Автор: Чуркин Михаил Константинович. Лицензия: CC BY
Исключительно земледельческая ориентация крестьянских хозяйств в этом районе, рыночная доминанта приводили к нарушениям баланса сельскохозяйственных угодий и, как следствие, деструктуризации ландшафта, формированию антропогенного бед-ленда: эродированных и заболоченных почв, подвижных песков, оврагов, обмеления рек. Имеется несметное количество свидетельств современников, посвященных этим негативным явлениям.
В заключение созданной Воронежским уездным комитетом комиссии о нуждах сельскохозяйственной промышленности в 1902 г., в частности, говорилось: «В короткий пореформенный период местность уезда изменилась до неузнаваемости. Леса поредели и сократились в площади, реки обмелели или совершенно исчезли, летучие пески надвинулись на поля, сенокосы поползли в овраги и на месте когда-то удобных земель появились рытвины, вымоины, рвы, обвалы и даже зияющие пропасти» [42. Л. 15-17].
Симптоматично, что перечисленные неблагоприятные аграрно-экологические явления развивались на фоне увеличения численности населения региона и роста его плотности.
Согласно официальным свидетельствам, среднее число душ, проживавших в крестьянской избе Черноземья, составляло 6,2 человека [17. С. 16, 17].
Таким образом, для домов черноземного региона была характерна теснота, что предопределялось естественными причинами - дороговизной и дефицитом леса.
По замечанию Б. Кербле, с течением времени условия проживания в крестьянских избах становились еще более стесненными: подгнившие выступающие концы бревен отпиливали, отчего дом постоянно уменьшался в размерах [44. С. 73]. 44. Кербле Б. Русская культура. Этнографические очерки. СПб., 2008.
К сказанному необходимо добавить еще два немаловажных факта.
Во-первых, вследствие дефицита леса большинство крестьянских домов черноземной полосы не имели трубного отопления и отапливались по-черному.
Недостаток топлива в Черноземной полосе был очевиден.
Этот вопрос неоднократно будировался прессой.
В то же время для крестьянства вообще и земледельцев чернозёмной полосы в частности некоторые неприемлемые, с точки зрения исследователей, аспекты быта являлись устоявшимися, традиционными.
Так, например, в чернозёмных губерниях абсолютно преобладали чёрные, курные избы, в которых печь не была оснащена трубой и дым шел прямо в избу. Когда, ещё в крепостную эпоху, орловский помещик И.А. Всеволожский перевёл своих крестьян в Пензенскую губернию, построив для них кирпичные дома, крестьяне стали загонять в них скот, а на «задах» строили привычные курные избы.
Комментируя данное решение крестьян, А. Писемский утверждал, что курная изба доставляет «орловцам» эстетическое наслаждение. Как выражались сами крестьяне, «наша орловская баба, как из избы выйдет, так от нее скус - ветчинкой пахнет» [17. С. 6]. 17. Весин Л. Неурожаи в России и их главные причины // Северный вестник. 1892. № 1, 2.
Вместе с тем почти повсеместное отсутствие в чернозёмной России трубного отопления означало, что члены крестьянских семей постоянно находились в плохо проветриваемых помещениях, подвергались воздействию сквозняков и частых перепадов температуры; темнота, сырость, грязь в крестьянских домах содействовали распространению кожных заболеваний (чесотка).
За 5 лет (1884-1888 гг.) в 1-м медицинском участке Кирсановского уезда Тамбовской губернии из 10 508 чесоточных зимние случаи составляли 57,8%, на женщин и детей приходилось 84,4% заболеваний. Распределение лечившихся в амбулаториях Борисоглебской (Тамбовская губерния) лечебницы по отдельным формам болезни показывает, что из 1 054 пациентов 308 больных находились в клинике по причине различных форм воспалений дыхательной системы, 412 страдали желудочно-кишечными заболеваниями, 264 - чесоткой [45. Л. 5]. 45. Государственный архив Тамбовской области. Ф. 30. Оп. 79. Д. 6.
Во-вторых, у русского крестьянина имелось собственное представление о бытовых удобствах.
Выражалось это, в частности, в том, что крестьянин предпочитал держать скотину поближе к себе, чтобы легче ухаживать за ней зимой.
В одном из описаний крестьянской избы, данном крестьянином Д. Чирцовым, вернувшимся из-за границы, где он был в учении, говорится: «Семья: мать, брат женатый, брат холостой и сестра невесты. Все находились в одной избенке, теснота на каждом шагу. Изба грязная, пол никогда не моется. Печь посреди избы, по сторонам нары для спанья, под нарами теленок и штуки три поросят, которые бегают по избе, весело резвясь...» [46. С. 199]. 46. Крестьянские письма. СПб., 1911.
Общее антисанитарное состояние крестьянского жилища усугублялось отсутствием у населения элементарных представлений о необходимости и способах поддержания в домах чистоты и опрятности.
По единодушному замечанию корреспондентов «Журнала Русского общества охранения народного здравия» К.Я. Годзиковского и А.А. Островского, крестьянство не способно было понять вредного значения залежалых пищевых продуктов, грязной посуды, сырой и сомнительной чистоты воды: «Домашним лазаретом для них является лежанка на русской печи, бессменная постель, половик вместо простыни, тулуп в качестве одеяла.
В периоды массовых дезинфекций крестьяне обыкновенно прячут вещи и белье. Неизбежное от присутствия скота скопление на дворе навоза заставляет крестьянина свыкаться с грязью и отхожее место считать излишней роскошью» [47. С. 367]. 47. С. Некоторые особенности деревенских эпидемий и способы проведения в них санитарных мер // Журнал Русского общества охранения народного здравия. 1899. № 5.
Санитарно-эпидемиологическое неблагополучие великорусской деревни непосредственным образом сказывалось на здоровье женщин и детей.
В числе больных, страдающих болезнями суставов, костей и мышц, женщины составляли 61% [48. С. 618]. 48. Богданов П. Очерк санитарного состояния крестьянских жилищ Кирсановского уезда, Тамбовской губернии // Медицинское обозрение. 1890. Т. 33, № 5.
Однако наиболее чувствительным контингентом к действию неблагоприятных факторов окружающей среды являлись дети.
По исчислениям Б.Н. Миронова, младенческая смертность (до 1 года) в России до середины XIX в. составляла 300 человек на 1 000 жителей [49. С. 199]. 49. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX вв.): в 2 т. СПб., 2000. Т. 1.
К концу 1880-х гг. она снизилась до отметки 275 душ на 1 000 населения, к 1906 г. равнялась 243 человекам на 1 000 родившихся [50. С. 10, 11]. 50. Новосельский С.А. К вопросу о понижении смертности и рождаемости в России. СПб., 1914.
В 1897 г. до 5 лет доживали всего 57% новорожденных [49. С. 199].
По данным В.П. Никитенко, в конце XIX в. наибольшая смертность в детском возрасте (свыше 267,9 на 1 000 родившихся) наблюдалась в 27 губерниях Европейской России, куда входили губернии Черноземного центра (Курская, Орловская, Тамбовская, Воронежская) [51. С. 230-255]. 51. Никитенко В.П. Детская смертность в Европейской России за 1893-1896 гг. СПб., 1901.
Особенно впечатляющими показатели ранней детской смертности в России выглядят на фоне аналогичных данных по европейским государствам.
В конце XIX в. на 1 000 новорожденных в Норвегии умирали в первый год жизни 104 человека, в Дании - 144, Бельгии - 155, Испании - 186, Пруссии - 204, Австрии -251, России - 326 [52. С. 272]. 52. Покровский Е.А. Физическое воспитание детей у разных народов. Преимущественно России. Материалы для медико-антропологического исследования. М., 1884.
В определении причин высокой детской смертности в России и отдельных ее губерниях специалисты проявляли завидное единодушие, справедливо полагая, что к таковым относятся «невыносимый труд, бедность, плохие условия жизни.» [53. С. 75].
О крестьянской пище в настоящей работе было сказано много, но эти свидетельства были бы неполными без учета детского питания и так называемых систем кормления, которые земскими врачами характеризовались как «изощренные способы бессознательного и систематического истощения детей» [53. С. 77]. 53. Веретенников И.В. Брачность, рождаемость и смертность среди крестьянского населения. Тифлис, 1898.
Физическое здоровье крестьянства Черноземного центра Европейской России как фактор адаптационной готовности к переселениям в Сибирь во второй половине XIX начале XX . Текст научной статьи по специальности «История и археология». Автор: Чуркин Михаил Константинович. Лицензия: CC BY
