История нашего мира в художественной литературе. Часть 32. «Финикийский корабль»⁠⁠

Всем привет!

Сегодня история сдвинется в Финикию, а оттуда…много куда ещё. Но для начала всё же скажу немного про Финикию. Региона этого я и в более ранних заметках касалась, но о самом регионе не говорила. Да-да: назвать Финикию именно страной как-то язык не поворачивается. Потому что в плане государственности, судя по тому, что я об этом читала и знаю, это можно было назвать в лучшем случае конфедерацией, что-то вроде нынешней Швейцарии или того покруче. Хороший пример из древности – греческие полисы. Это сейчас мы говорим «Греция», на самом деле её как единого целого ни тогда, ни долгое время позже не существовало. Были города-государства. Вот и в Финикии так же.

Вообще у них с Грецией немало общего: сформировавшись, по сути, примерно в XIII-м веке до н.э., после упадка Древнего Египта, который прежде контролировал эти территории, Финикия достигла своего расцвета и начала активную колонизацию в период ок. 1200-800-х годов до н.э. Причина состояла в том, что финикийцы сделали ставку на ремесла и торговлю из-за недостатка плодородной земли, и не прогадали. Финикия торговала практически со всеми странами и государствами древнего мира, а финикийская письменность стала одной из первых зафиксированных в истории систем фонетического письма и была принята на вооружение древними греками. Мощнейшими городами-государства стали Сидон (нынешняя Сайда в Ливане), Тир, Акко, Берит (нынешний Бейрут), Библ (Гебал), Триполи и Арвад. Иногда к финикийским городам относят ещё и Угарит. В основном Финикия располагалась на территории нынешнего Ливана. Это как бэ намекает на то, что одним из главных финикийских товаров был знаменитый кедр, который особенно любили египтяне (см. историю про Путешествие Уну-Амона). Правда, когда стали его не только продавать очень активно, но и пускать на огромные корабли, от кедровых лесов вскоре мало что осталось. Гринписа тогда не было, так что история не исключительная.

Прославившиеся как предприимчивые торговцы и умелые моряки финикийцы охотно шли на службу к правителям соседних государств, и им не чужда была тяга к авантюрам, приключениям и морским путешествиям любопытства ради. Так что неудивительно, что задолго до греков они, как никто другой, активно исследовали мир, попутно создавая новые города. Так около 1100-го года до н.э. на юге нынешней Испании они основали Гадир (ныне Кадис), торговавший с древним городом Тартесс, а ещё облюбовали Сицилию, Корсику, Сардинию и побережье Северной Африки, в частности, на территории нынешнего Туниса основали Утику (я об этом упоминала) тоже около 1100-го года до н.э. Карфаген же неподалеку основали выходцы из Тира уже в IX-м веке (традиционным годом считается 814-й до н.э., а легендарной основательницей Дидона (Элисса) из Тира), с чем никак не могли смириться, я смотрю, ранние советские писатели. Ну, или у них были иные данные. На достигнутом финикийцы не остановились и не позже VIII-го века до н.э. (хотя вряд ли и раньше IX-го) основали Ликсус на территории современного Марокко. Кстати, Танжер тоже они основали. Но позже. И ещё кучу городов.

Северная Африка до появления там финикийцев не сказать, что блистала какими-то цивилизациями, не считая египетской. Её жители в основе своей, подобно ливийцам из египетских хроник, жили преимущественно кочевым или полукочевым скотоводством и отчасти рыболовством. До определенного момента жители древних государств даже названий тех племен не знали. Одними из первых, с кем они познакомились, стали нумидийцы или их предки. Они стали торговать с карфагенцами, что принесло им немалые выгоды (и немалые проблемы, впрочем, тоже, так как мирно сосуществовать получалось не всегда), а ок. III-го века и вовсе создали на территории нынешнего Алжира собственное государство, Нумидию. Но об этом как-нибудь в другой раз. Скажу лишь, что все эти племена считаются предками нынешних североафриканских берберов. И есть мнение, что берберские же племена когда-то заселили Канарские острова, дав начало гуанчам. Но это не точно. Тем не менее эту тему не обошёл вниманием в своей книге один писатель, и сегодня вот расскажу о повести...

«Финикийский корабль» В. Яна

Время действия: Х век до н.э., около 969-936 годов до н.э. Время правления царей Соломона и Хирама I Великого, царя Тира и Библа. Поскольку Ровоам, сын Соломона и тоже будущий царь, здесь упоминается как мальчик, вероятно, младшего подросткового возраста, дело может происходить около 960-958 гг. до н.э.

Место действия: Финикия (территория современного Ливана), Израильское царство, Утика (Карфагена ещё не было, сейчас там Тунис), земли нумидийцев (территория современного Алжира) и условных ликсусов (самого Ликсуса ещё тоже не было, ныне это территории Марокко), Канарские острова.

Интересное из истории создания:

Василий Григорьевич Ян (1874-1954), настоящая фамилия которого Янчевецкий, был не только советским писателем, публицистом, поэтом, драматургом, сценаристом и педагогом, но и сыном антиковеда Г. Янчевецкого и братом востоковеда Д. Янчевецкого. Интерес к истории, благодаря этому, у него возник однозначно, но со знаниями вышло уже не так однозначно. Повесть «Финикийский корабль» он написал в 1931-м году для подростков. Прологом к ней служит выдуманная история о найденных при раскопках глиняных табличках с «удивительным рассказом, и неважно, правда это или нет». На деле же В. Ян не придумал ничего лучше, кроме как при создании данного произведения опереться на труды карфагенских и греко-римских авторов, а ещё на Библию, причем, на что больше, сказать трудно. Что легко сказать – выбор таких источников в качестве основных (или единственных?) на пользу произведению не пошёл. Второе, что важно знать, это то, что Ян вложил в это повествование свои идеи и взгляды, и сама повесть создавалась именно для их демонстрации, а не для знакомства читателей с реалиями древнего мира, как это было в случае, например, Р. И. Рубинштейн и во многом Р. В. Кинжалова. Но об этом я ещё скажу позже.

О чём:

Не считая пролога, история начинается с того, что в поселении Авали близ Сидона живёт мальчик-подросток (возраст его не указан, но, полагаю, ему около 10-13 лет) по имени Элисар (или сокращенно Эли) со своей матерью по прозвищу Ам-Лалайт (сейчас схожим образом могут называть женщин в арабских странах, например, Умм-Валид, где Умм означает «мать» аналогично «ам», но Валид (в противовес личному женскому имени Лалайт) – это имя сына женщины, а не её собственное, т.е. буквальный перевод "Мать Валида"). Элисар, чтобы прокормиться, пошёл в ученики-подмастерья к местному гончару, и в день, когда у дверей их дома решил поискать помощи блаженный, хотя и очень учёный старик Софэр, из-за этого случая опоздал на работу. Вроде бы ему удалось даже отбрехаться тем, что он принимал у себя странника, который хорошо ему заплатил за сделанный им глиняный светильник в виде корабля, и, услышав, что такой богач придет к нему в мастерскую, гончар сменил гнев на милость. Но ненадолго: когда Софэр реально пришёл, но отказался играть в игры с разводом богатого лоха на бабки и после этого ушёл, гончар обвинил в неудаче мальчика и прогнал его. Так паренек остался без работы. Справедливости ради, старикан, хотя и полез не в своё дело, помешав Ум-Лалайт пойти и поговорить со взбрыкнувшим работодателем на тему ТК и трудовой инспекции, дабы тот принял сына обратно, не свалил в закат, а попытался помочь.

Ну, как помочь…Зачем-то он стал учить Эли писать, а потом потащил за собой в Сидон, чтобы узнать не возьмут ли его самого на борт строящегося в Авали финикийского корабля, который должен был отправиться в очень дальнее плавание. Хозяин корабля, узнав, что старик разбирается в медицине, согласился позволить ему плыть на его судне в обмен на услуги лекаря. Попутно Софэр и Эли решили спросить, не знает ли судовладелец чего о судьбе некого плотника Якира из Авали, отца Элисара. Но тот покрутил пальцем у виска и ответил, разумеется, что и при желании б всех мимо проходящих крокодилов плотников не запомнил бы. Тут-то и выяснилось, что Якир был в числе тех, кого по приказу царя Хирама направили в Израильское царство к царю Соломону, для помощи при возведении дворцов и храма. И вопрошающим посоветовали отправиться для наведения справок именно туда. Когда корабль достроили и спустили на воду, так они и поступили.

Путешествие было увлекательным, но безрезультатным. Конечно, если не считать того, что старикан Софэр успел вылечить какого-то моряка, у которого нашли медную бляшку с надписью, которую…тарарам, сделал плотник Якир из Авали, сообщая, что оказался захвачен пиратами и попал в рабство в далекой стране Канар (я щас не шучу, серьёзно). Полные решимости Софэр и его юный друг покинули город, взошли на корабль…и вскоре после отплытия выяснилось, что судно захватил знаменитый пират Лала-Зор. Ситуация приняла бы совершенно скверный оборот, кабы не выяснилось, что им оказался тот самый вылеченный Софэром моряк. Дальше пересказывать не буду.

Отрывок:

Подобрать его было трудно, как никогда, но мне понравился этот эпизод:

«…Позади себя я услышал шипение и оглянулся. Две большие, длинные, как жерди, черные змеи ползли по белым плитам. Они высоко подняли головы и шипели, как гуси, приближаясь с двух сторон ко мне. Отступив назад, я прижался к спине каменного бога и едва не упал — сзади меня открылась дверца, я проскочил внутрь и захлопнул ее. Сверху проникал слабый свет.

Ступеньки вели к голове бога. Справа в углублении в медном котелке тлели раскаленные угли. Возле них висела связка восковых свечей. Я поднялся по ступенькам, и моя голова оказалась в пасти каменного бога.

Снаружи послышались голоса. Неизвестные говорили совсем близко.

Женский голос ласково уговаривал:

— Дедушка, не бойся, подходи ближе. Подымись сюда и сядь на ступеньках, а я буду петь молитвы. Подержи корзинку с голубями. Я посмотрю, здесь ли жрец Эшмуназар.

Слабый, старческий голос отвечал:

— Не отходи от меня, Эмашторет! Я боюсь этого бога. Он глядит на меня огненными глазами, точно хочет каменной лапой раздавить мне голову.

Сандалии Эмашторет застучали по каменным плитам. Она воскликнула:

— О священные змеи, не троньте меня! Вот я принесла вам чашку молока.

Я не сделала ничего дурного, пропустите меня в храм!

Скрипнула дверь. Кто-то сердито спросил:

— Что тебе нужно? Зачем тревожишь меня так поздно?

— Я целый день работала на поле и освободилась только сейчас. Протяни мне руку милосердия и разреши мне произнести молитвы всемогущему Ваалу-Хаммону.

— Ну, хорошо, хорошо, дочь моя! А ты не забыла принести положенное даяние в пользу храма? Не скупись, не жалей даров на богоугодное дело.

— Я принесла двух белых голубей, четыре рыбки и сноп пшеничных колосьев.

— Скупы стали люди, — хрипел жрец. — Другие не жалеют для нас барана или теленка. О чем ты хочешь молиться?

— Шесть лет назад в этот день я потеряла сына. Он с другими мальчиками играл на морском берегу. Подъехали лодки, в них сидели злые люди. Они схватили детей и увезли их в море. Только двое из игравших на берегу прибежали домой и рассказали про кражу детей… Тогда моему сыну было десять лет…

— Стань здесь на колени, — ответил жрец, — закрой глаза, протяни могучему богу руки и молись.

Нежный голос запел песню, в которой чувствовалось глубокое горе:

Верни мне сына, моего прекрасного сына! Он был похож на жемчужину в раковине. Он был мое сердце, И сердце мое вынули у меня. Верни мне сына, моего прекрасного сына! И месяц и солнце по очереди светят на землю. Они освещают и днем и ночью мою грустную жизнь. Все для меня померкло с потерей сына, И в сердце моем и пламя и ад. Верни мне сына, моего прекрасного сына! Неужели он убит и не видит больше и не слышит? Лгут они, лгут! Не умер он, а скитается по свету. Кто скажет мне, несчастной, где мой прекрасный сын? Я обернусь белой голубкой и полечу к нему.

Этот голос походил на голос моей матери, песня говорила о том же горе, которым страдала теперь Ам-Лайли. Невольные вздохи стали вырываться из моей груди. Я не мог больше удержаться, стал сильнее всхлипывать и наконец громко зарыдал.

Голоса затихли, раздался шепот:

— Ты слышишь? Даже сердитый бог Ваал-Хаммон не выдержал и сам заплакал.

Потом раздались крики и топот ног.

Я поспешил выбраться из каменного бога и вышел на ступеньки храма…»

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Я, конечно, могла бы написать, мол, да не, в целом классная книжка, можно почитать на ночь…чтобы заснуть скорее. Но мы договорились, что я буду честно делиться впечатлениями, поэтому…да начнется разнос.

Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать. А раз так, то начну с того, что проще охватить, потому что этого было намного меньше – с хорошего. Из хорошего, несомненно, то, что здесь короткие главы. Это очень помогает удержать внимание. Иначе я бы даже за два-три дня это не осилила. Кроме того, мне правда понравились стихотворные вставки-песни. Этот тот удивительный случай, когда песни в тексте реально воспринимаются как песни, и ты практически слышишь, как они должны звучать, и вот-вот начнешь мурлыкать в такт. Признаюсь честно, раньше никогда с таким не сталкивалась. Да вот незадача-то – принадлежат они (во всяком случае, часть) перу не В. Яна, а А. Шапиро и других. Например, песня из процитированного отрывка, якобы, взята из «Сирийских рассказов» С.С. Кундурушкина. Впрочем, не прочитай я эту повесть – я бы ни о чём таком не узнала. Ну и, приходится признать, что в некоторые моменты на автора, видимо, всё же находило вдохновение, и его описания выходили довольно живописными и атмосферными. Хотя, в основном, нет. Почему – сейчас объясню.

Как я и сказала, с историчностью в этом произведении большие проблемы, кто бы ни утверждал обратное. Походу, В. Яну никто не сказал, что древние авторы могут немного прип…приукрасить, а ещё ошибиться и чего-то не знать вовсе. И, если претендуешь на историчность, то можно же не только к древним историкам обратиться, но и к современным тебе, благо связи есть. Ну там, к таким славным учёным как С.Я. Лурье, В.В. Струве, да к той же Р.И. Рубинштейн, она уже семь лет как работала, и через девять лет после написания Яном «Финикийского корабля» защитила кандидатскую диссертацию. Я не знаю, может, он с кем-то всё же консультировался (ну уж с братом-то можно было), но что-то мне подсказывает, что нет. И повесть свою первым делом зачитывал сыну и его одноклассникам. Я не знаю, почему некоторые считают, что детям и подросткам любую антинаучную шляпу можно впаять, лишь бы было захватывающе, но мнение такое есть.

Кстати, о «захватывающе». Нет, не захватывающе ни разу. Может, по тем временам, конечно, и да. Но я, признаться, и из тех времен читала куда более занятные вещи. И лучше написанные. В. Ян написал простую, местами до банальности, историю столь же незамысловатым языком, причем местами прибегая к довольно странным языковым вывертам (например, «Проехать до страны Канар может только очень опытный моряк», «подъехали всадники на красивых конях», «Желавшие сойти на берег поднимали платье на плечи и брели по пояс в воде»). Надеюсь, я не одна это вижу, и, что здесь не так, расписывать не надо.

Ну и, наконец, самое главное, и, видимо, вообще бич подобной литературы той эпохи – торчащие уши идеологии, причем не деликатно так подрагивающие собачьи ушки, а длинные и огромные, как у  калифорнийского зайца. Не, я так-то тоже за всё хорошее против всего плохого. Мне рабство, нищета, необразованность и прочее тоже не нравятся. Но тут есть два «но». Во-первых, причина возникновения этих и иных вещей гораздо сложнее, чем «злые, наглые и жадные буржуи и лживые жрецы «от слова жрать»». Во-вторых, если так хочется заниматься пропагандой, зачем обязательно брать для этого историческую тематику, особенно древний мир? Ну напиши, блин, про 1905-й год, тем более, если ты его видел. Напиши про XIX-й век. Хренли ты лезешь «настырно всё выше и выше» со своей моралью, не подкрепленной знаниями, вкладывая её в хоть и вымышленных, но людей из той эпохи? Когда всё это было в порядке вещей и воспринималось иначе. И понятий-то таких не знали, какими ты их наделяешь. Причем это проблема не слишком дотошных (хотя бы) авторов и прошлых времен, и нынешних. Но в ранний советский период с этим просто беда какая-то была. Открыла вот очередное произведение Ефремова, а там опять вот это вот всё, отчего я глаза обычно закатываю. Постараюсь дочитать, но про ещё один роман уже задумываюсь – а надо ли?

Я вслух задалась вопросом, почему вот одни в состоянии не впихивать свои идеологические откровения в историческую прозу и стараются в ней передать мир и людей такими, какими они, по идее, должны были быть тогда, а другие вот не могут удержаться от этого «Вот поглядите! А раньше-то ещё хуже было! А у нас-то вот уже огого!».

Причем А. Платонов в своей рецензии 1947-го года прямым текстом написал – «Нам кажется лишь, что автор поступил бы более справедливо, если бы сказал в своей книге, что ныне, в нашу историческую эпоху, человечество гораздо ближе к „Стране Счастливых Островов“». Просто рукалицо.

Кстати, о "счастливых островах". Видала я, конечно, дро любителей Какраньшии, но чтоб вот так… Потому что «уанчи», жители описанных Канарских островов древности, даже по меркам цивилизаций той эпохи жили в каменном веке со всеми сопутствующими фишечками. И, казалось бы, несложно понять, почему это такой себе идеал для подражания. Но нет.

Так вот на мой вопрос мне неожиданно ответили – «Потому что одни авторы, прежде всего, учёные (и иногда даже учёные-историки), а другие – нет». Признаться, этот ответ заставил меня серьёзно задуматься. Теперь вот буду читать и проверять эту гипотезу. Вдруг чел прав оказался?))

Вывод: «Финикийский корабль» нужно читать (если вообще нужно), прежде всего, как продукт своей эпохи. Например, если кто-то решил диссер на соответствующую тему написать. Помимо упомянутых выше положительных моментов, могу упомянуть ещё и то, что автор коснулся тех регионов, об истории которых вообще мало написано, хотя бы так. Но, увы, на этом, с моей точки зрения, плюсы заканчиваются, и большинству эту повесть я бы читать не посоветовала.

Прошлые посты искать тут:

Часть 1 (XXXI-ХХХ вв. до н.э.). История нашего мира в художественной литературе. Часть 1. «Листы каменной книги»

И самый полный перечень других частей от 1 до 16 в конце:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 16. «Война в Фивах»

Перечень частей от 17 до 30:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 30. «Царь Давид»

Часть 31. История нашего мира в художественной литературе. Часть 31. «Кольцо Соломона» и «Суламифь»