После съемок)
ТГ УЛеД
ТГ УЛеД
Когда убьют — тогда звоните.
Страшная фраза, которую слышали многие жертвы домашнего насилия, пытающиеся обратиться за помощью. Или это:
Какое изнасилование?! Вы же муж с женой!
И отмашка с уже приевшимся
А, семейные разборки.
К сожалению, в нашем обществе все еще сохраняется равнодушие к насилию, а иногда заметно даже его поощрение, одобрение. Например, все еще считается нормальным «всыпать ремня» ребенку или «треснуть разок, чтобы знала свое место» жене. Ну и, конечно, никуда не делись «сама виновата» и «довела».
А еще легализация насилия происходит из-за гендерных стереотипов вроде этих:
«Жена должна быть терпеливой, все прощать и угождать»,
«Мужик — это тот, кто и похвалить и поругать может, по столу ударить если надо»,
«Мужчина может вспылить».
Или из-за мифов о воспитании детей вроде этих:
«Ребенку лучше в полной семье и не важно, какие отношения между родителями»,
«Ребенку хорошо с родной мамой, и не важно какая она»,
«До трех лет с ребенком можно делать что угодно, он все равно потом ничего не вспомнит»,
«Главное — не бить ребенка, ругать и наказывать можно»,
«Когда он меня избивал, они были совсем маленькие. Дети быстро восстанавливаются от травм, это не могло на них повлиять».
Но насилие — это НЕ НОРМА. Любая форма насилия — это НЕ НОРМА. А при таком отношении к нему проблема только усиливается. Жертвы насилия начинают верить в «сама виновата», «напросилась» и «довела». Они боятся обратиться за помощью, не уходят от тиранов из-за чувства вины и стыда.
У жертвы появляются противоречивые чувства и мысли. Она хочет уйти, но боится. Ненавидит своего тирана, но в то же время жалеет его. Выйти из токсичных отношений без посторонней помощи практически невозможно, каждой жертве нужна помощь психолога. Необходимо прорабатывать травмирующие воспоминания и деструктивные чувства, сформировать убеждение «Я могу выбирать, я могу решать, я могу жить по-другому». А также важно работать над тем, что делает человека уязвимым.
Отдельно хочу отметить насилие над детьми. Как правило, ребенку итак сложно обратиться за помощью.
А часто бывает такое, что никто из окружающих и не верит ребенку. Да еще навязывает чувство вины и стыда: «Не наговаривай на мать / отца!», «Меня тоже били, и что? Как еще воспитывать!». Или сами родители говорят ребенку: «Меня вообще пороли! Я тебя пальцем не трогаю!» (зато сколько психологического насилия).
Кроме ближайших последствий насилия, есть отсроченные. Люди, которые были жертвами или свидетелями насилия, плохо адаптируются в обществе. У них возникают проблемы с самопринятием, самоуважением. Им сложно строить свои отношения. Многие по сценарию вступают в токсинные отношения.
Жертва насилия привыкает подавлять свои эмоции, старается быть удобной для других и воспринимает насилие как норму.
Кстати, насилие в детстве и склонность вступать в абьюзивные отношения тесно связаны. Если есть детские непроработанные травмы, человек будет снова и снова оказываться в похожих ситуациях, бессознательно пытаясь прожить свою травму.
Поэтому не стоит недооценивать значение какого-либо насилия, нельзя молчать о нем, нужно учиться просить о помощи и помогать другим.
Больше информации и статей клинического психолога Евгении Богдановой на сайт
Здесь занимают очередь на жертвоприношение?
– Здесь, здесь! За мной будете. Я 852, вы – 853.
– Ой, мамочки… Это когда же очередь дойдет?
– Не беспокойтесь, тут быстро. Вы во имя чего жертву приносите?
– Я – во имя любви. А вы?
–- А я – во имя детей. Дети – это мое все!
– А вы что в качестве жертвы принесли?
– Свою личную жизнь. Лишь бы дети были здоровы и счастливы. Все, все отдаю им. Замуж звал хороший человек – не пошла. Как я им отчима в дом приведу? Работу любимую бросила, потому что ездить далеко. Устроилась нянечкой в детский сад, чтобы на виду, под присмотром, ухоженные, накормленные. Все, все детям! Себе – ничего.
– Ой, я вас так понимаю. А я хочу пожертвовать отношениями… Понимаете, у меня с мужем давно уже ничего не осталось… У него уже другая женщина. У меня вроде тоже мужчина появился, но… Вот если бы муж первый ушел! Но он к ней не уходит! Плачет… Говорит, что привык ко мне… А мне его жалко! Плачет же! Так и живем…
Распахивается дверь, раздается голос: «№ 852, проходите!».
– Ой, я пошла. Я так волнуюсь!!! А вдруг жертву не примут?
№ 853 сжимается в комочек и ждет вызова.
Время тянется медленно, но вот из кабинета выходит № 852.
– Что? Ну что? Что вам сказали? Приняли жертву?
– Нет… Тут, оказывается, испытательный срок. Отправили еще подумать.
– А как? А почему? Почему не сразу?
– Ох, милочка, они меня спрашивают: «А вы хорошо подумали? Это же навсегда!». А я им: «Ничего! Дети повзрослеют, оценят, чем мама для них пожертвовала». А они мне: «Присядьте и смотрите на экран». А там такое кино странное! Про меня. Как будто дети уже выросли. Дочка замуж вышла за тридевять земель, а сын звонит раз в месяц, как из-под палки, невестка сквозь зубы разговаривает… Я ему: «Ты что ж, сынок, так со мной, за что?». А он мне: «Не лезь, мама, в нашу жизнь, ради бога. Тебе что, заняться нечем?». А чем мне заняться, я ж, кроме детей, ничем и не занималась? Это что ж, не оценили детки мою жертву? Напрасно, что ли, я старалась?
Из двери кабинета доносится: «Следующий! № 853!».
– Ой, теперь я… Господи, вы меня совсем из колеи выбили… Это что ж??? Ай, ладно!
– Проходите, присаживайтесь. Что принесли в жертву?
– Отношения…
– Понятно… Ну, показывайте.
– Вот… Смотрите, они, в общем, небольшие, но очень симпатичные. И свеженькие, неразношенные, мы всего полгода назад познакомились.
– Ради чего вы ими жертвуете?
– Ради сохранения семьи…
– Чьей, вашей? А что, есть необходимость сохранять?
– Ну да! У мужа любовница, давно уже, он к ней бегает, врет все время, прямо сил никаких нет.
– А вы что?
– Ну что я? Появился в моей жизни другой человек, вроде как отношения у нас.
– Так вы эти новые отношения – в жертву?
– Да… Чтобы семью сохранить.
– Чью? Вы ж сами говорите, у мужа – другая женщина. У вас – другой мужчина. Где ж тут семья?
– Ну и что? По паспорту-то мы – все еще женаты! Значит, семья.
– То есть вас все устраивает?
– Нет! Нет! Ну как это может устраивать? Я все время плачу, переживаю!
– Но променять на новые отношения ни за что не согласитесь, да?
– Ну, не такие уж они глубокие, так, времяпровождение… В общем, мне не жалко!
– Ну, если вам не жалко, тогда нам – тем более. Давайте вашу жертву.
– А мне говорили, у вас тут кино показывают. Про будущее! Почему мне не показываете?
– Кино тут разное бывает. Кому про будущее, кому про прошлое… Мы вам про настоящее покажем. Включаем, смотрите.
– Ой, ой! Это же я! Боже мой, я что, вот так выгляжу? Да вранье! Я за собой ухаживаю.
– Ну, это ваша душа таким образом на внешности проецируется.
– Что, вот так? Плечи вниз, губы в линию, глаза тусклые, волосы повисшие…
– Так всегда выглядят люди, если душа плачет…
– А это что за мальчик? Славненький какой… Смотрите, как он ко мне прижимается!
– Не узнали, да? Это ваш муж. В проекции души.
– Муж? Что за ерунда! Он взрослый человек!
– А в душе – ребенок. И прижимается, как к мамочке…
– Да он и в жизни так! Прислоняется. Тянется!
– Значит, не вы к нему, а он к вам?
– Ну, я с детства усвоила – женщина должна быть сильнее, мудрее, решительнее. Она должна и семьей руководить, и мужа направлять!
– Ну так оно и есть. Сильная, мудрая решительная мамочка руководит своим мальчиком-мужем. И поругает, и пожалеет, и приголубит, и простит. А что вы хотели?
– Очень интересно! Но ведь я ему не мамочка, я ему жена! А там, на экране… Он такой виноватый, и к лахудре своей вот-вот опять побежит, а я его все равно люблю!
– Конечно, разумеется, так оно и случается: мальчик поиграет в песочнице, и вернется домой. К родной мамуле. Поплачет в фартук, повинится… Ладно, конец фильма. Давайте завершать нашу встречу. Будете любовь в жертву приносить? Не передумали?
– А будущее? Почему вы мне будущее не показали?
– А его у вас нет. При таком настоящем – сбежит ваш выросший «малыш», не к другой женщине, так в болезнь. Или вовсе – в никуда. В общем, найдет способ вырваться из-под маминой юбки. Ему ж тоже расти охота…
– Но что же мне делать? Ради чего я тогда себя буду в жертву приносить?
– А вам виднее. Может, вам быть мамочкой безумно нравится! Больше, чем женой.
– Нет! Мне нравится быть любимой женщиной!
– Ну, мамочки тоже бывают любимыми женщинами, даже часто. Так что? Готовы принести жертву? Ради сохранения того, что имеете, и чтобы муж так и оставался мальчиком?
– Нет… Не готова. Мне надо подумать.
– Конечно, конечно. Мы даем время на раздумья.
– А советы вы даете?
– Охотно и с удовольствием.
– Скажите, а что нужно сделать, чтобы мой муж… ну, вырос, что ли?
– Наверное, перестать быть мамочкой. Повернуться лицом к себе и научиться быть Женщиной. Обольстительной, волнующей, загадочной, желанной. Такой цветы дарить хочется и серенады петь, а не плакать у нее на теплой мягкой груди.
– Да? Вы думаете, поможет?
– Обычно помогает. Ну, это в том случае, если вы все-таки выберете быть Женщиной. Но если что – вы приходите! Отношения у вас замечательные просто, мы их с удовольствием возьмем. Знаете, сколько людей в мире о таких отношениях мечтают? Так что, если надумаете пожертвовать в пользу нуждающихся – милости просим!
– Я подумаю…
№ 853 растерянно выходит из кабинета, судорожно прижимая к груди отношения.
№ 854, обмирая от волнения, заходит в кабинет.
– Готова пожертвовать своими интересами ради того, чтобы мамочка не огорчалась.
Дверь закрывается. По коридору прохаживаются люди, прижимая к груди желания, способности, карьеры, таланты, возможности – все то, что они готовы самоотверженно принести в жертву…
Обвинение жертвы. Жертва преступления почему-то сами несут ответственность за то, что с ними случилось.
Когда люди узнают о преступлении, они начинают задавать куча вопросов по типу, что могло спровоцировать нападение. И единственный вопрос, который возникает, когда мы слышим такое, это почему пострадавшего человека обвиняют в вине произошедшего.
Часто из-за боязни, что общество так с нами поступит, мы боимся заявлять о произошедшем. За этим явлением стоит множество психологических феноменов, из-за которых люди склонны к виктимблеймингу
Телеграм-🌎Person Web🌎Психология
Неразделённая любовь – любовь к «себе», к своему собственному представлению, к своему образу, к своей галлюцинации.
Всякий «человек» и весь «мир» - своё представление о человеке, о мире. Поэтому любая «любовь» к любому человеку и к любой вещи (предмету) в мире – именно неразделённая, безответная.
Любой ответ от предмета твоей «любви» - это тоже своё (своего ума) представление. Поэтому любой разговор с любым объектом мира – это разговор с собственной иллюзией, это так называемый «внутренний диалог» своего ума, никогда не выходящий за пределы своего ума.
Весь так называемый «мир» - это (условно говоря) разговор левого полушария своего мозга с правым полушарием своего мозга. Весь так называемый «мир» - это иллюзия, сновидение ума. И абсолютно всё в нём – иллюзорное, кажущееся, мнимое, воображаемое.
Весь "мир" - своё собственное сновидение. Сновидец - "истинное Я". Любой (каждый, всякий) персонаж этого сновидения - ложное эго, которым управляет (в котором "живёт") всегда одно и то же (абсолютно неизменное) истинное "Я".
Неразделённая любовь – любовь сновидца из одного "ложного эго" (из одного персонажа сновидения) к самому себе (к сновидцу) в другом персонаже одного (этого же самого) сновидения. Иначе говоря, это любовь твоей (сновидца) правой руки к твоей же (сновидца) левой руке. При этом (по условиям этой игры твоего ума в "жизнь") твоя правая рука не знает, что делает твоя левая рука.
Почему тогда эта любовь безответная, неразделённая?
"Любовь" - это всегда насилие, навязывание "себя" одним персонажем сновидения другому персонажу. "Я" люблю "другого" строго в той мере, в какой он не любит меня.
"Я" люблю любить (=насиловать, навязываться), но не люблю быть любимым (не люблю, когда насилуют меня, навязываются мне).
"Я" всегда отвергаю насилие надо мной, навязывание ко мне "других". При этом мне нравится насиловать "других" - навязывать "себя" другим. Поэтому "любовь" (=насилие, навязывание) всегда одно-сторонняя. Один (насильник) "любит" - насилует. Другой (жертва) "позволяет" себя "любить" (=насиловать).
Фактически никакого такого "позволения" НЕТ. Просто никто никакого позволения на насилие (=на "любовь") не спрашивает. Все персонажи твоего (сновидца) сновидения насилуют (="любят") друг друга как кому вздумается (как придёт в голову) - каждый на своей волне (частоте) - каждый в своей излюбленной манере.
При этом возникает иллюзия, что один "любит" (насилует), а другой лишь терпит эту "любовь" (насилие, навязывание). Фактически все живут по закону "око за око, зуб за зуб". И поэтому не могут насиловать (="любить") безответно - могут насиловать только ответно, в ответ на насилие.
Иначе говоря, никакой неразделённости (безответности) в "любви" (=в насилии) нигде нет и быть не может. Вся так называемая "любовь" (=насилие, навязывание "людей" друг другу) очень точно (лучше, чем в аптеке) разделена "поровну". "Всем сёстрам по серьгам".
Поэтому несправедливости в насилии (=в "любви" к собственной галлюцинации) быть абсолютно никак не может. "Разделяй (свои галлюцинации) и властвуй!" - мастурбируй всласть.
"Танцуют все!"
В свободе от состояния жертвы. Быть добрым к себе значит быть себе понимающим, но не оправдывающим другом.
Я часто замечаю, что популярная психология дает советы с позиции, что человек сахарный и от любого стресса норовит растаять, живет и уже от одного этого страдает. Тут какое-то совершенно неуместное равенство жить = боль.
По определению самосострадание — способность относиться к себе с пониманием и добротой. Это означает, что мы не только признаем свои ошибки и недостатки, но также умеем проявлять к себе заботу и поддержку в трудных ситуациях.
Вот вроде и слова правильные и делать так нужно, а все равно что-то не так. Попробую рассказать, что для меня в этом не так.
Способность относиться к себе с пониманием. Вот давайте честно, вы хоть раз себя не понимали?
Прям настолько, будто одна ваша часть говорит на языке маори, вторая мыслит на великом и могучем, а транслейта не случается?
!! Мы по определению себя понимаем, допускать, что эта способность отчуждаема и кто-то на это не способен само по себе кощунственно.
Cлепленные на коленке термины вроде самосострадания недвусмысленно намекают, что если ты столкнулся с проблемой, то:
обязательно и на уровне безусловного рефлекса прояви жалость к себе,
позаботься, что бы это ни значило,
пойми, что раз тебе как-то неприятно, то ты жертва, которая помрет без поддержки,
даже если тебе все это не нужно, ты с проблемой, потому что не умеешь самосострадать.
X. Все, круг замкнулся, возражения против чьего-то учения отработаны.
Как бы это ни было парадоксально, но современная популярная психология создает культ жертвы, о которой необходимо заботиться. Культура ей в этом радостно отзывается в бесячих трендах.
Человек в здравом уме не отделяет себя от своего тела или мышления, он существует цельно.
Забота, жалость, сострадание — это все чувства, которые направляются от кого-то к кому-то. Подобные советы создают рутинное дробление личности, причем с позиции что какая-то одна часть человека по определению что-то должна другой.
Позиция жертвы – это актив, а вина – инструмент получения желаемого.
:-( Обиделся -> Обвинил -> Вменил чувство вины/долга -> Получил желаемое :-)
Такие базовые манипуляции делают не только злые-злые люди, мы себя тоже третируем.
Умение отказаться от легкодоступной выгоды, ради потенциальной – признак эмоциональной зрелости. Отказ от состояния жертвы работает по этой же модели.
Если говорить короче и с легкой шизинкой, то наша психика состоит из набора субличностей, которые либо живут согласованно и без претензий друг другу, либо ругаются и бодаются. Уравновешенный человек без рычагов давления иначе смотрит на мир и иначе себя в нем ощущает.
Согласованность и цельность этих персонажей внутри нас – умение быть себе другом. А друзьям мы желаем добра.
Фунтик: «Потому что, потому что всех нужнее и дороже, всех доверчивей и строже в этом мире доброта».
Отца школьницы, устроившей стрельбу в брянской гимназии, отпустили из СИЗО под запрет определённых действий. Его обвиняют в небрежном хранении огнестрельного оружия, повлекшем смерть двух человек, и в доведении дочери до самоубийства. Женщину, которая работала охранником в брянской гимназии, где произошла стрельба, поместили под домашний арест.
Виновным делают не игры, западное влияние, агентов СБУ и т.п. а отца.
Его вина в небрежном хранении оружия конечно есть, но не думаю что она определяющая.