"Поединок с привидением"
"Поединок с привидением"
https://oper.ru/news/read.php?t=1051626714
Аудиоверсия:
https://oper.ru/video/getaudio/prividenie.mp3
"Поединок с привидением"
https://oper.ru/news/read.php?t=1051626714
Аудиоверсия:
https://oper.ru/video/getaudio/prividenie.mp3
Такой вопрос прислал однажды нам в журнал наш читатель – первоклассник Кирилл. В вопросе чувствуется досада. Мы долго думали, прежде чем ответить...
Несколько лет назад учёные-генетики совершили очень важное, можно сказать, ошеломительное открытие. Им удалось выделить ген BAZ1B. Что это за ген?
Ген BAZ1B сыграл очень важную роль в эволюционном развитии человека. Это ген-регулировщик: он регулирует работу других генов, ответственных за формирование нервной системы. Но что именно он регулирует?
Смотрите: когда ген BAZ1B чрезмерно активен, это приводит к возникновению так называемого синдрома "вечного ребёнка". Этот синдром выражается в том, что человек перестаёт расти, а его нервная система остаётся на уровне того возраста, в котором начался генетический сбой.
Значит, предназначение гена BAZ1B в том, чтобы делать человека более субтильным, более доверчивым… и вместе с тем – более дружелюбным и миролюбивым!
Знаете, у кого ещё, кроме человека, хорошо развит этот ген? У домашних животных! Особенно – у домашних лошадей и кошек. Но, заметьте, не у собак! Ведь собака, при всём её дружелюбии к человеку (хозяину), остаётся животным довольно агрессивным…
Вывод, который сделали учёные, на популярный язык можно перевести так: ген BAZ1B – это ген «одомашнивания». Он делает «диких» существ смирными и миролюбивыми.
А вот почему. Повторяем: ген BAZ1B сыграл важную роль в естественном отборе, то есть в эволюции человека. То есть именно благодаря ему первобытный человек стал человеком современным. А это значит… что эволюционное развитие человека шло по пути усиления таких признаков, как физическая слабость, дружелюбие и бесконфликтность?!..
А ведь мы были уверены, что естественный отбор действует совершенно противоположным образом! Что выживают наиболее сильные и агрессивные, а слабые и доверчивые вымирают!..
(Ну разве что Сталкер у Стругацких был с этим не согласен: "Когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко, оно умирает. Чёрствость и сила спутники смерти, гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит".)
Это удивительное открытие даёт ответ на вопрос, над которым уже долго бьются палеоантропологи: почему вымерли неандертальцы?
Когда-то давно считалось, что неандертальцы были предками кроманьонцев. Но потом выяснилось, что это два совершенно разных вида, существовавших одновременно. На протяжении тысяч лет неандертальцы и кроманьонцы не только сосуществовали, но и конкурировали, оспаривая друг у друга одни и те же территории! И, по логике, в этой борьбе видов должны были победить неандертальцы!
Во-первых, они были сильнее. Их кости были намного прочнее, а мускулатура развита несравнимо лучше, чем у кроманьонцев. Соотношение массы мышц к массе тела у неандертальца сравнимо с большими кошачьими (львы, тигры) и человекообразными обезьянами (гориллы, орангутаны).
Во-вторых, у неандертальцев были лучше развиты слух и зрение. Объём мозга неандертальца – больше, чем у современного человека! Но – за счёт височных долей мозга (отвечающих за слух) и затылочных долей (отвечающих за зрение).
Так почему же они уступили место кроманьонцам и вымерли, оставив в генах современного человека лишь незначительный след? Открытие генетиков отвечает на этот вопрос.
Лобные доли мозга были лучше развиты у кроманьонцев. А лобные доли отвечают за социальное поведение, то есть – за отношения с себе подобными.
Неандертальцы жили небольшими группами (семьями), как правило, не больше десяти человек. А в стойбищах кроманьонцев одновременно жили несколько десятков человек – несколько семей!
Получается, неандертальцы не умели «дружить семьями», а кроманьонцы умели. Неандертальцам приходилось конкурировать не только с кроманьонцами, но и друг с другом, а кроманьонцы друг другу, наоборот, помогали.
Взаимовыручка и понимание оказались способны на большее, чем индивидуальная сила и ловкость. Вот почему кроманьонцы победили более сильных и «приспособленных» неандертальцев.
Как это связано с геном BAZ1B?
Вспомним, что этот ген отвечает за дружелюбие и доверчивость. Поскольку кроманьонцы были дружелюбны и доверчивы, они образовывали большие группы, а в больших группах им требовались сложные социальные отношения. Чтобы обеспечивать эти сложные отношения, кроманьонцам приходилось развивать лобные доли мозга, то есть – мышление!
Задолго до открытия гена BAZ1B психологи косвенно подтвердили это с помощью ряда интересных экспериментов. В одном из них маленьким детям возраста от 8 до 16 месяцев показывали разные жизненные ситуации (в мультфильмах и разыгранные с помощью актёров). Реакцию малышей наблюдали с помощью приборов – замеряли продолжительность их сосредоточенного внимания.
Эксперимент показал, что ситуации, в которых кто-то большой и сильный забирает что-нибудь у маленького и слабого, задерживают внимание малышей на срок в полтора–два раза меньше, чем ситуации, в которых большой уступает маленькому и делится с ним. То есть эту ситуацию дети дольше обдумывали! А значит – развивали ум, учились.
В другом эксперименте взрослых людей ставили в неудобную позу: надо было, согнув ноги в коленях, упереться спиной в стену (как будто сидишь, но без стула). Уже через 10 секунд мышцы в такой позе начинают болеть от напряжения.
Одним испытуемым говорили, что за каждые 10 секунд терпения они лично будут получать 100 рублей. Другим говорили, что 100 рублей за каждые 10 секунд их терпения получит другой человек.
Результаты тех, кто терпел ради других, оказались выше, чем результаты тех, кто терпел ради себя! Они терпели дольше!
Вывод – дружелюбие способно умножать силы.
Что такое коллективизм? Коллективизм – это потребность действовать сообща: помогать другим и знать, что другие тоже тебе помогут. То есть коллективизм – это ещё и доверие. Коллективизм – это способность объединять силы для выполнения трудной работы. Наконец, коллективизм – это умение жертвовать своими личными интересами ради интересов общего дела.
В ранней человеческой истории наибольших успехов достигали те цивилизации, в которых коллективизм был официальной идеологией, принимаемой и разделяемой всеми людьми. Древнегреческие Афины и Спарта; республиканский Древний Рим; монгольская Золотая Орда…
И все эти цивилизации прекращали своё существование, когда люди начинали богатеть и становиться жадными и недоверчивыми: на смену идеологии коллективизма приходила идеология индивидуализма – личного успеха...
Одновременно с развитием мышления у кроманьонцев развивалось такое явление, как долгое детство. У животных детёныши становятся самостоятельными значительно быстрее, чем у человека. Почему?
Долгое детство – тоже особый механизм естественного отбора человека, связанный с работой гена BAZ1B, – помните про синдром «вечного ребёнка»? Человеческий детёныш дольше остаётся беспомощным и зависимым от взрослых, потому что ему нужно больше времени на обучение. Ведь он обучается таким вещам, которым животным обучаться не надо.
Когда кроманьонец получал ранение или состаривался и не мог больше выполнять своих основных обязанностей, сородичи-филантропы не убивали его, не изгонял и не "снимали с довольствия" – его назначали "учителем". Наставником детей племени.
Так образовались первые школы. Они – не только результат, но и инструмент эволюции человечества!
Полистать журнал "Лучик" можно здесь
Подписаться с доставкой в почтовый ящик – на сайте Почты России
Купить – на Wldberries
Скачать несколько номеров бесплатно – здесь
"Красная рябина"
https://oper.ru/news/read.php?t=1051626711
Аудиоверсия:
https://oper.ru/video/getaudio/krasnaya_ryabina.mp3
"Иван Тигров"
https://oper.ru/news/read.php?t=1051626709
Аудиоверсия:
https://oper.ru/video/getaudio/ivan_tigrov.mp3
Девятое мая, вечер. Праздник закончился. Через вентиляционную отдушину слышу, как где-то в соседней квартире мужчина громко cебе в удовольствие поёт «День Победы». Совсем рядом. Испытал острое желание ему подпеть. Вообразил, как здорово это будет. Особенно, если и другие соседи подключатся. Всем подъездом…
Уверен, многие в этот вечер испытывали похожее чувство. Зря я засмущался и не попробовал. В этот вечер у нас бы обязательно получилось.
А начинался день со звонка в дверь. На пороге две благообразные городские старушки с елейными лицами.
— Здравствуйте! Как вы думаете, сегодня праздник радости или праздник печали?
С утра они ещё на что-то надеялись. Думали — начнём как обычно нудить, нудить и занудим всё на свете. Даже термин к празднику такой появился — «рассуждизм». Это когда всякие «аналитики» «предлагают задуматься». «Let's talk about it», — как говорят у тех, кто составлял им методички. Например, «давайте задумаемся над ценой победы». Или вот как те две старушки:
— Как вы думаете, сегодня праздник радости или праздник печали?
Я замешкался и чуть было уже не ответил, что радости — поддавшись искушению «рассуждизма». Но моя жена соображает не в пример быстрее меня.
— Мы православные, — отрезала она и закрыла дверь.
Тьфу ты, и точно, это ж сектанты. Ишь, как они нашли друг друга — любители «поговорить о Библии» и любители поговорить о том, нужен ли нам Парад, а может, лучше эти денежки раздать ветеранам.
Я, кстати, у ветерана спросил. У последней в нашем роду, кто войну видел, — у прабабушки наших детей. Хотела бы она, чтобы государство выдало ей вместо парада пятьсот тысяч рублей и сделало ремонт в доме?
Она махнула рукой:
— Не такое терпели… Мне, наоборот, пусть бы лучше они (правнук и правнучка) помнили, как мы воевали. Как же без Парада… Дед Тима бы как радовался…
Я знаю: они (правнук и правнучка) будут помнить. Как помню я. Тут ведь что получилось. Раньше, в советские ещё годы, наше поколение находилось за спинами ветеранов. Они были живы, и помнить было их делом, а мы спокойно зевали в пионерском строю, дожидаясь окончания «мероприятия». Слова «никто не забыт, ничто не забыто» ничем не выделялись для нас в ряду других правильных, официальных слов, на которые было так щедро наше советское детство.
Увидеть сегодня, как эти слова оживают, – понять, что они про нас, сродни потрясению. А просто ветераны ушли, и пришла наша очередь. Только и всего.
Нет, не Бессмертный Полк шагал 9 мая по нашим улицам. Не дивизия. Не корпус. 12 миллионов – нет такого войскового соединения. Это шагала нация. Это шёл бессмертный русский народ.
Никуда ничего не делось. Не кануло в торгово-развлекательных центрах, не растворилось на курсах «американского английского». Мы есть. Вчера мы это увидели. И пусть молодые «несерьёзно» повязывают ленточки на модные рюкзачки. Пусть, как на карнавал, разрисовывают машины. Живы люди — жива и радость. Праздник — жив.
С сединою на висках… С нашей теперь уже.
9 мая 2018 года
Здравствуйте, уважаемые любители животных и великой русской литературы! Представьте: шёл сегодня носом в телефон мимо памятника Гоголю, что в скверике перед музеем Гоголя на Гоголевском бульваре, и попался мне на глаза вот такой забавный пост:
Хорошо формулирует Розя Скрипник! А с Гоголем – там вот какая вышла история...
Обычно у людей так: мы сами представляем себя "хардкорной версией" – то есть чем-то мужественным или романтичным, а окружающие видят нас несуразными "пуссикэтами". С Гоголем же вышла путаница: пока он был хардкорной полтавской версией Эдгара Аллана Дэвидовича (вспомним "Страшную месть" или "Портрет"), все умилялись – "ну до чего же милый", а когда он стал "пуссикэтом" (наивным, простодушным, но очень благонамеренным), те же самые все принялись орать: "А-а-а, аццкий сотона!.."
Можно, я расскажу эту историю? Вот, кстати, картина Репина (буквально), на которой Гоголь больше похож на свою хардкорную фотографию, чем на портрет из учебника литературы...
Начнём с того, что в детстве Гоголь был чувствительным и сентиментальным мальчиком. У него был младший брат-погодок Иван, с которым они очень дружили. Примерно девяти лет отроду Иван умер от болезни, и Никоша (как называли будущего писателя в семье) очень тяжело переживал эту смерть. Одним из первых его литературных произведений была детская поэма «Две рыбки», в которой он аллегорично изобразил их с братом судьбы. Это важно.
Существует теория, что в первом более или менее законченном произведении писателя в закодированном виде таится всё его будущее творчество – как яблоня в яблочном зёрнышке. Не выбрасывайте первые литературные опыты ваших детей!..
Так вот, "яблочным зёрнышком" Гоголя были плаксивые (в хорошем смысле слова) "Две рыбки". И, если вам покажется (или кто-то скажет), что в "Старосветских помещиках" он бичует этих нелепых, но милых стариков беспощадным сарказмом, вспомните об этом, пожалуйста.
В учении отрок Гоголь не усердствовал. Его главным школьным увлечением был театр. Вот описание его участия в одном из ученических спектаклей:
Является дряхлый старик в простом кожухе, в бараньей шапке и смазанных сапогах. Опираясь на палку, он едва передвигается, кряхтит, хихикает, кашляет. И, наконец, закашлял таким удушливым сиплым старческим кашлем, с неожиданным прибавлением, что вся публика грохнулась и разразилась неудержимым смехом. А старик преспокойно поднялся со скамейки и поплёлся со сцены, уморивши всех со смеху.
«Неожиданное прибавление», если кто не понял, – это звук, исторгаемый теми устами, что не говорят по-фламандски. И далее:
Бежит за ширмы инспектор Белоусов: – „ Как же это ты, Гоголь? Что же это ты сделал? “ – „ А как же вы думаете сыграть натурально роль 80-летнего старика? Ведь у него, бедняги, все пружины расслабли, и винты уже не действуют, как следует“.
В другой раз Гоголь играл роль скряги. К этой роли он готовился больше месяца: часами просиживал перед зеркалом и пригибал нос к подбородку, пока наконец не достиг желаемого.
В гоголевской страсти к актёрству была какая-то чрезмерность, какое-то подчас бесовство: «Бывало, то кричит козлом, ходя у себя по комнате, то поёт петухом среди ночи, то хрюкает свиньёй, забравшись куда-нибудь в тёмный угол», – вспоминали товарищи Гоголя по гимназии. – «У него был громадный сценический талант и все данные для игры на сцене: мимика, гримировка, переменный голос и полнейшее перерождение в роли, которые он играл. Думается, что Гоголь затмил бы и знаменитых комиков-артистов, если бы вступил на сцену».
Ан дудки. По приезду в Санкт-Петербург юный Гоголь пытается выдержать актёрское испытание (среди экзаменаторов сам Каратыгин), но терпит крах – во время чтения запинается, мямлит и даже не является потом узнать результаты.
Сам он вспоминать об этом не любил (ну понятно – травма), зато рассказывал, что будто бы, едва приехав в Санкт-Петербург, отправился на квартиру Пушкина. Перед дверью его охватывает такое волнение, что он вынужден сбежать вниз и долго приводить в порядок сердце и дыхание в кофейне… Снова идёт на штурм. Дверь открывает слуга.
– А что, Александр Сергеевич дома ли?
– Почивают-с.
– Всю ночь работали?
– Как же, работали-с! В картишки играли-с…
Вероятнее всего, Николай Васильевич этот эпизод выдумал. Как и знаменитый «эпизод с кошкой», известный со слов Александры Осиповны Смирновой-Россет. История звучит так:
Было мне лет пять. Я сидел один в Васильевке. Отец и мать ушли. Оставалась со мною одна старуха няня, да и она куда-то отлучилась. Спускались сумерки. Я прижался к уголку дивана и среди полной тишины прислушивался к стуку длинного маятника старинных стенных часов. В ушах шумело, что-то надвигалось, что-то уходило куда-то. Верите ли, – мне тогда уже казалось, что стук маятника был стуком времени, уходящего в вечность. Вдруг слабое мяуканье кошки нарушило тяготивший меня покой. Я никогда не забуду, как она шла, потягиваясь, а мягкие лапы слабо постукивали о половицы когтями, и зелёные глаза искрились недобрым светом. Мне стало жутко…
Дальше – вызывающий смесь ужаса и отвращения рассказ о том, как Никоша топит кошку в пруду (она вырывается, он пихает её в воду палкой), а потом сам же горько оплакивает.
Наверняка между первой и второй частями рассказа Гоголь хитро посверкивал глазами в сторону слушателей – готовы ли? Ибо не может не очарованный и не загипнотизированный человек поверить в техническую возможность утопления кошки пятилетним ребёнком. (Вы когда-нибудь кошку купали? Палкой он её в пруд запихивал…)
Для читателей, чьи любовь к животным и отзывчивое на чужую боль сердце затмевают внимательность, повторим: никакой кошки Гоголь в детстве, разумеется, не топил. Но сам этот выдуманный им рассказ лишний раз напоминает о толике бесовства в его прирождённом актёрстве. Рассказы, подобные этому, из разряда известных гоголевских недобрых розыгрышей (однажды, подговорив товарищей, он убедил однокашника, человека болезненно мнительного, что у того «бычачьи глаза»).
Но продолжим рассказ. Итак, Гоголь – молодой провинциал, приехавший покорять столицу. Энергичный, дерзкий, по-хорошему нахальный, малообразованный (из всей европейской литературы читал и признавал одного Вальтера Скотта). Как вы думаете, с кого Гоголь потом писал своего Хлестакова?
Да с себя, разумеется!
Похож? На Хлестакова? Это Гоголь, ему тут 25 лет. Причёска его называется "тупей". Помните рассказ Лескова "Тупейный художник" – про несчастного парикмахера? Он раньше то ли в школьной программе, то ли в "списке рекомендованного чтения" был. Тупеями (от французского tоuреt, «пучок волос») называли особый начёс над лбом. Так что у Тихонова тут тоже тупей:
Кстати, почему у Хлестакова всё получается – всех ввести в заблуждение, всех очаровать, обмануть? Только ли потому, что у страха глаза велики? А может, ещё и потому, что Хлестаков был не лишён актёрского обаяния?
Сам он о себе говорит: «У меня лёгкость необыкновенная в мыслях». Но ведь «лёгкость в мыслях» – это не только каламбур, напоминающий о легкомыслии. Гениальность художника тоже обусловлена «лёгкостью в мыслях». Когда слово или решение приходит легко, само собой, «будто кто-то твоей рукой водит». Врущий Хлестаков испытывает настоящее вдохновение...
ХЛЕСТАКОВ. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат Надежды» и «Московский телеграф»… все это я написал.
АННА АНДРЕЕВНА. Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?
ХЛЕСТАКОВ. Да, это мое сочинение.
МАРЬЯ АНТОНОВНА. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.
АННА АНДРЕЕВНА. Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.
ХЛЕСТАКОВ. Ах да, это правда, это точно Загоскина; а вот есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.
АННА АНДРЕЕВНА. Ну, это, верно, я ваш читала. Как хорошо написано!
Забегая вперёд (и памятуя о «Двух рыбках») обратим внимание, что образ Хлестакова не исчерпывается комизмом. Хлестаков – это человек, который, в отличие от Гоголя, так и не покорил столицу. И вот теперь возвращается – навсегда. Впереди слякотный просёлок, унылая поместная и уездная жизнь, папенька-самодур, которого Хлестаков боится. Его вдохновенная болтовня – это прощальный бенефис, погребальный гимн несбывшимся мечтам. Кто знает, что там плескалось на дне души? Может, хотел служить, хотел писать (тогда все этого хотели) и написать что-то и впрямь не хуже «Женитьбы Фигаро»… Да вот ничего не вышло.
Как у самого Гоголя – с театральным поприщем.
Вообще, «Ревизор» – это целый букет несбывшихся надежд. Рухнули надежды Марьи Антоновны на выгодное замужество, рухнули надежды Петра Иваныча Бобчинского, что о нём скажут государю – живёт, дескать, такой на свете. Нет, не скажут, никто о нём не узнает. Ему суждено сгинуть бесследно. Как и большинству из нас. Неслучайно в большинстве постановок «Ревизора» реплику: «Чему смеётесь? Над собою смеётесь!» Городничий кричит в зал. То есть – зрителям. И мы ухахатываемся...
Мог бы и Николай Васильевич несолоно хлебавши вернуться в свою Васильевку. Актёрский экзамен он провалил, со службой тоже не складывалось. Пристроят его к месту, а он несколько дней походит и пропадёт. Три дня его нет, потом является. Ему говорят: «Николай Васильевич, голубчик, нельзя так»! А он сразу – раз, и тянет из кармана прошение об отставке. Заранее написал.
Литературная стезя тоже начиналась не гладко. Гоголь являлся на поклон к Булгарину, главному редактору журнала «Северная пчела», и преподносил тому хвалебную оду, в которой сравнивал Булгарина с Вальтером Скоттом.
Сохранилось письмо Гоголя к матери, в котором он обращается к ней с неожиданной просьбой: «Если будете иметь случай, собирайте все попадающиеся вам древние монеты и редкости, какие отыщутся в наших местах, стародавние, старопечатные книги, другие какие-нибудь вещи, антики». Откуда такое увлечение стариной? Очень просто: собирателем древностей был Павел Петрович Свиньин, издатель «Отечественных записок», в которых и была напечатана повесть Гоголя «Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала»… Это уже не хлестаковские, а прямо-таки молчалинские манеры!
Ах да, Молчалин – это у Грибоедова. Ну тогда вот вам Гоголь – Башмачкин.
Некоторое время Гоголь читал курс истории в университете, где, по отзывам, «стал посмешищем для студентов» («лицо подвязано платком от зубной боли»), однако «лекции имели на всех, а в особенности на молодых его слушателей, какое-то воодушевляющее к добру и к нравственной чистоте влияние».
Говорят, однажды Гоголь обрил голову, чтобы лучше росли волосы, и носил парик, под который, чтобы тот не сползал, подкладывал вату. Вата под париком сбивалась и самым прискорбным образом выглядывала наружу. Сразу вспоминается:
…И всегда что-нибудь да прилипало к его вицмундиру: или сенца кусочек, или какая-нибудь ниточка; к тому же он имел особенное искусство, ходя по улице, поспевать под окно именно в то самое время, когда из него выбрасывали всякую дрянь, и оттого вечно уносил на своей шляпе арбузные и дынные корки и тому подобный вздор. Ни один раз в жизни не обратил он внимания на то, что делается и происходит всякий день на улице, на что, как известно, всегда посмотрит его же брат, молодой чиновник, простирающий до того проницательность своего бойкого взгляда, что заметит даже, у кого на другой стороне тротуара отпоролась внизу панталон стремешка, – что вызывает всегда лукавую усмешку на лице его.
Это – Гоголь, великая повесть «Шинель». Акакий Акакиевич Башмачкин.
А вот Гоголь о себе: «Никто из читателей моих не знал того, что, смеясь над моими героями, он смеялся надо мною» («Выбранные места из переписки с друзьями»).
А вот что касается воодушевления к добру и нравственной чистоте (помните, «лекции имели на всех (...) какое-то воодушевляющее к добру и к нравственной чистоте влияние»?)
Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: „Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?“ И что-то странное заключалось в словах и в голосе, с каким они были произнесены. В нем слышалось что-то такое преклоняющее на жалость, что один молодой человек, недавно определившийся, который, по примеру других, позволил было себе посмеяться над ним, вдруг остановился, как будто пронзенный, и с тех пор как будто все переменилось перед ним и показалось в другом виде. Какая-то неестественная сила оттолкнула его от товарищей, с которыми он познакомился, приняв их за приличных, светских людей. И долго потом, среди самых веселых минут, представлялся ему низенький чиновник с лысинкою на лбу, с своими проникающими словами: „Оставьте меня, зачем вы меня обижаете? “ — и в этих проникающих словах звенели другие слова: „Я брат твой“. И закрывал себя рукою бедный молодой человек, и много раз содрогался он потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости, и, боже! даже в том человеке, которого свет признает благородным и честным…
Это – снова Башмачкин.
Позже мы ещё вспомним об этой пророческой строчке: «Какая-то неестественная сила оттолкнула его от товарищей»...
А пока Гоголь весьма общителен; его «Вечера на хуторе» прогремели и принесли ему славу, к которой молодой автор отнёсся на удивление трезво: «Вы спрашиваете об „ Вечерах“ Диканьских. Чёрт с ними ! ( … ) Да обрекутся они неизвестности, покамест что-нибудь увесистое, великое, художническое неизыдет из меня!»
И вот тут Плетнёв наконец знакомит его с Пушкиным и случается так, что именно Александр Сергеевич подсказывает Гоголю идею того самого «увесистого, великого, художнического».
Но Гоголь чувствует, что работа над «Мёртвыми душами» предстоит огромная, долгая (а кормиться-то надо!), и вот этот простодушный наглец просит Пушкина подсказать ему ещё один сюжет – для лёгкой комедии: «Я, кроме моего скверного жалования университетского — 600 рублей , никаких не имею теперь мест. Сделайте же милость, дайте сюжет».
И Пушкин делится с ним замыслом, над которым собирался было поработать сам, записав для памяти: «Криспин (Свиньин) приезжает в губернию на ярмонку, его принимают за… Губернатор честный дурак, губернаторша с ним проказит. Криспин сватается за дочь…».
Неизвестно, написал бы Пушкин эту вещь или нет, но, надо сказать, он уступает Гоголю своего Криспина-Свиньина не без сожаления, сказав домашним – в шутку, но с оттенком досады: «С этим малороссом надо быть осторожнее: он обирает меня так, что и кричать нельзя»...
Наверное, все устали уже, давайте перерыв сделаем? Потому как впереди главная часть – как топили самого Гоголя. Почему он такой хардкорный на фотографии – и на этом посмертном памятнике...
...мимо которого я два часа назад на почту ходил – и как раз на обратном пути увидал в телефоне забавный пост Рози Скрипник. И прямо руки зачесались рассказать вам эту историю. Надо было отчёт за апрель составить, а я время на переписывание этого рассказа потратил, товарищи.
Вы хоть напишите – продолжение-то нужно вообще? Или «достал уже окаянный Лучик»? Кстати, от рекламы «Лучика» ничто никого не освобождает!
Патологическая скромность не позволяет мне подчеркнуть красным «детям выписала». Надеюсь на вашу внимательность.
Полистать журнал «Лучик» можно здесь
Подписаться с доставкой в почтовый ящик – на сайте Почты России
Купить – на Wldberries
Скачать несколько номеров бесплатно – здесь
Продолжение: "Как убивали Гоголя"
Вы знаете, что слово «химия» означает «чёрная»? Оно произошло от древнеегипетского «кемет», что означает «чёрная [земля]»). А слово «натрий» – от древнеегипетского «нетер», то есть «сода». А слова «аммиак» и «аммоний» – от имени древнеегипетского бога Амона.
Во времена Среднего Царства, египтяне называли кирпич словом «джебет» или «джебе». Спустя тысячу лет, во времена Нового Царства, оно превратилось в слово «теби». В коптском языке (дальнем потомке древнеегипетского) оно дало «тообе», откуда его позаимствовали арабы – «ат-тууба», а у арабов – испанцы: «адоба». Слово «адоба», «адоб» в русском языке встречается редко, обычно мы говорим по-тюркски «саман» или просто «кирпич-сырец»; однако это слово прочно прописалось во всех западноевропейских языках, вот, пожалуйста:
Или, скажем, слово «эбен», то есть «чёрное дерево» (от него же – эбонит, из которого делают «электрические палочки» для школьных уроков физики). По-древнеегипетски это дерево называлось «хебни», затем – «эбени», древние греки заимствовали это слово в виде «эбенос» («ἔβενος»).
Африканское чёрное дерево очень красивое, исключительно твёрдое, тяжёлое (между прочим, оно тонет в воде!), дорогое и даже, не побоимся этого слова, драгоценное. До сих пор его используют для создания произведений искусства, изготовления музыкальных инструментов, шахматных фигурок, различных сувениров.
А откуда мы это знаем... Дело в том, что древние египтяне были просто фантастическими... бюрократами! Они обожали подробно, до мелочей, документировать всё подряд, да ещё потом и бережно хранить эти документы! Скажем, находят археологи где-нибудь какую-нибудь гробницу. И начинаются трудные, даже мучительные догадки – а чья это гробница? А когда она была построена? А кто её строил и как? А вот для большинства древнеегипетских гробниц «всё наоборот»: внутри самой гробницы чёрным по белому написано (и на стенах, и на папирусах, хранящихся внутри сундуков и сосудов) – и чья это гробница, и кто её строил, и сколько ушло денег на строительство, и сколько лет продолжалась постройка...
И вообще – современный мир во многом именно древнему Египту обязан появлению такой прослойки, как чиновничество. В древнем Египте существовала специфическая каста (не профессия, не специальность – каста) «писцов», то есть государственных чиновников. Это были не крестьяне, не ремесленники, не жрецы и не воины – это были государственные «люди письма», которые наблюдали, контролировали, собирали сведения, составляли отчёты и сводки, принимали результаты работ, «докладывали наверх» и «доводили распоряжения руководства до сведения исполнителей».
Отсюда тысячи (точнее, сотни тысяч) записей, дошедших до наших дней – на сколько локтей и пальцев в каком году разлился Нил, сколько было из какой страны доставлено пленников, сколько сортов хлеба и печенья подавали на пиру, сколько локтей была длиной царская ладья и сколько в ней было гребцов... «Зануды!» – скажете вы. Да, своего рода зануды. Но для историков это древнеегипетское занудство и стремление зафиксировать всё «на бумажке» (на папирусе или в камне) оказалось просто бесценным.
Вам же знакомо, когда весной, перед Пасхой, люди посещают могилы родных и близких, наводят порядок, подкрашивают памятники и оградки? Но ведь никому в голову не придёт составлять об этом отчёт? А вот древним египтянам – приходило! Дескать, «я, писец Хети, на третий год правления фараона Усеркафа привёл в порядок и обновил эту гробницу, где обитает мой пра-пра-прадедушка Птахмос сын Баурджета. Двадцать серебряных дебенов истратил я. Свежих цветов для приношений было куплено мною пять корзин, медового печенья три корзины, на ремонт столько-то извести, столько-то краски, столько-то за работу мастерам, столько-то охранникам».
Самые настоящие маньяки-бюрократы. Хотите смейтесь, хотите нет.
Однако... Есть одна история, которая из этого общего правила выбивается. Выбивается самым неприличным образом! О ней древнеегипетские бюрократы не знают, не пишут, вообще делают вид что её не было. Но она была, это мы теперь знаем точно. Случилась эта история... мы не знаем когда. Учёные называют это время скромно «третий переходный период в истории Египта». На самом деле это время можно назвать «временем величайших катастроф в истории Египта». Началось оно в 1069 году до нашей эры, сразу же после смерти фараона Рамсеса XI, последнего фараона Нового Царства, а закончилось вторжением ассирийцев и завоеванием Египта в 667 году до нашей эры.
Целых 400 лет! Да, именно так.
В то время могущественный Египет стремительно терял международный авторитет, от него отпадали завоёванные земли, казна пустела, наёмная армия то и дело бунтовала, трон фараонов занимали все, кому не лень – и ливийцы (тот же библейский фараон Сусаким, разоритель Иерусалима), и эфиопы, и нубийцы. Страна медленно распадалась на части – и, забегая вперёд, скажем, что восстановиться ей было уже не суждено.
Власть ослабла, преступность процветала, а безнаказанные ограбления могил и гробниц стали самым обычным делом...
Итак, в один непрекрасный день... ну, скажем, 900 года до нашей эры... в западной части древнего города Фивы, в так называемом «Городе Мёртвых», поднялся страшный переполох. Жителей города – рабочих и владельцев мастерских, писцов, скульпторов, бальзамировщиков, камнерезов, плотников, ювелиров – силой выгоняли из домов и переправляли на другой берег реки, вместе с жёнами, детьми и рабами. Из города выгнали даже сторожей и охранников, а на изумлённые вопросы – «но кто же будет охранять священные мумии фараонов?» холодно отвечали – «не ваше дело!».
Было понятно – затевается что-то немыслимое. Весь город оцепила храмовая стража. Храмовая стража в древнем Египте – это своего рода элита, «спецназ», «воины-жрецы», фанатично преданные своим богам.
Спустя несколько дней всем жителям, опять без каких-либо объяснений, было разрешено вернуться к своим делам. Храмовая стража исчезла с улиц так же неожиданно, как и появилась. Все вещи остались на своих местах, ничего не было украдено... Ювелиры, плотники, камнерезы и их жёны судачили на улицах там и тут: «Что это было?», «Что происходило?». Было понятно, что что-то всё-таки происходило, что-то исключительно важное и секретное, но вот что именно – никто не знал. О том, что происходило в эти дни, не было оставлено ни единой строчки, ни даже единой буковки.
Мы уже рассказывали о том, что Западный Город, «Город Мёртвых» был главным местообиталищем для расхитителей гробниц, этакой местной «загробной мафии». Охранники, плотники, медники, художники, бальзамировщики, строители – все они потихоньку промышляли кражей драгоценностей из гробниц фараонов и высших жрецов... «Ну зачем покойнику золотые браслеты и ожерелья, если он и так уже мёртвый? А тут, понимаешь, время неспокойное, цены на ячмень растут, детей в школу собирать надо, осла тоже вот пора нового купить...». Самые догадливые понимали – где-то тут рядом, может, в Долине Царей, или Долине Цариц, или в Дейр-эль-Бахри, или в Мединет-Абу, кого-то хоронили, хоронили кого-то ужасно важного. Настолько важного, что выселили весь город... И никто, даже за самую щедрую взятку, не мог сказать – что же это за потайная гробница и какие там хранятся сокровища? В данной ситуации мафия оказалась и вправду бессильна.
Тайна осталась тайной на долгие три тысячи лет. Раскрыл эту тайну невероятно дальний потомок грабителей гробниц фараонов, житель арабской деревни Шейх абд аль-Курна, сам знаменитейший плут, мошенник и расхититель гробниц, которого звали (нет, не Лара Крофт!) Ахмед абд аль-Расул, в 1870 году. Основной работой Ахмеда и его подельников был поиск древних гробниц и похищение оттуда всего ценного – обратите внимание, три тысячи лет прошло, но ничего не поменялось! И вот как-то раз во время очередного «рейда» по засыпанной песком долине Дейр-эль-Бахри, Ахмед наткнулся на запечатанную вертикальную шахту. Ночью грабители разломали вход и спустили своего предводителя на верёвке вниз...
Ахмед вообще-то был человеком малограмотным, но вот в египтологии, по роду своей деятельности, разбирался не хуже любого музейного хранителя или профессора искусствоведения! Он увидел гробы с мумиями, причём на лбах усопших красовались распустившие капюшон «уаджеты», кобры-уреи, символы царской власти. Ахмед был в камере, буквально набитой бесценными мумиями фараонов!! Он тут же закричал своим подельникам... Угадаете, что он закричал, да? «Я нашёл несметные сокровища»? Ага, ждите... Он закричал «Спасите! Помогите! Здесь злые духи!» – и суеверные крестьяне-разбойники кинулись торопливо вытаскивать своего главаря... Им он торопливо и максимально убедительно рассказал, что внутри чуть не умер от страха, что на него напали привидения, и что ничего ценного там внизу нет.
Этот самый Ахмед абд аль-Расул был самым настоящим пройдохой, как будто сошедшим со страниц уже упомянутых сказок «Тысячи и одной ночи». Чтобы убедить всех, что раскопанная шахта – это обиталище злых духов, он даже тайком ночью притащил и сбросил вниз мёртвого осла. Вонь из шахты должна была убедить всех сомневающихся, что глубоко внизу скрывается иблис, шайтан, ифрит или ещё какая-нибудь нечисть. Ахмед понимал, что сокровища в гробнице поистине бесценны – но понимал и то, что сам он не сможет поднять десятки тяжеленных гробов из глубины... Тогда он принял решение спускаться в шахту «по чуть-чуть и иногда», и тащить оттуда ценности понемножку (ну совсем как Али-Баба из пещеры в сказке, правда?).
Через пару-тройку лет служители службы древностей и учёные из Каирского музея обратили внимание на то, что на чёрном рынке в большом количестве стали появляться редкостные статуэтки, драгоценные сосуды-канопы и уникальные древние папирусы. Скажем, в 1876 году один-единственный папирус – «Книгу Мёртвых» жреца Пинеджема – продали за 400 фунтов стерлингов. Надо понимать, что курс фунта тогда был не современный – на наши сегодняшние деньги это составляет примерно 60 тысяч долларов, или почти 6 миллионов рублей! По редкости и обилию находок археологам стало ясно, что местные грабители обнаружили как минимум несколько гробниц, причём отлично сохранившихся. Началось долгое расследование – потому что и спустя три тысячи лет «мафия города мёртвых» умела великолепно запутывать следы.
Только в 1880 году стало понятно, что все ниточки ведут к дому того самого Ахмеда абд аль-Расула, а также к крупному чиновнику и дипломату Мустафе Ага Айяту, который представлял в Луксоре интересы Англии, Бельгии и (кстати) России. Мустафа Ага Айят пользовался дипломатической неприкосновенностью, и через его руки шла большая часть торговли незаконно раскопанными древностями. Абд аль-Расул и его подельники считали, что под такой «крутой крышей» могут не бояться ничего. Ахмеда, как главного подозреваемого, арестовали, но...
Он отрицал все предъявленные обвинения, несмотря на показания свидетелей. Действия его подпадали под суровые законы Турецкой империи: тайные раскопки, запрещённая торговля папирусами и погребальными статуэтками, вскрытие гробов и продажа предметов искусства, принадлежащих государству. Мы использовали всё: уговоры, угрозы, денежные посулы, но ничего не помогало. Он постоянно говорил о том, что он слуга Мустафы Ага Айята и живёт в его доме...
Так впоследствии писал об этом французский египтолог, главный хранитель Каирского музея Гастон Масперо. Однако тут в дело вмешались турецкие власти. Местный начальник отдела полиции отличался довольно крутым нравом – со словами «плевать я хотел на вашего Мустафу Агу» он отправил Ахмеда в тюрьму, где приказал жестоко выпороть палками. И ещё. И ещё! Несчастного грабителя пытали два месяца – а когда выпустили, тот, озлобленный, отправился к тому самому Мустафе Аге Айяту и потребовал за свои страдания половину вырученных денег, иначе грозился выдать всех властям. Мустафа оказался жадиной и деньги платить отказался – ну что ж, тогда Ахмед свою угрозу исполнил: сам вернулся к властям и рассказал всё, в обмен на полное помилование...
Снова вернёмся на три тысячи лет назад. Что же тогда происходило? Глубокой ночью при свете факелов фиванские жрецы вскрыли в Дейр-эль_Бахри гробницу Пинеджема, жреца бога Амона. При соблюдении строжайшей тайны в эту гробницу из Долины Царей и Долины Цариц (там «всё рядом», кто был в Египте, тот знает) начали переносить... нет, вовсе не золото и драгоценные камни, а мумии фараонов и их жён! Грабителей интересовало золото – однако жрецы были людьми другого сорта. Их больше всего интересовала сохранность божественных мумий египетских царей – и они, одну за другой, опускали мумии в шахту и укладывали рядом друг с другом. Собственные гробницы фараонов опустели – но зато сами мумии всенепременно должны были уцелеть от рук грабителей! В глубочайшей тайне шахта была запечатана. Вопреки обычаям бюрократов-египтян, о произведении такого грандиозного перезахоронения не было оставлено ни одной записи! Тайна должна была сохраниться навсегда. И древние жрецы не ошиблись... ну, почти. Когда в 1881 году учёные (Ахмед абд аль-Расул был их проводником), наконец, спустились в гробницу (она получила официальное обозначение DB-320), их удивлению не было границ:
Всё пространство, сколько видел глаз, было уставлено гробами и всевозможными предметами. Это казалось каким-то волшебным сном. Облокотившись на какой-то гроб, я взглянул на крышку, и увидел имя фараона Сети I, отца Рамсес II. Буквально в нескольких шагах в простом деревянном гробу лежал и сам великий Рамсес II... Здесь лоежал Аменхотеп I, вон там – Яхмес, царица Нефертари, а неподалёку Тутмос I, и его сын Тутмос II, и затем Тутмос III, всего тридцать шесть гробов, в полной сохранности!
В итоге мумии фараонов и их жён были бережно подняты из шахты и отправлены в Каирский музей, где находятся и сейчас. «А что же грабители?» – спросите вы. А грабители остались грабителями! Скажем, через двадцать лет, в 1901 году, была дерзко и мастерски ограблена найденная археологами три года назад гробница фараона Аменхотепа II (KV35) в Долине Царей. Сама мумия была умело взрезана, сброшена на пол и разбита на куски. Но что самое страшное – пропала драгоценная священная ладья фараона, искусно сделанная модель его личного корабля. Обнаруженные следы в итоге привели в дом где жил… Угадайте, кто? Мухаммед абд аль-Расул, родной брат уже известного нам Ахмеда! Вот уж неугомонная семейка, а? Причём священную ладью, несмотря на все старания, так и не нашли. Слишком высокие деньги согласны ценители древностей и тайные коллекционеры платить за подлинные предметы тех далёких времён...
Впрочем, те же самые современные потомки «мафии города мёртвых» не брезгуют и иными ремёслами (даже в XXI веке!). Скажем, подделкой древних произведений искусства. Египет – популярнейшее туристическое направление, и каждый год простодушные туристы везут оттуда тысячи статуэток, амулетов, папирусов и других артефактов, якобы «времён XIX династии» и даже «из самой гробницы фараона Хеопса». Как-то раз один британский лётчик обратился в Каирский музей с просьбой определить подлинность статуэтки, купленной за 40 фунтов стерлингов в лавке древностей в Луксоре. Со смехом археологи объяснили лётчику, что на всём земном шаре не осталось ни одной статуэтки Амарнского периода такой чудесной сохранности, а если бы такая и существовала, то цена её была бы просто невообразимой.
А был и другой случай. Один богатый европеец, археолог-любитель, приехав в Египет, получил разрешение, нанял местных рабочих-арабов, выбрал участок и начал раскопки. Платил он работникам щедро, никого не обижал, однако участок оказался выбран неудачно – за несколько месяцев раскопок ничего ценного так и не было найдено. «Мафиози города мёртвых» и здесь оказались на высоте – они сообразили, что рано или поздно «добрый саид» разочаруется, плюнет и уедет, а они останутся без хорошего приработка. «Саид» обязательно должен найти хоть что-нибудь! И что вы думаете? Буквально через пару дней археолог неожиданно натыкается в песке на изумительной работы статуэтку XVIII династии! Европеец буквально танцевал от счастья, а рабочие-арабы с неподдельным восторгом аплодировали и радостно кричали. Подсунутая археологу подделка была настолько совершенной, что эксперты сумели доказать её современность только спустя несколько лет...
«Всё боится времени, но время боится пирамид» – говорит арабская поговорка. Как видите, не только пирамид – потому что «гробничная мафия», существовавшая ещё многие тысячи лет назад, и сегодня благополучно живёт и здравствует!
В сборнике арабских сказок «Тысяча и одна ночь» под номером триста девяносто восемь прекрасная Шахеразада рассказывает царю Шахрияру сказку, которая называется «Аль-Мамун и пирамиды»... (Читать дальше)
Полистать журналы можно здесь
Подписаться с доставкой в почтовый ящик – на сайте Почты России
Купить – на Wldberries
Скачать несколько номеров бесплатно – здесь
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Мальчику на фотографии немногим больше восьми лет. Недавно он прочёл книгу о трагической судьбе экспедиции на кораблях «Террор» и «Эребус». Мужество моряков и их жестокая гибель произвели неизгладимое впечатление на ребёнка и предопределили его судьбу.
Он начинает готовиться к тому, чтобы стать образцовым полярником. Делает зарядку, соблюдает диету, спит на открытом воздухе, бегает на лыжах и много читает. Прочитав всё что можно о полярных экспедициях, он приходит к выводу, что среди главных причин их неудач были: а) неумение полярников водить корабли и б) нежелание моряков заниматься полярными исследованиями. Значит, чтобы добиться успеха, нужно совместить полярника и моряка в одном лице.
Мы продолжаем рассказ, начатый вчера в статье «Рассказ о невезучем герое». Сегодня речь пойдёт о норвежце Руале Амудсене, которого называли «последним викингом» – за физическую силу, выносливость и отчаянную храбрость...
В 1894 году Амудсен поступает матросом на парусную зверобойную шхуну, и совершает на ней своё первое плавание в арктических водах. Прослужив матросом три года, он сдал экзамен на звание штурмана. А ещё через три года Руал Амундсен стал первым помощником капитана судна «Бельжика».
Корабль попал в ледяной плен и едва не погиб. Зимовка на скованном дрейфующими льдами корабле оказалась исключительно тяжёлой. Руководство экспедицией фактически перешло в руки молодого норвежца.
Возвратившись на родину, Амундсен сдаёт экзамен на звание капитана. Теперь, обладая необходимыми знаниями и полярным опытом, он приступает к подготовке первой собственной арктической экспедиции.
Убедившись, что большому кораблю не пройти узким мелким фарватером среди многочисленных островов, разбросанных вдоль северных берегов Америки, невозможно, Амундсен приобретает небольшое парусное моторное судно «Йоа».
Не доверяя никому, Амундсен лично проверял качество собачьего корма, одежды, спальных мешков и прочего снаряжения. Всё было строго рассчитано до самых мелочей. Даже цистерны для керосина были подогнаны по форме судна. Маленькая «Йоа» вместила запасы продовольствия на целых пять лет. Одновременно Амундсен учился у эскимосов умению жить в полярных условиях, в частности – управлять собачьими упряжками, что очень пригодилось потом при покорении Южного полюса. Он тщательно изучал одежду, пищу и быт эскимосов.
Плавание Северо-Западным проходом продолжалось три года и было очень трудным, но завершилось успешно. В 1903 году исполнилась детская мечта Амундсена – был покорён тот самый Северо-Западный проход, арктический морской путь из Атлантического океана в Тихий, проходящий вдоль побережья Северной Америки.
Вернувшийся триумфатором Руал Амундсен ездит по всему миру, читает лекции, получает ордена, становится членом Американского антикварного общества, Русского географического общества, выступает в Лондоне на заседании Королевского географического общества... Короче говоря, «вот она – слава!».
Однако уже в те годы во всей полноте проявились у путешественника и черты характера, которые нельзя назвать привлекательными. Это жестокость, властность, неумение прислушиваться к чужому мнению, стремление достичь цели любыми способами, жажда славы, причём не просто славы – а именно первенства, первенства во всём и любой ценой. Полярные исследования (да и не только полярные) – это ведь не только храбрость и отвага, не только физическая подготовка и припасы. Это ещё и дружба, товарищество, взаимопомощь. У Амундсена друзей не было. Часто о человеке многое может рассказать его кличка – хотя мы все ещё со школы знаем, что придумывать клички – это плохо, но... В общем, в первой же экспедиции к Амундсену прилипает кличка «Начальник».
В 1907 году Амундсен начинает готовиться к новой экспедиции, на этот раз – для покорения Северного полюса. Но в 1909 году узнаёт о том, что американские путешественники Роберт Пири и Фредерик Кук сумели достичь полюса первыми. Точнее, это были две разные экспедиции – Кук уверял, что именно он первым достиг полюса, а Пири утверждал, что Кук до полюса не дошёл... Но Амундсену это было совершенно неважно! Северный полюс покорили без него – всё, проехали, он теряет к этой экспедиции всяческий интерес. Если он не первый – то никакой вообще... Чувствуете, какой характер?
И все подготовленные для штурма Северного полюса силы Амундсен бросает на противоположную сторону земного шара – в Антарктиду, на Южный полюс!
Примерно в это же время к покорению Южного полюса готовится британская экспедиция под командованием капитана Роберта Скотта. Теперь у Амундсена главная цель – любой ценой опередить англичан, быть у полюса первым! Многие пытались тактично указать на то, что научные исследования – не скачки породистых лошадей, что путешествия в Арктику и Антарктику – дело опасное, что спортивный азарт здесь может обернуться трагедией... Но Амундсен к таким голосам был глух.
Чтобы опередить Скотта, Амундсен сперва держит свою южную экспедицию в строжайшем секрете – чтобы не «спугнуть» британцев, чтобы они до последнего не знали о том, что идут к полюсу не одни. Амундсен устанавливает стартовую базу для штурма полюса в Китовой бухте. Он знает, что британцы стоят лагерем возле пролива Мак-Мердо – это на 60 миль (почти 100 километров) дальше от полюса, чем база норвежской экспедиции.
Кроме того, Амундсен выходит на маршрут к полюсу на три недели раньше Скотта. Англичане, когда сперва узнали о планах норвежцев, отреагировали «по-спортивному» – даже британский премьер в газетном интервью сказал: «Пусть победит сильнейший!». Но можно ли считать спортивным поведение Амундсена? Как думаете?
Экспедиция Амундсена достигла Южного полюса 14 декабря 1911 года. Кроме норвежского флага, Амундсен оставил в маленькой палатке послание своему сопернику Скотту с просьбой передать письмо с кратким отчётом о походе норвежскому королю на случай, если ему не удастся благополучно вернуться...
Экспедиция Скотта оказалась на полюсе 17 января 1912 года. Норвежец мог торжествовать победу! Он – первый в мире человек, который покорил Южный полюс! Однако дальше случилось вот что…
Группа Амундсена сумела благополучно вернуться с полюса на побережье и погрузиться на корабль. А вот группа Скотта – по многим причинам лишившаяся большей части продовольствия, горючего, транспорта – трагически погибла.
Амундсен делал основную ставку на собачьи упряжки (в его экспедиции было больше сотни собак). У Скотта были собаки (намного меньше, чем у норвежца), а также лошади и моторные сани. Скотт ошибся. Мотосани сломались, лошадей пришлось пристрелить... Назад группа шла пешком – и вся группа капитана Скотта погибла.
На картине художника Джона Доллмана запечатлён один из трагических моментов гибели английской экспедиции. На обратном пути у одного из участников экспедиции, которого звали Лоуренс Отс, начались проблемы с ногой. Он шёл с трудом и задерживал остальных, а силы и запасы продовольствия быстро таяли. И тогда, чтобы не задерживать товарищей, Отс во время очередной ночёвки вышел из палатки в метель и замёрз.
Возвращение Амундсена должно было оказаться всемирным победным триумфом – но победа оказалась, мягко говоря, «с подпорченной репутацией». Узнав все подробности норвежской экспедиции, журналисты тут же начали писать о «неспортивном поведении» и «жадной хитрости» Амундсена. Даже на торжественном банкете в Лондоне президент Королевского географического общества демонстративно поднял тост не «за Амундсена», а «за собак Амундсена». После этого выпада взбешённый норвежский путешественник отказался от почётного членства в том самом географическом обществе... Член Королевского географического общества Милл – один из немногих англичан, поддерживающий отношения с Амундсеном – говорил, что он никогда не видел такого несчастного человека.
Гибель «дилетанта» Скотта сделала того героем в глазах людей всего мира. Трагически погибнув, он затмил своей славой достижение Амундсена! Про героического Скотта слагали стихи и поэмы, ему воздвигали памятники, о нём писали в письмах дети...
Обвинения в смерти капитана Скотта и его товарищей Амундсен категорически отвергал. В интервью газетчикам он говорил о том, что «отказался бы и от денег, и от славы, только чтобы спасти Скотта от смерти». Однако в частных беседах «среди своих» он в гневе называл Скотта «дилетантом», обвинял его в том, что британская экспедиция была плохо подготовлена.
В 1917 году Амундсен решает повторно пройти Северо-Западным проходом на шхуне «Мод», а затем, вморозив судно в дрейфующие льды, достичь Северного полюса. Планы были просто грандиозные – но на этот раз у Амундсена ничего не получилось. Хуже того, совершенно испортились взаимоотношения внутри самой экспедиции – «Начальник» разругался даже с самыми старыми, самыми надёжными своими спутниками.
Домой знаменитый путешественник вернулся только в 1925 году – причём, что называется, «несолоно хлебавши». Вдобавок ко всему у него начались серьёзные проблемы со здоровьем. Во время экспедиции он сперва сломал себе руку, а после подвергся нападению белого медведя, повредил спину. Амундсена начали мучить боли, характер у него становился всё более невыносимым.
Тем не менее, жажду «быть первым» неудача с «Мод» не утолила. Американский миллионер Линкольн Эллсуорт даёт Амундсену денег на новую экспедицию. На этот раз норвежец хочет стать первым в мире человеком, достигнувшим Северного полюса на самолёте.
Гидросамолёты фирмы «Дорнье» с бортовыми номерами N24 и N25 должны были вылететь со Шпицбергена, долететь до Северного полюса и вернуться обратно. Однако из-за навигационных ошибок самолёты приводнились, когда до полюса оставалось ещё примерно 200 километров. Приводнились – и тут же оказались в ледяном плену! Почти целый месяц исследователи кололи лёд и пробивали полосу чистой воды, достаточную для взлёта.
Слева: Амундсен готовится к полёту на гидросамолёте «Дорнье». Справа: расчистка полыньи для взлёта гидроплана «Дорнье»
В итоге все члены экспедиции вернулись домой живыми и невредимыми, но Амундсен был в ярости – полюса достичь так и не удалось, опять! Вдобавок ко всему неудачная экспедиция путешественника практически разорила, он был банкротом.
Однако в сентябре 1925 года в Риме Амундсен знакомится с Умберто Нобиле – блестящим инженером, изобретателем, опытным конструктором дирижаблей.
Умберто Нобиле (с собакой) и Руал Амундсен (второй справа), 1926 год. Между ними Линкольн Эллсуорт, пожертвовавший деньги на экспедицию
В наши дни дирижаблям доверяют в лучшем случае возить флаги и рекламные плакаты на праздниках – но сто лет назад к дирижаблям относились очень серьёзно, ничуть не менее серьёзно, чем к самолётам! Вертолётов тогда ещё не было, многомоторные самолёты были редкостью, а дирижабли – уже в те времена! – могли перевозить по воздуху тяжёлые грузы или большое число пассажиров.
Конструкции дирижаблей подразделяются на три типа: мягкие, жёсткие и полужёсткие. Мягкие дирижабли – это те самые, которые летают по небу с рекламой, если отбросить подробности, это просто «надувной шарик с кабиной, рулями и моторами», лёгкий и «складной».
Жёсткие дирижабли («цеппелины») оборудуются полностью жёстким корпусом, они надёжнее, обладают высокой грузоподъёмностью, но им нужны огромные ангары.
Умберто Нобиле в те годы был сторонником полужёсткой системы дирижаблей. В такой системе сама оболочка мягкая, но снизу к ней крепится длинная жёсткая ферма, которая несёт двигатели и гондолы с пилотами и пассажирами.
Использовать дирижабль N1 конструкции Нобиле для полёта к Северному полюсу Амундсену предлагает лично Бенито Муссолини – диктатор Италии. Но при этом ставится условие – Умберто Нобиле обязательно должен полететь вместе с Амундсеном в качестве одного из руководителей экспедиции. Амундсен соглашается: кому, как не конструктору, лучше всех знать особенности своей машины?
Но это была ошибка. Обладатель бурного темперамента, Нобиле не мог ужиться с командой скандинавских полярных исследователей. (При этом пятеро итальянских механиков, также входивших в состав экипажа, со своими северными коллегами прекрасно ладили.)
Тем не менее, норвежский аэроклуб покупает дирижабль N1 у итальянского правительства (деньги и в этот раз предоставил миллионер Эллсуорт), переименовывает его в «Норге» (то есть «Норвегию») и начинает подготовку.
12 мая 1926 года, в день рождения Линкольна Эллсуорта, дирижабль «Норвегия» успешно достигает Северного полюса и делает над ним своеобразный «круг почёта». На лёд сбрасывают три флага – норвежский, итальянский и американский.
Через 70 часов после вылета «Норвегия» триумфально возвращается назад. Впервые в мире – летательный аппарат над Северным полюсом!
Бенито Муссолини награждает Умберто Нобиле орденом и производит в генералы. В благодарность Нобиле разъезжал по миру с докладами, в которых утверждал, что идея трансатлантического перелёта через полюс принадлежит итальянскому фюреру – Муссолини, а фактическим руководителем перелёта был он – Нобиле...
Руал Амундсен снова в ярости – он не в состоянии делить славу ни с кем, никогда, ни при каких обстоятельствах! Начинается самая настоящая «разборка» – кто главнее. Амундсен считает, что слава по заслугам должна принадлежать ему. Нобиле он называет «недоучкой», «бездарностью» и «выскочкой», который «ничего не смыслит в полярных исследованиях». В ответ Нобиле пишет о том, что Амундсен на борту «Норвегии» был «свадебным пупсом», который вообще ничего не делал, а только глядел сверху из кабины на проплывающие под дирижаблем льды.
С благословения Муссолини Нобиле строит новый дирижабль – N4, который называет «Италия». Он не собирается сдаваться просто так, он хочет достичь Северного полюса во второй раз – только теперь уже без «свадебного пупса» на борту.
«Италия» была весьма совершенным для своего времени воздушным кораблём: длина – свыше 100 метров, объём – 18 тысяч кубических метров, максимальная скорость – около 120 километров в час.
24 мая 1928 года «Италия», вылетевшая со Шпицбергена, успешно достигает Северного полюса. На полюс снова сбрасывают итальянский флаг и огромное деревянное распятие, которое Нобиле вручил лично римский папа Пий XI. Однако почти сразу после полюса погода начинает стремительно портиться. Высадить группу учёных на арктический лёд, как это было запланировано изначально, не удаётся.
«Италия» попадает в густой туман, затем поднимается сильный встречный ветер. Дирижабль начинает покрываться коркой льда. Намертво замерзает руль высоты. 25 мая примерно в 180 километрах от Северного полюса дирижабль падает.
Сильный удар, ломается хвостовая гондола и рули, затем огромный воздушный корабль делает «кувырок» и ударяется уже передней частью. Разваливается передняя гондола, 10 человек выбрасывает на лёд. Избавившуюся от лишнего груза оболочку дирижабля – и вместе с ней, увы, 6 членов экипажа! – уносит в неизвестном направлении. При ударе об лёд погиб механик Винченцо Помелла. Техник Натале Чечони ломает обе ноги. Сам Нобиле также ломает себе руку и ногу.
К счастью, внутри оторвавшейся задней гондолы было всё необходимое для выживания – продукты, тёплая одежда, аккумуляторные батареи и – главное! – радиопередатчик. Радист немедленно начинает передавать в эфир сигналы бедствия. Однако радиоволнам мешает отвратительная погода. Долгое время мир вообще не знал, что случилось с итальянским дирижаблем. Наконец, 3 июня советский радиолюбитель Шмидт ловит радиограмму: «Itali... Nobile... FranUosef... SOS SOS SOS terri etno EhH».
6 июня радисту корабля «Читто ди Милано» удалось установить связь с лагерем Нобиле. На поиски «Италии» отправили 18 кораблей и 21 самолёт, в поисках принимало участие шесть стран (включая Советский Союз). На север отправились ледокольные пароходы «Седов» и «Малыгин», а также «Красин» – на то время самый мощный ледокол в мире...
А что же Амундсен? А Амундсен снова в бешенстве. Повторяется история с Робертом Скоттом. Тот своей гибелью отравил норвежцу радость победы. И вот опять: оскорбивший его Нобиле погибнет героической смертью, о нём будет говорить весь мир, а история «Италии» затмит всю славу путешествия на «Норвегии» два года назад?
Нет, Руал Амундсен такого допустить не может – он должен спасти Нобиле! На помощь знаменитому путешественнику приходят французы – они готовы предоставить гидросамолёт «Латам-47» с экипажем.
Самолёт прилетает в Норвегию, в Тромсе. Амундсен хочет лететь на следующий же день – хотя ему справедливо намекают на то, что погода очень плохая, туман, сильный ветер, да и сам самолёт не в лучшем состоянии и требует ремонта. Амундсену всё это совершенно не важно, «Начальник» стоит на своём и приказывает подниматься в воздух.
Перегруженный до отказа (одного только топлива две с половиной тысячи литров!) «Латам» 18 июня 1928 года взлетает – причём только с пятой (!) попытки. Через 2 часа с самолёта ловят последнее радиосообщение. Спустя два с половиной месяца норвежское рыболовное судно выловит в море один из поплавков самолёта; позже найдут топливный бак. Очевидно, что в тумане перегруженный «Латам» потерял высоту, ударился о воду и развалился. Однако ни Амундсена, ни его экипаж найти так и не смогли.
В докладе экспертной комиссии говорилось: «Самолёт с силой ударился о водную поверхность, нижняя часть бензобака вмята. Самолёт оставался некоторое время на плаву, поскольку пассажиры успели слить бензин и вбить деревянную затычку, чтобы использовать бензобак в качестве поплавка». Очевидно, члены экипажа погибли довольно быстро – температура Северного Ледовитого океана столь низка, что вряд ли они продержались в воде даже несколько часов. При температуре 2–3° по Цельсию счёт жизни человека идёт уже не на часы, а на минуты.
За несколько месяцев до гибели, отвечая на вопрос журналиста о его любви к ледяным пустыням Арктики и Антарктики, Амундсен сказал: «Вы не можете себе представить, как они прекрасны! Я хотел бы там умереть».
На исчезновение знаменитого Амундсена мир среагировал крайне вяло – было не до этого; все, затаив дыхание, следили за спасением итальянских полярников. 24 июня шведский лётчик Эйнар Лундборг наконец обнаруживает лагерь выживших аэронавтов.
Кстати, забавная деталь – найти лагерь помогла... шоколадка! Точнее, фольга от съеденной шоколадки. У потерпевших аварию не было никаких средств сигнализации – ракет, огней, они не могли развести костёр. Они видят самолёт, пролетающий вдали, но как подать ему сигнал? Заметить на льду небольшую палатку с воздуха, с расстояния в несколько километров – непростая задача! К счастью, стояла солнечная погода. Техник Чечони быстро оклеивает фольгой от шоколадки деревянную дощечку и пускает в сторону самолёта солнечные зайчики. Лундборг эти вспышки замечает, сворачивает – и обнаруживает лагерь!
История с экипажем «Италии» закончилась относительно неплохо – удалось спасти ровно половину людей, 8 человек из 16. 12 июля радист «Италии» Джузеппе Бьяджи передал на «Читта ди Милано» радиограмму: «Видим «Красин» примерно в десяти километрах к юго-западу».
Кстати говоря, ледокол «Красин», который подобрал со льда остатки экспедиции Нобиле, можно увидеть (и даже посетить) и сегодня – он превращён в корабль-музей и поставлен на причал у набережной лейтенанта Шмидта в Санкт-Петербурге.
А возле «Красина» можно увидеть бюст Руалу Амундсену. Великому путешественнику с непростой судьбой.
Это окончание нашего рассказа о полярных исследователях. Начало можно прочесть здесь: «Рассказ о невезучем герое». Статьи были опубликованы в апрельском номере журнала «Лучик» за прошлый год. Кроме этого, в том номере мы подробно разбирали с детьми стихотворение Владимира Высоцкого «Белое безмолвие». Что значит "снег без грязи, как долгая жизнь без вранья"?
Полистать журналы можно здесь
Подписаться с доставкой в почтовый ящик – на сайте Почты России
Купить – на Wldberries
Скачать бесплатно – здесь