На четвертый день он пошёл к врачу.
— Я здоров, хочу домой.
Врач поднял на него усталые глаза.
— Желание выписаться — симптом. Лечение необходимо продолжать.

Неделя превратилась в месяц.  Родители приходили умолять: «Скажи, что ты в порядке!». Но чем убедительнее он это говорил, тем хитрее казался врачам. Он попал в классическую ловушку: докажи, что ты не сумасшедший, не ведя себя как сумасшедший.

Вышел он только через 48 дней. С диагнозом в карте и справкой об учёте. Заведующая выдала напутствие: «Вам повезло, не попали в категорию опасных. Раз в три месяца — на явку. И водительские права мы вам пока аннулировали».

Дома он включил телефон. Лента соцсетей жила своей жизнью, его «прощальное» видео давно сгинуло в архивах. Одна знакомая написала: «Ну что, крутой детокс?»

Артём посмотрел в окно. Дети гоняли мяч. Он вспомнил Сергея Петровича, который до сих пор там, в сером здании, потому что «никто не верит, что он стал лучше».

Он набрал ответ:
— Это не детокс. Это точка невозврата.
Хочешь тишины — купи беруши.
Хочешь сбежать — просто сбеги.
Пока тебя не заперли навсегда за попытку временно исчезнуть.

Это ещё повезло, что гастроотделение в то время в городе в нашем существовало. Однако появился новый прикол - по всей стране стали активно закрывать вытрезвители. А я оказался на лечении именно в этот период, как раз ранней весной, когда на улице слякоть.

И вот наберут на улице каких-нибудь забулдыг и куда их девать? Вытрезвителя нет. Его уже разбирают по кирпичам. А у алконавтов явные признаки переохлаждения или пневмонии. Вот и везут их в гастро. Одного чудика привезли, положили на койку в коридоре.

Медсестрички бедные спиртиком его оттёрли, прокапали, в себя привели. А потом в карман его куртки сунулись, а там шприц лежит с какой-то хренью. А он на утро уже бодренький, чистенький, довольный. Ну короче Ален Делон.

По ходу он решил зашухериться. И у медицинского поста подсел за столик к инвалидам, как умный стал кроссвордики разгадывать. И видели бы его лицо: как только увидел в конце коридора менты идут, так его как ветром сдуло.

И это ещё относительно нормальный персонаж. А раз в палату, где я лежал, положили дедулька, инсультника что ли. Стало ему на дороге плохо, ноги отказали. Вот по всем признакам неврологическая какая-то дрянь.

Но он у меня сразу подозрение вызвал. То всё косился на меня. Потом к одному мужику прицепился, начал с ним маршировать по коридору туда-сюда. А ночью грохот. Выскочили мы в коридор, а этот самый инсультник там клопов невидимых ловит. Дежурный врач его вообще в служебном лифте закрыл, а он ему и там указывает на этих невидимых клопов.

Эх, чудушка! А ведь мог бы закосить со своим инсультом, может быть даже повезло и группу получить. И это ещё тоже нормально. Один раз от очередного грохота проснулись, тут вообще все из всех палат вышли как на демонстрацию. В этот раз какой-то придурок кресло что ли возле процедурного кабинета в стену кидал.

Ну не больница, а дурдом натуральный!Кстати, из дурки тоже однажды бабушку привезли. Ну у неё тоже пневмонию нашли. Но в психушке такое не лечат, отправили сюда. А с кукухой у неё конкретно не в порядке. Утром откроет дверь в палату и спрашивает: "Мы уже приехали?" Спросонья чуть не выматеришься. Откуда приехали? Она улыбнётся блаженно так и елейно ответит: "Но мы же все на поезде едем из Германии"

А уж сколько уж там этих нариков с их передозами я насмотрелся, в техникуме столько не встречал. Иной раз даже места для них не хватает, и вот ставят кровать к кровати. И все в палате дружно как по команде начинать свои манатки прятать.

Только сейчас понимаю, что из-за таких персонажей так выматывался бедный медперсонал, что у них чисто физически на других больных сил не хватало. А потому уже относились иногда даже пофигистки. Не обращали просто внимания на проказы некоторых чудиков.

Вот, например, был период, когда в палатах была одна молодёжь, практически все допризывники. Для них эти приколы с клопами и прочим были просто из разряда "лишь бы поржать". И как только главврач за порог, чуть темнеет, так они гуськом топают на второй этаж, и через балкон спускаются на улицу и сваливают на дискач

Придут иной раз с разбитыми мордами, включат магнитофон, и заорёт чуть не на весь коридор песня Иры Ежовой "На больничной кровати". Потом пёрышки почистят и отнесут медсёстрам апельсины, что маманьки им натаскали, или так вообще запрутся с ними до утра в вип-палате (так называлась местечко на пару коек для блатных). Часто эта VIP палата пустовала, вот там и тусили некоторые сестрички

А пацаны ещё такие мелкие, но жизнью уже прожжённые. Два таких персонажа со мной лежали в одной палате на соседних койках. Один, как и я, тоже с детства по больницам бегал, так он ещё в детской больнице роман закрутил с практиканткой из медучилища, а когда подрос, кинул её. Другому 18 только исполнялось, но он уже не одно лето вместе с мужиками на заработки в Москву гонял.

Они как-то одного даже нарика под крыло взяли чисто из жалости. Тот вечно в вязаной шапочке такой ходил, а потом разговорились и выяснилось, что он в Чечне во время войны в плен попал и веру другую принял, даже с другим именем вернулся. А был вроде чуть ли не мастер спорта. А здесь на родине подсел на иголку.

Насколько можно верить в эти сказки, я судить не стану. Но впечатлений, вот честно признаюсь, хватило на всю жизнь. Это был просто трешак, товарищи. Но молодые ещё были, зелёные. Нам всё по приколу. А некоторые парни умудрились ещё и амуры крутить с девками из соседних палат, потому им как-то недосуг было наблюдать за теми, кого фельдшеры скорой прозвали подснежниками.