Вы можете вцепиться в этот клубок когтями, начать его рвать, кусать, кататься с ним по полу в припадке безумия, разматывая во все стороны. Нитки запутаются, покроются пылью и вашей шерстью. Вы собьете пару ваз, уроните фикус, напугаете собаку. В конце концов, вы устанете, запутавшись в собственных нитях, и уснете прямо там, на полу. И знаете что? Это — верно. Это один из способов прожить жизнь. Шумно, хаотично и с последствиями.

Сценарий второй: философское созерцание

А можно иначе. Можно просто лечь рядом и наблюдать, как ваш клубок медленно, очень медленно, скатывается со стола. Вот он качнулся, вот покатился к краю. Сейчас упадет. А может, и нет. Может, зацепится за что-нибудь. Вы просто лежите, щуритесь и лениво следите за ним одним глазом. Никакой суеты. Никаких лишних движений. И знаете что? И это — верно.

Сценарий третий: кошачий дзен

Есть и третий вариант, мой любимый. Вы находите этот клубок. Он может быть большим и аккуратным, а может — маленьким и уже изрядно потрепанным другими котами. Вы подходите к нему, обнюхиваете, пару раз трогаете лапкой. А потом сворачиваетесь на нём калачиком и засыпаете. Потому что он мягкий и удобный. И неважно, куда он там катится или не катится. Главное, что сейчас — тепло и хорошо.

Вы постоянно ищете какой-то смысл, какое-то предназначение. «Какой мой путь?», «Куда я иду?». Да никуда вы не идете. Вы сидите на клубке. Или под клубком. Или гоняете его по комнате.

Так что вот вам мой бесплатный (пока что) совет.

Перестаньте искать путь. Найдите удобное место, лягте на этот клубок и засните. Проснётесь — будет видно.

Может, за ночь он размотается и превратится в уютный плед. А может, вы просто хорошо выспитесь. И то, и другое — куда полезнее, чем ваша бессмысленная беготня.

А теперь не мешайте, мне нужно досмотреть этот сон про сосисочное дерево. Мяу.

Сергей Петрович Шмелёв, сорока пяти лет, инженер-проектировщик с стабильной зарплатой и чётким распорядком дня, прошёл мимо неё на Пречистенской набережной в среду, в 18:47. Она читала что-то на табличке у памятника, и ветер играл прядью её каштановых волос, выбившейся из-под тёплой повязки. В её позе была лёгкая, почти танцующая грация. Она обернулась, и их взгляды встретились на долю секунды. У неё были удивительные глаза — цвета осеннего неба, с лучиками смешинок у уголков.

И в этот момент что-то в груди у Сергея Петровича ёкнуло — старое, забытое, похожее на мелодию из молодости. Он почувствовал импульс — улыбнуться. Просто улыбнуться незнакомой женщине. Но мышцы лица не сработали. Вместо этого сработал мгновенный, отлаженный механизм защиты. В голове пронеслось: «Выглядит дураком. Подумает, что какой-то пристаёт. Да и зачем? Потом придётся что-то говорить, притворяться, вкладываться… Сплошная головная боль». Он потупил взгляд, сделал лицо строгим и сосредоточенным, будто обдумывал важный расчёт, и прошёл мимо, ускорив шаг.

Весь вечер в своей уютной, безупречно чистой однокомнатной квартире он чувствовал себя отвратительно. Он ругал себя, громко и ядовито, пока готовил ужин на одного. —Идиот. Тряпка. Совсем обрюзг, — бубнил он, шинкуя лук. — Ну что стоило улыбнуться? Хотя бы просто улыбнуться, как человек человеку. Но тут же внутренний голос,голос его брони, парировал привычной, успокаивающей формулой: «Зато меня никто и не бросит. Зато не придется смотреть, как уходят. Лучше уж я первый не подойду, чем потом буду страдать. Я свой мир контролирую. И в нём всё безопасно».

Эта мантра годами охраняла его покой. После болезненного развода десять лет назад он выстроил жизнь как крепость: работа, книги, сериалы, случайные встречи с друзьями , отпуск раз в год по проверенному маршруту. Никаких неожиданностей. Никакого риска. Он гордился этой самодостаточностью, этой неуязвимостью.

Но сегодня вечером крепость дала трещину. Он сидел перед телевизором, не видя экран, и думал о тех осенних глазах. И вдруг с пугающей ясностью осознал: его принцип «лучше я первый не подойду» — это не победа. Это поражение. Поражение, замаскированное под благоразумие.

«Таким способом отношения не заведёшь», — прошептал он в тишину комнаты. Фраза повисла в воздухе, звонкая и неоспоримая, как удар колокола.

А ведь когда-то он мечтал не только о карьере. Он хотел семью — настоящую, шумную, с детским смехом на кухне. Хотел разделять с кем-то не только быт, но и тишину. Хотел быть для кого-то опорой и сам иметь эту опору. Его потенциал как инженера был реализован на восемьдесят процентов. А потенциал как человека, как мужчины, как любящего и любимого — едва ли на десять.

Счастье, понял он внезапно, — это не только реализация в работе. Это аккорд. Две ноты, звучащие вместе. Одна — дело, в котором ты находишь смысл и признание. Другая — личные отношения, где ты видишь и принимаешь другого, и сам виден и принят со всеми своими трещинами. Без второй ноты музыка жизни остаётся одноголосой, пусть и идеально выстроенной.

Он не подошёл сегодня. Он прошёл мимо, как проходил мимо многих возможностей за последнее десятилетие. Но впервые он увидел этот поступок не как проявление силы, а как акт трусости. Впервые осознал цену своей «безопасности» — это была цена неисполненной жизни.

Сергей Петрович встал, подошёл к окну. Москва горела огнями, каждый из которых мог быть чьим-то домом, чьим-то счастьем. «Завтра,— подумал он без особой веры, но с первой за долгое время жаждой перемен. — Завтра, если повезет, я выйду на час раньше. И если увижу кого-то… кто заставит сердце ёкнуть… Я хотя бы улыбнусь. Просто улыбнусь. С этого можно начать».

Он понял, что счастье не приходит само в отлаженный мирок. К нему надо сделать шаг. Даже рискуя оступиться. Даже рискуя показаться дураком. Потому что альтернатива — вечер за вечером сидеть в идеальной тишине своей крепости и слушать, как за её стенами проходит чужая, шумная, яркая жизнь.

Стихотворение " Все начинается с Любви" читает артист Игорь Пиксайкин.