Только после того, как в донжоне никого не осталось, Камил проснулся и  вышел из сновидческого терема. Он смеялся, чтобы слышали все – и смех его был радостен. Никто доселе, ни один некромант, если верить летописям, не использовал этот способ управления мертвецами на большом расстоянии при помощи Дверей. Некроманты всегда ходили в атаку вместе с мёртвыми, либо управляли трупами в пределах своих сновидческих возможностей. Во всяком случае, он не нашёл описаний этого метода ни в хрониках, ни в военных трактатах. С другой стороны, метод этот мог удерживаться предками в тайне, а затем знания были утеряны и затем метод переизобрёл Камил…

Миробоич опоил дружинника-добровольца снотворным, чтобы сон бойца был глубок даже в преддверии штурма, и чтобы тот не проснулся в самый ответственный момент. В густой темноте мертвецы поднесли спящего дружинника под самые стены крепости Лисичей – и никто их не заметил, ведь ночь была поразительно темна, а факела не могли осветить слишком далеко; вдобавок ко всему факела слепили тех, кто ими пользовался.

Это тело, в защищённом гробу, подвели под стены на самый берег реки-Смородины под надёжной охраной, чтобы разведчики-лазутчики не смогли пробиться к спящему и убить его вместе с некромантом. Таким образом, Дверь оказывалась надёжно защищена от физических атак, пусть и оставалась уязвима для атак сновидцев, если бы те явились в сон именно этого дружинника.

Ведьма Алина согласилась сторожить сон дружинника на тот случай, если явятся сновидцы Престола – тогда она должна была проснуться и предупредить Миробоича при помощи горна.

Одну половину крепости Камил покрыл из передвижного терема, а другую – из гроба с дружинником. Он проверил, дотягивается ли он до всех частей крепости-городка, и приступил к делу.

Сложнее всего было провернуть всё быстро – чтобы гарнизон не взъерошился раньше, чем нужно, иначе утратилась бы внезапность. Ещё днём Камил разведал крепость, начертил её план, обозначил все караулы и расположение отрядов, а затем принялся думать, как враги начнут действовать во время атаки. Он просчитывал вероятные ходы каждого отряда, и на местах наиболее вероятного передвижения и переброски подкреплений Камил рисовал символы огненной ловушки – что тоже было сделать непросто в теле мёртвой крысы; но посвятив некоторое время практике, он принялся за работу с наступлением темноты, когда по лагерю бродило меньше всего народу.

Нужно было начертить эти символы, заблокировав отряды – это позволило выиграть время; и одновременно с этим следовало отравить командиров, обезглавив гарнизон. Камил даже сделал чуть больше, чем следовало – он обратил сотника в Одержимого. Ему удалось заманить того в нужные двери Зазеркалья, откуда тот провалился прямиком в ад. Камил видел чёрную насекомообразную тварь, что поменялась с душой сотника местами, укоренившись в его теле – то было воистину зловещее существо, а ведь Камилу вскоре придётся иметь дела с подобной нечистью, когда он возьмётся за эксперименты над Конрадом…

Важнейшую роль сыграли подготовленные днём крысы и птицы с вживлёнными в черепа иглами, смазанными изнаночным ядом. У командиров почти не было шансов уцелеть.

Мёртвые орлы и коршуны выдирали из стен факела, погружая крепость в черноту – и тогда особенно хорошо раскрывалось главное преимущество мертвецов над живыми – они видели всё, что видел некромант, а некромант видел всё очень хорошо – огромными глазами мёртвой совы, которую накануне подстрелили охотники. Глаза хищной птицы собирали так много света, что в крепости было достаточно оставить всего несколько факелов – и тогда было видно всё поле битвы сразу – оставалось лишь командовать мертвецами на всех направлениях одновременно – и это было ещё сложнее, чем поспешная подготовка.

И всё же атака удалась. Взаимодействие всех видов мёртвых тварей вместе с  использованием особенностей Изнанки и Зазеркалья дало свои плоды – крепость пала. Это и была та самая новая неочевидная комбинация возможностей, о которой столь напряжённо размышлял Камил по пути к крепости – он многое перебрал в уме, прежде чем нашёл выход.

Миробоич собрал баронов и въехал за стены.

-- Неужели вы захватили крепость? – удивлялись бароны. – Так быстро? Да ещё и не бросив наши дружины в бой?!

-- Бросать в бой живых было незачем, -- снисходительно отвечал Миробоич. -- Мне важно, чтобы ваши дружины пережили эту войну без потерь. Чтобы затем вернуться в ваши владения и нести службу, защищая рубежи непобедимого Царства. Мертвецы уберегут сотни – нет – тысячи жизней. И война станет трагедией лишь для наших врагов, тогда как мы с вами будем делить этот мир, наслаждаясь его несметными богатствами.

-- Слава Царю! – воскликнули бароны от радости.

-- Но победа казалась нам невозможной! Наше положение ведь было безвыходным! В эту победу просто не верится!

-- Не существует безвыходных положений, -- ответил Камил. – Всегда есть бесчисленные возможности, десятки выходов и сотни вариаций. Просто не каждый способен их увидеть. И не каждый о них знает. Запомните – что бы за напасть не произошла – из неё всегда можно выбраться победителем.

-- Вы величайший полководец! – Драган Лисич слез с лошади и вдруг преклонился перед Миробоичем. -- Вы свершили невозможное! Вы захватили мою крепость всего за половину ночи, тогда как я думал вовсе, что этого не удастся сделать и за неделю! Я хочу выразить вам безмерную благодарность!

-- Тогда выразите эту благодарность беспрекословным подчинением мне, -- сказал Камил, обращаясь ко всем. – Чтобы у баронов Царства стало больше веры в собственного Царя. Я непобедим. Надеюсь, вы все поймёте это как можно скорее. Возрадуйтесь же, что вы мои союзники, а не враги!…

Камил наслаждался победой, наслаждался удивлением в лицах соратников. Он чувствовал себя всесильным.

-- А теперь – к делу, -- сказал он. -- Мне понадобится помощь ваших людей. Нужно развесить трупы кондотьеров и слить с них кровь. Надеюсь, дружинники отбросят своё суеверие и излишнюю религиозность – иначе в следующих штурмах будут идти в атаку сами.

Драган Лисич лишь попросил Камила проводить ритуалы за пределами крепости, чтобы не портить землю кровавыми лужами – его дружинники помогли быстро вынести трупы в поля у стен. Там же и растянулись столбы с канатами.

Улочки и огороды были усеяны трупами королевских наёмников. Часть кондотьеров Камил всё же взял в плен, чтобы молодым вампирам было, что сожрать в пути, не прибегая к убийствам крестьян. Выжившие с ужасом взирали на кошмарные ритуалы некроманта.

Был захвачен небольшой речной флот. По всей видимости, Младан Дальнич держал основную часть флота вблизи своей столицы, под собственным боком, а эту часть оставил для контроля над рекой у крепости Лисичей и для срыва осады.

Ведьма сказала, что во сны дружинника так никто и не заходил. В лагере сам Камил тоже никого не видел. Возможно, штурм обошёлся без наблюдения сновидцев Престола, а это значит, что на какое-то время удастся сохранять секреты – предыдущие секреты были разоблачены и именно поэтому Камил поначалу встретил серьёзный отпор.

Вампиры жадно хлебали кровь из распаханных глоток. Все они были перемазаны в крови, и их знакомые и друзья из гвардии ужасались, во что те превратились всего за несколько ночей.

-- Ну что, Корнелий?! – спросил Камил, когда повстречал древнего вампира. – Я достоин сравниться с твоим легендарным Юлием Кайсарем?

-- Гордость может ослепить тебя, -- ответил вампир. – Но штурм и вправду был неплох.

-- Неплох! – рассмеялся Камил. – Да Кайсарю просто повезло, что в его врагах не было такого стратега, как я!

-- Что ж, ты уже вполне превзошёл Юлия хотя бы в своём неуёмном хвастовстве. Поздравляю тебя, Камил Миробоич.

-- Ехидный кровосос. Это мне в тебе и нравится!

-- Превосходишь ли ты его в остальном – покажет время. Ведь Юлий выигрывал не только единичные битвы. Порою можно победить во всех сражениях, но при этом потерпеть поражение в войне. У тебя, тем временем, число врагов хоть и поубавилось на одну тысячу, с чем я тебя радостно поздравляю, но что значит эта тысяча в сравнении с десятками и сотнями тысяч остальных врагов по всей Атлантиде, готовых наброситься на тебя?

-- Умеешь же ты портить вкус победы! Впрочем, тебе его мне не перебить даже своей самой горькой желчью – настолько эта победа была сладка!

-- Сладкое обычно имеет способность к брожению. Не опьяней.

-- Поэтому и наслаждаться нужно быстро, сию же минуту, не оставляя на потом! Печалиться же я буду под стенами очередной крепости.

И даже ведьма подошла к Миробоичу, чтобы немного поговорить.

-- Кажется, ты совершил что-то очень умное, -- догадывалась она. – Я не разбираюсь во многом из того, что ты умеешь, но вокруг только и разговоров о том, как ты разгромил королевских наёмников, словно котяток.

-- И если бы ты была согласна убивать людей – мы бы захватывали с подобным бескровием все крепости на нашем пути.

-- Может быть. Но ты отлично справляешься и без меня.

-- И даже так я вижу в тебе очень важного союзника. Без тебя я бы не отважился бродить по Дверям. Благодарю за то, что ты сторожила сны спящего дружинника.

Бывший предводитель дикарей Конрад не спал. Он тоже не ожидал, что некромант возьмёт крепость настолько быстро, хоть был наслышан о молниеносном наступлении в Лунном Герцогстве. Нойманн облачился в свои тяжёлые доспехи, в которых он становился похож на одного их Железяк, если бы не медвежья шкура с пастью-капюшоном, и, преодолевая зудящую боль, отправился в крепость, несмотря на возражения приставленных к нему для охраны гвардейцев Цветана.

-- Мне нужны бабы! -- заявил он, когда отыскал Миробоича.

-- Так женись на ком-нибудь.

-- Я дикарь, но не идиот. Да и одна баба меня не переживёт!

-- И чем я могу тебе помочь? Я похож на бордельного заправлялу?

-- Нет, я пришёл требовать твоего одобрения. Я хоть и не участвовал в штурме, но крепость была захвачена благодаря моему совету.

-- Ты и вправду так думаешь?

-- Да, и я требую награды.

-- Ты не отплатил старый долг, а уже требуешь поверх всего ещё и награды?

-- Чего тебе стоит отдать мне сисястую крестьянку?!

-- Репутации, -- сказал Миробоич и пригрозил пальцем. – Ты будешь делать, как я скажу. Если возразишь – отправишься на корм к собакам. Надеюсь, я ясно выразился.

Едва Конрад дёрнулся – Корнелий преградил дорогу к Камилу.

-- Сделаешь ещё шаг – и ты станешь одним из бродящих трупов, -- сказал вампир.

-- Твоя холодная задница тоже сгодится, грызун,  – ухмыльнулся ему Конрад, и Корнелий вынул меч. Однако Миробоич отпихнул вампира в сторону и вышел вперёд сам.

-- Ты что-то хотел мне сделать? Я правильно понял? – спросил он с вызовом.

-- Хотел… помочь вам, господин. Развешивать трупы, -- нашёлся Конрад. – Вон сколько у вас работы. Я думал, что если подойду к вам ближе, то смогу помочь.  

-- Если хочешь помочь, то избавь меня от своей компании, -- сказал Камил. -- Проваливай. Тобой я займусь позже.

-- Да, господин, -- поклонился Конрад. Он бросил на Корнелия недобрый взгляд и отправился, в сопровождении гвардейцев, обратно к лагерю. Послышался тихий треск расслабляемых луков – Плечистые в ночном мраке, выставленные по периметру, уложили стрелы обратно в колчаны.

-- Ты и вправду хочешь сделать из него симбионта? – спросил Корнелий. – Этот пень с глазами неуправляем. Он опасен.

-- Долго он всё равно не протянет, -- безразлично ответил Камил, возвращаясь к своим делам.

Битва за крепость Лисичей принесла Камилу не более трёх сотен потерь, из которых две сотни пришлись на реку-Смородину – трупы вытащить со дна так и не удалось, да и Камил смирился, приказав им успокоиться навеки, замерев на дне – рыбы обглодают трупы, а кости перемешаются с илом. Из тысячи кондотьеров гарнизона для поднятия годилось семь сотен, что с лихвой покрыло все потери. Хоть королевские наёмники потерпели поражение, но они всё равно сражались очень хорошо – просто у них не было шансов. Мёртвые пикинёры пригодятся для отражения атак бронированной конницы Престола или железных катафрактариев Империи.

Дружина Смерти теперь равнялась пятнадцати сотням, из которых девять были привязаны к кольцам – по две сотни на каждое. На пальцах скоро не останется места...

Требовалось очень много соли – обоз с нею увеличивался с каждым днём, после каждой деревни, но Камил не знал, успеет ли закончить кампанию к намеченному сроку, до того как настанет весна. Зима в Лесной Дали была нынче мягкая, с Синего Моря приносились тёплые ветра, и весна могла наступить итого раньше. Война может быть проиграна только из-за оттепелей, когда трупы сгниют.

На стенах крепости Драгана Лисича оставили гарнизон в четыре сотни. Войско Цветана же отправилось на север через городок Тодоровичей – князю предстояло осадить монастырь, не предпринимая никаких штурмовых действий без особого приказа. Камил же остался у крепости вместе с Вук Вуичем и Драганом Лисичем – эти бароны и их приближённые рассказывали Царю об устройстве речного флота и о том, как ведутся битвы на воде.

Камил осознавал, что совершенно ничего не смыслит в речных битвах, и даже в том, как управляться парусами или вёслами, как держать ладью так, чтобы её не прибило к берегу или не вынесло на мель. Пришлось брать с собой старых волков, хорошо разбиравшихся в этом деле.

Драган Лисич был хорош в речном судоходстве, будто родился в лодке, а Вук Вуич знал, как устроена его крепость, на стенах которой мятежники оставили, вероятно, ничуть не меньше войск, чем в крепости Лисичей.

-- Река позволит вам перебросить войска в кратчайшие сроки, -- рассказывал Драган Лисич. – Мы можем плыть и днём и ночью, если у вас есть отвары, позволяющие видеть в темноте. Ладьи будут идти по течению, а это очень хорошо – это ускорит путь! Мертвецам не требуется уют – они могут просто стоять на палубе, как дубы в лесу, прямо под открытым небом без потребности во сне. Это позволит разместить даже на имеющихся ладьях едва ли не всю вашу мёртвую армию... И тогда мы внезапно появимся перед стенами Вуичей или под стенами столицы – как вы изволите, повелитель.

-- Мы ударим с воды, -- кивнул Вук Вуич. – Этого они точно не ждут. Они вряд ли прознали о том, что мы захватили флот и крепость Лисичей. Это может сыграть нам на руку.

-- Всё зависит от сновидцев, -- сказал Миробоич. – Но задумка мне всё равно по нраву. Так мы и поступим – нанесём стремительный удар. Великая река-Смородина поможет нам.

Девять сотен мертвецов отправились вплавь под охраной дружинников Драгана Лисича и Вук Вуича. Мертвецы сбились на палубах очень плотно, плечом к плечу, что было не протолкнуться, зато, в отличие от живых, можно было перебросить сразу огромный отряд. Опытные дружинники управляли кораблями на случай, если Миробоич потеряет контроль над застывшими покойниками. Камил же остался в безопасных и уютных опочивальнях под охраной Железяк, вампиров, склочного громилы Конрада и ведьмы Алины, помогавшей ему с охраной Дверей спящих добровольцев, согласившихся пролежать в гробах под охраной покойников несколько суток подряд.

Предстояли бессонные дни и ночи, но Камил запасся снотворными отварами. Тогда-то Вальдемар и почтил его визитом.

-- Здравствуй, Камил, -- Нойманн заявился без былой осторожности. – Давно не виделись. И у меня снова для тебя только плохие новости из Святого Престола.

-- И всё равно я рад тебя видеть, Вальд! -- улыбнулся Миробоич. – Рассказывай, что же стряслось?

**

Спасибо за поддержку штанов!)

Иван Артурович 3000р "Прочитал спасителей взахлёб!)) ещё пж!))"

Руслан Рубинович 1000р "спасибо, красиво"

Константин Викторович 300р "теснейшему"

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378

Журналист кивнул, но Сеня этого не увидел. Одной рукой он доставал сигарету, а другой опускал стекло. Руль придерживал коленями.

— Да, семейка у меня — те еще. Взять старшего сына. Тот еще сорванец. Ну ты прикинь, возвращается он как-то со школы...

Никите очень сильно не хотелось выслушивать истории про достопочтенных родственников Сени, поэтому он попытался абстрагироваться в записях. Экран ноутбука был разделен на несколько вкладок. На одной из них был список пропавших в Уральском Бермудском треугольнике за последние десять лет. На другой красовались фотографии местности с беспилотников, а на третьей — редакционные документы, содержащие всю имеющуюся на данный момент информацию по городу.

"АНГН "Кабинет №13" предоставляет вам все имеющиеся данные для комфортной работы над темой", — значилось в шапке сообщения. От этого Никита начинал беситься. Дело в том, что кроме тех крох информации от нашедших город, никакой новой информации не было вообще. Даже названия населенного пункта, так как местные жители отказались говорить об этом с поисковиками.

В списке исчезнувших в треугольнике было много фамилий, но больше всего журналисту запомнились Хворов и Антипов. Эти два человека возглавляли популярное в интернете сообщество, которое занималось поиском всяческой паранормальщины. Естественно на Уральский Бермудский треугольник они вместе со своей паствой заглядывались уже давно. Пару десятков адептов движения "Искатели могил", как они себя называли, пропали там буквально за год. А спустя несколько лет Арсений Хворов и Федор Антипов очень сильно поверили в себя, собрали группу из самых преданных фанатов движения, и отправились в тайгу.

Из треугольника никто не вернулся.

История была довольно громкой, поэтому мимо внимания Никиты она пройти не смогла. Он тогда долго удивлялся непрошибаемому идиотизму, засевшему в головах этих людей. Вокруг столько того, что еще два-три десятилетия назад называлось паранормальным, что и искать не надо. В мире... Да что там в мире, в одной только России ежедневно происходили события, вроде возникновения пространственно-временного портала, вспышек разных вирусов с поистине фантастическими свойствами, таинственных исчезновений домов вместе с жителями... Список Никита мог бы продолжать еще долго, это была его профессия. Поэтому он и не понимал интереса к месту, где люди банально бесследно исчезают.

В каком-то месте неоднократно пропадают безвозвратно? Не лезь туда, считал журналист. 

Асфальт на дороге сменился грунтом, поэтому старенькую иномарку начало трясти. Работать на ноутбуке, который шатало на коленях из стороны в сторону, стало просто невыносимо, поэтому Никита с грустным вздохом убрал его в сумку.

За окном проплывал лес. Небо затянула сплошная серость, периодически накрапывал мелкий дождик. Местность выглядела довольно нетронутой. Если бы не накатанная дорога, можно было бы подумать, что люди здесь и не ходили.

— Слышишь, парень, это, — таксист внезапно отошел от историй про свою родню. — Че ты на этой базе забыл? Там же глухомань. Охотники иногда только появляются. Да и место жуткое.

Последнюю фразу водитель произнес тише, словно боясь, что его услышит кто-то, кроме пассажира. Никита в ответ только махнул рукой:

— Ничего жуткого, там дальше в паре километров город нашли. Вот туда мне и нужно.

— Город? — удивился Сеня. — Какой еще город? Нет тут никаких городов.

— А вы что, новости не смотрели?

— Нет, конечно! — возмутился таксист. — Я голову помойкой не забиваю. Журналистам это самое. Только и дай возможность в голову залезть. Будешь потом болванчиком послушно выполнять все, что тебе эти дерьмоеды скажут. Покупать все по их указке, голосовать за кого нужно, работать там, где выгодно верхушке. Ну ты понял, да?

"Ага, понял", — подумал Никита. Он старался не лезть в конфликтные ситуации там, где их можно было спокойно избежать. Тем более с человеком, везущим его по глуши.

Внезапно машина остановилась. Водитель коротко бросил:

— Все, приехали.

Никита непонимающе посмотрел на него.

— Какая-то поломка?

Таксист покачал головой:

— Нет, дальше не поеду. По-русски же сказал, что места гиблые. Так еще и город какой-то нашли. Оно мне надо?! Тут до охотничьего домика рукой подать. Иди по прямой, не пропустишь.

Спорить и доказывать водителю, что, мол, уплачено, журналист не стал. Вышел из машины, громко хлопнул дверью и пошел по дороге. Сеня два раза просигналил ему в догонку, но Никита не обернулся. Выслушивать ор по поводу бережного отношения к чужой машине он не собирался.

— Эй! — донеслось до него. Журналист обернулся и увидел, что таксист высунул голову в открытое окно.

— Парень, не надо оно тебе. Молодой же еще! Пропадешь! — прокричал мужчина. Никита не ответил и отправился дальше.

Идти пришлось недолго. Буквально через полкилометра дорога делала резкий поворот, за которым обнаружился домик. Обветшалое одноэтажное строение из бруса стояло в окружении пышных елей. Земля возле него мягко пружинила.

"И это вы назвали базой? Да тут ремонт последний раз делали в момент постройки. Еще при Николае!", — возмущенно подумал Никита.

Дверь оказалась незапертой. Журналист толкнул ее и вошел в домик. Внутри он казался еще меньше, чем снаружи. Там его встретила старая самодельная мебель, погрызенная жуками и временем, и труп крысы, лежащий на диване.

Никита не стал заострять на нем внимание. Незачем. Он пошарил по висящим над импровизированным столом шкафам и нашел то, что хотел.

Одним поисковикам как-то удалось найти в Уральском Бермудском треугольнике остатки дневника, который вел Арсений Хворов, пошедший в свою первую и последнюю экспедицию вместе с товарищами. Дневник этот быстро затерялся, но один хороший человечек нашептал ему, что поисковики оставили его на старой базе на границе треугольника.

— Не ошибся человечек, получается, — задумчиво сказал Никита.

От тетради мало что осталось, буквально пару листов. Все остальное размокло и было уничтожено. Оставшиеся страницы практически повторили судьбу остальной части дневника. Но некоторые предложения на них разобрать еще можно было.

Журналист спихнул ногой тушку крысы и уселся на диван.

Первые слова на уцелевших листах практически невозможно было прочитать. Журналист бормотал про себя, перебирая варианты:

— "Пресекли"... А нет, это кажется "пересекли". Дальше непонятно... "Звуки спящего леса". Вот это ты поэт, конечно. Ага, тут целое, вроде.

Никита вчитался в неразборчивый почерк.

"Ходим кругами. Второй день возвращаемся на одно и тоже место. Федя гонит нас дальше, но все остальные понимают бессмысленность происходящего".

Далее следовал размытый кусок, а за кляксой шло предложение не с начала.

"...Попробовали ночью. Нам удалось. Смотрю на него и не верю. Мы нашли..."

Что именно нашли главари "Искателей могил" было уже непонятно. Но, подозревал Никита, речь шла о городе, в который он сейчас направляется. Странным ему показался только тот факт, что экспедиция плутала несколько суток. Судя по карте, тут от сторожки до населенника всего час-полтора неспешной ходьбы.

Журналист прихватил с собой остатки дневника Хворова и покинул домик, носивший гордое название "база".

***

Прогулка по лесу оказалась спокойной. Никита неплохо ориентировался на местности, используя бумажную карту. Один раз пришлось обогнуть небольшое болото. Препятствие на карте никак не обозначалось, поэтому пришлось потратить больше времени, чем журналист планировал.

К исходу третьего часа его скитаний по тайге за деревьями показалось небольшое поле, на другой стороне которого стояли невысокие многоквартирные дома. Никита бегло оглядел поле, отметил про себя, что оно не простаивало: люди собрали с него урожай. Подходящей тропинки рядом не нашлось, поэтому он решил пересечь его напрямик.

К моменту, когда он дошел до первой улицы, уже начало темнеть. Давно не моросивший дождь, снова принялся за свою работу. Никита накинул капюшон и решительно направился к первому встречному деду, сидящему на лавочке возле подъезда. Дождь, казалось, никак ему не мешал. Капли стекали по морщинистому лицу, пожилой мужчина весь промок, но все равно улыбался.

— Добрый вечер, меня зовут, — начал было он, но наткнулся на ладонь, выставленную ему наперекор.

— Всего один вопрос... — продолжал напирать журналист, но старик сжал ладонь в кулак, вытянул указательный палец и прислонил его к губам.

— Тс-с-с, — прошипел он, не переставая улыбаться. Затем он медленно встал и зашел в подъезд.

"М-да, отличный первый контакт", — подумал Никита. Карты города у него, естественно, не было, поэтому он решил идти наугад подальше от окраинных домов. Улицы все равно куда-нибудь должны были вывести. А где улицы, там и прохожие.

В городке действительно царила чистота. Никакого разбросанного мусора, все в контейнерах. Асфальт был таким, будто бы его положили совсем недавно. И не в дождь, как любят делать почти на всех дорогах страны.

Никита также отметил про себя, что почти около каждого дома росли декоративные кусты и деревья. Здания были словно окружены зелеными поясами.

Вторым встречным стала девушка, выбежавшая из-за угла одного дома. Она держала над головой зонт и старательно оббегала лужи. Перепрыгивать их у нее получалось довольно ловко.

— Девушка, извините, буквально секунду вашего... — окликнул ее журналист, но она даже не заметила его. Никита засмотрелся на нее, махнул рукой и только хотел пойти дальше, как вдруг поскользнулся на ровном месте и упал, приложившись головой о дорогу. Капюшон слегка смягчил удар, но боль никуда не делась.

— Ты ж собака, — прошипел он, ощупывая затылок. Крови не было, но шишка обещала вскочить в самом скором времени. Журналист с кряхтением поднялся, отряхнул одежду и пошел дальше. Мимо него на велосипеде проехал какой-то мужичок и щедро окатил его брызгами из-под колес. Никита выругался, но делать было нечего. Не бежать же за велосипедистом.

Его обогнала толпа ребятишек. Они обсуждали что-то свое, периодически заливаясь от смеха. На журналиста, угрюмо бредущего по дороге, дети не обратили ни малейшего внимания. Как и еще несколько людей, которые обходили его, спеша куда-то по своим делам. Все попытки заговорить с ними игнорировались.

На фасаде дома, напоминающего хрущевку, но имеющего всего два этажа, висела надпись "Продукты". Никита обрадовался и решил зайти туда. Не заговорит с ним продавец, так хоть дождь переждать даст, не выгонит же.

Внутри его встретил самый обыкновенный сельский магазин. Товары стояли вперемешку, но полки трещали от изобилия. Продавщица в синем стояла к нему спиной и пересчитывала пачки макарон, делая пометки в тетради.

— Да-да, секунду, подождите! — сказала она, не оборачиваясь. — Двадцать четыре, двадцать пять... А должно было быть двадцать шесть, непорядок!.. А, вот она, завалялась. Ну, конечно же, как может быть по-другому.

Она повернулась.

— Здравствуйте, чего желае... — начала женщина с улыбкой, но увидела, что перед ней стоит Никита и осеклась на половине фразы.

— Да мне бы поговорить с кем-нибудь, — сказал ей журналист. В ответ было улыбчивое молчание.

Никита решил добить хотя бы эту женщину до конца. Ну или до того момента, когда его выкинут из магазина.

— И вы тоже молчать будете?

Ноль реакции. Продавщица отвернулась и начала пересчитывать другой товар.

— Один, два, три, — донесся ее шепот до незадачливого покупателя.

— Девушка, — позвал он ее. — Вы единственная, кто хотя бы начал ко мне обращаться, не считая одного дедушки. Ответьте буквально на пару вопросов.

— ...Семь, восемь, девять, — продолжила она.

— Да твою мать! — не выдержал Никита. — Вы тут одичали что ли все?

Дверь магазина распахнулась, с улицы сразу же ворвался запах дождя. Внутрь зашел полный мужичок в рабочей одежде и сразу же направился к прилавку.

— Здоров, Людка, — добродушно сказал незнакомец. — Сделай мне как обычно, а.

— Степан, привет. С поля что ли? Сейчас все сделаю.

— С него, родимого, да. И это, рыбки в масле побольше. В тот раз не наелся я что-то.

Продавщица усмехнулась.

— Степ, хватит жирным баловаться-то. Вон живот какой отъел. Помрешь так от тромбов, или как их там.

Мужчина в ответ засмеялся. Его смех подхватила и Людмила. При этом оба в упор не замечали стоящего рядом журналиста.

— Насмешила, мать! Ты же знаешь, что мне это не грозит, а.

На прилавке тем временем появилась буханка хлеба, соленая рыба в плотном мешке и бутылка водки. Степан сложил это все в принесенный с собой пакет и попрощался. Денег при этом он не оставил. Уже у самого выхода он не оборачиваясь спросил:

— Людка, все в порядке у тебя?

Женщина, уже вернувшаяся к пересчету продуктов, коротко бросила за спину:

— Да, Степ, иди.

Мужчина вышел, закрыв за собой дверь. Ошарашенный произошедшим Никита стоял и смотрел широко распахнутыми глазами в спину продавщице.

— Вы же... Нормальные люди. Почему вы не хотите просто ответить хотя бы на один вопрос? Я не понимаю...

Людмила, ожидаемо, показывала полную безразличие к посетителю. Прибралась на полках, посчитала товар, затем достала швабру и начала прибираться.

"Ладно, попробуем по-другому", — подумал журналист и спросил:

— Людмила, может быть вы позволите мне что-то у вас купить?

В ответ было только шуршание тряпки по полу.

Никита решил оглядеть магазин. Продуктов было много, да, однако ассортимента не было. Те же самые макароны были только в прозрачных мешках. На бутылках с водкой красовалась единственная надпись "водка". Консервы с тушенкой и рыбой также были подписаны только названиями. Никаких марок, никакой дополнительной информации о составе, или чего-то подобного журналист не заметил.

Как и ценников. Ни у одного из товаров их не было, даже нарисованных от руки.

Женщина тем временем закончила мыть за прилавком и начала одеваться. Никита решил посмотреть, чем закончится это интересное представление. "Неужели она оставит меня здесь? — думал он. — Ну этого же быть не может. Последние слова в их разговоре с тем мужиком ясно дали понять, что меня видят. И, непонятно... Боятся? Возможно".

Уже собравшись домой, она вдруг несильно хлопнула себя по лбу, чем привлекла внимание усевшегося на полу журналиста. Людмила достала из полки под прилавком тетрадь, вырвала оттуда чистый листок и что-то размашисто и быстро на нем написала. Затем постояла, подумала несколько секунд, и начала зачеркивать весь листок. Посмотрела на него еще немного, вздохнула, положила на прилавок и пошла к выходу.

Никита сидел и ждал, что же она сделает. Однако женщина просто вышла из магазина и прикрыла дверь, не став закрывать на ключ.

— Может у них и закрываться не принято, — пробормотал журналист. — А листок оставила. Глянем, что она там так закрашивала ручкой.

Обычный тетрадный листок в клеточку лежал пустой стороной вверх. Никита поднял его, перевернул и увидел множество черточек, синей ручкой, которые покрывали страницу полностью. Журналист пригляделся и понял, что черточки перекрывают большие буквы, написанные продавщицей. Он прищурился и понял, что там написано всего одно слово.

"Уходи".

Продолжение следует...

Хей-хей, с вами полуночный NikkiToxic. И снова рубрика "все равно в воскресенье никто не читает". Что? Уже понедельник? Вам кажется, вы попали во временную аномалию, поэтому думаете, что уже понедельник)

Ну а вообще крепитесь. Вдруг я попал в аномалию и думаю, что сейчас воскресенье, а? Считающим, что сейчас понедельник, желаю отличной недели. Ну а в целом, если вы не знали, то понедельник начинается в субботу.

А главка заканчивается ссылочками:

https://author.today/u/nikkitoxic

https://t.me/anomalkontrol

https://vk.com/anomalkontrol

Кстати, начало рассказа совсем не в первой части, а тут, в новостном проекте: https://t.me/angnk13/19

Я пытался списать это на фантазии. Но слишком часто видел, что люди реагировали. Не резко — а с интересом, в моменты, когда они не могли воспринимать естественно. Кто-то замолкал. Кто-то оборачивался чуть раньше, чем надо. Иногда улыбались. Иногда смотрели с брезгливостью, от самого факта контакта. Иногда с ужасом — и этот ужас был моим же, потому что шел через ту часть, которая уже я.

Больше всего это проходило через женщин. У мужчин будто больше брони. Контакт соскальзывал, не пробираясь глубоко. А с женщинами все иначе: тоньше, ближе, плотнее.

Я старался минимизировать эффект. Чувствовал, что цепляю человека, и собирал внимание в центр. Иногда это помогало. Но не всегда. Иногда контакт уже был, и остановить его было невозможно.

Самое странное случилось однажды, когда девушка с парнем целовались прямо внутри моего поля. Для них это был их момент. Для меня это было как раскалывание на три слоя сразу. Она чужая, с другим, и хорошо бы мне отвести даже фоновый фокус. Но дыхание все равно отзывалось во мне, как будто я сам целовался. И вместе с этим накатывало чувство, что они мои брат и сестра как и все люди, а я один из них, часть общего тепла, которое нельзя разделить. В этом разрыве мир ломался: близость становилась одновременно чужой, моей и общей.

Я учился собирать себя в центре. Держать фокус. Сначала отучился прожигать взглядом — этого было мало. Теперь я стараюсь фокусировать периферию обратно, но стоит отвлечься — и она снова расползается, и чужие части становятся моими.

Я долго не понимал, почему особенно люблю слушать духовные песни в автобусе. Дома это просто музыка. Но в транспорте радость делалась плотной. Я ловил ее внутри и сразу же чувствовал, как она отражается во мне через других. Их улыбки возвращали радость измененной, чуть чужой, но все равно моей. Радость становилась общим светом, который преломлялся во множестве лиц.

Не успокаивайте себя, что шанс столкнуться с этим мал. Таких людей много. Я вижу их слишком часто. И они тоже видят меня.

Это реальная история. Да, слова я подбирал, но сами факты не приукрашены. И если вы целуетесь в общественном месте — будьте осторожнее. Рядом может оказаться такой эмпат, и тогда это уже не только ваш момент.

Я почти не верила, что у меня хватит смелости пойти на конфликт с ней. Но на следующий день я это сделала. Мне нужно было знать, нападет ли она снова на невинных людей - тех, кто даже не нарушал ее правила.

– Где ты была вчера вечером? - задала я вопрос, заходя на чердак.

– Была чуточку милой со своей соседкой, - ответила она с сияющей улыбкой, преувеличенно притворяясь невинной. - Но я не делала с тобой ничего такого. И не стала бы, если б только ты меня об этом не попросила.

Это было издевательство или предложение стать друзьями с привилегиями, чтобы уклониться от ответа на мой вопрос? Коварная дьяволица...

– Я имею в виду до этого. Слышала, что тебя не было дома, - настаивала я.

– Глупости. Если бы я могла уйти из этого сраного сарая, что, черт возьми, я бы здесь делала? А даже если бы и смогла, то это не твое собачье дело, маленькая дрянь.

– От твоих рук пахнет кровью, - заметила я.

За время нашего знакомства я научилась различать все ее настроения: 1. Действительно злая; 2. Просто дурачится 3. Ведет себя уклончиво из-за беспокойства. Мне показалось, что это был последний вариант.

– Как и всегда, - подмигнула она.

– И трупочиной, - добавила я.

После этого она с такой силой ткнула указательным пальцем в себе лоб, что, клянусь, на секунду на нем образовалось пулевое отверстие. Серебристое и бесплотное вещество в форме крошечного круга проплыло рядом с кончиком ее пальца, и она мягким размашистым движением бросила его мне в висок.

На ощупь оно было холодным и пушистым.

– Прими это, и ты увидишь во сне некоторые мои воспоминания. Надеюсь, ты будешь счастлива за то, что была такой дрянью.

***

Я с нетерпением ждала, когда мне приснится ее прошлое, поэтому даже легла спать пораньше в своей лучшей пижаме. Я не знала, чего ожидать, но мне хотелось узнать о ней побольше.

Сон был довольно четким и от первого лица. Он начался с того, что я увидела себя в зеркале, большом с элегантной рамой, которое явно было очень дорогим. В зеркале отражалось лицо Пандоры, еще более прекрасное, чем сейчас. Она выглядела моложе, причем по-человечески - без рогов, черных пятен и крыльев.

А в глазах искрилась радость, чего я никогда раньше не замечала.

Я любовалась своим отражением, одобряя наряд, состоящий из аккуратных сеточек, великолепного белья с ручной вышивкой и бархатного корсета. Затем я немного задержалась на своем преувеличенном, но прекрасном макияже, идеально уложенных волосах и фантастических туфлях на высоких каблуках. Я чувствовала себя уверенно, с длинными ногами и грациозной походкой.

На сцену меня поспешил вывести женоподобный мужчина в шляпе.

Итак, Пандора когда-то была человеком и дивой шоу-бизнеса.

Она была невероятно талантливой исполнительницей, не только безупречно пела и танцевала, но и обладала невероятной харизмой. Никто из зрителей не мог оторвать от нее глаз; другие танцоры были как будто частью мебели, они делали все правильно, но не могли сиять также ярко, как она.

Трудно объяснить, как двигалось ее тело, все было настолько естественно, словно рождено только для этого момента. Попробуйте представить себе смесь Николь Кидман в «Мулен Руж», Кристины Агилеры в «Бурлеске» и Лизы Минелли в «Кабаре», и все это одновременно.

Я много раз видела себя в роли Пандоры на сцене. Но когда занавес опускался, она всегда начинала нервничать, курить и отгораживаться от других девушек.

После того как я стала свидетелем стольких славных моментов, испытывая восторг и гордость, мы вместе рухнули в пучину страдания, когда ее худшие опасения стали явью.

Дедушка и брат Пандоры ворвались на сцену и силой увели ее, единственного места, где она принадлежала себе и чувствовала себя счастливой. И ее прекрасные глаза уже никогда не были прежними.

***

Быть танцовщицей кабаре в те времена считалось крайне скандальным занятием, особенно в ее консервативной семье. Старый реднек вырастил двух осиротевших внуков - мальчика по своему образу и подобию, и девочку, чтобы она была всем, что они ненавидели. Она не была рождена для такой бесперспективной жизни, поэтому смело мечтала покорить городские огни.

Двое мужчин поливали грязью и избивали Пандору всю дорогу до фермы, называя ее позорной шлюхой и всеми немыслимыми именами, кроме того, которое ей подходило - звезда. Когда все трое приехали домой, ее бросили в курятник, где ей пришлось выживать на сырых яйцах, кукурузе и других помоях, которыми кормили кур.

Ей пришлось провести несколько недель в каком-то закутке под курятником - месте, куда падают помет и выпавшие перья, место едва ли достигавшее 20 дюймов в высоту.

Все это время они долго обсуждали, что с ней делать, словно она была всего лишь неудобным мусором, пачкающим их ноги. Как же я была зла! Они из кожи вон лезли, чтобы разрушить мечты Пандоры, причем буквально из-за одной лишь глупой и нелепой гордости.

Сначала они решили насильно выдать Пандору замуж, чтобы она стала чьей-то чужой проблемой. Потом, поняв, что она уже наверняка не невинна, они решили, что ей нужно покаяние. Десять дней и десять ночей ее держали привязанной к столбу, голую и грязную, изредка кормили лишь соевыми бобами.

Она разговаривала с цыплятами, чтобы не сойти с ума. И она все еще мечтала вернуться на сцену, даже если это будет возможно только путем насилия. Кожа кровоточила от сильного трения веревки, а она прилагала все усилия, чтобы разминать мышцы, чтобы те не начали атрофироваться. Чтобы убедиться, что когда-нибудь она сможет ходить, чтобы убедиться, что когда-нибудь она сможет танцевать.

Ничто не двигало ею, кроме гнева. Вот так, истощенная и почти мертвая, Пандора, как только ее освободили, пришла в ярость и задушила своего дедушку. Его мягкая от старости кожа легко поддалась необузданной ненависти, словно мокрая бумага.

Он едва успел хрипло и ужасающе вскрикнуть, как его глаза выпучились, а тело обмякло. Боясь стать соучастником в преступлении, брат похоронил труп старика в лесу неподалеку от дома.

Возможно, если бы он не был наркоманом, то отпустил бы ее, сделал вид, что ее не существует. Тогда она вернулась бы в кабаре, каждый вечер принимала бы таблетки с виски, чтобы уснуть и забыть обо всем, что ей пришлось пережить. Пандора вся дрожала, когда не танцевала, но все равно делала все возможное, чтобы держать своих демонов под контролем.

Но этот никчемный болван не мог удержаться ни на одной работе достаточно долго, чтобы ему хватало денег хотя бы на то, чтобы напиться до смерти.

– Раз уж ты пошла и стала шлюхой, то могла бы и заработать для меня немного деньжат, - говорил он, буквально держа ее на поводке, опасаясь, что она убьет и его.

Что ж… Не зря боялся.

***

В своей кровати я плакала, наблюдая за всеми этими чудовищными издевательствами над ее телом и разумом. Она провела так два бесконечно долгих года, вынужденная обслуживать клиентов для своего брата. Ублюдок никак не хотел подыхать, и к тому времени все мечты улетучились из головы Пандоры, оставив ощущение пустоты и безнадеги.

Единственное, что поддерживало Пандору - это идея мести, и, несмотря на то что она собиралась пережить своего брата-паразита, у нее не было никаких планов, что делать с жизнью дальше, поскольку сейчас она была слишком уродлива как внутри, так и снаружи, чтобы вернуться в кабаре. Она просто хотела наказать своего обидчика.

И вот однажды, после одного особенно жестокого издевательства, она сломалась. Она схватила осколок стекла и была готова истечь кровью до смерти. В этот момент перед ней появилось существо, словно парализовавшее время: никто, кроме нее и новоприбывшего, не двигался и не говорил.

Тварь походила одновременно на слона и на жирную свинью, ее тело было луковицеобразным и чешуйчатым одновременно. У нее были длинные рога, многократно закрученные, и гигантский хвост, сотканный из огня.

– Я пришел от имени Оркуса, Принца Бессмертия, и у нас есть для тебя предложение, - объявил он.

– Я готова на все. Только верни мне свободу, - ответила она, и тварь безрадостно улыбнулась ей своей мамонтоподобной пастью с клыками.

– Ты получишь столь желаемое возмездие. Убей кого хочешь, искупайся в его крови, и никто никогда не узнает, что произошло. Тебе будет позволено нести вечную месть, оживляя тела брата и деда столько раз, сколько сочтешь нужным, чтобы снова и снова пытать и убивать их, - механически читало существо с длинного свитка. - А потом ты исчезнешь без следа. Никто и не вспомнит, что ты вообще существовала. Ты проведешь вечность ни жива ни мертва, как собственность Оркуса. Ты станешь демоном, прикованным к этому месту, вынужденным выживать на сырой курятине и тех людях или других существах - мертвых или живых, - которых ты пожелаешь съесть.

Пандора без раздумий подписала свиток.

К тому времени она уже знала, что это единственный выход, который у нее есть. Она не надеялась вернуться на сцену, потому что два года - большой срок в шоу-бизнесе. Потому что она была опорочена. Потому что для нее не существовало ничего другого, кроме как желание смыть печаль с сердца кровью всех, кто причинил ей зло.

Лишь спустя десятилетия она узнала, что Оркусу доставляет удовольствие предлагать отчаявшимся людям вроде нее ужасные сделки, чтобы они отдали ему свою душу и улучшили свое жалкое существование за счет насилия.

Тогда она устроила такую резню, которую даже Стивен Кинг не смог бы выразить словами. Она охотилась, пытала и убивала каждого обидчика, каждого человека, который мог бы ей помочь, но не сделал этого, и людей, которых она никогда до этого не видела.

Но я не виню ее и никогда не буду винить. Вымышленные женщины, пережившие насилие, изображаются как крутые, выросшие и ставшие сильными благодаря своим страданиям, но Пандора реальна, она не Санса Старк. Она имеет полное право чувствовать только ненависть после того, как ее дух был сломлен по бессмысленным причинам. Она имеет полное право стать тем, кем могла - пульсирующей массой ярости и душевной боли. Монстром. Демоном.

Существом, почти таким же злым, как и те, кто сделал это с ней.

***

День близился к полудню, когда я проснулась, взволнованная, с мокрыми от слез наволочкой и простыней. Я слышала ее смех за окном. А потом я услышала ужасающий крик, который теперь мне был очень хорошо знаком.

Точно такой же крик издал ее дед, когда она убила его в моем сне.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.