Володю как будто изнутри тряхнуло, взгляд скользнул по браслету, и в голове пронеслись мысли: «Точно, боевые режимы, активировать!»
Прошла секунда, две... Ничего не произошло.
Паника начала накатывать на молодого человека,появилась неуверенность в том, что он и его друзья смогут выбраться отсюда: «Что-то не так!» Он посмотрел вверх, стараясь ухватиться за надежду в лице ЕВ: «Почему они не активируются?» Никто не ответил, голосовой помощник тоже молчал. Бактерия уже совсем близко подошла к Ангелине, которая до сих пор была без сознания. Злобное существо занесло свои острые щупальца для удара.
Как было страшно смотреть в лица других,он ведь мужчина, он должен защитить их. И вообще, зачем он купился на россказни этого старикашки?
Старый просто выбросил их как ненужный мусор,как неудавшийся эксперимент!
Ещё мгновение,и казалось, неизбежное вот-вот случится у них на глазах.
Вспыхнула ярость:«Я не могу просто стоять и смотреть, хотя бы спасу Ангелину».
Тело само двинулось к месту бойни,на рефлексах он встал спереди тела девушки и выставил руки: «Наверное, это всё...» Володя прикрыл глаза, ожидая удара, но внезапно услышал лишь шипение.
Девушки ликовали,костюмы были активированы! Володя открыл глаза: «Щит, твою мать!» Улыбка сама собой появилась на лице.
Бактерия:«Что за ерунда, ты ещё кто такой? Не мешай мне вершить правосудие!» Она начала готовиться к новой, ещё более яростной атаке.
Сверху вновь послышался хриплый голос профессора.
Евгений Васильевич:«Я смог дистанционно запустить боевые режимы! Вам нужно как можно скорее уничтожить эту бактерию, и я запущу обратный процесс увеличения. Если вы не справитесь...» — ЕВ помолчал и продолжил с горечью в голосе: «...то просто умрёте там».
Теперь это казалось безвыходной ситуацией.И так было понятно: либо умрёт бактерия, либо они будут первыми людьми, создавшими братскую могилу на питательной среде.
Луиза:«Мы не сможем вернуться?» — голос дрожал. — «Мы что, вот так вот умрём здесь? Я не хочу умирать так глупо, увидев такой прекрасный мир».
То,что самая уверенная девушка начала расклеиваться, привело к тому, что остальные уже не верили в свои силы — зачем драться, если ничего не выйдет?
Володя закричал что есть мочи,чтобы пресечь унылую атмосферу: «Соберитесь! У нас у всех есть оружие!» — парень крутанул в руках большой меч с гравировкой на лезвии. — «Если мы сейчас сдадимся, то точно не выживем! Нам всего-то и надо, что наподдать той глупой бактерии. Так чего встали? Вперёд!»
Сомнения слетели,после такой речи никто не хотел ныть. Нельзя быть слабым, только не сейчас. Чудовище уже свистело от ярости, никогда ещё никто не смел над ним так издеваться.
Бактерия:«Кого это ты назвал глупой? Наглый малец! Тебя я прикончу первым!»
Щупальца бактерии стали толще в два раза,выросли новые реснички, и она снова нанесла удар по щиту, только с большей силой.
Щит выдержал,это было удивительно. Но от такого удара Володя отлетел на несколько метров, хоть и не пострадал.
Бактерия:«Вы все здесь умрёте! И ничего вам не поможет! Нужно было думать, прежде чем нападать на меня».
Внезапно послышался какой-то посторонний свист,будто кто-то кинул бейсбольный мяч. И тут же в бок бактерии прилетел маленький шар, переливающийся красным цветом. Приклеившись к ней, шар засветился и произошёл маленький взрыв. От места, где был взрыв, пошёл небольшой дым, бактерия зашипела. Видимо, ей не было приятно.
Однако бактерия не сильно пострадала.Но её внимание переключилось туда, откуда был нанесён дерзкий удар. Девушка в синем костюме пыталась что-то нащупать в своей сумке, оглядываясь на монстра.
Бактерия:«ТЫЫЫЫЫЫЫ!»
Расстояние сокращалось стремительно:15, 10, 5 метров. Лера всё бросала и бросала опасные шары в бактерию. Но враг был не промах: она уклонялась, некоторые шары просто летели мимо, а другие бактерия разбивала щупальцами. Видимо, они были устойчивы к веществу в шарах.
Оставалось 3 метра до Леры.Бактерия уже почти дотянулась до неё. Тогда перед ней встала Эмма и ударила своими кулаками прямо в лоб этому монстру. От места удара расползлись трещины, капсула бактерии немного порвалась. Оттуда потекла жидкая, похожая на кровь, цитоплазма, разве что цвет был другой — голубоватый.
Этими действиями удалось остановить агрессию бактерии.Казалось, что всё кончено. Вот-вот враг рассыпется в труху, и они вернутся домой, но как бы не так. Собрав все свои силы, чудовище начало визжать так, что наши герои позатыкали уши, это было невыносимо.
Евгений Васильевич:«СКОРЕЕ!» — едва доносился его голос откуда-то издалека. — «ОНА ЗОВЁТ СВОИХ СОБРАТЬЕВ НА ПОМОЩЬ. ВАМ НУЖНО ОБЕЗВРЕДИТЬ ЕЁ И ДОБИТЬ, В ЕЁ НЫНЕШНЕМ ПОЛОЖЕНИИ ОНА ЯВЛЯЕТСЯ УЯЗВИМОЙ! НЕ УПУСТИТЕ ШАНС!»
Тут уже медлить нельзя было.Володя подбежал к бактерии, замахнувшись мечом, одним ударом отрубил ей нижние реснички, на которых она стояла, и, вложив всю силу в удар, разрубил плотную капсулу бактерии. Разрез был смертелен для неё. Видно было, что это то, от чего оправиться уже нельзя. Не зря на лезвии была гравировка "Bacteriophage". Эта надпись гласила — тот, кто поражает бактерий.
Буквально растворяясь на глазах,бактерия выжала из себя смешок: «Всё равно уже поздно! Мои друзья уже здесь, и вы тоже умрёте!»
Это было последнее,что наша команда услышала от этого чудовища, прежде чем оно исчезло.
Времени стоять и радоваться победе не было,надо было как-то спасаться из этой ситуации. Нужен план...
Володя:«Так, не расслабляемся! Надо собраться вместе!» — он повернулся к блондинке. — «Эмма, хватай Ангелину и вставай в центр. Луиза, Лера и я, если что, прикроем».
Закончив раздавать указания,молодой человек крикнул в «небо»:
«Евгений Васильевич!Готовьте нас к увеличению!»
После этих слов команда заняла оборонительную позицию.Сил было ещё много, благодаря костюмам, но и они были не бесконечны. Профессор говорил, что при уменьшении у них сохраняется сила «большого человека», но на её поддержание уходит АТФ и кислород из крови ребят. Если это всё затянется, то станет опасно.
«Землю»уже потряхивало, и сзади было слышно, как огромная куча бактерий неслась к нашей команде. Это была смертоносная армия, состоящая из тысяч или даже десятков тысяч таких же бактерий, как та, с которой дрались наши герои. И даже среди них выделялись ещё более устрашающие представители своего вида.
Володя:«Профессор! Система ещё не готова?» — поинтересовался парень, прикидывая, на сколько хватит их сил.
Евгений Васильевич:«Ещё минута! Ребята, продержитесь минуту, идёт перезарядка системы».
Володя:«Да через минуту от нас и мокрого места не останется! Быстрее, Евгений Васильевич!» — Володя оглянулся через плечо. — «Эмма, придётся тебе их встречать. Ты тут самая сильная, целую бактерию как мячик откинула» — язвительный смешок сорвался с его губ. — «Твоя смерть не будет напрасной. Родина тебя не забудет».
Эмма:«С ума сошёл!?» — девушка взорвалась от негодования. — «А ниче, тот факт, что я смогла остановить ОДНУ бактерию, не значит, что я целую армию так же остановлю».
Словесная перепалка была остановлена криком Луизы:
«Ребята,присядьте и закройте уши! Я, кажется, разобралась в своём оружии».
Все закрыли уши,а у Луизы в руке появился предмет, похожий на трубу с ручкой, открытый конец которой она направила на армию несущихся бактерий.
От закрытого конца тянулся провод с прикреплённым микрофоном,который находился у рта девушки. Как только она начала кричать в него, звук многократно усилился, и вся армия бактерий резко остановилась и перестала наступать. Разве что самые крупные всё ещё пытались добраться до ребят, хотя сейчас у них это получалось не очень.
Володя:«Евгений Васильевич, долго ещё? Может, уже вернёте нас обратно?»
Евгений Васильевич:«Всё готово, ребята, запускаю обратный процесс увеличения».
Послышалось уже знакомое:«3, 2, 1. Успешно». На этот раз никто из ребят уже не потерял сознание в процессе превращения, и всё прошло гладко.
«Профессор,помогите ей!» — Эмма положила девушку на пол.
Евгений Васильевич тут же подбежал к ней и начал пытаться привести её в чувство.Осмотрев её и проверив пульс и дыхание, он с облегчением выдохнул: «Всё хорошо, она скоро очнётся. Не переживайте, нам нужно просто подождать».
Ребята тоже подошли к Ангелине,хорошо, что она не пострадала ещё сильнее.
Тут веки девушки дрогнули,и карие зелёные глаза осмотрели всех присутствующих. Слабый голос разрезал тишину:
«Где я?»— девушка приподнялась на локтях, а Эмма и Лера помогли ей сесть на стул. — «Что произошло, где та бактерия, на которой я каталась?»
«Для человека,бывшего без сознания, ты задаёшь много вопросов», — посмеялся Володя. Тут же ему прилетел подзатыльник от Леры:
«Да не обращай на него внимание!Ты уже не в микромире, мы вернулись обратно, там стало слишком опасно. Не переживай, та бактерия уже поплатилась за то, что сделала с тобой!»
Луиза:«Да, Евгений Васильевич», — радостная девушка посмотрела на профессора и уперла руки в бока, — «вы видели, как мы её уделали? Круто же было! А как я остановила целую армию этих бактерий, вообще же очуметь! Это всё благодаря моему голосу!»
Володя:«А мой меч», — парень изобразил то, как крутит его в руке, — «я так легко пронзил эту бактерию, хотя вы почти ничего не могли с ней сделать!» — самодовольство так и перло от его слов.
Эмма:«Эй, вообще-то я откинула эту бактерию в сторону, и это после моего удара у неё треснула капсула! С чего ты взял, что победил её один?»
Начинающийся спор был прерван строгим возгласом старика:
«ХВАТИТ!ВЫ, ГЛУПЫЕ ДЕТИШКИ!» — закричал он и резко остановился.

Серж Винтеркей и Артем Шумилин предлагают читателю вернуться в Советский Союз. И не просто вернуться, а вернуться в самое лучшее время для каждого человека — вернуться в детство. С помощью книги «Ревизор. Возвращение в СССР» вы окунетесь в непередаваемую атмосферу СССР. Те читатели, кто жил в это время — вспомнят пережитое и забытое, те кто не жил — прочитают, что такое жить в стране всеобщего дефицита.

Советский Союз вызывает разные чувства: его можно как критиковать, так и превозносить. Кажется, что в данных спорах нет полутонов. Поклонники СССР представляют Советский Союз как что-то почти идеальное, очень дорогое и так зря потерянное. Критиков коммунистического строя тоже достаточно. В их представлении СССР — это страна-тюрьма с выездными визами, страна дефицита почти на любой товар, страна, о распаде которой жалеть глупо.

Для многих россиян СССР — эта страна их детства. А период детства для большинства людей — это то, что с чем связаны только самые лучшие воспоминания. Очень теплые и дорогие для каждого человека эмоции. Детство — это то время, в которое, наверно, хотел бы вернуться каждый. И книга «Ревизор. Возвращение в СССР» дает эту возможность, хотя бы на короткий период чтения данного трехсотстраничного романа. И за такие воспоминания, за очень положительные эмоции эту книгу стоит благодарить.

С помощью произведения «Ревизор. Возвращение в СССР» читатели перемещаются в 1971 год. Скорей всего, самый расцвет советской империи. До распада страны еще два десятка лет и о будущем крахе страны еще никто не подозревает. Кроме, наверно, одного человека. Шестнадцатилетнего мальчика Паши Ивлева. Именно в тело Павла «переместился» из нашего времени герой книги. Он прекрасно осознает, что с ним произошел скачок на полвека назад, в прошлое. И с радостью начинает жить в уже забытой для него эпохе. Жить в стране, воспоминания о которой почти стерлись из памяти.

Читатели, вместе с Пашей Ивлевым, вспоминают о таких вещах как очереди за техникой и простой одеждой, о многоразовых шприцах в больнице, о милиции, которая бережет и спасает (в том числе и главного героя), о жизни в домах с печным отоплением и о таких благах (доступным редким людям) как городской телефон.

Да, в этой книге очень часто идет речь о бытовых неурядицах. Горько о них читать, но вместе с этими фактами наступает ностальгия по детству. Воспоминания о молодых родителях, о школьных годах, эмоции о беззаботном детстве. И именно такого очень счастливого детства в данной книге очень много, несмотря на все бытовые переживания главного героя.

Независимо от того как вы относитесь к СССР, положительно или отрицательно, эту книгу стоит прочитать. Авторы не делят читателя на критиков или поклонников СССР. Они просто дарят каждому читателю положительные эмоции. И за это им стоит сказать спасибо.

Когда боза-боза пришли на Игва, у побеждённых забрали всё, оставили только лёгкую одёжку да по горсти пшена на день. Еду надлежало получать в гарнизонах, проходя мимо солдатни, обожавшей развлекаться, рубя иззубренными тесаками беззащитных полуодетых людей. Дохли И как мухи, благо зима в тот год выдалась тёплая, осталось чутка людишек на приплод. Потом выяснилось, что аборигены на Игва всё же нужны, надо же кому-то кормить да обстирывать-обшивать бравых вояк, поэтому простому народу разрешили нехитрое хозяйство, перестали отнимать последнее, перестали выбивать городские кварталы за один только косой взгляд. Вроде зажили как-никак, только с женщинами вышла неувязка: любую мало-мальски симпатичную девку солдаты волокли с улиц в казармы, и никто не мог их образумить – там и командиры оказались под стать подчинённым. Был, например, псих, поставившей целью жизни обесчестить десять тысяч девиц и трудившийся не покладая… хм… рук. В процессе ему откусили нос, пол уха, расцарапанная морда не заживала годами – безумец вёл дневник, скрупулёзно записывая каждое новое увечье.

Вот с тех пор у народности И пошёл обычай выбирать в жёны девок пострашнее, боза-боза ведь и не собирались уходить с их островов. Несчастные дети некрасивых родителей как этот, все как на подбор низенькие, горбатенькие, глаза навыкате, смотрят в разные стороны и косят одновременно. Только голос приятно слышать, грудной, мягкий баритон, таким в Мьеле блистать, а не разъяснять нерадивому солдафону, как управлять сложной техникой.

- Всё время движения болида вы находитесь в газоразреженной контактной среде, — говорил И, поправляя ленты, опутывающие серый балахон. – Этот костюм обеспечивает ваше дыхание и связь с системой. Связь с внешним миром прекратится незадолго до выхода на расчётную скорость – но там любая болтовня бессмысленна: ни помочь вам, ни даже изменить курс никто не сможет.

- Нас не догонят, — Кордал натянул перчатки, сжал-разжал пальцы. И оставил шутку без внимания.

- Запуск проводится в три… — продолжил было И, но Кордал перебил его:

- А зачем мне тогда связь с системами болида?

- Запуск проводится в три этапа, — ровным голосом продолжил И, — вывод машины на парковочную орбиту этапом не считается…

Старейшины купили мир и порядок на островах, пообещав Барука, Первому стать его личной оружейной фабрикой. С тех пор все передовые наработки по стратегическим вооружениям и космосу шли через народ И, они же придумали काल, только испытывали на Хетте, на островах не хватало места. И с женщинами проблемы.

- Первый этап: буксир разгоняет болид с помощью гравитационного манёвра вокруг планеты, — тем же ровным голосом продолжал И, — второй этап: буксир выводит болид под залп разгонной установки — лазера с солнечной накачкой. Собственно, из трёх залпов этой установки состоит весь разгон.

- Поправьте меня, любезный, но мощность лазера теряется с расстоянием, — сказал Кордал. Его и вправду заинтересовало техническое решение, судя по всему, довольно изящное. – Кроме того, в системе полно мусора, луч разгонника точно потеряет мощность из-за… не знаю… пыли, там…

Вокумори, родина народа боза, давно остался под толщей льда и жалкие остатки некогда гордых завоевателей вымолили у Унугу, Первого, право жить в самом отдалённом районе Райеля. Из всех островов Игва ледник подмял под себя три, часть Игга и самый южный из островов, Люмири, оставались пригодными для жизни – казалось бы, старые распри должны уйти в небытие. Но И слишком долго жили с ненавистью, скрытой под научным рвением, слишком долго сами себя знали как людей второго сорта, поэтому они просто сменили один объект ненависти на другой.

- Да, это могло стать проблемой, — на безобразном лице появилась улыбка – ненависть отступила перед научным рвением, — но мы нашли способ раз за разом подставлять болид под луч разгонника на короткой дистанции.

На скорости света свойства материи меняются. Значения основных констант, благодаря которым во Вселенной существует жизнь, плывут, меняют знак, живая клетка становится мёртвой и… нет, ожить она уже не сможет, то, что умерло один раз, не оживить. Это та константа, что не нуждается ни в цифровом выражении, ни в знаке, она просто есть. Скорости света они не достигли. Никто не достиг, ни И, ни учёные мужи Академии, никто, даже काल был тонкой игрой со Временем, и лишь по счастливой случайности, оказалось, что с его помощью можно отправиться куда угодно сей же час. Но И додумались, как можно разогнаться до двадцати двух процентов от скорости света да ещё и с человеком на борту корабля-болида.

«А этого хватит?» — спросил Кордал. – «Нет», — ответил Тису, Первый.

Поэтому, понял Кордал, его на целую неделю оставили в покое. Поэтому его оставили в пустом жилище, оставив копить решимость сделать то, что его убьёт. Заодно и показали, что дети в надёжных руках, что о жене позаботятся, позаботятся и о нём. Памятник поставят, — усмехнулся про себя Кордал. Стеллу какую-нибудь. Обелиск, будь он неладен.

Буксир крутанул болид, сверкающую иглу с тёмным наростом в подбрюшье, вокруг Земли-матери. По пологой орбите отправился сначала к Полуночью мира, будто норовистый конёк, взбрыкивающий под сбруей, провёл своего всадника к афелию и устремился в низшую точку орбиты, готовясь двигателями подправить аппарат с Кордалом, вывести на дистанцию залпа разгонной установки. Всё это время страха Кордал не чувствовал, скорее любопытно было посмотреть на космическую движуху с суматохой старта, отрывистыми рапортами стыковочной команды, блестящими на солнце конструкциями орбитального города, буксира – груды баллонов с топливом, закреплённых вокруг реактора. А вот теперь, когда далёкий до того Жар-отец из ярко-жёлтого шарика превратилось в гигантскую красно-жёлто-оранжевую жаровню, когда всем существом Кордал чувствовал иглы лазера с солнечной накачкой, разогревающиеся до температуры наружных слоёв светила…

Вот теперь пришёл страх, и он ёрничал сам с собой, пытаясь словесными кружевами унять внутреннюю дрожь.

Разгонять болид предполагалось непосредственно у светила, вокруг Фиба, маленькой каменистой планетки, обожжённой, оплавленной лучами Жар-отца: нахождение столь энергонасыщенного объекта возле Земли-матери заставляло Охранителей биться в истерике – но они торопились. Не было времени. Поэтому буксир, состыкованный с болидом, делал виток по высокой эллиптической орбите подле замерзающего мира, в перигелии выводя полезную нагрузку под прицел лазера. Лазер давал залп, разогревая парус болида. Первый импульс, самый слабый, чтобы вывести аппарат под следующий залп, пока достаточно было двигателей буксира, возвращавшего болид на орбиту вокруг замерзающего мира. Ещё один залп. Здесь, по прикидкам, импульса лазера вкупе с набранной скоростью хватало болиду разогнаться до семи процентов от скорости света.

Мало.

На третьем этапе, сразу после залпа разгонника, буксир отходил от болида и взрывался, в очередной раз корректируя орбиту аппарата, направляя его в плотные слои атмосферы Мать-земли. После этого, чиркнув по самым верхам тонкого покрывала, из последних сил сохранявшего жизнь на планете, болид выскакивал под прицел лазера, очередным залпом, огненным дуновением в парус утлой лодчонки, отправлявшего аппарат в сторону пыльного мешка со всей возможной скоростью. Скорее всего, лазерная установка взорвётся от перегрузок, предупреждали И. Скорее всего, болид выдержит все нагрузки, говорили они. Не говорили они только о том, что весь полёт представляет собой адскую карусель, выжимающую из нежной плоти, помещённой под десяток слоёв защиты, последние соки.

Подъём на орбиту, переход в болид, иглу, целиком отлитую из материала под номером девяносто два в периодической таблице, блестевшим на солнце почище любой звезды – всё это стало неважным, едва только загрохотали двигатели буксира и желудок человека, висевшего посреди сферы среди облака газа, подкатил к горлу. Прыгнуть с обрыва, сорваться в пике на самолёте, выжать последнее на центрифуге – всё не то по сравнению с ухнувшим в бездну естеством. Кордал выдержал. Сглотнул кислый жгучий комок, поднявшийся из нутра, выдохнул облачко пара: холодно здесь. Но сейчас везде холодно, грех жаловаться, шхазг его ешь.

Двигатели буксира умолкли. Они мчались по заданной орбите, выходя под следующий залп.

«А что будет, если мы промахнёмся?» — спросил он. «Ничего, — последовал ответ, — вы просто ничего не почувствуете – не успеете».

Билет в один конец. Поднимаясь на столбе огня на орбиту, выходя в космос под лучами Солнца, направляясь в отдельный ангар, в котором И держали спарку буксир-болид, замыкаясь в ледяной капсуле жизнеобеспечения, он, будто древний Властелин, сначала взошёл на погребальный костёр, а потом снизошёл в гробницу.

Да я теперь конкурент для тебя, папа.

Газовая среда сформировала перед ним лупатую физиономию.

- Самочувствие, — безразлично бросил И, глядя перед собой.

- Самочувствие в норме, — ровным голосом ответил Кордал. - Пить хочется.

- Предлагаю повысить влажность атмосферы в капсуле, — также безразлично бросил И. – Залп разгонной установки через четыре часа.

Лицо, сотканное из молекул газа, распалось. Кордал не мог есть. Не мог пить. Он дышал не воздухом, а газовой смесью, насыщенной статическим электричеством, и то ли воображение играло с ним шутки, то ли и в самом деле токи проникали в его тело и заставляли чувствовать каждый волосок на коже, биение сердца, мерно проталкивающего кровь по жилам… Кордалу хотелось почесаться, но как почесаться изнутри он не знал. А может это просто та пакость, гель, размазанный И по телу, перед тем как напялить серый балахон из невесомой ткани, составлявший всю его одежду теперь.

На Кордала не нацепили датчиков или дыхательную маску, не навесили оборудования или чего-то подобного – на скорости света любой твёрдый предмет поблизости превращался в снаряд, готовый в момент пронзить мягкое тело человека. Пилот висел в шарообразной капсуле, насыщенной газом, пронизанной разрядами статического электричества. Капсула в корпусе опиралась на систему демпферов, позволяющей убежищу свободно ориентироваться в пространстве.

Капсула-убежище запечатывалась наглухо.

- Как я выйду… там? – спросил Кордал.

- Вы выйдете, — был ответ.

Юморист, вспомнил Кордал лупатую физиономию И. Он ещё успел подумать, что вот-вот должны дать третий импульс…

…и тут гигантский кулак впечатался ему в спину.

Жестокий удар бросил безвольный комок плоти в стену. Газ, заполнявший убежище, на мгновение превратился в воющий ураган, ударивший Кордалу навстречу. Полыхнули молнии, безвольное тело обвисло у вогнутой стены, дёргаясь в такт колебаниям корпуса болида.

Ярко-оранжевую вспышку видели все. На «Терешковой» завыл ревун.

- Это они по нам стреляют? – спросил Саша Вихарев, дежурный навигатор.

На Хетте залп разгонника показался звёздочкой, расцветшей возле солнца. На Земле-матери ночь показалась днём, а взрыв установки донёсся раскатистым гулом – до атмосферы дошло излучение от взрыва.

- Это чего это?.. – спросил Вихарев, глядя на экраны.

- Снаряд… — метались вахтенные на «Терешковой». – Траектория… Время до столкновения…

И только Коджо Ифе, старый космический волк, прикинув на планшете траекторию болида, зычно гаркнул:

- А ну, тихо все! Болид пошёл на Вторую.

- Венику, что ли? – спросил кто-то.

- Не, — ответил Коджо, выглядывая что-то своё на разлинованном координатами экране. – Они что-то хотят на полюсе.

- Ещё вспышка!

- Тихо всем! – заорал Ифе. – Если я хоть что-то понимаю в космической технике, у них не выдержал разгонник.

Лазерная батарея и вправду не выдержала нагрузки. Сразу после выхода на расчётную мощность, установка рванула, выбросив в пространство вокруг себя клубы пламени. Ярко-оранжевая звёздочка, заметная из астропаузы, расцвела в чёрном космосе.

…Кордал закашлялся. Перегрузка лишила его сознания, пустой желудок плясал где-то возле горла, наполняя рот жгучей кислой слюной. Опорожнился кишечник и мочевой пузырь заодно – газовая среда подобрала продукты жизнедеятельности и использовала их…

Ладно. Живой. Дышу. Что снаружи?

Позади сияло солнце. Необычно мягкий, ровный свет маслом масляным стлался вослед болиду; казалось, каждый лучик можно потрогать – бери нож и режь. Здесь, среди безжизненного пространства, вдалеке даже от безвоздушных миров, Кордал чувствовал себя на вершине мира. Плевать на привкус во рту, плевать на урчащий желудок: И насытили его кровь питательными веществами и витаминами; он на таком коктейле армии не побоится. Здесь и сейчас он – на вершине мира. Он как Аррлаль, единственный из всех смертных удостоенный титула Первого, потому что дерзнул выйти за пределы атмосферы Земли-матери – Первым.

Кордал не просто видел – он постигал. Он оглянулся на Землю-мать и постиг дыхание жизни, дыхание всех – и каждого, даже тех, кого он знал, кто был ему дорог, дыхание ровное и спокойное, как у спящего, и это согрело ему сердце, потому что сон — это то, что проходит, человек пробуждается к новому дню, к жизни, а он, Кордал, для того поднялся на костёр и снизошёл в гробницу, чтобы пробудить к жизни спящую Землю-мать. Он увидел и постиг мощное и ровное дыхание жизни на Хетте. Он видел и постигал громады газовых гигантов и мельчайшие пылинки, разметаемые болидом. Он увидел, как астероид, воздвигшийся у него на пути, распался от удара набравшего скорость болида, и почувствовал вибрацию, означающую боль. Но он уже постиг суть небесного странника, и вибрации прошли стороной, утихли, затерялись среди обломков и пыли. Он хотел постичь звёзды, такая мысль пришла ему в голову. Он поднял голову, разглядывая сверкающие точки, светившие из дальних далей, и у него ничего не получилось, потому что постичь не принадлежащее тебе – невозможно.

И тут Кордал увидел Пыльный мешок, свою цель. Прямо по курсу болида свивала кольца серая змея, ужалившая его Мир. Кордал видел и постигал каждый изгиб её гибкого тела, каждый уголок серо-чёрного узора на чешуе; его влекло в центр, где среди танцующих пылинок пространство соткалось в завесу теней. Что бы это ни было, ему должно быть там и всем своим существом Кордал, сын Тису, Первого, устремился к этой завесе, чувствуя, как с рёвом срывается с корпуса уплотнившееся вещество.

И змея заметила его! Сквозь рёв плавящихся пылинок мелькнул оскал змеиной пасти, красный зев с острыми клыками, с ядовитой слюной, брызжущей во все стороны и рёв сгорающего вещества превысил болевой порог, но даже сквозь него Кордал услышал змеиное шипение, шуршание чешуи…

Змея промахнулась. Вспыхнуло пламя, ослепившее его. Раздался грохот, оглушивший его, и Кордал упал на песок, корчась от боли и пытаясь вдохнуть холодный, пахнувший пылью воздух.

- Кто это? – услышал он. Говорил ребёнок, чуть старше Владя.

- Не знаю, - ответил кто-то, судя по голосу, взрослый мужчина.

- Ему надо помочь, — кажется, ребёнок сделал шаг в сторону Кордала, корчившегося навзничь на песке.

- Подожди, — сказал взрослый. – Мне это не нравится.