Это один из немногих сохранившихся комплектов женского платья XVI века. Оно сшито из оливково-зеленого шелкового бархата с золотой отделкой и имеет рукава на подкладке из желтого атласа с разрезами.
Зеленая нижняя юбка из тафты украшена серебряным кружевом.Доротея Сабина Пфальц-Нойбургская умерла в возрасте всего 21 года и была похоронена в этом платье. Платье воплощает испанскую придворную моду, хотя и имеет итальянский покрой, популярный в Баварии.
24 марта 1603 года в возрасте 69 лет скончалась английская королева Елизавета I, за 45 лет своего правления превратившая Англию в одну из ведущих держав на европейском континенте. С ее смертью настал конец и династии Тюдоров на английском престоле. Елизавета, в детстве наблюдавшая за тем, как ее отец Генрих VIII изгалялся над своими многочисленными женами (в 1533 году Генрих казнил мать Елизаветы Анну Болейн), во взрослой жизни стала испытывать стойкое отвращение к институту брака, а потому не смогла оставить после себя наследника. Вследствие этого факта после смерти Елизаветы английский престол унаследовал король Шотландии Яков I, который приходился правнуком Маргарите Тюдор, старшей дочери английского короля Генриха VII.
Яков стал королем Шотландии еще будучи младенцем, когда ему едва исполнился год. Это произошло в результате заговора шотландской знати против его матери, Марии Стюарт, которая в 1567 году была низложена и бежала в Англию, где по приказу Елизаветы I, боявшейся притязаний Марии на английский престол, ее поместили в тюрьму. Несмотря на свое заключение, Мария умудрилась завязать секретную переписку с некоторыми английскими баронами, которые впоследствии организовали серию заговоров, имевших целью сместить Елизавету I с трона и возвести на ее место Марию Стюарт. Впрочем все они были раскрыты и подавлены в еще начальной фазе. Наконец, после очередного раскрытого заговора против своей персоны в 1586 году терпению Елизаветы пришел конец, и она отдала Марию под суд, который приговорил ее к смертной казни. 8 февраля 1587 года бывшая шотландская королева была обезглавлена в замке Фотерингей.
Казнь Марии Стюарт.
Шотландия же за время детства своего короля пережила целую серию государственных переворотов, в ходе которых шотландские бароны пытались заполучить контроль над малолетним Яковом и от его имени проводить нужную им политику. Результатом этой борьбы стало фактическое разделение шотландского общества на две партии: радикальных протестантов, требующих реформирования церкви и заключения тесного союза с протестантской Англией; и католическую партию, придерживающуюся умеренных взглядов в церковной политике и ориентирующуюся на Францию и Испанию. В 1583 году в возрасте 17 лет король Яков, наконец, начал свое самостоятельное правление на шотландском престоле и в короткий срок сумел прекратить раздрай в стране. С целью примирить противоборствующие группировки он включил в свой совет и католиков, и протестантов, тем самым показывая, что он учитывает интересы обеих сторон.
После провозглашения Якова I английским королем в 1603 году произошло формальное объединение Англии и Шотландии под властью одного монарха. На практике же они оставались полностью независимыми государствами, и их реальное объединение было одним из наиболее амбициозных проектов Якова, который, впрочем, из-за сопротивления парламентов Англии и Шотландии так и не был реализован при его жизни. Так как Англия была несравненно богаче и могущественнее шотландского королевства, именно она и стала постоянным местом базирования Якова, который при отъезде из своей родины пообещал шотландцам возвращаться к ним раз в три года. Однако это обещание король не выполнил, и до конца своей жизни он побывал в Шотландии только один раз в 1617 году.
Яков I.
Воцарение Якова в Англии дало надежду английским католикам на то, что их новый король, известный своими центристскими взглядами, облегчит их положение и даст им равные права с протестантами, однако они жестко обманулись. Яков, пытавшийся заполучить лояльность английских лордов, не только не уравнял католиков в правах с протестантами, а наоборот, объявил католицизм ересью и обрушил на его последователей репрессии. Такая политика настроила часть английской аристократии, симпатизирующей католицизму, против короля, что в конечном итоге привело к заговору против его персоны. Заговорщики намеревались восстановить в стране господство католицизма, для чего вознамерились убить Якова I и возвести на английский престол его дочь Елизавету, ввиду малолетства которой реальная власть оказалась бы в руках католических регентов.
Лидером заговора стал представитель знатного рыцарского рода Роберт Кейтсби, который пользовался большим авторитетом среди английских дворян. В короткий срок ему удалось завербовать в свои ряды Томаса Уинтура, Джона Райта, Томаса Перси и Гая Фокса, которые также были настроены против правления Якова I и, как и сам Кейтсби, принадлежали к католической аристократии. Вскоре эта пятёрка разработала план государственного переворота, который заключался в подрыве здания английского парламента, где 5 ноября 1605 года со своей речью должен был выступить Яков I. Изначально заговорщики планировали арендовать дом рядом с Вестминстерским дворцом и заблаговременно прорыть туннель под здание, чтобы в дальнейшем заложить туда порох и устроить взрыв. План поменялся, когда Томасу Перси удалось договориться арендовать помещение, находящееся непосредственно под Палатой Лордов. Для подготовки взрыва заговорщики привлекли к своему предприятию ещё 8 человек, с помощью которых им удалось доставить в подвальное помещение Вестминстерского дворца около 2,5 тонны пороха в 30 бочках. Главным исполнителем теракта был выбран Гай Фокс, который 5 ноября в момент речи короля должен был поджечь фитиль. Остальные же заговорщики заранее покинули Лондон и отправились в графство Уорикшир, чтобы собрать необходимые войска для будущего захвата власти.
Гай Фокс.
Гай Фокс родился около 1570 года в Йорке в семье дворянина Эдварда Фокса. Отец Гая был католиком, и любовь к этой разновидности христианской веры он передал и своему сыну. В 1591 году Гай продал поместье Клиффорд, которое он унаследовал от отца, и присоединился к английскому военачальнику Уильяму Стэнли, который собрал в Ирландии вооружённое формирование численностью 1400 человек для участия в экспедиции в Нидерланды. В составе этого отряда Фокс воевал на стороне католической Испании против нидерландских протестантов, пытавшихся добиться независимости своих Соединённых провинций от испанского владычества. На этой войне Фокс познакомился с Томасом Уинтером, с которым он вернулся в Англию и через которого впоследствии присоединился к "Пороховому заговору".
Так как в подготовку теракта было вовлечено большое количество людей, о готовящемся покушении на короля довольно скоро стало известно его придворным. 26 октября 1605 года лорд Монтигл, который должен был присутствовать во дворце на церемонии открытия парламента, получил анонимное письмо с советом не ходить туда. Монтигл был католиком, однако это не мешало ему сохранять лояльность королевской власти. Он незамедлительно показал полученное письмо государственному секретарю графу Солсбери, а тот, в свою очередь, представил его королю. В ночь с 4 на 5 ноября по приказу Якова был произведён тщательный обыск здания парламента, в ходе которого в подвале был обнаружен и схвачен Гай Фокс, при котором были найдены фитили и часы. В ходе дальнейшего осмотра подвала стражниками были обнаружены спрятанные под грудами хвороста и угля бочки с порохом.
Фокс был незамедлительно доставлен в спальню к королю и допрошен им лично. На вопрос Якова, что все это значит, Гай прямо заявил, что он намеревался убить его и разрушить парламент. После этого Фокс был доставлен в Тауэр, где под пытками он назвал имена всех своих сообщников. В течение следующей недели все участники заговора были арестованы и подвергнуты суду. 27 января 1606 года все они были признаны виновными в государственной измене и приговорены к казни через повешение с последующим потрошением и четвертованием. Приговорённых к этой виде казни людей привязывали к деревянным салазкам, напоминавшим кусок плетёной изгороди, и протаскивали лошадьми к месту казни, где последовательно вешали, не давая задохнуться до смерти, кастрировали, потрошили, после чего труп четвертовали и обезглавливали. Казнь осуждённых осуществлялась в течение двух дней, 30 и 31 января 1606 года, в центре Лондона, во дворе собора Святого Павла. Гай Фокс, как только на его шее затянулась петля, чтобы избежать дальнейших мучений, спрыгнул с эшафота, в результате чего верёвка сломала ему шею.
Вскоре после раскрытия "Порохового заговора" английский парламент принял специальный закон, предписывавший отмечать 5 ноября как "радостный день благодарения за спасение". Этот закон действовал вплоть до 1859 года, когда был отменён. Однако, несмотря на то, что "день спасения" перестал быть государственным праздником, народная традиция празднования 5 ноября сохранилась и до наших дней. Ежегодно во всех городах Англии в ночь с 4 на 5 ноября проходит так называемая "Ночь Гая Фокса", в ходе которой люди запускают фейерверки и изготавливают соломенные чучела, изображающие Гая Фокса, которые потом сжигают.
Неудавшийся теракт оставил свой след и в протоколе современного британского парламента. До сих пор перед каждой церемонией торжественного открытия парламента, на которой с речью выступает британский монарх, Вестминстерский дворец обходят и обыскивают королевские стражники, чтобы убедиться, что никто не прячется в подвалах. Хотя в нынешнее время это скорее просто костюмированный обычай, а не серьёзная антитеррористическая мера.
"Ночь Гая Фокса".
После раскрытия "Порохового заговора" положение католиков в Англии сделалось еще хуже, чем оно было до этого. Отныне они не допускались ни к каким общественным должностям, и им даже запрещалось жить в Лондоне. Спасаясь от репрессий, которые на них обрушились на родине, некоторые католики в поисках лучшей жизни стали переезжать в английские колонии в Новом Свете. Так, в 1620 году католическими пилигримами был основан город Плимут, что сейчас относится к штату Массачусетс, а в 1623 году они основали поселение на острове Сент-Китс, ставшее первой английской колонией в Вест-Индии.
Самая первая же попытка англичан основать колонию на берегах Америки была предпринята еще при Елизавете I в 1584 году, когда фаворит королевы Уолтер Рэли с небольшой командой отправился покорять Новый Свет с целью найти месторождения золота. Благодаря его активным действиям в 1585 году была основана колония Виргиния (от латинского "Virgo" – дева), получившая такое название в честь "королевы-девственницы", как любила подписываться в своих письмах Елизавета I. В ходе первой экспедиции люди Рэли изучили остров, который местные называли Роанок, и в сентябре вернулись в Англию, взяв с собой двух индейцев. Рэли официально объявил, что основал для королевы новую землю, за что был произведён в рыцари.
В следующей своей экспедиции в Америку Рэли услышал от индейцев легенду об Эльдорадо - мифической южноамериканской стране, богатой золотом и драгоценными камнями, которую еще с середины XVI века безуспешно пытались найти испанские конкистадоры. В основе легенды об Эльдорадо, скорее всего, лежит обычай индейского племени чибча, по которому вождя обмазывали глиной и посыпали золотым песком, пока тот не превратится в "Hombre Dorado" - "золотого человека", после чего он купался в озере, оставляя драгоценные дары на его дне. Рэли не очень верил в существование такой страны, но, полагая, что дыма без огня не бывает, пытался найти фантастически богатые золотом прииски на территории нынешней Венесуэлы. Однако, как и испанцы, в этом деле он так и не преуспел.
"Эльдорадо".
С восшествием на престол Якова I бывший фаворит королевы попал в опалу и на 13 долгих лет был посажен в Тауэр якобы за попытку государственного переворота. Право же на колонизацию Виргинии король передал двум акционерным компаниям - Лондонской и Плимутской. 14 мая 1607 года на деньги Лондонской компании в Виргинии был заложен новый форт, названный Джеймстауном в честь короля Якова и ставший первым постоянным английским поселением в Новом Свете.
Что же до опального Уолтера Рэли, то в 1616 году он сумел купить себе свободу, предложив королю план экспедиции в Гвиану, расположенную на северо-востоке Южной Америки. Уолтер обещал королю привезти из путешествия горы золота, и Яков, в то время сильно нуждавшийся в деньгах, согласился дать шанс опальному сэру. Однако золота Рэли в Гвиане так и не нашел и с пустыми руками вернулся в Англию. 29 октября 1618 года Рэли был обезглавлен на Старом дворе у Вестминстерского Дворца за то, что не оправдал надежды короля.
Казнь Уолтера Рэли.
С колдовством английский король боролся не менее яро, чем с католицизмом. Яков на протяжении всей своей жизни искренне верил в существование тёмных сил и еще в начале 1590-х годов пришёл к убеждению, что шотландские ведьмы строят против него козни. После своего визита в Данию король организовал суд над ведьмами из Норт-Бервика, которых он обвинил в том, что они вызвали шторм, в который угодил его корабль на обратном пути из Дании в Шотландию. В 1597 году Яков написал книгу "Демонология", в которой наставлял своих последователей, что они должны осуждать и преследовать любых сторонников или практиков колдовства. После восшествия Якова на английский престол активная борьба с темными силами началась и в Англии. Одним из самых ярких эпизодов охоты на ведьм в Англии стал судебный процесс в Пендле, на котором 11 человек приговорили к смертной казни за колдовство.
В 1614 году в ближайшее окружение Якова I вошел 22-летний Джордж Вильерс, выходец из небогатой дворянской семьи из графства Лестершир. Молодой благовоспитанный Джордж сразу же приглянулся королю и был зачислен в его придворный штат в качестве виночерпия. В скором времени по королевскому двору пошли слухи, что отношения Якова с молодым виночерпием имеют крайне нездоровый характер, тем более что короля уже давно подозревали в необычной тяге к мужской красоте... Еще в 1607 году в фавор к Якову попал шотландский дворянин Роберт Карр, который в том году в присутствии короля упал на рыцарском турнире и сломал ногу. Этот инцидент заставил Якова обратить внимание на Роберта, которого английский король пригласил пройти лечение при своем дворе. Трудно сказать, что это было за лечение, но после него произошел фантастический взлет шотландского дворянина. Яков посвятил молодого Карра в рыцари и передал ему поместья Шерборн, ранее принадлежавшее опальному Уолтеру Рэли. Благодаря близости к королю Роберт Карр стал играть значительную роль в политической жизни Англии, а 3 ноября 1613 года он получил от Якова титул 1-го графа Сомерсета.
На протяжении 8 лет Яков I буквально осыпал Сомерсета дорогими подарками, однако в 1615 году он неожиданно сменил милость на гнев, во многом из-за того, что отныне все его внимание переключилось на молодого Джорджа Вильерса. Слухи о том, что слава бывшего королевского любимчика стремительно затухает, быстро распространились по двору, что позволило активизироваться всем недоброжелателям Роберта Карра, которые тут же обвинили его в убийстве собственного друга Томаса Овербери.
Томас Овербери.
В 1613 году Роберт Карр неожиданно для всех окружающих по уши влюбился в замужнюю даму Фрэнсис Говард и захотел жениться на ней. Роберт получил разрешение на брак от короля, однако, чтобы сыграть свадьбу, требовалось сначала добиться развода Фрэнсис и ее мужа Роберта Девере. На начавшемся бракоразводном процессе леди Фрэнсис заявила, что, несмотря на годы семейной жизни, она до сих пор остаётся девственницей, так как её муж не способен на выполнение супружеского долга, а значит, их брак несостоятелен. Девере с такими позорными обвинениями был не согласен и, чтобы доказать свою мужскую силу, привёл на одно из слушаний несколько своих приятелей, заявивших, что их друг вполне способен на отношения с женщинами. В ответ на это леди Фрэнсис потребовала проведение судебной экспертизы. Её осмотрели две профессиональные акушерки, подтвердившие девственность объекта обследования. Вот только лицо этого объекта во время экспертизы было закрыто плотной вуалью, что, разумеется, вызвало подозрения. Как потом говорили на суде, экспертки, скорее всего, осматривали не леди Фрэнсис, а некую девицу Монсон.
В скором времени в этот любовный процесс вступил и вышеупомянутый Томас Овербери, считавший, что столь скандальный брак отрицательно скажется на репутации его друга Роберта Карра. Решив не допустить свадьбы, он явился в дом к леди Фрэнсис и стал шантажировать её, обещая рассказать всем, что она подсыпала мужу в еду снадобья, сделавшие его импотентом. Разумеется, Фрэнсис рассказал об этом визите Роберту, который после такого фортеля решил разорвать всякие отношения со своим другом. Он обратился за помощью к Якову, и тот решил помочь своему любвеобильному фавориту, объявив леди Фрэнсис свободной женщиной - в декабре 1613 года она и Карр сочетались законным браком. Опальный Овербери же получил приказ отправляться послом в Москву, на что, впрочем, он ответил отказом. Демонстративное невыполнение прямого приказа монарха в то время приравнивалось к государственной измене. 22 апреля 1613 года Томас Овербери был арестован и заключен в Тауэр, где он и умер спустя пять месяцев.
При чем здесь Роберт Карр и убийство? А дело в том, что летом 1615 года в Йоркшире умер помощник местного аптекаря, который на смертном одре сознался, что он помогал своему хозяину готовить яды, которыми леди Фрэнсис отравила в тюрьме Томаса Овербери. Так как Роберт уже перестал быть фаворитом короля, его недоброжелатели организовали следствие, в ходе которого были арестованы аптекарь и начальник караула Тауэра, которые сознались, что участвовали в заговоре леди Фрэнсис. Аптекарь начинял мышьяком пироги, которые охранники передавали заключённому. После такой нездоровой пищи Овербери стал жаловаться на проблемы с желудком. Тогда к нему в тюрьму явилась служанка леди Фрэнсис и поставила бедняге целительную клизму, начинённую хлоридом ртути, после чего Овербери скончался в страшных мучениях. Осенью 1615 года аптекарь, служанка и двое охранников были повешены за убийство.
Обвинения были предъявлены и супругам Карр. Леди Фрэнсис быстро созналась в организации убийства Овербери, но Роберт упорствовал, утверждая, что ничего не знал об этом преступлении. В конечном счете, в 1616 году супругов приговорили к смертной казни, но по велению короля заменили ее на пожизненное заключение. В Тауэре супруги Карр провели шесть лет. В 1622 году король их помиловал, и они вышли на свободу. Удалившись в одно из поместий, они занимались воспитанием дочери и редко появлялись в Лондоне.
Роберт Карр и Фрэнсис Говард.
После падения Роберта Карра начался стремительный взлет карьеры Джорджа Вильерса, который в одночасье стал одной из самых влиятельных политических фигур Англии, а в 1623 году получил от короля титул герцога Бэкингема. Несмотря на гигантскую власть в своих руках, перед королем Бэкингем по-прежнему пресмыкался, как только мог. По словам биографа Бэкингема Роджера Локиера, иногда Яков спрашивал своего фаворита: "Ты шут? Ты мой паяц? ", "Нет, Ваше Величество", - отвечал Бэкингем, лобызая его ноги - "я ваша собачка", - и в подтверждение этих слов он тявкал и прыгал перед королем на корточках. В своих письмах Яков I называл Бэкингема "нежной супругой" и подписывался как "любящий папа и муж". Несмотря на все эти факты и описания, не все историки считают, что Бэкингем и Яков обязательно состояли в грехе. Так, французский историк Мишель Дюшен считает, что эта переписка короля и фаворита - просто цветистый язык той эпохи, гипербол и экстравагантных метафор, и ничего более. Как бы то ни было, "собачка", Бэкингем к 1623 году стал ключевой фигурой в правительстве, обладавшей огромным влиянием на стареющего короля, а позднее - и на его наследника, принца Карла. Без всякого преувеличения можно сказать, что в это время Бэкингем фактически был некоронованным королем Англии и Шотландии.
После начала в 1619 году Тридцатилетней войны (религиозная война католиков против протестантов в Священной Римской империи) Яков I на пару с Бэкингемом неожиданно решили начать сближение с Испанией, выступавшей в данном конфликте на стороне католиков. Яков начал переговоры о браке английского наследника Карла и испанской принцессы, надеясь, что данный союз улучшит его пошатнувшееся финансовое состояние. Летом 1623 года герцог Бэкингем и принц Карл инкогнито отправились в Мадрид, считая, что их личное присутствие там ускорит ход переговоров по поводу заключения брачного союза. Однако испанское правительство выдвинуло в качестве обязательных условий гарантии веротерпимости для английских католиков и воспитание будущих детей Карла в католической вере. Эти требования выглядели заведомо неприемлемыми, и переговоры были прерваны.
Вернувшись на родину, разозленный герцог Бэкингем начал настаивать на начале военных действий против Испании и ее союзников. Но король Яков I и его советники высказались категорически против. Тогда герцог обратился за поддержкой к Парламенту, не одобрявшему непопулярный в стране брак наследника престола с католичкой. В результате под давлением Парламента король был вынужден в 1624 году свернуть все переговоры с Испанией и начать подготовку к войне. В самый разгар военных приготовлений, 21 марта 1625 года, Яков I Стюарт умер, и его место на престоле занял его сын Карл I, при котором Бэкингем сохранил все свои позиции.
Герцог Бэкингем.
В поисках союзника против испанцев Карл I обратил свое внимание на Францию, давнего врага Испании, и вступил в переговоры с ее королем. В мае 1625 года в Париж прибыл герцог Бэкингем, которому было поручено заключить договор о браке Карла I и Генриетты-Марии, сестры французского короля Людовика XIII, что должно было официально оформить англо-французский союз. На первом же балу, данном по случаю свадьбы сестры французского короля, герцог Бэкингем обратил на себя внимание французской королевы Анны Австрийской. Судя по всему, между ними вспыхнула любовная искра. По обычаю того времени королевский двор провожал принцессу до границы. В числе свиты невесты была и королева Анна, за которой принялся ухаживать герцог Бэкингем. По пути к Амьену подруга королевы, герцогиня де Шеврёз, устроила тайное свидание в саду для королевы и герцога. Согласно мемуарам камердинера королевы Пьера де ла Порте, во время него герцог "проявил настойчивость", после которой королева вскрикнула. По мнению французского придворного литератора Таллемана де, Рео Бэкингем "сбил с ног королеву и оцарапал бедро". 22 июня 1625 года герцог выехал в Булонь с молодой супругой английского короля, откуда отплыл в Англию. Сплетни об инциденте в Амьене разлетелись по европейским дворам и сильно задели самолюбие Людовика XIII, что усложнило и без того натянутые отношения между ним и женой. Бэкингему же запретили ступать на французскую землю.
Герцог Бэкингем и Анна Австрийская на балу.
Что же касается истории с бриллиантовыми подвесками, которую мы все знаем из романа Дюма про мушкетёров, то впервые эту историю рассказал друг королевы Франсуа де Ларошфуко. В своих "Мемуарах" он пишет, что королева подарила алмазные подвески герцогу Бэкингэму, который увез их с собой в Лондон. По заданию кардинала Ришелье, главного советника Людовика XIII и фактического главы французского правительства, ненавидевшего Анну Австрийскую по личным причинам, его шпионка, графиня Карлайл, тайно срезала несколько подвесок, "имея намерение послать их кардиналу". Однако Бэкингэм вовремя заметил пропажу драгоценностей, закрыл все порты Англии, после чего велел срочно изготовить такие же подвески и вернул их французской королеве. Таким образом, интрига кардинала потерпела крах. Среди историков есть мнение, что королева действительно подарила герцогу Бэкингему бриллиантовые подвески. Но не в Париже, как утверждает Александр Дюма, а в Булони, где отъезжавшим в Англию предстояло подняться на борт корабля.
Что же до герцога Бэкингема, то его жизнь трагически оборвалась 23 августа 1628 года. В этот день, находясь в Портсмуте и готовясь к новой военной кампании, он был пронзен кинжалом английского офицера Джона Фелтона. В момент нападения Бэкингем попытался вытащить оружие и закричал: "О Боже! Этот негодяй убил меня! " Это были последние слова герцога на этом свете.
Убийца был тут же схвачен и предан пыткам, однако даже под ними он так и не сказал, зачем он убил знатного герцога. 28 октября 1628 года Фелтон был повешен. Тело же Бэкингема похоронили в Вестминстерском аббатстве, рядом с могилами королев Марии Стюарт и Елизаветы I. После его смерти Англия вошла в крутое пике политического кризиса, результатом которого стало падение монархии и приход к власти Оливера Кромвеля.
Здарова, Пикабу! В прошлой серии (311-320) мы видели, как мир встал на уши.
Рим: Константин увидел крест (312 г.), победил, легализовал христианство (313 г.) и остался делить империю со своим «напарником»-язычником Лицинием.
Китай: Катастрофа. Север пал, «Пять Варваров» сожгли столицу, взяли в плен и казнили двух императоров. Цивилизация бежала на Юг.
Индия: Зарождалась Империя Гуптов, начиная свой «Золотой Век».
Что ж, десятилетие 321-330 годов — это финал. Это время, когда два титана (Рим и Китай) окончательно порвали со своим прошлым и выбрали пути, которые определили всё Средневековье.
Погнали!
1. Рим: «Один Бог, Один Император, Одна Столица»
Это десятилетие в Риме принадлежит Константину Великому. Он решил, что хватит делить трон.
324 год — Финальный Босс: Битва при Хризополе Империей всё еще правили двое: Константин (Запад, всё больше христианин) и Лициний (Восток, всё больше язычник). Лициний решил, что христиане — это «пятая колонна» Константина, и начал их потихоньку снова прижимать. Константин использовал это как повод.
Итог: Константин, под своими новыми христианскими знаменами (Лабарум ☧), полностью разгромил Лициния. Лициния поймали и через год казнили.
ВСЁ. С 324 ГОДА У РИМА СНОВА ОДИН ИМПЕРАТОР. Гражданские войны, длившиеся (с перерывами) 90 лет со времен «Кризиса III века», закончились.
И Константин начал СТРОИТЬ. Но не империю, а... новую религию и новую столицу.
325 год — «Разборка» в Никее (Первый Вселенский Собор) Константин был солдатом, а не теологом. А в Церкви был раскол.
Проблема: Священник Арий из Египта учил, что Иисус Христос — не совсем Бог. Он «Сын Божий», но сотворенный, т.е. не вечный, как Бог-Отец.
Оппоненты (во главе с Афанасием) говорили: «Нет! Он такой же Бог, вечный и нестворенный».
Зачем это Константину? Ему была нужна ЕДИНАЯ ЦЕРКОВЬ как ЕДИНАЯ ИДЕОЛОГИЯ для ЕДИНОЙ ИМПЕРИИ. Ему было плевать на теологию, ему нужен был порядок.
Итог Собора: Константин лично (!) председательствовал. Он выслушал всех и поддержал Афанасия.
Арианство объявили ересью.
Был принят «Символ Веры» («Верую во Единого Бога...»), который закреплял, что Сын = Отец.
Это было рождение того, что мы знаем как Ортодоксальное (Православное) Христианство. И это был первый случай, когда Император диктовал Церкви, как верить (Цезарепапизм).
330 год (11 мая) — ОСНОВАНИЕ КОНСТАНТИНОПОЛЯ Император понял: старый Рим — это город-музей. Он полон языческих храмов, сенаторов-язычников и находится далеко от всех «горячих точек». Ему нужна была НОВАЯ СТОЛИЦА.
Неприступен: На стыке Европы и Азии, окружен водой с трех сторон.
Богатый: Контролирует весь торговый путь из Черного моря в Средиземное.
Близко к фронтам: Рядом Дунай (где готы) и Евфрат (где персы).
«Чистый лист»: Это будет христианский город, без языческого прошлого.
11 мая 330 года город был освящен. «Новый Рим» (Nova Roma), который все стали звать Константинополь. Это был смертный приговор для «старого» Рима. Центр мира сместился на Восток.
Вердикт по Риму: За 10 лет Рим стал единым, христианским (почти) и получил новую столицу. Это была уже не Римская Империя. Это рождалась Византия.
Пока Константин строил, в Китае... не осталось камня на камне. Северный Китай (сердце цивилизации) был полностью уничтожен «Пятью Варварами» (У Ху).
Юг (Восточная Цзинь): Здесь, в Нанкине, сидели беженцы-аристократы и слабый император. Они были в шоке, пили вино, писали стихи о былом величии и боялись даже посмотреть на север.
Север (Хаос): «Варвары» (Сюнну, Цзе, Сяньби...), захватив столицы, начали воевать ДРУГ С ДРУГОМ.
329 год: Племя Цзе (под предводительством Ши Лэ) уничтожило Сюнну (тех самых, что сожгли Лоян).
Ши Лэ основал свою династию — «Поздняя Чжао». Это была эпоха «Шестнадцати Королевств». «Варварские» генералы основывали свои «империи», которые жили по 5-10 лет, пока их не вырезал другой «варвар». Это был 300-летний апокалипсис.
Вердикт по Китаю: Полностью раздроблен. Север — в агонии. Юг — в депрессии.
3. Индия: «Наполеон» начинает свой поход
«Золотой Век» Гуптов набирал обороты.
~330 год: Умирает основатель династии Чандрагупта I.
На трон восходит его сын — САМУДРАГУПТА.
Это был не просто император. Это был гений войны. Его называют «Наполеоном Индии».
Едва взойдя на трон, он начал «Поход к Южному Морю» (Дакшинапатха).
Он не завоевывал Юг, он был умнее. Он прошел маршем через весь восток Индии, разбил 12 южных царей, а потом вернул им троны в обмен на то, что они признали его «Верховным Владыкой» и заплатили дань.
К 330-му году он только начинал, но уже было ясно: Империя Гуптов будет ОГРОМНОЙ.
4. Персия: «Мститель» вырос
Помните Шапура II? Мальчика, которого короновали в утробе матери (в 309 г.)? Он вырос. В 325 году Шапуру II исполнилось 16 лет. Он взял власть в свои руки.
Первое, что он сделал: Жесточайшая месть арабским племенам, которые грабили Персию, пока он был ребенком.
Он повел армию в Аравию, вырезая всех подряд. По легенде, чтобы они не могли больше воевать, он пробивал им плечи (или лопатки) и связывал их веревками.
За это он получил прозвище «Властелин Лопаток» (Dhul-Aktaf).
К 330-му году Шапур II уже смотрел на Рим. Он видел, что Константин занят своими богами и столицами, и готовил реванш за поражение 298 года.
5. Остальной Мир (Коротко)
Что на территории России? (Готы): Готы (Черняховская культура) были в шоке от Константина. В 320-х годах он не просто сидел в столице, он активно воевал на Дунае, громя их и сарматов. В 328 году он даже построил каменный мост через Дунай — явный знак «я приду за вами, если что». Готы стали «федератами» — союзниками, вынужденными охранять границу Рима.
Америка (Майя): «Золотой Век» в абсолютном зените. В городе Уашактун (Гватемала) в 320-х годах вовсю шло строительство «Храма Масок» — одного из шедевров архитектуры Майя.
Африка (Аксум): В Эфиопии (Аксумское царство) правил Король Эзана. В 320-х годах он был еще язычником, но уже тесно торговал с Римом. К нему как раз в это время попали два пленных сирийских христианина (Фрументий и Эдесий). Спойлер: В следующем десятилетии Фрументий крестит Эзану, и Эфиопия станет второй (после Армении) официально христианской страной в мире.
Итоги: Что мы имеем в 330 году?
Это было десятилетие ОКОНЧАТЕЛЬНОГО РАЗРЫВА с прошлым:
Рим выжил. Он стал единым, христианским (по воле императора) и получил новую столицу — Константинополь. Старая «Римская Империя» умерла, родилась Византия.
Китай погиб (Северный). Он раскололся на 300 лет.
Индия начала свой «Золотой Век» во главе с гениальным завоевателем Самудрагуптой.
Персия возродилась во главе с жестоким мстителем Шапуром II.
К 330 году на планете было три явных супердержавы: Империя Константина (Рим), Империя Самудрагупты (Индия) и Империя Шапура II (Персия). А Китай был «неудачником».
Прочитал в сети, что одному передовому банку (банк и страну не буду называть) исполнилось 184 года... Он свою историю отсчитывает с 1841 года и вроде как гордится этим.
Крепостное право в той же стране отменили спустя 20 лет. До этого, я так понимаю, помещики-крепостники могли продавать-покупать известно кого, ну и хранить денюжки от таких сделок в надежном банке?
Привет, Пикабу. Это @Woolfen, я люблю историю и пишу про Древний Рим и не только. На днях прочитал статью Пенской В.В., Пенская Т.М. “Deus ex machina? Исторические корни авторитарной традиции в России“. В ней авторы предлагают концепцию, что в России основной причиной роста централизации и авторитаризма власти была необходимость мобилизации скудных ресурсов для противостояния внешней угрозе в условиях крайне слабой экономической базы. Поворотным моментом авторы считают монгольское завоевание, после которого возникла с одной стороны сама необходимость роста податей, шедших на дань и попытки достаточно усилиться, чтобы ослабить внешнее влияние. С другой же, общество оказалось готово отказаться от части прежних прав и свобод ради этого. В дальнейшем эти тенденции сохранятся, так как Россия длительное время будет находиться в окружении сильных врагов, на защиту от которых будут необходимы значительные ресурсы.
Мне стало любопытно под таким углом взглянуть на историю Рима, так как на первый взгляд тенденции развития очень похожи. Но вот их подоплека на деле очень разная.
В начальный период своей истории Рим был окружен не очень дружелюбными соседями из-за чего тот долгое время существовал с мироощущением осажденной крепости, которое поддерживалось периодическими тяжелыми военными поражениями. Поэтому там сложилась специфичная система, в которой все общество разделяло риски и ответственность за государство в зависимости от их вклада в общую безопасность. Элиты, неся больше обязанностей, получали и больше возможностей. Еще довольно патриархальное общество было пронизано сверху донизу патрон-клиентскими связями, обеспечивающими не только неформальный контроль, но и обратную связь. Поэтому внутренние кризисы всегда разрешались компромиссом, что вкупе с довольно гомогенной элитой, делало государство политически крайне устойчивым.
При этом, хотя Рим и был окружен врагами, они не были сильнее его. Поэтому в большинстве случаев достаточный уровень мобилизации ресурсов общества позволял осуществлять строй при котором власть принадлежала сенату из наиболее уважаемых аристократов, выборные представители которого осуществляли коллегиальное управление государством. Только серьезные военные кризисы заставляли Рим временно вводить более авторитарные и централизованные методы управления - в виде диктаторов или позже - экстраординарных назначений магистратов и промагистратов. При этом, если острая фаза кризиса миновала, от таких методов тут же отказывались в пользу привычных республиканских.
Любопытный факт. Диктатора могли назначать не только в случае военного кризиса, но и когда требовался "аналог царя" для некоего сакрального действия - например забивания гвоздя в стену храма Юпитера...
Однако, хотя внешние угрозы в этот период не требовали роста централизации и авторитаризма власти, но во 2 веке они привели к серьезным внутренним проблемам. После Второй пунической войны Республике из-за огромных потерь в сенаторском классе пришлось опереться на те слои, которые ранее были на более низких ступенях иерархии - муниципалов. Включенные в состав сената, эти “новые люди” начнут бороться за удержание в правящем классе и расширение своих политических возможностей, что приведет к подрыву основ всех прежних общественных институтов: деформации патрон-клиентских связей, росту коррупции и роли демагогии. Правящая элита потеряет гомогенность и погрязнет во внутренних конфликтах. В результате, находясь на пике военных возможностей и не имея серьезных внешних противников (Митридат все же таковым был очень условно), Республика погрузилась в жесточайший внутренний кризис. Выходом из которого стало установление новой более авторитарной и централизованной формы правления.
Такой исход не был предопределен, но в конце концов деградация общественно-политических институтов оказалась столь сильной, что без усиления авторитарного элемента стабилизировать ситуацию не выходило. Установленный новый “имперский” режим развивался в сторону усиления централизации и авторитаризма все по тем же внутриполитическим причинам, хотя побочным эффектом этого и являлся рост эффективности извлечения ресурсов на функционирование армии, за счет чего стал возможен и рост её численности.
Во внешней политике возможность поддержания крупнейшей армии за всю предыдущую историю Рима привела к тому, что государство не отказалось от своей сверхзадачи - расширения и завоевания новых земель. И если с зарейнской Германией эту цель посчитали невыгодной, то вот Парфию неоднократно пытались завоевать. Но все попытки оказывались неудачными, так как требовали больше ресурсов, чем империя могла мобилизовать на это.
Это именно крупные войны римлян с парфянами, а мелкие конфликты происходили вообще постоянно. Во всех конфликтах, начиная с Траяна, Рим захватывал значительную часть парфянской державы
Хотя в то же самое время наблюдался постоянный рост расходов на армию - он не приводил к видимому росту внешнеполитической активности Рима. Потому что был вызван в первую очередь необходимостью поддержания лояльности самой армии. Септимий Север не просто так напутствовал сыновьям «Будьте гармоничны, обогащайте солдат, презирайте всех остальных»: ведь только от армии зависело то, кто будет править государством. Рост боеспособности войск осуществлялся лишь в тех пределах, что позволяла действующая политическая модель без её существенного изменения.
Фактически главной задачей государства в 1-3 веках н.э. было изъятие как можно большего объема ресурсов для покупки лояльности легионеров. Что не могло не привести к кризису всей политической системы в тот момент, когда армейские подразделения осознали, что могут поставить своего человека на пост императора. События кризиса 3 века поэтому нередко называют “военной анархией”, так как именно армия и её постоянные мятежи чуть не уничтожили изнутри Римскую империю.
Поэтому стабилизация государства могла осуществляться только через подчинение армии правителю, что потребовало, опять же, роста централизации и авторитарного характера власти. Государство должно было снабжать ресурсами госаппарат, который в свою очередь содержал армию, делая ту зависимой от четкости функционирования гражданской системы управления. И все эти процессы были завязаны на императора. Только после стабилизации ситуации Диоклетианом возникли предпосылки для роста армии и её довольствия.
Очень упрощенно все выглядело так. Подробно про империю 4 века будет расписано в отдельном цикле, но позже
На мой взгляд если в мерах Диоклетиана первичны были именно внутренние причины, то уже Константин, опираясь на достигнутое, начал постепенно смещать баланс в сторону внешних факторов. Потому что за 3 век положение Рима значительно осложнилось. На востоке вместо довольно слабой Парфии, которую империя неоднократно била, возникло мощное персидское сасанидское государство. На западе вокруг границ Рима постепенно складывались устойчивые варварские протогосударства, а Рим уже не имел подавляющего превосходства в силе над ними. Поэтому расширение армии при Константине и реорганизация системы налогообложения и имперского управления были вызваны именно внешнеполитическими факторами. Империя в новых реалиях может и хотела бы иметь еще больше солдат, но вынуждена была соотносить хотелки с имеющейся ресурсной базой и заботиться о том, чтобы не переэксплуатировать её.
Поэтому, с одной стороны в 4 веке Рим имел наибольшую по численности армию в истории, с другой - для её поддержания потребовалось достигнуть максимально возможного в эпоху до промышленной революции предела централизации государства. Ключевая проблема этого процесса заключалась в том, что такая гиперцентрализация власти предъявляла огромные требования к личности правителя, его способностям и талантам. Потому что бюрократическая машина не могла нормально функционировать без этого.
Так что, если следовать принятой в статье логике, Россия и Рим в своем пути по централизации и росту авторитарности характера власти шли хоть и схожими путями, но по разным причинам. В России этот процесс был вызван наличием сильных внешних противников и только после их ослабления или уничтожения, внутренние факторы заняли в нем главенствующую роль. В Риме же наоборот, долгое время именно внутренние факторы определяли направление на авторитаризм и только с 4 века н.э. изменение геополитической ситуации сместило фокус этого процесса на отражение внешних угроз.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Также читайте мои тексты первым на других ресурсах:
Я считаю,что сравнивать машины разного класса как минимум глупо. Некоторые комментаторы предлагают сравнить Т6 с Ис-2.
Тоже не совсем правильно. ИС второй более поздняя машина. Бронирование лучше , пушка- 122мм орудие лучше, ходовка лучше. И ДИЗЕЛЬ. Фашики их боялись как огня! Деды, воевавшие на Т-34, рассказывали. Идя в бой натягивали на ствол ведро. Издалека силуэт Т-34 очень похож на Ис-2, их отличали по наличию/отсутствию дульного тормоза. Орудие Д-25Т ,созданное под этот танк, нивелировала превосходно немцев в дальности выстрела. И било очень больно. Потому немцы и уклонялись от встречного боя с ИС-2. Но опять-таки ИС-2 начал воевать только в 1944 году! Для сравнения с "Тигром" больше подходит КВ-1.
Всё остальное выпущено намного позже. А вот тут всё уже не так весело. Немецкая ахт-ахт берет броню КВ в любую проекцию с километра. ЗИС-5, лучшее орудие,установленое на КВ-1,ББ снарядом 10см лоб Т6 не возьмёт. Борт с 500м. Ломались они одинаково. КВ тоже не сахар. Ремонтопригодность конечно у нашей машины лучше, но и качество узлов ниже... Про комфорт экипажа промолчу.
Челюсти сводит от злости и хруст французской булки раздаётся всё жёстче после услышанного из видео и прочитанного. И шампэнь уже не так мягко греет душу....
Портрет волевого человека: Ленин глазами тех, кто с ним боролся
Кремль, 1920 год. Его кабинет был аскетичен, как монашеская келья. Здесь, среди карт, охваченных огнем Гражданской войны, и стопок книг, работал человек, чье имя одни произносили с надеждой, а другие — с ненавистью. Но те, кому довелось встретиться с ним лицом к лицу — враги, оппоненты, скептики — уходили, зачастую ошеломленные силой его личности, против своей воли отдавая ему должное.
Акт I: Иностранный скепсис и вынужденное признание
Первым был Герберт Уэллс, писатель, видевший будущее человечества. Он ехал спорить с фанатиком и догматиком — «кремлёвским мечтателем». Но вместо этого он столкнулся с гибким и трезвым умом.
«Я ожидал встретить марксистского "книжника", — писал потрясенный Уэллс, — но в действительности ничего подобного не оказалось. Мне довелось беседовать с крупным политическим деятелем, который отличается творческим умом... Я должен признаться, что он покорил меня. Он является совершенно оригинальным и глубоким человеком».
Вслед за ним пришёл Арман Хаммер, американский капиталист, чья миссия казалась абсурдной. Но Ленин, прагматик до мозга костей, увидел в нём возможность.
«Ленин обладал огромной личной притягательностью, — вспоминал Хаммер. — Его манера держаться, его простота, его искренность и доброта произвели на меня глубокое впечатление... Он был практичным мечтателем с ясной целью».
Даже Бертран Рассел, чей холодный ум был настроен на критику, вынужден был признать:
«Я получил впечатление, что он — идеалист, лишённый всякой корысти, человек, всецело поглощённый целью... Его сила заключается в простоте его идеалов и в непоколебимой вере в них».
Французский офицер Жак Садуль, наблюдая за ним в разгар войны, записал в дневнике:
«Нельзя не поддаться влиянию этой цельной натуры, этого могучего ума, полностью посвятившего себя великой цели».
Акт II: Взгляд со стороны белого лагеря и интеллектуальных противников
Но самые поразительные свидетельства исходили от тех, кто сражался против него с оружием в руках или на идеологическом фронте.
Александр Керенский, человек, у которого Ленин отнял власть, в эмиграции вынужденно признавал:
«Он обладал необычайной способностью концентрировать мысль, волю и энергию на одной цели… Ни один из нас — ни я, ни Церетели, ни Чхеидзе — не мог похвастаться такой устойчивостью, такой способностью держать курс среди бури».
Бельгийский социалист Эмиль Вандервельде, ярый оппонент большевизма, после встречи в 1920 году писал:
«В споре он был страшен своей логикой, которая, будучи односторонней, была неотразима... Личной корысти в нём не было ни капли. Он был фанатиком, но фанатиком трезвым и систематичным».
Акт III: Признание масштаба от тех, кто знал его до рассвета
Писатель Максим Горький, чьи отношения с Лениным были полны драматических разрывов, оставил самый человечный портрет:
«Что было для него единственно нужным?.. Власть?.. Я никогда не наблюдал в нём властолюбия... Он шутливо, но с гордостью говорил: "Я — человек воли". И это была правда... Он умел смеяться заразительно, до слёз».
А его ближайший соратник — а позже и отлучённый от власти критик — Лев Троцкий, в первые дни после смерти вождя писал с горечью и восхищением:
«Ленин именно тем и велик, что он не витает в облаках, а стоит твердо на почве реальности. Ленин свободен от кошмара, который давит нас, — от мещанства. В этом его огромная сила».
Акт IV: Суровый вердикт врагов
И наконец, самое сильное и беспощадное признание прозвучало от Петра Струве — философа, бывшего марксиста, министра Временного правительства и идеолога Белого движения. Ненавидя всё, что делал Ленин, он в 1925 году подвёл итог:
«Мне ненавистен и чужд Ленин, как вождь и выразитель разрушительной силы и зла. Но, будучи величайшим разрушителем, он был и величайшим созидателем. Исторически он "собрал" русскую землю, распадавшуюся в анархии, и в этом его титаническая заслуга перед Россией, какой бы страшной ни была цена. Он был государственник самого высшего порядка, но государственник новой, чудовищной формации. В этом его историческое величие и его историческое преступление».
Ту же мысль — о центрической, почти физической силе личности Ленина — высказал философ Иван Ильин, высланный большевиками в 1922 году:
«Большевизм стал возможен потому, что у него был центр: один человек с безграничной волей и ясной, хоть и ложной, установкой. Такие люди в истории редки, но они решают её повороты».
А генерал Антон Деникин, возглавлявший Белое движение в 1918–1920 гг., в своих мемуарах признавал без прикрас:
«Большевизм победил потому, что у него был центр — Ленин: воля, ум, энергия, непреклонность… У нас же был раскол, колебания, отсутствие единого руководства».
Таким он и оставался в памяти даже тех, кто проклинал его дело: не иконой и не чудовищем, а живым воплощением "Воли". Человеком, чья личная скромность и аскетизм сочетались с железной решимостью, чей ясный ум и политический гений заставлял врагов — против их убеждений, против их боли — признавать его титанический масштаб.
Он был разрушителем старого мира и собирателем новой земли. И в этом парадоксе — ключ к пониманию всех этих противоречивых, но единодушных в одном свидетельств: они видели перед собой не просто политика, не просто революционера — они видели "Историю, воплощённую в одном человеке"
