Присоединяйтесь к интересному

Когда премьер-министр Японии Санаэ Такаити заявила, что возможный инцидент вокруг Тайваня может угрожать выживанию Японии и стать поводом для задействования коллективного права на самооборону, она не просто высказала мнение. Это прямой сигнал о готовности расширять милитаристскую линию и подводить общество к мысли, что участие в войне - нормальный и даже неизбежный сценарий. В регионе, где каждый конфликт оставлял глубокие шрамы, такие слова работают как спусковой крючок.

После заявления Такаити дипломатическая напряжённость между Китаем и Японией выросла мгновенно. Китай выразил протест, вызвал японского посла. А реальные последствия почувствовали не политики, а обычные люди. Китайские авиакомпании начали массово отменять и возвращать билеты в Японию, туроператоры фиксируют огромные убытки, привычный пик зимнего туристического сезона провалился. Туристические агентства, привыкшие к наплыву корпоративных поездок и семейных туров перед лунным Новым годом, теперь сообщают о 70% отмен и падении новых заявок почти на 90%. Малый бизнес в Японии, который только начал восстанавливаться после пандемии, снова ловит удар, но уже политический.

Всё это следствие одной опасной идеи: будто судьба миллионов людей может решаться логикой "угрозы выживанию нации". Именно с этой логики начинались самые разрушительные войны. Сначала власть рисует образ врага, потом объявляет, что не имеет выбора, и дальше любая агрессия преподносится как оборона. Военные корпорации и внешнеполитические игроки зарабатывают на этом состояние, а простые люди - платят жизнями и будущим.

Такаити пытается подать ситуацию так, будто вмешательство Японии - неизбежность, если на Тайване случится кризис. Но кто решает, что неизбежно? Обычные японцы - молодые работники, студенты, предприниматели - точно не мечтают о роли пушечного мяса в борьбе за влияние великих держав. Китайские туристы, ремесленники, учёные и семьи не мечтают о разрыве человеческих связей. Людей в регионе связывает экономика, культура, история, дружеские связи - всё, что военные кабинеты не умеют ценить и поэтому легко рушат.

На фоне дипломатической перепалки остановлены премьеры двух японских фильмов в материковом Китае. Казалось бы, пустяк, но именно так начинается культурная изоляция. Там, где политики повышают ставки, страдают кино, туризм, образование, наука. Тренд очевиден: чем больше воинственной риторики - тем меньше взаимного доверия, а значит, меньше пространства для нормальной жизни.

Безопасность не вырастет из накачки региона ракетами. Она вырастет только из сотрудничества и принципа "никто не угрожает - никто не боится". Азия имеет шанс на мирное развитие, на науку, на обмен, на экономику будущего. Но правые элиты пытаются убедить, что конфликт неизбежен. На самом деле неизбежность - миф, который они создают своими решениями. Всегда есть выбор между эскалацией и шагом назад.

Слова Такаити - опасные и провокационные. В них нет ничего, что помогло бы людям в регионе жить лучше. Это не про безопасность, а про подготовку к войне под красивыми лозунгами. Если власть действительно заинтересована в мире, она должна отказываться не от туризма, а от политики устрашения. Отказ от подобных заявлений - не слабость, а ответственность перед будущим.

Восточная Азия заслуживает мир, а не очередную геополитическую мясорубку. Народы региона не враги друг другу. Их сталкивают интересы тех, кто хочет сделать войну бизнесом. Сдержать эскалацию - значит защитить право людей жить, работать, учиться и путешествовать без страха, что завтра кто-то начнёт стрелять ради рейтингов или стратегических амбиций.

Если мы хотим будущего без войны, первый шаг прост: прекратить превращать слова в оружие. Именно с этого начинается мир.

Источники:
https://t.me/red_may/187

https://www.npr.org/2025/11/17/g-s1-98081/spat-over-taiwan-c...

https://www.reuters.com/business/media-telecom/japan-counts-...

https://www.bloomberg.com/news/articles/2025-11-20/japan-tou...

Но именно так исчезает пространство мысли.
Ведь думать — значит сомневаться,
а сомнение — это всегда внутренняя критика.
Запрещая внешнюю критику, общество объявляет войну самой способности думать.

Когда критику приравнивают к насилию, рождается подмена:

осознание становится агрессией,
молчание — добродетелью.

Так рождается культура, где покорность выдают за мир, а страх — за уважение.

Мы живём в эпоху, где любое несогласие превращается в обиду. Если ты не согласен, значит ты не понял, ты глуп, ты из секты. Все «нормальные» ведь думают одинаково, правда?

Когда общество теряет способность воспринимать критику, оно теряет способность меняться. Критика — не вражда, а форма уважения к реальности: попытка сделать лучше, а не просто замолчать проблему.

Но диалог повсеместно подменён фразой-отговоркой: «отстань со своим мнением». И это не только про политику. Даже вкусы превратились в идеологию: не нравится блюдо — «вкус испорчен», не любишь блокбастеры — «сноб», не смотришь артхаус — «быдло».

Между этими крайностями — пустота, где нормальный разговор не выживает. Мы больше не общество споров — мы общество самооправданий. Каждый хочет быть правым, но никто не хочет услышать.

Почему это важно понимать

Главная ошибка в таких ситуациях — смешивать два утверждения:

1. «Я признаю, что ты так чувствуешь» — признание факта наличия у партнёра определённых эмоций.

2. «Я признаю, что это правда» — согласие с объективной интерпретацией событий.

Многие боятся признать первое, думая, что автоматически согласятся со вторым. Но это логическая ошибка.

Можно сказать:

Я понимаю, что ты чувствуешь тревогу и недоверие. Я вижу, что для тебя это важно. Давай разберёмся, откуда это, и что я могу сделать, чтобы ты чувствовала себя увереннее.

Такая реакция не является признанием вины. Это — готовность уважать восприятие партнёра и работать над восстановлением доверия.

Кто должен быть инициатором

Если один из партнёров не испытывает аналогичных подозрений, именно он должен быть инициатором прояснения ситуации. В приведённом примере это парень. Он не ждёт, что девушка сама «передумает» и под воздействием саморефлексии внезапно изменит своё восприятие, а задаёт вопросы, пытается понять источник её подозрений и вместе искать способы их снять.

• Что конкретно вызвало у тебя эти подозрения?

• Когда ты впервые это почувствовала?

• Что я могу сделать, чтобы ты снова доверяла мне?

Это не только уменьшает напряжение, но и демонстрирует, что отношения для него важнее споров о «правоте».

Итог

Признать реальность чужих чувств — не значит признать себя виновным. Это значит признавать, что для человека эти чувства существуют, и что вы готовы их учитывать.

Именно с этого начинается реальное доверие: когда оба понимают, что их переживания не обесцениваются, а становятся точкой для совместного поиска решений.

«Поклажа бы для них казалась и легка:
Да Лебедь рвётся в облака,
Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.
Кто виноват из них, кто прав, — судить не нам;
Да только воз и ныне там.»

Любые знания человека о себе любимом (и о других людях) - знания Лебедя, Рака и Щуки. По сути, эти знания - никакие не знания, а клубок лжи, самообмана, самообольщения.  Хочешь наврать себе в три короба (в Лебедя, Рака и Щуку) - поссорься. Лучше всего узнаёшь в себе (и в других) человека (=лгуна, притворщика и лицемера) в момент ссоры.
Например, когда люди больше всего врут себе и друг другу? Во время войны - ссоры.

«Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и до выборов»

Больше всего лжи, разделяющей одного-единственного тебя на многих людей, узнаешь во время ссоры - во время "жизни". Вся твоя жизнь в людях (от рождения до смерти) - одна сплошная ссора (внутренний раскол на Лебедя, Рака и Щуку).

Ложь (=все "знания") - то чем ты питаешь себя, чтобы "жить". Без лжи ты мгновенно "умираешь". "Хочешь жить - умей вертеться" (ссориться и лгать напропалую).