Закончив переговоры в Каире, Рузвельт и Черчилль отправились в Тегеран, где встретились с советской делегацией, возглавляемой Сталиным. В составе делегаций были министры иностранных дел и военные советники. Вместо государственного секретаря США К. Хэлла принял участие Г. Гопкинс. Конференция не имела заранее согласованной повестки дня, каждая из делегаций сохраняла за собой право затрагивать любые интересующие ее вопросы. Участники излагали свои точки зрения не только на совместных пленарных заседаниях, но и во время двусторонних встреч.

Учитывая дальность расположения американского посольства от места конференции и вытекающие отсюда неудобства (угроза безопасности американского президента), Сталин пригласил Рузвельта остановиться в советском посольстве. Английское посольство находилось по соседству с советским. Президент охотно принял приглашение.

Диалог «Большой тройки» начался в Тегеране с часовой беседы Сталина с Рузвельтом, состоявшейся 28 ноября, еще до официального открытия конференции. Было затронуто значительное число вопросов: обстановка на советско-германском фронте, подготовка к открытию Второго фронта, военные операции против Японии (Сталин: «Войска Чан Кайши плохо дерутся»), перспективы советско-американских отношений (Рузвельт: «Американцам после войны потребуется большое количество сырья и поэтому… между нашими странами будут существовать тесные торговые связи»), положение в Ливане, будущая роль Франции (Рузвельт: «Французам придется много поработать, прежде чем Франция действительно станет великой державой»), судьба колониальных территорий (Сталин: «Нужно подумать о том, как заменить старый колониальный режим более свободным»), послевоенное развитие Индии (Рузвельт: «Было бы лучше создать в Индии нечто вроде советской системы»), распределение германского торгового флота и некоторые другие.

Участники беседы не стремились к поиску взаимоприемлемых решений. Они, скорее, прощупывали друг друга, кратко и лаконично излагали свои мысли, обнаружив, что во многом их оценки совпадают.

А. Гарриман отмечал: «По моему мнению, Сталин проявил во время дискуссии по Индии большую искушенность, чем Рузвельт. Было интересно, что Сталин понимал всю сложность и запутанность индийского общества. В беседах с ним меня неоднократно поражали его глубокие знания о других странах, что было тем более примечательно ввиду того, что он редко бывал за рубежом».

Черчилль был крайне недоволен самим фактом этой беседы. Английский премьер-министр просил Рузвельта встретиться с ним в тот же день утром, для того чтобы обговорить заранее военные вопросы, которые предстояло обсудить со Сталиным на первом пленарном заседании конференции, открывавшемся в 16 ч. «Однако Рузвельт был непреклонен, - вспоминал Гарриман. - В первую очередь он хотел встретиться со Сталиным и поговорить с ним наедине в присутствии лишь переводчика».

Широкий круг вопросов, рассматривавшихся на конференции, можно разбить на две категории: относившиеся к ведению войны и к послевоенному устройству мира. Основное внимание на конференции было уделено военным вопросам. На первом же пленарном заседании главы делегаций подробно изложили свою оценку положения на фронтах и наметили перспективы дальнейших военных операций.

«Я думаю, - говорил Сталин, - что история нас балует. Она дала нам в руки очень большие силы и очень большие возможности. Я надеюсь, что мы примем все меры к тому, чтобы на этом совещании в должной мере, в рамках сотрудничества, использовать ту силу и власть, которые нам вручили наши народы».

Хотя на предыдущих англо-американских совещаниях решение о высадке во Францию в 1944 г. как будто было принято, тем не менее впоследствии, на Московской конференции, а также из переписки между главами правительств стало очевидно, что английское правительство вновь стремится поставить под сомнение открытие Второго фронта в Европе в 1944 г. Эти опасения подтвердились и на Тегеранской конференции.

Выступая с анализом военной обстановки на фронтах, Черчилль отдавал явное предпочтение развитию военных операций на Балканах, в восточной части Средиземного моря. Особое место в этих планах Черчилль отводил участию Турции в войне. «Если бы нам удалось склонить на свою сторону Турцию, - развивал он свою идею, - тогда можно было бы, не отвлекая ни единого солдата, ни единого корабля или самолета с основных решающих фронтов, установить господство над Черным морем с помощью подводных лодок и легких военно-морских сил, протянуть правую руку России и снабжать ее армии гораздо менее дорогим и более быстрым путем и гораздо обильнее, чем через Арктику и Персидский залив». Все свое красноречие Черчилль употребил для того, чтобы поставить открытие Второго фронта в Западной Европе в зависимость от успеха предлагавшейся им акции в юго-восточной части Европейского континента. Он не раз пускался в длинные рассуждения на одну и ту же тему - об операциях в Италии, десанте в Югославии, на остров Родос, в Турции.

Черчилль прежде всего хотел врезаться клином в Центральную Европу, чтобы не пустить Красную Армию в Австрию и Румынию и даже, если возможно, в Венгрию. Итало-балкано-турецкие планы Черчилля, нацеленные, по существу, на воссоздание антисоветского «санитарного кордона», не отвечали ни общим планам борьбы антигитлеровской коалиции, ни объективным условиям ведения войны в Европе. Перенесение центра тяжести операций союзников в район Средиземного моря, расположенный вдали от важнейших стратегических, экономических и политических центров гитлеровской Германии, имело бы своим следствием дальнейшее затягивание войны и увеличение числа ее жертв.

Начальник штаба армии США генерал Маршалл прямо заявил на совещании у президента Рузвельта накануне Тегеранской конференции, что результатом проведения операции на Балканах явилось бы продление сроков войны как в Европе, так и на Тихом океане.

Сталин выступил против плана Черчилля. Он сказал, что если конференция призвана обсудить военные вопросы, то СССР рассматривает в качестве наиболее важного и решающего из них осуществление операции «Оверлорд», то есть высадки в Западной Европе. Он подчеркнул: «Мы, русские, считаем, что наилучший результат дал бы удар по врагу в Северной или Северо-Западной Франции». Глава советского правительства настаивал на том, чтобы эта операция была для союзников основной в 1944 г. и чтобы одновременно с этой операцией был предпринят десант в Южной Франции в качестве отвлекающего маневра в поддержку операции «Оверлорд».

По мнению советской делегации, на конференции должны были быть решены следующие три основных вопроса: установлен срок начала операции «Оверлорд»; принято решение об одновременной высадке союзного десанта на юге Франции и решен вопрос о главнокомандующем операцией «Оверлорд». Что касается срока операции, то советская делегация считала, что она должна начаться не позднее мая 1944 г.

Американское правительство также не разделяло мнения Черчилля относительно операции на Балканах. «Любая операция, предпринятая в восточной части Средиземного моря, - говорил на конференции Рузвельт, - повлекла бы за собой отсрочку операции «Оверлорд» до июня или июля». Поэтому он предложил, чтобы «военные эксперты рассмотрели возможность организации высадки на юге Франции в сроки, предложенные Сталиным».

Черчилль, однако, продолжал настаивать на своем. Не имея возможности отклонить операцию «Оверлорд», он, тем не менее, всячески цеплялся за свою «балканскую стратегию» и просил на одном из заседаний конференции отметить в протоколе, что ни при каких обстоятельствах не согласится приостановить операции средиземноморских армий, включающих двадцать английских и подчиненных англичанам дивизий, к тому же только для того, чтобы точно выдержать срок - 1 мая (начало операции «Оверлорд»).

Наконец для того, чтобы затянуть принятие решения операции «Оверлорд», Черчилль предложил поручить весь комплекс сложных вопросов на окончательное согласование военных советников. Сталин решительно возразил и против этого, понимая, что это очередная уловка английского премьер-министра. Он сказал, что все затруднения эффективнее и быстрее могут разрешить сами главы правительств.

Несговорчивость и упрямство премьера заставили Сталина спросить Черчилля в упор: «Верят ли они (англичане. - В. Б.) в операцию «Оверлорд» или они просто говорят о ней для того, чтобы успокоить русских». На этот прямой вопрос Черчиллю пришлось дать заверения в том, что англичане будут обязаны перебросить все возможные силы против немцев, когда начнется осуществление операции «Оверлорд».

В конце концов английский план военных действий в восточной части Средиземного моря был отклонен и принято важнейшее решение об открытии Второго фронта в Западной Европе в мае 1944 г. («Оверлорд»). Желая помочь осуществлению плана «Оверлорд», делегация СССР заявила, что советские вооруженные силы начнут наступление одновременно с высадкой союзников во Франции. «Чтобы не дать немцам возможности маневрировать своими резервами и перебрасывать сколько-нибудь значительные силы с восточного фронта на запад, - заявил Сталин, - русские обязуются к маю организовать большое наступление против немцев в нескольких местах, чтобы приковать германские дивизии на восточном фронте и не дать возможности фашистскому командованию создать какие-либо затруднения для «Оверлорда»». Это заявление было с одобрением встречено участниками конференции. Кроме того, правительства Англии и США приняли на себя обязательства относительно численности армии вторжения, определив ее в 35 дивизий.

На первом заседании конференции, комментируя заявление Рузвельта относительно войны на Тихом океане, Сталин сделал важное заявление:

«Мы, русские, приветствуем успехи, которые одерживались и одерживаются американскими войсками на Тихом океане. К сожалению, мы пока не можем присоединить своих усилий к усилиям англо-американских друзей, потому что наши силы заняты на западе и у нас не хватит сил для каких-либо операций против Японии. Наши силы на Дальнем Востоке более или менее достаточны лишь для того, чтобы вести оборону, но для наступательных операций надо эти силы увеличить, по крайней мере, в три раза.

Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда - общим фронтом против Японии».

Сообщение об этом намерении было встречено с большим удовлетворением, а Черчилль даже назвал заявление Сталина историческим.

Английская делегация неоднократно поднимала вопрос о вступлении Турции в войну. Подоплека позиции Англии с предельной ясностью раскрыта в документе Форин Офиса (Министерство иностранных дел), в котором говорится, что «вступление Турции в войну явилось бы наилучшим, если не единственным, средством удержать русских от установления контроля над Балканами… Если турки сохранят нейтралитет, британские силы не смогут, по-видимому, попасть на Балканы до того, как оттуда уйдут немцы, или до того, как там утвердятся русские».

Ввиду положительного решения конференцией основного вопроса - об открытии Второго фронта в Западной Европе - советская делегация согласилась на включение в военные решения Тегеранской конференции договоренности о желательности с военной точки зрения вступления Турции в войну на стороне союзников до конца 1943 г. Была также достигнута договоренность направить приглашение президенту Турции прибыть в начале декабря 1943 г. в Каир для проведения переговоров с Рузвельтом и Черчиллем. Эти переговоры с Президентом Турции И. Иненю состоялись в Каире 4–7 декабря, однако практических результатов они не дали. Турецкие руководители по-прежнему уходили от четкого определения своей позиции по вопросу об участии Турции в войне.

В рамках обсуждения военных вопросов Рузвельт передал в Тегеране Сталину меморандумы, в которых ставился вопрос о возможности использования вооруженными силами США советских военно-морских и авиационных баз. При этом американский Президент просил, чтобы военной миссии США в Москве была в срочном порядке передана необходимая информация, касающаяся аэродромов, жилищ, снабжения, средств связи и метеорологических условий в Приморском крае.

Поставленный американцами вопрос не был решен на Тегеранской конференции. Советская сторона проявляла в этом деле вполне оправданную осторожность, чтобы не дать повода к новым провокациям с японской стороны. Что же касается вопроса об использовании американцами авиационных баз в Советском Союзе для сквозной бомбардировки Германии, то Сталин согласился на эту просьбу (операция «Френтик»).

На Тегеранской конференции были рассмотрены также многочисленные вопросы международной жизни. Наиболее важными из них были создание Организации Объединенных Наций (ООН), будущее Германии и польский вопрос.

Участники конференции обменялись мнениями о будущем Германии. На конференции столкнулись, по существу, два подхода к решению проблемы: один - англо-американский, направленный на раскол, расчленение Германии, другой - советский, имевший своей целью ликвидацию германского милитаризма, фашизма и создание условий для демократического развития миролюбивой Германии. В последний день работы конференции Рузвельт выдвинул предложение о разделе Германии на пять автономных государств: Пруссию, уменьшенную в размерах; Ганновер и Северо-Западную часть Германии; Саксонию и область Лейпцига; Гессен-Дармштадт, Гессен-Кассель и область к югу от Рейна; Баварию, Баден и Вюртемберг. Кроме того, Гамбург, Кильский канал, Рурскую область и Саар предлагалось поставить под международный контроль. Американский план послевоенной организации Германии имел в своей основе сохранение и упрочение связей между американскими и германскими монополиями на условиях, выгодных для разбогатевшей на войне американской финансовой олигархии.

Английское правительство также стояло за расчленение Германии. Основу планов Черчилля составляла, однако, идея не американского господства в Германии, а английского. Английские правящие круги надеялись контролировать рурскую промышленность и, опираясь на нее, занять господствующее положение в Европе.

Подход Советского Союза к германской проблеме коренным образом отличался от американских и английских планов. Как в ходе конференций, так и во время двусторонних бесед с Рузвельтом и Черчиллем, Сталин подчеркивал необходимость создания условий, которые исключали бы возможность повторения германской агрессии. Он говорил и о суровом наказании военных преступников, и о создании стратегических баз союзников в Европе. Поскольку Сталин выступал против планов расчленения Германии, то в итоге на конференции не было принято решения по германскому вопросу; он был передан на дальнейшее рассмотрение в Европейскую консультативную комиссию.

Польский вопрос обсуждался в Тегеране главным образом между советской и английской делегациями. Американцы в целом были солидарны с англичанами, но большой активности в этой проблеме не проявляли. Рузвельт в беседе со Сталиным прямо признался, что для него польский вопрос имеет значение главным образом с точки зрения избирательной кампании в США: «В Америке имеется шесть-семь миллионов граждан польского происхождения, поэтому я, будучи практичным человеком, не хотел бы потерять их голоса». Главное внимание было уделено вопросу о границах Польши.

Во время беседы после обеда, устроенного делегацией СССР, Черчилль показал на трех спичках, какими он представляет границы между СССР, Польшей и Германией. Одной спичкой он обозначил Германию, другой - Польшу, а третьей - Советский Союз. По мнению Черчилля, все три спички должны быть передвинуты на запад с целью обеспечения защиты границ СССР. Сталин заметил, что Советский Союз не имеет незамерзающих портов в Балтийском море.

Поэтому ему нужны были бы порты Кёнигсберг и Мемель и соответствующая часть территории Восточной Пруссии. Англия и США в принципе согласились на это. В послании Сталину, полученном в Москве 27 февраля 1944 г., Черчилль указал, что передачу СССР Кёнигсберга и прилегающей к нему территории английское правительство считает «справедливой претензией со стороны России… русские имеют историческую и хорошо обоснованную претензию на эту немецкую территорию».

«Секретные операции XX века: Из истории спецслужб», Владимир Сергеевич Бирюк, 2002г.

По Потсдамским соглашениям, для разоружения частей Японской императорской армии, оккупировавших Индокитай в 1940-1945 гг., были привлечены войска союзников: севернее 16-й параллели — части регулярной Китайской (Гоминдановской) армии, южнее — 20-я Индийская дивизия Британской армии. С сентября 1945 г. началась постепенная замена британских войск частями Французского экспедиционного корпуса, что означало возврат в Индокитай колониальной системы. Это, по мнению премьер-министра Великобритании Уинстона Черчиля, «было не только неизбежно, но и желательно.» А на севере Вьетнама при демонстративном безразличии китайской стороны фронтом Вьетминь спешно формировались новые органы власти и создавалась регулярная армия. 2 сентября 1945 г., в день капитуляции Японии, в Ханое от имени временного правительства Президент Хо Ши Мин огласил декларацию о создании на всей территории Вьетнама независимого государства — Демократической Республики Вьетнам (ДРВ), которую Франция официально признала 6 марта 1946 г. Вскоре ДРВ вместе с государствами Лаос и Камбоджа (Кхмер) образовали Индокитайскую Федерацию, вошедшую в состав Французского Союза. Но южнее 16-й параллели под непосредственным контролем Франции образовалось еще одно вьетнамское государство, известное под названием «автономного правительства Намки». В 1949 г. оно преобразовалось в Государство Вьетнам (позднее Республика Вьетнам) во главе с последним императором Вьетнама — Бао Даем.

Все возраставшая напряженность в отношениях между ДРВ и Францией, причиной которой был спор из-за Южного Вьетнама, переросла в боевые действия, начавшиеся 19 декабря 1946 г. Ввиду подавляющего превосходства французской армии, к середине 1947 г. под контролем правительства ДРВ находился только самый северный, труднодоступный горный район Вьетбак, все попытки захватить который закончились безрезультатно. Но на занятой французами территории Вьетминь, пользовавшийся колоссальной поддержкой населения, развернул постоянно нараставшую партизанскую войну. Причина популярности коммунистических идей среди вьетнамских крестьян кроется, вероятно, в преимущественно коллективном характере их труда по возделыванию риса и других культур, а также в сильном влиянии на быт и мировоззрение людей крестьянских общин, к религиозным лидерам которых сумел найти подход Хо Ши Мин.
Победа коммунистов в Китае в 1949 г. и последовавшее за этим признание ДРВ в январе 1950 г. Советским Союзом и Китаем резко изменили обстановку. Правительство Хо Ши Мина получило от СССР и КНР огромную военную помощь: артиллерию, средства ПВО, другое оружие и снаряжение. Вьетнамские военные начали обучение в лагерях на китайской территории. Тогда же во Вьетнам попадают первые китайские и, возможно, советские военные специалисты. Все это позволило силам ДРВ провести осенью 1950 г. наступательные операции «Ле Хонг Фонг-1 и -2″, заняв при этом практически все северные пограничные с Китаем районы страны.

В ответ на действия СССР и КНР, Соединенные Штаты и Великобритания в феврале 1950 г. официально признают Государство Вьетнам (Южный Вьетнам) и предоставляют Франции военную помощь. Однако размеры помощи ограничивались вспыхнувшей войной на Корейском полуострове. В результате Французский экспедиционный корпус во Вьетнаме попал в безнадежное положение. После нескольких месяцев тяжелых боев в мае 1954 г. Вьетминю удалось разгромить гарнизон укрепленного района Дьенбьенфу, при этом французы потеряли убитыми, ранеными и пленными более половины личного состава всех своих войск во Вьетнаме. В июне 1954 г. французское правительство было вынуждено подписать Женевские соглашения по урегулированию в Индокитае, которые регламентировали вывод французского экспедиционного корпуса, гарантировали нейтралитет, уважение независимости, суверенитета и территориальной целостности всех индокитайских государств, а также установили демаркационную линию между обоими Вьетнамами по реке Бен-Хай. В пределах пяти километров по обе ее стороны устанавливалась демилитаризованная зона.

Но после ухода французов мир на земле Южного Вьетнама так и не наступил: прокоммунистические партизанские отряды (позднее их назовут Вьет-Конг, опираясь на помощь Северного Вьетнама и значительной части населения Южного, продолжили боевые действия. В результате к 1957 г. Южный Вьетнам был объят пламенем гражданской войны. Масштабы ее неизмеримо возросли в 1960 г., когда на третьем съезде Коммунистической партии Вьетнама Хо Ши Мин объявил о начале «борьбы за освобождение» Южного Вьетнама. Отряды Вьет-Конга превратились в прекрасно вооруженные и обученные подразделения под единым командованием (находившимся на Севере). Для доставки им всего необходимого из ДРВ через территорию Лаоса и Камбоджи была протянута сеть стратегических коммуникаций, известная под названием «тропы Хо Ши Мина». Слабо оснащенная и подготовленная армия Республики Вьетнам не могла обеспечить стабильность и порядок. Поэтому Соединенные Штаты, следуя «теории домино», согласно которой потеря Южного Вьетнама приведет к потере Лаоса и Камбоджи (эта часть теории впоследствии оправдалась), а затем и всей Юго-Восточной Азии, в 1961 г. предоставили военную помощь правительству Республики Вьетнам. Поначалу это была чисто техническая помощь, но все увеличивающийся американский военный персонал (его численность к октябрю 1963 г. составила 16732 человека) постепенно начинает принимать участие в боевых действиях.
Тем не менее, к началу 1964 г. под контролем Вьет-Конга находилось уже около 40% территории страны. Американцы оказались перед выбором: либо потерять для западной цивилизации Южный Вьетнам (и всю Юго-Восточную -Азию), либо начинать серьезную войну с Северным Вьетнамом.

2 августа 1964 г. в Тонкинском заливе произошел вооруженный инцидент. Согласно американской версии случившегося, северовьетнамские торпедные катера атаковали в нейтральных водах эсминцы ВМС США «Мэддокс» и «Тернер Джой». Понимая, что применение в ответ на это сухопутных войск полностью исключено, так как привело бы в лучшем случае к повторению «корейского варианта» с его «миллионом китайских добровольцев», в худшем — к прямому военному столкновению с СССР, американское командование сделало ставку на уничтожение военного и экономического потенциала ДРВ с помощью разрушительных ударов авиации. Налетом 5 августа 1964 г. на базу торпедных катеров в Вине началась первая в истории чисто воздушная война над Северным Вьетнамом.

Однако из-за недостатка сил и средств в 1964 г. по ДРВ было нанесено лишь несколько ударов. Зато американцам удалось построить или модернизировать десятки военно-воздушных баз в Таиланде и Южном Вьетнаме, разместить на них примерно 330 тактических самолетов. Основу группировки американских ВВС составили истребители-бомбардировщики F-105. Thunderchief и F-100 Super Sabre, имелись также новые истребители F-4C Phantom II, для ведения разведки использовались RF-101 Voodoo и RF-4C Phantom П. С целью защиты авиабаз от возможного воздушного нападения были переброшены две эскадрильи перехватчиков F-102 Delta Dagger, оказавшихся «самыми бесполезными самолетами в Юго-Восточной Азии». В Тонкинском заливе были сформированы две мощные авианосные группировки: Yankee Station (более 200 палубных штурмовиков и истребителей) у берегов ДРВ и Dixy Station — у берегов Южного Вьетнама. Авиация флота в основном располагала истребителями F-4B Phantom И, F-8 Crusaider, штурмовиками А-4 Skyhawk, A-1 Skyraider.

В то же время на вооружении ВВС Вьетнамской народной армии (ВНА) находилось всего 40-60 боевых самолетов: 25 истребителей J-5, возможно, некоторое количество истребителей J-2, и несколько бомбардировщиков Ил-28. Для прикрытия крупных административных центров Северного Вьетнама ПВО ВНА располагала несколькими дивизионами зенитной артиллерии, в которых по американским данным насчитывалось до 1000 стволов.

7 февраля 1965 г. американская авиация начинает осуществление операции Flaming Dart (Пылающее копье) — первой среди операций по уничтожению военных и промышленных объектов на территории Северного Вьетнама.
На этом этапе боевых действий самолеты США наносили систематические массированные бомбовые удары, используя наиболее простые тактические приемы. Ударные самолеты, количество которых в одном налете порой достигало 80, выполняли полет к цели на наиболее благоприятных высотах (порядка 2500-4000 м) и использовали простейшие способы бомбометания и пуска ракет. Сравнительно невысокая точность попадания с лихвой компенсировалась количеством сбрасываемых боеприпасов. Во избежание поражения огнем зенитной артиллерии экипажи просто не снижались в опасную зону. Классический вариант прикрытия — перехват на дальних подступах к охраняемым объектам — в условиях полного превосходства противника не давал должного эффекта, и вьетнамские МиГ-17 применяли единственно верную тактику: они барражировали на малых высотах и ближних подступах к охраняемым объектам и, маскируясь на фоне земли, ожидали подхода основной ударной группы. При се обнаружении МиГи выходили из засады и, используя небольшое преимущество в скорости (на 200-300 км/ч на высоте 3000 м) и маневренности перед инертными ударными самолетами с полной боевой нагрузкой на внешней подвеске, расстреливали их в упор. Именно так 4 апреля 1965 г. действовала четверка МиГ-17Ф против восьми F-105D неподалеку от Тхаиь Хоа. При этом капитан Трап Хань и его ведомый сбили два F-105D (пилоты: капитан Джеймс Мэгнессон, майор Фрэнк Бэннэт). Это были первые из 320 американских самолетов, уничтоженных в воздухе северовьетнамскими ВВС.

Через пять дней и американская авиация одержала свою первую победу, хотя и дорогой ценой. 9 апреля в 8 часов 40 минут самолет F-4B Phantom II (сср.номер 151403, экипаж: лейтенант Т.Мэрфи и флагофицер Р.Фэган) из ставшей спустя семь лет знаменитой 96-й истребительной эскадрильи (VF-96) с авианосца «Рэнжер», вступил в воздушный бой с четырьмя МиГ-17. После того, как ракетой средней дальности AIM-7 Sparrow удалось сбить один МиГ-17, Phantom II сам попал под губительный огонь пушек МиГов и упал в море. Экипаж погиб. 3 мая лейтенант Фом Нгок Зан на МиГ-17Ф уничтожил А-4 Skyhawk. 20 июня 1965 г. в 18 часов 25 минут два МиГ-17Ф атаковали четверку палубных поршневых штурмовиков А-1Н Skyraider из 25-й штурмовой эскадрильи (VA-25) с авианосца «Мидуэй». Один из МиГов после неудачного маневра попал под мощный огонь 20-мм пушек двух А-1Н (пилоты Ч.Хартман и К.Джоисон), был сбит и упал в морс.
Всего в период с февраля по июль 1965 г. по американским данным северовьетнамские ВВС потеряли в воздушных боях четыре МиГ-17 (все на счету флота, три из них сбиты F-4B). Американские потери составили четыре или пять F-105D, два палубных штурмовика и один F-4.

Благодаря все более увеличивающейся помощи Китая и Советского Союза, противодействие северовьетнамской системы ПВО постоянно росло. В июле 1965 г. впервые был применен новый вид оружия, внесший существенные коррективы в ход воздушной войны — советский зенитно-ракетный комплекс С-75. 24 июля 1965 г. дивизион под командованием майора Ф.Ильиных (офицер наведения — старший лейтенант В. Константинов) ракетным залпом сбил в 30-40 км к юго-востоку от Ханоя три истребителя-бомбардировщика F-4C Phantom И. Самолеты шли с бомбовой нагрузкой в плотном строю на высоте 2-х тысяч метров. Американцы признали сбитым только один F-4, а два других — поврежденными. Три дня спустя сорок шесть F-105 нанесли удар по этой батарее. Итоги налета неизвестны.

До 27 ноября американская авиация уничтожила восемь вьетнамских ЗРК, потеряв при этом (по американским данным) три F-105 Thunderchief, два F-8 Crusaider, два F-4 Phantom II и один А-4 Skyhawk. Многие самолеты были повреждены. По вьетнамским данным, за этот период огнем ЗРК было сбито более 30 истребителей-бомбардировщиков. Отражая налеты, советский персонал ЗРК понес значительные потери и, по мере обучения вьетнамцев, постепенно заменялся. Для этого при каждом советском расчете существовал параллельный — вьетнамский. Однако в течение всей войны в большинстве частей ПВО (впрочем, как и в других родах войск ВНА) имелись советские военные специалисты.
Резко возросшее число боевых потерь и прежде всего психологический эффект, который произвело применение во Вьетнаме мощных зенитных ракет средней дальности, заставили американское авиационное командование отказаться от ранее выработанной тактики. Поскольку С-75 уверенно поражал цели на средних и больших высотах, то американской авиации пришлось перейти к полетам на малых и предельно малых высотах. При умелом использовании самолетами рельефа местности обнаружение и сопровождение их радиолокационными станциями становилось затруднительным. Эта переориентация сразу же отразилась на условиях ведения воздушной борьбы: северовьетнамские истребители теперь намного реже получали от РЛС наведения достоверную информацию о летевших у земли самолетах противника. Засады МиГ-17-х постоянно срывались, значительно снизилась эффективность атак по свободно маневрирующим целям.

Но в то же время полеты американских самолетов у земли увеличивали вероятность поражения их огнем ствольной артиллерии и стрелкового оружия. Поэтому к концу 1965 г. число зенитных орудий в ПВО ВНА было удвоено и превысило 2000. Значительное количество из них имело радиолокационное управление огнем, например, советский 57-мм зенитно-артиллерийский комплекс С-60. Впоследствии, анализируя итоги войны, американские специалисты пришли к выводу, что более половины из общего количества сбитых истребителей-бомбардировщиков было поражено огнем малокалиберной зенитной артиллерии, которая считалась давно исчерпавшей свои возможности. Еще одним минусом тактики «малых высот» было резкое ослабление мощи ударов, наносимых вынужденно небольшими по составу группами самолетов.

Учитывая большие потери, понесенные при попытках уничтожить ЗРК, американское командование сделало ставку на качественно новые средства борьбы с ними — специально оборудованные самолеты эскадрилий Wild Weasel. Эти самолеты (первоначально F-100F, несколько позднее F-105F, еще позднее — с 1972 г. — F-4C и F-105G) оснащались аппаратурой обнаружения и подавления работающих на излучение РЛС и вооружались противорадиолокационными ракетами AGM-45 Shrike, a позднее и более совершенными AGM-78 Standard-ARM. Одержав первую победу 20 декабря 1965 г., за период до 11 июля 1966 г. семь F-100F Wild Weasel уничтожили девять ЗРК, потеряв при этом три самолета. Только один из них был сбит, два других столкнулись в воздухе.

Начало нового 1966 г. ознаменовано качественным скачком в применении авиации обеими сторонами, которому во многом способствовали переход американцев к новым тактическим приемам и появление на вооружении ВВС ВНА новых типов истребителей. Благодаря активному использованию средств РЭБ американцы получили возможность комбинировать действия маловысотных групп самолетов, прорывавших ПВО, с массированными ударами со средних высот.

Наряду с продолжающимися поставками МиГ-17 советского и китайского производства, с 1966 г. отмечается применение новых модификаций этого МиГа, правда, не получивших широкого распространения. Это были МиГ-17ПФ (J-5A) с РЛС «Изумруд» и тремя пушками НР-23. В ходе исследований возможностей усиления вооружения МиГ-15 и МиГ-17, по заказу вьетнамского правительства в Чехословакии был изготовлен опытный образец МиГ-15 вооруженный помимо двух 23-мм пушек двумя ракетами Р-Зс; на месте демонтируемой 37-мм пушки устанавливался теплопеленгатор. Позднее, примерно с 1968 г., во Вьетнаме применяли и МиГ-17Ф со стандартным пушечным вооружением и двумя ракетами Р-Зс.
По некоторым данным в феврале 1966 г. северовьетнамские ВВС получили сверхзвуковой истребитель F-6, имевший большую скорость и более мощное вооружение, чем МиГ-17. Но широкого применения самолет не получил, его активное участие в воздушных боях отмечается лишь с весны 1972 г.

Настоящий шок у американцев вызвало применение во Вьетнаме самолета МиГ-21. Первый бой с его участием состоялся 23 апреля 1966 г. После чего американцы стали применять усиленное прикрытие ударных групп истребителями Phantom II, возможности ведения воздушного боя которых примерно соответствовали МиГ-21. Три дня спустя — 26 апреля 1966 г. F-4C сбил первый МиГ-21. Наибольшее распространение во Вьетнаме получил МиГ-21ПФ-В (изд. 76 — специальный вариант МиГ-21ПФ для климатических условий Вьетнама с антикоррозионными покрытиями агрегатов) и появившийся позже МиГ-21ПФМ (изд. 94 с креслом КМ-1). Отмечалось и применение более ранней модификации МиГ-21Ф-13 (изд. 74, вероятно, чехословацкого производства).

Первые же воздушные бои показали, что благодаря меньшей, чем у F-4, удельной нагрузке на крыло, МиГ-21 имеет лучшую горизонтальную маневренность, особенно на больших высотах и малых скоростях. Исходя из этого, северовьетнамские летчики безо всякой опаски стали ввязываться в ближний бой. Но большинство МиГ-21 были вооружены всего двумя ракетами Р-Зс, которые имели низкую величину допустимой перегрузки в момент пуска (всего в 1,4 единицы). В противном случае ракета не сходила с направляющих — срабатывала система блокировки. Из-за этого при умелом маневрировании противника применение ракет Р-Зс становилось затруднительным. Отсутствие пушечного вооружения и малый запас ракет стали причинами потерь многих МиГ-21 - ведь после пуска обоих УР самолет становился безоружным! Хотя к тому времени в Советском Союзе специально для МиГ-21ПФ/ПФМ был разработан ‘подвесной пушечный контейнер ГП-9 с 23-мм пушкой ГШ-23, автор не располагает свидетельствами о применении его во Вьетнаме. Вместе с тем достоверно известно о широком применении ГП-9 в Индо-Пакистанском вооруженном конфликте 1971 г. Кстати, столкнувшись с аналогичной проблемой на беспушечном «Фантоме» модификаций F-4B/C/D/J в боях с МиГ-17, американцы немедленно стали оснащать свои самолеты подвесными пушечными установками. Позже встроенное артиллерийское вооружение как на «Фантоме» (F-4E), так и на последних сериях МиГ-21 (МиГ-21М и т.д.) стало стандартным. Другим недостатком МиГ-21 была слабая бортовая РЛС, что привязывало его к системе уязвимых наземных станций целеуказания и наведения. В то же время отсутствие тяжелой РЛС делало его легким и маневренным.

Указанные недостатки МиГ-21 вьетнамцы компенсировали тактикой «серии ракетных атак», особенно эффективной при численном перевесе противника. Атакующие МиГи осуществляли пуски управляемых ракет вдогонку противнику на скорости 1,2М. Этот прием, требовавший высокого мастерства пилота и грамотного наведения с командного пункта, обеспечивал неожиданность атаки, достаточную результативность и практическую неуязвимость атакующего. Довольно широко практиковалось совместное использование разных типов истребителей (МиГ-17/19/21): дозвуковые МиГ-17, обладавшие преимуществами на малых высотах, вытесняли американские истребители-бомбардировщики наверх, где их встречали ракетными атаками МиГ-21 Известны случаи использования МиГ-17 в качестве своеобразной приманки, атакуя которую американские F-4 сами попадали под удар.
В 1965 г. на авиабазу Дананг (Южный Вьетнам) специально для борьбы с МиГами было переброшено авиакрыло известных американских истребителей F-104C Starfighter. Однако даже не вступая в воздушные бои, они быстро доказали свою неэффективность и использовались исключительно для нанесения ударов по наземным целям, и только в Южном Вьетнаме.

Если за первые четыре месяца 1966 г. в воздушных боях было сбито одиннадцать американских самолетов различных типов и девять северовьетнамских (по американским данным только шесть) — соотношение 1,2:1, то с вводом в бой МиГ-21 картина резко изменилась: с мая по декабрь США потеряли сорок семь, а ДРВ — только двенадцать самолетов — соотношение 4:1 (по американским данным потери ДРВ — двадцать самолетов: пять МиГ-21, два Ан-2, остальные - МиГ-17).

Рост боевых потерь вынудил американцев принять срочные меры: летчики — истребители, чей налет составлял менее 1500-2000 часов, были отправлены на специальные авиабазы в США для переподготовки. Плотная и насыщенная программа включала полузабытый ими пилотаж в ближнем маневренном воздушном бою, комплексное применение артиллерийского и ракетного вооружения, отработку как индивидуальных, так и групповых тактических приемов. Возросший профессионализм американских пилотов не мог не отразиться на содержании и результатах воздушных боев.

2 января 1967 г. летчики 555-й тактической истребительной эскадрильи 8-го тактического истребительного авиакрыла под командованием полковника Р.Олдса на F-4 сбили за один день семь МиГ-21, не потеряв при этом ни одного своего самолета (по американским данным). Другим способом борьбы с нараставшей угрозой со стороны северовьетнамских истребителей стали массированные удары по аэродромам базирования МиГов. Главной задачей этих налетов, начавшихся в мае 1967 г., стало систематическое выведение из строя ВПП и рулежных дорожек.

Несмотря на предпринятые меры потери американской авиации над Северным Вьетнамом продолжали расти. Если в последнюю неделю июля было сбито 11 самолетов, то в первую августа — 13, а в дальнейшем две потерянные машины в день стати обычным явлением в информационных сводках. По данным северовьетнамского командования, в 1967 г в воздушных боях уничтожено 124 американских самолета и потеряно 60 своих (соотношение 2:1). По американским источникам потери авиации ДРВ составили 76 истребителей, в том вчисле от ВВС США 59 самолетов, от авиации флота — 17.

Таким образом, соотношение потерь 2:1, зафиксированное еще в начале войны в воздухе, было восстановлено, чему способствовали постоянные изменения в тактике действий противоборствующих сторон: на новые варианты воздушного нападения всегда изыскивались эффективные меры защиты. Основные причины, приведшие к снижению эффективности действий американской авиации, по мнению зарубежных специалистов, заключались в следующем:

Во-первых, если пилотов и удалось обучить ведению маневренного воздушного боя, то подогнать под него «неманевренный» самолет оказалось довольно сложно: экипаж тяжелого «Фантома» мог лишь уклоняться от атак противника, не имея при этом возможности из-за больших, чем у МиГ-21, радиуса и времени разворота занять тактически выгодное положение для ответной атаки.

Во-вторых, условия сопровождения бомбардировщиков к объекту удара сковывали действия пилотов F-4. Они не могли себе позволить бросить прикрываемую ударную группу и ввязаться в продолжительный бой с истребителями противника, а были обречены только на отражение их атак.

В-третьих, вьетнамским летчикам удалось навязать противнику свою схему боя, строившегося по плану перехвата, что вынуждало американцев действовать в оборонительном ключе и при переходе в атаку прибегать к выполнению сложных и недостаточно эффективных маневров.

31 марта 1968 г. американские бомбардировки севернее 19-й параллели были прекращены, в Париже начались мирные переговоры. Более трех лет воздушной войны, стоившей Америке 3495 потерянных самолетов, не дали ожидаемого эффекта, о чем красноречиво свидетельствовали события тех лет в Южном Вьетнаме

На одной из стен зала висела карта Северной Америки. Хауден подошел к ней, головы остальных повернулись вслед за ним.
— Правительство Соединенных Штатов прекрасно осведомлено о том, что продовольственные районы нуждаются в защите в первую очередь, и они планируют любой ценой обезопасить их.— Он провел рукой по карте.— Молочный скот — север штата Нью-Йорк, Висконсин, Миннесота; район смешанного земледелия — Пенсильвания, зерновой пояс — обе Дакоты и Монтана, кукуруза Айовы, мясной скот Вайоминга и все прочее. — Хауден опустил руку.— Их станут оборонять в первую очередь, города — во вторую.
— А канадские земли выпали из их поля зрения,— тихо заметил Перро.
— Ошибаетесь,—загремел Хауден.— Канадским землям отводится роль поля битвы.
Он снова повернулся к карте и указательным пальцем правой руки ткнул в несколько пунктов южнее Канады, следуя от Атлантического побережья.
— Вот где расположены ракетные базы Соединенных Штатов: стартовые установки ракет ближнего радиуса действия и межконтинентальных ракет, с помощью которых они будут защищать свои продовольственные районы. Где эти базы находятся, вы знаете не хуже, чем любой рядовой сотрудник русской разведки.
Артур Лексингтон тихо прошептал:
— Буффало, Питтсбург, Преск-Айл...
— Вот именно,— продолжал Хауден,— эти пункты представляют собой острие американской оборонной мощи. Именно они подвергнутся нападению русских ракет. Если отсюда американцы выпустят свои ракеты на перехват русских, то перехват произойдет над территорией Канады.— Драматическим жестом он провел ладонью над канадской частью карты.— Вот где будет поле битвы! Вот где, согласно существующим планам развернется война! — Глаза присутствующих следили за движением его руки, которая на своем пути охватила широкую полосу к северу от границы, включая зерновой пояс Запада и промышленные центры Востока с городами Виннипег, Форт-Уилльям, Гамильтон, Торонто, Монреаль и множеством других поселений вокруг них.— Радиоактивные осадки будут здесь самыми сильными. В первые же дни войны наши города погибнут, а сельскохозяйственные зоны будут заражены и станут бесплодными.
...
Общая схема была, конечно, предельно простой. Если исключить случаи сбоя техники, например ложной тревоги, происшедшей из-за случайных неполадок, то русские почти наверняка первыми запустят свои ракеты. В таком случае траектория полета их ракет пройдет над территорией Канады. Если система оповещения сработает эффективно, американское командование будет иметь несколько минут для отражения атаки — достаточно времени, чтобы запустить свои оборонительные ракеты ближнего радиуса действия. В лучшем случае первая серия перехвата произойдет где-то к северу от Великих озер, в районе Онтарио и Квебека. Американские ракеты ближнего радиуса действия не имеют ядерных зарядов, но советские ракеты оснащены ядерными боеголовками с контактным взрывателем. И результатом каждого перехвата будет взрыв водородной бомбы такой силы, что атомная бомбардировка Хиросимы покажется детской игрой. Каждый взрыв — вряд ли стоит надеяться, что дело обойдется двумя-тремя взрывами,— накроет площадь в пять тысяч миль, неся разрушения и радиоактивное заражение.
Хауден обрисовал эту ситуацию кратко и точно. Потом добавил:
— Как вы видите, возможности нашего выживания как нации не внушают оптимизма.
...
— Есть одно предложение, которое в случае войны изменит ситуацию. Предложение чрезвычайно простое: оно состоит в том, чтобы переместить ракетные базы Соединенных Штатов — ракеты ближнего радиуса действия и стратегические — на наш канадский Север. Если сделать так, то основная часть радиоактивных осадков выпадет в необжитых районах страны.
...
— Я говорю о предложении, полученном мною сорок восемь часов назад от президента Соединенных Штатов,— сказал Хауден и остановился. Затем, тщательно подбирая слова, продолжил:—Он предложил заключить официальное соглашение о союзе между нашими государствами. В соответствии с одним из пунктов соглашения Соединенные Штаты полностью берут на себя задачу обороны Канады. Канадская армия распускается, и тотчас же объявляется призыв канадцев в вооруженные силы США с принесением присяги на верность обеим странам. Территория Канады будет открыта для маневров объединенной армии, и, что самое важное, ракетные базы США переводятся как можно скорее на дальний север Канады.
...
— Одну минутку,— перебил его Хауден,— это еще не все. Соглашение предполагает также отмену таможенных ограничений и совместную внешнюю политику. Помимо областей, которые я выделил особо, наша национальная целостность и независимость сохраняются полностью.
...
Теперь заговорил Лексингтон, используя самые примирительные интонации:
— Первое, что захотят знать наши избиратели, сохраним ли мы свою государственность в условиях данного соглашения или станем простым придатком Соединенных Штатов, чем-то вроде неузаконенного пятьдесят первого штата. Поскольку контроль над внешней политикой будет нами утерян, хотим мы того или нет, многое придется принимать на веру.
— В том маловероятном случае, если подобный договор будет ратифицирован парламентом,— медленно проговорил Люсьен Перро, устремив задумчивый взгляд своих черных глаз на Хаудена, — данное соглашение, вероятно, будет заключено на какой-то определенный срок?
— Предполагаемый срок — двадцать пять лет,— ответил премьер-министр.— Конечно, в соглашение включен пункт, по которому договор о союзе может быть расторгнут досрочно, хотя такое расторжение не может быть осуществлено по желанию только одной из сторон. Согласен, что многое в этом случае придется брать на веру, но тут уж ничего не поделаешь. Весь вопрос в том, к чему у вас больше лежит душа: верить в то, что войны вообще не будет, либо верить в честное слово друга и союзника, чья концепция войны и мира сродни нашей собственной.
— Но страна! — простонал Костон.— Разве мы сможем убедить страну?!
— А я считаю, что сможем,— ответил Хауден. И принялся объяснять почему: все зависит от того, как подать идею, какие лозунги выдвинуть, чтобы победить на выборах, чего ждать от оппозиции.