Это повесть-сказка для детей разного возраста.
Прошло полгода. Летучая ладья, Аленка, повзрослевшие дети, кот Василий и даже кенар Рико отправились на Итаку. Итака - это маленький остров в Ионическом море, именно оттуда родом был Одиссей, именно туда рвется попасть и не может летучий данаец.
- Какая маленькая, - удивляется Серега, глядя на остров с высоты ладейного полета.
- Не больше десяти квадратных километров, - объясняет Аленка. - А известен тот остров больше любого другого. Ну, что ж, будем приводняться.
На острове ребята вынули кусок земли вместе с травами, аккуратно вынули, чтобы корни не повредить, и положили в специальный кипарисовый ящик. А Аленка тем временем купила у крестьян местного оливкового масла и сладкого итакского меда.
Вернувшись на ладью, они водрузили ящик с травой на корму, хорошенько закрепили его, а бортики смазали медом и маслом. Теперь, где бы не скитался данаец, учует он запах родной земли и примчится к летучей ладье, - так рассуждала Аленка.
И отправилась по своим делам. Свои дела вели ее в Южную Америку, где хотела она показать воспитанникам знаменитую Амазонскую парароку, когда могучий океан врывается в устье реки, и все сметая на своем пути, преодолевая сопротивление пресной воды, поднимается на 3000 километров вверх по течению. Еще хотела она удивить детей гигантскими пирамидами Майя и рисунками, которыми покрыто плато Наска. Почти все удалось Аленке, и ребят поразила широкая бурная Амазонка. Но парароки они не увидали. Видно, Аленка была сильно занята какими-то своими мыслями и забыла, что парарока случается только между февралем и мартом. Зато не забывала она каждое утро доставать итакийские масло и мед и промазывать бортики кипарисового ящика. Не забывала и каждый вечер поливать итакийскую землю, и трава росла бурно, и вскоре зацвела.
Встреча с данайцем
В июле это случилось, кода зной возле Красного моря так тяжек, что хочется облить простыню ледяной водой, закутать в нее голое тело и ходить так по палубе. Но Иринка держится. Не снимает ситцевое платье, не скидывает ботиночки козловой кожи. Даже чулки не снимает. "Матрос должен стойко выдерживать тяготы походной жизни," - говорит тетя Аленка, и девочка старается - выдерживает.
- Что это ты грустная такая? - спрашивает ладья, от которой нигде не скрыться - она повсюду.
- Летучего данайца жалко. Тетя Алена говорит, что он три тысячи лет по миру скитается. Представляешь себе, три тысячи лет не видеть родины, летать без остановки? Плохо ему, поди.
- Может, привык, - холодно замечает ладья. - По мне так почто его жалеть, аспида? Он нашего Иванушку уволок.
- Все равно жалко, - не сдается Иринка, и тут раздается крик со смотровой площадки, на которой угнездился Серега:
- Корабль справа по борту!
И все бросаются к правому борту, только Аленка стоит на месте, крепко держит штурвал, да Серега не слезает с мачты - он - вперед смотрящий, на своем месте оставаться должен.
Да, это летучий данаец, потемневший от времени, с двумя косыми парусами, с двумя рядами весел, с одним-единственным человеком на борту. Стоит у рулевого рычага мужчина в тунике, весь заросший бородой, волосы спускаются ниже лопаток.
- Иванушка, - ахает ладья, и тут корабли сходятся борт о борт, и вскипает волшебная музыка, точь-в-точь словно кто-то играет на арфе с серебряными струнами.
И кажется, сейчас опять погрузится летучая ладья и все, кто на ней, в сонное оцепенение. Но вдруг сверху раздается хулиганский свист, и тут же набирает силу волна новых звуков: Серега свистит, засунув два пальца в рот, Иринка дудит в детский рожок, кот Василий орет самые выдающиеся мартовские песни, а кенар Рико страдальчески морщится, но возит клювом о прутья клетки. И эта какофония забивает волшебную музыку, постепенно серебряные струны гаснут и замолкают.
А Аленка спокойно идет в кают-компанию и возвращается с диковиной в руках - это фонограф, удивительная машина, которая сама может звуки издавать. Фонограф заведен, и вот уже над морем раздается какая-то нелепая шансонетка. Обитатели ладьи прекращают шуметь, а Иринка встает рядом с фонографом, чтобы следить за заводом.
- Нет такой гармонии, которую не может разрушить модная песенка, - удовлетворенно замечает Аленка, подбирает юбку и перелезает на летучий данаец.
Иван все это время смотрел на ладью невидящим взглядом и, когда Аленка подошла к нему и сказала: "Ну, здравствуй, Иван", - в ответ с трудом разлепил губы:
- Здравствуй, Аленка. Если это не сон. А то я здесь уже не могу отличить явь ото сна.
- Не могу, корабль не пускает.
И точно, босые Ивановы ноги словно вросли в доски палубы.
- Как же ты тут живешь, что ешь-пьешь? - удивляется Аленка.
- Да так-то я ходить могу. Это он сейчас вцепился. В трюме полно припасов. Мясо вяленое, вино в мехах, лук и фиги. Только безвкусные они, словно прах земной ем. Правда, сытные.
- И на что ты летучему данайцу нужен? - задает главный вопрос Аленка
- Надеется, что я помогу найти Итаку. Я ведь не проклятый.
- А ты уверен, что проклятье есть? Может, выдумки это все?
- Да я сам видел Посейдона того, - горячится Иван, - высунулся из моря по пояс и грозил нам трезубцем.
Мало-помалу из разговора выяснилось, что ходит летучий данаец по всей земле, но как-то странно ходит - только над морями и реками, над землей ни-ни. Говорит иногда с Иваном, но точно нехотя. И словно сам уклоняется от границ Ионийского моря. Сколько раз пробовал его Иван подвести к Греческим островам, а данаец будто не хочет, не слушает руля, сворачивает в сторону.
- Ну, что ж, - говорит Аленка, - летучий данаец, свет, покажись, с тобой разговаривать будем! - И данаец отзывается, скрипит насмешливо.
- О чем мне с бабой разговаривать? Твое дело дома сидеть, шерсть прясть.
Тут со смотровой площадки раздается голос:
- Тогда говори со мной, Сергеем, Петровым сыном, по фамилии Егоровым. Если мы приведем тебя к берегам Итаки, отпустишь Ивана?
- Не совладать тебе с силой Посейдоновой, дерзкий отрок, - отвечает данаец, - ему подвластны все моря, и все корабли в морях!
- А если, - не сдается Серега, - если мы уговорим Посейдона, и он смилуется?
- Если случится такое чудо, отпущу своего кормчего на все четыре стороны, - обещает данаец.
- Тогда, - голос Сергея срывается, - вот тебе мое слово. Жди нас здесь, у берегов Красного моря, и мы вернемся к тебе с освобождением.
- Вот и тебе мое слово, быстрый на обещания отрок! Даже ждать вашего возвращения мне не придется, потому что услышу отпускающее слово Посейдона и на краю земли.
