“Ромео и Джульетта” — это трагедия, написанная Уильямом Шекспиром в начале его карьеры. Произведение рассказывает о трагической любви двух молодых людей из враждующих веронских семей. Эта пьеса стала одной из самых популярных работ Шекспира и до сих пор часто ставится на театральных сценах по всему миру.
Нет большей ошибки в жизни, чем увидеть или услышать шедевры искусства в неподходящий момент. Для многих и многих Шекспир пропал из-за того, что они изучали его в школе.
Агата Кристи
Даже если вы в числе упомянутых, для вас не всё ещё потеряно. Есть еще надежда приобщиться к большому искусству через экранизации или театральные постановки. Тут, правда, тоже есть опасность — попасть на неудачную постановку, где толком ничего не понятно. Поэтому самый верный способ — проникнуть за кулисы. Большая удача увидеть репетиционный процесс и услышать пролог от самого режиссёра, человека, который больше всех и всесторонне вникает в тему произведения.
Этот документальный фильм — возможность окунуться в процесс постановки пьесы «Мера за меру», в деталях увидеть то, что для массового зрителя всегда остаётся между строк.
В оригинале это произведение называется «There is a Tide…» т.е. «Прилив». Какой прилив, куда прилив? Может прилив чувств в день всех влюблённых?
— Нет. Это название взято из фразы, произносимой предателем Брутом в трагедии Шекспира «Юлий Цезарь»:
There is a tide in the affairs of men, which taken at the flood leads on to fortune…
В переводе эта фраза звучит так:
В делах людей бывает миг прилива; Он мчит нас к счастью если не упущен
На что намекает такое название? Какой такой прилив в делах, который ведёт к счастью? Если брать дела Брута, то для него, видимо, счастье в организации заговора и убийства первосвященника Юлия Цезаря. Типа: «На его месте должен быть я». В народе бытует выражение «Счастье там, где нас нет». Т.е. получается, человек якобы испытывает счастье, когда находится не на своём месте. Или когда находится в погоне за тем, что ему только кажется счастьем, цепляясь за некий миг, случайно подвернувшийся шанс. Как будто счастье даётся не упорной работой, а зависит исключительно от «счастливой случайности».
В общем-то сюжет "Прилива" очень похож на эту историю. И тут целых два персонажа, которые гонятся за неким счастьем. Точнее за иллюзией счастья. В случае с Брутом и Цезарем справедливость была восстановлена его приемником Октавианом Августом. Здесь же за дело взялся друг убиенного Клоуда — месье Пуаро.
Семья Клоудов производит приятное впечатление и, видимо, не просто так с ними дружил Пуаро. Взять хотя бы жену Джереми Клоуда. В кризисной ситуации она ведёт себя очень достойно, — в смысле, пытается помочь мужу, а не пилит его истериками. Очень красивый эпизод. На столько, что заслуживает отдельного рассмотрения.
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Сегодня пишу заметку о I-м веке до н.э. Из основных она будет единственной. О других событиях и людях этого века позже расскажу в дополнительных постах. А сегодня речь пойдет о Римской республики незадолго до того, как она превратилась в империю, и закате Египта под властью Птолемеев.
(Юлий Цезарь, один из героев сегодняшней статьи)
Про Союзническую (90-88 до н.э.) и первую гражданскую (83-82 до н.э.) войны, а также ещё некоторые события рассказывать не буду. Расскажу про то, как после долгой и нелегкой службы, заработав себе определенный авторитет, Юлий Цезарь, вернувшись из Испании, инициировал создание первого триумвирата, куда вошли он сам, а также Гней Помпей Великий и Марк Лициний Красс. Благодаря поддержке новых союзников, в 59-м году до н.э. Юлий Цезарь был избран консулом, что дало ему возможность политически развернуться и осуществить свои политические планы. Самое прикольное тут, что, несмотря на традиционный принцип коллегиальности, Цезарь фактически узурпировал власть и перестал созывать сенат. После этого он прочно удерживался у власти и ещё несколько раз был переизбран консулом, а также занимал другие значимые посты. Тот триумвират прекратил своё существование в 56-м году до н.э., когда Марк Лициний Красс погиб в войне с Парфией. Но Цезарю это уже не сильно помешало.
Правда, это нарушило баланс, и отчасти привело к гражданской войне 49-45-го годов до н.э., где на одной стороне был Юлий Цезарь со сторонниками, а на другой - его бывший союзник Гней Помпей. Цезарь в этой борьбе победил, стал даже пожизненным диктатором, но жизнь его после этого долго не продлилась, и в 44-м году он был убит в результате заговора. Это в свою очередь дало толчок для дальнейшего развития непростых взаимоотношений между приёмным сыном Цезаря Октавианом Августом, сторонником Цезаря - Марком Антонием и...царицей Клеопатрой.
(Лично мне больше всего понравилась Клеопатра в исполнении Ленор Варела. Всё-таки красивые египтянки получаются из латиноамериканок)) А не вызывающих сомнений прижизненных изображений Клеопатры, не считая тех, что на монетах, нет)
Клеопатра VII (годы жизни - 69-30 до н.э.) была дочерью Птолемея XII (правил с 80 по 51-й годы до н.э.) и, возможно, Клеопатры V Трифены (по другой версии её мать была наложницей). При этом она не была ни старшим, ни единственным ребенком своего отца, а потому и не являлась главной наследницей его царства. Прежде чем трон всё-таки перешёл к ней, вокруг изрядно успели побурлить страсти с борьбой за власть, а сама Клеопатра успела побывать женой аж двух своих братьев - Птолемея XIII и Птолемея IV.
Понятное дело, что трон под нею шатался конкретно, и молодой, но очень амбициозной царице, мечтавшей править самостоятельно, это очень не нравилось. А тут ещё заинтересованно поглядывала в сторону Египта Римская республика и без того подмявшая под себя огромные территории от Испании до Иудеи. Кстати, Иудея из-за ослабления в ходе гражданской войны (между сыновья царицы Саломеи, умершей в 67-м году до н.э., Гирканом и Аристобулом) фактически в 63-м году до н.э. (к слову, благодаря тому самому Гнею Помпею) потеряла независимость. Я акцентирую на этом внимание, потому что территории Сирии и Хасмонейского царства находились неприятно близко к Египетским границам, а Набатейское царство, ставшее римским союзником, и вовсе было соседним государством. Вот и выходило так, что Римская республика (до того захватившая карфагенские земли) окружала Египет сразу с двух сторон. Ничего хорошего это не сулило. Но...Клеопатра ухитрилась повернуть ситуацию в свою пользу.
(«Юлий Цезарь и Клеопатра». Картина Ж.Л. Жерома)
Когда её брат-царь казнил соперника Цезаря, того самого Гнея Помпея, рассчитывая на разные плюшки от Цезаря, оказалось, что расчет был неверен, и Цезарь такое вероломство не заценил (Помпей в Египте просил убежища): соперника он с почестями велел похоронить, а потом ещё стал трясти деньги, которые Птолемей, дескать, задолжал, да попутно приглядывался к политической обстановке в стране. Этим и воспользовалась Клеопатра, тайно проникнувшая к нему и попросившая его помощи и защиты. Цезарь и сам был заинтересован в подобном союзе, по крайней мере, временном, а тут ещё оказалось, что царица Клеопатра - очаровательная молодая женщина примерно двадцати лет. О чарах Клеопатры до сих пор ходят легенды, и, хз, в чем там был секрет, но уже давно немолодой и крепко женатый Цезарь напрочь потерял голову. Помочь-то своей любовнице он в итоге помог, но и проблем нажил немало. Их связь и рождение в результате Птолемея Цезаря (Цезариона) в 44-м году до н.э. стали одной из причин недовольного бурления в Риме. Чем закончилось, я уже выше сказала.
(Огромная реконструкция облика Марка Антония. Ну красавчек же, не спроста ж у него пять жён было))
После этого стала назревать новая дележка власти между двумя близкими людьми Цезаря - Октавианом Августом и Марком Антонием. Последний вызвал к себе в Киликию Клеопатру, чтобы обвинить её в причастности к гибели Цезаря и под эту лавочку выманить побольше бабла для предстоящего замеса. В итоге, правда, поимел не он её, а она его...точнее и он её тоже...но больше от этого выиграла, конечно, Клеопатра. Подобно Цезарю после впечатляющего появления египетской царицы на роскошной ладье он тоже потерял голову и позволил себе увлечься этой хитрой, умной и притягательной женщиной. Клеопатре было около 28 лет, а Марку Антонию примерно 40. И, опять 25, он тоже был давно женат)
Тем не менее это не помешало ему весело провести в Египте зиму с 41 на 40-й годы до н.э., после которой у Клеопатры стало аж на 2 больше детей. Как, впрочем, не помешало и вернуться в Рим, когда этого потребовали обстоятельства - проблемы в Сирии и Иудее, а также смерть его жены Фульвии. И вскоре после возвращения в Рим Марк Антоний женился на сестре Октавиана Августа - Октавии. Брак был политически мотивированным и организован при помощи многочисленных заинтересованных, вопреки даже некоторым обстоятельствам. Худо-бедно так удалось снять напряжение между Октавианом и Марком Антонием. И так бы и должна была закончиться история о головокружительном романе с Клеопатрой, кабы сладкая парочка в 37-м году до н.э. не встретилась снова в Антиохии, и всё не закрутилось с новой силой.
И всё было б ничего, если бы эти двое так не афишировали свои отношения да не примешивали к ним политику (что по понятным причинам было сложно достижимо). В какой-то момент Октавиан даже отправил сестру в Египет, чтобы напомнить гулящему супругу, ху из ху, и как должен вести себя приличный римский гражданин, но тот её даже не принял. Якобы из-за того, что Клеопатра устроила скандал и грозилась выйти в окно или что похуже. Вдобавок к этому совместными усилиями они провели успешные кампании в Азии и даже устроили триумф в Александрии, потом ещё Марк Антоний принялся раздавать детишкам от любимой женщины титулы и земли. Больше, конечно, на словах. Хз, чего ради это было сделано, но в Риме показуху не заценили и восприняли более, чем серьёзно. Особенно после того, как Марк Антоний официально развелся с Октавией и женился на Клеопатре.
Больше Октавиана ничего не сдерживало, и от имени всей Римской империи и всего римского народа он объявил Египту войну. Точно нельзя сказать, чего тут больше было - личных обид или всё-таки политических амбиций, но Октавиан Август бросил все силы на достижение поставленной цели и победил. Египетские войска были разбиты, в конце концов, в 30-м году до н.э. погиб сначала Марк Антоний, а после покончила с собой и Клеопатра. По политическим соображениям её сына от Цезаря тоже убили, но остальным детям сохранили жизнь, и по иронии судьбы они были переданы под опеку Октавии. Так Египет Птолемеев потерял свою самостоятельность и стал одной из римских провинций. А в 27-м году до н.э. Октавиан Август стал императором, превратив Римскую империю в Римскую республику. Правил он с 27-го года до н.э. до 14-го года н.э., и именно в годы его правления родился Иисус Христос. Однако обо всём этом вспоминают далеко не все и не так часто, как вспоминают о Клеопатре и двух её самых известных любовных историях.
(Гай Юлий Цезарь Октавиан Август, победивший Антония и Клеопатру и ставший первым римским императором)
Трудно сказать, что она в действительности испытывала к своим знаменитым избранникам, где там любовь, а где политический расчёт, хотя, несомненно, она сильно привязалась к Марку Антонию. По крайней мере, об этом говорит её просьба похоронить её вместе с последним мужем. Марк Антоний же, вне всякого сомнения, действительно её любил. Лично я не вижу другой причины, по какой он мог бы отказаться ради неё от того, чего добился огромными усилиями, и рискнуть всем, что имел. То, о чем я выше рассказала, нашло своё отражение во многих произведениях, но сегодня я выбрала три из них:
«Клеопатра» Г.Р. Хаггарда, а также «Юлий Цезарь» и «Антоний и Клеопатра» В. Шекспира
Время действия: I век до н.э., ок. 69-30гг. до н.э.
Место действия: Римская республика и Египет.
Интересное из истории создания:
Роман Г. Хаггарда был опубликован в 1889-м году, и писатель посвятил его своей матери, написав об этом так: "Дорогая мама, я давно мечтал посвятить Вам какой-нибудь из моих романов и наконец остановил свой выбор на этом опусе...". Честно говоря, хотя это, пожалуй, самый любимый мой роман у Хаггарда, выбор произведения для мамы, женщины воспитанной в традициях Викторианской Англии, для меня лично выглядит странновато) Впрочем, есть сведения, что она и сама писала, в том числе стихи, поэтому, быть может, данное произведение пришлось ей по вкусу. Ведь в тексте есть красивые поэтические вставки, которые, кстати, переводил и оформлял в стихотворной форме Э. Лэнг, вместе с которым Хаггард работал над романом «Скиталец», о котором я тоже ранее рассказывала.
При создании романа Хаггард опирался на известные ему истории заговоров (написав об этом так: "...есть все основания предполагать, что за долгие века, пока Египет угнетали чужеземные властители, его патриоты не раз составляли такие заговоры. Но история древнего мира рассказывает нам очень мало о борьбе и поражениях порабощенного народа"), ссылаясь при этом на некого заговорщика Гармахиса времен Птолемея Эпифана. Кроме того, он, отмечая, что точная причина смерти Клеопатры неизвестна, предположил, что дело было именно в яде.
Что касается произведений Шекспира, то при их создании великий драматург опирался на "Сравнительные жизнеописания" Плутарха, точнее на английский перевод Т. Норта с французского перевода Ж. Амио (так что приходится многочисленные ошибки и анахронизмы понять и простить, переводы с переводов - они такие)). "Юлий Цезарь" был написан в 1599-м году, а "Антоний и Клеопатра" предположительно около 1603-1607, но опубликована пьеса была намного позже, в 1623-м году. При этом её можно считать полноценным продолжением "Юлия Цезаря". Кстати, знаменитое "И ты, Брут?" - это именно из этой трагедии. В действительности, если нечто подобное Цезарь и говорил, звучало оно примерно как «И ты, Брут, сын мой!». В "Антонии и Клеопатре" роль Клеопатры исполняла в числе прочих Э. Дузе, одна из величайших театральных актрис своего времени наравне с С. Бернар: вроде как Арргиато Бойто, с которым Дузе была в тайной связи, перевёл для неё эту пьесу на итальянский язык.
(Элеонора Дузе в роли Клеопатры выглядит, как по мне, похожей на берберок тех времен)
О чём:
Если рассказывать по хронологии, то начать придется с романа Хаггарда. В нём, не считая вступления, рассказывается о том, как у верховного жреца в Абидосе родился сын - Гармахис, и мать мальчика сделала о нем предсказание, согласно которому Гармахис должен был освободить Египет из-под власти Птолемеев и стать фараоном. Сразу после этого она умерла, а предсказание восприняли со всей серьёзностью, и мальчика стали готовить к его миссии. Он получил отличное образование и посвящение в храме Исиды, где ему являлась будто бы сама богиня. А когда пришло время, при помощи Хармионы, одной из ближайших служанок Клеопатры, он проник во дворец, получив при дворе должность, и стал втираться к царице в доверие, чтобы однажды нанести ей роковой удар и занять её место. Чем это обернулось, предлагаю прочитать самостоятельно.
В "Юлии Цезаре" дело поначалу происходит в 45-м году до н.э. после победы Цезаря над над сыновьями Помпея, погибшего тремя годами ранее. Вскоре после этого проводят праздничные соревнования, и из толпы Цезарь услышал, как его кто-то позвал. А, когда он дал понять, что слушает, то прорицатель сделал ему предсказание-предостережение: "Остерегись ид марта". Однако ни сам Цезарь, ни его приближенные не поняли, о чём может идти речь, и Цезарь, посчитав это пустым бредом, пренебрег этим предостережением. Чем закончилось, все знают. Но пьеса, по большей части, рассказывает вовсе не о самом Юлии Цезаре, а о тех, кто находился вблизи от него в тот роковой год, что делает действие куда менее предсказуемым.
Наконец, события "Антония и Клеопатры" переносят нас первоначально в 40-й год. После несколько месяцев пребывания в Египте и чрезвычайно близкого общения с Клеопатрой, Марк Антоний, околдованный её женскими чарами, даже не захотел выслушать гонцов, присланных к нему с важным донесением. Когда ж это всё же произошло, он вмиг "протрезвел" и, простившись с любовницей, отправился в Рим, где ему предстояло объяснить, как вышло, что его жена Фульвия и брат устроили войну против остальных его товарищей. В ходе беседы выяснилось, что Антоний как бы и не при делах, ведь жена действовала без его ведома, потому что хотела, мол, привлечь его внимание и вернуть к семейному очагу, но с неё тоже взятки гладки, потому что вот она недавно, как выяснилось, умерла.
Услышав эту весть, Агриппа подвёл диалог к тому, что вместо того, чтоб цапаться, не лучше ли помириться и скрепить мир браком, ведь Антоний теперь вдовец, а у Октавиана вдовой осталась сестра, Октавия. Без особых колебаний Марк Антоний согласился, и Октавиану ничего иного не оставалось, кроме как тоже дать добро. Так что через некоторое время ждущей вестей Клеопатре принесли отнюдь не радостное известие...
Отрывки:
"...Антоний и Требоний уходят, Цезарь и сенаторы занимают свои места.
Деций
Так где ж Метелл? Пускай вперед он выйдет
И Цезарю свою изложит просьбу.
Брут
Он вышел; ближе следуйте за ним.
Цинна
Ты, Каска, первым нанесешь удар.
Каска
Готовы ль все?
Цезарь
Какие непорядки
Должны исправить Цезарь и сенат?
Метелл
Великий и могущественный Цезарь.
Ты видишь, Цимбр перед тобой смиренно
Склоняется.
(Опускается на колени.)
Цезарь
Предупреждаю, Цимбр,
Что пресмыканье и низкопоклонство
Кровь зажигают у людей обычных
И прежнее решенье иль указ
В игрушку превращают. Но не думай,
Что Цезарь малодушен, как они,
Что кровь его расплавить можно,
Чем кровь безумцев, то есть сладкой лестью,
Низкопоклонством и виляньем псиным.
Твой брат изгнанью предан по декрету;
Коль будешь ты молить и унижаться.
Тебя, как пса, я отшвырну с дороги.
Знай, Цезарь справедлив и без причины
Решенья не изменит.
Метелл
Чей голос более, чем мой, достоин,
Чтобы великий Цезарь внял мольбе
О возвращенье брата моего?
Брут
Не льстя, твою целую руку, Цезарь,
Молю тебя о том, чтоб Публий Цимбр
Из ссылки был тобою возвращен.
Цезарь
Как, Брут?
Кассий
Прощенье, Цезарь, милость, Цезарь!
К твоим ногам склоняется и Кассий
С мольбой о том, чтоб Цимбра ты простил.
Цезарь
Будь я как вы, то я поколебался б,
Мольбам я внял бы, если б мог молить.
В решеньях я неколебим, подобно
Звезде Полярной: в постоянстве ей
Нет равной среди звезд в небесной тверди.
Все небо в искрах их неисчислимых;
Пылают все они, и все сверкают,
Но лишь одна из всех их неподвижна;
Так и земля населена людьми,
И все они плоть, кровь и разуменье;
Но в их числе лишь одного я знаю,
Который держится неколебимо,
Незыблемо; и человек тот — я.
Я это выкажу и в малом деле:
Решив, что Цимбр из Рима будет изгнан,
Решенья своего не изменю.
Цинна
Великий Цезарь!
Цезарь
Иль Олимп ты сдвинешь?
Деций
О Цезарь!..
Цезарь
Брут — и тот молил напрасно.
Каска
Тогда пусть руки говорят!
Каска первый, затем остальные заговорщики и Марк Брут поражают Цезаря.
Цезарь
И ты, о Брут! Так падай, Цезарь!.."
(«Убийство Цезаря» (1865). Картина Т. фон Пилоти)
(В. Шекспир. "Юлий Цезарь")
"...…И глазам тех (повествование продолжается), кто находит удовольствие в такого рода зрелищах, представилась поистине восхитительная картина. Борта нашей галеры были обшиты листами золота, паруса выкрашены финикийским пурпуром, серебряные весла погружались в воду, и ее журчанье было подобно музыке. В середине палубы, под навесом из ткани, расшитой золотом, возлежала Клеопатра в одеянии римской богини Венеры, — и, без сомнения, она затмила бы Венеру красотой! — в прозрачном хитоне из белейшего шелка, подхваченном под грудью золотым поясом с искусно вытисненными на нем любовными сценами. Вокруг нее резвились прелестные пухленькие мальчики лет четырех-пяти, вовсе без одежды, если не считать привязанных за плечами крылышек, лука и колчана со стрелами, они овевали ее опахалами из страусовых перьев. На палубах галеры стояли не грубые бородатые моряки, а красивейшие девушки в одеждах Граций и Нереид — то есть почти нагие, только в благоухающих волосах были цветы и украшения, — и с тихим пением, под аккомпанемент арф и удары по журчащей воде серебряных весел, тянули канаты, свитые из тонких, как паутина, шелковых нитей. Позади ложа стоял с обнаженным мечом Бренн, в великолепных латах и в золотом шлеме с крыльями; возле него толпа придворных в роскошных одеяниях, и среди них я — раб, и все знали, что я раб! На корме стояли курильницы, наполненные самым дорогим фимиамом, от них за нашим судном вился ароматный дым.
Словно в сказочном сне плыли мы, сопровождаемые множеством судов, к лесистым горам Тавра, у подножия которых находится город, именовавшийся в древности Таршишем. Мы приближались к нему, а на берегах волновались толпы, люди бежали впереди нас, крича: «Морские волны примчали Венеру! Венера приплыла в гости к Вакху!» Вот наконец и сам город, все его жители, кто только мог ходить и кого можно было принести, высыпали на пристань, толпа собралась многотысячная, да к тому же тут было чуть не все войско Антония, так что триумвир в конце концов остался на помосте один.
Явился льстивый Деллий, и, кланяясь чуть ли не до земли, передал приветствия Антония «богине красоты», и от его имени пригласил на пир, который его повелитель приготовили в честь гостьи. Но Клеопатра гордо отказалась: «Поистине, сегодня Антоний должен угождать нам, а не мы ему. Передай благородному Антонию, что мы сегодня вечером ждем его к нам на скромную трапезу — иначе нам придется ужинать в одиночестве».
Деллий ушел, чуть не распластавшись в поклоне; все уже было приготовлено для пира, и тут я в первый раз увидел Антония. Он приближался к нам в пурпурном плаще, высокий красивый мужчина в расцвете лет и сил, кудрявый, с яркими голубыми глазами и благородными точеными чертами, как на греческой камее. Могучего сложения, с царственной осанкой и открытым выражением лица, на котором отражались все его мысли, так что каждый мог их прочесть; и только рот выдавал слабость, которая как бы перечеркивала властную силу лба. Он шел со свитой военачальников и, подойдя к ложу Клеопатры, остановился пораженный и уставился на нее широко раскрытыми глазами. Она тоже не отрываясь смотрела на него; я видел, как порозовела ее кожа, и сердце мое пронзила острая боль ревности. От Хармианы, которая видела все из-под своих опущенных ресниц, не, укрылась и моя мука, — она улыбнулась. А Клеопатра молчала, она лишь протянула Антонию свою белую ручку для поцелуя; и он, не произнося ни слова, склонился к руке и поцеловал ее.
— Приветствую тебя, благородный Антоний! — проговорила она своим дивным мелодичным голосом. — Ты звал меня, и вот я приплыла.
— Да, приплыла Венера, — услышал я его глубокий звучный бас. — Я звал смертную женщину — и вот из пены волн поднялась богиня!
— А на суше ее встретил прекрасный бог, — смеясь, подхватила она игру. — Но довольно любезностей и лести, ибо на суше Венера проголодалась. Подай мне руку, благородный Антоний.
Затрубили фанфары, толпа, кланяясь, расступилась, и рука об руку с Антонием Клеопатра прошествовала в сопровождении своей свиты к пиршественному столу..."
("Встреча Антония и Клеопатры в 41-м году до н.э." (1883). Картина Л. Альма-Тадемы)
И не могу не процитировать:
"...А сейчас я удивлю тебя еще больше: я выпью в одном-единственном глотке десять тысяч систерций.
— Это немыслимо, прекрасная царица!
Она засмеялась и велела рабу принести в прозрачном стеклянном кубке немного уксуса. Уксус принесли и поставили перед ней, и она снова засмеялась, а Антоний, поднявшись со своего ложа, подошел к ней и встал рядом; все гости смолкли и устремили на нее глаза — что-то она задумала? А она — она вынула из уха одну из тех огромных жемчужин, которые извлекла из мертвой груди божественного фараона, когда в последний раз запускала туда руку, и, не успел никто догадаться о ее намерениях, как она опустила жемчужину в уксус. Наступило молчание, потрясенные гости, замерев, наблюдали, как несравненная жемчужина медленно растворяется в крепком уксусе. Вот от нее не осталось следа, и тогда Клеопатра подняла кубок, покрутила его, взбалтывая уксус, и выпила весь до последней капли...".
(Картина Джошуа Рейнольдса 1759-го года. В образе Клеопатры Китти Фишер, знаменитая натурщица и куртизанка, с которой художник был в любовной связи)
(Г.Р. Хаггард. "Клеопатра")
"...Хармиана
Вот смех-то был, когда вы об заклад
Побились с ним — кто более наловит,
И выудил Антоний, торжествуя,
Дохлятину, которую привесил
Твой ловкий водолаз к его крючку.
Клеопатра
В тот день — незабываемые дни! —
В тот день мой смех Антония взбесил,
В ту ночь мой смех его счастливым сделал.
А утром, подпоив его, надела
Я на него весь женский мой убор,
Сама же опоясалась мечом,
Свидетелем победы при Филиппах.
Входит гонец.
Ты из Италии? Так напои
Отрадной вестью жаждущие уши.
Гонец
Царица! О царица!..
Клеопатра
Он погиб?
Раб, скажешь «да» — и госпожу убьешь.
Но если скажешь ты, что жив Антоний,
Что он свободен, хорошо ему, —
Вот золото, вот голубые жилки
Моей руки, к которой, трепеща,
Цари царей губами прикасались.
Гонец
О да, царица, хорошо ему.
Клеопатра
Вот золото. Еще… Но ведь о мертвых
Мы тоже говорим: «Им хорошо».
Коль надо так понять твои слова,
Я этим золотом, его расплавив,
Залью твою зловещую гортань.
Гонец
Царица, выслушай.
Клеопатра
Да, говори.
Но доброго известья я не жду.
Ведь если жив и не в плену Антоний,
Зачем так сумрачно твое лицо?
А если ты принес беду — зачем
Ты человек, а не одна из фурий
Со змеями вместо волос?
Гонец
Царица,
Желаешь ли ты выслушать меня?
Клеопатра
Желаю, кажется, тебя ударить.
Но если скажешь ты, что жив Антоний,
Не пленник Цезаря и в дружбе с ним, —
Дождь золотой, жемчужный град обрушу
Я на тебя.
Гонец
Он невредим, царица.
Клеопатра
Прекрасно.
Гонец
С Цезарем они в ладу.
Клеопатра
Ты добрый человек.
Гонец
Они друзья.
Клеопатра
Я щедро награжу тебя.
Гонец
Однако…
Клеопатра
«Однако»? Вот противное словцо.
«Однако» — смерть хорошему вступленью.
«Однако» — тот тюремщик, что выводит
Преступника на волю. Слушай, друг,
Выкладывай все сразу, без разбора,
И доброе и злое. Ты сказал —
Он в дружбе с Цезарем, здоров, свободен.
Гонец
Свободен? Нет, я так не говорил.
С Октавией Антоний крепко связан.
Клеопатра
С Октавией? Что общего у них?
Гонец
Постель.
Клеопатра
Я холодею, Хармиана.
Гонец
Антоний взял Октавию в супруги.
Клеопатра
Чума тебя возьми!
(Сбивает гонца с ног.)
Гонец
Царица, смилуйся!.."
(В. Шекспир. "Антоний и Клеопатра")
(Антоний и Клеопатра)
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Как я уже признавалась, я большой любитель произведений и Шекспира, и Хаггарда. "Клеопатру" и "Юлия Цезаря" я прочитала много лет назад, и, если многие подробности пьесы к нынешнему моменту ускользнули от меня, то большую часть событий и сюжетных поворотов "Клеопатры" я помню до сих пор, хотя прошло уже не менее пятнадцати лет. Перечитывая отрывки, я снова окунулась в ту незабываемую атмосферу интриг, опасностей, страстей и предательств. Главный сюжетный поворот (да и многие другие, пожалуй) довольно-таки предсказуемы, но как же они захватывающе обставлены! Хаггард, возможно, не везде был точен с исторической точки зрения, но как художественное его произведение вне всяких похвал, психологическая составляющая однозначно на высоте.
Что касается Шекспира, то я уже отмечала, что хотя его исторические произведения полны косяков в плане исторической достоверности, даже в переводе они читаются на ура, благодаря остроте его формулировок и тому, как ему удается создать напряжение в тексте, практически лишенном описаний в силу того, что это драматургия. А социальные и психологические конфликты в том числе этих двух произведений, пожалуй, во многом актуальны и в наше время.
Понимаю, что подобные вещи зайдут не всем, но те, кто всё же решатся на чтение, почти наверняка получат удовольствие от пьес Шекспира и, без всякого сомнения, от романа Хаггарда.
Сегодня закрываю VI век до н.э. и расскажу о том, как Рим с его территориями, тогда ещё совсем необширными, превратился из монархии в республику. Во многом тут приходится опираться на легенды, но не только на них.
(Основание Рима. Фреска Аннибале Карраччи)
В одном из прошлых постов я рассказывала о книге, основанной на легенде об основании Рима (вот тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 36. «Ромул и Рем»). Тогда история оборвалась, собственно, на 753-м году до н.э., хотя на самом деле всё только начиналось. После гибели Рема и похищения сабинянок Ромул стал будто бы править своими владениями один, и Рим, удачно расположенный, благодаря появлению новых семей стал расти и развиваться. Сам Ромул женился на сабинянке Герсилии (дочери Тита Татия по некоторым сведениям) и имел от неё дочь Приму и сына Авилия. Ему бы наследовать власть, но с этим не сложилось. И после смерти (или точнее загадочного исчезновения) Ромула в 716-м году до н.э. сенат, состоявший в то время из ста «отцов», первое время правил без единоначалия, каждый из патрициев правил в течение суток, передавая свои полномочия другому.
Вечно так длиться не могло, и в итоге новым царем избрали Нума Помпилия. Все его мифические подвиги расписывать не буду, скажу лишь, что он, если верить легендам, здорово навёл в своём царстве порядок, запретил окончательно человеческие жертвоприношения, объединил в полной мере римские и сабинянские общины, и при нём даже не было вооруженных конфликтов. Он же стал через свою дочь Помпилию дедом одного из следующих царей. Хотя ему самому примерно в 672-м году до н.э. (+/- год) наследовал Тулл Гостилий, и вообще поначалу в Римском царстве был полный бардак с передачей власти. Например, Тулл Гостилий приходился внуком Гостию Гостилию, первому мужу Герсилии (той, что стала потом женой Ромула). Впрочем, кто были родители Тулла – история умалчивает. Зато известно, что при нём население Рима удвоилось, а территории расширились, в частности, римляне захватили и разрушили Альба-Лонгу, родину Реи Сильвии и её сыновей. После этого в состав римского Сената было введено 100 патрициев из Альба-Лонги, которые решили, что с такими крутыми ребятами лучше дружить, чем враждовать.
Легенда гласит, что увлекшись войнами, Тулл Гостилий забыл о служении богам. В неудачах и бедах, обрушившихся на Рим, Тулл Гостилий распознал их немилость и принялся ревностно приносить дары Юпитеру и призывать его снизойти на землю. Однако в наказание за малодушие Юпитер молнией убил царя и сжёг его дом. Римляне увидели в этом толстый намек, и в 641-м году до н.э. избрали новым царём…тарарам – внука Нума Помпилия по имени Анк Марций.
(Реконструкция того самого храма Юпитера Капитолийского, что позже возвели по приказу Луция Тарквиния Приска, который быстро понял, что богов лучше не бесить. Особенно таких)
Ещё не запутались в этой Санта-Барбаре? Тогда идём дальше. Хорошая новость состоит в том, что всего Рим успел увидеть семь царей, и Анк Марций стал четвертым из них. Правил он будто бы с 641 по 616-й годы до н.э., был мудрым и миролюбивым, но предшественники римлянам испортили репутацию, и соседи решили, что такой миролюбивый царь, наверное, просто слабак, да и стали нападать вовсю, о чем потом пожалели. Анк Марций (не зря он назван в честь Марса) всех победил, расширил владения аж до устья Тибра, захватил вражеские города соседних племен (этрусков, латинян, вольсков и сабинян), латинян при этом переселил на Авентинский холм (и впоследствии они стали основой плебеев). А ещё он, чтобы обезопасить Рим от нападений этрусков, укрепил крепость Яникул по другую от Рима сторону Тибра, а через сам Тибр построил первый деревянный мост, и ещё организовал в подошве Капитолия тюрьму. Короче, красавчик, а не царь. Жаль, что историки сомневаются в его существовании.
Зато большая их часть признает существование его преемника – Луция Тарквиния Приска, он же Тарквиний Древний, который, по легендам, во многом благодаря своей жене, прорицательнице по имени Танаквиль, сумел добиться приближения к Анку Марцию, а после его смерти убедить всех, что именно он лучше всего подходит на роль нового царя, ведь сыновья Анка Марция ещё маленькие, а время не ждёт. Удивительно, но проканало, и Луций Тарквиний пробыл царем аж тридцать семь лет или около того, и успел за это время окончательно закрепить за Римом главенство в Латинском союзе, присоединить новые города и земли, увеличить сенат до 300 человек, построить храм Юпитера Капитолийского и много чего ещё. Короче, было Тарквинию Приску, чем гордиться.
(Отсылка к легенде про орла, который унес головной убор Луция Тарквиния Приска, а потом вернул, что его жена Танаквиль обозначила как хороший знак: быть её мужу царем)
Правда вот подвинутые сыновья Анка Муция всеобщих восторгов не разделяли и, повзрослев, в 579-м году до н.э. подослали убийц к царю, укравшему их власть. Однако им это ничем особо не помогло, потому что довольные своим погибшим правителем римляне прогнали заговорщиков, а новым царем, благодаря вмешательству царской вдовы Танаквиль, стал Сервий Туллий.
Случилось это будто бы так: Танаквиль приказала запереть двери дворца. Народу объявили, что царь ранен, но велел до своего выздоровления подчиняться Сервию Туллию. Своими мудрыми действиями он приобрёл популярность в народе. Сыновья Анка Марция, услышав о провале заговора, не то были изгнаны, не то бежали из Рима и впоследствии умерли где-то за пределами римских владений. Когда же Танаквиль решила, что ситуация стабилизировалась, то объявила о смерти своего мужа от ран. Так как власть уже находилась в руках Сервия Туллия, то именно он и стал следующим царём. Некоторые, кстати, считали, что причина такой благосклонности заключалась в том, что незадолго до убийства Тарквиния Приска Танаквиль и Сервий Туллий стали любовниками.
Даже, если это и было правдой, Танаквиль уговорила избранника жениться на её старшей дочери, а позже либо сама отошла от дел, либо была им отстранена. Да и женитьба эта Сервию Туллию, походу, на пользу не пошла. Проправил он, конечно, долго, около 44-х лет. Успел за это время много хорошего сделать, например, при нём будто бы права гражданства стали принадлежать не только патрициям, но и плебеям. Также в его времена возведены были Сервиева стена, а ещё храмы Дианы и Фортуны. Вот с Фортуной, правда, ему как-то не особо свезло.
Его младшая дочь от Тарквинии, дочери Тарквиния и Танаквиль, Туллия стала женой Тарквиния Гордого (и, возможно, он был её двоюродным братом, т.к. приходился внуком Тарквинию Древнему и сыном одному из его сыновей. Маловероятно, чтоб он сам был сыном Тарквиния Древнего, хотя есть и такая версия). Она же и подначила мужа на свержение законного царя. Тот и сам был не прочь сменить статус, а тут ещё так настойчиво уговаривают, да не кто-нибудь, а дочка самого правителя…
Короче, по одной из версий, он однажды, в 534-м году до н.э., явился в Сенат в царском облачении, убил тестя и сам стал царём. По другой версии, Сервия Туллия сначала просто прогнали, а убили уже на улице города, которую с тех пор стали называть Злодейской (или Преступной), не в последнюю очередь из-за того, что там произошло надругательство над его телом, совершенное его же дочерью – Туллией Младшей. Впрочем, что-то мне не хочется пересказывать эту неаппетитную историю.
Народная молва, к слову, этими событиями и объясняла причины, по которым Тарквиний Гордый стал седьмым и последним римским царём. Короче, во всём виноваты плохо воспитанные злобные дети. В каком-то смысле узурпатора настигла карма, ибо в 509-м году до н.э. он лишился своего трона из-за сына, Секста Тарквиния. И вышло это вот как.
Луций Тарквиний Коллатин как-то раз на пиру у своего родича Секста Тарквиния имел неосторожность во время спора похвалиться своей красивой и полной всяческих добродетелей и положительных качеств женой, Лукрецией, приходившейся дочерью Спурию Лукрецию Триципитину. Коллатина по-пацански подтолкнули к доказательству его слов, и в рамках спора было решено навестить жён спорщиков. При этом будто бы за работой застали только Лукрецию, которая, на её несчастье, и вправду оказалась вдобавок писаной красавицей. То ли в самом деле из-за этого, то ли от зависти, но Секст Тарквиний на следующие сутки вновь явился в дом родича, где хорошо был встречен и даже, как родич её мужа, оставлен хозяйкой в доме на ночлег. И очень зря.
Потому что ночью, когда почти все заснули, тот пришёл к Лукреции и обесчестил её самым простым и быстрым способом, какой был известен на протяжении приличной части человеческой истории большинству народов. Причем не просто угрожал словами и оружием, а бесчестьем при любом раскладе, мол, если откажется, то он её мало того, что убьет, так ещё и гарантированно опозорит – зарежет ещё и раба, положит их вместе и скажет, что так и было, когда он пришел…Ну, кроме того, что они были ещё живы и предавались разврату, а он весь такой в белом пальто плаще красивый, спас честь родича. Увы, но это стало весомым аргументом, и женщина сдалась. После этого у неё оставался только один путь. Зато беспроигрышный.
Решив, что тихим самоубийством она сделает только хуже, Лукреция призвала к себе мужа и отца, которые явились ещё в сопровождении Луция Юния Брута, объявила им о случившемся и воткнула себе кинжал в грудь, чем, хоть и ценой своей жизни, но мерзкого насильника переиграла и уничтожила. Ибо над её телом её безутешные родичи и их друг поклялись отомстить за её гибель и подобное злодеяние да положить конец беззакониям царей и их неуправляемых детишек. После этого начался бунт, потом гражданская война, в ходе которой Секст Тарквиний был убит, примерно в 509-м его отец был низложен и изгнан, а Рим превратился в республику. Первыми её консулами стали те самые Брут и Тарквиний Коллатин. Из-за связей с царским домом Коллатина вскоре попросили покинуть пост, чтобы как бы чего не вышло, и после его ухода место второго консула занял Публий Валерий Публикола.
("Клятва Брута над телом Лукреции". Анри Пинта. 1884 год)
Историки считают, что история об изнасиловании Лукреции как катализаторе восстания скорее является поздней придумкой или лишь основана на фактах, но в остальном состоит из придумок, оправдывающих свержение царской власти, хотя вполне согласны, что сама гражданская война была. Однако эта придумка о поруганной чести хорошо зашла не только античным авторам, но и более поздним, и многие даже в Новое время создавали свои произведения на основе этой истории. И я знаю, что тут не очень любят поэзию, но надеюсь, что всё-таки любят Шекспира так же, как люблю его я. Так что, как грится, «А не замахнуться ли нам на Вильяма, понимаете ли, нашего Шекспира?». И замахнемся. Вот прям сегодня, прям сейчас:
«Обесчещенная Лукреция» В. Шекспира
Время действия: VI век до н.э., время правления Тарквиния Гордого, ок. 510 г. до н.э. или чуть раньше.
Место действия: Римское царство.
Интересное из истории создания:
Про самого Шекспира рассказывать не буду, хотя рассказать есть, что. А вот про поэму кое-что поведаю. Написана она была примерно в 1593-1594 годах, и открывает её ну очень проникновенное посвящение Генри Райотзли (или иногда это переводят как Ризли; 1573-1624), графу Саусэмптону. Тот, между прочим, известен не только как предполагаемый покровитель знаменитого драматурга, но и как участник заговора графа Эссекса, который поругался с королевой и пытался устроить госпереворот. Самого-то графа Эссекса признали виновным в государственной измене и казнили, а графа Саусэмптона вначале тоже приговорили к казни, а потом заменили её тюремным заключением. Узнику невероятно повезло, потому что через два года Елизавета I умерла, её место на троне занял король Яков Стюарт, который, по-видимому, и помиловал неудачливого заговорщика. Занятное совпадение, думается мне)
(Вот этот вот господин, граф Henry Wriothesley, 3rd Earl of Southampton в изображении Джона Декрица Старшего)
Поэму, к слову, считали эротической и при этом слабоватой. На фоне остальных произведений Шекспира – пожалуй, хотя чего там эротического, я так и не поняла. Но есть в ней всё-таки определенные достоинства, о которых скажу ниже.
О чём:
Собственно, поэма начинается с того самого злополучного дня, когда Секст Тарквиний приехал к Лукреции. Та подумала, что он послан её мужем, и оказала ему радушный приём. Кроме того, что гость без конца на неё пялился, чем очень смущал молодую матрону, царский сынок и родич Коллатина ничем своих замыслов не выдавал. Ночью же, когда все легли спать, он обернулся своим плащом и направился в спальню хозяйки, по пути терзаясь сомнениями, угрызениями совести и конфликтами мотивов. Увы, но победила головка, а не голова похоть, а не доводы разума и чести. Разбуженная столь внезапным посещением и проявлениями обожания и вожделения Лукреция вначале пыталась договориться миром, но лишь усугубила ситуацию… Что было дальше, я и рассказала, и можно прочитать в поэтической форме у Шекспира.
Отрывок:
Поначалу хотела процитировать другой отрывок, про то, как в плане обвинения жертв насилия ничего за века не поменялось, но потом передумала и решила процитировать яркий финал с клятвой Брута:
«…
Брут, что из раны острый нож извлек,
Когда борьбу их скорби увидал,
Себя величьем, гордостью облек:
Безумия личину потерял
В ее крови. {*} Он римлян забавлял;
Как жалкий шут юлит перед владыкой,
Сограждан тешил речью вздорной, дикой.
В том поведенье тонкий был расчет.
Но тут отбросил он обычай свой
И разума принес нежданный плод.
Жалея Коллатина всей душой,
Он молвит: "Встань, скорбящий над женой!
Я, титулом безумца награжденный,
Даю совет, из опыта рожденный.
"О Коллатин, возможно ль облегчить
Раненье - раной, стоном - горький стон?
Зачем себе удары наносить,
Когда позор жены не отомщен?
Не будь же малодушьсм покорен!
Твоя жена ошиблась, для отмщенья
Себя, а не врага избрав мишенью.
"Отважный римлянин, в своей груди
Слезами гневный пламень не залей!
Но, преклонив колени, пробуди
Богов мольбой горячею своей,
Да разрешат всю мерзость наших дней
Нам вымести из гордых улиц Рима
И град спасти, насилием сквернимый.
"Клянусь я Капитолием святым
И кровью, здесь безвинно пролитой,
Законами, что ограждают Рим,
И солнцем, что румянит плод земной,
Лукреции невинною душой,
Ножом кровавым, скорбью непомерной, -
Мы отомстим за смерть супруги верной!"
Себя ударив в грудь, облобызал
Нож роковой, скрепляя свой обет;
Других последовать себе призвал.
Дивясь, клянутся все ему вослед;
Колени склонены, а взор воздет.
Вот повторяет клятву Брут, и снова
Они клянутся, отомстить готовы.
Произнесен суровый приговор,
И показать народу решено
Труп той, что не смогла терпеть позор
И смыла кровью гнусное пятно.
Без промедленья это свершено.
И Рим обрек за гнусное деянье
Тарквиния на вечное изгнанье».
{* Юний Брут, стремившийся низвергнуть царский род Тарквиниев, для безопасности прикидывался слабоумным – написано в примечании}
Что я об этом думаю, и почему стоит прочитать:
Ну, во-первых, ознакомиться с произведениями Шекспира никогда не лишнее. Во-вторых, данная поэма интересна тем, что в ней присутствует попытка проникнуть в мотивы и ход мыслей героев, прежде всего, Секста Тарквиния и самой Лукреции, что делает историю более выпуклой, понятной и трагичной. Шекспир в качестве причины поступка царевича выбрал не зависть и желание унизить более удачливого родича, а именно всепоглощающее вожделение, а в поступках Лукреции, вообще не желавшей умирать, подчеркнул её сомнения и попытки найти лучший выход из сложившегося положения, который отыскать ей так и не удалось. Из минусов здесь, пожалуй, некоторая затянутость, местами излишние вычурность и витиеватость и повышенное внимание к мелочам. Возможно, именно поэтому считали поэму слабоватой. Я читала не так уж мало произведений Шекспира, не ограничиваясь «Ромео и Джульеттой», и могу сказать так: да, слабовата. Но на фоне остального творчества классика. Так что, учитывая её небольшие размеры, однозначно рекомендую ознакомиться. Если кто-то знает прозаические произведения, посвященные судьбе Лукреции и последующим событиям, непременно делитесь в коммах.
Список прошлых постов, который в дальнейшем я снова утрамбую:
Книга привлекла меня в первую очередь своей тематикой: мир, гибнущий от смертельного вируса. Что может быть актуальнее в 2020 году?
События происходят в США. В театре проходит спектакль «Сон в летнюю ночь», во время которого прямо на сцене актер Артур Линдер, играющий короля лира, умирает от сердечного приступа. В это время на сцене находилась девочка Кирстен, играющая одну из его дочерей. Этот роковой момент ей предстоит запомнить на всю оставшуюся жизнь. Как окажется, этот актер будет своего рода связующим звеном между многими последующими событиями.
В этот же день по всему городу начинают умирать люди от неизвестного ранее штамма гриппа, названного грузинским. И, конечно же, смертельную болезнь в США занесли из России. Инкубационный период вируса составляет всего лишь сутки, в условиях отсутствия вакцины летальность составляет 100%. Эпидемия захлестнула весь мир, в кратчайший срок уничтожив практически всё человечество. Остались лишь единицы уцелевших.
Вторая сюжетная линия произошла спустя 20 лет после пандемии. Перед нами Америка, опустошенная катастрофой. От одного небольшого поселения к другому движется театральная труппа, которая показывает представления во время стоянок. Таким образом они зарабатывают себе на жизнь. В этой группе оказывается Кирстен, та самая девочка с постановки «Короля Лира». В данном коллективе она актриса, но также тут есть музыканты, режиссер и представители других подобных профессий. Они заезжают в город, в котором с недавних пор правят сектанты, не желающие так легко отпустить гостей в дальнейший путь.
Параллельно рассказывается еще несколько историй, так или иначе связанных с актером Артуром Линдером. Прошлое и настоящее сплетаются в плотный неразрывный клубок. То мы узнаем о знакомстве Артура с его первой женой, а затем видим её смерть на пляже у южного моря. Сейчас молодой журналист пытается оказать актеру первую помощь прямо на сцене, а через 20 лет он же лечит жену фермера от пулевого ранения. Лучший друг Артура сидит с ним в кафе, а после катастрофы организовывает музей прошлого в аэропорту. Удивительно, как автор сумел все это соединить воедино.
События, происходящие после катастрофы, запомнились интересным антуражем. Постапокалиптическая Америка предстает перед нами жестокой и мрачной. Например, описание самолета, полного людей, из которого так никто и не вышел. Или описание заброшенных домов с трупами родителей и ребенка на кроватях. Все это получилось очень достоверным и пугающим.
Итог: В общем и целом, впечатление от книги получилось неоднозначным. Ничего особо нового автор в жанр не привнесла. Описанию гламурной жизни богемы уделено больше внимания, чем быту выживших. Да и не верится мне, что вся инфраструктура могла рухнуть настолько быстро. Спутники, электростанции, интернет и многое другое сейчас крайне автоматизированы и могут долгое время работать без участия людей. Не хватило мне также проработки мира после катастрофы. Прошло 20 лет, и за это время уже должно бы сформироваться новое мироустройство, которого мы по сути не видим.
Английский поэт и драматург, зачастую считается величайшим англоязычным писателем и одним из лучших драматургов мира. Часто именуется национальным поэтом Англии. Дошедшие до нас работы, включая некоторые, написанные совместно с другими авторами, состоят из 38 пьес, 154 сонетов, 4 поэм и 3 эпитафий. Пьесы Шекспира переведены на все основные языки и ставятся чаще, чем произведения других драматургов.
Все мы помним имена этих юных влюблённых, чьи семьи враждовали и которые умерли в один день, исключительно по излишней популяризации и романтизации трагедии Уильяма Шекспира. Кто-то знаком с этим произведением по французскому мюзиклу, кто-то читал и изучал его на школьной скамье, кому-то доводилось смотреть одноимённый фильм 1968-го года. В общем, представление об этой классике мировой литературы мы имеем.
Книгу ОЧЕНЬ много раз экранизировали и ОЧЕНЬ много раз переделывали. Переводов на русский язык у неё не меньше, чем у «Властелина Колец» Толкиена или того же "Гарри Поттера", а самые известные — красивый перевод Щепкиной-Куперник («Но нет печальней повести на свете…» — оттуда), гениальный перевод Бориса Пастернака («Две равно уважаемых семьи в Вероне, где встречают нас события, ведут междоусобные бои и не хотят унять кровопролитья.…») и жуткий надмозговый перевод Екатерины Савич, где архаизмы XIX века бывают в одной строчке со сленгом из 1990-х, а рифмы в ущерб смыслу вставлены туда, где их у Шекспира в помине не было.
Но мало кто знает первоисточник истории этих персонажей, точный возраст Джульетты и как звали её родителей, которые в пьесе и экранизациях обычно остаются БЕЗЫМЯННЫМИ героями. Но обо всём по порядку. Итак, коли на то пошло, корни этой истории, как и многих других европейских бродячих сюжетов, нужно искать в Античности. У греков есть миф о Пираме и Фисбе, очень уж похожий на историю Ромео и Джульетты, описанная в «Метаморфозах» Овидия. Здесь всё тоже самое - юные возлюбленные и враждующие родители, поэтому о свадьбе не может быть и речи. Похожа и история двойного самоубийства: Пирам нашёл окровавленное покрывало Фисбы, которое потрепала сытая львица, и решив, что девушку съел хищник, бросился на меч. Обнаружив бездыханного Пирама, Фисба покончила с собой с помощью того же оружия. Кстати, в другой пьесе того же Шекспира - «Сон в летнюю ночь» - есть отсылка к данному мифу, когда спектакль о нём ставят полуграмотные простолюдины. Получается эдакий авторский приём - пьеса в пьесе. Но, поскольку «Сон в летнюю ночь» - это комедия, то в данной интерпретации история Приама и Фисбы имеет счастливый финал.
А вот фамилии Монтекки и Капулетти впервые упоминаются у Данте Алигьери в его «Божественной комедии», причём это не выдумка автора, а — реальные исторические личности. Монтекки действительно жили в Вероне, а вот Капулетти, по одной из версий, обитали совсем в другом городе — Кремоне. И те, и другие принимали участие в конфликте в Ломбардии. И хотя они, как и вымышленные персонажи, постоянно враждовали друг с другом, в этой истории конкретно не было никаких влюблённых юношей и дев - одна сплошная политика.
Итак, первым, кто написал новеллу про Ромео и Джульетту, одним из источников Шекспировской трагедии был итальянский писатель эпохи Ренессанса, упомянутый в заглавии данной статьи - Луиджи Да Порто. Он был суровым военным, что не помешало ему сочинить пронзительную историю любви, ставшую классикой на долгие лета.
Первоисточник называется «Новонайденная история двух благородных влюблённых и их печальной смерти, произошедшей в Вероне во времена синьора Бартоломео делла Скала» 1524 года. Его всё ещё можно найти в Интернете, на сайте, посвященном Ромео и Джульетте. Итак, что тут есть? Всё, как у Шекспира - враждующие кланы, изгнание Ромео, священник Лоренцо, который дал героине порошок, от которого та впала в сон, подобный смерти, наконец, гибель двух влюблённых... Но есть и ОТЛИЧИЯ: так, в данной новелле впервые упоминаются имена Ромео и Джульетты, родители Ромео неизвестны, зато мы знаем имена членов клана Каппеллетти - именно так впервые прозвучала фамилия персонажей - мессер Антонио и мадонна Джованна.
Да и возраст у их дочурки вполне совершеннолетний - восемнадцать лет. О том упоминает сама мать Джульетты, которая, "считая, что она заботится о спасении дочери, а на самом деле готовя ей гибель, сказала она мужу: «Мессер Антонио, уже давно я вижу, как наша дочка беспрерывно плачет, отчего она, как вы можете заметить, на самое себя стала не похожа. И хотя я много расспрашивала о причине ее печали, я не смогла ничего от нее узнать. Да и я сама не могу понять, откуда эти слезы, если не от желания выйти замуж, чего она, как девушка благонравная, высказать не осмеливается. Поэтому, прежде чем она вконец изведется, я думаю, лучше было бы выдать ее замуж. Ведь в этом году на святую Ефимию ей исполнится восемнадцать, а девушки, когда переступают этот порог, уже не сохраняют, а скорее утрачивают свою красоту".
В данной версии истории нет ни Розалины, племянницы Капулетти, которая не фигурирует в большинстве экранизации, ни кузена Бенволио, ни Меркуцио, погибшего друга Ромео, ни Кормилицы Джульетты. Зато упомянут некий молодой человек по имени Меркуччо Гуерцио, "чьи руки от природы всегда, и в июльскую жару, и в январскую стужу, оставались холодными, как лед", которого Ромео увидел на балу родителей Джульетты. Больше этот персонаж роли в сюжете не играл. Также именно здесь состоялся дебют Тибальта, известного как Тебальдо Каппеллетти, о котором также тонко упомянуто, что персонаж был "наиболее яростным из противников" Ромео, и ещё не являлся кузеном/двоюродным братом Джульетты.
Именно за одно только его убийство - гибель Тебальдо - в книге Ромео был изгнан из Вероны, пожил немного в келье Лоренцо и отправился в Мантую. Причём оно было совершено отнюдь не из акта возмездия за прерванную дружбу, как в пьесе, а потому что оба клана не хотели ни в чём друг другу уступить, "Ромео, который, памятуя о своей подруге, старался не тронуть никого из ее родичей. Однако, когда многие из сражавшихся на его стороне уже были ранены и почти все изгнаны с улицы, Ромео, охваченный гневом, устремился навстречу Тебальдо Каппеллетти, который казался ему наиболее яростным из противников, и одним ударом сразил его".Также сказано в книге, что незадолго до изгнания Ромео и Джульетта тайно стали мужем и женой, а добросердечная матушка хотела выдать её замуж за одного из графов Лодроне, ставшего Парисом у Шекспира. Как я уже сказала, в оригинале новеллы Кормилицы нет - её роль здесь играет слуга отца Джульетты по имени Пьетро.
И в финале вместо гонца, посланного братом Лоренцо из Сан Франческо к Ромео с вестью о Джульетте, фигурирует монах, и он не погибает, а оставляет письмо себе. Вместо него к Ромео является слуга Пьетро, который и сообщил злую весть о мнимой смерти Джульетты. Дважды эти двое по сюжету угрожали убить себя, так и после слов слуги Ромео пытался заколоться, но его остановили. Юноша, "переодевшись в крестьянское рубище и спрятав в рукав склянку со змеиным ядом, что он на всякий случай давно хранил у себя в одном из ящиков, побрел а сторону Вероны, готовый либо лишиться жизни от руки правосудия, если будет обнаружен, либо, замкнувшись со своей подругой в склепе, который был ему хорошо известен, возле нее умереть".
В склепе Ромео с пафосом скорбит об утрате и выпивает яд, но в его объятиях оживает Джульетта. Казалось бы, хэппи-энд близок, но нет - после пробуждения девушка чуть не лишается рассудка, в организме буйного юноши происходят необратимые изменения - яд начинает действовать и, видя гибель Ромео от отравления, Джульетта, вопреки отговорам брата Лоренцо, из которого психолог так себе, в итоге последовала за возлюбленным, заколовшись его же кинжалом. Заканчивается новелла тем, что Лоренцо, взяв с Джульетты последнее обещание "ничего никому не сообщать о их смерти, дабы тела могли остаться навсегда вместе в этой гробнице; а если случайно об этом станет известно", то Джульетта просила "умолить несчастных родителей наших благосклонно позволить нам лежать в одной могиле, не разлучая тех, кого любовь сожгла одним огнем и вместе привела к смерти", нехотя признаётся правителю Бартоломее Делла Скала, ставшему у Шекспира просто безымянным Герцогом, что случилось с юными влюблёнными, покончившими жизнь суицидом, и почему, собственно, он сам оказался в склепе Каппеллетти.
В итоге, выслушав историю, "Бартоломее Делла Скала от великой жалости едва не заплакал и, пожелав сам увидеть умерших, отправился к усыпальнице в сопровождении огромной свиты. Он приказал вынести любовников, расстелить два ковра и положить на них оба тела в церкви Сан Франческо. В церковь эту пришли родители умерших и горько плакали над телами своих детей. Сломленные двойной скорбью, они, хотя и были врагами, обняли друг друга, и таким образом из-за жалостной и скорбной кончины двух любовников прекратилась долгая вражда между их домами, которую до этого не могли пресечь ни мольбы друзей, ни угрозы государя, ни жестокие утраты, ни само время. Для могилы любовников заказали прекрасный памятник, на котором высекли слова о причине их гибели, и там их обоих похоронили после церемонии, совершенной с величайшей торжественностью в присутствии оплакавших их родителей, всех жителей города и государя". Так и закончилась новелла Луиджи да Порто с припиской, что автору якобы рассказал о том некий Перегрино из Вероны.
Надобно сказать, что и в жизни самого Луиджи Да Порто была драматическая любовная история, которая могла его сподвигнуть на создание новеллы. Он был влюблён в свою дальнюю родственницу Лючину Саворньян, и она отвечала ему взаимностью. В этой истории была и вражда клановых ветвей, и первая встреча на балу, и тайные свидания. Но деспотичные родители насильно выдали Лючину замуж за другого. Безутешный писатель сочинил историю, в которой тоже нет радостного финала, но герои, по крайней мере, обвенчались, и недолгое время были счастливы вместе. Именно Лючине, как принято считать, автор посвятил новеллу.
Далее из-за отсутствия в те времена авторских прав сюжет Да Порто отправился гулять по страницам книг. В 1562 году он появился на английском языке, приняв вид длинной и помпезной поэмы Артура Брука «Трагическая история Ромеуса и Джульетты». Пуританин Брук пытался превратить эту историю в нравоучение о том, что бывает, если дети идут против родительской воли, — но и он не смог скрыть сочувствия к юным героям. Новелла Луиджи Да Порто безусловно приобрела широкую известность, и под её влиянием были созданы: трагедия венецианца Луджи Грото "Адриана" (1578 г.) и пьеса испанца Лопе де Вега "Кастельвинес и Монтесес"(1590 г.).
Также во времена Да Порто, Эпохи Возрождения была известна другая новелла о несчастных влюблённых - на сей раз Мазуччо Гуардати, тоже итальянца. Произведение повествовало про трагическую любовь Марьотто и Джанноццы из итальянского города Сиены, правда, в данном сюжете не было враждующих семей. Они "довольно долго питали свои взоры нежными цветами любви, им обоим захотелось испробовать её сладчайших плодов", из-за чего девушка решила тайно обвенчаться с Марьотто, чтобы скрыть позор, влюблённые даже подкупили одного монаха-августинца, чтобы совершить задуманное. Далее её возлюбленный Марьотто вступает в словесную перепалку со случайным почтенным горожанином и убивает его, за что персонажа изгоняют из Сиенны.
"Горе их было столь ужасно и жестоко, что при последнем прощании они, лёжа друг у друга в объятиях, несколько раз были близки к смерти. Однако, отдав должную дань своей скорби, они перешли к надежде, что со временем какая-нибудь счастливая случайность позволит Марьотто вернуться на родину, после чего оба условились, что Марьотто покинет не только Тоскану, но и вообще Италию и отправится в Aлeксaндpию (со времени крестовых походов Александрия была главной торговой факторией итальянских купцов на Ближнем Востоке), где у него был дядя по имени Никколо Миньянелли, весьма известный купец, имевший большое торговое дело. Затем, договорившись о том, как они будут переписываться на таком большом расстоянии, наши любовники расстались, проливая горькие слёзы. Перед отъездом несчастный Марьотто посвятил одного из своих братьев во всю эту тайну, горячо умоляя его превыше всего заботиться о том, чтобы постоянно осведомлять его обо всём, что приключится с его Джанноццой". Пока Марьотто живёт под крылом своего дяди, отец Джаноццы выдаёт девушку замуж против её воли.
Девушка предпочла Смерть разлуке с юношей и доверилась на свой страх и риск тому самому монаху, который их тайно обручил. Священник, не отговаривая глупую Джаноццу, как и влюблённой дурочке Джульетте, "изготовил из разных порошков некий напиток, производивший такое действие на выпившего, что тот должен был не только заснуть на три дня, но и показаться всем настоящим покойником. И, приготовив этот напиток, монах послал его даме. Та же, предварительно отправив к своему Марьотто гонца с предупреждением и подробным сообщением о том, что она собиралась сделать, выслушала предписание монаха, как ей поступить, и с великой радостью выпила напиток, после чего на неё нашло такое оцепенение, что она замертво упала на землю". И вновь родители девушки запричитали, подготовили её к погребению, и похоронили её не в семейном склепе, а в богатой гробнице в монастыре св.Августина.
Но тут есть сюжет, отличающий от шекспировского - монах вернул мнимую покойницу к жизни, и та жила у него в сутане послушницы. Однажды они прибыли вместе на гавань, чтобы встретить гонца, и узнали, что тот был убит по пути в Александрию пиратами, а злую весть возлюбленному передал его брат, Гаргано.Марьотто Миньянелли же, "пролив много горьких слёз, он собрался возвратиться в Сиену для того, чтобы отправиться в переодетом виде к подножию гробницы, в которой, как он думал, погребена была его Джанноцца, и там плакать до тех пор, пока не окончится его жизнь". Но вышло иначе - пономарь, увидев, как юноша вскрывает гробницу, принял его за вора, и Марьотто схватили. Парня подвергли пытке и приговорили к отсечению головы, даже без права родственников на выкуп. Когда девушка о том узнала, то рыданиям её не было конца.
Чтобы защитить честь Джаноццы, чопорные родители постригли её в монахини. Героиня "стала жить в монастыре, погружённая в душевную скорбь и обливаясь кровавыми слезами, не вкушая почти никакой пищи, без сна, отчего совершенно лишилась сил. И так, беспрестанно призывая своего Марьотто, она вскоре окончила свою жалкую жизнь". При чём здесь Ромео и Джульетта, спросите Вы? Вполне возможно, что Луиджи Да Порто вдохновился этим произведением и взял оттуда несколько сюжетных ходов. Далее пальма первенства в новой интерпретации истории Ромео и Джульетты перешла к третьему итальянскому писателю, Маттео Мария Банделло, версия которой мне очень знакома. Его произведение так и называлось - "Ромео и Джульетта".
Сюжет новеллы почти полностью повторяет идеи Да Порто - вплоть от упоминания Бартоломее Делла Скала, тех же имён сеньора и сеньоры Каппеллетти, карнавала в одной из враждующих семей до идентичного трагичного финала. Но были и отличия: так, именно у Банделло впервые упоминается возраст Ромео, чья фамилия звучала в данной версии как Монтеккьо - ему двадцать лет, а Джульетте - всё так же остаётся восемнадцать, как и в первоисточнике. Впервые в новелле появляется прежняя возлюбленная Ромео, ещё не названная по имени, по которой тот тосковал до знакомства с Джульеттой, безымянный друг, получивший у Шекспира имя Меркуцио, холодный персонаж из первоисточника Да Порто - Маркуччо - теперь получает прозвище "косоглазый".
Лоренцо, который у Порто был случайным священником из Сан Франческо теперь стал духовником Джульетты из Реджио. Также здесь состоялся дебют персонажа Кормилицы, введённого в сюжет самим Банделло вместо слуги Пьетро, которую автор описывал, как Старушку, и она почти не играла роли в сюжете, как у Шекспира, даже не вела бесед с синьорой Капулетти по поводу её дочери. Один - единственный раз в качестве наперсницы Джульетты Кормилица показана в эпизоде. когда той удалось упросить ее отнести письмо к Ромео, перед их тайным венчанием, несмотря на брань, мольбы и возражения со стороны последней. Хотя, Пьетро всё же был упомянут в новелле, теперь уже - как слуга самого Ромео, и его роль заключалась теперь в том, чтобы принести и установить лестницу, по которой влюбленные взбирались в келью.
И именно у Банделло Тибальт/Тебальдо, был описан в новелле как "двоюродный брат Джульетты, юноша храбрый, побуждавший своих действовать смелее и не щадить никого из Монтекки", в то время как у Да Порто он всего лишь упоминался по имени. И если в первоисточнике Ромео сразу заколол его, то у Банделло персонаж перед гибелью вступил с тем в перепалку, когда наивный юноша тщетно пытался помирить обе враждующие стороны:
"- Тебальдо, ты заблуждаешься, если думаешь, что я пришел сюда затеять
ссору с тобой и твоими людьми. Я оказался здесь случайно и хочу увести
своих, желая только одного, чтобы мы жили друг с другом как хорошие
граждане. Я прошу тебя, чтобы ты так же поступил со своими. Пусть не будет
Эти слова Ромео были услышаны всеми, но Тебальдо либо не понимал того,
что говорил Ромео, либо делал вид, что не понимает, и отвечал ему так:
- А, предатель, умри же! - И с яростью бросился на него сзади, пытаясь
нанести удар в голову. Но Ромео, носивший всегда кольчугу с нарукавниками,
мгновенно завернул левую руку в плащ и, занеся ее над головой, отбил удар и
обратил острие шпаги против своего врага, пронзив ему насквозь горло.
Тебальдо тут же ничком повалился на землю и умер. Поднялся невероятный шум,
появилась стража подесты, и участники ссоры рассеялись".
Но, опять же, о самопожертвовании друга Ромео, произносившего знаменитую фразу: "Чума пади на оба Ваши дома!", в новелле Банделло не сказано ничего. То была уже придумка самого Шекспира. И если у Да Порто ближние Джульетты не могли понять причину её слёз и поспешили выдать замуж, то в данной интерпретации, как и у Шекспира, мать девушки была твёрдо уверена, что та оплакивала гибель её брата.
Джульетту почти насильно увезли в Виллафранка, где у ее отца было
прекраснейшее именье, куда вскоре и прибыл персонаж, наиболее известный в шекспировской трагедии - Граф Парис вместо безымянного Графа Лодроне у Да Порто. Отец против воли девушки, отправившейся с ним, как пленные на виселицу, договорился с Графом о предстоящем свадебном торжестве, и в отчаянии Джульетта обратилась к Лоренцо.
И тут мы видим различия с первоисточником Да Порто - если у первого персонаж отказался дать Джульетте яд и изготовил порошок, который та с холодной водой должна была выпить при условии полной анонимности, то у Банделло священник, также пытаясь отговорить глупую девушку, всё-таки дал ей тот порошок, но без условия анонимности, лишь разрекламировав то чудо-средство. И если у Да Порто Джульетта была помешана исключительно на суициде и в случае чего грозилась заколоть себя кинжалом, то героиня Банделло решила пойти на хитрость - переодеться юношей, "покинуть Верону и, никем не узнанной, отправиться в Мантую и укрыться в доме Ромео", что по словам монаха, было весьма неблагоразумно с её стороны и рискованно.
И, когда Джульетта приняла тот яд, в версии Да Порто её обнаружила мёртвой одна из служанок, которая слышала слова своей госпожи, знала о её намерении покончить с собой. и не смогла остановить её, в версии Банделло - это была пожилая Кормилица, спавшая с Джульеттой в одной комнате и ничего не заметившая. А тем временем ФРА Лоренцо, "написав письмо и запечатав его, отдал самому преданному послушникусвоему" и повелел отправляться в Мантую с известием. И тут снова улавливается разница в произведениях Да Порто и Банделло- если у первого монах просто оставил письмо себе, так как не мог достучаться до Ромео, то у второго - был задержан из-за эпидемии бубонной чумы, от которой скончался предыдущий монах, и глава города строго запретил священнослужителям покидать стены монастыря.
Злую весть Ромео о мнимой смерти Джульетты принёс опять же Пьетро, бедный его слуга, который. по мнению автора, осуждающего его поступок, "был так ошеломлен случившимся, глубоко жалея своего господина, который безгранично любил девушку, что совершенно потерял голову, забыв встретиться с фра Лоренцо и посоветоваться с ним, как он это делал в других случаях; найди он падре, он узнал бы всю историю с порошком, рассказал бы ее Ромео и не произошло бы того несчастья, которое воспоследовало". И также, как и в версии Да Порто, Ромео пытался заколоть себя шпагой, но его остановил слуга.
"Пьетро стал утешать его, как подобает хорошему и доброму слуге,
уговаривая не совершать никаких безумств, а остаться жить на белом свете,
ибо уже никакие человеческие силы не воскресят его умершую супругу. Ромео
был в таком отчаянии от этой ужасной внезапной вести, что в груди у него все
окаменело, он стал подобен холодному мрамору, и ни одна слезинка не
скатилась у него из глаз". Ромео поделился со слугой планами вернуться в Верону, дабы он смог в последний раз увидеть свою возлюбленную и попрощаться с нею, а потом вернуться снова, не узнанный никем. Но вышло иначе: вскрыв со слугой гробницу Джульетты, юноша принялся рыдать и залпом осушил бутылку с ядом, тайком взятую им с собой, а также попрощался со слугой, который был в таком отчаянии, что не знал, что и думать, как спасти своего господина. Тем временем яд уже разлился по телу Ромео и подействовал ровно тогда, когда очнулась Джульетта.
И тут мы видим различия с версией Да Порто. Если у него Джульетта после пробуждения чуть не сошла с ума, то у Банделло она узнала Ромео и повелела убежать с ней из гробницы, но парень умер на её руках, напоследок успев ещё и поболтать с трупом её кузена Тебальдо. "Если ты жаждешь мести, - сказал ему Ромео, - то теперь ты отомщен. Разве может быть большая месть, чем видеть, что твой убийца в твоем присутствии принял яд, и добровольно здесь умирает, и рядом с тобой будет погребен? Если при жизни мы были врагами, то после смерти будем мирно покоиться в одной гробнице". Раздавленная скорбью во прах, Джульетта "легла в могилу рядом с Ромео и, не произнеся ни слова, скончалась", несмотря на попытки священника Лоренцо и слуги Пьетро привести бедняжку в чувство.
На сей раз, в отличие от версии Да Порто, стража заметила свет внутри гробницы, и Лоренцо в сопровождении ещё двух монахов привлекли к ответственности. И, в отличие от своего нерешительного и осторожного аналога у Да Порто, Лоренцо Банделло рассказал всё, как было. Синьор Бартоломео, как и в версии Да Порто, изъявил желание увидеть тела детей, после чего Ромео и Джульетта были глубоко оплаканы и торжественно похоронены всем городом. И, в отличие от версии Да Порто, Банделло не только устанавливает факт перемирия враждующих семей, но и подчёркивает, что оно длилось недолго. И вместо воздвигнутого памятника влюблённым фигурирует прощальное письмо Ромео собственному отцу, который полностью исполнил волю суициднувшегося сына. Новелла о Ромео и Джульетте была посвящена известному доктору и поэту - "превосходному мессеру Джироламо Фракасторо" и имела подзаголовок следующего содержания: "Всевозможные злоключения и печальная смерть двух влюблённых: один умирает, приняв яд, другая - от великого горя".
В конце повествования Банделло поместил эпитафию погибшим влюблённым:
Поверив в смерть своей супруги милой,
которой жизнь, увы ! - не возвратят,
Ромео, пав на грудь ей, принял яд -
тот, что зовут "змеиным", - страшной силы.
Она ж, проснувшись и узнав, что было,
и обратив к супругу скорбный взгляд,
рыдала над тягчайшей из утрат,
взывала к звёздам, небеса молила.
Когда ж, о горе ! - стал он недвижим,
она, бледней, чем саван, прошептала:
"Позволь, Господь, и мне идти за ним;
Нет просьб иных, и я прошу так мало -
позволь быть там, где тот, кто мной любим !"
И тут же скорбь ей сердце разорвала.
(перевод Э. Егермана)
История Ромео и Джульетты пленила также другого итальянского автора - Герардо Больдери (1497-1571), принадлежавшего к прославленной веронской фамилии. Его поэма "Несчастная любовь двух верных влюблённых Джулии и Ромео, описанная в восьмистишиях Клицией для своего Ардео" была напечатана под псевдонимом "Клиция Веронезе" в 1553 году и имела посвящение Виттории Фарнезе делла Ровере, герцогине урбинской. В этой версии рассказывается, как невыносимые препятствия, которые в течение нескольких лет встают на пути любви Клиции и Ардео, приводят молодую девушку к размышлениям о самоубийстве, пока в муках отчаяния она не припоминает печальный пример Джулии и Ромео. Это упоминание - всего лишь эпизод стихотворения, но именно благодаря ему произведение Больдери стало интересным для исследователей и дошло до наших дней:
"Di duo fedeli ed infelici amanti
Canto, anzi piango la spietata sorte:
E chi narrar potrebbe senza pianti
La mesta vita lor, l'aspra lor morte?
Di Giulia e di Romeo, fidi tra quanti
Mai servar' fe nell'amorosa corte,
Il miserabil caso, Ardeo gentile,
Dir vi vuol Clizia vostra in suono umile.
Ma perche ogni mia forza possedete,
Come ogni poter vostro anch'io posseggio;
Se in man voi sol di me l'alma tenete,
Com'anco ha nel mio cuor la vostra il seggio;
E s'in me dopo Dio dominio avete,
A voi sol nel dir mio soccorso chieggio:
E col favor di voi, mio sacro nume,
Comincio. Siami scorta il vostro lume.
I primi versi del poemetto Dello amore di Giulia e di Romeo (1553) di Clizia Veronese
И в финале мы вновь возвращаемся к Уильяму Шекспиру. Поскольку в эпоху Ренессанса ещё не было понятия «авторское право», известный драматург не стеснялся заимствовать сюжеты для своих пьес отовсюду — от исторических хроник до популярных сборников новелл. Так и появилась знаменитая на весь мир пьеса, имевшая название «Превосходнейшая и печальнейшая трагедия о Ромео и Джульетте» (The Most Excellent and Lamentable Tragedie of Romeo and Juliet), официально изданная в Лондоне в 1599 году.
Именно Шекспир, беря за основу чужие произведения, создал канон легенды об обречённой любви, так называемый архетип влюблённых, чего не удалось никому до него. Он первым решился сделать Ромео и Джульетту ещё моложе, буквально подростками — Джульетте ещё нет 14 лет, а возраст Ромео неизвестен — и уместил события трагедии в пять - шесть дней вместо нескольких месяцев. И смертью одного Тибальта история не ограничилась - мало того, что на сцене умерло пять человек, за её пределами жизни зачем - то лишили Мать Ромео, которую постоянно щадили в последующих адаптациях, как и жениха Джульетты - Графа Париса, которого Ромео прикончил за то, что тот не дал ему увидеть тело возлюбленной.
Кроме того, в оригинале пьесы, в отличие от версии Банделло, НИКОГДА не ставился акцент на возрасте Кормилицы Джульетты. Меркуцио просто обзывает её «древней леди», но он явно дразнится, вроде того, как Остап Бендер назвал бабушкой Грицацуеву, которой было не больше сорока лет. Да и старухой Кормилица стала в переводе Пастернака, а в оригинале просто жалуется Джульетте, что у неё болят кости от беготни по её делам. Для этого не обязательно быть старухой, достаточно быть не очень здоровой. А растерять почти все зубы (она и это о себе говорит) в то время легко было и к сорока годам.
Персонаж, названный в обоих первоисточниках Банделло и Да Порто государем Бартоломее Делла Скала, в версии Шекспира понизил свой титул до Герцога, в иных переводах - даже Князя и получил имя Эскал в какой-то из интерпретаций. Он показан в пьесе как единственный адекватный человек. Несмотря на то, что Монтекки и Капулетти портят ему много крови, устраивая разборки на улицах Вероны, пытается развести их миром, ставит по углам и даже, кажется, так никого и не казнит (на сцене точно). При том, что весь этот бардак стоил ему двух родственников. Тогда как у Да Порто этот персонаж почти не участвовал в сюжете, а в версии Банделло после убийства Тебальдо к нему обращались сами главы враждующих сторон.
Перемена произошла и с Тибальтом. Если в версии Да Порто он просто был одним из противников Капулетти, а в версии Банделло подстрекал Монтекки убить, то в пьесе он зашёл ещё дальше - на карнавале у Капулетти узнал в Ромео врага и чуть было не настроил всё общество против него, но был остановлен собственным отцом, потом всё-таки вызвал Ромео на дуэль, как до того вызывал многих и убивал их ударами, точно рассчитанными «по правилам арифметики». Когда тот от поединка отказался, возмущённый Меркуцио вступился за друга и был убит, после чего Ромео принял бой и отомстил за Меркуцио, положив конец жизни и злодеяниям наглеца. Во французском мюзикле данного персонажа мало того, что пытались оправдать тяжелым детством и одиночеством, надменными родичами, что взрастили в сыне машину для убийства, так ещё и добавили неприятный слой инцеста в и без того грустную историю, когда Тибальт пел о том, что тайно влюблён в собственную сестру Джульетту! Видимо, для того, чтобы подчеркнуть гротескность Тибальта.
Также в данном мюзикле присутствует любимица публики Смерть, как и в зонг-опере про цирюльника Суини Тодда группы "Король и Шут", в виде молчаливой женщины в белом. В отличие от шекспировского оригинала, тут она присутствует не незримо и забирает каждого героя собственноручно. В английской версии этот персонаж отсутствует (не сметь совать отсебятину в «наше всё»?), в русской её зачем-то играет мужчина (чтобы имитировать БРИТАНСКУЮ фольклорную традицию, в которой Смерть мужского пола?).
В венгерской версии мюзикла по мотивам шекспировской трагедии полностью переработан сюжет как оригинального мюзикла, так и трагедии Шекспира. Например, отсутствуют Смерть, персонажи (в частности, Меркуцио) любят пошлые шутки и обыкновенную нецензурщину, Тибальт, предположительно, является эпилептиком, Ромео повесился, Джульетта перерезала вены его кинжалом, да и сама атмосфера мюзикла темнее и острее. Там же Меркуцио в роковой для него сцене дуэли одет в белую рубашку — до этого он появляется на сцене в рубашках каких угодно цветов, но только не белого. Однако, во французском оригинале он ведет себя как взрослый ребёнок, любимая игра которого — доводить Тибальта до белого каления. Дуэль их - из разряда уличных разборок.
На этом всё, дорогие мои читатели и подписчики Пикабу!