Со второй парой я закреплённых терминов не нашёл, но нашёл множество трактовок, которые усреднённо звучат так:

• Жёсткая посадка — это аварийная посадка самолёта, при которой пассажиры и экипаж могут выжить, но самолёт может получить повреждения (т. е. синоним термина «авиационная авария»).

• Авиакатастрофа — авария, при которой имеются погибшие.

Вместе они называются авиационные происшествия.

Итак, отсюда мы можем сделать несколько логических выводов.

Первый — простейший, но от этого не менее важный — в обоих случаях перед нами два термина. Разных термина. Они не заменяют друг друга, в то время как термины «новояза» в романе Оруэлла именно для этого и создавались (более того, давайте представим, что их бы использовали как у Оруэлла и все взрывы начали бы называть хлопком… Что бы это дало? Ничего. Даже в мире Оруэлла. Просто появился бы новый термин, эвфемизм для старого, в то время как термины новояза призваны уничтожать оттенки и полностью убирать ненужные значения слов и сами термины).

Второй — такой же простой, но почему-то для многих не такой же очевидный. Люди случайно или намеренно могут использовать термины некорректно. Особенно когда их корректное применение не обязательно. У нас нет запрета называть в СМИ «взрыв» «хлопком» и наоборот. Именно поэтому у нас есть многочисленные примеры, которые нарушают верное применение терминов. Но если бы это применялось для цензуры, как в «1984», то не было бы случаев, когда в СМИ, тем более государственных, были «хлопки» во враждебных странах и «взрывы» в нашей или дружественной.

Теперь давайте перейдём к другой стороне этого вопроса – национальный окрас. На горячо любимой мной Википедии даже страница есть «российский новояз». Я даже к ней ещё отдельно вернусь, потому как примеры того, что в ней называют новоязом – это отдельный вид искусства (особенно, если учесть, что большинство ссылок в неё – это ссылки на сомнительного (субъективное мнение) качества статью… одну статью… да чё там, даже она написана более содержательно и цельно, чем её копипаст на Википедию), сейчас нас интересует сам факт того, что эта страница есть – а вот других нет. Да и примеры какие интересные: «антирекорд», «отрицательный рост» – ну наш российский новояз. Ой… Британский национальный корпус – корпус текстов из 100 миллионов слов, содержащий образцы письменного и разговорного британского английского языка из широкого круга источников.

Переходим на их сайт:

Далее по третье ссылке, среди наиболее популярных интерфейсов предоставляющих доступ к корпусу и начинаем искать:

Ой… 17 примеров (хотя через другой интерфейс я находил их под сотню, но так как он менее удобный и там сложно посмотреть употребление в контексте, давайте считать только эти). Должен сказать сразу, некоторые не совсем корректно приводить в пример, так как они несут другой смысл, но вот, например, вторая графа:

Или третья:

Итак, 17 результатов, ну да, немного, тем более что некоторые некорректные, но даже 10 результатов в политической, экономической и научной литературе. Датирующейся ещё 1970-1980 годами. Забегая вперёд, скажем, что это не очень показательные результаты (и это проблема самого источника), так, я уже упоминал, что в другом интерфейсе количество результатов серьёзно отличалось.

Если искать, скажем, в Google Books, то там будут на порядок больше результатов, и даже если только половина из них будет релевантна, то это всё равно десятки и сотни книг.  

А если искать не в чём-то более-менее официальном, а, например, в словаре Reverso, который предлагает примеры употребления, то там их будут сотни и тысячи. (Это мы ещё не говорим о СМИ.)

Но надо с чем-то сравнить. Есть также «Национальный корпус русского языка», и там термин «отрицательный рост» встречается 90 раз по всем разделам корпуса. Казалось бы, много, даже сравнивать с англоязычными публикациями смысла нет, вот только в основном корпусе термин встречается 3 раза.

А большинство упоминаний (80) находится в корпусе СМИ, причём СМИ 21 века, при этом в англоязычном корпусе примеров из СМИ, тем более современных, я не выявил. Но, если честно, не очень пытался (тем более, что BNC сделан через одно место и про удобный поиск можете даже не вспоминать). Причина проста – первый же (и не последний) пример упоминания «Отрицательного роста» в российских СМИ – со ссылкой на ВМФ.

Так как мы уже знаем, что в англоязычной среде термин используется, нужно лишь узнать использовался ли он в современных публикациях иностранных СМИ, чтобы заявить, что он появился там точно не позже и применяется до сих пор. И он применяется. Вот Форбс:

https://www.forbes.com/sites/marleycoyne/2020/04/14/imf-glob...

Вот сайт Times of India

https://timesofindia.indiatimes.com/business/india-business/imf-projects-sharp-contraction-of-4-5-per-cent-in-indian-economy-in-2020-a-historic-low/articleshow/76567606.cms

Термин используется. Активно используется, он не пропадает. Он используется в науке, в СМИ (хотя отследить частоту проблематично, но, думаю, 80 упоминаний мы точно найдём), в политике, официальных заявлениях и отчётах. Но иронизируют над ним только в контексте РФ! Схожая ситуация со многими терминами.

И весь этот блок был своеобразным мостиком к двум другим группам «новояза» — официальной речи и эвфемизмам (так как термин «отрицательный рост» является одновременно и эвфемизмом, и техническим и официальным термином).

Они также есть везде. Да, они манипулятивные, так как призваны смягчить формулировки, запутать их или сделать более обтекаемыми, но к ним применим вывод 1 из блока про технические термины, а также стоит понимать, что они используются повсеместно! Потому как не может официальное лицо говорить неосторожными формулировками, в том числе потому что прямые термины, такие как «падение» или «спад», могут ухудшать ситуацию, вызывая панику и необдуманные действия населения.

Отдельно стоит сказать про юридические термины, которые находятся на стыке официальных и технических. Это вообще прелесть, так как тут, помимо манипуляций и попыток не спровоцировать паники населения, примешивается юридическая сила. Вот есть популярный (до сих пор, хотя это странно) спор о термине «война» и то, почему он официально почти не используется. И на нём прекрасно демонстрируются все аспекты юридических терминов. Во-первых, есть общественное восприятие: война – что-то глобальное, что затронет все слои общества и достаточно долго длится. Во-вторых, есть процедура объявления войны, которая предусматривает, в том числе, мобилизацию (и даже не столько человеческую, сколько экономическую). В-третьих, есть международная реакция, как-то в XXI веке забыли, что такое война, и клеймо разжигателя войны получать не хочется… А вот какая-нибудь операция, и проводить мобилизационные мероприятия в полном масштабе нет нужды, и объявлять что-то, да и звучит мягче, ну операция – это же что-то на пару месяцев, не больше (и неважно, будет ли это так или нет).

А потому большинство конфликтов конца XX и XXI веков – это не войны, причём это повсеместно и мало зависит от продолжительности (а главное, что как бы вы это ни назвали, в общественное восприятие и историографию это войдёт как война). Смотрите сами:

• Первая чеченская война. Длилась с 1994 по 1996 год. Официально именовалась: «Операция по восстановлению конституционного порядка в Чечне». Это в 2002 году она стала вооружённым конфликтом в Чеченской Республике и на прилегающих к ней территориях Российской Федерации. Но не отходя от кассы, вторая чеченская война. 1999 – 2000. Часть контртеррористической операции на территории Северо-Кавказского региона. (При этом я не оспариваю, что это была борьба с терроризмом, но в памяти людей – это именно, что «вторая чеченская война»).

• Война в Грузии, также известная как Пятидневная война́, Августовская война, война в Южной Осетии. Длилась 5 дней, ладно, с переговорами и прочим 2 недели. Вот то, что действительно можно было бы назвать военной операцией. Но это война в Грузии.

И так не только в событиях, связанных с нашей страной.

• Война в Донбассе – давайте опустим все срачи о том, до какого момента это гражданская война, с какого момента это прокси-война, с какого открытая. Для темы дискуссии это всё вторично, а первично то, что с 2014 по 2018 годы – это антитеррористическая операция, а с 2018 по 2022 – операция объединённых сил, то есть военная операция, не война.

Ну и классические примеры.

• Первая война в Ираке, она же Война в Персидском заливе – полгода шла, с 2 августа 1990 — 28 февраля 1991. Но не путайте, это две военные операции: «Щит в Пустыне» и «Буря в Пустыне».

• Вторая война в Ираке – длилась с 2003 по 2011 год, а вообще это была операция «Иракская свобода», но вот шуток про Багдад за 10 дней я не помню.

• А операция «Непоколебимая решимость» — это, если кто забыл, идущая уже более десяти лет операция вооружённых сил США в Сирии. (Операция по борьбе с терроризмом, но её будут помнить как Сирийскую войну (и не только гражданскую)).

А почему так? Я вновь напомню, что войну нужно объявлять, в случае с некоторыми странами долго согласовывать между различными ветвями власти (а морпехов можно послать без серьёзных промедлений), проводить какие-то мероприятия, да ещё людей пугать. Зачем?

Теперь можно перейти к тому самому списку. Я выберу самые смешные, и мы посмотрим, что с ними не так.

• Вне политики — причина, по которой с территории учреждения нельзя удалять провластную агитацию и пропагандистские материалы. Например, в школе или детском саду: «Дети вне политики». (Давайте я признаю, что это не полная чушь (для поддержания разговора), как это делает эту фразу новоязом?)

• Задымление — пожар без жертв или с небольшим их числом. Возгорание — пожар с небольшим или неизвестным числом жертв. Число жертв больше, чем в случае задымления. (Понятно, что это эвфемизм, но при пожаре нет «возгорания» и «задымления»? Тем более, что задымление распространяется на большую площадь, чем пожар (гореть может одна квартира, а задымление будет на весь дом), более того, внезапно, бывает задымление без пожара в привычном нам понимании (тлеющий пожар). Да и даже если согласиться со всем, нужно ли как-то дифференцировать пожар с жертвами или без них?)

• Вызов — кризис. (Внезапно любой кризис – это переломный момент, переломный момент – это вызов для субъектов, которые с ним сталкиваются.)

• Жесткая посадка, жесткое приземление — авиакатастрофа с неизвестным числом жертв. (Обсуждали, что это технический термин, он может применяться неверно и манипулятивно, но это термин.)

• Инцидент — авария. (В определённых контекстах – это синонимы, но даже так, авария – это инцидент, а инцидент может быть в том числе аварией.)

• Каникулы — карантин. (Карантин вполне использовался и используется в СМИ, но поводом для каникул может быть в том числе карантин.)

• Нынешняя ситуация, текущая ситуация — острый экономический и политический кризис, война. (Нет, нынешняя ситуация – это просто нынешняя ситуация. Её так же можно и применяют в позитивном контексте.)

• Ограниченно готовы — не готовы. По итогам проверок Россельхоза 7 субъектов РФ ограниченно готовы к началу сезона. (О, тут примеры пошли. Так вот, при дихотомии да, есть или готовы, или не готовы. И «ограниченно готовы» ближе ко второму, но вот если мы берём более широкий спектр и конкретизируем, что мы готовы на 80 процентов от необходимого, мы всё ещё не готовы – это да, но это не то же не готовы, что и при ситуации, когда вообще ничего не подготовленно. Это не первый вообще, но первый настолько явный пример того, как борцы с «российским новоязом» борются с оттенками и эвфемизмами (да, иногда манипулятивными), но логичным результатом этой борьбы будет как раз создание «новояза» — без оттенков значений.)

• Отрицательный рост — падение. Отрицательный рост курса рубля. (Целый блок этому посвятил.)

• Параллельный импорт — контрафакт, за который не накажут. (Наглая ложь — контрафакт — это поддельный товар, выпускаемый и распространяемый с нарушением авторских и патентных прав, товарных знаков, стандартов. Параллельный импорт — это проход товаров транзитом через иные государства для обхода запретов и ограничений. Т. е. это оригинальные товары, которые не поставляются напрямую из страны А в страну В, а сначала поставляются из А в Б, а потом из Б в В (к слову, одна страна так газ закупает), а контрафакт подразумевал бы, что страна В или закупает подделки в страны Б, или на своей территории производит эти подделки.)

• Подтопление — наводнение. (Опять борьба с оттенками значений и техническими терминами (напомню, что ещё есть паводки, выход рек из берегов и так далее). Да, опять же ими манипулируют, но также обычно есть кадры с места событий, так что всегда есть возможность определить масштаб проблемы.)

• Препарат с продлённым сроком годности — просрочка. (Вот чувствуете, звучит искусственно. И тут интересная ситуация. Вот дословно, как в этом словаре, поисковик выдаёт результаты только про…

Этот же словарь и его рерайты (последний результат я не знаю про что, он заблокирован, и найти его копии или архивные версии я не смог).

А более широкий поиск делится на две группы: первое, вскрывшиеся факты торговли просроченным товаром с продлённым сроком годности (т. е. тут это даже не эвфемизм, а указание на способ совершения преступления – подлог, выраженный в изменении либо даты изготовления товара, либо срока его хранения; повторная маркировка товара);

Второе – вопрос законной пролонгации сроков годности товаров, включая: законодательные инициативы (когда, например, вводятся изменения, позволяющие на месяц продлить срок годности товаров определённой категории (надеюсь, ни для кого не секрет, что почти все товары указываются с несколько урезанным сроком годности (т. е. после этого срока их нельзя продавать, но какое-то время они ещё безвредные) и, значит, их можно продлить, ничего не меняя в продукции, если разрешит закон; расчёт срока годности для вашего типа продукции (т. е. в индивидуальном порядке), где говорится о том, как, посредством каких документов и на основании каких нормативных актов вы можете рассчитать или изменить сроки годности для вашего товара.

Итог простой — это некий интеллектуальный подлог, посредством которого смешивается способ реализации просроченного товара и деятельность по изменениям норм, регулирующих порядок определения сроков годности, и сам процесс определения этих сроков.

• Принять меры — возбудить уголовное дело или заблокировать сайт. (Большинство людей, которые писали в своей жизни жалобы, заявления, обращения и прочие документы, писали эту формулировку. Потому как это стандартная юридическая формулировка. Например: «В связи с чем прошу принять меры».)

• Стабильность — стагнация. (Опять же, можно этим термином манипулировать? Да. Но вообще это оттенки. И более того, стагнация (отсутствие развития) не синоним стабильности (потому как развитие может быть стабильным, т. е. не резким).

• Фейк — информация, исходящая не из Минобороны РФ или других официальных источников. (Ну, во-первых, все друг друга обвиняют в распространении фейков. Во-вторых, этот словарь исключает возможность того, что это может быть фейком (а оно может), в-третьих, он исключает то, что могут выпускаться опровержения).

• Экстремисты — компания Meta, которой принадлежат социальные сети Facebook и Instagram. (Ну да, во-первых, у нас никого не называют экстремистами, кроме них (называют), во-вторых, они не признаны в нашей стране экстремистами (признаны), в-третьих, у нас именно так говорят (нет, у нас говорят Meta, признанная экстремистской организацией), в-четвертых, конечно же, это новояз (нет).

• Безвестное отсутствие в воинской части — гибель на войне. Во время чрезвычайного происшествия, повлёкшего гибель корабля… Пропал без вести… Объявлен безвестно отсутствующим в воинской части. (Ну, я понял, что для авторов этого чуда лингвистики юридическая терминология чужда, но это вновь стандартная юридическая формулировка. Внезапно, то, что человек пропал, даже при опасных для жизни обстоятельствах, не позволяет признать его умершим, если нет тела)

1. Гражданин может быть объявлен судом умершим, если в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания в течение пяти лет, а если он пропал без вести при обстоятельствах, угрожавших смертью или дающих основание предполагать его гибель от определенного несчастного случая, — в течение шести месяцев.

2. Военнослужащий или иной гражданин, пропавший без вести в связи с военными действиями, может быть объявлен судом умершим не ранее чем по истечении двух лет со дня окончания военных действий.). Потому что признание человека умершим запускает целый ворох юридических последствий, от выплат до наследства, не говоря о том, что если человек окажется живым, то ему ещё придётся все эти последствия разгребать.

• Вывоз (на безопасное расстояние) — эвакуация. (Ну так вывоз и есть эвакуация, в чём проблема?)

• Выезд на временное пребывание — эвакуация. (Смотри прошлый пункт)

• Ликвидация / обнуление — убийство. (Ну, обнуление у нас обычно имеет иное значение, но какие проблемы с ликвидацией?)

Обратимся также к тому, что Википедия решила не цитировать:

• Антирекорд — то же, что и рекорд, но с грустным смайликом. Часто употребляется вместе с «летальным исходом». Суточный антирекорд по числу летальных исходов от COVID-19. (Я согласен, что это может звучать странно, но ведь это абсолютно нормальный термин. Есть «рекорд» — достижение, пиковый результат, которым можно гордиться. А если это всё ещё пиковый результат, но гордиться тут нечем, событие трагичное, как назвать это — отрицательный рекорд (так это будет рекордно низкий показатель), печальный рекорд? Как? И почему термин «антирекорд» не подходит?)

• Власти России — Роскомнадзор, МИД, Генпрокуратура. (Во-первых, а это не органы власти? Во-вторых, власти России — это власти России, в чём проблема?)

• Защита детей (от информации) — Цензура. Да. И что? Ну вот есть вещи, от которых необходимо оградить детей (я не говорю, что всегда они определяются правильно, но они ведь есть), значит нужна цензура, а причина этой цензуры — защита детей от вредоносной информации.

• Летальный исход — смерть, обычно в новостях, связанных с COVID-19. Ни одного летального исхода среди привившихся «Спутником V» не зафиксировано. (Опять воюем с юридическими и медицинскими терминами.)

• Навальный — в эзоповом языке провластных новостных медиа не используется. (Что это?)

• Недопоставки, недостаточные поставки — дефицит. (Ну так да, дефицит — это нехватка чего-то, чтобы покрыть спрос, в том числе в связи с недостаточными поставками.)

• Нерабочие дни — отпуск, оплачиваемый работодателем без расхода дней отпуска. (Что??? Погодите, вот есть юридическая формулировка — нерабочий день (для буквоедов, определения его в нашем ТК нет, но есть упоминание в НК). Зачем привязывать его к отпуску, если с отпуском он не связан? Это просто день, в который не работают, но за который сохраняется заработная плата.)

• Препарат с продленным сроком годности — просрочка. Сведения о более коротком сроке годности, указанные на упаковке препарата, произведенного до принятия решения о его продлении, не являются признаком того, что препарат просрочен. (Я даже второй раз повторю. Вы видите, что они делают? Был закон, который указывал, что препараты такой-то группы, тут, скорее всего, речь про иммунобиологический лекарственный препарат, считаются годными год (при этом, как я уже говорил, есть некий запас, и для лекарств он весьма большой, когда препарат после истечения формального срока годности ещё годен для употребления), было принято решение, что срок годности необходимо продлить на месяц, и приведённая формулировка говорит, что для препаратов, которые были произведены после этого решения, срок годности будет учтён верно — 1 год и 1 месяц, а так как на уже находящихся в обращении препаратах информацию не поменяешь, указывают, что информация на них не актуальна и сведения о более коротком сроке годности, указанные на упаковке препарата, произведенного до принятия решения о его продлении, не являются признаком того, что препарат просрочен.)

Здесь же проводят указанный ранее подлог. Это аналогично тому, что в случае, скажем, декриминализации какого-нибудь деяния или изменили бы содержание статьи УК, после чего выпустили статью или официальное письмо, где указали бы, что статья такая-то УК в редакциях до такого-то года неверна, а составители словаря сказали бы, что это новояз.

• Сейсмособытие — подземные толчки, землетрясение. (Опять синонимы, хотя сейсмособытия всё же более широкий термин.)

Я не утверждаю, что я все эти термины досконально разложил, как и не претендую на то, что моя трактовка единственно верная, я лишь утверждаю, что большинство из них — это непонимание терминов, разницы между ними и манипуляции. Но даже если признать, что всё это правда и правильно, то мы приходим к выводу, что это всё равно не новояз по Оруэллу. Более того, то, что предлагают составители этого словаря и авторы страницы на Википедии, больше походит на новояз.

Это не отменяет того, что эти термины манипулятивные, но не делает их новоязом.

Ещё раз, новояз имеет несколько функций:

1. Сделать словарный запас более бедным. Для этого нужно:

1.1. Чтобы одно слово (или несколько словоформ одного слова) заменяло несколько слов.

1.2. Исключать ранее существовавшие слова при внедрении новых. Яркий пример — тот самый «хлопок», пока вы не уберёте из языка слово «взрыв», вы хоть 100 эвфемизмов введите, вы только обогатите язык, так как на одно явление у вас будет 2 и более терминов.

Пример: «грустный», «унылый», «скучный», «томный» — всё это «невесёлый».

2. Уничтожить оттенки. Для чего необходимо:

2.1. Опять же поглощать одни слова другими.

2.2. Использовать нейтральные (в идеале околоматематические) конструкции.

2.3. Для выявлений различий между степенями использовать простую, одинаковую и лишённую индивидуальной оценки структуру словообразования.

Пример: «плюсовый», «плюсплюсовый» (особенно хорошо, когда усиливаются негативные оценки, так как это будет происходить через позитивные элементы «плюснехороший»).

3. Уничтожение вредоносных и, в частности, философских значений слов.

Пример: «свободный» может быть стул, когда на нем никто не сидит, а метафизическое значение слова «свобода» — искоренили.

То, что в нашем мире называют новоязом, не может быть таковым и такие задачи не исполняет.

К слову, про эвфемизмы шутил ещё Карлин. А про конвейер эвфемизмов не шутил только ленивый.

Как я уже отметил, даже критика СССР (которую глупо отрицать), Англии (которую глупо отрицать), Германии и США (которые тоже сложно отрицать, но это вопрос дискуссии. Нюанс в том, что даже если Оруэлл не критиковал их напрямую, его критика тоталитаризма подразумевает, что такие вещи, как политика Третьего Рейха и политика борьбы с коммунистами в США после войны, должны осуждаться) – это частные примеры критики тоталитаризма в понимании Оруэлла. Ему, в целом, не столь важно, какие это государства (ну, возможно, своя рубаха ближе к телу, и Оруэлл был замечен за этим в эссеистике, да и тем более, что никогда не в первый раз, когда люди, рассказывавшие про интернационализм, в случае кризиса проявляли свою национальную позицию, не скажу, плохо это или хорошо, но это факт), но важно, что это примеры тоталитаризма, развивая и гиперболизируя которые он создаёт антиутопичный мир. И ничего плохого в этом посыле, в общем-то, нет, если забыть несколько фактов.

Первое. Я уже говорил, что мне придётся много повторяться. Про проблемы термина тоталитаризм я писал тут: «Антиутопия мертва: Математически выверенное счастье».

Сейчас повторю кратко. Термин «тоталитаризм» спекулятивен, конъюнктурен — одним словом, необъективен.

Мы можем выделить три подхода к термину: широкий, узкий и, скажем так, сравнительный.

Первый подход означает, что любое государство, которое хоть как-то исполняет функции государства, по природе своей тоталитарно (например, вмешательство в экономику, а гос. регулирование уже является вмешательством в частную сферу, а значит, проявлением тоталитаризма).

Этот подход бессмысленнее, так как, с одной стороны, подменяет термин «сильное государство», по определению предавая государственному регулированию отрицательный окрас, а с другой не даёт никаких новых качественных отличий и признаков (то, что мы в таком подходе назовём режим тоталитарным, ничего нам не говорит, а два тоталитарных режима не будут не то что тождественны, сходного у них будет меньше, чем различного. Так, с точки зрения такого подхода династия Цинь в Китае и Спарта — оба являются тоталитарными режимами. Схожи ли они?). Тем более, что в этом контексте, несмотря на негативную коннотацию, тоталитаризм может быть позитивным, так как государство может вмешиваться в частную сферу для поддержания порядка.

Наиболее жизнеспособным кажется сравнительный подход, который заключается в том, что «тоталитарного» нет, есть лишь «более тоталитарный», однако и этот подход малоприменим, так как не даёт ничего, кроме морально-этической окраски, которая, помимо того, что является относительной и оценочной, может быть ошибочной (опять же, так как два тоталитарных режима не тождественны, а тоталитаризм может проявляться по-разному, например, многие сходятся, что тоталитаризм проявляется, например, через вмешательство в культурную сферу. Таким образом, государство, где детская порнография запрещена, более тоталитарно, чем то, где она разрешена. Хорошо ли, что вторая страна менее тоталитарна?). В этом подходе термин теряет научный смысл и становится клише, применяемым для дискредитации позиций (схожим клише в нашей действительности является слово «фашист», которым клеймят не только тех, кто является таковым по своим взглядам, но и людей, чьи позиции тебе не нравятся, превращая научно-политический термин в клише).

Третий подход — узкий, представляющий тоталитаризм как режим, подразумевающий полный контроль государства над всеми аспектами частной и общественной жизни. Этот термин как раз и является содержательным, вот только нюанс в том, что тоталитарного государства, подпадающего под него, не было, нет и вряд ли будет.

«Ирония истории, однако, заключалась в том, что даже в лучшие для режима Муссолини годы Италия оказалась далека от тоталитарного идеала».

Потому как государству никогда и не будет нужды полностью контролировать сферу частной жизни, да, оно может в неё влезть, может установить какие-то границы, но в рамках этих границ человек волен выбирать (например, религия), а другие области и вовсе остаются без границ (частная жизнь, в большинстве своём государству всё равно, как вы там свой быт устраиваете).

Как итог, тоталитаризм был придуман как термин для описания конкретного режима, далее были попытки в пропагандистских целях применять его для отображения родства нескольких разнородных режимов, но проблема в том, что если прямо не прописать, что «тоталитаризм — это только вот эти режимы», то под него по признакам будет попадать или всё, или ничего вообще. И мы имеем практическую сферу, где существует только неприменимый «широкий» тоталитаризм, а также малополезный и применяемый скорее как оценочное суждение или клише «относительный» тоталитаризм. А также теоретическую сферу, где существует «узкий» тоталитаризм, описывающий гипотетическую, неприменимую к реальности ситуацию (даже в художественной литературе, доведённом до абсурда мире «1984» нет того положения дел, которое соответствовало бы тоталитаризму в узком смысле. Пролы свободны, есть некоторые, пусть и очень узкие рамки, в которых можно выбирать, да что там, есть чёрный рынок, которого в тоталитарном государстве быть не может, так как это означает, что даже экономика не полностью подчинена государству, которое вроде как должно контролировать всё).

Однако, в отличие от Замятина, в рамках обзора произведения которого, я формулировал этот текст, Оруэлл действительно критиковал тоталитаризм.

Второе. И прямо вытекающее из первого. Оруэлл перегнул с гиперболой. Настолько тоталитарного государства с настолько тупорогим населением нет и не может быть. Да, иногда случается такое, что государство залазит людям в постель, обманывает их, заставляет ходить строем, нарушает неприкосновенность частной жизни и личности, и это ужасно, но это никогда не происходит просто так, ради самого факта тоталитаризма.

Так не бывает:

«Мы знаем, что власть никогда не захватывают для того, чтобы от нее отказаться. Власть — не средство; она — цель. Диктатуру учреждают не для того, чтобы охранять революцию; революцию совершают для того, чтобы установить диктатуру. Цель репрессий — репрессии. Цель пытки — пытка. Цель власти — власть».

Да и люди на это реагируют. Как-то… Иногда с пониманием, иногда с негодованием, но выдать такой мир, как у Оруэлла, можно, только если человек воспринимает других людей как тот скот из «Скотного двора», который не замечает, как их заповеди искажаются, и покорно следует воле тех, кто говорит, что их жизнь стала лучше, в то время как объективная реальность показывает обратное.

Как написали в другой антиутопии:

«Башни башнями а убеждать голодного что он сытый долго не получится»

© Братья Стругацкие. «Обитаемый остров»

Теперь, когда мы определили основные темы критики, не забывая о них, давайте рассмотрим конкретные элементы, посредством которых Оруэлл создавал мир и историю, которыми и критиковал указанные явления. А потом объединим темы критики и конкретные элементы мира, чтобы ответить на два вопроса: «Хорош ли «1984» как художественное произведение?» и «Хорош ли «1984» как антиутопия?».

Первое, что нужно сказать, так как это относится ко всей книге – тот факт, что в тексте минимум фактажа и упор на эмоции. Вот сломанный лифт, а у героя варикоз; вот упоминание плохих бритв, которые партийный человек и те с трудом может получить; вот средство слежения, которое нельзя выключать; люди в кино смеются над бомбардировкой корабля с беженцами (одна из немногих вещей, что действительно отражает настроение в обществе. При этом отмечается, что часть жестокости принимают все, а часть — только партийные, а среди пролов есть те, кто считают это перебором. Но мало ли что говорят пролы.); вот двухминутки ненависти и их описание, с оголтелым криком, летящей во все стороны слюной… В лучшем случае процентов 20 текста несёт в себе информацию о мире и о событиях — остальные 80 распределены между сюжетом и попытками манипуляции эмоциями читателя, причём распределение не в пользу первого.

Нужно сразу сказать, кое-что про героев.

Джулия - uедонистка, но, что важнее, она представитель молодого поколения — признак несостоятельности партии — симулякр, человек, который формально выполняет все предписания, но на деле нарушает их и плевать хотела на все запреты.

Логично, что она такая не одна, и со временем их будет становиться все больше.

Отсюда мы можем заключить одно из двух: или партия, при всей её бесконечной коварности и могуществе, бесконечно никчёмна (и это важная мысль — всё время нам будут показывать бесконечно могущественную партию, которая на деле не такая всемогущая), или Джулия и ей подобные, как тот подросток-прол из её примера, покупающий созданную партией порнографию, считая, что приобретает что-то запретное.

О’Брайен не то чтобы выдаёт себя, но в целом достаточно очевиден. Без шуток. Вечно осторожный главный герой по воле автора в секунду теряет бдительность и подставляет как себя, так и свою любимую.

И да, О’Брайен — урод и сволочь, но даже если учитывать, что против Уинстона применили провокатора, но сам он прямым текстом признался, что готов любыми методами свергать режим.

Главный герой. Уинстон Смит. С самых первых страниц нам говорится, что он, как минимум, женоненавистник, о чем прямо говорится с крайне странными оправданиями — мол, они наиболее фанатично преданы партии.

Ну и да, то, как герой представляет, что он изобьёт девушку, с которой он не говорил, но которую он по своим загонам недолюбливает, обстреляет стрелами, изнасилует и перережет глотку, — великолепное описание.

А хочет он это все сделать, потому что она молодая, красивая и «бесполая», что, видимо, подразумевает, что она не исполняет приписанную женщине социальную роль, а главное — не принадлежит ему. И исходя из этого он хочет с ней переспать, но от осознания, что этого не будет, ненавидит её (ура, наш герой — агрессивный инцел).

Что позволяет нам (его сомнительные моральные качества, а не то, что он инцел) ставить под сомнение любое его изречение, если оно не подкреплено иными доказательствами из произведения. Так как наш основной источник информации в виде главного героя очень ненадёжный — мало ли какая истинная причина его недовольства. Может, он хочет во внутреннюю партию, но понимает, что никогда в неё не попадёт. И потому против государственной машины.

При этом, возвращаясь к манипуляциям Оруэлла, стоит отметить, что «Старший Брат» — дикарский крик, а желания главного героя изнасиловать кого-то — это норма.

Он занимается имитацией буйной деятельности и борьбы с режимом, так как просто ждёт, пока пролы осознают себя, вместо того чтобы организовывать их самому (об этом подробней в пункте «Шизофрения»).

Для него, человека, который занимается подменой прошлого, главное доказательство этих подмен — единичный случай ложных показаний против себя со стороны бывших лидеров революции, а не его работа (также в пункте «Шизофрения» затронем подробней).

Одна из страшнейших проблем героя — это то, что персонаж ставит под сомнения не только ложные факты, но и истинные (для нас, читателей). Понятно, что это сделано для того, чтобы читатель понимал, что герой не знает, где правда, а где ложь. Вот только в результате читатель, который знает, где правда, начинает думать о том, что то, что подаётся нам как ложь, может быть правдой и наоборот. Исключения — прямые подлоги, которые мы видим, но глобальные вещи, из-за того что они ставятся в один ряд с реальными фактами, становятся из ложных вероятными. И как результат, Уинстон, наш главный источник информации, становится недостоверным не только из-за своей личности, но и из-за того, что он не осознаёт, что в его мире истина, а что ложь!

Тут стоит вспомнить разговор со стариком. Он показался мне крайне похожим на такой же в «Когда спящий проснётся». Во-первых, опять манипуляция от Оруэлла, небольшая, но есть, ведь дед вспоминает всё так удобно и так смешно: в основном слова, лакеи, цилиндры и т. д.

Во-вторых, что самое интересное – даже так то, что он говорит, подтверждает то, что спрашивает герой, далее герой говорит, что это всего лишь сборище мелких подробностей и частностей, и, несмотря на то что они пусть и в частном порядке, но подтверждают его вопросы, говорит, что из деда ничего не узнаешь и что история, как её рассказывает партия, может быть полностью правдивой, частично правдивой или ложной, т. е. игнорирует единственные доступные сведения и возвращается на исходную.

А ведь в целом дед ему ответил: цилиндры были, но для большинства они доступны лишь на прокат, в канаву его лично сбросили пусть и по пьяни, отсюда мы можем заключить, что даже если сейчас не лучше, то не хуже.

Более того, он мастер того самого двоемыслия, которое ему так противно: когда девушка кажется ему недоступной, она дура с замороженным низом, которая напичкана пропагандой и которую он желал изнасиловать и убить, а когда она увидела его в месте, где ему не должно было находиться, он хотел проломить ей череп булыжником, и только страх не дал ему это сделать, но когда она передала ему записку с признанием, сразу же она стала столь прекрасной и умной, жаль, правда, что даже в этих мыслях он представлял, как он будет с ней сношаться, и боялся, что «это белое тело не достанется ему».

Ну ладно, можно сказать, что всё это сделала с героем партия… Нет. Он с детства такой дурак на букву «м», причём редкостный, я бы даже сказал, легендарный, и история с шоколадкой, матерью и сестрой – явный тому пример.

Но он же ещё и прогрессирует. В детстве он был просто избалованным наглым ребёнком, в начале книги он хотел истязать женщину за то, что она ему не даёт, а потом и вовсе сходит с ума: желая уничтожить мораль, которая, без сомнения, приходящая, но не из своих убеждений, а только из того, что партия эту мораль провозглашает. Ему нравится всё порученное и грязное, потому что это противоречит партии. Как видите, конструктивного в нем ничего нет, он как те слова из новояза – НеГолод, НеПартия.

И перечень действий, на которые согласился герой с вопросов Брайна, это подтверждает. Там и убийства, и серная кислота в лицо ребёнку, и распространение наркотиков, и ЗППП…

И ещё раз, да, против него применили провокатора, но он прямым текстом, добровольно, сам сказал, что готов использовать не только террористические методы, но и откровенно направленные против обывателя.

«И вот этому я должен сопереживать»? Задался я вопросом в упомянутом ранее цикле эссе про биографию Оруэлла, и комментатор @halfmind мне возразил. Передаю наш с ним разговор:

Ещё одна часть паззла выплыла в разговоре с пользователем @user9136540:

Суммируя это, а также упомянутый ранее факт про изначальное название книги – «Последний человек» (которое, напомню, Оруэлл решил поменять не сам), а также упоминание этого «последнего человека» в разговоре Уинстона и О’Брайена, где первый считал себя таковым (хотя в какой-то момент Уинстон говорил, что пролы – люди, а он нет) – можно заключить, что Оруэлл хотел назвать роман именно так, что Уинстон – и есть тот самый «последний человек» и что по задумке Оруэлла читатель должен ему сопереживать (хотя бы в моменте с пытками). И учитывая, какая Уинстон мразота, я не могу ему сопереживать.

Как итог, у нас есть герой, которому невозможно сопереживать (что удар для худ. произведения) и сведениям, полученным от которого нельзя доверять (что удар для антиутопии).

Продолжение