Под случайно оставленным комментарием прилетело две просьбы написать пост об этой истории. Напишу, что знаю и что помню. Тема – дети во времена ВОВ (к вопросу о том, могут ли люди, к примеру, 1939 или 1941 годов рождения считаться прошедшими войну).
Моя бабушка Надежда родилась в 1936 году. Жила со своей матерью Фёклой (моей прабабушкой, соответственно), отцом Денисом, сестрой и братом где-то в деревне Калужской области. Прадед ушел на фронт, а Фёклу с детьми взяли в плен и угнали в Германию. После путешествия на поезде, в жуткой давке, без еды и воды, их поместили в концентрационный лагерь.
Спустя время некоторых достаточно здоровых детей из концлагеря стали продавать немцам в качестве слуг. Такая участь постигла двух из детей Фёклы – Надю, которой было 7 лет, и Колю, который был на пару лет постарше.
Семья, в которой оказалась маленькая Надя, купила ее в качестве рабочей силы себе и игрушки своему ребенку. Девочке приходилось таскать воду, дрова, помогать на кухне. Иногда ее запрягали в небольшую повозку, как лошадь, и она катала сына своих хозяев, а тот погонял ее кнутом. Надю мало кормили, много били. Но она осталась жива, тогда как в концлагере огромное количество детей тем временем просто умирало от голода.
Судьба ее брата, Николая, сложилась более удачно. Его взяла себе супружеская пара, у которой не было своих детей, и приемные родители стали относиться к 9-летнему Коле как к родному сыну. Когда в 1945 году освобожденная Фекла собирала свою семью, чтобы вернуться в Россию, эта немецкая пара очень просила оставить им мальчика, которого они полюбили, но Фекла не согласилась оставить сына в чужой стране. (А так был бы у меня сейчас двоюродный дед в Германии, или как там правильно брат бабушки называется).
Третий ребенок Фёклы, Антонина, была совсем еще малышкой, ей не было и годика. Ее оставили с матерью в концлагере. Сохранить грудного ребенка стоило ее матери больших трудов. Прабабушку к тому времени определили работать на военный завод вместе с десятками других пленных. Фекла была невысокая, хрупкая, худенькая, но очень волевая женщина. После войны она рассказывала, что в лагере открыто ругала последними словами и Гитлера, и Сталина, допустивших эту войну. Одному эсэсовцу, сотруднику лагеря, очень понравилось, как маленькая русская женщина трехэтажным матом ругает правителя своей страны. Он иногда за это подкармливал ее и маленькую Тоню, закрывая глаза на то, что вместе со Сталиным изрядно достается и Гитлеру. Кстати, на каком языке беседовали, понятия не имею. Маловероятно, что крестьянская женщина знала немецкий матерный. Или там понахваталась?.. Это, в общем, со слов прабабушки, как она рассказывала моей матери.
Когда наши войска в 1945 году освободили пленных на территории Германии, Фёкла собрала всех своих детей и вернулась на родину. Все дети остались живы, что было неслыханной удачей для того времени. Мой прадед с войны не вернулся. О нем не было вестей с самого начала войны. Уже намного позже внуки наши в архивах информацию, что вскоре после начала войны Денис Ефимович попал в плен под Вязьмой, был помещен в концлагерь в Бремене и через месяц там скончался.
Бабушка Надя умерла в 1989, когда мне было всего 6 лет. История записана по рассказам мамы в основном. Я в дошкольном возрасте этими вещами не особо интересовалась. Для меня в бабушке Наде было самым офигенным то, что она вышила ковер. Крестиком. Большой ковер. И повесила его на стену. Там было какое-то здание, цветы. Я смотрела на бабушку и пыталась представить, сколько времени она этот ковер вышивала. По моим прикидкам, начала еще в детстве, а закончила незадолго до моего рождения. Уже при мне бабушка… начала второй ковер! Красивый, с цветами. Так и не закончила, к сожалению. Но вышивать и вязать меня научила.
Сейчас жутко представить, через что пришлось пройти и детям, и взрослым во время ВОВ. Да и после войны жизнь была не сахар. После возвращения из плена моя прабабушка поняла, что она, одинокая женщина, не сможет в такой голод сохранить в живых всех троих детей. В то время как раз русские освободили от японцев остров Сахалин, и она с детьми поехала туда по программе переселения. На Дальнем Востоке еды было больше, последствий войны меньше, и Фекла одна, без мужа, подняла на ноги всех троих детей.
Со стороны отца никто никого никуда не угонял. Была моя прабабушка Анна с дочерью. Жили они в Ивановской области, и во времена ВОВ обе работали на ткацкой фабрике. Бабушке лет 14 было тогда. Прабабушку помню еще живой. К концу жизни она потеряла зрение (полностью) и слух (почти полностью), но в остальном, вроде, была вполне адекватной. Врачи говорят, оглохла, потому что всю жизнь трудилась в постоянном шуме станков. Когда меня в дошкольном возрасте привозили в гости, бабушка ставила меня перед своей мамой, кричала ей со всей силы в ухо, что вот, правнучка приехала. Прабабушка ощупывала мое лицо, волосы. А я ее побаивалась, хоть и понимала, что это не ведьма из сказки, а бабушкина мама. Вот бабушка – это да, она добрая, печет офигенные пирожки, у нее длинная седая коса под платком (всегда мечтала о длинных волосах, но мама меня стригла под каре), куча интересных историй и всегда есть конфетка в заначке… Жаль, что я больше любила слушать сказки, а не реальные истории из жизни того поколения. Когда подросла и стала понимать значимость исторической информации, хотела расспросить, но всё «потом», «в следующий раз»… Не успела, короче.
А бабушка Надя - вот, нашла в компе скан старого фото.