Дайте детям остров – они его разнесут, предварительно устроив скотный двор. Оставьте детей на неделю под присмотром няни – они обнаружат в себе задатки гестапо. Дайте им кукурузу – и вовсе культ разведут. Вывод: дети самое страшное зло в литературе и кино. Часто и в жизни.

Милые ангелочки с натурой убийц пугают больше всякого Пеннивайза. Детям Джонсона не нравятся взрослые. Их привлекают игры в пытки и убийства.

Никакой мотивации их поступков на протяжении всего романа нет. Лишь извращённая логика, поломанный мир с его правилами и бессилие – вот что дают читателю. В этом он схож с пленницей, только у него есть возможность для побега – закрыть книгу. Но читатель – жертва. Он идёт, как тупая овца, на заклание – к эпилогу. Потому что…

Тешит себя надеждой, что автор придумал второе дно и повернёт историю. Например, жертва станет палачом. Но роман идёт по рельсам, не отклоняясь, продолжая скучную, хоть и жуткую, прозу жизни.

____

Мендал Джонсон не только показал ад, но и поместил читателя в голову к чертям и горящей в пламени жертве; позволил заглянуть в глаза торжествующей безнаказанности. Это книга-удавка затягивает петлю с каждой прочитанной страницей. Книга-убийца, в котором мир был задушен вместе с робкой, почти безумной надеждой на счастливый финал.

Книга написана на основе реальной истории об убийстве Сильвии Лайкенс. Только там у детей был вождь, а тут им просто было интересно.

Мендал У. Джонсон "Пойдем играть к Адамсам"

Перед сном я, как всегда, листал в кровати короткие видео, приглушив звук, чтобы мама в соседней комнате не услышала и не сделала замечание. Я уже заливался сонным смехом над пародиями нейросетей, когда лента предложила что-то странное.

Видео было без описания, без лайков, с единственной надписью «LIVE». Я был единственным зрителем. На экране, в смазанной, будто снятой на мыльницу ночной съемке, колыхались ветки деревьев знакомого двора. Камера резко дернулась, приближая что-то между деревьев. Сердце мое екнуло.

«Что?..» — в легкой панике озвучил я, приближая лицо к экрану. Это был вид со двора. На мое окно. За стеклом был виден тусклый синий свет экрана моего же телефона.

По затылку пробежали мурашки, заставив вжаться меня в кровать. Медленно повернув голову на окно, я ожидал увидеть что-то пугающее. Но там естественно ничего не было, кроме теней ветвей от уличных фонарей, колышущихся на ветру. Повернув голову обратно, меня немного дёрнуло.

Изображение на экране замерло, и поверх него белым шрифтом возникла надпись: «Выключи. Свет экрана их привлекает».

Тяжело сглотнув комок в горле, я лихорадочно потянулся пальцем, чтобы пролистать этот эфир прочь, вернуться к уютным и нелепым роликам. Но рука замерла в сантиметре от экрана.

Со стороны двери в комнату, которая была приоткрыта ровно настолько, что бы кот мог пройти, донесся тихий, но отчетливый сухой щелчок. Точь-в-точь как звук выключателя на стене в прихожей, который всегда издает мама, заходя ко мне проверить, сплю ли я.

Я повернул голову, ожидая увидеть ее сердитый силуэт в проеме. Но в полумраке коридора никого не было. Только из-за двери, из темноты прихожей, послышался тихий, прерывистый звук, похожий на сухое, сдавленное дыхание.

И тут до меня дошло. Мама вчера уехала в командировку, в квартире кроме меня и кота никого не было.

Экран телефона резко погас, привлекая мое внимание. Посмотрев на него, я увидел маленькую надпись "Эфир окончен", а за ней виднелся размытый текст последнего кадра - Уже поздно