В следующий раз я пробудился около десяти часов, но ливень и не думал прекращаться.

В ожидании хорошей погоды я уютно устроился с книгой и погрузился в чтение. К полудню осадки стали понемногу затихать, пока совсем не прекратились. Выбравшись из палатки, я разогрел консервированные голубцы с рисом и фаршем, вскипятил чайник чая и приступил к завтраку.

Закончив трапезу, я начал собирать вещи. Когда часть их была уже приготовлена к укладке в каяк, вокруг снова начали стучать капли. Быстро закинув всё обратно в палатку, я закрылся внутри и опять приступил к чтению. Вскоре небо немного прояснилось, и я вновь попытался собраться для отправки в путь, но ситуация повторилась. И повторялась до четырёх часов дня, пока стихия окончательно не пошла на убыль.

Ощутив решительный перелом в погодных условиях и убедившись, что очередные осадки не загонят меня в палатку, я энергично принялся сворачивать лагерь. Пока я занимался окончательными приготовлениями, мимо, величественно рассекая воду, проплыл большой круизный теплоход.

Поздний старт и “плавучее здание”.

К пяти часам я, наконец-то, оказался на воде. Понимал, что за сегодня уже не успею пройти дневную норму, но решил, что десять-пятнадцать километров явно лучше, чем сидеть на месте. Главное — двигаться!

Вскоре после старта мне навстречу тяжело и медленно вышла огромная нефтеналивная баржа. Пришлось плотнее прижаться к берегу, чтобы не мешать ей и избежать большой волны.

Проходя мимо одного из сёл, расположенных по берегам, я заметил интересную картину: красный буй, обозначающий границу судового хода, стоял всего в нескольких метрах от берега.

Думая о том, насколько же резко в этом месте дно должно уходить вниз, я посмотрел налево и увидел буксир, толкающий перед собой что-то похожее на большое здание, перед которым находился кран. “Чего только не увидишь на реке”, — подумал я, провожая судно взглядом.

Спустя час пути погода стала налаживаться, и сквозь сплошную серую облачность стали видны кусочки синего неба.

Дачная "вакханалия" и ночной форсаж.

Спустя пятнадцать километров от начала пути, за очередным изгибом реки, правый берег оказался весь изрезан протоками и густо зарос травой. Время уже перевалило за восемь вечера, а это означало одно: пора срочно искать место для ночлега, пока совсем не стемнело!

Сверившись с картой, я обнаружил, что в четырёх километрах впереди есть подходящая локация, укрытая островами. Судя по спутниковым снимкам, на её окраине стояли дома, но свободного, никем не занятого места было вроде бы достаточно. Решил, что уж с местными жителями как-нибудь уживёмся, главное – найти стоянку. К тому же, вариантов всё равно было не так много, а пересекать полтора километра открытого речного пространства в сумерках, чтобы попасть на другой берег, мне совсем не хотелось.

Свернув в протоки, чтобы быстрее дойти до нужного места, я стал продвигаться к цели.

Местность напоминала Волгу в самом начале пути, какой она была за Бейшлотом — всего несколько десятков метров в ширину.

Периодически навстречу попадались лодки, а небо вновь заволокло серыми тучами. Темнота начала сгущаться намного раньше, чем обычно. Через сорок минут впереди показались огни, и начала доноситься громкая музыка.

Подойдя ближе, я увидел перед собой нечто вроде дачного посёлка, состоящего из самодельных домиков, собранных, судя по виду, из подручных материалов.

Некоторые из них представляли собой переделанные в стационарные жилища кузова-фургоны.

Все строения подходили почти вплотную к воде и были наводнены отдыхающими. Отовсюду громко звучали песни, и доносились явно нетрезвые возгласы. Единственным более-менее свободным местом оказался песчаный берег на дорожной развилке, мимо которого постоянно проезжали автомобили. Ещё раз осмотревшись по сторонам, я решил, что, несмотря на позднее время, лучше поискать более безопасное и тихое место для ночлега, подальше от этого шума.

Ночной штурм Волги: против ветра и волн.

На реку стремительно опустились сумерки, быстро темнело. Через полтора километра я вышел на открытую часть Волги и вновь обратился к карте. В трёх километрах впереди, если следовать вдоль правого берега, должна была быть подходящая площадка. На левом же берегу, в полутора километрах по прямой, находилась линия песчаного пляжа.

Начались мучительные размышления: если идти вдоль берега, то не придётся пересекать в темноте открытое пространство реки, на котором даже ночью можно встретиться с быстро идущим катером, баржей или теплоходом. Но если нужная площадка окажется занятой, то до следующей придётся плыть ещё три километра, и не факт, что она будет свободной.

Риск с пересечением Волги заключался ещё в том, что, помимо опасности столкновения, песчаный берег, который я видел на карте, на самом деле мог оказаться обрывом. На спутниковых картах они очень похожи, и у меня уже бывали случаи, когда я оказывался введён в заблуждение.

Ещё раз взвесив все “за” и “против”, я решил рискнуть! Включил налобный фонарик на максимально яркий режим, чтобы меня могли увидеть издалека, и начал грести к противоположному берегу. Как назло, почти сразу налетел ветер, и стал гнать боковую волну, которая периодически ощутимо ударяла в борт каяка.

Из-за плотной облачности стало необычайно темно, и я видел перед собой только узкую полоску воды, освещаемую фонариком, словно в туннеле. В лицо ударило бесчисленное множество комаров, принесённых ветром неизвестно откуда. Они залетали в рот, нос, глаза и уши, заставляя меня отплёвываться и отворачивать голову вбок, что ещё больше сокращало и без того ограниченное поле зрения. К счастью, спустя примерно пятнадцать минут этого напряжённого заплыва я оказался у другого берега.

И упёрся в обрыв.

Спасительный пляж и плавучая дискотека.

Ещё раз сверившись с картой, я отплыл немного правее и, наконец-то, увидел, что обрыв заканчивается, плавно перетекая в пляж. Вот только в темноте, даже с учётом света от фонарика, очень сложно было понять его ширину. Вполне могло оказаться, что это просто небольшая полоска песка, на которой не уместится даже палатка. Именно из-за таких сложностей (не говоря уже обо всех прочих), я всегда стараюсь найти место для ночлега до захода солнца.

Причалив, я вышел на берег, и начал его исследовать. К моей радости, пляж оказался шириной в две длины каяка, и простирался на десятки метров. Прямо за ним находился обрыв высотой в четыре метра, за которым начиналась ровная поверхность, заросшая деревьями. Справа была деревянная лестница, ведущая наверх.

Решив, что мне и внизу хорошо, я быстро поставил палатку и сел ужинать, прикрываясь ею от ветра, который значительно усилился. Плюсом было то, что сотни комаров, проносящихся мимо, не могли противиться силе стихии, их просто сдувало! Вот такой неожиданный, но очень приятный бонус.

Противоположный берег превратился в настоящую гору, на вершине которой маленькими красными огоньками светились верхушки вышек, отражаясь в низкой облачности и периодически скрываясь в ней.

Пока я ужинал, река превратилась в оживленный проспект. Один за другим мимо проходили круизные теплоходы, с каждого из которых доносилась музыка — на корме вовсю шли дискотеки. И вот забавная штука память: из всего этого шума и десятка песен, разносившихся над ночной водой, одна почему-то зацепила и намертво впечаталась в сознание. Именно она стала одним из двух главных саундтреков этого похода, и теперь, стоит ей заиграть, я мгновенно возвращаюсь в эти моменты абсолютной свободы и одиночества посреди Волги.

Когда огни последнего теплохода скрылись за поворотом, я закончил ужин, укрылся в палатке и начал работать с записями. Громкая музыка снаружи сменилась тишиной, но та самая мелодия (Lie - Umar Keyn) продолжала крутиться в голове. В спальник я забрался только во втором часу ночи. Вскоре, под шум ветра, который окончательно вытеснил музыкальные отголоски из моего разума, я крепко заснул.

Итоги дня:

• День “Ждуна”: Почти весь день просидел в палатке из-за затяжного дождя.

• Речные чудеса: Встретил буксир, толкающий перед собой что-то похожее на большое здание.

• Дачная вакханалия: Обнаружил дачный посёлок-самострой постапокалиптического вида, полный пьяных возгласов, и решил найти более спокойное место для ночлега.

• Отчаянный маневр: Решился на рискованный ночной заплыв через открытую Волгу из-за отсутствия других вариантов ночлега.

• Спасительный пляж: Упёрся в обрыв, но, к счастью, нашёл поблизости удобный песчаный берег.

• Бонус от стихии: Поужинал, прикрываясь палаткой от сильного ветра, который разогнал всех комаров.

• Плавучая дискотека: Наблюдал за танцами на круизных теплоходах, идущих мимо и услышал песню, глубоко запавшую в душу.

Завтрашний день начнется с проливного дождя такой силы, что на дне палатки образуется лужа. После выхода на воду меня ждёт резкая смена течения, а затем поднявшийся сильный встречный ветер устроит настоящий шторм, сравнимый по мощи с бурей на Горьковском водохранилище. Предстоит ещё одно столкновение с бесшумными баржами и отчаянное маневрирование, чтобы не попасть в очередные “клещи”. А закончится этот день встречей с невидимыми собаками и долгими поисками подходящей стоянки под нескончаемым дождем. Обо всём этом — в следующем посте!

Спасибо, что дочитали! Ставьте плюс, если история понравилась, подписывайтесь, чтобы не пропустить продолжение, и делитесь впечатлениями в комментариях! Всем попутного ветра!

— Камень не имеет интеллекта, но он хранит миллиарды лет истории вселенной. Он участвовал в рождении звёзд и является важной частью общей материи.

Аллочка замерла. Капля дождя за окном медленно сползала по стеклу, повторяя траекторию её вчерашнего мазка.

— Ты хочешь убедить меня полюбить камни? — широко раскрыв глаза, спросила она.

Внезапно она выбежала на улицу. Мокрая трава леденила босые ноги. Подхватив серый булыжник с клумбы — тот самый, о который она постоянно спотыкалась на пробежках, — прижала его к груди.

— Ты живой? — прошептала. — Если живой… подай знак!

Камень оставался ледяным, но под пальцами Аллочка вдруг ощутила… вибрацию. Тонкую, как дрожь комара в паутине.

— Что это? — воскликнула она, рассмеявшись и прижав камень к щеке. — Ты был когда-то звездой? Горячим, светящимся… А теперь… лежишь здесь и мешаешь мне бегать!

Прибежал Мио и начал бегать вокруг, делая кульбиты в воздухе. Аллочка улыбнулась, присела у дерева, положила камень рядом с собой и задумчиво уставилась в небо. Она просто смотрела и ни о чём не думала. Время пролетело незаметно. Начинало темнеть. Вечерний парк задышал прохладой. Последние лучи солнца цеплялись за верхушки старых деревьев. Раскинувшись на потёртом пледе, Аллочка наблюдала как Мио носится за светящимся голубым мячом. Он был похож на причудливую летучую мышь, которая парит над землёй. Его большие сенсорные уши задорно подрагивали, когда он останавливался и начинал движение. Мио мог светиться неоновыми узорами, и сейчас он был похож на живой арт-объект, танцующий в наступающей темноте.

— Мио, лови! — крикнула Аллочка, подбрасывая мяч. Он молнией метнулся вверх, перехватил его и завис в воздухе, издавая довольный звуковой сигнал — нечто среднее между чириканьем и тихим гудением. Аллочка рассмеялась. Мио был её островком спокойствия — технологичный друг, который никогда не требовал прогулок в дождь и не портил тапки. Ещё важнее было то, что он идеально понимал её настроение и во всём её поддерживал.

Творческий порыв внезапно захватил Аллочку, как волна. Её взгляд упал на прореху в листве, где зажигались первые смелые звезды на небе. Неожиданно вспомнился подарок Матильды — ночная ультрамариновая гуашь. Она ждала особого момента для ночных экспериментов с краской и похоже, что сегодня был тот самый случай. «Вот бы порисовать этими красками прямо сейчас, под наступающими звёздами, вместе с Мио. Схватить этот ультрамарин и выплеснуть ночь на бумагу.» — подумала она и тут же скомандовала, резко вскакивая.

— Мио, мне надо срочно домой!

Питомец резко приземлился рядом. Его сенсоры вопросительно мигнули голубым.

— Я сбегаю за красками и мы будем с тобой рисовать. Жди меня здесь! — сказала Аллочка и убежала.

Быстро собрав всё необходимое в рюкзак, она вернулась и начала раскладывать. Доставая из рюкзака складной мольберт, бумажный блокнот на жёсткой основе, баночку для воды и кисти, Аллочка почувствовала, как адреналин щекочет кончики пальцев. Она выбрала небольшой лист плотной бумаги, достаточно большой, чтобы развернуться, но не громоздкий. И с почти религиозным трепетом, извлекла тюбик с краской «Ультрамарин полночный». Название звучало как обещание.

Тьма сгустилась окончательно. Фонари парка бросали жёлтые островки света далеко в стороне. Под сенью старых деревьев царил полумрак. Аллочка выдавила на палитру щедрую порцию краски. Она была не просто синей, а по-настоящему глубокой — как омут, как космическая бездна, как сама ночь, сгущённая в пигмент.

«Мио, свет! — скомандовала Аллочка, макая широкую плоскую кисть в воду, а затем в краску. — Режим… лунного света!»

Мио тихо взмыл в воздух и завис чуть позади и слева от мольберта. Его корпус вспыхнул изнутри, но не ярким голубым, как во время игры, а мягким, рассеянным серебристо-фиолетовым сиянием. Он стал живым, парящим источником света, идеально подсвечивающим палитру и лист бумаги, не слепя глаза. Это был не просто свет, а настоящий лучик творческого озарения. Волшебство началось. Аллочка сделала первый мазок. Широкая полоса густого, сочного ультрамарина легла на бумагу. Она ахнула про себя. Краска ложилась бархатисто и при этом обладала удивительной кроющей силой, слегка просвечиваясь.

Она работала быстро, почти интуитивно. Широкие мазки создавали фон в виде темной бездны. Потом, более тонкой кистью она стала вытягивать силуэты деревьев на дальнем плане, используя почти чистый цвет, лишь слегка разбавляя его для создания далёкой дымки. Мио, словно чувствуя её потребности, плавно перемещался, меняя угол освещения. Когда Аллочке нужно было увидеть деталь, свет становился чуть ярче и холоднее, а когда она наносила фон, он приглушался до таинственного мерцания.

— Левее, Мио, чуть-чуть, — шептала она, вжимаясь в процесс. — Да, так. Идеально.

Мио послушно смещался, а его мягкое сияние скользило по влажной бумаге, выхватывая из тьмы рождающийся мир. Аллочка добавила каплю белил, создав призрачные лунные блики на воображаемой речке внизу листа. Тончайшей кистью наметила звезды — не точки, а крошечные вспышки света, используя почти чистый белый, но с легчайшей подцветкой ультрамарином, чтобы они не казались инородными.

Она забыла о времени и о холоде, подступающем от земли. Были только она, кисть, гипнотизирующий ультрамарин и верный Мио, создающий световую сцену для этого ночного действа. Его мягкое гудение сливалось с шелестом листьев, становясь саундтреком творчества. И вот, последний мазок. Аллочка отступила на шаг, вытирая кисть о тряпку. Мио, словно понимая важность момента, завис неподвижно, направив свой фиолетово-серебристый свет прямо на картину.

Аллочка замерла. Лист бумаги больше не был просто бумагой. Он был окном. Окном в бесконечно глубокую, насыщенную синеву ночи. Деревья были не нарисованными силуэтами, а стали темными стражами, растворяющимися в бесконечности. Звезды не просто светились — они дышали холодным светом, а лунная дорожка на воображаемой воде казалась настоящим путём в иное измерение. Ночная ультрамариновая гуашь раскрылась во всей своей мистической мощи, а свет Мио придал ей невероятный объем и таинственное мерцание. Это был не эскиз, не набросок. Это был законченный, дышащий ночью шедевр. Эмоция, пойманная в момент падения с кисти, застывшая в совершенной гармонии цвета и света.

Читать книгу "Минутный город" полностью >>

(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)