цзэтянь заявляла, что ведет своё происхождение от Пин-вана. Но об этом расскажу в другой раз. Просто запомните это имя, вот я к чему.
Пин-ван прожил долгую жизнь, и вслед за ним править стал Хуань-ван (ок. 719-697 до н.э.), его внук и сын его сына, принца Сиэфу. И именно при Хуань-ване возникли действительно серьёзные предпосылки для фактического распада царства на самостоятельные мелкие княжества, который произошёл позже. А вышло это вот как.
Престиж династии пошатнулся ещё тогда, когда случилась та история с Ю-ваном, отцом Пин-вана, из-за которого рухнула Западная Чжоу (подробно об этом тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 34. «Речи царств»), но на самом Пин-ване это ещё было не сильно заметно. Однако в действительности уже тогда владыки удельных княжеств, глядя на то, как, Шэнь-хоу, давший понять, что «хватит это терпеть», фактически поднял восстание и сбросил вана, пришли к мысли, что реальная-то сила у каждого из них не меньше и при желании-то они тоже могут огого. Так что о едином государстве уже тогда можно было говорить с большой натяжкой. Тут, кстати, замечу, что вообще владения вассалов ванов Чжоу в период Восточной Чжоу принято называть царствами, но я тут пока что буду называть их княжествами, потому что империи ещё и в помине не было, а было ванство (т.е. царство на обычном русском), в этот период оно ещё формально было над остальными, и это всеми так или иначе признавалось. Впрочем, об этом много в других пабликах пишут, так что продолжу о главном.
Одним из самых старых и сильнейших в начале Чуньцю удельных владений являлось княжество Чжэн. Им правил дом Цзи (т.е. родичи чжоуских ванов), который пользовался большим авторитетом во всём ванстве: дочери чжэнских правителей становились супругами и наложницами ванов и их родичей, а мужчины нередко занимали высокие государственные посты, в том числе советников вана.
И так вот вышло, что Чжуан-гун, правитель княжества Чжэн, у которого и без того жизнь была непростой, при Пин-ване стал как раз левым советником (позже название должности переводили как «левый министр», тогда – признаться, не знаю), т.е. практически вторым человеком в государстве. И вот наследник Пин-вана Хуань-ван по какой-то причине лишил его этой должности. А Чжуан-гун так оскорбился, что, когда пришло время, отказался ехать в столицу для встречи с Хуань-ваном (т.е. фактически на поклон, подтверждая авторитет и главенство правителя тем самым).
Ван, разумеется, серьёзно оскорбился. Но это было полбеды. Такое непочтение могло конкретно зашатать трон под ним, и он принял решение направиться в карательный поход против княжества Чжэн. Так произошла в 707-м году до н.э. знаменитая битва при Сюгэ, в которой ван Чжоу потерпел поражение и даже был ранен стрелой в плечо. Короче, авторитет не только конкретно Хуань-вана, но и вообще вана как всеобщего правителя, главенствующего над всеми князьями царства, треснул и пошёл по…швам. А это он ещё не увидел, что дальше было, потому что умер в 697-м году.
А место его занял сын, Чжуан-ван (696-682-й до н.э.), который, возможно, застал тот блистательный момент, когда около 684-680 до н.э. очередная междуусобная войнушка закончилась тем, что некое княжество Си прекратило своё существование. Так-то и до того друг друга били, но, чтоб прям вот так, насколько понимаю, случилось тогда впервые (если у кого-то другие сведения, поправьте меня).
Если ж Чжуан-ван не застал, то застал уже его сын, Си-ван (681-677-й до н.э.), ко времени правления которого вся территория Восточного Чжоу окончательно распалась на сотню маленькихмедвежат множество государств, а главенство чжоуских ванов над ними оказалось лишь номинальным. Вот тут-то и надо сказать о «Пяти гегемонах».
Пятью гегемонами называли пять сильнейших царств той эпохи, правда, список их разнился, однако всегда в этом перечне были Чу (крупное вассальное государство на юге), Цзинь (довольно крупное, хотя и поменьше первого государство на севере) и Ци (государство на северо-востоке, соседствующее с Янь, Цзинь и Лу, его столицей был город Линьцзы, известный своей древней канализационной системой и захоронением герцога Цзин с лошадьми). И вот именно правитель Ци, Хуань-гун (ум. в 643-м до н.э.), и знаменит тем, что первым получил титул гегемона. О том, как это произошло, в частности, говорится в отрывке из сегодняшнего произведения:
«Хроники царств Восточной Чжоу» Фэн Мэнлуна
Время действия: VIII-III века до н.э. Эпохи Чуньцю (Вёсен и Осеней) и Чжаньго (Сражающихся царств).
В отрывке, который я ниже процитирую, представлен VII век до н.э. (Чуньцю, судя по всему, период с 664 по 643 годы до н.э.), на который пришлось время жизни советников Хуань-гуна (ум. 643 до н.э.) Гуань Чжуна (725/720-645 до н.э.) и Бао Шуя (ум. 644-м до н.э.), а также правления ванов Чжоу Хуэй-вана (676-652 до н.э.) и Сян-вана (652-619 до н.э.).
Место действия: территорииВосточной Чжоу, в частности удельных княжеств Ци, Янь, Вэй и Чу (современный Китай).
Интересное из истории создания:
Фэн Мэнлун (1574-1646) – довольно широко известный в современном Китае писатель эпохи Мин. Он и сам создал множество произведений (в т.ч. роман «Развеянные чары»), и был редактором знаменитого классического романа «Троецарствие» (да-да, того самого, что в списке четырех классических романов Китая и написан был Ло Гуаньчжуном).
Что касается «Хроник царств Восточной Чжоу», то это роман, состоящий из 108 глав, в которых последовательно рассказывается история китайских (вассальных формально, но по факту отдельных) государств, от момента их выхода из-под контроля чжоуских ванов до момента, когда все они были объединены под властью Цинь Шихуана в его империи. Точный год создания я нигде не нашла, вероятно, он неизвестен.
И по закону подлости, как обычно с переводами всё очень не очень. Так некий Эрик Хонобэ (надеюсь, его фамилия реально так читается, и, если да, то у него, видимо, японские корни) перевёл целых десять первых глав на английский язык, а вот Оливия Мильбёрн (или Мильбурн) целых семнадцать! Вот эт да. Некоторые из них, кстати, я даже нашла и прочитала. Но настоящей находкой стал для меня русскоязычный перевод в литературно-художественном журнале «Переводчик» (выпуск 23, 2023 год), который сделал Николай Воропаев. Судя по нумерации, это перевод глав 3 и 4 (на английском есть ссылки на 1 и 5, а что во второй было, я и так могу сказать, и изложила в том самом посте). Вот об этих главах и расскажу, благо, период тот, что мне был нужен.
О чём:
На самом деле Фэн Мэнлун, хоть и обещал рассказ о Восточной Чжоу, начал свою историю с сотворения мира ещё со времен Западной Чжоу, в частности, он в нескольких предложениях упомянул первых трёх чжоуских ванов – У-вана, Чэн-вана и Кэн-вана, а потом, упустив Му-вана и некоторых других, сразу принялся ругать И-вана и Ли-вана, ну, того, который нанял шамана из Вэй и любил подданным рты затыкать, я об этом писала в одном из прошлых постов, ссылку на который разместила выше. А вот действительно подробно он остановился на истории Сюань-вана (ок. 827-782 до н.э.), о котором в "Го-юй" тоже есть интересные истории, одну из них Фэн Мэнлун в своем романе привёл, но другой там нет, так что на ней остановлюсь подробнее.
А случилось так, что как-то раз возвращался Сюань-ван в свою столицу и у ворот услышал, как местные детишки повторяли крамольный стишок. Правителю, разумеется, это ох как не понравилось, и он приказал поймать малолетних расшатывателей государства. Правда, удалось выловить лишь двоих, и те клялись и божились, что никто из их детской тусовки стишок тот не придумывал, а просто повторяли за каким-то загадочным мелким озорником в красном, который пришёл, научил их плохому и ушёл.
Мальчишек после этого отпустили, но ван места себе не находил и чуял в этом всём что-то неладное, а потому призвал своего советника, Ду Бо, и рассказал ему эту историю. Тот сказал, что это наверняка боги послали предостережение, и попытался его растолковать. Вышло у него так себе – ван так и не понял, отчего боги его предостерегали, и начал в попытках перестраховаться палить по всему, что под руку подвернется.
Например, запретил изготавливать луки из тутовника и колчаны из тростника (о которых говорилось в стишке), и в людных местах все намек поняли, а вот до отдаленных деревень доходило туговато. Из-за этого как-то раз пришли в город крестьяне, муж и жена, чтобы продать свои луки и колчаны. Тут-то их и попытались арестовать за запрещенку, однако мужик убежал, а его бабу забрали, а после казнили. Узнавший об этом крестьянин горевал-горевал, а потом шёл, куда глаза глядят, да наткнулся на корзину в зарослях у реки, в которой обнаружился младенца-девочку, и решил забрать её себе. По иронии судьбы именно эту девочку разыскивал Сюань-ван, и очень разозлился на своего советника, Ду-бо, за то, что тот прекратил поиски. Поскольку паранойя его уже зашла очень далеко, то советник остался без головы за это, а друг советника, неуспешно пытавшийся его защитить, наложил на себя руки. О том, что было дальше, можно прочитать в «Го-юй». В англоязычной главе, что я читала, отличаются только детали.
Следующие по порядку главы я не нашла, но предполагаю, что в них речь идет о том, как страсть Ю-вана, последнего правителя Западной Чжоу, к его наложнице привела страну к краху. Вообще удивительно циклично порой шла китайская история: династия Шан, если верить легендам, схлопнулась из-за того, что Ди-Синь увлекся скверной женщиной, и Западная Чжоу схлопнулась по той же самой причине. Вот так совпадение.
Ещё одна глава рассказывает как раз о той истории с Чжуан-гуном, правителем княжества Чжэн. А вот те главы, что я нашла на русском, повествуют о том, как правитель княжества Ци, Хуань-гун, задумал стать гегемоном и обратился за советом к своему мудрому советнику Гуань Чжуну. На это Гуань Чжун сказал: «Среди всех этих княжеств немало могущественных государств. Чу – на юге, Цинь – на западе и Цзинь – на севере: все крупные государства, но почему они не могут занять господствующее положение? Да потому, что они не почитают царя – правителя царства Чжоу, и не противостоят чужеземцам. Хотя правитель царства Чжоу слаб, он всё ещё правитель всех князей Китая. Нашествия чужеземцев наносят нашему народу серьёзный ущерб. Если вы провозгласите политику «признавать единственную верховную власть и изгонять чужеземцев», то завоюете доверие царя Чжоу и от его имени будете командовать князьями, отражать агрессию чужеземцев и защищать жизнь и имущество людей. Так вы сможете стать гегемоном».
Вот тут-то всё и закрутилось, и дальше речь шла о том, как именно Хуань-гун из Ци, защищая другие княжества, добился поставленной цели. Среди этих историй была история о разорении княжества Вэй. Вот её и процитирую.
Отрывок:
«…Вскоре после того, как Ци Хуань-гун вернулся в свою столицу Линьцзы, он получил письмо с просьбой о помощи из княжества Вэй. Оказалось, что северные варвары Ди вторглись в пределы Вэй. В это время армия Ци только что вернулась из княжества Янь и нуждалась в отдыхе и восстановлении. Было решено подождать до следующего года, объединить армии всех княжеств и вместе отправиться на выручку Вэй. Но неожиданно для всех зимой этого же года княжество Вэй было полностью захвачено чужеземцами, а его правитель Вэй И-гун был убит. Почему же княжество Вэй не смогло выстоять?
Оказалось, что князь Вэй И-гун был совершенно бестолковым правителем и не умел управлять страной и любил только возиться с журавлями. Те, кто дарил ему журавлей, получали щедрое вознаграждение, а те, кто за ними ухаживал, получали полное государственное содержание. Также он отнимал продовольствие у простого народа, чтобы кормить своих журавлей. Во дворце, саду и парке Вэй И-гуна – повсюду жили журавли. У этих его журавлей были всевозможные чины и звания, среди них были государственные чиновники (дафу) и даже генералы. Во время поездок Вэй И-гуна всегда сопровождало несколько повозок с журавлями, и он был очень счастлив, что его охраняли такие «генералы». Простые жители княжества Вэй до мозга костей ненавидели Вэй И-гуна.
Однажды, когда Вэй И-гун развлекался со своими журавлями и витал в облаках, ему доложили о нападении чужеземцев. Спеша во дворец, он призывал людей защищать столицу, но люди думали только о бегстве, и никто не хотел давать отпор врагу. Князь Вэй И-гун, топая ногами от злости, приказал схватить нескольких своих подданных и спросил их, почему они не хотят воевать. Люди, глядя на него в упор, гневно сказали: «Пусть с чужеземцами ваши генералы-журавли воюют, мы-то тут при чём?!»
Чужеземцы захватили княжество Вэй, убили князя Вэй И-гуна, ограбили государственную казну, отобрали у жителей всё продовольствие и разрушили городские стены столицы Вэй. Они оставили княжество Вэй в покое только тогда, когда услышали, что приближается армия Ци Хуань-гуна. Позже Гуань Чжун послал войска для ремонта городских стен столицы Вэй, и только благодаря этому княжество Вэй худо-бедно продолжило своё существование…».
Что я обо всём этом думаю и почему стоит прочитать, особенно, если в руки попадется полная версия:
Прочитать стоит, хотя бы потому что это самый что ни на есть исторический роман, причем повествующий об одном из самых непростых периодов китайской истории в художественной форме, просто, понятно и красноречиво. При этом там не обошлось без мистики (это же роман из эпохи Мин!), так что скучно не будет уже поэтому. Так что главный минус тут, как обычно, в том, что эту книгу полностью хрен сыщешь, что меня поистине возмущает. И поэтому подробнее впечатлениями не делюсь, потому что так всё можно окончательно заспойлерить)
Ссыли на англоязычные главы есть в англовики. Ну а тем, кто так читать не захочет, напоминаю, что по данному историческому периоду есть и такие проверенные мною источники как «Ши-цзин» и «Речи царств» («Го-юй»). Второе написано менее художественно и подробно, но не менее увлекательно. Вообще по эпохе Восточной Чжоу немало написано, но вот именно художественных произведений, походу, не так уж много. Если кто-то что-то знает, обязательно делитесь. А то мне ещё для периода Воюющих царств искать) Вот такие дела.
Сегодня снова огромный длиннопост и снова про Китай, и да, я, с одной стороны пожадничала, потому что так-то можно было, зацепив в одном из прошлых постов У-Вана, как правителя Западной Чжоу, больше этого периода (с ХI по VIII века) не касаться. С другой стороны, коснувшись, я вновь не сумела найти идеальное произведение на тему ранней Чжоу (так что, если кто-то знает, пишите в коммах). А ведь были там свои занятные истории! Придется мне их передавать в своём вольном пересказе. Вот и начну. Только сначала будут реальные истории, а по ходу дела и занимательные легенды. На этот раз реально стоит внимательно прочитать историческую часть, потому что она выходит не менее (а то и поболее) насыщенной, чем произведение, о котором я собираюсь рассказать, хотя и там приколов хватает.
(Посещение Му-ваном королевы-матери в Юцзи)
Итак. После битвы при Муэ и свержения последнего вана династии Шан, Ди Синя, о чём я рассказала в одном из прошлых постов, воцарилась династия Чжоу, которой судьбой было уготовано править (хотя бы формально) в регионе около 800 лет. Впрочем, правление самого У-вана было недолгим, с того самого 1046 по 1043-й годы. На смену ему пришёл сын, Чэн-ван (правил ок. 1042-1021гг. до н.э.), и тут началось…
Первые 7 лет царствования Чэн-вана государством в качестве регента управлял его дядя по отцу Чжоу-гун, при этом в непосредственном подчинении Чжоу-гуна находились все восточные территории империи, а за западными областями надзирал Шао-гун. И что-то «дядя», видимо, не доглядел за своими братьями, потому что какая-то муха их укусила, и они подняли восстание с тем, чтоб вернуть страну под управление династии Шан, и даже выставили своего кандидата по имени У Гэн. Да ещё потянули за собой в это «варварские» восточные племена.
Наверное, Чжоу-гун знатно от этого прифигел, но восстание подавил успешно и без всякой жалости, а потом устроил перераспределение наделов и уцелевших шанцев (они же иньцы) приказал расселить с исторической родины в другие регионы. Считается, что это насильственное переселение окончательно сокрушило национальное самосознание шанцев и подавило их волю к сопротивлению новой династии. Так или нет, неизвестно, но такого сорта восстаний больше не было. Во всяком случае Чэн-ван благополучно женился, предположительно на родственнице (возможно, дочери) того самого легендарного советника его отца Цзян Цзыя, а потом передал власть сыну – Кан-вану. Тут хочу заметить, что от системы престолонаследия, что бытовала в Шан, когда власть могла переходить от брата к брату, мало что осталось, и подобная передача власти больше не считалась обыкновением.
Кан-ван правил с 1020-й по 996-й годы до н.э. и оказался первым чжоуским правителем из Х-го века. Он продолжал раздавать наделы, но не забывал и забирать их, если что-то шло не так, сохраняя за собой пока ещё реальный контроль над князьями (гунами). Так число уделов, находящихся во владении представителей династии Чжоу (дом Цзи), сократилось примерно с 55 до 36, остальные были либо ликвидированы, либо реорганизованы. Помимо этого, он продолжал завоевательные походы и тем самым расширял границы государства.
Наследовал ему Чжао-ван (995-977-й до н.э.), по поводу правления которого я просто процитирую Сыма Цяня: «в управлении государством проявились слабости и изъяны». Хотя на самом деле он продолжал походы и даже построил новый родовой храм, Кан гун. Что, конечно, ему не помогло. Считается, что он погиб во время своего очередного похода на юг (ну, то есть как "погиб", ушёл и не вернулся, как говорится).
Его наследником и пятым ваном Чжоу стал Му-ван, правивший с 976 по 922-й годы до н.э. Вот на нём реально началось интересное. То есть исторически достоверная часть правления ничем таким особенным не отличалась – он тоже любил воевать, хотя не всегда делал это успешно (о чём ниже будет ещё сказано). Вот что реально странного о нём рассказывают, так это то, что он «посетил небеса, где вкусил плоды бессмертия», и после этого отправился на далёкий запад к самой Владычице Си-ван-му. На эту тему даже ещё в древности создали новеллу под названием «История о посещении небес Му-ваном» (Му Тяньцзы чуань; 穆天子傳). Случилось это приключение с Му-ваном будто бы на 17-м году его правления (т.е. около 960-го до н.э.). Увы, целиком я так и не сумела найти это произведение хоть на каком-либо языке, зато нашла цитаты из прочих источников, передающих суть:
«Му хотел следовать своему сердечному влечению и путешествовать повсюду. Весь мир должен был носить следы колес его повозки и следы копыт его коней (из «Цзо чжуань»); Затем царь был гостеприимно принят Сиванму. За столом из яшмы был дан банкет, на котором Сиванму спела царю песню. Царь ответил тем же. Стихи были элегические (из «Ле-Цзы»); «…царь Му получил благородных коней, Черного, Зеленоухого и пятнистую лисицу. Он повелел Цза Ту править ими и совершил разведывательное путешествие на запад. Там он посетил Сиванму, где ему так понравилось, что он забыл о возвращении» (Из комментариев Го Бо).
Короче, как-то так. Вообще от первоисточника «Му Тяньцзы чуань» вроде как сохранилось немногое (возможно, я поэтому не нашла), но это очень известное произведение как среди китаистов, так и в самом Китае. О нём пишут научные работы, а сама история накладывает отпечаток на творчество более поздних авторов. Так, например, это произведение упоминал и развил в своём цикле «Записки расхитителей гробниц» современный китайский писатель Сюй Лэй, с работами которого я ознакомилась в прошлом году в переводе А. Шацкой, пришла в восторг и теперь всем советую тоже почитать. Теме путешествия Му-вана на Запад там посвящен том, кажется, пятый, про загадочную страну Тамуто. Там такое было…)
При этом сказать наверняка, могло ли быть такое путешествие на самом деле (или хотя б что-то похожее), сказать однозначно не удается, хотя многие исследователи уверяют, что нет, и это не более, чем легенда. Но красивая ж однако легенда!
После Му-вана правил Гун-ван с 922 по 900-й примерно до н.э. О нём известно, что он стал править Чжоу в первый месяц весны, и что Сыма Цянь приводит единственный эпизод его правления, позаимствованный, кстати, из "Го юй". Историю эту я рассказываю ниже, поэтому останавливаться на ней подробно тут не буду. Наследником Гун-вана стал И-ван (правил ок. 899-892гг. до н.э.), но о нём мало что могли сказать, похоже, даже его современники. Самое яркое «воспоминание» - это солнечное затмение в первый год его правления, 21 апреля 899 года, но вряд ли ван приложил к этому руку)) И ещё, возможно, он был смещен своим дядей, ваном Сяо (891-886 до н.э.), ведь, как я и сказала, на тот момент переход власти не по прямой линии явлением был экстраординарным. Однако наследником его стал сын И-вана, так что, можно сказать, справедливость восстановилась.
Внучатого племянника тоже звали И-ваном (ок. 885-878 до н.э.) с точки зрения русского языка, но на самом деле в именах отца и сына «И» разной тональности. Так что китайцы их не путают) Наверное. Про то, как в годы его правления одного из недовольных маркизов сварили заживо в котле по его приказу, я рассказывать, конечно же, не буду…
Сменил на посту этого чела другой герой нашего сегодняшнего произведения – Ли-ван, правивший по факту с 877 по 841-й годы до н.э., но это такой анекдот, что о нём лучше прочитать самому, чем перессказывать. Отрывок о нём приведу ниже. Скажу только, что он дотиранствовался)) При этом легко ещё отделался и умер только около 828-го года до н.э. Тогда-то на трон и взошёл его сын – Сюань-ван.
Сюань-вана считают не только предпоследним правителем Западной Чжоу, но и последним действительно сильным правителем эпохи Чжоу вообще, поскольку потом ваны всё больше теряли реальную власть. Из интересного могу сказать о нем то, что во время восстания против Ли-вана его спас от расправы Чжао-гун, заменив собственным сыном (популярный, кстати, походу, сюжет в китайской культуре), ещё он гонял жунов, артачился и не хотел участвовать в ритуальной вспашке поля, ввёл новые налоги, пытался устроить перепись населения. В общем, очень активный правитель и вообще молодец-огурец, хотя современники не всегда по достоинству оценивали его идеи.
Но самое интересное о нём – это очередная легенда: Сюань-ван в 785 году безвинно казнил чиновника по имени Ду-бо, а через три года тот чудесным образом появился во время государевой охоты верхом на белом коне, в красном одеянии, и застрелил вана из лука.
После положенных ритуалов к власти пришёл его сын, Ю-ван. Вот тут-то всё и случилось. На второй год правления Ю-вана (780 г. до н. э.), когда на равнине Гуаньчжун произошло большое землетрясение, человек по имени Бо Ян Фу предсказал, что оно предвещает окончание династии Чжоу. На тему того, как такое могло случиться, есть очередная прикольная легенда, которую я тоже пыталась найти в обёртке хорошего художественного произведения, но увы. Поэтому расскажу сама.
Ю-ван был уже, по всей видимости, давно женат на знатной женщине из рода Шэнь, личное имя которой история не сберегла, и имел от неё сына, принца Бо Цзю, закономерно ставшего наследником, когда к нему в наложницы попала Бао Сы. Будто бы красавица необыкновенная, которая быстро вскружила голову правителю, подвинула его законную жену, а потом и вовсе родила вану сына по имени Бо Фу и убедила, что тот в наследники годится куда больше. Если прочитать одну занятную историю из сегодняшнего произведения, то становится ясно, что по тем временам это был лютейший зашквар, но Ю-ван на это пошёл. Правда точкой невозврата будто бы стало другое.
Бао Сы будто бы никогда не смеялась, и влюбленному до икоты Ю-вану никак не удавалось это исправить. Однажды то ль кто-то его надоумил, то ль сам он решил испробовать последнее средство, то ль вышло это случайно, но на сигнальной башне зажгли огни, сигнализирующие об опасности, дабы вассалы вана прибыли ему на помощь. Разумеется, призыв дошёл, и все военачальники при полном параде и с толпами людей прибыли в столицу (тогда ещё Фэнхао, тот самый город, что был упомянут в «Возведении в ранг божеств» как Фэн). Вот только там никаких врагов не оказалось, и воины метались по всему городу, чтобы понять, где неприятель, и что вообще стряслось. Наблюдавшая за этим с высоты в присутствии супруга, Бао Сы, наконец-то, вдоволь проржалась рассмеялась.
Ю-ван пришёл от этого в такой экстаз, что повторял опыт потом ещё и ещё раз. И так до тех пор, пока враги-цуаньжуны, подговоренные родичами его отвергнутой супруги Шэнь и другими неравнодушными, реально не напали на столицу. Только на этот раз дураков ехать, когда вновь зажглись огни, не нашлось, и цуаньжуны без труда взяли практически незащищенный Фэнхао, где убили и самого Ю-вана, и его сына Бо Фу, а Бао Сы увели в плен, где, вероятно, она стала чьей-нибудь наложницей. Сведений о ней, во всяком случае, больше не было.
После этого знать сделала новым правителем сына Ю-вана от королевы Шэнь, Бо Цзю, который принял тронное имя Пин-ван (ок. 770-720 до н.э.) и перенес столицу подальше на восток, в Лои, потому что история, случившаяся с его отцом, показала огромную уязвимость Фэнхао. С этого момента начиналась история уже Восточной Чжоу.
Интересно, что учёные-историки говорят, что, если даже легенда на чём-то основана, про сигнальные башни – точно гонево, потому что они впервые достоверно появились лишь 500 лет спустя, в эпоху династии Хань. А на деле всё было куда прозаичнее: отец подвинутой королевы Шэнь и так-то был оскорблен до глубины души, а тут ещё прошли слухи о том, что ван готовится напасть на его владения. Ну и дожидаться этого он не захотел. А дальше вы уже знаете.
О некоторых из этих замечательных людях можно прочитать в сегодняшнем произведении, пришедшем к нам из древности:
«Го Юй» («Речи царств»)
Время действия: Х-VIII века до н.э., период Западная Чжоу. Время правления ванов Му (976-922 до н.э.), Гун (922-900 до н.э.), Ли(877-841/828 до н.э.), Сюань (827-782 до н.э.) и Ю-вана (781-771 до н.э.)
Место действия: государство Чжоу (территория современного восточного и центрального Китая).
Интересное из истории создания:
По стилю изложения «Го Юй» напоминает историческую хронику вроде «Бамбуковых анналов» или «Исторических записок» («Ши-цзи», не путать с «Шицзин», «Книгой Песен») знаменитого китайского историка эпохи Западной Хань Сыма Цянь, и ещё это произведение сравнивают с «Чжаньго цэ», повествующем, как ясно из названия, о временах Сражающихся Царств. Однако на самом деле «Речи царств» – это именно что, по сути своей, художественно-литературный памятник (ораторского искусства, как пишет википедия, ага), и в основе его лежат вымышленные речи тех или иных реальных исторических лиц. Причем, по крайней мере, первые истории, повествующие о Западной Чжоу, построены по одной и той же схеме – «Ван хочет сделать что-то непозволительное => Советник его отговаривает, рассказывая нечто поучительное и предостерегая => Ван не слушает и делает по-своему => Наступает пи… закономерный дурной результат».
На мой взгляд, этот приём окончательно превращает как бы историческую хронику в чисто литературное произведение, хоть и с морализаторским посылом. Тем более что посылы и логические переходы там для современного читателя не всегда очевидны и предсказуемы, поэтому легкий эффект «вотэтоповорота» (точнее «вотэтораз»-а) там тоже присутствует.
Автором «Го Юй», как и «Цзо чжуань» («Комментарии Цзо»), называли иногда современника Конфуция по имени Цзо Цю-мин. Но исследователи полагают, что это маловероятно (или вообще не может быть). Само произведение создано по некоторым оценкам в IV-III-м веках до н.э. или несколько позже, а не в V-м. К слову, про «Цзо чжуань» я не зря заикнулась: данное произведение на 2/3 совпадает с «Го Юй», хотя там, как минимум, нет событий эпохи Западная Чжоу. Однако, если кто-то прям интересуется, рекомендовала бы читать одновременно и то, и другое и сравнивать. И сверху «Ши-цзин» присыпать, потому что там, по большей части, тоже про Чжоу, но другое.
«Го Юй» же состоит из 300 «речей» и охватывает период времени от Х до V-го веков до н.э., т.е. и Западную Чжоу, и Восточную Чжоу, вплоть до середины эпохи Воюющих царств. Но нас сегодня интересуют те, что касаются X-VIII-го веков до н.э. Попутно расскажу и другое интересное.
О чём:
Повествование начинается с истории о том, как Му-ван по не вполне очевидным причинам решил отправиться в карательный поход против цюаньжунов (предполагают, что было это ок. 953-го года до н.э.). Своими планами он поделился с окружением, и его советник, гун Моу-фу, не мог его не предостеречь, а потому принялся напоминать ему о делах и заповедях славных предков, прежде всего, о том, что прежние ваны оружием почём зря не бряцали, а применяли его лишь тогда, когда исчерпались все прочие средства. И это, мол, разумно, потому что иначе вассалы и враги привыкнут и перестанут бояться. По поводу цюаньжунов, если говорить кратко, он сказал, что те исправно делают то, что положено (т.е. присылают новых правителей представляться ко двору вана, чтобы выказать свои почтение и покорность, а заодно и познакомиться, при этом наверняка приносят и дары), и требовать от них дань, как этого хочет ван Му, заведомо гиблое дело. И получить ничего не удастся, и отношения будут испорчены. Му-ван не послушал и отправился в поход, из которого вернулся с грандиозным поражением, а вожди цюаньжунов обиделись и ко двору больше не приезжали.
Следующая история повествует уже о Гун-ване, который путешествовал по реке Цзин в сопровождении Кан-гуна, владыки владений Ми, которому в ходе этого путешествия подарили трёх красивых девушек из одного рода, которых он потом привёз домой. Там его мать, разузнав, что к чему, настоятельно посоветовала сыну подарить девиц вану всея Чжоу, но Кан-гун её не послушал… Что было дальше?.. Хотела было написать, что нетрудно догадаться, но поняла, что оно очевидно только, когда уже прочитал) Так что дальше рассказывать не буду. К тому же больше мне понравилась история про следующего вана, Ли. Её и процитирую:
Отрывок:
«…Ли-ван отличался жестокостью, поэтому жители владение хулили его. Шао-гун доложил [вану]: “Народ не в состоянии выносить [жестоких] приказов”. Ван рассердился, нашел шамана из владения Вэй и приказал ему следить за хулящими его. Затем, по докладу [шамана], он убивал их. Жители владения не смели больше разговаривать и, встречаясь на дорогах, только обменивались взглядами.
Ван обрадовался и сказал Шао-гуну: “Я смог прекратить хулу, никто не смеет разговаривать”. Шао-гун ответил: “Это вы создали вокруг них заграждения, но заткнуть народу рот более опасно, чем воздвигнуть плотины на реке. Когда огражденная река прорывает заграждение, всегда оказывается много пострадавших. Точно так же и с народом. Поэтому тот, кто регулирует течение рек, роет русла, чтобы дать воде сток, а тот, кто управляет народом, предоставляет ему свободу, чтобы он мог говорить. Именно поэтому Сын Неба, занимаясь государственными делами, велит всем: от правителей владений и высших сановников до чиновников трех рангов — подносить стихи, музыкантам — подносить песни, историографам — подносить книги, младшим музыкантам — предостерегать, слепым, лишенным зрачков, — петь стихи, [представленные правителями владений, высшими сановниками и чиновниками трех рангов], слепым, сохранившим зрачки, — декламировать [под музыкальный аккомпанемент предостережения младших музыкантов], ремесленникам — увещевать, простым людям — передавать разговоры, приближенным слугам — изо всех сил убеждать, родственникам — исправлять ошибки и проверять его поступки. [Таким образом], музыканты и историографы наставляют и вразумляют, почтенные старцы совершенствуют их поучения, после чего ван выбирает нужное и действует, благодаря чему дела идут, не нарушая ничьих интересов.
Рот у народа, как на земле горы и реки, которые производят богатства, как на возвышенностях и в низинах плодородные и орошаемые земли, которые дают одежду и пищу. [Точно так же] от слов, исходящих изо рта [вана], возникает понятие доброго и дурного. Осуществление доброго и принятие мер против дурного ведет к увеличению [у народа] богатства, одежды и пищи. То, что беспокоит его сердце, народ высказывает с помощью рта, а [ван] обобщает [высказанное] и действует, — так как же можно затыкать рты? Если заткнуть народу рот, долго ли это сможет продолжаться?”
Ван не послушал [совета], и население владения по-прежнему не смело разговаривать. Через три года ван был изгнан в Чжи…»
В общем, ничто, как говорится, не ново под луной. Так что, если кажется, что где-то мы это уже видели, то, скорее всего, не кажется, и удивляться не стоит. Там дальше тоже круто написано))
Что я об этом думаю, и почему стоит прочитать:
На самом деле это снова одно из специфических произведений, которое точно зайдет не всем. Я бы советовала его тем, кто любит исторические хроники и ну очень интересуется историей и культурой Китая. Остальным не могу обещать, что понравится, хотя истории там встречаются весьма занятные. Для себя, например, я нашла интересные в том числе бытовые зарисовки и лучше поняла, как было устроено государство и общество, если не прям тогда, то в позднюю Чжоу. К сожалению, эта эпоха, как и предыдущая, в литературе освещена очень плохо, поэтому для меня этот источник оказался ценной находкой. Ну и не только для меня, конечно)
Недавно в комментариях речь зашла о легизме (древнекитайской политико-философской доктрине) и его методах. Дискуссия напомнила мне об этом посте, который я писал около года назад. Пост немного ретроспективный относительно предыдущего - про восхождение первого ханьского императора (события развиваются на 50 лет раньше). Зато он показывает, каким богатым на события выдался 3 век до н.э.
***
На юге китайской провинции Шаньси в местечке Гаопин распространено блюдо, которое называется “байцижоу”. Иероглиф “жоу” здесь имеет значение “мясо”. Но в отличие от более известного гобаожоу, которое реально делается из свинины, байцижоу готовят на основе соевого творога, то есть, мяса там нет, а первые два иероглифа в названии блюда - Бай Ци - это имя человека.
Байцижоу
То есть, этот вид тофу символизирует мясо некого Бай Ци, который, кстати сказать, жил больше двух тысяч лет назад. И, в отличие от плоти христовой, при создании этого кулинарного произведения жители Центрального Китая не имели в виду получение какой-то святой благодати через символическое людоедство. Напротив, байцижоу - это символ закоренелой ненависти гаопинцев к Бай Ци. Ненависти настолько большой, что по большей части растительноядные китайцы готовы сожрать этого человека. Что же он такого сделал 2283 года назад, что благодарные китайцы до сих пор хотят буквально растерзать зубами его тело?
***
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно знать контекст. Итак, на дворе третий век до н.э. Китай раздроблен на ряд враждующих царств, в стране уже не первый век бушует перманентная и всё усиливающаяся война, сам период называется “Чжаньго” - “Сражающиеся царства”.
Финал периода Чжаньго (ок. 265 до н.э.)
При этом начало обработки железа в этом регионе несколькими столетиями ранее привело к настоящей революции во всех сферах жизни (подробнее). Несмотря на войны между ведущими царствами, развивалось сельское хозяйство, осваивались новые земли, население неуклонно росло. В силу изменений в жизни общества, появились развитые философские и политические доктрины, среди них выделялись конфуцианство и легизм. По сути именно тогда закладывался настоящий Китай, каким мы привыкли его видеть. В западном царстве Цинь режим легистов установил в государстве систему власти страха перед законом и тотального контроля над населением. За малейшие нарушения полагались суровые наказания вплоть до казни и истребления всего рода преступника. Военное дело и заготовка зерна стали главными заботами государства. Чтобы подчеркнуть их значимость, эти занятия назывались легистами "Единое".
Бай Ци
Благородство на войне отрицалось, коварство и жестокость с врагом - поощрялись. И чем дальше, тем больше. К третьему веку до н.э. царство Цинь вело со своими соседями войну на уничтожение. В этих условиях начал восхождение циньский полководец Бай Ци, прозванный современниками “Жэньту” - мясник по человечине. Прозвище это было ему дано за дело. То, что в наше время бы посчитали совершенно невероятными преступлениями против человечности, согласно идеологии легизма было просто средствами для достижения цели - победы в войне. В Цинь же были согласны с его методами, поэтому там ему дали титул Уань-цзюнь (“Умиротворяющий оружием правитель”). Бай Ци считал уничтожение вражеских воинов и населения в ноль единственным способом обескровить врагов.
Цинь и Чжао
И в 260-м году до н.э. он в своих методах превзошел сам себя. Жэньту возглавил циньские войска, действовавшие против царства Чжао, которое ввиду страшной угрозы мобилизовало огромную армию, насчитывавшую, согласно источникам, до полумиллиона воинов. Бай Ци, не решаясь вступать в прямое сражение с таким крупным войском, все же грамотным маневрированием и притворным отступление полностью отрезал армию Чжао в районе Чанпина (нынешний Гаопин).
Окруженные чжаосцы в течение 46-дневной битвы не смогли прорвать кольцо окружения и, начав голодать (дело дошло до людоедства), приняли предложение Бай Ци о сдаче под условием разоружения и сохранения жизни солдат. Но Бай Ци бы не назвали «Жэньту», если бы он свое обещание сдержал. В летописи (чтение иероглифов сверху вниз, справа налево) сказано прямым текстом о том, как поступил циньский полководец:
“Четыреста тысяч солдат сдались уаньцзюню. Уаньцзюнь сказал: “Солдаты Чжао ненадежны, не убъешь всех, боюсь, они восстанут.” Оставив двести сорок юнцов, вернул их в Чжао. Всех остальных живыми закопали в землю.”
Таким образом, 240 молодых солдат разнесли весть о страшной массовой казни по Чжао, враз потерявшему огромную долю мужского населения.
Выдержка из Ши цзи
Долина, где были окружены чжаосцы после в народе называлась “Долиной убийств” — Шагу.
В итоге царство Чжао, бывшее до тех пор одним из сильнейших в Поднебесной, было надломлено. В 222 году до н.э. (через 38 лет) циньские войска уничтожили Чжао, которое вскоре стало областью новообразованной Империи Цинь - первой китайской империи. “Мясник по человечине”, согласно письменной традиции, стал одним из Четырех Величайших Генералов Периода Сражающихся царств. Но население, ныне живущее на бывшей территории Чжао, до сих пор хранит о нем недобрую память, готовя блюдо “Мясо Бай Ци”.
Ну а мы из этого эпизода понимаем многое о том, какими методами Цинь покорила шесть сражающихся царств и объединила Поднебесную.
На этот раз расскажу много, о сложном, но очень интересном. Однако для начала, как обычно, (пред)история, иначе без ста грамм будет точно не разобраться. А разбираться там и так есть, с чем.
В одном из прошлых постов я рассказывала о ване древнего государства Шан – У-Дине, его побочной жене Фу Хао, а ещё о его наследниках – сыне Цзу Гэне и брате Цзу Цзя, которые правили в совокупности примерно с 1192 (или 1191) по 1177-й годы до н.э. Потом правили ещё несколько ванов – Линь Синь, Кан Дин (или Гэн Дин), его сын Ву И (У И).
Ван Ди Синь (он же Чжоу Синь), последний правитель династии Шан
На Ву-И (мне придется использовать этот вариант передачи имени, а то как-то странно смотрится этот взрыв радости - У-И) хочется остановиться чуток подробнее. Он правил примерно с 1147 по 1112-й годы до н.э., и во времена его правления вождь племени Чжоу напал на владения других племен и присоединил их территории к своим. Причем победа над Ицюй ему досталась благодаря тому, что после поражения и впоследствии смерти правителя этой местности, его сыновья устроили междуусобную войну за власть. Проигравшими в итоге оказались оба. На 34-м году правления Ву И правитель Чжоу Цзи приехал в столицу для поклонения и был одарен 30 кусками нефрита и 10 лошадьми. Сам Ву-И тоже был не промах, например, напал на племя гуйжун и захватил 20 их вождей. А вскоре после этого на охоте погиб от удара молнии. Вот так раз.
Неблагодарные потомки связывали это с тем, что правитель стал себя аморально и неадекватно вести. Например, согласно «Записям великого историка», по его приказу создали из дерева статую (偶) «Бога Небес», и правитель играл в любо с этой статуей и, если «Бог Неба» "проигрывал" игру (что, надо думать, случалось нередко), ван Ву И всячески унижал его. А ещё он наполнил кожаный мешок кровью и подвесил его высоко в воздухе, а потом расстрелял его из лука, называя это «стрельбой в рай». Вот такой вот озорник был. В сегодняшнем произведении, насколько помню, эта история упоминается. И неспроста.
Наследовал Ву И Вэнь Дин, правивший с 1112 по 1102 (или даже 1101), при котором столица была перенесена из Моу (куда её, видимо перевёз его предшественник) обратно в Инь. А ещё в годы его правления правитель племени Чжоу снова начал захватывать плохо лежавшие земли с их обитателями. Да в какой-то момент так успешно, что правитель Шан плотно им занялся, отправил в ссылку и заточение, да и уморил нафиг голодом. А то что-то тот подозрительно разошёлся, и вообще эти Чжоу распоясались и стали что-то слишком крутыми. Как чуял, во что это выльется.
Наследником его, правившим примерно с 1102 по 1077-й годы до н.э., стал ван Ди И. У него было три сына, но власть досталась младшему, Шоу Синю, который в историю вошёл как Ди Синь (или по посмертному имени Чжоу Синь, но "короля Чжоу" нельзя путать с династией Чжоу и её представителями). Начал вроде как за здравие, а закончил за упокой, и прославился не своими мудрыми решениями, а безумствами, излишествами, развратом, пытками и казнями. А ещё тем, что вошёл в историю как последний правитель династии Шан)) Как это всё так вышло, рассказывается, в частности, в произведении, о котором расскажу сегодня:
«Возведение в ранг божеств» писателя по имени Сюй Чжунлинь
Время действия: ХI век до н.э., около 1080-1046-го до н.э. Время правления вана Ди И, затем Чжоу (Ди) Синя, а после У-вана, основателя государства династии Чжоу.
Место действия: государство Шан, а затем государство (Западное) Чжоу.
Интересное из истории создания:
Автором этого классического романа в жанре шэнмо (о богах и демонах) был предположительно Сюй Чжунлинь (ок. 1567-1619), писатель, живший на закате империи Мин. Родился он в префектуре Иньтянь (современный Нанкин). Есть сведения, что знаменитый роман он написал, чтобы накопить средства для приданого своей дочери, и что книга в окончательном издании вышла в 1605-м году, хотя написана могла быть и раньше.
Ещё вторым автором значится иногда некий Лу Сисин. Это персонаж вообще полумифический, который жил примерно в период с 1520 по 1606, якобы обладал высоким мастерством в знании литературного языка, усердно учился каллиграфии и живописи, в юности девять раз провалился на экзаменах провинциального уровня, а потом плюнул на всё, оставил конфуцианство и стал Даосом. Да, вот так, с большой буквы. Потому что ему приписывают то, что он так в этом деле продвинулся, что стал бессмертным, и, когда он ушёл жить отшельником в горы, то больше его никто не видел не потому, что он умер, а как раз наоборот.
Существовал ли этот чел? Кем был в действительности? Насколько он причастен к созданию «Возвышения в ранг божеств» на самом деле? Понятия не имею. Но созданию такого загадочного и странноватого романа обязательно должна была предшествовать какая-то загадочная и странноватая история создания. Вот я её и рассказала. На самом деле даже, если Лу Сисин тут и не при чем, то о Сюй Чжунлине тоже больше нифига неизвестно, что уже выглядит необычно. Потому что его произведение, хоть и не было занесено в список четырех классических романов и даже не стало пятым, всё же пользовалась огромной популярностью и сейчас признается настоящим сокровищем китайской нации. Оригинал этой книги, «Fengshen Yanyi (封神演義)», хранится в Японской библиотеке Большого секретариата и напечатан Шу Цзайяном. Второй раздел романа озаглавлен словами «отредактирован Сюй Чжунлином, Старым отшельником с горы Чжун». Вероятно, это источник его возможного псевдонима «Чжуншань Исоу» (鍾文逸叟), что буквально означает «беззаботный старик, живущий на горе Чжун».
По этому роману в целом или по отдельным его частям было снято множество фильмов (в т.ч. мультфильмов) и сериалов. И их продолжают снимать и поныне. Некоторые на мой вкус несмотрибельны из-за дешевого антуража, но примерно сохраняют канву повествования, другие смотрибельны в плане картинки, но повествование искажают. Впрочем, я видела не всё. А хотелось бы увидеть хорошую экранизацию, потому что роман улётный.
Он состоит из 100 относительно небольших глав, которые повествуют о постепенном развале и без того уже не слишком крепкого государства Шан, начиная от события, после которого Ди-И обошёл старших сыновей и решил назначить наследником младшего, и заканчивая воцарением У-Вана. По ходу дела рассказываются истории героев, а иногда и божеств, которые стали участниками борьбы между сторонниками династий Шан и Чжоу, приняв ту или иную сторону.
Что этот роман делает в моей подборке? Ну-у…Я бы не назвала это 100%-м фэнтези. Потому что роман основан на фольклорных и письменных источниках, существовавших со времен эпохи Хань. И, хотя там много мифологических и мистических элементов, и вообще всякого «вопиющего колдовства»)), он в целом передает реальные исторические события той эпохи, следуя «официальной версии» победителей, которые объявили, что, мол, Чжоу Синь из Шан такие непотребства творил, что потерял «Мандат Небес», и свергнуть его не грешно, а даже наоборот. Вот так и возникли истоки этой истории.
О чём:
Начинается всё с того, что как-то раз ван Ди И в компании своего младшего сына и большого количества придворных, военачальников и прочих неравнодушных из монаршей свиты прогуливались по дворцовому саду, любуюсь цветущими пионами. Приличный китайский сад не может обойтись без беседок и павильонов, и в одном из таких павильонов (а точнее в Павильоне Летящих Облаков) и отдыхал шанский ван, когда вдруг строение это начало обрушаться. Тут бы и пришёл правителю каюк, если бы его сынок не оказался таким сильным и проворным. Потому что именно он удержал падающую на его родителя балку, чем и спас его. После этого советники вана, Шан Жун и Мэй Бо, посоветовали ему, углядев в этом знак, назначить наследником именно младшего сына, тогда ещё звавшегося принцем Шоу. Его отец с доводом согласился, и вскоре его младший сын официально стал не просто принцем, а наследным принцем, а через n лет, когда ван почил, занял его место под именем Ди Синя.
Поначалу всё было здорово и великолепно. Советниками и прочими приближенными были назначены мудрые и честные мужи, например, наставник самого Ди Синя Вэнь Чжун и Хуан Фэйху, чья младшая сестра стала побочной женой (или наложницей) Ди Синя. И всё шло спокойно своим чередом. Разве что новый правитель опять перенес столицу, на этот раз из Инь в город Чжаогэ, что переводится как «Утренняя Песнь». Однако спустя шесть-семь лет всё как-то перестало быть здорово, а потом и вовсе случилось странное.
На седьмом году правления, в третий месяц года, пришёл к Ди Синю (он же ван Чжоу) его советник, тот самый Шан Жун, что служил ещё его отцу, и сказал, мол, скоро у великой богини Нюй-Ва день рождения, надо бы поздравить и почтить богиню как положено, ведь *длинное перечисление её подвигов во имя человечества и династии*. Ван то ли устал слушать, то ли реально признал, что богиня заслужила хороших подношений, поэтому со всем согласился и в назначенный день отправился с пышной свитой в храм Нюй-Ва.
Там он поначалу пялился на великолепие храма, а потом налетел сильный ветер, распахнул занавес, и ван увидал изображение богини, да так впечатлился и воспылал страстью, что поехал кукухой и в порыве своих искренних чувств совершил святотатство – нафигачил прямо на стене возле изображения богини хвалебное оду в её честь стихотворение, завершающееся его мужицкими мечтами о прекрасной даме, чем поверг в шок всех вокруг. Советник ему сказал, что это ай-я-яй, тут вообще-то храм, и это богиня, а он ей вот такое, да ещё прямо на стене, и посоветовал всё это великолепие быстренько стереть, на что монарх ответил, что он ничего такого не сделал, ему даже должны быть благодарны все, и вообще ротзакройтыктоаяцарь.
Естественно, ничего хорошего из этого не вышло, потому что вскоре явилась радостная богиня, увидела эту нетленку на стене и, разумеется, пришла в ярость, обещая, что теперь династии Шан наступит 3,143дец. Чтобы контролировать и ускорить это дело, она призвала всяких духов, в основном, очень недобрых, и выбрала трех из них – тысячелетнюю хули-цзин, духа девятиглавого феникса и духа нефритовой лютни. Все женского пола, и неслучайно. Ибо поручение было простым и надежным как швейцарские часы – превратиться в красавиц, войти во дворец, завладеть остатками разума шанского вана и помочь ему доломать в его государстве то, что ещё не сломано. Сделать это оказалось проще, чем можно было подумать, потому что ван и рад помочь (хотя ещё не знал об этом).
Ди Синь пожаловался двум своим придворным-жополизам на свои душевные страдания, а те не придумали ничё лучше, кроме как предложить ему собрать сотню красоток со всей страны, мол, среди них наверняка сыщется красавица не хуже Нюй-Ва. Заявление не менее святотатственное, чем выходка их повелителя, но ему понравилось.
В конце концов, выбор пал на Су Дацзи, дочь Су Ху, генерала Шан и по совместительству маркиза(хоу) Цзичжоу, который и без того был недоволен уже правлением Ди Синя, потому что, когда он приезжал в столицу, с него вечно некоторые приближенные правителя трясли взятки и «подарки». А после настойчивой просьбы отдать в наложницы вану дочь он вообще высказал всё, что накипело, свалил в свой город и…понял, что теперь будет мясо.
В прогнозе он не ошибся, и вскоре оскорбленный ван прислал своего генерала Чун Хоуху. Хотя владения Су Ху не превратили в пепелище, но потрепать успели, и старый друг (и по совместительству брат Чун Хоуху), Чун Хэйху поспособствовал тому, что маркиз в обмен на то, что ван простит его и не тронет ни его власть, ни владения, согласился отправить дочь во дворец. Правда, девушка до дворца не добралась. На одной из остановок ночью она погибла, потому что её телом завладел дух тысячелетней лисы-оборотня, которую вместо неё и доставили вану ничего не подозревающие отец с провожатыми. И очень скоро девица-оборотень настолько охмурила правителя, что кукушка у него отлетела с концами. Вот тут-то и наступило начало конца.
Потому что поначалу лже-Дацзи ещё как-то пыталась маскировать свои действия (например, с её подачи была оговорена и умерла в ходе пыток королева Цзян, которую обвинили в заказухе убийства её собственного мужа), а потом, заняв место королевы, пошла в разнос и уже открыто просила то служанок кинуть в змеиную яму, то огромный дворец построить, то бассейн вином заполнить. И это я ещё молчу о том, что каждый, кто смел на неё наехать или просто что-то высказывал правителю, тоже плохо заканчивал. Причем лже-Дацзи обычные казни не любила, а любила пофантазировать, чтоб свежо-оригинально было, с огоньком (иногда буквально).
Вот таким макаром Ди Синь и лишился за годы такого своего любовного союза большей части преданных союзников. Одних убил, других настроил против себя, подтолкнув к восстанию. Особенно неудачным было решение заточить в темницу Ю-Ли Чжоу Цзы-Чана (будущего Вэнь-вана). Потому что сам-то он придерживался очень строгих принципов по части лояльности сюзерену, а вот его сын, особенно после убийства старшего брата, уехавшего просить за отца, нет. И, когда Вэнь-ван почил, именно вокруг его сына, Цзы Фа, сплотились противники тирана. Для кого-то спойлер, для кого-то нет: в будущем Цзы-Фа стал известен под именем У-Ван. Дальше рассказывать не буду, потому что пост не резиновый. Хотя хочется.
Отрывок:
Снова не сразу выбрала отрывок, но меня настолько впечатлил этот авторский саспенс, что я решила остановиться на нём) Перевод снова мой. Английский текст не привожу, потому что я е тронусь умом, пока буду перебивать ещё и его.
«…Носители флагов и знамён возглавляли кортеж, и Су Ху ехал верхом за повозкой своей дочери, чтобы помочь ей и защитить в случае непредвиденных обстоятельств. Прошло много дней, прежде чем, путешествуя через реки и горы, они добрались до Энчжоу. По прибытии на почтовую станцию Су Ху встретил её начальника и велел приготовить комнату для его дочери.
«Я должен сказать тебе правду, господин! – ответил начальник. – Около трёх лет тому назад тут объявился злой дух. И с тех пор ни один знатный гость, странствующий по этим местам, не остановился здесь. Для вашей же собственной безопасности я советую вам остановиться на постоялом дворе, что стоит на территории военного лагеря».
«Ты в самом деле думаешь, что королевский родственник испугается какого-то духа? – ответил Су Ху. – Мы никуда больше не поедем. Немедленно приберись и приготовь нам место для ночлега».
Как только в спальнях убрались, Су Ху разместил Дацзи вместе с пятьюдесятью служанками в комнатах заднего коридора. Кроме того, сама станция была окружена тремя тысячами солдат, а двери надёжно защищали пятьсот командиров.
Сидя в зале при свете свечей, Су Ху пребывал в глубокой задумчивости.
«Хотя начальник станции предупредил меня о злом духе, я в это не верю, мы же находимся почти в самом центре оживленного рынка, где люди то и дело приходят и уходят, – сказал он себе. – Тем не менее я должен быть бдительнее, чтобы здесь не случилось какой-нибудь неожиданности».
Подумав так, он сначала положил посох с леопардовым хвостом рядом со своим столом, а потом взял книгу о военной стратегии. Когда в городе пробили первую стражу*, Су Ху всё ещё не мог успокоиться. Со своим железным посохом в руке он тихо направился в задний коридор, где разместилась его дочь. Когда он убедился, что Дацзи и её служанки крепко спят, он вернулся в передний коридор и снова взялся за чтение книги о военной стратегии.
Вскоре пробили вторую стражу, а потом и третью. Внезапно налетел сильный вихрь, необыкновенный холод проник в плоть и кости, и свечи стали гаснуть и вспыхивать вновь. Казалось, будто дикий зверь проник в комнату и готовился кого-то утащить прочь.
От этого бешеного ветра Су Ху весь покрылся гусиной кожей. Пока он ломал над этим голову, вдруг раздался возглас: «Призрак! Это призрак!». Су Ху схватил железный** посох и светильник, и кинулся в задний коридор. Светильник, однако, погас раньше, чем он успел дойти туда. В темноте он ничего не сумел сделать, и потому быстро вернулся в свою комнату и немедленно потребовал принести другой светильник.
Когда он во второй раз помчался в задний коридор, то увидел служанку, которая в ужасе пыталась убежать. Войдя в комнату Дацзи, Су Ху отодвинул полог на кровати.
«Как ты, дитя моё? Ты не видела, чтоб какой-нибудь призрак приходил?» – спросил он.
«Я спала, когда раздались крики, но, когда подняла голову и огляделась, то увидела только тебя, входящего сюда со светильником в руке. Призраков никаких я не видела».
«Хвала Небу и земле, что ты не перепугалась. Отдыхай спокойно, дитя моё».
Пожелав доброй ночи, Су Ху вернулся удалился в свою комнату и оставался настороже всю оставшуюся ночь, не осмеливаясь заснуть хоть на мгновение. Чего Су Ху не знал, так это того, что женщина, с которой он говорил, была тысячелетней лисицей-оборотнем. За то время, что ему потребовалось, чтобы вернуться в свою комнату за вторым светильником, дух-лисица высосала душу Дацзи, а сама заняла её тело с тем, чтобы соблазнить вана Чжоу и привести к краху династию Шан, как и приказала богиня Нюй-Ва…»
*Традиционно китайское время делится на т.н. стражи – отрезки времени по два часа;
** В английском тексте используется слово iron, что может переводиться и как железный, и как кованый, и как покрытый железом. Вообще в это время в регионе преобладали изделия из бронзы, но примерно в XI-м веке до н.э. как раз железо покупали у соседних племен, поэтому теоретически возможно, что посох в самом деле был железный или покрыт железом, т.к. Су Ху был человеком знатным и состоятельным.
Что я об этом думаю, и почему стоит прочитать:
К моему великому сожалению, я так и не обнаружила ни одного перевода этого офигенного романа на русский язык. Более того, я нашла упоминания о том, что он вообще был только дважды переведен на английский, и один раз на голландский язык. Вопиющая несправедливость, на мой взгляд. После долгих поисков я, к великой своей радости, нашла текст на английском. Но радость моя была недолгой, потому что, походу, то оказался сокращенный вариант, да ещё с откровенно дерьмовым переводом.
У вас бывало когда-нибудь такое, что вы настолько хотите прочитать книгу, что готовы её читать даже в дрянном переводе? Или даже вообще без перевода? Вот на этот раз это был мой случай. Я приглядела этот роман ещё несколько месяцев назад и мечтала прочитать. И что хочу сказать… Меня не остановил даже этот хреновый перевод)
Я первые 25 глав прочитала взахлёб за один день (ну, как «день», вечер и часть ночи). А потом мне посчастливилось найти-таки нормальный перевод – Гу Чжичжуна (Gu Zhizhong). Скажем так, в нём тоже встречаются сомнительные решения (вроде дословного перевода некоторых имён), но чего-то более ужасного я не увидела (никаких вам Morning Song вместо Zhaoge и всего остального, от чего мой мозг болел, а глаза кровоточили). Зато увидела диалоги и потрясающие описания. Один только эпизод в храме с изображением Нюй-Ва, помутившим рассудок Чжоу Синя чего стоит. А было там немало потрясающего и помимо этого – и мощнецкие баталии, и гнетущие мистические эпизоды, и лёгкая клубничка, и драма, и мама-ама криминал в историческом антураже. Короче, местами «Махабхарата» и «Игра престолов» с завистью поглядывали на это чтиво. Я достала, наверное, своего друга, пока кидала ему самые сочные цитаты))
Кстати, название этого произведения не так-то просто перевести. Я только в ходе прочтения поняла, почему оно так называется: многие из погибших героев были включены в своего рода «список обожествления» и позже стали божествами, то есть действительно возвысились до ранга богов, хотя и по разным причинам. Добродетели ими двигали разные, но это всё-таки были добродетели.
Так сторонники династии Шан руководствовались принципом лояльности и почтения к старшим, считая, что какой бы ни был правитель, вы с ним всё-таки связаны клятвой верности, и за ним стоят его славные предки, заслуживающие почёта и уважения. Не зря Хуан Фэйху поначалу, даже после трагической гибели его жены и сестры по вине тирана, сказал, что смерть одной женщины (или даже двух) не перевешивает службы семи поколений его предков династии Шан. В восстание он, по сути, был вовлечен против своей воли своими сторонниками, убедившими его сначала защищаться, а потом бежать. Меня прям тронула его история.
А на другой стороне оказались те, кого всё это справедливо возмущало и, в конце концов, допекло, потому что страдали не только люди, в том числе выдающиеся, но и отношения с богами и духами предков, потому что как эти отношения могут быть нормальными, если попраны законы, мораль, нравственность и вообще все незыблемые для их общества ценности? Короче, действовали из соображений справедливости, гуманизма и своих религиозных чувств. Ну, как всё это тогда могли понимать, разумеется.
По мнению богов хороши были и первые, и вторые, но по-разному. А вот три духа, посланные Нюй-Ва ради мести, обломались и в «список» включены не были, потому что заигрались.
Хочется добавить ещё очень многое, но всё же на этом подвожу итоги. Главных минусов два – книги нет на русском (но, если вы хорошо или неплохо хотя б владеете английским, то надо искать перевод китайцев, который я выше упомянула, и читать-читать-читать, заодно прокачаете навык), и она на самом деле больше расскажет об эпохе автора, нежели, собственно, о поздней Шан и ранней Чжоу.
Хотя с учётом её мифологических и культурных составляющих, кое-что можно понять и о той эпохе. Например, о том, во что верили, на что опирались при принятии решений, даже отчасти о роли женщин в обществе и семье. К слову, в романе женщины имели полную свободу передвижений, и наравне с мужчинами становились даосами, брали учеников и участвовали в сражениях. Некоторые исследователи считают, что с упадком Шан общественный статус женщин упал, и их влияние на политическую и культурную жизнь в эпоху Чжоу постепенно снижалось, закономерной стала и потеря многих прав. Короче, лично я, несмотря на трудности, осталась в восторге и однозначно советую читать. А, если кто-то всё-таки найдет на русском, то боги приказали делиться.
Тем, кто хочет что-то об этом периоде гарантированно почитать на русском, могу посоветовать рассказ Лу Синя «За папоротником» о двух стариках, возмущенных восстанием У-Вана и свержением династии Шан. Если кто-то заинтересуется, могу о нём дополнительно сделать пост. Сам Лу Синь, кстати, «Возведение в ранг божеств» будто бы критиковал за «нехватку реализма», но я считаю, что слушать его не стоит. Тем более что чья бы корова мычала.
У-Ван, первый ван Западной Чжоу, из альбома знаменитых людей 1900 года
Список прошлых постов будет пересобран через два поста, а пока он тоже длинный:
Как говорится, "и вот этот день настал". Сегодня впервые полноценно расскажу про китайские цивилизации и ранние государства. Но вначале хочу поблагодарить всех тех, кто откликнулся и попытался помочь мне с поиском подходящих для освещения данного периода книг. Особая благодарность от меня CaoNiBaBei. Полноценные художественные произведения, вроде романов, повестей, рассказов или даже эпических поэм, найти так и не удалось, но этот замечательный человек подсказал мне неожиданное решение, которым в итоге я и решила воспользоваться. Почему – скажу дальше. А пока, по традиции, историческая справка. Готовьте чай и булки, сегодня опять будет длиннопост.
(Так выглядит современная статуя Фу Хао (она же Фу Цзы) в Иньсюй)
Начать, наверное, нужно с того, что китайские территории были заселены очень и очень давно, и первые неолитические поселения там возникли тоже очень и очень давно. Так, например, культуру Яншао датируют 5-3-м тысячелетием до н.э., а Луншань 2-м тысячелетием до н.э. Кстати, сменилась она культурой бронзы Эрлитоу, которую некоторые отождествляют с цивилизацией (или древнейшим государством?) Ся, которым правили мифические китайские правители-первопредки. Так же называлась и полулегендарная династия, к которой они относились, и которая будто бы правила этими территориями (современные провинции Хэнань и Шаньси, а в более поздний период ещё и Шэньси и Хубей) с 2070 по 1600 годы до н.э. Своё происхождение они возводили к самому Жёлтому Императору, Хуан-ди. И, в общем-то, неудивительно, что в регионе устаканилось мнение, что вся власть дана правителю от богов, и что он подлинный "сын Неба", и слушаться его положено беспрекословно, что бы он ни делал. Ну или почти...Во всяком случае, когда династии в древности сбрасывали, этому непременно пытались найти весомое обоснование, мол, правитель преступил божественные законы, а тут мы такие красивые мимо шли. Но об этом позже.
Вот с такой парадигмой в основе и зародилось первое достоверно существовавшее на территории Китая государство, получившее название Шан-Инь (или просто Шан в своей ранней фазе). Традиционно начало правления династии Шан относят к 1600-му году до н.э., но иногда дату смещают к 1554-м году до н.э. К раннему этапу Шан (1600-1400гг. до н.э.) приравнивают культуру Эрлиган, следы которой обнаружили в районе современного города Чжэнчжоу. Предполагают даже, что древнейшая столица этого государства располагалась именно там.
Основателем династии считали некоего вана (императоры появились спустя только тысячу с лишним лет спустя) Чэн Тана, который правил 17 лет, завоевывал соседние земли и племена, и укреплял своё молодое государство. Хотя во многом он и некоторые его наследники личности тоже полулегендарные. К слову, один из его потомков, Пань Гэн (ок. 1401-1374гг. до н.э.) перенес столицу в город Инь, примерно на месте нынешнего Аньяна. Теперь это место называют Иньсюй (руины Инь) и занесли в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. Архитектура тех времен не очень была похожа на современную китайскую, но с неё-то всё и началось, и возведение построек на земляных насыпях было трендом ещё на века.
В остальном Шан известна своими бронзовыми и нефритовыми изделиями, в частности, нефритовыми дисками-би, ритуальной утварью и статуэтками из бронзы, а ещё надписями на гадательных костях и панцирях черепах. И да, кровавыми жертвоприношениями, в том числе массовыми. На этих моментах хочется остановиться подробнее и рассказать про Фу Хао, о которой я так настойчиво искала художественные произведения.
Фу Хао (жила в XIII-м веке до н.э. и умерла ок. 1200-го года до н.э.) была одной из побочных жён вана У Дина (ок. 1250-1192 или немного раньше), но прославилась гораздо больше главной супруги ещё при жизни. Её имя встречается на гадательных костях, поскольку она была верховной жрицей, но самое главное, Фу Хао лично возглавляла военные походы против соседних племен и возвращалась из них с победами и громкой славой (надо же было где-то набирать пленников для жертвоприношений богам и рабов для возделывания полей). Так что можно сказать, что это была одна из первейших в истории женщин-генералов. Государство её супруга процветало, в том числе благодаря её советам и победам. Но, увы для него, умерла она, по меньшей мере, лет на восемь раньше самого У-Дина, и по странной случайности именно её гробница, обнаруженная в 1976-м году на территории древней столицы Инь, стала главным и ценнейшим источником сведений о той эпохе. Благо, захоронение оказалось не разграблено и полно всяческого добра. Сама Фу Хао не фигурирует в источниках периода Чжоу, зато упоминался её муж. В том числе в сегодняшнем произведении:
«Ши цзин: "Гимны дома Шан"»
Время действия: ХIII век до н.э. Время правления вана У Дина.
Место действия: государство Шан-Инь (территория современного Китая).
Интересное из истории создания:
Название «Ши цзин» и записывают по-разному (например, встречается и слитное написание), и переводят тоже и как «Книга Песен», и как «Канон стихов». На самом деле «诗» можно перевести и как «стихотворение», и как «поэма» или даже «поэзия», но это также и конкретная форма китайской поэзии – ши. А иероглиф «经» можно перевести как «основа», «канон» и т.п., но также и «молитва, священный текст». В действительности этот памятник китайской литературы (один из древнейших, к слову, если и не самый древний) содержит и собственно песни, и религиозные гимны, и оды, и стихотворения о «нравах царств», что делает данное произведение ценнейшим источником знаний о языке, идеологии, этике и традициях различных регионов древнего Китая эпох Чжоу и в меньшей степени Шан.
Собственно, я и раньше думала о том, чтоб включить «Ши цзин» в свой список, поскольку, как ни крути, это всё-таки в некоторой степени произведение действительно художественное, но сомневалась и из-за его специфической формы, и из-за того, что оно датируется периодом Чжоу (XI-III вв. до н.э.), и поскольку я с ним прежде не была знакома достаточно хорошо, то о гимнах дома Шан не знала.
К слову, трудно сказать, что они на самом деле из себя представляют – это сохраненные и/или переработанные образцы подлинных гимнов периода Шан-Инь или же они были созданы уже после падения шаньцев. Самих гимнов в интересующей нас части не так уж много, и временем «текущего» повествования названы годы правления как раз У Дина.
В классическом виде весь «Канон стихов» содержит 305 народных и придворных песен и стихотворений различных жанров, созданных в XI—VI вв. до н. э. Отбор и редакция произведений приписывается самому Конфуцию. Лунь Юй вкладывает в уста Конфуция призыв изучать «Ши цзин» как источник знаний о природе и обществе. Само произведение подразделяется на четыре, особо не связанных между собой, части – «Нравы царств», «Малые оды», «Великие оды» и «Гимны». Хотя мне самым интересным видится первое, речь сегодня пойдет всё-таки о подразделе последнего.
О чём:
В целом в пяти представленных стихотворных гимнах можно выделить несколько тем повествования. Если рассматривать их как единый массив, то у нас получается история в истории – в день пышного праздника (возможно, в честь восшествия на трон У Дина, на это есть намек в тексте) с жертвоприношениями, музыкой и танцами идёт восхваление как самого вана, так и его предков, хотя из шанских правителей там, если я ничего не упустила, упоминается лишь Тан (тот самый основатель династии Чэн-Тан), о котором говорится, что он давным-давно принял бразды правления, сбросив нечестивого Цзе, последнего из Ся (как иронично)), создал своё государство, упорядочил его и стал образцом для подражания («Тан народился не поздно, не рано, а в срок; Мудр и усерден вперед подвигался, как мог», «Слабым не быв,– не решал он и силою спор»).
После должного восхваления предков им налили ароматного мясного бульона, чтобы подкрепить их силы, затраченные на помощь потомкам) А славословить стали уже нового правителя – У Дина, причем наибольшее внимание уделено плодородности его земли и его завоеваниям. Вана называют покорителем многочисленных народов, аж до самого моря, и правители покоренных племен теперь являются в столицу Инь на поклон шанскому государю и приносят ему дань, например, пшено (т.е. просо). Ну и в целом, несмотря на эти строки про «не решал силою спор», из текста так и прет воинственность, а У Дина рисуют эдаким Куллом-Завоевателем (и топор у него был, и с тигром его сравнили: «Тигру подобный, – он взял свой топор боевой»)), который тем надавал, и этим надавал, и вообще «Цзин-чу покорил». Но мы-то уже знаем…
Отрывки:
Хотя там все гимны интересно прочитать, я выбрала для цитирования третий, «Гимн правителям Чэн-Тану и У-Дину»:
«…Ласточка, волей небес опустившись с высот,
Шанских царей порождает прославленный род.
В Иньской земле поселясь, возвеличился Шан:
В древности волей владыки воинственный Тан
Правил и ставил границы в пределах всех стран.
Жаловать стал он указы на царства князьям,
Над девятью областями он царствовал сам.
Это был первый из шанских царей властелин,
Твердо владел он властью от неба один –
Ею владеет потомок Чэн-тана У-дин.
Правнук Чэн-тана, У-дин наш, воинственно смел:
Нету страны, что он победить б не сумел.
С тканным драконом десятки упряжек в наш дом
Ныне привозят дары драгоценным пшеном.
Где наш народ поселился, на тысячу ли
Тянутся площади собственной царской земли,
Вплоть до морей рубежи его царства дошли.
Многое-множество к нам с побережий морей
Ныне является чтить своих шанских царей.
Цзинский наш холм лишь Река обтекает кругом.
Инь справедливо прияла от неба свой дом:
Милости неба безмерные будут на нем!».
Что я об этом думаю, и почему стоит прочитать:
Это, несомненно, будет интересно и полезно всем, кто интересуется историей Китая и его литературой, потому что это, своего рода, начало начал. Даже в пяти довольно коротких гимнах я для себя обнаружила много интересного. Но, как я и сказала, наиболее интересная часть – это «Нравы царств», из которых можно почерпнуть многое и о природе, и о социальном устройстве, и об обычаях, и о обыкновенных занятиях людей тех времен. Поскольку источников о временах Чжоу тоже не ахти как много (а уж о художественной литературе, в том числе современной, я и вовсе молчу), то это настоящий клад для интересующихся. Впрочем, о государстве Чжоу я расскажу позже.
А пока в довершение поста хочу поделиться тем, что мне всё-таки удалось найти о временах У Дина из современной прозы – это роман тайваньской писательницы, пишущей под псевдоним Чжэн Фэн (которую так-то зовут Чэнь Ю Хуэй) – «Хроники короля-колдуна» (CHRONICLES OF THE SORCERER KING). Встречается под другими названиями, а по-китайски пишется как «巫王志». К сожалению, я про этот многотомник случайно узнала, копаясь на китайской вике, но сам текст не смогла найти не то что на русском, даже на английском или китайском. Но, если кто отыщет, непременно поделитесь.
Как-то привыкли мы, что с Востока в Европу шли орды кочевников, то гунны, то скифы, то какие-нибудь половцы с монголами.
Однако, был в истории момент, когда европейские кочевники наводили страх на население земель Азии. Эти индоевропейские кочевые племена, родом откуда-то из причерноморских степей, оказали влияние не только Центральную Азию, но и на Древний Китай. (Например, принесли с собой чуму.) А отдельные отголоски, судя по всему, достигли и Японии. Впрочем, обо всём по порядку.
Колесница индоевропейского происхождения
Праиндоевропейцы одомашнили лошадь, приставили к волокушам колёса и впрягли в получившуюся повозку животинку. Поучаствовав в использовании Балкано-Карпатской металлургической провинции, усовершенствовали бронзовую выплавку уже в Циркумпонтийской металлургической провинции. В общем-то это всё и многое другое позволило индоевропейским народам показать остальному населению Евразии, кто станет будущим хозяином земель на долгие годы.
Овладев новыми технологиями, племена с разными диалектами праиндоевропейского языка ринулись в стороны на освоение новых пространств примерно в IV тысячелетии до н.э. (Ну как новых... Какую сторону их распространения ни возьми, обязательно найдётся учёный, который скажет, что именно там была изначальная родина праиндоевропейцев. Впрочем, не это тема сегодняшнего рассказа.) Это положило начало возникновению индоевропейских ветвей языков.
Несмотря на разные подходы к распространению (одни были кочевниками, другие скорее оседлыми; одни занимали территории за счёт молодых воинов, другие переселялись целыми семействами и т.д.) возникает ощущение, что разбегавшиеся племена регулярно проводили семинары по обмену опытом и повышению квалификации. Практически все существенные улучшения быстро получали распространение во всех языковых ветках племён.
Изобретение колесницы - той же повозки, но со спицами в колесах, дало старт её распространению от восточных до западных границ языковой общности. И колесница претендует на роль "убер-оружия" индоевропейских племён. Ведь, как показали испытания реконструированной колесницы, она стала военным болидом тех времён - её смогли разогнать до скорости в 40 км/ч.
Иван Семьян: "Археология конфликтов в эпоху бронзы"
Эта способность к обмену новшествами достигла такого уровня, что породила Сейминско-турбинский феномен (2300—1700 годы до н. э.). На обширном пространстве от Финляндии и Молдавии до Монголии и Синьцзяна протянулась широкая полоса со схожими характерными металлическими изделиями. Это было названо "феноменом", так как находки были характерны для разных археологических культур. Находки были найдены в захоронениях воинов-кочевников, передвигавшихся на лошадях или двухколесных повозках/колесницах.
Находки из захоронения
Старт феномену дал Горный Алтай с его оловянными рудами. Бронза с оловом здешних мест стала основой для металлических изделий всех культур, попавших под влияние. Предполагается, что первые попавшие сюда индоевропейцы (примерно 3000 лет до н.э.), смешались с местным населением и дали старт развитию металлургического комплекса.
Одними из таких европеоидов считаются носители тохарских языков, поселившиеся в Таримской впадине.
Носителей тохарских языков (языки ārsí и kučaññe) принято называть псевдотохарами, они были оседлыми в тех краях. Не путайте с истинными тохарами - кочевыми, которые говорили на восточно-иранских языках, потомками которых стали таджики, пуштуны и уйгуры. Вот так их соседи сначала попутали, а вслед за ними и более поздние учёные.
Распространение тохарских языков A (голубой цвет), Б (розовый) и C (жёлтый) в Таримском бассейне.
Родина носителей тохарских языков не ясна. Одни предполагают выход из балановской культуры как части фатьяновской общности, другие из чемурчекской культуры Алтая, которую в свою очередь выводят с территории Франции, третьи - с Афанасьевской общности археологических культур. И это ещё не все варианты.
Фатьяновская культура (розовая). Восточная часть ареала выделяется в отдельную балановскую культуру.
Афанасьевская культура
Помимо носителей тохарских языков, в этой же впадине поселились и другие индоевропейцы - носители иранских языков, выходцы из упоминавшейся афанасьевской культуры. Позже именно они станут истинными тохарцами. Их же будут ассоциировать с юэчжи, а позже некоторые из них станут частью уйгуров. Впрочем, в уйгурах могли поучаствовать и псевдотохары. Есть осторожные предположения, что в эти края могли прорваться какие-нибудь иные индоевропейцы, носители исчезнувших ветвей языка.
В любом случае, в окрестностях Таримской впадины индоевропейцы появились раньше тюрков и монголов. Они же оказали громадное влияние на всю округу. Например, считается, что именно эти индоевропейцы научили хунну использовать верховую езду и тактику нападений на оседлых соседей. Китайцы от них научились использованию колесниц, а заодно улучшили свою технологию бронзового литья. А заодно, похоже, что почти весь арсенал наступательного вооружения времён государства Шан, за исключением наконечников стрел, состоял из достижений сейминско-турбинского феномена - наконечники копий, ножи, топоры. (Про китайские государства того периода - Кратко о северном Китае и окрестностях. От Ся до Чжоу)
Более того, влияние на Китай со стороны индоевропейских племён возникло ещё ранее - во времена культуры Эрлитоу (2100-1500 лет до н.э.), в которой произошёл переход от неолита к бронзовому веку, а точнее её третьей фазы. Именно к этому времени относят первые находки, которые имеют явный не китайский стиль.
Некоторые исследователи замечают вклад древних индоевропейцев и в китайскую мифологию - считается, например, что китайский образ дракона, хоть и возник ранее появления описываемого выше феномена, но позже вобрал в себя и элементы индоевропейского крылатого змея. Заодно в китайский попало и несколько слов индоевропейского происхождения, например, лошадь (ma, mak, ср. монгол. mori), гусь (ngan, ср. япон. gan), молочный продукт (lac < *klac, реконструкция), собака (hьn < * k'iWen), мёд (*miet).
Таким образом, племена древних индоевропейцев, говоривших на тохарских, иранских и, возможно, на каких-то ещё языках (лошадь, гусь, например, не имеют родственные слова в тохарских и иранских языках), достигли восточных земель и оставили наследство в виде генетики, достижений металлургии и мифологии. Позже они были частично вытеснены китайскими, монгольскими и тюркскими народами обратно на запад и на юго-запад. А сейчас Синьцзян-Уйгурский автономный район является одной из заноз на теле КНР.
Кстати, славянское слово "тьма" в значении "десять тысяч" предположительно пришло примерно к XI веку из тюркского "tuman", то есть "десять тысяч, мгла". (Мы же помним про тумены монгольских войск в походе на Русь.) А в тюркский это слово попало... из иранских языков (авестийское "dunman" - туман) и/или тохарских ("tumane, tumāṃ" - "десять тысяч").
Источники наиболее спорных данных вы можете посмотреть здесь:
Клейн Л. С. "Древние миграции и происхождение индоевропейских народов"
Ковалёв А. А. "О происхождении комплекса форм бронзовых лезвийных изделий Древнего Китая (эпохи Ся-Шан)"
Недавно делал тест по этому поводу, захотелось еще раз пройтись по этой животрепещущей уже несколько тысяч лет теме. Прошу любителей исторических тестов проследовать по ссылке https://t.me/nhistory
Для начала давайте ответим на второй вопрос.
О главной причине устойчивости китайской цивилизации
Китайская цивилизация стоит в ряду самых древних в мире. Да, она не настолько древняя как Шумер или Египет, но она с относительно малыми изменениями существует и по сей день. О Шумере забыли еще во времена эллинизма, Египет нынешний - это по сути арабо-мусульмане на древнем многослойном субстрате, а Китай - это, хоть и с некоторыми оговорками, такой же Китай. Я глубоко уверен, что и в будущем Китай будет до последнего стоять особняком, когда страны начнут интегрироваться и сливаться воедино. Дело в самобытности культуры и прочности культурно-исторического основания страны и цивилизации.
О географическом детерминизме.
Для начала нужно сказать о термине «географический детерминизм», то есть, географическая предопределенность. Согласно теории этого самого географического детерминизма, существует непосредственная зависимость строения человеческих обществ от природных условий. Например, если земля изрезана морем, существуют многочисленные удобные гавани, то народ скорее всего будет заниматься морской торговлей в частности и мореходством вообще, как это было в Древней Греции. Если дана степь, где не на что облокотиться, зато много травы и рек, то там будут жить кочевники-скотоводы. Если имеется какая-то большая плодородная река (или реки) и однородный рельеф, то там природа поспособствует появлению аграрного общества с более или менее ярко выраженной в своем деспотизме монархией, как это было в Египте.
География Греции благоволит мореходству и торговле. Отсутствие крупных плодородных областей приводит к ведению мелкомасштабного сельского хозяйства, где небольшие группы людей независимы друг от друга. В результате мы имеем индивидуализм и развитие демократии.
Взглянув на регион Восточной Азии, мы увидим, что там, где ныне находится Китай, геологические и климатические процессы создали уникальную среду.
Собственно, Китай. Как и полагается, в центре мироздания.
Во-первых, страна находится в поясе, где можно заниматься очень продуктивным земледелием. Огромные реки, в первую очередь Хуанхэ, способствуют не только сельскому хозяйству, но и удобной коммуникации разных регионов. Относительно плоская территория Великой Китайской равнины делала возможной строительство каналов и прочих ирригационных сооружений. Но плоскость и однородность этой земли и отсутствие естественных рубежей естественным образом создают условия для существования только одного государства, по крайней мере на этапе развитой государственности. Иными словами, в то время, как изрезанная морями и горами Европа служит домом для массы разных государств и народов, Великая Китайская равнина сама по себе провоцирует центростремительные тенденции. Как показывает практика, все государства и племенные объединения на территории Великой равнины постепенно попали под власть Сына Неба.
Ландшафт севера Китая
Во-вторых, регион в значительной степени изолирован. На севере лежит пустыня Гоби, на востоке находится море, на юге труднопреодолимые джунгли. На западе же имеются мощные горные системы Тянь-Шаня, Памира и Гималаев. Тут надо подчеркнуть, что существуют и более изолированные территории. Китай - это все-таки не Мордор или Гондолин. Люди все равно мигрировали, но в меньших масштабах, чем это было на западе. Тем не менее массовый и постоянный взаимообмен идеями с западными цивилизациями был существенно осложнен.
Относительная изоляция региона
Эти два ключевых момента сделали появление огромной централизованной и при этом довольно замкнутой имперской системы практически неизбежным. Из-за площади региона и плодородия почвы эта система самодостаточна, из-за того, что она самодостаточна она довольно консервативна и тяжело впитывает новые иностранные веяния. Площадь плодородных земель очень большая, их продуктивность крайне высока, из этого следует не только то, что население огромно, но и то, что избыточный продукт позволяет содержать массу людей, не задействованных в производстве пищи. Это многочисленные ремесленники, воины и, конечно, чиновники. Бюрократический аппарат был по сравнению с другими обществами невероятно раздут. Класс чиновников сливался с учеными, это приводило к развитию науки и образования.
Вышеупомянутый избыточный продукт и огромное население способствует развитию системы учета и контроля. Когда у тебя в подчинении сотни тысяч людей, а урожайность исчисляется тысячами тонн, неплохо было бы уметь все это посчитать и записать. Таким образом в Китае еще во 2-м тысячелетии до н.э. независимо появляется письменность, прямой потомок которой живет и здравствует по сей день.
Цзягувэнь - первые образцы китайской иероглифики
Как и любое консервативное общество, Древний Китай выделялся культом предков и вообще преклонением перед старыми временами, которые воспевал Конфуций. Это, а также наличие целого класса учёных чиновников вылилось в развитие исторической дисциплины. К записи истории там испокон веков относятся очень скрупулезно, поэтому история Китая с конца бронзового века известна очень хорошо. Возможно, именно это почитание истории стало одним из факторов долговечности и стабильности самой цивилизации. Когда ты опираешься на государственную традицию прошлых веков, подражаешь усилиям великих людей древности, то и государство у тебя будет примерно таким же, как и в старину.
Именно поэтому Китай, несмотря на смену династий, кровавые усобицы, вторжения из "варварской периферии" и прочие катаклизмы остается Китаем.
После этого обширного обзора начнем говорить о событиях
Итак, люди современного вида появились на территории Китая примерно 50-45 тыс. лет назад, заселение шло с двух направлений - с запада и юга. С юга по палеолитическому побережью шли люди восточно-экваториального расового типа, подобные австралийским аборигенам и веддам. С запада из центра континента шли предки монголоидов. Как показывает практика, вторые взяли верх и вытеснили и ассимилировали первых.
Прибрежный клан против внутриконтинентальных мигрантов
Интересный момент в том, что в Китае, судя по всему, обитал другой вид или подвид людей - денисовский человек, который был истреблен и частично ассимилирован, как и неандертальцы на Алтае и в Передней Азии.
В неолите уровень моря поднялся. Китай стал более изолирован, так как огромные прибрежные территории были затоплены таянием ледников. При этом климат стал более благоприятным, что вылилось в неолитическую революцию на западе. Суть этого эпохального и самого, не побоюсь этого слова, значимого события в истории человеческого вида в том, что люди перестали охотиться и собирать, а начали больше сеять и выращивать, что поделило всю историю планеты на до и после.
Неолитическая революция. Хрестоматийная картинка
Несколькими тысячелетиями позже в Китай пришли технологии производящего хозяйства, люди перестали опираться на охоту и собирательство, в регионе начали засеивать просо и пшено, а также выращивать свиней и собак, которых употребляли в пищу. Археологическая культура называется Яншао. Она сменилась культурой Луншань, многие элементы свидетельствуют о том, что шел активный приток мигрантов с запада. Появились пшеница, крупный и мелкий рогатый скот. Тут надо отметить, что население говорило на языках сино-тибетской семьи, которая, как считается, согласно сино-кавказской теории, родственна северо-кавказским и вымершим хуррито-урартским языкам Передней Азии. Видимо, из-за увеличения численности населения часть людей начали переселяться во все стороны, в том числе и на Дальний Восток.
Культуры Луншань (слева) и Яншао. Яншао более древняя
Культуру Луншань ассоциируют с легендарной династией Ся, известной из исторических хроник. Но, так как не найдено артефактов с письменностью, относящейся к тому периоду, большинство ученых вне Китая не признают существование этой династии.
Примерно в 1600 до н.э. появилась первая признаваемая всеми династия Шан. Их правители с титулом ван известны из многочисленных гадательных надписей - вырезанных на панцирях черепах иероглифах. Это первая известная письменность в Китае, причем самые древние из них уже очень развиты и упорядочены. Это может означать, что более древние формы письменности есть, но пока не найдены.
Собственно, владения шанского вана и его вассалов
Ван был правителем и одновременно первосвященником главного бога - Шанди, который являлся по понятием шанцев предком царского дома. Как обычные люди делали подношения своим предкам, чтобы они на небе замолвили за своих потомков словечко, так и ван на земле обращался к главному богу на небе.
Первые ваны были благодетельны, а вот последние оставляли желать лучшего (это вообще станет одной из основных китайских традиций): последний шанский ван Чжоу-синь был тираном и самодуром.
Неудивительно, что против него восстал правитель вассального племени Чжоу по имени Фа (вошел в историю под именем У-ван - “воинственный царь”). Примерно в 1047 году до н.э. он сверг шанского правителя и сам провозгласил себя ваном. При этом он воздал почести предкам шанского правящего дома, проявив к нему таким образом уважение. Уважение к своим предшественникам, хоть они и были врагами, тоже станет характерной чертой китайской политической культуры.
Ландшафты Западного Чжоу
Вообще чжоуская эпоха, продлившаяся с 1047 года по 256 до н.э., - одна из наиболее важных в истории Китая, так как именно в этот период было заложено то, на чем Китай зиждется до сих пор. У-ван раздал приближенным и отличившимся в войне с шанцами уделы, таким образом, началась эпоха, подобная эпохе феодальной раздробленности в Европе. Это имело далеко идущие последствия.
Чжоуские ваны приняли для себя еще один титул Тяньцзы, что значит “Сын Неба”. Теперь все духи предков, которые сидели на небе, можно сказать, сублимировались в одно духовное понятие Небо. Все последующие ваны и императоры тоже носили этот титул, а Китая получил еще одно название Тянься - Поднебесная.
Появилась концепция Мандат Неба. Это значило, что если какой-то человек соединяет в себе силу, благородство и человеколюбие, Небо наделяет его своим благоволением, и такой человек может свергнуть правителя, который это высшее благоволение потерял. Причем мандат Неба теоретически мог получить даже иностранный правитель. Этим обосновывались все последующие мятежи против правящего дома, а также внешние завоевания.
Картинка выше: В середине мироздания сидит Сын Неба (), далее идут сорта зависимых земель. Картинка ниже: Желтым отмечены исконные владения Ся, Шан и Чжоу (Китайской цивилизации), остальными цветами - "четыре варварских моря".
Кроме того, появилась концепция противостояния Поднебесной и варварской периферии. Сын Неба объявлялся источником небесной благодетели, от которого сила дэ распространялась по земле как электричество. Все, что было рядом с правителем, освящалось небесной благодатью. Понятное дело, что до дальних уголков земли благодать не доходила, поэтому там жили грязные варвары. Известно то, что древние китайцы, которые тогда сами себя называли хуася или байсин (“сто фамилий”), делили окрестные народы на четыре варварских моря, по сторонам света: западные жуны, северные ди, восточные и и южные мань. И если две последних категории, к которым относились предки корейцев, японцев, вьетов, хмонгов и тайцев считались более или менее приличными народами, то западных и северных варваров считали совсем пропащими. Как показывает практика, именно оттуда предки и родственники современных тибетцев, тюрков, монголов и маньчжуров в действительности постоянно угрожали Китаю.
Как и прежний царский дом, чжоуская династия постепенно начала вырождаться. Правитель Ю-ван в 771 году до н.э. заигрался с наложницей и обидел важных людей, которые навели на столицу варваров-жунов, что и привело к краху Западного Чжоу. Его преемник Пин-ван перенес столицу на восток, ознаменовав новую эпоху Восточного Чжоу. Эта эпоха делится на два больших периода “Весны и Осени” (771-403) и “Сражающиеся царства” (403-221).
Период Весен и Осеней - это эпоха дичайшей раздробленности: территория Поднебесной и так не страдавшая излишней централизацией распадается на более чем 200 мелких и крупных уделов. Ван остается духовным главой и юридическим сюзереном удельных князей-гунов.
До начала железного века в Китае (VIII век до н.э.). Каждый город - по сути государство.
В этот период в Китай проникает технология выплавки железа, намного позже, чем на западе. Если хетты на территории нынешней Турции активно использовали железо в 12 веке до н.э., то в Китай оно пришло и прочно закрепилось семью веками позже.
Чем так важна эта историческая веха?
Железо позволяло массово выпускать орудия труда. Они сменили бытовавшие тогда каменные, медные и деревянные орудия. Таким образом, большие территории были освобождены от леса и пошли под эффективную распашку. Это привело к тому, что очень быстро растет урожайность, а от этого и население. Весь социально-экономический уклад претерпел изменения из-за этого технологического прогресса.
Из железа делали не только орудия труда, но и оружие. Если бронза была дорогим и престижным материалом, то железо сделало оружие массовым. Прежние малочисленные дружины сменяются огромными армиями ополченцев. Огромные армии приводят к крупномасштабным войнам. Если в 6 веке до н.э. против Царства Ци выступила коалиционная армия в 30 тысяч человек, и это считалось неслыханным воинством, то в 260 году до н.э., через три века, в битве при Чанпине между армиями царств Цинь и Чжао у обеих сторон было по нескольку сот тысяч воинов.
Бронза - это красиво, но дорого
Ряд уделов на фоне этой хозяйственной революции быстро растет, а их количество неуклонно сокращается. В период “Сражающихся царств” выделилось семь крупных государств, правители которых сосредоточили в своих руках большую власть и уже не считались с чжоуским ваном, чье положение свелось к положению чисто духовного лидера, вроде поздних римских пап.
После начала железного века в Китае (497 год до н.э.). Голубым отмечены малые уделы. Обратите внимание насколько меньше стало государств.
Гуны государств Чу, Цинь, Чжао, Ци и других сами объявили себя ванами и боролись друг с другом не на жизнь, а на смерть. При этом борьба их шла не только в военно-политическом плане, но и в идеологическом. Приход железа подтолкнул значительные трансформации в обществе, появилось много доктрин в духе “как нам обустроить Китай”, зачастую противоречащих друг другу. Этот период характеризуется массой бродячих политиков, которые предлагали на суд ванам свои политические и экономические программы, зачастую такие наемные философы становились канцлерами.
Среди разных школ выделялись конфуцианство и легизм. Согласно учению Конфуция, который стал канцлером в княжестве Лу, правитель считался отцом, а его подданные детьми. Благородный человек, который впитал идеи Конфуция, должен был уважать старые времена, почитать старших, относиться друг к другу с человечностью.
Ему противостояла школа фа-цзя, законников-легистов. Один из их идеологов Шан Ян пришел ко двору западного полуварварского по происхождению царства Цинь и предложил свою программу. Во-первых, все должны были подчиняться закону, а не обычаю. Все население подразделялось на дворы, и за малейший проступок преступнику грозила казнь, а его двор отправлялся на каторгу. Все занятия, кроме “Единого” (сельского хозяйства и войны) порицались вплоть до полного запрета. Шан Ян верил, что только страх перед законом и неотвратимость наказания могут наставить людей на путь истинный. Также он проводил программу бесплатной раздачи пустынных западных земель, освобожденных от налогов на долгий срок, переселенцам из других царств. Эффективность реформ Шан Яна была доказана тем, что царство Цинь резко выбилось в лидеры среди царств и начало экспансию на восток.
Война - это единое
Иронично, но Шан Ян сам был осужден за измену новым правителем и казнен в соответствии со своим законом вместе со всем своим родом. Но реформы его остались в силе, и окрепшее царство Цинь через сто лет во главе с ваном Ин Чжэном в 221 году до н.э. покорило все китайские царства. Ин Чжэн впервые взял титул хуанди под именем Цинь Шихуанди и образовал первую китайскую империю Цинь.
В новоиспеченной империи царили драконовские законы легистов. Люди массово попадали на каторгу и отправлялись строить Великую стену, Великий канал, многочисленные дворцы или знаменитую гробницу Цинь Шихуанди.
Гробница Цинь Шихуана
Неудивительно, что, как только Цинь Шихуан почил, в стране вспыхнул ряд восстаний, и после некоторых пертурбаций власть захватил бывший мелкий чиновник Лю Бан, который провозгласил династию Хань. Самые строгие законы были отменены, налоги значительно ослаблены, немного позже главенствующей доктриной стало слегка трансформировавшееся учение Конфуция, которое с тех пор стало прочной основой для всей китайской цивилизации. Эта династия стояла у руля больше 4 веков (206 до н.э. - 220 н.э.), она окончательно сформировала имперскую систему, которая существовала до 1911 года. Все последующие династии ориентировались на Хань. Даже самоназвание китайского народа “хань” взято от названия империи Хань.
Западная Хань и территория современного Китая
Была создана настолько прочная система, которую никто и никогда не смог сломать. Ни одно восстание или внешнее завоевание не поколебало идею единого сильного Китая. Было множество разных династий, переживших массу взлетов и падений, но суть оставалась одной. Китай всегда возрождался из пепла обновленным и более сильным, он захватывал новые территории. Даже вторгавшиеся завоеватели постепенно перенимали сильнейшую китайскую традицию и сами постепенно становились китайцами.