Иногда скорость речи говорит о человеке больше, чем сами слова.

Одни торопятся, будто боятся не успеть высказаться, другие растягивают фразы, словно ищут в них опору. И в обоих случаях за этим часто скрывается одно - неуверенность.

Скорость речи, это не просто привычка. Это невербальный автограф, по которому другие считывают внутреннее состояние, уровень уверенности и даже отношение к собеседнику. Мы редко задумываемся, что именно рассказывает о нас наш темп речи, но именно он нередко определяет, нам поверят или промолчат в ответ.

Давайте разберём, что окружающие читают по темпу речи и почему он порой говорит о вас громче слов.

Когда слова бегут вперед мыслей

Говорите быстро? Кажется, будто мысли опережают язык, а рот едва успевает догнать голову. Но невербально вы сообщаете миру совсем другое.

Быстрая речь транслирует нетерпение, тревожность, внутреннее напряжение, желание понравиться и быть понятым как можно скорее, будто каждое слово должно мгновенно достичь цели.
Собеседник же воспринимает это как нервозность или попытку убедить любой ценой, а не как уверенность.

В психологи это называют страхом паузы, то есть боязнью, что молчание разрушит контакт. На деле всё наоборот, именно пауза делает слова весомыми.

Если вы говорите быстрее, чем дышите, вы уже проигрываете коммуникацию.

Быстрая речь, это как поверхностное дыхание. Чем быстрее вы говорите, тем меньше пространства оставляете для доверия.

Когда речь тянется, а внимание уходит

Медленная речь тоже говорит и порой громче слов. Она может передавать усталость, сомнение, нехватку энергии. Когда человек говорит слишком медленно, слушатель часто теряет концентрацию и начинает внутренне додумывать фразы за него.

Невербально такая манера передаёт сомнение и неуверенность, а затянутые паузы делают речь вязкой и теряющей энергию.

Но есть и исключение. Медленная речь может быть знаком власти и уверенности, если за ней стоит внутренний покой. Так говорят люди, которым не нужно спешить, чтобы быть услышанными: лидеры, эксперты, мудрые собеседники.

Разница лишь в энергии за словами. Один тянет фразы, потому что боится ошибиться. Другой, потому что уверен в своей правоте.

Вывод: важно не быть "медленным" или "быстрым", а держать ритм, чтобы слова звучали в унисон с внутренним состоянием.

А вы когда-нибудь замечали, как быстро начинаете говорить, если волнуетесь?

Стоит лишь почувствовать лёгкое напряжение и слова начинают бежать сами, будто вы боитесь не успеть всё сказать. Голос становится выше, дыхание сбивается, а паузы исчезают, как будто тишина вдруг стала опасной.

Это абсолютно естественная реакция. Когда мы волнуемся, тело выбирает скорость вместо контроля: мозг стремится поскорее выплеснуть лишнее напряжение через речь. Но именно в эти моменты слова теряют убедительность. Речь перестаёт быть инструментом влияния и превращается в поток невербальных сигналов тревоги, которые окружающие чувствуют мгновенно.

Ваш собеседник может не осознавать, почему ему трудно вас слушать, но он точно уловит, что за спешкой стоит внутреннее беспокойство.

Речь, которая звучит уверенно и внушает доверие

Оптимальная скорость речи, это когда вы говорите так, как дышите. Плавно. Осознанно. С паузами.

Как определить, в каком ритме звучит ваша естественная речь? Возьмите короткий текст (около 100 слов) и засеките время. Если вы укладываетесь в 40–50 секунд, то ваш ритм близок к комфортному восприятию.

Теперь обратите внимание на дыхание. Вдох - пауза - смысл.

Когда вы находите свой естественный темп, речь перестаёт быть просто потоком слов, она становится продолжением вашего дыхания и внутреннего спокойствия.
В этом состоянии не нужно спешить или подстраиваться. Вы звучите уверенно, потому что чувствуете ритм момента.

Паузы начинают работать на вас, смысл звучит глубже, а слушатель чувствует не только слова, но и вашу осознанность, внутреннюю собранность и уважение к диалогу.

Именно такая речь, не громкая, не медлительная, а живая и ритмичная, внушает доверие, потому что в ней слышно главное: вы присутствуете здесь и сейчас.

Почему мы подстраиваемся под темп других

Вы замечали, как автоматически начинаете говорить быстрее с энергичным человеком и медленнее рядом со спокойным?
Это работает закон зеркалирования - глубинный социальный механизм, помогающий установить доверие.

Когда мы синхронизируем темп речи с собеседником, мозг воспринимает это как сходство, возникает чувство близости и естественного доверия.

Опасность в том, чтобы не перейти грань между естественным сходством и искусственным повторением. Тогда возникает ощущение фальши.
Правильный путь, это легкое подстраивание, которое делает общение естественным, словно вы дышите в одном ритме.

Это явление известно как эффект резонанса, когда две волны совпадают в частоте, они усиливают друг друга. Так и с речью, совпадение темпа создаёт чувство взаимопонимания.

Итог:

Скорость речи это не просто привычка. Это поток вашего внутреннего состояния, зеркало того, что происходит внутри. Она показывает, дышите ли вы спокойно или задыхаетесь от собственных мыслей.

Говорите в своём ритме, но не быстрее и не медленнее, чем требует момент. Пусть каждое слово будет наполнено смыслом, а не суетой.

Когда темп совпадает с вашим состоянием, вы звучите уверенно, а слушатели чувствуют это без слов.

Темп - ваш инструмент, а не граница. Управляйте им.

❓А вы замечали, как меняется ваш темп речи с разными людьми?

Источник: Мария Гофф | Психология жестов и мимики

Заплечные мастера. Историческій очеркъ. Г. И. Студенкина
Въ ряду реформъ настоящаго царствованія, отмѣна тѣлесныхъ наказаній, совершившаяся 17-го апрѣля 1863 г., есть одна изъ благодѣтельнѣйшихъ мѣръ: — она ведетъ къ смягченію нравовъ, къ возвышенію человѣческаго достоинства и довершаетъ уравненіе личностей разныхъ сословіи предъ судомъ и закономъ. Вся Россія съ благоговѣйною признательностью къ Царю-Освободителю приняла указъ 17-го апрѣля 1863 г. Признательность эта усугубляется, когда, по историческимъ даннымъ, воспроизводится предъ нами очеркъ учрежденія и примѣненія тѣлесныхъ наказаній въ нашемъ отечествѣ въ старину. Къ этому чувству, насъ одушевлявшему при составленіи настоящаго изслѣдованія, безъ сомнѣнія, приведетъ каждаго чтеніе представляемаго труда.
До XIX столѣтія относительно назначенія заплечныхъ мастеровъ дѣйствовали на основаніи узаконеній, состоявшихся еще въ XVII в. * По силѣ этихъ узаконеній, въ палачи назначались охотники изъ посадскихъ и всякаго рода вольныхъ людей; при отсутствіи же охотниковъ, посадскіе обязаны были выбирать въ заплечные мастера изъ своей среды — молодчихъ, или изъ гулящихъ людей. Правила эти не могли быть вполнѣ соблюдаемы, такъ какъ хотя въ боярскомъ приговорѣ и было сказано: «чтобъ во всякомъ городѣ безъ палачей не было», но не вездѣ не только изъ гулящихъ людей, но даже и изъ преступниковъ, находились охотники поступать въ заплечные мастера. Такъ напримѣръ, въ царствованіе императора Павла I с.-петербургское губернское правленіе не рѣдко дѣлало распоряженія о командированіи столичныхъ палачей (одинъ изъ нихъ былъ Никита Хлѣбоколовъ) для наказанія преступниковъ въ разные города подвѣдомственной ему губерніи. Въ Петербургѣ, въ началѣ 1818 г., по случаю смерти обоихъ заплечныхъ мастеровъ, встрѣтилась остановка въ исполненіи судебныхъ рѣшеній, такъ какъ никто изъ посадскихъ не пожелалъ принять на себя званія палача.
* «А въ палачи на Москвѣ прибирати изъ вольныхъ людей» (96 ст. 21-й главы Уложенія царя Алексѣя Михайловича). «А въ городѣхъ палачей выбирать съ посадовъ и уѣздовъ съ сохъ, съ дворцовыхъ селъ, и съ черныхъ волостей, и со всякихъ сошнихъ людей, и съ патріаршихъ, и съ митрополичьихъ, и съ архіепископскихъ, и епископскихъ, и съ монастырскихъ, и со всякихъ съ помѣстныхъ и съ вотчиныхъ земель» (ст. 97, глава 21 того же Уложенія). «Послать великаго государя грамоты къ воеводамъ, чтобъ они въ заплечные мастера взяли тѣхъ городовъ изъ посадскихъ людей, которые волею своею въ тое службу быть похотятъ; а буде охотниковъ. не будетъ, и посадскимъ людемъ велѣть выбирать изъ самыхъ изъ молодчихъ, или изъ гулящихъ людей, чтобъ во всякомъ городѣ безъ палачей не было» (Боярскій приговоръ 16-го мая 1681 года. Полн. Собр. Зак., томъ I; томъ II, № 868). Г. С.

...Желавшіе поступить въ заплечные мастера подвергались испытанію и учились мастерству у прежде поступившихъ въ палачи. Такими учителями для многихъ палачей были преимущественно Карелинъ, Тимоѳеевъ и Лебедевъ. Ученье производилосъ на деревянной кобылѣ, на которую клали изображеніе человѣческой спины и плечей, сдѣланныхъ изъ березовой коры. Палачи клали удары крестообразно, наблюдая, чтобы конецъ плети не касался тѣхъ мѣстъ, гдѣ должны юыть голова и бока. При наказаніи преступниковъ, если казнь совершалась однимъ палачомъ, то послѣ удара съ одной стороны онъ переходилъ на другую; если же участвовали два палача, въ такомъ случаѣ они становились по сторонамъ преступника. Въ томъ и другомъ случаяхъ палачи помѣщались въ ногахъ.

...Въ 1840 г. управа благочинія, изготовя, на основаніи высочайше утвержденнаго положенія комитета гг. министровъ отъ 10-го мая 1839 г., три экземпляра орудій тѣлесныхъ наказаній, снабдила имъ смотрителя тюрьмы, предписавъ ему всѣ прежнія орудія, ни мало немедля, уничтожить.
Вновь утвержденнаго образца орудія заключались: 1) въ трехъ, черной кожи, круглыхъ сумкахъ, длиною каждая въ 1 аршинъ 10 вершковъ; 2) въ трехъ кнутахъ, каждый въ двухъ отдѣленіяхъ, съ деревянными рукоятками; 3) къ каждому кнуту 40 сыромятныхъ, обдѣланныхъ сухихъ концовъ, всего къ 3-мъ — 120; 4) шестъ притяжныхъ ремней съ кольцами; 5) шесть плетей, съ деревянными рукоятками, а каждая плеть съ 3 концами, и 6) три экземпляра стальныхъ штемпелей, всего 9 штукъ, съ зубчатыми литерами: В. О. Р., съ черенками у каждаго штемпеля корельской березы.
Въ 1846 г. тюръмы были снабжены новыми штемпелями съ изображеніемъ буквъ: К. А. Т. для клейменія преступниковъ. осуждаемыхъ въ каторжную работу, вмѣсто прежнихъ съ изображеніемъ В. О. Р., которыя, равно какъ и кнуты, съ изданіемъ уложенія о наказаніяхъ уголовгыхъ и исправительныхъ, подлежали немедленно уничтоженію. Тогда же подтверждено было, что знаки клейма, кои будутъ налагаемы новымъ штемпелемъ, слѣдуетъ натирать, для неизгладимости, тѣмъ же составомъ (изъ индиго и туши), коимъ опредѣлено уже натирать знаки, поставляемые особымъ инструментомъ на бродягъ. Въ томъ же году управа благочинія прислала штемпеля, съ изображеніемъ буквы Б. (бѣглый), С. Б. (ссыльно-бѣглый) и С. К. (ссыльно-каторжный), съ подробнымъ наставленіемъ о положеніи ихъ на преступниковъ.

...Въ 1801 году, Александръ I, восходя на престолъ и одушевленный любовью къ человѣчеству, возвѣстилъ непремѣнную волю, дабы въ его государствѣ «самое названіе пытки, стыдъ и укоризну человѣчеству наносящее, изглажено было навсегда изъ памяти народной»[13].
Желаніе монарха въ теченіи болѣе полустолѣтія пребывало лишь въ области желаній: тамъ, гдѣ милліоны населенія были закономъ обречены въ тягчайшее крѣпостное рабство, — законодательство, для его поддержанія, не могло не сохранять цѣлую лѣстницу, если не пытокъ — являвшихся дѣломъ не законнымъ, то казней: розги, палки, плети, клеймы, кнутъ....
19-го февраля 1861 г., по мановенію Царя-Освободителя, разсыпались желѣзныя звенья крѣпостнаго рабства, а два года спустя, уничтожены и орудія, поддерживавшія цѣлость этихъ цѣпей. Только съ того времени — самое названіе шпицрутеновъ, клеймъ и плетей, «стыдъ и укоризну человѣчеству наносящее», дѣйствительно и навсегда изглаживается изъ памяти Русскаго народа.

Приложения
Описаніе прибора съ штемпелями для клейменія каторжныхъ и наставленіе объ употребленіи сихъ штемпелей. 18-го іюня 1846 г.
1) Весь приборъ состоитъ изъ слѣдующихъ частей: а) 3-хъ клеймъ съ деревянными неподвижнымя рукояткамя, изъ которыхъ на одномъ на мѣдной дощечкѣ изображена стальными короткими иглами лит. К… на другомъ лит. А. и на третьемъ лит. T., b) одной палочки состава для натиранія имъ кожи послѣ клейменія и с) ящика изъ сосноваго дерева, въ которомъ заключаются всѣ сіи вещи.

Примѣчаніе 1. Составъ для натиранія, обернутый въ шпіалтеровую бумагу, хранится въ особой жестянкѣ съ крышечкою.

Примѣчаніе 2. На каждомъ изъ трехъ означенныхъ клеймъ находятся еще слѣдующіе знаки: на боковой сторонѣ мѣдной дощечки съ лит. К. черточка | и на рукояткѣ |, и на таковой же дощечкѣ съ лит. А. двѣ черточки ||, и на рукояткѣ 2, и наконецъ на дощечкѣ лит. Т. три черточки ||| и на рукояткѣ 3.

Знаки эти служатъ для того, во первыхъ, чтобы при клеименіи класть клейма сперва съ лит. К. (№ 1-й), потомъ лит. А. (№ 2-й) я на послѣдокъ съ лит. Т (№ 3-й); во вторыхъ, чтобы не перемѣшивать клеймъ и не поставить одну и ту же букву у одного и того же лица на двухъ мѣстахъ, и въ третьихъ, чтобы при самомъ клейменіи ставить клеймо съ наружною буквою въ надлежащемъ положеніи, а не бокомъ или низомъ вверхъ, — для этаго при клейменіи должно прикладывать каждый штемпель такимъ образомъ, чтобы знаки всегда обращемы были вверхъ.

2) Наложеніе клеймъ производится слѣдующимъ образомъ: Взявъ въ лѣвую руку штемпель съ лит. К. такимъ образомъ, чтобы знаки были обравщены вверхъ, и укрѣпивъ его на лбу осужденнаго къ клейменію, палачъ ударяетъ ладонью правой руки на нижній полукруглый конецъ рукоятки съ такою силою, какая нужна для того, чтобы иглы на мѣдной дощечкѣ, изображающія оную литеру, вошли въ кожу; послѣ чего беретъ второе клеймо съ лит. А. и, укрѣпивъ его на правой щекѣ, точно такимъ же образомъ производитъ клейменіе, и наконецъ, съ лит. Т одинаково ставитъ на лѣвой щекѣ и производитъ клейменіе.

3) По наложеніи каждаго клейма мѣсто это натирать составомъ, раствореннымъ водою на ладони до нѣкоторой густоты.

4) Краску съ клейменаго мѣста не смывать ранѣе, какъ чрезь сутки, что производить съ легка губкою, намоченною въ теплой водѣ.

Давайте представим, что вы – лингвист, живущий тысячи две лет назад. Вы изучаете классические тексты и замечаете, что люди вокруг вас говорят совсем не так, как в книгах. Какой вывод вы делаете? Конечно, это современники виноваты – портят такой замечательный язык, коверкают слова, ленятся говорить по правилам и плевать хотели на культурное наследие. Станете ли вы изучать их речь? Да ни за что: изучению подлежат «правильные» тексты книг (к тому же, их еще и изучать удобно: лежат себе в библиотеке уже готовые, записанные). Очень длительное время лингвисты опирались только на письменные источники, игнорируя устную речь.

Ладно, речь окружающих вас людей не стоит внимания, но вы-то – ученый, ваша речь – правильная и достойна изучения. Опять же удобно: вы всегда у себя под рукой, достаточно только напрячь память, чтобы проанализировать, как вы говорите. Абсолютно надежный метод!
Хорошо, давайте проведем эксперимент: как вы думаете, «ножницы» – это часто употребляемое слово? Ножницы есть в каждом доме, их используют на кухне, в школе, на работе... – наверное, очень частотное слово! Если у вас в распоряжении только собственная память, то придется остановиться на этом выводе. А если заглянуть в Национальный корпус русского языка (коллекцию огромного количество устных и письменных текстов), то выяснится, что во всем корпусе около трех тысяч употреблений слова «ножницы». При этом слово «нож» можно найти 22 тысячи раз, а «человек» - больше миллиона!

В общем, полагаться на себя в изучении языка (этот метод носит название «интроспекция») – не всегда самый лучший выход. Продолжаем ориентироваться на письменные источники и закапываться в книжки.

И тут наступает прорыв в технологиях! В 1878 году Томас Эдисон продемонстрировал работу фонографа – «говорящей механической бестии» – который позже эволюционировал в граммофон, а в двадцатом веке звук стали записывать и на пленку. Возможность записать человеческую речь, которую потом можно воспроизвести и прослушать, оказалась революционной для лингвистики. К двадцатому веку ученые уже разобрались, что языки эволюционируют, а не «портятся», – и то, как говорят современники, представляло большой интерес. А теперь наконец-то стало возможно изучать звучащую речь, не бегая при этом за носителями языка: записал один раз и слушай, сколько хочешь.

Однако, по старой привычке лингвисты продолжали ставить телегу перед лошадью. Звукозапись – дело ответственное, к нему надо заранее подготовиться, а не бэкать и мэкать перед микрофоном. Транспортное средство (письменные тексты) все еще стояло перед источником движения (устной речью): человеку давали текст, который надо было зачитать, чтобы звуковой сигнал записали для изучения. С одной стороны – да, это звучащая речь. Казалось бы, те же слова, те же звуки. Опять же, человек не тупит на записи, не запинается в неожиданных местах, четко проговаривает слова, – прямо как нормальные люди в жизни, да?

А вот и нет!

Когда для звукозаписи уже не надо было сидеть в специально звукоизолированной комнате перед огромной трубой, ученые-лингвисты решили, что можно же записать их собственные разговоры, высокоинтеллектуальные обсуждения в исполнении людей с идеальным владением языком. И вот тут-то и выяснилось, что даже ученая речь в непринужденной обстановке звучит совершенно не так, как хорошо подготовленный доклад на конференции! А что уж говорить о простом народе!

Открытием стал тот факт, что неподготовленная, она же спонтанная, речь сильно отличается от того, как мы пишем или читаем вслух (не только по бумажке, а даже по памяти). Мозг у человека не резиновый: обдумывать, что сказать, и порождать речь одновременно не так-то и просто, и речь «рождается в муках». Можно даже в общих чертах представлять, что вы хотите сказать, но вычислять, какими именно словами выражать мысль, все равно придется в процессе порождения речи. В результате получается какая-то ерунда: человек сам себя перебивает, внезапно замолкает, пока подбирает слово, - или заполняет эту паузу разными способами. Например, тут девушка пытается объяснить, какую вкусняшку она хочет приготовить (пример из Национального корпуса русского языка): "Нет/ эти/ как его… Ну кукурузу/ да/ чтоб попкорн делать…" Она умудрилась в процессе поиска слова и помолчать, и вставить пару слов в паузу (чтобы собеседник не вздумал перебить), и согласиться с собой же, и успешно донести свою мысль. И не произнести ни одного нормального предложения!

Так вот, верьте или не верьте, мы действительно так разговариваем, и это основной способ общения. Мало того, что надо успеть облечь исходную мысль в слова, так еще и собеседник, зараза, тоже что-то говорит и на это надо реагировать. К счастью, наша языковая способность развивалась именно в ситуации неподготовленного общения, и наш мозг успешно справляется с обрывами (тут такая хре...), повторами (пост там / пост на кэтсаенсе), мэканьем и бэканьем (и там этот эээээ пост), самоисправлениями собеседника (отстой полный/ то есть/ фактчекинг явно не проходил) и оговорками (куда мотрит средакция!). Бывает, даже в иностранном языке понимание в разговоре дается людям легче, чем, например, восприятие на слух лекции или доклада.

Однако в двадцать первом веке мы (люди) не единственные, кому необходимо понимать человеческую речь. Мы теперь общаемся не только друг с другом, а еще с компьютерами, телефонами, умными колонками и т.п. Бедная техника! А куда деваться? Ей тоже приходится учиться расшифровывать этот бардак, который мы называем спонтанной речью.

Вот так к концу двадцатого века лингвисты обнаружили, как же на самом деле говорят люди. А тут пришел двадцать первый век, и спонтанная коммуникация понеслась в чаты и мессенджеры. И внезапно оказалось, что письменная речь изменилась, и теперь тоже бывает неподготовленным бардаком. Но это уже история для другого поста.

Для особо любопытствующих вот ссылка на поиск по устной части Корпуса.

Автор - Ирина Апушкина

Ещё нас можно читать в ВК, телеге и Дзене

Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые посты!