Родители, воспитывайте своих детей. Это Ваши дети и это Ваша проблема их воспитание. Ухаживают, кормят и содержат животных, а детей надо ещё и воспитывать, чтоб они отличались от животных в жизни. Если что-то не принадлежит ни Вам, ни Вашему ребёнку это не значит, что с этой вещью, предметом можно делать, что угодно, в том числе сломать, испортить. Всё стоит денег и если Вы думаете, что вещь не Ваша, то и убытков не понесете-Вы сильно ошибаетесь. Везде камеры наблюдения, люди, всё фиксируется и предъявляется Вам родителям и в суды, и возмещать причинённый ущерб Вашим ребёнком Вам придётся и из своего кармана. И чем дороже выйдет шалость Вашего дитя точки, тем меньше у Вас денег останется для Ваших нужд. И Интернет всё помнит, если думаете, что все шалости Вашего ребёнка все забудут и никогда нигде всплывёт.
Наши читатели в соцсетях (особенно на славящемся чопорностью и пуританизмом "Пикабу") часто нас спрашивают, не охренели ли мы писать то, что мы тут порою пишем.
Можно было бы, конечно, отделаться заёмной цитатой: "А кто не охренел? Нет, ты скажи? Я жду!" – но это был бы не исчерпывающий ответ.
А исчерпывающий ответ будет такой.
Когда образовалось государство СССР, писательское ремесло считалось очень важным и ответственным делом, потому что книги, не говоря уж о газетах и журналах, были – как вы думаете, чем? Коллективным пропагандистом? Ерунда, это всё равно что сказать, что они были бумажными. Ещё варианты?
И кузницей, и житницей, и здравницей? Хороший ответ, но неправильный.
Книги, журналы и газеты были средством связи. А без связи войны не выигрываются. Без связи они проигрываются. И государства без связи не создаются, они без неё разваливаются – "транспортную теорему" помните? Да-да, и книги тоже. Связь бывает не только оперативной, решающей утилитарные задачи ("срочно сто подвод с репой на правый фланг"), но и долгой, глубокой. Долгая связь – это связь явлений и смыслов в голове человека.
Знаете, кто был самым популярным писателем в СССР в 30-е годы? Михаил Зощенко. А почему? Ему мешками приходили письма, некоторые из них он отобрал и издал книгой, которую так и назвал, "Письма читателей". Так вот, там одно письмо было такое – я по памяти перескажу.
Пишут две подруги, две крестьянские девушки, недавно приехавшие в город и поступившие на работу "помощницами", то есть – прислугой. (Старый-то режим ещё вот он, близко, когда прислуга в доме считалась "средством первой необходимости". Ты можешь жить впроголодь, но прислуга у тебя быть должна. Иначе как?) И вот они пишут: уважаемый Михаил Михайлович! Мы лучше в выходной леденцов не купим себе – а купим вашу книжку. Потому ваши книжки нас жизни учат...
Речь шла о его сатирических рассказах. В которых Михаил Михайлович как раз таких, как они, высмеивал. Он был человек добрый, совестливый – но высмеивал же! Людей, попавших в непривычную культурную среду. Например, из деревни в город. Или из мещанского сословия в чиновное. И так далее. А те девушки эту сатиру отфильтровывали и, возможно, вовсе не замечали – а брали от рассказов Зощенко то, что было им нужно – информацию о том, "что в жизни бывает". Что, например, происходит в больнице? (Они в больницах не лёживали.) Или что происходит в конторах, куда важные дядечки в толстовках и кепи идут с портфелями, пока девушки трусят на рынок за продуктами для хозяев. Или (ах!..) в театре, о котором эти девушки только мечтать могли...
Вот это и называется "долгая связь". Хотя можно назвать и просвещением, конечно.
Книги были важны. И государство за этой отраслью строго присматривало. Писателям много платили (Зощенко занимал лучшую квартиру в "писательском доме" на канале Грибоедова), и строго с них спрашивали. Могли и голову снять. (С маленькой помощью других писателей, вовремя составивших умелый донос, конечно.) А чтобы в головах образовывалось поменьше ненужных смыслов, государство тщательно фильтровало литературу – и правильно делало, хотя делало оно это с одной существенной ошибкой: отфильтровывало литературу "хорошую, но вредную", а "плохую, но полезную" не отфильтровывало. В результате у читателей, как у детей, чувствующих, что от них что-то скрывают, зародилось недоверие к цензуре и возникла ревнивая обида на неё.
И вот когда на рубеже 90-х цензура рухнула, в стране начался читательский бум. Читали всё без разбору и в промышленных количествах. Тиражи журналов выросли в пять-десять раз, наспех переведённые детективы и камасутры пополам с мастерами и маргаритами издавались кое-как, на газетной бумаге, лишь бы побыстрей и побольше – и люди это всё покупали.
Говорят, темнее всего перед рассветом. А когда в таком случае светлее всего? Да перед закатом же! В середине девяностых интерес к литературе коллапсировал, схлопнулся. И вышла вот какая забавная вещь.
Я как-то работал в одном Очень Большом издательстве (на очень маленькой должности) и моим начальником был некто Б. Некто Б. был другом владельца, гендира и главного редактора издательства (это три разных человека, как Гегель, Бебель и Бабель), ездил в мерсе с кожаным салоном, но должность его тоже была скромной и вот почему: он был бессмертный.
Когда в девяностые шёл чёрный передел издательского бизнеса (кто знает, тот знает: школьные учебники, издательство "Дрофа" и вот это всё), его в числе многих других убивали, но не добили. Однако ходить и говорить (и думать) ему пришлось учиться заново, вот и не доверяли теперь друганы ему слишком ответственных направлений, хотя на рыбалку на Карибы они летали вместе.
Некто Б. рассказывал всякие интересные вещи. В частности: когда в конце восьмидесятых его друзья прибирали к рукам разные перспективные направления, особой разницы между книгами, алюминием или зерном не было – деньги были и там, и там хорошие. Его друзья взяли книги. А через несколько лет наступил коллапс, а делёж закончен. И тогда ребята обиделись. Крепко обиделись на обманувшие их книги. Об одном из них некто Б. так и говорил: "Он эти книжки терпеть не может. С ними нет смысла работать. Его больше (тут я термин забыл – значение "сопутствующие товары") интересуют". (Вот почему книжные магазины Большого издательства были забиты школьными рюкзаками, игрушками и даже одеждой, а книги, особенно детские, издавались на отвяжись.)
Ну, я отвлёкся.
Итак, писательско-читательская индустрия скончалось примерно тогда же, когда и государство СССР. Появились другие средства связи: радио, телевидение, американское кино со Шварценеггером, интернет – и прежнее средство было признано неэффективным. Оно неэффективно уже... примерно 25 лет.
И тут нате, "детский журнал". На бумаге. Буквами. Ребята, тазик, меня тошнит! Как вы представляете себе его рекламу?
Если вы представляете себе её так: "Один из лучших в стране детских журналов, обладатель обоих гран-при Всероссйского конкурса детских периодических изданий по решениям профессионального и детского жюри" (это, кстати, правда), то вы ошибаетесь. Люди, если такое прочтут, только зевнут и скажут "ну вот и хорошо, что где-то там происходит что-то хорошее" и тут же забудут – чтобы спокойно продолжить возмущаться чем-нибудь плохим, например, выставкой какашек.
Если же вы представляете её себе так: "Надо идти туда, где мамашки тусуются, они ваша целевая аудитория", вы тоже ошибаетесь. "Мамашки" – целевая аудитория журналов "Фиксики", "Свинка Пеппа" и "Розовые поняшки". Наш "Лучик" им просто не подходит по возрасту. Дело в том, что чтением детей мы в массе своей озабочены до их школы; лет с семи-восьми родители с себя эту обязанность снимают, а поскольку школе тоже особо нечего предложить ребёнку, кроме вечнозелёной "Серой шейки" аж в целых двух вариантах – от Мамина-Сибиряка и от Бианки, то ребёнок оказывается предоставлен сам себе. Нет, "мамашки" не наши люди.
А кто наши люди? А они размазаны тонким слоем (как энергия по вселенной перед тепловой смертью) везде по чуть-чуть. Я пробовал двигать рекламу "Лучика" на "высококультурные" и "высоколобые" интернет-сообщества, в расчёте, что там процент людей, озабоченных интеллектуальным и эстетическим воспитанием детей, повыше, – но нет! Ничего подобного. Повторяю: тонким слоем везде. Даже на "Пикабу".
А чем привлечь внимание этих людей? Опять "смотрите, какой детский журнальчик хороший"? Это будет повторение уже разобранной нами ошибки, см. где-то там вверху пункт первый.
Опыт показывает, что привлечь их можно петрушкой-убийцей и известием, что Энгельс был женат на проститутке. Видимо, люди думают "ну-ка дай-ка схожу повозмущаюсь"... Сходили раз, сходили два, а на третий год – глядишь, уже выписывают настоящий бумажный "Лучик" и охотятся на вайлдберриз за прежними номерами. Вот так эта фигня работает.
Хорошо ли работает эта фигня?
Ну, это философский вопрос. Знаете, чем хорошая реклама отличается от плохой? Тем, что плохая выглядит как реклама, сходу распознается как реклама, подлежит ненависти и бану и не достигает цели. А хорошая выглядит как что-то интересное и ценное само по себе, подлежит потреблению и… тоже не достигает цели.
Недавно с хохотом облегчения прочитал, как автор очень успешной страницы в ВК «Про искусство для взрослых и детей», весьма уважаемый мною специалист (я как-то прошел его тест по барокко, два или три вопроса завалил), жалуется – типа, привет, аll, а почему вы страницу читаете, а мои платные курсы, которые я с её помощью рекламирую, не покупаете?» Естественно, ему ответили «денег нет, а страницу читать по кайфу и так, держитесь». Вот тебе и весь сказ.
Так что – фигня работает, а как – не спрашивайте. "Здоровее видали".
Ну и срываю последнюю завесу тайны: чем отличается бумажный "Лучик" от его сетевых страничек? (Ну, кроме того, что проституток и слова "фигня" в нём нет?) А тем, что, как сказал Маршак, "для детей нужно писать так же, как для взрослых, только лучше". Тут мы "шабашничаем", а там работаем.
(На слове "работаем" прослезился и решил, что пора заканчивать.)
Братья и сёстры! У нас с вами большая радость: Почта России, самая щедрая почта в мире, продлила скидочную акцию подписки на "Лучик" – минус тридцать гигантских процентов от цены! Аттракцион невиданной щедрости происходитздесь.
Будем очень благодарны, если рискнёте и подпишетесь. Июльский номер вас точно не разочарует. Озадачит, удивит, разозлит наконец, но не разочарует. Догнать Савранского – это утопия.
Почему-то дети судей не идут сварщиками, токарями, инженерами, а все по родительском стопам.
Доходы судей огромные с гарантированной старостью без страха умереть в нищете
Штош, пришло время рассказать о себе, любимой. Пост очень субъективный, но могу рассказать, что проживала я и знакомые мне судейские дети и как сложились судьбы.
Начнем с того, что мой папа был не просто судьей, а военным судьей. Соответственно, мы испытали на себе все прелести жизни военного. Моя семья все время куда-то переезжала, жили мы, буквально, на чемоданах. Из-за постоянных переездов я сменила 5 школ.
Что я помню из детства? Папы постоянно нет дома. Он на работе.
И он реально был на работе, и до 2 и до 3 ночи.
А что не успевал изучить - тащил домой. Уголовные дела с детства были моими настольными книгами.
Мне это было очень интересно, я постоянно просила посмотреть, почитать, - наверное, именно это и определило мою будущую профессию.
Что я помню еще?
Правила безопасности. Военный судья по уголовным делам получал огромное количество угроз. Были и покушения. Сложно было в 90-е годы, когда шли Чеченские войны. Никаких ведь особых положений у нашей семьи не было - жили в обычном панельном доме, никаких тебе домофонов, сотовых телефонов. Поэтому с детства вдолбили:
- Папину профессию не светить,
- Держать в доме оружие, уметь им пользоваться,
- Никогда и ни при каких обстоятельствах не садиться в машины к незнакомцам,
-Обо всех закомствах сообщать родителям,
- В темное время суток меня встречают. Последний пункт был довольно забавным, поскольку даже со школьной дискотеки, которая была в соседнем здании, меня встречал папа с фонариком и собакой. Мне это, конечно, не нравилось, но родители старались не рассказывать, что папа получил очередные угрозы или произошло еще нечто неприятное.
Позже я увижу записки с угрозами от кавказских диаспор, от родственников осужденных... Папа не был параноиком, давление на него действительно оказывалось очень серьезное.
Он был честным судьей, взяток не брал. Вероятно, поэтому и давили так.
Ну и с детства я хотела работать адвокатом. Не судьей, нет.
У меня к старшим классам развился комплекс, мне хотелось доказать, что я сама по себе могу чего-то добиться. Поступила на юрфакм. Кстати, диплом писала по одному из папиных дел, безумно интересное, но писать не могу о нем ))
Стала адвокатом. Без папиного вмешательства. Да и папа бы не вмешивался, он тоже имел принципиальную позицию, что добиваться нужно самому.
Естественно, в моем окружении было много судейских детей. Мажорами нас назвать было нельзя, никаких особых богатств у нас не было. Практически все из знакомых мне придерживались тех же правил безопасности, кто-то из детей поступил в итоге на юрфак, хотя, наверное, меньшинство. Большинство выбрало не связанные с юриспруденцией профессии. Знаю даже пару детей, которые стали судьями - ну тут мне сложно сказать, влияли их родители на сдачу экзамена и назначение или нет.
Одно могу сказать: мы были обыкновенными детьми, не родились с золотой ложкой во рту, и выросли обыкновенными взрослыми.
В каждом языке есть слова, которые невозможно перевести ни на один другой язык. Причём иногда это слова совершенно неожиданные!
Например, когда Набоков переводил на английский «Евгения Онегина» (а переводил он его прозой, чтобы донести до англоязычных читателей все оттенки смысла), так вот, он не смог перевести... слово «тоска»!
Все многочисленные английские аналоги склоняются либо к значению «скорбь», либо «скука», а вот той особой русской «тоски», «кручины» англичане попросту... не испытывают! Во всяком случае, подходящего слова Набоков не нашёл.
А вот если бы он переводил роман на португальский язык, сложностей не возникло бы. У португальцев есть понятие «saudade», означающее «тоска по чему-то, вероятно, безвозвратно потерянному». Существует прекрасная песня с таким названием, вот послушайте:
И хотя текст песни сверхнезатейлив («Кто показал тебе эту дальнюю дорогу? Эту дорогу на Сан-Томе? Тоска, тоска... Тоска по моей земле Сан-Николау»), когда слышишь, вспоминаешь и представляешь себе другое.
Ведь Португалия была когда-то империей. Португальцы первыми придумали строить флот. Обогнули Африку, достигли Китая, обошли Земной шар и покорили полмира. А потом – бах. Не стало великой империи.
И вот когда я слышу эту тоскливую и какую-то безгранично терпеливую «Содад» в гениальном исполнении Сезарии Эворы, воображаю старуху-мать или состарившуюся жену, чей сын или муж много лет назад ушёл в море. А она сидит на берегу, сморит выцветшими от солнца и ветра глазами на горизонт и... ждёт. Ждёт того, кто никогда не вернётся, ждёт то, что безвозвратно потеряно.
Жуан II, Мануэл I Удачливый, Васко да Гама...
Скрученные узлами вен руки сложены на коленях. Великий флот превратился в треснувшее корыто. А она поёт что-то ласково-неразборчивое, и кажется, будто перечисляет имена ушедших за горизонт героев:
"О бесстрашный Жоан Гонсалвиш Бартоломиу Кошта, о Триштан Ваш Тейшейра, о Дього Силвеш, о Жил Эанеш…" Где вы, где вы.
Вот ещё прекрасное исполнение этой песни:
А откуда, от каких корней русская «тоска»?
От долгой, в полгода, зимы? От бескрайних стылых равнин? Или... Нет, не будем, поговорим лучше о чём-нибудь детском. Вот взять слово «почемучка». Это слово уникальное, существующее только в русском языке. И в русско-английском словаре для перевода этого коротенького слова требуется целое предложение: «А curious person (usually a child) that always asks a question «why?». То есть «любопытный человек (обычно ребёнок), постоянно задающий вопрос «почему?».
Конечно такие уникальные «слова-понятия» существуют не только в русском языке. Их довольно много, и в разных языках они разные. Приведём некоторые из них...
Тагальский язык (на нём говорят жители Филиппинских островов)
Слово «гигил». Что оно означает? А означает оно «внезапно нахлынувшее чувство, когда видишь нечто настолько милое и приятное, что хочется это самое нечто укусить – ну, прямо съел бы!». Идёшь по зоомагазину – а там в ящичке сидит премилый котёнок... «Гигил»!
Тамильский язык (на нём говорят в южной Индии)
Вам знакома ситуация, когда вы поссоритесь с другом (или с близким человеком, с человеком которого вы любите), и ссора, наконец, начинает сама собой угасать? Но при этом на какое-то время остаётся сильно преувеличенная, немножко фальшивая и уже неискренняя злость, показная агрессия – в духе «а чего он?!» или «а чего она?!». Вот такое вот состояние по-тамильски называется одним-единственным словом: «оодал».
Язык луба-лулуа (есть и такой, на нём говорят в Африке, в Конго)
По-русски это будет довольно длинно: представьте себе человека, который (если его обидеть или обмануть), в первый раз всегда готов простить. Он готов простить ваш проступок и во второй раз, но вот третьего раза уже никогда не прощает. Вот такой вот принципиальный человек на языке луба-лулуа назвается просто «илунга». Одно слово – и почти целый абзац описания по-русски, каково, а?
Зулусский язык (зулусы живут в Южной Африке)
Слово «убунту». Возможно, вам это слово знакомо по операционной системе Linux Ubuntu. А что же оно означает? Примерно – «бескорыстное проявление доброты к людям просто потому, что они являются людьми», «я – это все мы, а все мы – это я», «моё личное счастье – это счастье других». Рассказывают, что как-то европеец предложил зулусским детям соревнование: положил возле пальмы корзинку со сладостями и сказал – «тот, кто добежит первым, получит всю корзину». Вдруг дети взялись за руки, дошли до пальмы вместе и разделили сладости поровну: «победила дружба». А на вопрос, почему они так сделали, дети ответили одним словом: «убунту!».
Арабский язык. Многие учёные считают, что это не язык, а целая группа не всегда похожих друг на друга диалектов
Если переводить по словарю, то слово «йакабурни» в буквальном смысле значит «[ты] хоронишь [меня]». Думаете, это примерно то же самое, что «ты меня в гроб загонишь» или «ты меня в могилу сведёшь», обращённое к непослушному ребёнку? А вот и нет! Это – выражение самой глубокой и искренней любви. «Я так люблю тебя, что не могу видеть, как ты умираешь», «я умру раньше, чем ты, чтобы не видеть твоей смерти», «я не хочу тебя хоронить». Печально, но глубоко и поэтично (так у арабов часто бывает).
Баскский язык. Баски живут на севере Испании и их язык не похож ни на какой другой
Припоминаете ли случай, когда идёте по улице – и вдруг видите, что навстречу вам идёт ваш самый-самый лучший друг, с которым вы жутко давно не виделись? Вас охватывает внезапная радость, счастье, душевный подъём? Как в финале детского фильма «Лялька-Руслан и его друг Санька» – «Лялькааа!!! – Санькааа!!!».
И снова нам приходится сочинять чуть ли не мини-рассказ, а вот в баскском языке такое приятное ощущение описывается одним словом: «аспальдико». Бац – и всё!
Яганский язык. На этом языке говорят обитатели острова Огненная Земля в южном полушарии.
Это удивительное слово даже вошло в книгу рекордов Гиннесса, как «самое глубокое и многозначительное слово на Земле». Звучит оно очень заковыристо – «мамихлапинатопей» («ма-ми-хла-пи-на-то-пей»), но означает намного больше. Это «молчаливое взаимопонимание между двумя людьми, когда каждый из них хочет сделать то же самое, что и другой, но не хочет или стесняется сделать это первым».
Рапануйский язык. На нём говорят жители острова Пасхи (Рапа-Нуи)
Знакома ли вам ситуация, когда друг, приятель или даже просто сосед вдруг обнаруживает привычку постоянно одалживать разные вещи и постоянно забывает их возвращать? «Дай погонять твой учебник по географии», «дай почитать книжку», «дай конструктор поиграть», «слушай, у тебя же есть набор инструментов» – ну, или «дай поносить», если речь идёт про модные шмотки у девочек? А возвращать взятое как-то само собой забывается... Вот на рапануйском языке такая не очень привлекательная привычка называется словом «тинго».
Японский язык. У японцев очень своеобразная культура, и «слов-понятий» встречается довольно много. Мы выбрали...
«Аригата-мэиваку». Для объяснения смысла этого слова снова придётся расписывать целый мини-спектакль. Итак, представьте себе, что какой-то человек очень хочет вам помочь. Он совершенно убеждён, что при этом делает доброе дело. При этом вы совершенно не хотите, чтобы он вам помогал – ну, хотя бы потому что знаете, что он, скажем, не умеет этого. «Руки не из того места». Или что он, вот за что бы ни взялся, всегда попадает в неприятности и тащит других за собой «паровозиком». Но он всё-таки вам (не обращая внимания на ваши возражения!) горячо кинулся помогать и в итоге – бац! – только навредил... И вот как такому человеку скажешь «спасибо»? Вроде он же хотел помочь... Но сделал всё «ещё хуже». Вот такая вот «вынужденная» благодарность у японцев – одно слово. Аригата-мэиваку.
Саамский язык. На этом языке говорят в Лапландии (На севере Швеции, Норвегии, Финляндии)
У лапландцев есть слово «поронкусема», которое означает «примерное расстояние, которое пробегает здоровый северный олень без необходимости сделать остановку, чтобы сходить по-маленькому». А одна такая поронкусема равняется примерно 7 километрам с половиной!
Взрослые: мы очень обеспокоены, что наши дети сидят дома и общаются с незнакомцами по интернету вместо личных встреч и игр, социализация - важная часть взросления и развития, новые технологии это зло и вред
Также взрослые: удаленка - это круто, не хотим в офис, там сплошные идиоты и ехать далеко
Обычно, когда потенциальных родителей пугают ужасными ужасами жизни с детьми, то говорят о ночных пробуждениях, использованных памперсах, бардаке без границ, рыганиях, о каше на потолке и разрисованных новых обоях. Все эти вещи неприятные, но на самом деле досаждают они не сильно. Проблема в том, что досаждают они постоянно и в итоге несложная в целом забота о ребёнке это праздник, который всегда с тобой.
Будущий человек при этом имеет память как у аквариумной рыбки, не понимает обращённую речь, а только настроение фразы по интонации, сам же при этом никак не может сказать нормально о своих потребностях. Его абсолютно бесполезно воспитывать, можно только дрессировать, что, конечно, помогает приучить кушать ложкой, но совершенно не делает жизнь проще, так как координация там вообще никакая.
При этом, как будто этого было мало, у маленьких детей начисто отсутствует инстинкт самосохранения. Это не сильно страшно, пока ребёнок лежит тихонько в кроватке, но вот освоив ползание и уж тем более хождение, он отправляется исследовать мир с пугающим бесстрашием.
В своё время моя годовалая дочь нашла отличное развлечение – забираться на диван, вставать у самого его края, встречаться с родителями взглядом, а потом с хохотом бросаться вниз головой. Мы, естественно, бросались её ловить и ловили, а она смеялась и радовалась жизни. Потом мы ставили ее на пол, просили так больше не делать, она делала удивлённое лицо в духе «моя твоя не понимать» и спустя десять минут всё повторялось. Весёлый был месяц.
Но сложно ли поймать прыгающего с дивана вниз головой ребёнка? Вообще не сложно, проще простого. И ночью встать покормить его тоже не сложно, и искупать, и накормить, и одеть и т.д. и т.п. Плёвое дело само по себе.
Ответственные люди перед тем, как завести ребёнка, всегда надлежащим образом готовятся, и их всегда предупреждают, что будет сложно, но это не совсем правда. Будет не сложно, ребята, будет постоянно. Хорошая новость в том, что если не облажаться по-крупному, любить вас дети тоже будут постоянно, ну или во всяком случае, пока переходный возраст не начнётся. Там уже как карта ляжет.
Плюс - это спасибо за авторский пост.
Подпишись, если понравилось, постов у меня еще много.
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
О первых двух не знает только ленивый, а вот остальных вы, возможно, увидите впервые. Ну, сначала отдадим дань общеизвестным:
Алиса Лиддл и Кристофер Милн
Алиса Лиддл попросила друга своих родителей, учителя математики Чарльза Доджсона рассказать сказку, и он стал придумывать историю о том, как она провалилась в кроличью нору. Первая редакция родившейся из этого рассказа книги называлась "Приключения Алисы под землёй".
Кристофер Милн после посещения зоопарка, где ему разрешили погладить медведицу Винни (сокращённо от Виннипег) переименовал в честь неё своего плюшевого медведя, и вместе с ним стал героем знаменитой книги своего отца.
Мура Чуковская и Женя Гайдар-Голикова
"Дали Мурочке тетрадь, стала Мура рисовать..." Младшая любимая дочь Чуковского Мария прожила очень короткую жизнь и умерла от тяжёлой, мучительной болезни, но после неё осталась эта книга – сборник самых нежных, самых светлых "малышачьих" стихотворений её отца.
Папа по саду пойдёт, Папа с дерева сорвёт Маше — гамаши, Зинке — ботинки, Нинке — чулки, А для Мурочки такие Крохотные голубые Вязаные башмачки И с помпончиками! Вот какое дерево, Чудесное дерево!
Именем приёмной дочери Евгении Аркадий Гайдар назвал другую свою героиню (помните девочку Женю из "Тимура и его команды"?). Но именно "Голубая чашка" – самое "отцовское", самое по-мужски нежное произведение её отца.
– Что ж! – говорю я Светлане. – С крыши нас с тобой вчера согнали. Банку из-под керосина у нас недавно отняли. За какую-то голубую чашку напрасно выругали. Разве же это хорошая жизнь? – Конечно, – говорит Светлана, – жизнь совсем плохая. – А давай-ка, Светлана, надень ты свое розовое платье. Возьмем мы из-за печки мою походную сумку, положим туда твое яблоко, мой табак, спички, нож, булку и уйдем из этого дома куда глаза глядят. Подумала Светлана и спрашивает: – А куда твои глаза глядят? – А глядят они, Светлана, через окошко, вот на ту желтую поляну, где пасется хозяйкина корова. А за поляной, я знаю, гусиный пруд есть, а за прудом водяная мельница, а за мельницей на горе березовая роща. А что там за горой, – уж этого я и сам не знаю...
Миша Аронов с мамой Софьей Могилевской и Петя Носов с папой Николаем Носовым
Если вы читали "Марку страны Гонделупы", то помните Петю Николаева и его друзей: Вовку, который "храбр и смел душой" и Кирилку, который "их лучший друг". Автор книги Софья Могилевская вспоминала: "В те годы, когда повесть задумывалась и писалась, жили мы в заводском посёлке. Окружающая обстановка и атмосфера дома очень похожа на ту, что в книге. И были у сына два близких друга, похожих на героев повести"... Так что на фото перед нами "настоящий Петя Николаев".
Когда Николай Носов принимался за Незнайку, его сын Пётр был уже взрослым, ему был 21 год. Но, работая над книгой, Николай Николаевич вспоминал того любопытного и деятельного кудрявого мальчугана, для которого сочинял истории, ставшие его первыми довоенными рассказами: "Живая шляпа", "Огурцы", "Затейники", "Фантазёры", "Мишкина каша"...
Маленькая Таня Щегляева с родителями – Агнией Барто и Андреем Щегляевым
"Наша Таня громко..." Вряд ли найдётся человек, который не знает или не помнит, как дальше. Пожалуй, сборник стихотворений Агнии Барто "Игрушки", вышедший в 1936 году, – это собрание самых известных у нас в стране детских стихотворений. Ни Корней Чуковский, ни Маршак не сравнятся по "частоте цитирования" с Таней и её мячиком. Разве что Фёдор Богданович Миллер (1818–1881) сравнится. (Знаете, кто это? Автор стихотворения "Раз, два, три, четыре, пять, Вышел зайчик погулять...")
Денис Драгунский подарил имя Дениске Кораблёву. Но, кажется, только имя
Этого чудесного мальчика на фотографии тоже нельзя обойти вниманием, хотя писать о нём мне тяжело по некоторым причинам. Расскажу о них в другой раз.
В июльском номере "Лучика" мы будем рассказывать, как пользоваться упрощённой логарифмической линейкой (такую можно сделать самостоятельно – из двух обычных), как летает альбатрос, бывают ли люди хорошими и плохими и почему распяли Христа.
Не пропустите подписку на "Лучик" со скидкой 30%. Скидка действует до 30 мая. Подписаться можно по следующей ссылке на сайте Почты России или в вашем почтовом отделении. Просто полистать журнал можно здесь.