Сначала истошно заорал кот.
Потом заорала я.
За минуту до этого мне снился странный и тревожный сон - с шаткими лестницами и запертыми дверями. Поэтому кошачий крик я по началу приняла за рев догнавшего меня монстра и единственное утешение нашла в своих воплях. Подозреваю, что спросонья мой голос напоминал рев подбитого бизона, потому что кот, и без того перепуганный, страшно зашипел и одним прыжком оказался на шкафу.
Голова гудела, перед глазами плыли цветные круги.
— Падла, только спустись…
Реальность наползала волнами. Мне то казалось, что я снова погружаюсь в сон, то, что я вообще никогда не спала. Ощущение неприятное, надо сказать. Да еще начала нарастать головная боль.
Несколько минут, а может полчаса я лежала, разглядывая сквозь полузакрытые веки окно, стену и край шкафа. Нормально уснуть мешало утробное рычание кота. Пушистая сволочь чего-то до смерти боялась.
И в тот момент, когда я почти уснула, добавился новый звук. Тут и меня свернуло ужасом.
Хлопнула дверца холодильника.
Громко, четко. Как выстрел.
Меня пружиной подкинуло на кровати. Чтоб вас всех! Что делать? Что хватать? Оружия дома нет. Орать, звать на помощь? Прыгать в окно с пятого этажа?
Когда живешь один, и ни у кого нет ключей от твоего дома, звуки с кухни приобретают особое значение.
Вот бы было какое-нибудь приспособление, чтобы связаться с родственниками или полицией прямо из собственной спальни. Типа волшебной связи. Мама, папа, меня грабят, приезжайте…
Все эти глупые мысли крутились в голове, пока я пыталась найти хоть что-то тяжелое, чем можно было обороняться. Пока на роль орудия мести претендовала только тяжелая гипсовая карандашница. Я стояла, зажав в руке этот раритет и судорожно прислушивалась к звукам с кухни.
А железные нервы у этого воришки. Слышал истошные крики кота и человека, а теперь спокойно полез в холодильник. Стоп…
***
На кухню я вышла почти спокойно, накинув халат и даже слегка причесавшись.
Да, запах заброшенного погреба, травы и какой-то неназываемой пакости. Это оно.
За столом сидел, уплетая остатки колбасы, мой мертвый двоюродный дед.
— У тебя почти нет еды, а та, которая есть, на вкус как куриное дерьмо, - пожаловался усопший родственник. — Когда ты начнешь нормально готовить? Где рис, где яйца? Про блины я уже молчу.
— Однако все сожрал и не поморщился, - я с грустью смотрела на хлеб, плесневеющий прямо на глазах.
— Есть хочу. До рассвета еще далеко. Корми.
***
И пришлось кормить.
Магазины были закрыты, конечно. Да и какой дурак будет ходить ночью по улицам. Пришлось стучаться к соседке.
— Одолжи, пожалуйста, пару-тройку яиц и муки. А, и молока еще. Если есть.
— В час ночи ты других занятий не нашла?!
— У меня гость, - понизив голос призналась я. — Утром отдам.
Скорчив недовольное лицо, соседка пошла собирать для меня продукты.
— Нормальные люди о таком заранее заботятся, - буркнула она, отдавая мне пакет.
— Да забыла, из головы вылетело...
— Ну-ну.
Когда я вернулась на свою кухню, дед уже доедал остатки плесневелого хлеба.
— Жди, сейчас блинов нажарю.
Мертвец кивнул, не переставая работать челюстями. Когда еда закончилась, он начал утробно выть и слегка раскачиваться.
Я торопливо завела тесто, и шепча молитвы, принялась за жарку. Ох, что завтра соседи скажут, за такие ночные шумы. Впрочем, если не потороплюсь с блинами, скоро сама смогу так к кому-нибудь являться. Не приведи господь.
— Ешь, деда.
Мертвец торопливо стащил со сковородки пламенно-горячий блин и принялся его жевать. Я, стараясь дышать ртом, наливала следующий. Не подхватить бы грибок от родственничка.
***
До трех часов ночи я стояла у плиты. Блины были простейшие, без соли, без сахара. Дед жадно их уминал и когда тесто в кастрюльке начало заканчиваться, я с облегчением увидела, что дед тоже истончается. Наелся, родной. Доев последний блинчик, мертвец беззвучно исчез. Остался только тяжелый запах земли, травы и чего-то очень инородного. Теперь можно было спокойно проветрить квартиру, отмыть посуду и попытаться лечь спать.
После ухода мертвеца на кухню осмелился прийти кот. От брезгливо понюхал воздух и зашипел.
— Безголовая у тебя хозяйка, да?
Кот снова зашипел, правда без прежнего страха и дернув хвостом, ушел в спальню.
Я ту ночь так и не уснула, до рассвета сидя на кровати и нашептывая молитвы.
***
С переездом всегда связано много хлопот.
Но новые соседи и разбор коробок с посудой отходят на второй план, если рядом есть старое кладбище, где, возможно, похоронены твои родственники, пусть и дальние.
Конечно я знала, что такое кладбище здесь есть. Но некоторые вещи делать неприятно, и ты вечно откладываешь их в долгий ящик. Завтра, говоришь себе. На днях. В конце недели. Но однажды приходит твой мертвый дед уничтожает все съестные запасы. Хорошо, что они были. Когда нет блинов и яиц, человечина сходит на ура, между прочим.
… Нет, потом ты конечно вернешься телесным, и вечно голодным призраком, но перспектива очень незаманчивая, обменять жизнь на вечную несмерть.
Поэтому, на следующий день после полудня я отправилась проведать родственников. С утра я уточнила их количество: прапрабабка, двоюродный дед (пожравший мою колбасу) и какая-то невнятная тетка Роза, вроде троюродная. Никто не смог дать точного ответа, является ли она нашей кровной родственницей, потому что я первая из всей семьи, кто поселился в этом районе. Но на всякий случай, нужно было зайти и к ней.
Первую половину дня я провела за готовкой – жарила блины, варила яйца и кутью. Сначала, конечно, пришлось сбегать до работы – отпросится на один день. Мне сквозь зубы напомнили, что для такого есть воскресенья, но отпустили. В порядке исключения.
Теперь, когда солнце повернуло на закат, я взяла сумку со снедью, и отправилась на кладбище.
Я шла мимо оградок, стоящих вокруг каждой могилки и старалась смотреть прямо перед собой. Но куда ни кинь взгляд, всюду были протянутые руки, со всех сторон слышалось хныканье:
— Ну, угости яичком… Угости…
Все-таки, это было очень старое кладбище. Многие не жили здесь целыми семьями. Не к кому было являться за едой по ночам, а чужой может угостить только по своему желанию. А я старалась не думать о том, что однажды тоже окажусь запертой в оградке, с вечными мыслями о еде…
Пришлось хорошо поплутать, прежде чем я нашла могилу прапрабабушки. Старушка сидела, опершись об надгробие, на своем могильном холмике и беззвучно шевелила губами.
— Здравствуй, бабуля.
Она подняла на меня бесцветные, запавшие глаза.
— Клади и уходи.
Я, обливаясь холодным потом, открыла калитку оградки, вошла. На земле стояли какие-то старые вазочки, чем-то неуловимо напоминающие мою гипсовую карандашницу. Стараясь не уронить их, я подошла к изголовью могилы и положила откуп – два вареных яйца, блинчки, деревянную пиалу с кутьей. Воздух здесь, внутри оградки был другим, словно очень тягучим, движения давались с трудом, как во сне. Вышла я оттуда, мокрая как мышь.
Двоюродный дед должен был быть где-то недалеко. Уже начинало смеркаться и нужно было поторапливаться. Я блуждала среди могил, вглядываясь лица умерших, но деда не находила.
Устав, я присела на скамеечку, поставленную для живых – между могилами. На душе было ужасно тоскливо, но бросать дело нельзя, нужно…
— А-а-а-а-а!
Я вскочила, почувствовав ледяное прикосновение к своей ноге. Неужели я так затянула, что мертвым уже можно выходить из своих оградок?!
— Не кричи, дай яичко, - прошелестел тихий голос.
Нет, мертвая протягивала руку между прутьями, а сама стояла на коленях.
— Вы не тетя Роза? - спросила я, немного успокоившись. Нет, пока все на местах. Но нужно торопиться.
— Это я.
Да, на надгробии значились имя и дата. Вроде бы все сходится. Ладно, это не дед, но тоже неплохо. Я повторила ритуал - войдя в оградку, выложила еду.
— Поговори со мной…. Ужасно скучно… - прошелестела тетя Роза.
— Некогда, может быть в другой раз. Еще к деду нужно сходить.
— Его здесь нет. Его могила далеко в полях, ее не найти…
Я прижала ладонь к лицу. И что делать? Ночью он наелся, но без яиц и кутьи, запросто может прийти снова. При чем, гораздо более злым, чем в первую ночь.
— Поговори… Не оставляй здесь одну… Я так часто плачу…
Тетю было очень жалко, но инстинкт самосохранения погнал меня прочь с кладбища. Солнце шло к закату, нельзя было тянуть. Живым здесь не место ночью.
Когда я шла обратно, крики мертвых стали истошнее. Они чувствовали силу и свой голод гораздо сильнее. Кто-то уже начал расшатывать калитку оградки. Но солнечный свет их пока держал.
Ну, пока на солнце не наползла туча.
Я бежала, не оглядываясь по сторонам, к выходу с кладбища. Дверцы начали с пронзительным скрипом открываться, а мертвые – выходить. Сначала медленно, словно удивляясь, что можно это сделать до заката. Но потом ускоряясь. В мою сторону.
Я бежала и в голове была только одна мысль – какое же оно большое, это кладбище.
Но мне повезло. Последние лучи солнца все же пробились сквозь тучу и мертвые падали, парализованные светом. У меня появилось несколько минут.
Я выбежала из ворот в последний момент.
Неподалеку стояла живая нищенка с протянутой рукой, которая с затаенным ехидством смотрела, как я пытаюсь отдышаться.
— Кто же так затягивает кормежку?
— Я… Заблудилась… - сквозь сбитое дыхание, слова выходили оборванными.
Старушка покачала головой.
— Ну, иди домой милая. А то не успеешь убежать. С яичками-то.
— А вы чего так, допоздна стоите?
— Мужа своего жду.
— О. Ясно.
Прихрамывая, я пошла ловить такси, чтобы уехать домой.
***
Уже в машине, почти засыпая, я думала – есть ли где-то параллельные миры, где носить еду на могилы родственников необязательно?