Вечером я сидел в кафе и ужинал. Подсел средних лет мужик с бутылкой.
— Будешь? — предложил он.
— Какие новости? — спросил он, наливая себе.
— Бог завещал мне Землю. Всю эту круглую штуковину. Что с ней делать, ума не приложу.
— А почему именно тебе? — усмехнулся мужик.
— Не знаю, у Него свои причины. А что, разве кто-то против?
— Лично я — нет! — засмеялся мужик и выпил.
— Не веришь, — понял я.
— Верю. Иди, забирай своё барахло.
Я демонстративно поднялся и вышел на улицу, ощущая себя хозяином всего вокруг. Могу пользоваться чем угодно, как своим. Спустившись в знакомый бар по соседству, я решил заказать чего-нибудь подороже, съел кесадилью, выпил рюмку текилы и подумал, а стоит ли платить. Скорее всего, нет. Непринуждённо я направился к выходу, и никто не остановил.
На углу улицы меня встретил нищий, просивший здесь по выходным и праздникам мелочь. Я развёл руками, показывая, что владею бóльшим и могу поделиться. Всем этим миром. Нищий недовольно скривил беззубый рот.
— Мне не верят, — подытожил я. — Ладно, тогда хотелось бы осмотреть свои владения.
Я шёл мимо одного заведения, где вместе с выпивкой продавали и книги. Забавно придумано, не правда ли? Накатил — прихвати книгу и читай, не расслабляй мозг. Из распахнутой двери доносились звуки драки, и вдруг оттуда к моим ногам прилетел фолиант, разворошённый и загаженный, будто им убивали мух. Это оказался географический справочник, изданный в Санкт-Петербурге в тысяча девятьсот одиннадцатом году.
Весь следующий день я пролежал в постели, изучая страны и континенты, флору и фауну, океаны, моря, архипелаги и островки. Выбирая место, куда отправиться перво-наперво, я склонялся в пользу Новой Зеландии и Мадагаскара.
Позвонила хозяйка квартиры и сообщила, что завтра придёт за платой.
— Не волнуйтесь, — сказал я, — с этим проблем больше не будет.
Потом собрал сумки с вещами и потащил к приятелю, жившему поблизости.
— Ты чего? Переезжаешь ко мне? — испугался приятель.
— Теперь это вы все у меня в гостях, — похлопал я его по плечу и вышел.
— Ты куда? А вещи?
— Пусть пока постоят у тебя. Мне они не нужны.
— Эй! Подожди! — кричал приятель вслед.
Но я не стал ждать, и так всё ясно: никто не знает, что Бог завещал мне Землю. А я должен был глянуть, что на ней творится, ведь я никогда особо не интересовался, полагая, что она в пользовании у других. Теперь она была моей, правда, неизвестно, надолго ли.
Я шёл и глупо улыбался, имея самый идиотский вид: растрёпанный, с вывалившимся языком. Какой-то человек чуть не слетел с мопеда, заглядевшись на такое слабоумие.
Несмотря на глупый вид, моя голова работала активно.
— Только самолётом, — прикинув варианты дальнейших действий, решила голова.
— Значит, в аэропорт, — поддержал я.
Я шёл по тротуару и сразу поднял руку, как только решение созрело. Остановилось несколько машин.
— В аэропорт, — сообщил я, усаживаясь в ближайшую.
— Тысяча, — объявил водитель.
— Без разницы, — отреагировал я.
Шофёр уважительно нажал на газ. К аэровокзалу мы подкатили с ветерком.
— Пока, — вполоборота кинул я, налегке выскакивая из машины.
— А деньги? — требовательно схватился за мой рукав водитель.
— Деньги мне не нужны, — серьёзно объяснил я. — Здесь и так всё принадлежат мне. Если хочешь, я подарю тебе островок на Курилах.
Только водитель полез на меня с кулаками, как в зад его «ауди» въехал другой такой же умник на джипе. Между парнями началась серьёзная склока.
Неспешно я вошёл в здание аэровокзала и стал изучать расписание перелётов. Озабоченные люди с чемоданами на колёсиках разбегались по всей планете. Кто их ждёт там? Да и долетят ли они?
Ближайший самолёт в нужном направлении к устью Антананариву вылетал через два часа. Нужно было пробраться на борт. Развернувшись, я столкнулся нос к носу с долговязым альбиносом в тёмных очках. Он так спешил, что, казалось, его распахнутый, небрежно накинутый серый плащ не поспевает за ним и соскальзывает с плеч.
— Сорри! — фыркнул альбинос и побежал дальше.
На месте нашего столкновения лежал кожаный лопатник, я его поднял и сразу вспомнил о подобных аферах, когда простаки попадают на деньги, думая, что им повезло.
«Стоит ли тебе чего-то бояться?» — усмехнулся внутренний голос.
«Верно, не стоит, — согласился я, открыл лопатник и пересчитал наличность. — Тысяча двести евро».
«Неплохо, — шепнул внутренний голос, — пошли покупать билет».
— У вас нет ни паспорта, ни загранпаспорта, я не могу продать вам билет, — сообщила миловидная девушка с благородной родинкой над верхней губой.
— Вы считаете это серьёзным препятствием? — спросил я.
— Очень жаль, — улыбнулась девушка, — ничем не могу помочь.
— Странно, — сказал я, — разве вы ничего не знаете?
— Нет.
— Бог завещал мне Землю, теперь мне не нужны паспорта.
— Понимаю, — кивнула девушка, — но нам пока на этот счёт не поступало никаких распоряжений.
— Тогда я подойду позже.
— Хорошо.
Ничуть не расстроившись, я пошёл к выходу.
— Что случилось, друг? — ласково пропел в моё левое ухо чей-то голос.
Чернявый тип со сладкой улыбкой сверкал белыми зубами. Вся его услужливая фигура прямо так и льнула. Мне стало не по себе.
Обида стёрла улыбку с лица типа. Теперь, глядя на него, можно было предположить, что меня ждёт кровная месть.
— Прости, мужик, если обидел, — поправился я. — Но что тебе надо, чёрт возьми? Я тебя не знаю.
— Тебе нужен билет, — подмигнул чернявый тип, — я могу помочь.
— Помоги, — кивнул я.
— Куда тебе? — поинтересовался чернявый тип.
— Хотелось бы на Мадагаскар, — признался я, — но в принципе мне всё равно, с чего начинать. Бог завещал мне Землю — надо бы осмотреть свои владения.
— Лети в Барнаул, — предложил чернявый тип.
— Где это? — спросил я.
— Три тысячи километров отсюда.
— И что там?
— Узнаешь. Там хорошо! — заговорщицки подмигнул услужливый черныш. — Вылет через час.
— У меня нет паспорта.
— Серию и номер паспорта помнишь?
— Вроде бы.
— Пять тысяч сверх цены билета.
— Годится.
Я заплатил типу двести евро, он усадил меня в самолёт и помахал с земли на прощание. Когда самолёт оторвался от взлётной полосы, я почувствовал прилив сил и заорал на весь салон:
— Бог завещал мне Землю! Ха-ха!
Люди занервничали. Подошла стюардесса с резиновой улыбкой на лице.
— У вас проблемы? — спросила она.
— У меня нет проблем, — успокоил я её и подмигнул. — И у вас теперь не будет.
— Что желаете пить? — по-своему поняла стюардесса.
— Детка, неси всё, что есть. И угости всех в салоне! У меня большой праздник. Пора бы это дело отметить.
Стюардесса прикатила со столиком через полчаса и налила апельсиновый сок в пластиковый стаканчик.
— А остальным? — спросил я как ни в чём не бывало.
Стюардесса вздохнула и укатила со столиком дальше.
Во время полёта на меня смотрели как на психа. Хотя ничего особенного я не делал, только поглядывал в иллюминатор и восклицал: «Моё!» А когда шасси стукнулись о землю, я крикнул: «Йо-хоу!»
Барнаульский аэропорт мне понравился. Ранним утром он напоминал большой ничейный барак, затерявшийся в поле. На выходе из здания я обратил внимание на растрёпанную девушку, смотревшую на меня странным немигающим взором. Я направился к ней.
— Привет, ты меня знаешь? — спросил я.
— Ты так странно вёл себя в самолёте.
— Ничего странного. Как бы ты себя вела, если бы Бог завещал тебе Землю?
— Всю Землю?
— Всю.
— Я бы сошла с ума.
— А я, как видишь, ещё нет.
— Бог завещал тебе Землю?
Она так и осталась с раскрытым ртом.
— Давай поговорим об этом в другом месте, — предложил я.
— Поехали ко мне.
— Ты живёшь одна?
— Да, но сейчас у меня старшая сестра. Она присматривала за домом и котом, пока я была в отъезде.
— Парень есть?
— Поссорились.
— Вы с сестрой трезвенницы?
— Кажется, нет, — неуверенно ответила растрёпанная девушка.
— Как тебя звать?
— Лена.
— А сестру?
— Аня.
— Ваня, — выбрал я имя. Теперь все имена на этой Земле были моими. — Ну что, Лен, возьмём чего-нибудь и к тебе, отметим знакомство?
Мы разменяли евро, купили угощения и покатили через город на машине. Обычный такой городок тысяч на семьсот-восемьсот душ, для кого живых, для кого ещё мёртвых. Проспекты, улицы и площади мало чем отличались от тех, что я видел раньше.
— Это кто? — увидев меня, подозрительно спросила Аня.
— Это Ваня, — радостно сообщила Лена, — ему Бог завещал Землю.
— Иван, — представился я, — если вас что-то смущает, будьте искренни, выкладывайте начистоту. Мне есть что сказать. Ну и не мешало бы перекусить, я проголодался с дороги…
Посмотрев в мои глаза, Аня почему-то смутилась. Я разулся, прошёл в комнату и, развалившись в ближайшем кресле, принялся рассказывать о том, как получил сообщение от Бога, и о том, что произошло дальше. Лена сидела на полу у меня в ногах и, приоткрыв рот, слушала. Аня бегала из кухни в комнату и носила закуски.
Она что-то уронила и пнула кота, путавшегося под ногами.
— Ну скажи Ленке, чтобы она помогла! — наконец не выдержала Аня. — Я тоже хочу слушать, но не могу разорваться на две части: слушать и обслуживать.
— Не дури, Анна, — спокойно сказал я, — тебе никто не мешает сесть и послушать, пожрать мы всегда успеем.
— Я хотела как лучше, — вдруг расплакалась старшая сестра.
— Ты можешь только хотеть, — твёрдо сказал я, — а лучше от этого будет или хуже, ты знать не можешь.
— Я вам так скажу, сёстры, — обратился я, — ещё не поздно встать на правильный путь и иметь только то, что не отнимут. А что у вас никто не сможет отнять?
— Что? — переспросили они.
— Знание.
— Какое знание?
— Перестаньте, девчонки, вы же не дуры набитые! — возмутился я. — Знание того, что всё вокруг ваше.
— Наше?
Они выглядели так глупо, что я захотел курить.
— В зале, иди прямо по коридору.
Только я вышел и закурил, как рядом тихо кашлянули. Осмотревшись, я увидел на соседнем балконе средних лет дамочку в шёлковом халате. Она как-то требовательно смотрела на меня. Но лицо её было скорее задумчивым, чем похотливым.
— Скучаете? — полувопросительно произнёс я.
— Ты Серж? — спросила дамочка.
— Серж, — достав посадочный талон из кармана, помахал я.
— Так иди же ко мне, котик!
— Мяу! — сказал я и полез через балкон.
Уходил я от женщины минут через пятнадцать с лёгким шумом в голове.
— Пока, — сказал я на прощание, — как устроюсь, дам знать.
— Я вот теперь всё расскажу Ленке, — хитро улыбнулась женщина, — а то она все уши прожужжала, какой ты у неё особенный и верный.
— Пойду сам расскажу, — пообещал я и тем же путём вернулся обратно.
Сёстры уже шарили по ящикам, видимо, прикидывая, не ограбили ли.
— Ты где был, Иван? — охнула Лена.
Подмигнув, я показал пальцем наверх и опять уселся в кресло.
— Итак, на чём мы остановились?
— На чём? — не поняли сёстры.
— На том, что всё в этом мире принадлежит вам, — продолжил я.
Сёстры опять сделали большие глаза. Тут в дверь позвонили. Аня ушла открывать и вернулась с дамочкой из соседней квартиры.
— Ну что, Серж? — начала дамочка, заговорщицки улыбаясь и двигаясь в мою сторону.
— Это не Серж, это Иван, — перебила её Лена.
— Какой ещё Иван?! — возмутилась дамочка.
— Нет, с вами, бабами, невозможно говорить о серьёзных вещах!
Пока женщины проясняли ситуацию, я вышел. В дверях подъезда я столкнулся с высоким крепким парнем. Сердце ёкнуло.
Сказано было не очень дружелюбно, как будто я приставал к нему каждый божий день, выклянчивая мелочь на опохмел.
— Чего тебе?! — уже прихватывая меня за плечо, спросил Серж.
Телосложения он был бойцовского, и чтобы ему грубить, не хватало пары стаканов вина.
— Не дури, Серж, — сказал я строго. — Тут дело серьёзное. Кажется, у Ленки кто-то появился. Я сосед сверху. Беги скорее, мирись с ней.
Серж вприпрыжку убежал вверх по лестнице.
На улице я поймал машину и спросил у водителя:
— Куда здесь можно поехать, чтобы не обломаться?
— По городу?
— Лучше по окрестностям.
— Ты турист, что ли? — панибратски обратился водитель.
— Хозяин.
— Чего хозяин?
— Земли.
— А, понятно. Откуда сам?
— Издалека. И отовсюду.
— Ага. В Горном был?
— Нет, пока не был. Это что у нас?
Я быстро сел в машину, увидев, как из подъезда выбежал Серж, сверху ему что-то кричала дамочка в шёлковом халате.
— Могу отвезти. Десять тысяч, — предложил водитель.
— Без разницы сколько, — хлопнул я его по плечу. — Поехали.
— Поехали, хозяин, — усмехнулся водитель.
Часа полтора я катил среди гороховых, подсолнечниковых и гречишных полей под «Радио Шансон» и рассказы водителя о старшем брате-дальнобойщике. Я уже начал позёвывать и клевать носом.
— Далеко ещё? — не выдержал я.
— Сейчас будет Бийск. Его проедем, и до Горного ещё час езды, — охотно объяснил водитель. — Там и выберешь, где тебе остановиться. Хотя, раз ты хозяин земли, значит тебе в «Царскую охоту» надо.
— База отдыха для богатых. Там часто всякие знаменитости останавливаются. Вот недавно Розенбаум был, Алсу.
— Мне таких чудаков не надо, вези к дикарям.
Водитель удивлённо посмотрел на меня.
— Как к каким, к аборигенам! Плачу ещё два косаря, и ты везёшь туда, где поменьше всяких розенбаумов.
— Пятнадцать тысяч за всю поездку, и я тебя везу по Чуйскому тракту, пока сам не решишь, где сойти.
Когда появились горы и бирюзовая река справа от дороги, я почувствовал прилив сил.
— Останови, шеф, возьмём чего-нибудь горло промочить! — громко крикнул я, словно водитель находился по ту сторону реки.
— Давно бы так, — похвалил водитель, — а то чего всухую ездить. Не по-хозяйски.
Я вернулся с полным пакетом провизии, сверху горделиво возлежал килограммовый мешок кедрового ореха.
— Что за река? — спросил я, влезая в машину.
— За неё! Как выяснилось, у меня есть Катунь!
Солнце покатилось за гору, а я окончательно ошалел от красот.
— Райцентр Онгудайского района.
Мы проехали Онгудай. Меня переполняла неземная радость. Я понял, как сложно было Богу держать в себе такое чувство, и Он создал нас, чтобы мы радовались вместе.
В сумерках машина пошла на подъём.
— Перевал Чикет, — сообщил водитель.
Мы будто парили над землёй.
— Всё, не могу больше сидеть, — засуетился я. — Ещё километров тридцать, и схожу на землю!
Сообщение оживило шофёра. Он даже стал что-то напевать. Минут через двадцать слева внизу заблестела река.
— Катунь? — предположил я.
— Катунь, — кивнул водитель.
Чуть дальше мигали посадочные огни костров.
— Там высаживай! — закричал я.
Я расплатился и, прихватив пакет с едой, пошёл к ближайшему костру. У огня сидел поджарый парень лет тридцати и тихонько постукивал в большой бубен.
— Шаман! — обрадовался я. — Меня встречаешь?
— Встречаю, — кивнул шаман и добавил: — Тебя, кого же ещё.
— Уже, поди, и знаешь про меня всё — духи рассказали.
Шаман подмигнул в знак согласия, достал пластиковые стаканы и кусок варёной баранины. Парня звали Дима. Он ладил бубны на заказ: деловые — шаманам, поярче — туристам. Я рассказал о телеграмме от Бога и про то, как попал сюда.
— Это я в бубен постучал — вот ты и попал сюда, — сказал он.
— Продай бубен, мастер, — попросил я.
— Продам, — кивнул Дима. — Только помни, что просто так в него не стучат, только с пожеланием, он так настроен, а по умолчанию — дождь.
— Понял. А магазин тут есть?
— Только кафе «Снежинка». — Дима указал в сторону одинокой лампы, освещавшей сколоченные наспех столы и лавки. — Вчера открылись.
Утро я встретил в обнимку с пахнущим кедром бубном у потухшего костровища, мастера нигде не было. Я походил по берегу реки, чуть постукивая в бубен, разглядывая чудесные пейзажи и шумных туристов, забегавших по колено в ледяную воду.
Заморосил дождь. Я вспомнил предостережение мастера. Потом вспомнил, что ищу аборигенов, и с силой ритмично постучал в бубен. Поднявшись к тракту, где меня высадил таксист, я увидел, как с той стороны навстречу, покачиваясь на лошади, поднимается мужик в спортивном костюме и буравит меня взглядом раскосых глаз.
— Ты кто? — спросил он, когда мы сошлись. — Откуда будешь?
— Я отовсюду, я хозяин Земли, — чинно молвил я. — А ты кто?
— Я Байкал. Мои земли вверх по Большому Яломану километра за четыре отсюда, там у меня аил и баня. Хочешь попариться? Недорого, четыреста рублей за час.
— Можно, — кивнул я. — Люблю быть чистым.
Баня стояла на берегу речки. И хотя отсутствовал предбанник, можно было нырять чуть ли не с порога прямо в ледяной омут. Сделав несколько заходов, я попросил у Байкала попить. Он принёс полную кружку арачки. Я с чувством её осушил, выдохнул и спросил:
— Идёт жизнь, — кивнул Байкал.
Байкал пожаловался на сборщиков конопли, толпами одолевающих его делянки. Я рассказал о смесях трав, легальной дури, от которой сходят с ума в больших городах. Байкал сочувственно кивнул и спросил, чем я занимаюсь в городе. Я сказал, что принял большую должность и мне пора в дорогу.
— Куда ты дальше? — спросил Байкал.
— Поеду с музыкой к снежным вершинам, — сказал я первое, что пришло в голову, и трижды ударил в бубен.
Третьей машиной, которую я призывал остановиться, махая рукой, был уазик-«буханка».
— Подвезите, обогащу, — предложил я, заглядывая в салон.
Оттуда на меня посмотрела небольшая абордажная команда и втянула за руки, не успел я закончить предложение.
— Тс-с-с, примем как родного, — успокоили меня, лишь только я попробовал брыкаться.
Четыре барнаульских музыканта после концерта в Бийске взяли курс на Курайскую степь. Парни хотели глянуть, как тюркские каменные воины шлют привет из верхнего мира в нижний.
— Есть такой привет, — обнадёжил я и рассказал о телеграмме от Бога.
Музыканты были в восторге и попросили ударить в бубен, чтобы без поломок добраться до Телецкого озера.
— Друзья, — сказал я, — музыканты, как птицы, живут подношениями свыше. У вас и без бубна будет удача, поверьте.
— Никто не сомневается, хорошему человеку Бог всегда нужный путь откроет, — поддержал разговор похожий на бывалого боцмана водитель в выцветшей тельняшке.
Отвесные скалы по краю тракта у Белого Бома напоминали нависший морской вал. Тень от машины неслась по ним, как корабль при хорошем попутном ветре.
— Идём, как на шхуне по Гольфстриму, — сказал водитель.
— Мне бы лучше Южное Пассатное, чтоб сразу через три океана, — отозвался я.
— Это чуть дальше, там, за Кош-Агачем, — смеясь, указал вперёд водитель.
В Курайской степи команда «буханки» задержалась на пару дней. Музыкантов посетила идея найти заброшенные хрустальные каменоломни где-то за Красными Воротами. По вечерам они пели лихие песни у костра, а утром с ясной головой рыскали по окрестностям, вызывая интерес улаганских индейцев.
— Если найдёте, берите, сколько унесёте, — разрешил я, — хрусталя на Земле на всех хватит.
После двух дней бесплодных поисков идею похоронили, больше по причине того, что аборигены дали понять: чужакам здесь рыскать опасно, томагавки войны закопаны неглубоко.
Мы сфотографировались с ними на память у каменных стел, выкурили трубку мира, и музыканты укатили к Чулышману на Телецкое озеро, а я вернулся на дорогу к леднику Актру.
В километре от Чуйского тракта меня подобрал молодой джипер.
— Туда, — указал я на ледник.
Парень спешил на «покатушки» у ледника, на второй день фестиваля внедорожников.
Несколько десятков машин, многие в боевой раскраске, за рулём каждой мужик в бандане, похожий на морского разбойника, уверенно двигались вверх по непригодной для езды дороге.
Согласившись подвезти до стоянки у альплагеря, джипер взял меня на борт в качестве штурмана. На моём сиденье лежала книга.
— «Гляциология Алтая», — прочитал я. — Изучаешь?
Парень кивнул в ответ. По его напряжённому взгляду вперёд я понял, что время для разговоров прошло. Путь наверх оказался похожим на родео. Где мог, я указывал фарватер по глубоким лужам и ручьям. Часа через три грязные, но довольные, мы глядели на снежные хребты прямо перед нами.
— Красотища! — восклицал я. — Есть ли места получше?
— Месяц назад я был на Памире. Маршрут разрабатывали два года, а проделали за восемнадцать дней, — сказал джипер и замолчал.
— Пересекли две, нет, три границы, поднялись почти на пять тысяч метров, потеряли всего одну машину.
— А на самом Памире как? — допытывался я. — Может, мне туда двинуть?
— Памирское шоссе никогда не забуду. Глубокие пропасти, вертикальные облака, мир как на ладони и горы — синие, белые, голубые.
— Волшебно! Такое надо увидеть, — сказал я и постучал в бубен.
— Главное, ребята были все как на подбор, с ними хоть вокруг света. Когда ещё увидимся? Звали на следующий год в Южную Америку, покорять Кордильеры. Хотелось бы поехать. Но далековато...
— Поедешь, Бог хорошего человека всегда возьмёт в дорогу, — заверил я и ещё раз стукнул в бубен.
Начинало темнеть. Мы разожгли костёр, вскрыли консервы, разлеглись на карематах и завели разговор, передавая фляжку с коньяком. В историю телеграммы от Бога джипер не поверил, посмеявшись, как над странной шуткой.
— В Новую Зеландию я и сам бы съездил, — поддержал он. — И на Мадагаскар.
— А куда собираешься в ближайшее время?
— Осенью в Монголию на рыбалку. Это стопудово. Рыбалка там — это что-то невероятное. Озёра у них огромные. Кроме пресных есть слабосолёные, как Аральское море. Монголы рыбу не очень жалуют — она и вырастает таких размеров, что диву даёшься! Я щук ловил на двадцать килограммов. Да что там щука — есть хариус, таймень, османы, лососи, осётры… Ты рыбак?
— Мгх, — усмехнулся парень.
И больше про рыбалку ни слова.
Костёр плохо разгорался, но радостно постреливал, салютуя нашим мечтам. Потянуло холодом с ледника, джипер достал добротный спальник и одеяла, а я подбросил дров. Так мы и уснули на карематах, укутавшись в тёплые вещи и переговариваясь, глядя на огонь.
Утром джипер уехал, а я поднялся выше.
С красной заросшей рожей я стоял на склоне снежного хребта и постукивал в бубен, думая о том, что уже скучаю по родным. Белый высокогорный мир был как на ладони, но на самом деле он был очень далеко и пока недосягаем, это был мир высших мудрейших существ. И все вместе они были Богом, который завещал нам Землю.
— Ты как здесь? — услышал я голос.
Парень в сине-оранжевой форме спасателя стоял поблизости, грыз орешки и щурился от отблесков солнца на снегу. Я приветственно поднял руку.
— Здравствуй, брат, быть добру! Надо бы глянуть сверху на этот белый мир мудрейших существ. В средствах я не ограничен, всё моё — твоё.
Парень с минуту изучал меня и бубен.
— Мы через час летим на вертолёте через Катунский хребет, на Бухтарму, в Казахстан. С тебя червонец, и ты в экипаже. Наркотики и оружие оставляй здесь.
— Беру только это! — сказал я и помахал руками: в одной бубен, в другой разноцветные бумажки с денежными знаками.
Я глянул в иллюминатор и вспыхнул божественным огнём. Неужели и я буду достоин всего этого? Неужели мир катится в тартарары только там, где безумствуют люди? А здесь он всегда незыблем, недоступен и прекрасен! И этим наверняка спасает всё вокруг. Всякий путь лежит сюда, в сжигающую чистоту. Ибо тот, кто её коснулся, неминуемо к ней и вернётся.
Приземлились в условленном месте. Хлебнув из фляжки за удачную посадку вкусного спасательского спирта, я загляделся на отражение Белухи в горном озере. Чувствуя, как кружится голова от счастья, я понял, что принял лишнего. Но ещё успел внятно поговорить с мужчиной, стоявшим с удочкой на берегу.
— Рыба здесь есть?
— Есть.
— А какая? Хариус?
— Язь. Озеро-то Язевое.
— Ах, хорошо. Есть у меня один знакомый джипер, он рыбак, места знает, он бы здесь наловил… А я не рыбак и не джипер, я просто Земли хозяин… Погодка, скажу я вам… Эх, хороший денёк, ясный вполне…
Это были мои последние осознанные слова у горного озера. В Астану я приехал в автобусе с путешествующими по миру немцами. Вернее, был завезён в полуобморочном состоянии, а далее, в обмен на бубен, грузовым самолётом был транспортирован в город, где получил божественную телеграмму.
Отдав последние купюры, я сидел в аэропорту Домодедово, пил кофе и глазел по сторонам, спешить было некуда. Тут какой-то тип подбежал к парочке за соседним столиком и возбуждённо спросил:
— Блин, ребят, что это за рок-группа вон за тем столиком? Да-да, вон те крутые парни в коже и деваха с ними! Я их видел по телику недавно!
— Это же Джульетт Льюис! Она снималась с Тарантино и Клуни в «От рассвета до заката»! Она моя любимая актриса! — взвизгнула девушка.
Тип убежал к «звёздному» столику за автографом.
— Оу! Бог мой! Кто у меня сегодня в гостях! Джульетт Льюис! Добро пожаловать! — радостно крикнул я, признав потрёпанную красотку, сидевшую в окружении брутальных дядек в тёмных очках.
Мой вопль привлёк внимание посетителей аэровокзала. Но мало кто понял, о чём и кому я кричал.
Зато через минуту меня обнимала моя кузина Марьяна. Она только что проводила подругу в Венецию, шла мимо и по раздавшемуся рядом крику признала своего братца. Я был рад видеть сестру. Джульетт Льюис ей и в подмётки не годилась.
— Где ты пропадал? — не отпускала мою руку Марьяна. — Мы тебя вторую неделю ищем!
— Где я был, где я был, — многозначительно ухмылялся я, покачивая небритой загорелой будкой. — А вот я тебе, Марьяша, сейчас расскажу, где я был.
Я извлёк из кармана смятую пачку «Голуаза», там было две такие же потрёпанные, как и я, сигареты. Вытащив ту, что покрепче, я стал рассказывать обо всех местах, где побывал.
— Вот это да! Неужели правда? Ты всё это видел?! — восхищалась и не верила сестра. — Хотя, судя по твоему виду, всё так и есть! Молодец! С чего же всё началось?
— Я получил телеграмму от Бо…
— От Боба! — радостно перебила Марьяна. — Он тоже прислал мне телеграмму!
Наш общий знакомый Боб из Люксембурга прошлым летом прилетал в Россию, и мы развлекали его как могли. Бобу очень понравилось. Он был тронут и сказал, что скоро разбогатеет, обязательно даст об этом знать и пригласит в гости.
— От Боба? — переспросил я.
— Да.
— И что там было?
— Точно не помню, что-то о наследстве.
Марьяна порылась в сумочке и достала бумажку. Я взял и прочитал: «УМИРАЯ СТАРИК ЗАВЕЩАЛ МНЕ ЗЕМЛЮ БОБ».
Лёгкая дрожь пробежала по телу, я вспомнил все несуразные телеграммы, о которых читал или слышал. Уж я-то знаю, как буквы и слова перебираются из одних посланий в другие. Многое стало ясно, но я чувствовал, что не оплошал.
— Почему именно телеграммой? — спросил я.
— Ну помнишь, мы с ним смеялись над тем, что в этой жизни уже вряд ли пошлём кому телеграмму?
— Шутник! И как теперь поживает Боб?
— У него сдали нервы, — вздохнула Марьяна. — Вскоре выяснилось, что устное завещание, в котором его дед оставлял ему землю с домом в Калифорнии, не заверено нотариусом. Он остался ни с чем, знаю только, что теперь он ходит к психиатру.
— Бедный Боб, — сказал я, — он, наверное, теперь думает, что весь мир держится на нотариусах и психиатрах.
Сигарета развалилась у меня в руках, я достал последнюю, и мы пошли к выходу.
Редактор: Ася Шарамаева
Корректор: Вера Вересиянова
Другая художественная литература: chtivo.spb.ru
