Заметка по поводу англо-русских недоразумений в 1885 г. 1885-й год.
...Около того времени, генерал Кауфман, Туркестанский генерал-губернатор, был в Николаеве, я же был градоначальником в Одессе. Считая меня знатоком среднеазиатских дел, Кауфман нарочно приехал в Одессу, чтобы посоветоваться со мной об афганских делах.
Взвесивши все обстоятельства, зная, что Абдурахман очень умный и энергический человек, что, несмотря на его кажущуюся симпатию к русским и ненависть к англичанам, нельзя никогда доверять азиату, и что каков бы не был афганский эмир, но если он одарен умом и талантом, то никогда не продаст свою душу англичанам, которых одинаково ненавидит вся без исключения семья Дост-Магомета, я горячо советовал генералу Кауфману выпустить Абдурахмана из Ташкента и снабдить его деньгами для добывания отцовского престола. Мы говорили об этом вопросе целую ночь и затем генерал Кауфман, которому нужно было отправиться в Николаев, очень просил провожать его на пароходе. Здесь мы опять и опять взвешивали все обстоятельства афганских дел, и наконец, генерал Кауфман, отправлявшийся прямо в Ташкент, решился выпустить Абдурахмана в Афганистан. Последствия известны: Балх, Маймене и другие северные провинции признали немедленно Абдурахмана своим эмиром, а затем и вся страна, изнеможенная войною с Англией.
Как Дост-Магомет и Шир-Али, так и Абдурахман начал с полного подчинения Англии и с систематического прикарманивания английских капиталов.
– Давайте денег и оружие, оружие и денег, и затем оставьте нас в покое.
Полагаю, если только Абдурахман действительно умен, талантлив и энергичен, он не изменит традициям дома Дост-Магомета. Как только он почувствует себя укрепившимся и как только положение Англии в Ост-Индии поколеблется хоть немного, Абдурахман пойдет добывать с оружием в руках Пенжаб, вековечное владение Афганистана, составляющий теперь может-быть лучшую провинцию Ост-Индии. А пока пусть тешатся и обманываются англичане.

Из частного письма губернатора к другу. 1882-й год.
...Выше я сказал, что крестьянская жизнь идет в полный разрез с петербургскими идеями и законами.
Да; этот раскол до такой степени поразителен, что отчетливо начинаешь сознавать, почему наша деревня вовсе не пользуется выгодами, проистекающими от принадлежности к государству, имеющему сильную власть, обладающему средствами защищать интересы своих подданных. Не будучи в состоянии найти себе защиту в институциях государства, крестьянин несет одни только невыгоды, сопряженные с подданством могущественной военной державе.
В самом деле, закон не дает крестьянину ответа на все жгучие вопросы его жизни.
Земля выпахана; она не родит. Закон не требует от крестьянина ничего, что могло бы сохранить будущим поколениям производительную силу почвы. А вот колодезь с журавлем закон запрещает устраивать. Кабак совсем заел. Закон опять молчит. Крестьянин попал в кабалу мироедам и ростовщикам. Опять-таки закон не защищает крестьян.
Поп больно много требует за похороны и свадьбы, «хоть в мусульманскую веру иди», жаловалось мне целое село, при чем, умоляя спасти их от «озорного» попа, все стали на колени. У консистории на этот счет особый взгляд.
Правды нет в крестьянском суде. Закон философствует на эту тему: «Сами выбираете судей: будьте осмотрительны. Приговор вашего суда окончательный». Говорить это полудиким детям – значит только смеяться над ними, а не удовлетворять настоятельной потребности в правде.
Мальчишки и девчонки стали озорничать, пьянствуют, из кабака не выходят. Станут старики выгонять, сейчас норовят в зубы, а то и хату подпалят. Нету с ними сладу. Закон отвечает на это уничтожением телесного наказания без судебного приговора, предоставлением сыну возможности привлечь отца за побой к суду, т. е. разрушает все основы полудикой семьи.
Хаты начинают валиться – чинить не позволяют. Строй новую, на новом месте. Это управы делают, чтобы спасти деревни от пожаров.
Старшина, писарь и мироеды поедом едят. Если что скажешь, сейчас на суд, сечь станут, коли нескольких ведер не поставишь; а то подговорят мир землю отнять, с родовой усадьбы гонят, говорят – не по плану хата стоит. Если не мил начальству, в Сибирь, говорят сошлем. На эту беду один ответ: «сами выбирали, а все это придумано в вашу пользу. Вы не знаете выгод самоуправления».
Из всего этого является недовольство своим положением и самосуд, выражающийся чаще всего подожогами. Верите ли? из десяти деревенских пожаров не менее шести, семи начинаются снаружи домов и с высоты человеческого роста, что прямо указывает на поджоги.
Как же быть? Наши крестьяне также охранены законом, как американские пионеры в стране осажей. Делай что хочешь, а мы тебе не охрана. В американских прериях есть суд Линча, есть револьвер и право употребления оружия. Ну, а у нас не смей даже грубить доморощенным апахам и комачам, т. е. писарям, старшинам, да мироедам.
Между тем сантиментальные творцы законопроектов млеют от прелестей крестьянского самоуправления. Их идея удовлетворена. Чего же нужно крестьянам? Чего они еще хотят?
И эти благожелатели крестьян продолжают витать в каком-то полном отвлечении от действительной жизни и нужды.
Создаются законы, может быть пригодные для Швейцарии или Сицилии, что ли, но совершенно не приложимые к России. В этих законах много гуманных мыслей, много пищи для ума и сердца либеральных фельетонистов, но ничего полезного нашему захолустному городу или глухой деревне.
И между прочим подобная точка зрения у нас считается благонамеренной и вовсе не опасною. А даже такой красный человек, как Ж. Ж. Руссо, говорит (Contrat Social): «как зодчий до возведения значительного здания исследует почву, чтобы знать, вынесет ли она тяжесть постройки, так и мудрый законодатель не начинает с сочинения хороших по себе законов, не рассмотревши сперва способен ли народ, которому они предназначаются, их вынести». Руссо предугадал вопрос, который может народиться при этом в голове каждого русского: отчего же у нас возможна деятельность законодателя, витающего вне сферы действительной жизни. Он отвечает в том же Contrat Social так: «русские никогда не будут образованны, потому что их слишком рано образовали».

https://my.mail.ru//mail/badmin_rd/video/_myvideo/27545.html
Анатолий Ливри - доктор филологии, писатель, политолог, гражданин Франции и Швейцарии, преподавал в университетах Ниццы и Сорбонны, там же защитил докторскую диссертацию (которая впоследствии была подвергнута намеренному и безнаказанному плагиату). Ливри более 30 лет живёт в Европе и рассказывает, что там реально происходит (интервью от 7 мая 2022 года):

- Демонстрантов «жёлтых жилетов» - на легальных, санкционированных парижским префектом митингах во Франции - избивали, травили газом, расстреливали резиновыми пулями, стараясь при этом попасть в лицо, даже молодым девушкам.

- Евросоюзом управляет орган, который никто не избирал – Европейская комиссия во главе с Урсулой фон дер Ляйен.

- Никакой свободы слова НЕТ. Если вы осмелитесь критиковать в Евросоюзе гендерное равенство, ЛГБТ и прочее разложение, будете выступать за традиционные семейные ценности - то в лучшем случае получите то же, что получил Ливри – конец карьеры, и даже уголовный процесс.

- Тотально насаждается русофобия, она фактически стала официальной доктриной.

- Приверженец традиционной семьи – это фашист для политических элит Европы. Отправка наёмников на Украину является для истеблишмента Европы борьбой с фашизмом, они реально верят в это.

- Высшие круги Европы, люди, которые принимают решения, равно как и представители академических кругов – тотально БЕЗГРАМОТНЫ. Преподавание предметов является лишь многократным повторением дозволенного. Всё, что выходит за рамки мировоззрения этих людей - просто не существует в природе.

- Коллеги Ливри, профессора университета Ниццы, в ответ на вопрос «Какие страны граничат с Францией?» - разводят руками. Они просто этого НЕ ЗНАЮТ. Даже названий стран. И эти люди являются учителями тех политических деятелей, с которыми сегодня контактируют политики других стран.

- В российских и белорусских университетах уже пора преподавать реалии европейской жизни, объяснять, что политики Европы не связывают себя ни с народом своих стран, ни с их территорией. Итогом этого весьма скоро будет настоящая гуманитарная катастрофа.

- Элиты Европы презирают собственные народы. Они видят в лидерах славянского мира отсталых и убогих собственных предков - людей традиционной культуры, это и есть корень ненависти к белым традиционалам и причина ярой русофобии.

- Как сегодня преподают историю во Франции? Вторая мировая война подаётся как борьба зловредных, плохих по своей сути, белых людей между собой. Все народы Европы 20 века – «плохие», потому что они были традиционны. Папа, мама, я – вместе дружная семья. Поэтому настоящие «хорошие» - это толерантные и гендерно равные современные люди. Они должны уничтожить всё старое «плохое» традиционное, как пережиток тех отсталых вредных людей. Вот тогда и только тогда настанет мир на планете.

- Католическая церковь неофициально распространяет содомию, всячески её поддерживая. В воскресенье святой - священник, а с понедельника по субботу он работает в издательстве, которое издаёт содомитскую литературу. Это конкретный пример из жизни.

- Лютеранская государственная церковь Швеции в начале 2010-х провела гомосексуальные браки через свою доктрину. Теперь не только государство Швеция официально заключает такие браки, но и церковь их проводит. Рукоположение (возможность служить) священника возможно, только если он полностью поддерживает данную доктрину. Иначе он будет изгнан.

Мемуары о Польском восстании 1863—64 годов.
1864 год.
...Понятно, отчего, уничтожив несколько десятков тысяч мятежников, мы не завоевали никакой почвы в польском народе.
Гибли шайки, гибли предводители, ловились целые организации, прекращалось всякое сношение страны с революционными центрами – тогда каждый поляк в отдельности действовал по своему усмотрению и вредил русским удачно, потому что носил революционное правительство в своей груди.
Когда-нибудь, мы подавим систематическое сопротивление, но все-таки останемся чужими в стране, принадлежащей нам. Русская власть не пустит корней в Польше и никогда не сольется с народом. Свои чувства, ум, добросовестность, энергию, – всего этого у поляков достаточно, – они никогда не отдадут в пользу русского правительства. Если они служат последнему, то приносят ему в дар подлость, двоедушие, тупость и скрытые зубы змеи.
Поляк может быть честен до тех только пор, пока он не столкнется с русскою властью; тогда он возбуждает к себе омерзение. Благодаря раболепию холопа и усердию слуги, он проложит себе дорогу скорее русского, но когда-нибудь непременно укусит сзади Россию и ее правительство.
И нет конца этому положению дел и не будет ему конца. Никакие меры, никакие средства, никакие лица и системы русского правительства не в состоянии управлять поляками.
Чтобы не создать новый европейский вопрос – литовский, и чтобы не воспитать и в других частях России сепаратистские стремления, необходимо отделить Польшу – безусловно и полно. Я произнес это слово, сознавая, что оно не так велико, потому что, de facto, Польша освободилась уже из-под власти России в то время, как мы разгоняли шайки мятежников. Это отделение не только необходимо, но оно неотразимо. Других средств для удержания за Россией ее западных провинций нет *.
* Строки эти писались автором тридцать четыре года тому назад и истекшее время показало, что А. К. Гейнс, к счастию для поляков, ошибся в своих предположениях. Ред

...Строго говоря, полякам не особенно важно, какая система управления будет господствовать, ad interium, в период с 1864 года до нового восстания. Для них выгоднее даже сидеть по углам, чтобы поправить свое нравственное и материальное положение, а между тем выигрывать общественное мнение Европы угнетенным своим видом.

...На Литву подобная система управления должна производить самое невыгодное впечатление. Это уже испытано. «За что полякам дают права, а нам нет? Разве нужно постоянно бунтоваться, чтобы иметь право на свободные институции? Разве поляки более образованы или обладают большим государственным смыслом, чем мы?» – спросит каждый, живущий по правую сторону Буга. Кто разъяснит толпе эти вопросы? Конечно, никто, кроме поляков и революционеров.
Вообще, западные провинции России будут отчуждаться от нее более и более в такой же степени, в какой институции Польши будут впереди институций России. Это так очевидно, что не требует комментарий.
Тогда на нашей западной окраине начнут копиться революционные материи, чтобы вспыхнуть единовременно с польскою революцией.
Есть одна возможность заставить Польшу и скинуть мученический плащ, и притвориться другом России. Для этого ей нужно возвратить конституцию 1815 года. Если при этом будут даны и войска, тогда можно сказать точно, что случится в будущем.
Сначала дела пошли бы самым лучшим образом. Примирение поляков с правительством произошло бы совершенно очевидно. Конституция привилась бы прочно; народ был бы вполне доволен. Потом верноподданные поляки провели бы в своей палате закон, который дал бы возможность устроить в Польше военную систему, подобную ландверной. Через пять, шесть лет в королевстве образовалась бы армия в сто тысяч человек, а такое королевство имеет некоторое право на капризы. Впрочем, отношения Польши к России поддерживались бы самые интимные до времени, подобного 1854 году. Тогда Польша приняла бы немедленно сторону западной Европы, несмотря на XVIII главу конституционной хартии, и стала бы добывать себе Литву с оружием в руках.