Юмористическая фантастика

- Здорово! - поприветствовал Вадим друга по телефону.

- Привет!

- Слушай, Тём, не хочешь со мной в деревню на пару деньков смотаться? Погоду обещают солнечную, покупаемся, позагораем.

- Хочу. Когда отправляемся?

- Через пару часов.

- Ты как-то неожиданно позвонил. У меня вечером тренировка. Давай завтра?

- Не могу, я ещё утром выехать должен был. Матери срочно уезжать надо, а кур и коз кормить некому. Да и так, по хозяйству кое-что поделать надо, давно обещал.

- Ах ты жук! Так бы сразу и сказал, что тебе помощь нужна лопатой махать, а то заманивает тут «покупаемся, позагораем»!

- Ну что, едешь или нет?

- Поехали, чего уж там.

- Пойдём погуляем? - спросил вечером Артём своего друга, когда все дачные дела были переделаны.

Спортивный, красивый брюнет, он не видел разницы между спортзалом и размахиванием лопатой на огороде, в семнадцатилетнем парне кипела энергия и раскиданный за день щебень совершенно не опустошил его энергетические запасы.

- Куда?!? Ты с ума выжил? - простонал бледноватый Вадим, по которому было видно, что сегодня из него выжаты все соки.

Вадим старше Артёма на пару лет, светловолос, худощав и совершенно не привычен к физическим нагрузкам. Он переутомился за этот день и сейчас, с наслаждением растянувшись длинным телом на диване с неохотой принимал мысль о том, чтобы куда-то пойти.

- Чего тут гулять-то? Три дома, да посередине речка...

- А как же «покупаемся, позагораем»? - передразнил в ответ Артём. - Загорать, конечно уже поздно, но я бы искупался.

Вадим расхохотался над тем, как сам же попался на свои слова: позвал друга отдыхать, а получилось, что пахать.

- Ладно, - согласился он, резко вскочив с дивана, - пойдём, пройдёмся.

Парни пошли по дачной дороге в направлении местного пруда, проходя один сельский перекрёсток за другим. Артём увидел маленький одноэтажный кособокий домишко на заросшем участке. Уже становилось совсем темно, зажглись придорожные фонари и при их свете домик выглядел как сцена из фильма ужасов.

- В таком месте как раз страшилки снимать. - заметил Артём, скрипнув приоткрытой покосившейся калиткой.

- Ты чё? Туда идти собрался?

- Тебе не интересно?

-

Жутко как-то. Да и знаешь, я когда мелким был, здесь бабулька одна жила, которая рассудком помутилась, - Вадим покрутил пальцем у виска, - передачу по «тв3» посмотрела про средневековые секреты красоты и ванны из крови принимать начала. Свиней и козлов резала, чтобы молодость себе вернуть. Соседи говорят её часто видели то со свиной мордой на лице, то козлиной.

- Да во что ты веришь!

- Может и не верил бы, только она соседскую девчонку-подростка к себе как-то заманила.

- Что, вместо свиней решила человека убить?

- Нет. Она у неё на участке в пруду утонула. Я эту девчонку хорошо помню. Лидочкой звали. Добрая такая. Бабка милиции потом рассказывала, что за помощью её позвала, а куда девчонка неожиданно пропала не видела. В народе говорят, что Лида почувствовала что-то неладное и убежать решила, только споткнулась, когда сбегала и в пруд упала. А плавать не умела. А ещё слух по деревне пронёсся, что когда тело Лидочки из пруда вытащили, вместо носа у неё свиной пятачок был.

- В смысле?

- Ну в смысле бабка эта людей сначала в животных превращала, а потом убивала для ванн своих.

- Да ну тебя!

- Тебя да ну! Тогда с участка несколько камазов костей вывезли.

- И что, бабка камазами скотину убивая не заметила что моложе не становится?

- Кто их знает, сумасшедших, может в зеркале ей другое видится.

- Бабку в тюрьму посадили?

- Нет, в психушку. Кости-то животных.

- Ой, всё! Сказки это! Пойдём, зайдём! - сказал Артём настойчиво, сдвинув брови и шире открывая ржавую калитку.

- Зачем?

- Боишься?

- Нет. Не вижу смысла.

- На таких заброшенных участках можно найти что-нибудь интересное, старинное, ценное, в крайнем случае, металлолома насобирать.

Участок действительно был совершенно заброшен, но Вадиму заходить на него не хотелось, какая-никакая, а частная собственность. В конце концов, решив, что страшилка про свиной пятачок точно полная ерунда, а Артём действительно дело говорит и здесь можно найти что-нибудь интересное, Вадим послушно поплёлся за товарищем.

- Ты в избушку загляни, вдруг хозяйка с психушки вернулась. Если да, мы ей помощь в обмен на вынос металла с участка предложим, а если нет - так всё заберём. - сказал Артём и направился в сторону старых сараев, на обследование.

Вадим направился к дому, утешая себя мыслью, что никакая ведьма им ничего не сделает. В конце концов их двое крепких парней, а она всего лишь старуха, к тому же которой возможно давно нет в живых. Он не ощущал страха перед этим местом, но чувствовал какую-то тревогу. Вадим хорошо помнил хозяйку этого участка по своему детству. Уже тогда, несколько лет назад, у неё была сухая, крючковатая фигура, из-за которой дети думали, что она баба-Яга. Да и сама бабка была неприятной с колючим взглядом, светящимся безумием, поэтому он всегда обходил и её, и её участок. И какого чёрта их сегодня занесло сюда? Лидочку, которая здесь утонула, он тоже хорошо помнил. Приветливая с малышами, учтивая со старшими, он очень расстроился, когда узнал о её гибели.

На улице быстро темнело, поднималась луна. В окнах старого дома не горел свет, иначе это непременно было бы заметно. Свернув за угол, он чуть не упал в пруд, который находился практически под окнами, отделяемый от дома небольшой вытоптанной дорожкой. В нём утонула Лидочка. Отшатнувшись, краем глаза Вадим уловил слабый огонёк за окошком. С трудом, через мутные и грязные стёкла он разглядел тускло горящую свечу. К нему спиной, судя по скрюченной фигуре, сидела та самая старуха. Рукав хлопковой ночной рубашки был коротким и не скрывал её трясущихся рук с обвисшей старческой кожей. Сидя перед зеркалом, в котором то ли из-за тусклого света, то ли из-за грязного окна, Вадим не мог разглядеть её отражения, она расчёсывала длинные, ниже пояса, седые волосы. Ему послышалось, что она напевала скрипучим голосом песню. Знакомый мотив выдал в его памяти слова «жил-был у бабушки серенький козлик...»

Вадим выглянул из-за угла, намереваясь предупредить друга. Артём как раз вышел из одного из сараев и Вадимподал ему жестами знак тихо идти к нему. Парень направился к другу, но не заметил в сумраке грабли и наступил на них. Раздался глухой удар. Громко айкнув он схватился за лоб и постанывая, начал потирать его. Вадим, видевший это происшествие, держась за живот, согнулся в три погибели и залился в немом смехе. Артём, продолжая потирать лоб, шагнул вперёд и, в потёмках не заметив стоящего ржавого ведра, случайно пнул его. Ведро незамедлительно устроило грохот, прокатившись по земле. Тут уже Вадим не сдержался, у него проскочил хохоток, но страх быть раскрытыми его остановил. Он в ужасе повернулся в сторону окна, быстро сделав к нему большой шаг, вновь заглянул в мутные стёкла. Как он и думал, старая женщина, услышав шум, посмотрела на дверь. Она вскочила и повернувшись в его сторону, направилась к рядом стоящему на стуле, тазу с водой. В ужасе парень отпрянул от окна - вместо лица женщины он увидел свиное рыло, по краям которого сочилась кровь. Он понял, что старуха принялась за старое. Когда она торопливо сняла свиную морду, он увидел отвратительное зрелище - лицо в крови животного. Женщина наклонилась над тазом и торопливо смыла кровь. К удивлению Вадима, лицо старухи оказалось молодым и прекрасным, а волосы чёрные и блестящи. Не отрывая взгляда от неё, он попятился назад, совершенно забыв о том, что за ним находится пруд и оступившись, упал в него.

Женщина наспех протёрла лицо полотенцем, стирая не смытую кровь. Схватив с края стула голубой шёлковый халатик, с длинным рукавом, отороченный перьями, прикрыла им немощность своего тела и пошла во двор.

Выйдя из дома она постояла какое-то время на месте, принюхиваясь к воздуху. Словно что-то учуяв, повернула голову на угол дома, где находился Вадим и направилась туда.

- Здравствуйте! - окрикнул женщину Артём.

Ему и в голову не могло прийти, что это та самая старуха, про которую говорил Вадим. В тонком луче фонаря, единственном падавшем на участок, Артём видел молодое лицо женщины и даже не обратил внимания на неестественную для её возраста сгорбленность. Он слышал плеск воды, но он не знал, что там под окнами находится пруд, и не догадывался что это упал его друг.

- Кого потерял, милый? - у женщины был ласковый и приятный голос.

- Никого. - соврал он, не понимая, почему его друг до сих пор прячется.

Он и подумать не мог, что с Вадимом могло что-то случиться. Решив, что тот просто спрятался, увидев, что хозяйка дома собралась выходить, решил не выдавать товарища.

- Я заблудился.

- На чужом участке?

- Так я зашёл дорогу спросить.

- Заходи, козлик мой, раз пришёл, мне как раз нужна помощь.

Женщина поднялась на старые ступени дома и открыла дверь. Только перешагивая через порог, Артём обратил внимание, что её рука, державшая дверную ручку, имела старческие пальцы.

Когда Вадим упал в воду, неведомая сила подхватила его, погружая в глубины пруда. Вокруг была темнота, только свет фонаря, видимый сквозь толщу воды, бликами играл на поверхности. Парень беспомощно двигал руками и ногами, пытаясь выплыть, но как ни старался, неведомая сила мешала, погружая его всё глубже и глубже. В тишине воды он слышал громкий стук своего сердца. Всего на одно мгновение перед ним возник образ утонувшей в этом пруду Лиды. Девушка выглядела точно так же, как он её запомнил с детства, только вместо носа у неё был поросячий пятачок. Она приложила указательный палец к своим губам и очень пристально посмотрела на Вадима. Странно, но парень не испугался её. Он послушно кивнул головой и почувствовал, как сердце его успокоилось и он смог спокойно держать дыхание, которого уже не должно было остаться. Он повис в толщах воды, прислушиваясь к происходящему вокруг. Ему казалось, что время тянется очень медленно, в его голове даже проскользнула мысль о том, что он уже умер. Вдруг его тело стремительно понесло на поверхность. Вадим чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, он уже выпустил последний воздух из лёгких и из последних сил держался, чтобы не сделать вдох. Оказавшись на поверхности, к своему удивлению, он увидел, что уже наступила глубокая ночь и луна была высоко в небе. Тяжело дыша он стал выбираться из пруда. Уже стоя твёрдо на земле, Вадим оглядывался по сторонам, пытаясь догадаться, где искать друга. Он снова осторожно заглянул в окно, чтобы увидеть, что делает сумасшедшая.

Там, в комнате на грязном топчане, перед ведьмой, сидел Артём. Вадим с трудом узнал его по деформированному лицу, ставшему отдалённо похожим больше на козлиную морду. На голове его были козлиные рога. Руки его стали волосаты, вместо ладоней появились копыта. Лицо друга деформировалось прямо на глазах, становясь всё больше похожим на козлиную морду. Совсем скоро Артём упал с топчана перед ведьмой на четвереньки и полностью приобрёл образ козла, крупного, белого, с длинной шерстью.

Ведьма встала со своего стула и, принялась освобождать животное от человеческой одежды.

Чувствуя себя на грани помешательства, Вадим поторопился убраться с участка. Уже приближаясь к калитке, в потёмках, он споткнулся обо что-то и растянулся на траве, но быстро поднялся и когда старая дверь дома скрипнула, он был уже на другом конце улицы.

Ведьма постояла на крыльце, поводила носом и чему-то сама себе улыбнулась.

Бледный и измученный, Вадим добрался до дома. В сознании всё путалось. Он всё больше склонялся к тому, что всё, что он видел, ему померещилось и Артём просто потерял его из виду, когда он свалился в пруд и скоро придёт.

Всю ночь Вадим прождал друга, надеясь, что тот вот-вот вернётся и всё это окажется наваждением. Под утро, измученный мыслями, парень уснул.

Проснулся он уже днём, когда светило яркое солнце. В голове всё было как в тумане, вчерашние события показались дурным сном и он отправился в сарай, кормить живность. Прежде чем выйти из дома, заглянул в комнату, где должен был спать Артём, но друга в постели не оказалось. Вадим засомневался: а приезжал ли Артём с ним? Он говорил, что ему надо на тренировку... Мысли путались всё сильнее, не желая признавать произошедшее. А если это всё правда? Получается Лида спасла его, утащив в глубины пруда, чтобы ведьма не заметила его... А где теперь Артём? И что он скажет родителям друга?

Он решил отправиться к дому старухи. Деревенские улицы наполнялись людьми и веселящейся детворой, и днём вся ночная жуть казалась не такой ужасающей. Подойдя к дому и встав в нерешительности у калитки, не зная заходить или нет, он всматривался в территорию, сам не зная что, выискивая взглядом.

- И чего ты тут пасёшься, козлик мой? - услышал он приятный женский голос у себя за спиной и вздрогнул от неожиданности.

Вадим обернулся и увидел знакомое лицо той женщины, которая прошедшим вечером умывалась от крови. Она была одета в лёгкое летнее платье и в её теле не было никакого намёка на старушечьи руки и горбатость, которые почудились ему вчера. Приятная и совершенно не страшная, он как загипнотизированный смотрел на неё.

- Я друга ищу. Вам не встречался парень, мой ровесник? Он не местный, мог заблудиться.

- Нет, не встречался. - ответила она, открывая ржавую калитку и заходя на участок. - Но если хочешь, можешь пройтись, поискать его. Вчера моя бабка приезжала, может съела его.

Она усмехнулась, а Вадим побледнел от этой шутки. Эта женщина прекрасно знает историю этого дома. Родственница? Да ведь это же она была вчера ночью! Вадим вошёл за калитку, вспоминая вчерашние события, осматривал участок. Послышалось громкое блеянье. Он посмотрел в сторону сараев и увидел рядом с ними привязанного крупного белого козла с длинной шерстью, который рвался с верёвки в его сторону.

- Жил был у бабушки серенький козлик... - услышал Вадим голос женщины, которая напевая эту песню, развешивала на верёвки бельё.

С какой-то осторожностью он приближался к козлу.

- Меее! Меее! - дёргалось животное в его сторону, крича всё громче, а Вадиму слышалось блеющее: «Я! Я!»

Ярко вспыхнули все события прошедшей ночи в его памяти и он с ужасом понял, что перед ним Артём.

- Ну, ну, успокойся! - подошла женщина к козлу и погладила его.

Животное в страхе отодвинулось от неё, насколько ему это позволяла короткая верёвка и продолжило блеять, но уже тихо и безнадёжно. - Чувствует, что конец близится. Зарублю его сегодня, пока молодой.

Она так пристально посмотрела на Вадима, что парень уловил в её красивых глазах тот страшный колючий взгляд, которого избегал в детстве, взгляд безумной старухи, светящийся безумием.

- Извините, мне пора. - проговорил он сдавленным, упавшим голосом.

Женщина ухмыльнулась одним уголком губ.

- Что, нашёл своего друга? - издевательским голосом спросила ведьма.

- Нет.

Вадим прикрыл за собой ржавую калитку и еле передвигая ватными ногами пошёл в сторону своей дачи, пытаясь придумать, как спасти друга. Он с ужасом осознавал правду, понимал, что ведьма специально сказала ему, что скоро убьёт его друга, ей хотелось увидеть его ужас и отчаяние. Выкрасть козла? Как вариант. Но она сразу догадается, кто это сделал и Бог её знает, чего может натворить своими колдовскими штучками с ними. А может, подменить его? У его матери точно такие же по масти. Да, точно, он поменяет животных местами и ведьма ничего не заметит.

Приободрившись от этой идеи, Вадим бегом побежал к своему дому. Он боялся что не успеет подменить животных до того, как ведьма возьмёт в руки топор. Выбрав подходящего козла он обмотал ему рога и шею верёвкой, и захватив с собой нож, поторопился обратно. Вернувшись к участку колдуньи парень зашёл со стороны сараев, где ведьма не могла заметить его. Намотав конец верёвки, за которую был привязан козёл, на одну из досок низкого забора, чтобы животное не убежало, он перекинул животное на другую сторону и перелез сам. Оказавшись на участке, Вадим с осторожностью передвигаясь, прячась за сараями и кустами, присматриваясь и прислушиваясь ко всему, что происходит вокруг, направился к месту предстоящей подмены. Ведьмы нигде не было видно и он переживал, что она уже увела козла и делает своё чёрное дело. Придя на место он с облегчением вздохнул - козёл был здесь, живой. Отрезав верёвку он увёл животное за сарай. Эта верёвка была слишком коротка и он не смог привязать животное к забору, поэтому просто перекинул козла за забор, надеясь что тот не будет маячить по улице на виду. Затем, отмотав приведённого с собой козла, он отрезал лишнюю длину верёвки и повёл его на замену. Дверь дома скрипнула и Вадим почувствовал, как покрылся холодным потом. Но на крыльце никто не появился. Дверь ещё раз противно скрипнула раскрываемая ещё шире порывом ветра.

Вернувшись к забору и перепрыгнув через него, Вадим почувствовал, как ожидавший его под забором козёл прижался к его ногам. Пригибаясь, перебежками Вадим побежал прочь от этого места, время от времени поглядывая на козла, который послушно, стараясь не отставать, точно следовал за человеком, что ещё лишний раз утвердило Вадима в догадке, что это его друг.

Войдя в свой дом вместе с козлом, немного посидев и успокоившись, Вадим начал думать, что же делать с превращением. В таком виде Артёма родителям не отвезёшь и не скажешь «здравствуйте, это ваш сын!» Единственный способ от всякого рода бесовщины, который он знал, это молитвы.

- Окей, гугл! - сказал парень, взяв со стола телефон. - молитвы от бесовщины!

Он пролистал несколько тем, открыл универсальные молитвы от бесов, отче наш, псалом 90, молитвы святым для защиты от демонов, и ещё много много всевозможной информации на эту тему. Заметив, что садится телефон, парень встал с кровати, поставил его на зарядку и направился к старому бабушкиному трильяжу. Он знал, что мама хранила эту рухлядь ради памяти о своей маме и, если его не подводит память, там он видел библию, которая ему пригодится, на случай, если телефон сядет. Книга действительно лежала на месте. Открыв нужные страницы он пометил необходимые стихи простым карандашом и вложил в страницы закладки из старой газеты.

Просмотрев ещё несколько сайтов по магии, парень понял, что должен начертить на полу магический круг от всякой нечисти. Круг требовалось начертить ножом, но Вадим знал, что если он выживет после ритуала, его убьёт мама за испорченный паркет. Тогда он решил воспользоваться карандашом от тараканов «Машенька», вспомнив кадры из фильма «Вий» по Гоголю, где Хома начертил магический круг мелом. Покопавшись на кухонных антресолях, в надежде, что карандаш остался с прежних пор, вскоре, довольный своей смекалкой, Вадим чертил круг радиусом полтора метра. Он поставил в него стул, притащил из коридора тумбочку, установил на неё пару свечных огарков, положил спички.

- Артём! - крикнул он козлу, который бродил по комнате и животное тут же оглянулось на него. - Иди сюда!

Козёл зашёл в импровизированный круг и со вздохом прилёг в нём.

Ведьма точила топор, широко улыбаясь. В прошлый вечер она проводила ритуал на привлечение жертвы, который обычно приводил к ней довольно пожилых людей или пьяниц, часто людей безвольных, у которых уже не было ни энергии, ни сил, и нечего было брать из их крови для обновления своего тела, а вчера к ней на огонёк забрели двое молодых парней. Один из них каким-то чудом сбежал, но она до него ещё доберётся. А второго ей удалось превратить в козла и сейчас она предвкушала, сколько энергии получит из него, приняв кровавую ванну.

- Эх, второй сорвался... - проговорила женщина себе под нос и запела: - было б у бабушки два серых козлика...

Уже несколько часов ведьма, с козлиной мордой на лице лежала в небольшой ванне, в которой разбавила козлиную кровь водой. Она чувствовала, как входит в её старческое тело энергия чужой жизни. Тусклая свеча почти догорела, а это означало, что ритуал подходит к завершению. Женщина поднялась и потянувшись за полотенцем, не сумев ухватить его пальцами, уронила на пол. С замиранием сердца она ощутила нечто незнакомое в руках и ногах, нечто неестественное её телу. Она посмотрела на свою руку и от изумления её глаза расширились, вместо пальцев и ладоней у неё были копыта, редкая шерсть поднималась до локтей. Выскочив из ванны лёгким, неестественно высоким прыжком, она встала перед зеркалом и в несколько движений сорвала козлиную морду со своего лица. Пронзительный крик раздался на всю избушку, вырвавшись в окна, разлетаясь по всей округе воем ветра. Из зеркала, вместо прекрасного лица, которым она любовалась ещё сегодня днём, на неё смотрела горизонтальными зрачками козья морда, только начавшая покрываться шерстью.

- Подменил! Мерзавец! Настоящего козла! Мне!!! - возмущённо кричала она.

Повернувшись к тазу и второпях смыв кровь с лица, она полила на себя из него воду, затем быстро надела платье и пулей вылетела на улицу. Постояв немного у калитки и вдыхая воздух глубоко ноздрями, она двинулась прямо в направлении к даче Вадима.

- Сколько времени читать молитвы? - рассуждал вслух Вадим, обращаясь к козлу, сидя на стуле в магическом круге, листая интернет-страницы. - Никаких рекомендаций нет! Ладно, будем следовать правилам очерёдности.

Он сделал глубокий вдох и зажёг огарки.

- Успокоение мыслей, хвала Богу, покаяние... Дальше читать всё в порядке описанном в интернете, пока ты не приобретёшь человеческий облик. Всё просто! - сказал он утешая сам себя, посмотрев на козла.

Прошло несколько часов, с тех пор, как Вадим начал читать молитвы, а с другом не происходило никаких изменений. Но он не терял надежды. Ведь настоящий Артём так и не пришёл. Он на мгновение представил, как вернётся его друг и увидит его в круге с чужим козлом, за молитвой. Усмехнулся сам себе и слабой надежде на то, как они вместе посмеются над этой историей. Но пока ситуация говорила об обратном. Он собрался с мыслями и с серьёзностью продолжил дело.

Во втором часу ночи форточку в дом открыло сильным порывом ветра и Вадиму померещилось, что в его вое он услышал слова: "Настоящего козла!.. Мне!.. "

Дремавший козёл забеспокоился. Он поднял голову и зашевелил ушами, прислушиваясь и поглядывая на человека.

- Нечистая сила разгулялась наверное. Из круга ни шагу! Форточку потом закроем. - успокоил Вадим козла и ему показалось, что тот согласно кивнул ему.

Что-то новое уловил Вадим во взгляде козла.

- А ну-ка!

Он присел на корточки и поднял козлиную морду, разглядывая её. Зрачки! У козла стали человеческие зрачки! Вообще в морде стали проявляться знакомые человеческие черты лица. Убрав руку от морды, Вадим увидел, что на ладони осталось много шерсти.

- Э, брат! Да ты линяешь! - обрадовался он и потрепав дружески животное так, что шерсть в огромном количестве взвилась в воздух, добавил, - Мы на верном пути, Артёмка!

Только он встал, чтобы продолжить чтение молитв, как послышался приближающийся топот копыт и сильные удары чуть не снесли дверь с петель.

- Открывай! - взревело нечто нечеловеческим голосом снаружи.

Вадим решил не обращать на это внимания и поторопился продолжить чтение.

- Открывай, говорю! - взвыла за дверью разъярённая ведьма, услышав молитвы, отбирающие у неё силу.

Ещё один глухой удар обрушился на двери. Электричество заморгало и погасло, пламя свечей колыхнулось, но не потухло. Вадим пытался не поддаваться страху, ведь всё получалось и Артём обращался обратно в человека. Он продолжал чтение. Слыша стихи из библии, ведьма посмотрела на свои руки, которые уже полностью покрылись густой шерстью.

- Отдай своего дружка и я тебя не трону! - взвыла она в отчаянии, топоча задними копытами по крыльцу, колотя передними в дверь.

Вадим не останавливался. Он дочитывал последние строчки, крестился, а Артём рядом с ним, практически принял облик человека. Сейчас они вдвоём скрутят эту ведьму!

Когда Вадим, дочитав, закрыл книгу, обнажённый Артём уже поднялся на ноги. Дом сотрясло от удара, стёкла со стороны двери разбились вдребезги, дверь распахнулась и в дом с блеяньем влетела взлохмаченная старая коза. Направив рога в сторону парней, она неслась на них, но ударилась о невидимую стену магического круга. Артём смело шагнул вперёд, ухватив её за рога.

- Что с козой делать будем? Продадим? Отдадим? Зарубим?- спросил он друга, крепко держа пытающееся брыкаться животное.

- Я бы оставил её у мамы, но больно она вредная. Давай на её участке бросим. Травы на первое время там ей хватит, а потом может кто пожалеет, себе возьмёт. А про второго козла маме скажем, что сбежал.

Так и сделали. Уже светило утреннее солнце, когда они пришли к ведьминому дому. Козу привязали на длинную верёвку, чтобы она не топталась на одном месте, а могла свободно передвигаться по участку и есть вдоволь.

Старая ведьма смотрела своими козьими горизонтальными глазками на уходящих парней, не в силах что-либо сделать. Злость кипела в ней и она, прыгая на вытянутой во всю длину верёвке на одном месте, пыталась сорваться с неё, до тех пор, пока друзья не скрылись с её глаз. Тогда она принялась со злостью бодать старый дом. Выбившись из сил, набесившаяся коза улеглась на траву и заснула.

Её разбудило жаркое, полуденное солнце. Чувствуя жажду, ведьма направилась к пруду. Подходя к нему, она продумывала всевозможные варианты возвращения в человеческий облик, к которым навязчиво примешивались мысли о мести. Она наклонилась к воде и только коснулась мордой прохладной поверхности, как что-то схватив её за бороду, рывком потянуло вниз, утаскивая на дно. Слишком она увлеклась своими мыслями, забыв о правилах осторожности, забыв напрочь о том, какую опасность таил в себе для неё пруд. В солнечных лучах, проходящих сквозь воду, ведьма ясно увидела перед собой образ сбежавшей от неё когда-то Лидочки.

Ольга Громыко для меня всегда ассоциировалась с ведьмой. Вольха Редная, симпатичная ведьмочка с волшебной лошадью, знакомая с вампиром и любящая приключения. Андрей Уланов, это Додж по имени Аризона, На всех хватит, Раз - герой, два - герой... Впрочем у обоих были и другие замечательные книги.

Обоих авторов по отдельности я неоднократно, с удовольствием читал и очень любил их творчество. Прекрасные произведения, юмористичные, смешные, интересные и не пересекающиеся между собой, можно даже сказать,что совершенно в разных стилях...

И вдруг, в 2007 году они выпускают совместный роман. Плюс на минус.

То, что нынче принято называть городским фэнтези. У каждого автора свой герой, каждый пишет свою часть, а потом все это сводится в общее произведение. Это было интересно, неплохой дебют для дуэта авторов, которые ранее не сотрудничали. Увлекательно и захватывающе.

Но Громыко и Уланов на этом не остановились.

В 2011 они выпускают книгу "Космобиолухи". Космическая фантастика, пусть юмористическая, но все же... И если Уланов имел таки склонность к космосу и прочей научной фэнтези, то Громыко до этого писала чистую фэнтезятину. Одна из основоположниц жанра юмористической фантастики. Мэри Сью это наше все. И тут научка. Да еще и в дуэте.

Куда податься незадачливым пиратам, когда все земные океаны исплаваны, необитаемые острова заселены, а клады выкопаны? Конечно же в космос! А вслед за ними туда отправятся секретные базы, настырные ученые, бравые десантники, зловредные киборги, приключения и… комедия положений. Потому что у юмора, как и у Вселенной, нет границ! У глупости, впрочем, тоже…

Космос оказывается бывает разный. Все зависит от подачи. И это было реально смешно. Герои живые и непосредственные, приключения необычные, космос удивительный. Случайный человек, бывший космодесантник покупает космический корабль. Собирает команду, в которую затесался киборг последнего поколения, притворяющийся человеком. А тут еще случайный заказ, и космические пираты, и неизвестная планета... Это надо читать. Оно того достойно.

Дальнейшие приключения команды Космического мозгоеда, а именно так герои назвали свой космический корабль, Громыко писала одна. Но это ни в коем случае не говорит о том, что все стало хуже. Стало даже лучше, на мой взгляд. Появилась некая целостность произведения, оно обрело глубину, свое прошлое и вероятное будущее. Появились родственники и друзья, приветы из прошлого и намеки на будущее...

Книжек вышло довольно таки много. Не так много как хотелось бы, но пожалуй в самый раз для приятного и удобного чтения. Список произведений прилагаю:

Космобиолухи (в соавторстве с Андреем Улановым)

Космоэколухи

Космопсихолухи

Космотехнолухи

Космоолухи: до, между, после (повести и рассказы)

Космоолухи: рядом (рассказы)

Киборг и его лесник

Встретимся на Кассандре!

Последние 2 книги формально про других персонажей. Точнее, в Леснике мы знакомимся с новыми персонажами цикла(но как же они шикарно вписались в описываемый мир!!!!), а в Кассандре все герои собираются в кучу. И взаимодействуют между собой и веселят нас не меньше, чем по отдельности.

А еще, в свое время, О. Громыко выпустила 2 отдельных артбука по Вселеннной Космобиолухов. Там были всякие интересные рисунки, рассказы не вошедшие в основной цикл, рассказы, которые бы не смогли выйти в основном цикле, в общем это были просто 2 сборника приколов по мотивам оригинального произведения.

Первая часть,борт-журнал Космических мозгоедов...

И вторая часть.

И таки здорово, что есть друзья, которые смогли это дело заказать, а потом переслать нам в Тюмень. Ибо количество артбуков было ограничено и в открытой продаже их вроде и не было. Но нам повезло))) И сейчас они ханимают свое место на книжных полках.

Так что Космоолухи это прекрасная юмористическая фантастика. Годная к чтению в любом возрасте. Ибо приключения в ней описываемые одинаково увлекательны для всех.

Так что читайте друзья. Читайте больше и чаще. Читайте всегда и везде! Вечная слава воде)))

― Стоять! Куда без бахил прёшь?! ― раздался возмущенный голос из ниоткуда. Женька струхнул. Он застыл на месте и молча огляделся по сторонам. Убедившись, что находится в полном одиночестве, сделал ещё один шаг.

― Я не понял, ты что, глухой? Или, может, с соображалкой проблемы?! ― снова раздалось непонятное ворчание.

Пруд, куда пришёл Женя, находился сразу за низкорослым полем. Спрятаться здесь было негде, всё в радиусе километра просматривалось как на ладони, разве что в камышах засел кто-то, но ведь на дворе апрель месяц — холодно еще в воду лезть.

― Ты кто? ― чуть слышно спросил Женя. Голос его дрожал, но не от утренней прохлады.

― Я кто?!

Тут по безмятежной глади пруда пошли круги. Сначала маленькие, а затем всё больше и больше. Вода забурлила, запенилась, пошла волнами. Наконец, из воды вырос большой гладкий камень, весь покрытый илом, и с пассажиром сверху. Женька ахнул. Тело существа состояло из двух частей: верх — от человека, а низ — от рыбы. С тёмных кудрявых волос на лицо стекала вода. У человеческой части были пухлые щёки, пухлые губы, пухлая грудь, свисающая на пухлый живот. Маленькие поросячьи глазки и шикарные шелковистые усы. Рыбья часть была более элегантной.

― Русалыч меня звать, я здесь старший, ― представилось озёрное чудо, напоминающее директора мясокомбината, только что вышедшего из парилки, ― а ты чьих будешь?

― Я-я-я, ― заикался Женя, ― Евгений.

― И чего ты, Евгений, сюда явился в столь ранний час, в столь ранний месяц?

― Да я это… Утопиться вот решил... ― неуверенно бормотал невысокий худой мужчинка в кожаной куртке, с редкими волосами на голове и под носом.

― Утопиться? А с чего ты взял, что тебя здесь ждут?! ― руки у Русалыча упирались в хвост — там, где у человека колени.

― А что, разве нужно приглашение?

― Хах, не, ну вы видали? ― обратился Русалыч к невидимой публике, ― а, по-твоему, здесь всем и каждому рады?!

― Но я не займу много места. Могу где-нибудь сбоку, ― ковырял мыском ботинка влажный песочек самоубийца.

― Сбоку занято. Что, больше мест нет? Иди, вон, в лес, вешайся там на здоровье — деревьев много, с них не убудет, а пруд ― один.

― Не хочу я вешаться! Это отвратительно и больно!

― Тогда прыгай с макушки — быстро и красиво!

― Я высоты боюсь!

― Ну тогда грибов наешься ядовитых: и весело и не больно, а сюда не нужно лезть. У нас тут чистота и порядок, ― он брезгливо посмотрел на Женю.

― Я разденусь.

― Не вздумай! Это ― приличный пруд!

― Что же мне тогда делать?! ― захныкал мужчинка и рухнул на холодную землю.

― Домой иди. Спасть ложись, утро вечера мудренее. Может, и передумаешь убиваться.

― Да нет у меня дома больше! ― взревел Женька и, схватив камешек, бросил его в пруд. Тот звонко булькнул и пошёл на дно.

― Как это ― нет? А где же он тогда?

― Жена отобрала! И машину — тоже! Как только меня с работы уволили! Всё было куплено до свадьбы на её имя. Руки опустились и не поднимаются…

― А к родителям?

― Отец меня на порог не пустит, да я и сам не пойду. Я ему десять лет назад сказал, что он неудачник, раз всю жизнь в квартире тёщи прожил. У меня тогда дела шли отлично, а теперь даже тёщи нет…

― Друзей попроси помочь, ― не унимался Русалыч, не желая видеть в своих краях чужака.

― Да нет их больше ― друзей-то. Все по своим норам. Ни ответа, ни привета последние лет пять. У всех свои семьи и дела. Ни до кого не дозвониться, особенно до тех, кому в своё время инструмент одолжил.

― Да уж, везёт мне тут на неудачников: то бобёр с дислексией, то цапля-аутист, теперь вот ― суицидники попёрли, и всем ведь обязательно в пруд нужно, словно это панацея какая.

Русалыч побухтел ещё немного как КамАЗ на морозе, а потом сказал:

— Ладно, можешь вон там в камышах топиться, только сначала медицинскую справку покажи, что ты здоров.

― Нет у меня её…

― Без справки не пущу, мне тут заразные не нужны. А ещё мне письмо нужно нотариально заверенное, что ты — по собственному желанию, а то потом разбирайся из-за тебя, а ещё, так как денег у тебя нет, место придётся отработать сначала.

― И как же я его отрабатывать буду?! ― с горькой обидой в голосе вопросил Женя.

― Дно почистить нужно. Я в том году в отпуск уехал, так здесь сразу мангально-туристическая база развернулась, мусора набросали: в кустах — пакеты, на дне — бутылки.

― А как же я, на дно-то? Холодно же…

― Это не мои проблемы, хочешь — с цаплей договорись о помощи, только он неразговорчивый.

― Знаете что, идите Вы со своим прудом! ― вскочил Женя на ноги и утёр мужицкие слёзы рукавом.

― А чего тебе не нравится? Я, между прочим, тебе самое лучшее место предлагаю, неблагодарный! Стой, куда ты пошёл?! Ладно, можешь без справки, хотя бы анализы крови принеси!

― Сами свои анализы сдавайте! ― крикнул Женя через плечо.

― Ты куда собрался-то? Топиться не будешь?

― Проще на новую работу устроиться!!!

Другие работы в социальных сетях:

группа в вк https://vk.com/alexrasskaz

Фейсбук https://www.facebook.com/AlexandrRasskaz

Дзен https://zen.yandex.ru/id/5fd331f981f2dd4b05cd8462

Жора - снежный человек

В наших окрестностях завёлся снежный человек. Сначала он выходил лишь по ночам, рылся в мусорных баках, пугал кошек и сдирал объявления с подъездов. Потом местные одинокие женщины стали оставлять ему тут и там «покушать». То косточку из борща на газетке возле подъезда положат, то сырок заветренный в блюдце под берёзкой накромсают. У каждой урны теперь виднелась баночка из-под сметаны, заполненная фильтрованной водой, а кое-где — даже домашний компот и корочка хлеба.

Никто его не видел, но все знали, что он есть, даже имя ему дали: «Жорка».

О наличии йети говорили невероятно огромные следы и продукты жизнедеятельности, что Жора оставлял тут и там. Поначалу снежный человек прибился к местным бомжам. Но когда те попытались сорвать с него шубу, Жора рассвирепел и прогнал весь местный «бомонд», за что в блюдцах теперь стала появляться ветчина, а под берёзой — сыр Дорблю́ и коньяк вместо компота.

Жора просёк, что за хорошие дела и еда хорошая. Поначалу он путал хорошие дела с плохими, но быстро понял, что за выбитые стёкла и спущенные колёса ему хрен на блюде, а вот за расчищенный от павших листьев двор и убранный снег — ему окорока и Бехеровка.

Жора стал разборчив в еде. Высадил по периметру домов клумбы, починил палисадники, пробил от грязи ливнёвки, о которых жители забыли с советских времен, даже машины двигал по ночам так, чтобы все уместились.

За расположение йети стали бороться. У первого подъезда — пироги с ливером, у второго — фаршированный перец. Водители стали оставлять на капотах торты и зефир в шоколаде, чьей машины хозяин был наиболее добр к Жоре, того она наутро ждала очищенная от снега и льда.

На ночь перестали закрывать подвалы, чтобы йети мог поспать в тепле и сухости, а некоторые незамужние дамы оставляли открытыми балконы и двери в подъезд. Мужчинам подобное быстро надоело, и они вызвали отлов животных, чтобы Жору кастрировали и привили на всякий случай от всяких болезней.

Когда ребята из отлова встретили Жору и взглянули на «фронт работ», то, не скрывая смущения, выписали официальное постановление, назвав Жору элитным самцом-осеменителем, к тому же внесли его в «Красную книгу», отчего спрос на него только вырос.

Жору стали привлекать благовониями, на подоконники выставлялось дорогое вино и французские деликатесы. Женщины выходили на ночные прогулки в откровенных нарядах даже во время крещенских морозов и февральских вьюг.

Мужчины организовали охотничий кружок, на собраниях которого они обсуждали способы избавления от назойливого пришельца.

За Жору теперь полагался солидный штраф, но даже он не отпугивал местных самцов, желающих избавиться от конкурента.

Прозвучал первый выстрел. Подстрелили. Правда не Жору, а Петра Аркадьевича, что шёл домой с корпоратива, шатался и мычал как раненый мул. Мужчина давно забросил стрижку и бритьё и вполне походил на дикого зверя. Благо пуля прошла сквозь бороду и задела лишь самолюбие декана, кем являлся Аркадьевич. Но мужчина все ровно упал и схватился за сердце.

Пришлось вызвать «скорую». Декана откачали. Причиной, конечно, был не выстрел, а дагестанский коньяк, но кружок после этого прикрыли.

Жора, правда, всё видел, расценил подобное покушение как неуважение к его авторитету и покинул родной двор. К счастью известность снежного человека быстро облетела город и повсюду его ждали с распростертыми объятиями. Но уставший от городской суеты йети решил взять отпуск и отправился в родные края. От жареной курицы и французского багета он совсем разжирел, а от коньяка и вина вообще стал зависим, к тому же начал курить.

Жора вернулся в свой родной лес — к жене и детям, которым однажды сказал, что видел настоящего человека и пошёл посмотреть на него ещё, а потом пропал на два года.

Александр Райн

Другие работы в социальных сетях:

https://www.facebook.com/AlexandrRasskaz

https://vk.com/alexrasskaz

https://zen.yandex.ru/id/5fd331f981f2dd4b05cd8462

Хозяйка открывает дверцу клетки, когда Пуся еще спит. Толкает его в бок верхними лапами, проводит усиками по волосам, потом слегка щиплет педипальпами за бок, чтобы проснулся.

Пуся вздрагивает, потягивается на своем грязном матрасике и говорит:

- Дура. Жрать давай. Жрать хочу!

- Ты мой Пуся! Пусечка!

Жрать Пусе дают не сразу - у Хозяйки по утрам в силу возраста бывает игривое настроение. Сначала его вытаскивают из постели, опрокидывая стоящие рядом бутыли, выносят из клетки и начинают подкидывать на высоту в пару-тройку метров. Затем, наигравшись, Хозяйка оглядывается, хватает верхними и одной нижней лапками его за руки и ноги, чтобы не брыкался, а средними, скользкими и по-детски костлявыми, щекочет живот и бока. Хоботок, высунувшийся из пасти, проходится по лицу. Это слегка возбуждает, но в то же время дико страшно и неприятно. Пуся отплевывается от слизи, пытается вырваться из этого садистского захвата, но тщетно, остается только кричать на родном языке.

илл. А.Павлова

илл. Александра Павлова.

- А! А-а! Хва-атит! Пусти, дура членистоногая! Пусти! Руку вывернешь!

- Мурчишь, Пусечка! Любимый мой Пусечка! - радуется Хозяйка и щекочет еще быстрее.

Спустя минут пять экзекуций слышится голос Родительницы, его торопливо отпускают из рук, прячут средние лапки под одежду, и Пуся лезет обратно в клетку, к туалету. После отправления естественных надобностей он садится на матрас и вопросительно смотрит на Хозяйку:

- Жрать неси, дура!

- Что ты, Пусечка? Что ты мурчишь? Что тебе не нравится? Холодно тебе?

Суставчатые конечности Хозяйки вытаскивают из шкафчика розовое латексное платье - любимое у нее и ненавидимое Пусей. Почему-то считается, что светлокожих независимо от пола надо одевать в розовое.

- Ты покормила Пусю? - слышится низкий, тяжелый голос Родительницы.

- Да! Жрать! Жрать дайте! - Пуся знает, что Родительница часто напоминает Хозяйке о еде, и начинает выворачиваться.

- Да, мама, сейчас, сейчас, я наряжаю его в платье.

Когда тесное платье оказывается на Пусе, в лапках появляется долгожданная коробка с кормом. На ней нарисован раздавленный кассиопейский слизняк и облизывающийся негр в балетной пачке. У Пуси текут слюнки, он царапается и брыкается, пытаясь выхватить коробку целиком.

Наевшись и мучаясь отрыжкой, Пуся ждет, что его засунут в тесную мягкую коляску и начнут катать по жилищу, как это обычно бывает, но все оказывается совсем не так. Его относят на руках в соседнюю комнату. Помимо Родительницы (которой Пуся слегка опасается после того, как она отшлепала его за кражу грибов из горшка) там возвышается гигантский самец в странной переливчатой раковине. Он скидывает наплечные сумки и достает из них приборы.

Пуся узнает его. Это Ветеринар. Последний раз, когда Пуся видел его, с ним делали страшные вещи. От страха Пуся сначала прижимается к щетинистому животу хозяйки, потом пытается вывернуться из рук, но четыре лапы держат его крепко.

- А-а! Не-ет! Пустите! Нет! Дура! Спаси!

- Так-так, - говорит Ветеринар. - Двуножка присолнечный. Он же присолнечник двуногий. Как его зовут?

- Пуся. Это мой Пуся, - говорит Хозяйка.

- Кажется, я помню, у него была проблема с зубами. И один раз вправляли плечо после подвывиха. Ты знаешь, что твой Пуся уже вырос и ему надо менять одежду?

- Но это платье так хорошо подходит. Ты мой Пуся! - Хозяйка гладит Пусю по голове и облизывает хоботком, и Пуся слегка успокаивается.

- У него немного лишний вес, хотя выглядит крепким. Не забывайте брить и стричь ногти. Или научите делать самостоятельно, только под присмотром, острое лучше в клетке не оставлять. Он уже заканчивает половое созревание. Кастрировать будем?

Лапка тянется к зловещим щипцам.

- Нет, - отвечает Родительница. - При покупке нам сказали, что он породистый, думаем разводить, когда появятся средства на еще одного такого. Дочь, раздень его.

Хозяйка вытаскивает Пусю из платья и на вытянутых лапках протягивает его Ветеринару. В комнате жарко, присоски приборов облепляют липкое от пота тело. Усики и шершавый хоботок проходятся по телу Пуси, он дрожит от страха.

- Давление и гормональный фон в норме. Слегка избыток половых гормонов и гормона страха. Да, похож на породистого, светлокожего. Очень популярны сейчас в разведении. Но, судя по органам зрения и носу, немного метис. Если вы думаете о выставках или родословной, то я могу вас разочаровать. Можете научить кулачным боям, хотя это негуманно, и придется заниматься регенерацией. Разведение беспородных тоже может принести немало бонусов и уважения. Дети могут пригодиться лабораториям.

- Это правда, что он разумный? - спрашивает Хозяйка.

Ветеринар убирает присоски и отпускает Пусю на пол. Пуся принимается чесать живот и грудь после присосок.

- Этот вопрос спорный. Социум двуножек обладает парой признаков раннего разума. Им известны технологии, некоторые наши эмоции, способность любить и получать удовольствие. Но большинство ученых считают, что до разумных им далеко. У них нет бителепатии, нормальной регенерации, не побеждены некоторые болезни. Они не освоили межзвездные перелеты, нет единого языка, и, страшно сказать, на момент окончания золотодобычи и вывоза они все еще массово уничтожали друг друга!

- Как это - уничтожали?

- Не пугайте ребенка, - просит Родительница. - Скажите, что с ним делать? Мы в последнее время не выпускаем его из клетки, потому что он стал метить территорию. Ему что-то не нравится, но не могу понять, что?

- Чем кормите?

- Сухим кормом. Слизняками. Даем два спиртовых раствора в сутки. Биодобавки.

- Попробуйте еще давать вареную падаль долгоносиков и добавляйте растительной пищи, которая с хлорофиллом. Спиртовой раствор стоит давать реже. Почему-то считается, что у них принято пить его раз в цикл из семи присолнечных суток, то есть раз в четыре наших дня. Можно осмотреть его клетку?

Пусю тащат обратно в клетку и бросают на матрас.

Ветеринар просовывает морду в домик, пробегается усиками по стенам и обстановке.

- Может, слишком тесная?

- Нормально, кондиционер есть. На родине они жили в таких же клетках. Из развлечений только беговое колесо и три книжки. Небогато. Вы его забрали после курса начального обучения?

- Да. В семь лет. В питомнике у них была школа.

- Тогда надо больше книжек. Примерно столько же книжек, сколько он весит сам, хватит на год. Но учтите, что часть из книжек он прочесть не сможет - у них разные языки, а он знает только один. Проще приобрести человеческий компьютер, будет развлекаться с ним через органы зрения и слуха.

- Я слышал, что есть переводчики с их языков на наш?

- Да, но стоит ли оно того? Вы не очень обеспеченная семья, у вас низкий уровень бонусов и уважения. Переводчики очень долго настраивать. И имплантацию качественно сделают лишь несколько специалистов на планете, это опасно для здоровья питомца. Лучше, если позволяют средства, попозже взять ему напарника. Они социальные зверьки, дольше живут, если есть общение с себе подобными. Только лучше своего пола, если не уверены, что готовы к разведению.

Родительница взмахивает усиками.

- Вот я это и хотела спросить. У моей кузины есть похожий, возможно, даже одной породы. Считаете, это не опасно, если мы прихватим его в гости? Для общения?

- Их поведение достаточно непредсказуемо. Можете разрешить им общаться под наблюдением. Но недолго. Бывали случаи, что после такого общения они пытаются сбежать.

* * *

Через пару суток Пусю рано утром хватают на руки, вливают в глотку спиртовое пойло, натягивают пуховую жилетку и бросают в мягкую ледяную сумку, пахнущую эфирными маслами. В легком трансе Пуся смотрит через окошко на окружающую местность. Вот Хозяйка с Родительницей натягивают комбинезоны. Потом становится нестерпимо ярко и жарко, и Пуся понимает, что его вынесли на улицу. Позади мелькает овальная дверь в жилище, раскрашенная множеством цветных полосок. Пусю выносят наружу всего третий или четвертый раз за все десять лет, что он живет у Хозяйки, и каждый раз он пытается запомнить всю последовательность цветов. Зеленый - синий - черный - оранжевый - красный - белый - зеленый... Кажется, следующий серый. Да, светло-серый.

Дальше сознание отключается. Он просыпается через пару часов в ледяной сумке, смотрит в одно окошко, потом в другое. Хозяйки рядом нет. Сила тяжести изменилась и стала заметно меньше. Сначала Пуся пытается интереса ради попробовать замок в потолке сумки. Он прочный, молекулярный и открывается снаружи, поэтому Пуся быстро бросает эту затею. В одном из окошек виден ряд похожих сумок, внутри одной из них виднеется морда какого-то зубастого синего монстра, а позади всего ряда - огромный иллюминатор с вытянутыми галактиками за ним. Пуся летал на звездолетах только один раз, когда был еще младенцем и его перевозили в питомник. Детские воспоминания уже стерлись из памяти, и Пусе становится страшно.

- Эй! Хозяйка! Где ты! Эй, дура!

Пуся забивается в уголок сумки и плачет. Потом нащупывает небольшую коробку с кормом, наедается и засыпает.

Просыпается от того, что сумку начинает слегка мотать из стороны в сторону. Потом кто-то хватает сумку, он слышит голос Хозяйки и вопит:

- Хозяйка! В туалет хочу! Обделаюсь сейчас! Здесь душно! И жрать! Дай чего-нибудь!

Клетка расстегивается, и в просвете виднеется морда Хозяйки.

- Ты мой Пусечка! Разговорчивый какой. Хорошо покушал? Сейчас, сейчас, мы уже прилетели, скоро мы приедем к моей тете.

- В туалет, говорю, хочу! Дура! Не здесь же прям гадить?!

Хозяйка не оставляет Пусе вариантов. Наконец, грязного и неухоженного, его вытаскивают из сумки.

- Смотри, тетя, какой у нас Пуся!

Его передают от одного хозяина к другому, удерживая за руки и ноги. Конечности родительской кузины настолько длинные и липкие, а запах незнаком и неприятен, что Пуся орет.

- А-а! Пустите! Не-е-ет! А-а!

- Молодой. Мой Пушок уже совсем старенький. Ишь ты, как разорался. Давай, чтобы он нам не мешал, сразу засунем его в клетку.

Пусю вытаскивают из жилетки, запихивают в розовый комбинезон и толкают в тесное помещение через лючок на крыше. Упав с высоты в полтора метра, он сильно ушибается.

- Вот дура! Не могла аккуратнее.

Внутри светло. Перед ним стоит человек. Высокий, с пышными кудрявыми сединами и не менее пышной бородой. Пуся осторожно приподнимается, обходит старика кругом и щупает за легкую белую одежду. Старик протягивает руку.

- Speak English?

- Че?

- Habla español?

- Блин! Не понимаю ни фига!

- Shuõ zhõngguó huà?

- Не-а. Ни фига.

- А! Ви говорить по-русски?

- Чего? А. Да, вроде бы. Угу.

- Я плехо говорить. Меня звать Моисей. Рад приветствовать в мой убежище. Как ваше зовут?

- Пуся.

- Нет. Не то имя. Как зовут?

- Не знаю. Давно было. Я из питомника. Забыл.

- Где живешь? Планета?

- Без понятия. Синяя такая. Большая. А на дверях, помню, зеленый - синий - черный - оранжевый - красный - белый - зеленый - серый, кажется. Не помню.

Моисей жестом приглашает его в другое помещение.

- Номер квартиры. Не важно. Важно планета. Зеленый-синий - не наша. Бедная, плохая планета. Жаль. Увезут обратно. Кто хозяйка?

- Дура малолетняя. Беговое колесо. Три книжки. Клетка узкая с парашей. Все. А тебе тут хорошо!

- Да. Мой хозяйка есть заботиться меня. Я родился на Земле. Украденных тяжело держать. Если меня плохо содержать, я бы есть убежаль.

Действительно, клетка Моисея гораздо просторнее клетки Пуси - в ней несколько комнат, в одной из них он видит роскошную кровать, гигантские стопки книг и пузатый монитор старого компьютера.

- О, круто! Читать!

- Книги. Я учусь по ним. Можешь взять себе часть на память.

На стене Пуся замечает изображение женщины, нарисованное толченым кормом на склеенных вырванных листочках из книг.

- Кто?

- Моя жена. Умерла пять лет назад. Подавилась кость, я не сумел...

- Жалко.

В третьей комнате обнаруживается стол с парой стульев, холодильник и индукционный чайник - Пуся с трудом вспоминает названия этих предметов - и Моисей предлагает ему сесть. На стене другой портрет - какого-то несимпатичного худого мужчины в очках, большой, с рваным краем.

- Кто?

- Стивен Хокинг.

- Тоже жена?

Моисей смеется.

- Ха-ха! Каков юмор шутки!

Из холодильника Моисей достает несколько банок и бутылок.

- Ешь и пей.

- Жена... Каково с ней?

- Хорошо. Ты взрослый человек. Тебе тоже нужда жена.

Пуся кивает.

- Но как?

- Необходимо делать пи-пи все вокруг, и они поймут, и купить тебе жена.

- Да делал я. Не помогает.

- Я придумаю кое-что. Пока ешь, сходи в душ и ложись спать.

* * *

Странно, но никто из хозяев не обращает на них внимания весь вечер. Даже сама Хозяйка всего один раз заглянула в люки на крыше домика Моисея и прощебетала что-то. Ночью Пусю будят толчком в бок.

- Идем. Я покажу что-то.

Они идут на кухню и отодвигают холодильник. Внизу, в расковыренной плитке виднеется отверстие.

- Осторожно, высоко. Ножка э... клетки. По ней.

Они сползают по ножке вниз. Без обуви пол обжигающе-горячий, но Пуся терпит. Хозяева спят, завернувшись в кокон-гамак.

- Смотри, - Моисей указывает на полупрозрачную пленку-окно мусорного лифта над пятиметровым столом. - Нам необходимо туда.

- Офигеть! Высоко как! Не, я не полезу.

- Идем. Ты суметь. Я знаю путь.

Любопытство побороло страх, они идут к столу и вдвоем с трудом отодвигают тяжелую лифтовую дверцу из мягкого, скользкого на ощупь материала.

- Лезь по полкам! По полкам наверх! Там есть вентиляция дыра.

Полки, скорее похожие на сетчатые гамаки, полны каких-то сырых и дурно пахнущих предметов. Не то еды, не то специй, не то духов и ароматизаторов. Часть из них шевелится, Пуся брезгливо отряхивает ноги и вытирает руки об одежду, но наверх все же залезает первым, помогая залезть и Моисею.

Они стоят перед колышущейся пленкой. Пуся замахивается, чтобы прорвать ее, но Моисей хватает его за руку и начинает колдовать с панелью вызова лифта. Наконец, с легким хлопком мембрана мусорного лифта раскрывается.

- Ого! Круто! Научи?

- Потом. Успеем. Наверняка они улетать не на следующий день. Прыгай!

Они прыгают на платформу, и Моисей командует держаться за край. С огромным ускорением платформа несется куда-то далеко вниз и бросает их на смердящий пол. Пуся промаргивается, чихает и видит в отдалении, за кучами разлагающегося мусора какие-то огни.

- Вон они, идем.

Пуся слышит голоса людей, он держится сзади и боится, хоть и доверяет своему старшему товарищу.

- Moses! It's Moses! - слышатся голоса.

Вскоре незнакомцы обступают их двоих. Их около десятка, они разного роста и цвета кожи, в лохмотьях и обертках от еды. В их руках самодельные копья и факелы. Пуся с удивлением и странным чувством в груди видит женщин и детей.

- Moses, Moses! Lead us to Promised Earth! - хором говорят они, подходят и касаются Пуси и Моисея.

- Tribe mine! Take a look at this child, my sons!.. - Моисей садится на корточки и начинает долго и монотонно что-то рассказывать своим адептам. Потом хватает Пусю за руку, подводит к самому высокому и крупному из них, заставляет опуститься на колени и говорит:

- Я называть тебя Адам. Ты не Пуся, ты Адам.

Одна из женщин берет его за руку и отводит в сторону, за кучу из объедков. Адам с трудом снимает свой розовый комбинезон. Они говорят на разных языках, но любят друг друга.

Возвращение обратно Адам не помнит.

* * *

Проходит пара лет. Он снова Пуся. Хозяйка несет Пусю в сумке по странному месту, полному запахов, криков и цветов.

- Help me! - слышит он знакомый язык.

Женский голос. Это как раз то, что ему нужно. Мельком во время разворота сумки он видит в окошко крохотное голое тельце за толстыми бамбуковыми ветками. Пуся начинает отчаянно трясти сумку.

- Эй! Хозяйка! Ее! Купи ее! Или как там у вас это называется! Возьми!

- Пусечка! Чего ты разбушевался! - слышится голос Хозяйки. - Мама, давай возьмем ему самочку? Уже пора, а то он совсем одичает.

- Help me! - снова кричит самочка.

- I'm here! - кричит Пуся. Теперь у него в клетке есть книжки и ноутбук, он выучил пару других языков.

- Нет, эту самочку очень сложно будет содержать. Давай лучше возьмем вот такого. Как думаешь?

- Такого? А что, неплохо. У меня будет черненький и беленький.

Через некоторое время замочек сумки приоткрывается, и с небес почти на Пусю падает что-то небольшое, живое и вонючее. Следом добавляется еще пара предметов - матрас и какие-то мешки. Пуся привыкает к освещению и рассматривает незнакомца.

- Hello! - слышит он писклявый голос. - I'm Musya!

Муся оказывается карликом-негром. Он знает еще меньше слов, чем Пуся, по дороге домой он рассказывает свою историю - двадцать шесть лет, родился в магазине, жил у какого-то парня, который приучил его к копрофилии и прочим извращениям. Пуся понимает, что время пришло, молчит и вспоминает наставления Моисея.

Дома Муся выжирает весь алкоголь в клетке, отодвигает матрас Пуси к сортиру и расстилает свой на его месте, а ближе к ночи, когда хозяева легли, достает из кармана штанов колоду карт.

- Let's play cards, my friend!

- I can not.

- I'll teach you.

Пуся, разумеется, проигрывает, и карлик, облизываясь, заявляет:

- Now give me your love.

Задушив карлика, Пуся ложится спать. Утром Хозяйка открывает дверцу и достает мертвого Мусю. Слышится пронзительное стрекотание, которое заменяет хозяевам плач. Она тащит мертвеца куда-то к Родительнице, чтобы показать, и забывает запереть клетку. Пуся выпрыгивает наружу. Прячется за шкаф. Потом, когда Хозяйка бежит к клетке, прорывается на кухню. Родительница расставляет коленчатые ноги по всей окружности двери, но он проскальзывает между ними. От кухни Пуся бежит в хозяйский туалет. Моисей рассказывал, что он устроен проще человеческого. Набрав в легкие побольше воздуха, он ныряет в вонючие пучины.

Трубы раскалены, Пуся ошпарился и едва не задыхается внутри, но наконец небольшой водопад выносит его в канализацию.

Он на свободе. Теперь его снова зовут Адам. Теперь он найдет ту, которая звала его.

* * *

Проходит пятнадцать лет.

Адам удирает от погони: два подростка, вооруженные самодельной паутинкой, гонятся за ним по утреннему переулку. Они бегут по стенам на высоте метра в три, а он - внизу, мечась, как крыса, от одного укрытия к другому. В руках Адама самодельное копье. Он знает, что сможет если не убить, то хотя бы ранить своего преследователя.

- Пуся! Лови Пусю!

...В первые годы Адам побывал, казалось, во всех подземельях города хозяев, на всех рынках и лавках, продающих питомцев. Его теперь знает каждый второй из тысячи живущих на этой планете свободных людей. Он так и не нашел ту женщину, хоть и был с десятком других. На теле Адама пара ожогов и шрамов. У него были друзья, которых он учил жизни, и враги, которых он ненавидел. Пять лет он дрался на кулачных боях, больше из удовольствия, чем по принуждению, но, в итоге, смог сбежать от своих владельцев. Адам знал двух своих сыновей и на пару лет оставался с их матерью, живущей в грибном парке. Ставил детей на ноги и учил их говорить. Он был рад общению с этими двумя отпрысками, хотя наверняка их родилось больше, чем два.

Адам прячется за канистрой с водой, которые ставят на каждом углу. Его мучает жажда, но он не рискует залезть наверх. Пока лучше прятаться. Подростки вряд ли причинят вред сознательно, раса хозяев миролюбива по своей сути, но молодой разум не всегда адекватно оценивает свою силу. Переломы ему не нужны. Шансов, что кто-то станет лечить бездомного двуножку, - никаких. В лучшем случае - усыпят, в худшем - бросят помирать на улице.

К тому же он так близок к цели.

- Вот он! Он там!

Шуршащие шаги приближаются. Пуся решает, что лучшая оборона - нападение, выпрыгивает из-за канистры и выставляет пику вперед. Главное - попасть по сухожилию. Лапки тянутся к нему. Удар, еще один.

- Ай! Колючий! От него больно.

- Может, не будем его ловить?

- Дети, где вы? - слышится свист взрослых из-за конца улицы.

Его преследователи уходят. Адам опускает копье.

Впереди еще небольшая клумба из грибов - правильнее называть их ксеноводорослями, но 'грибы' привычнее. Наконец Адам видит череду овальных дверей, расписанных в разноцветные полоски. Вокруг пока никого не видно, и он мешкает, не знает, какую выбрать.

- Зеленый... Зеленый - серый - коричневый... - бормочет Адам. - Какой же последний цвет?... Розовый? Или желтый?

Наконец он решается и выбирает одну из дверей. Приподнимает копье за самый конец и стучит наконечником по твердой окантовке дверей.

- Эй! Открой! Пусти давай!

Спустя мгновение цветная мембрана на двери расползается в стороны.

- Пусечка! Смотри, дорогой, это же мой Пусечка! Он жил у меня в детстве! Мой любимый! Он вернулся спустя столько лет!

- Дура! Тише, ты же выросла! Да, я вернулся, да, я тоже тебя, типа, люблю, но осторожнее! Жрать давай!

Его хватают и радостно подбрасывают вверх. Ему неприятно, но он, Адам, ждал этого все последние годы. Потому что понял, что именно это ему нужно в старости. Снова стать Пусей.

А.Скоробогатов
Больше рассказов в сборнике - https://author.today/reader/104048

(история о том, как культурные коды пронзают пространство и время)

Принял опий, чтобы заснуть.
Проснулся с тяжелой головой.
Читал «Wisdom of Father Brown».
(из дневника К.И.Чуковского)

I

Второй военный май выдалось для Петрограда холодным и туманным. Налетал, порывами, ветер с Финского залива, сыпал мелкими брызгами в стёкла домов, печально завывал в трубах. В доме №11, по улице Коломенской, лежал в своей кровати Корней Иванович Чуковский и безуспешно пытался одолеть бессонницу.

Была уже глубокая ночь, часы в гостиной только что пробили два, а ему всё не спалось. Мешали забыться расстроенные долгой заграничной командировкой нервы, да ещё докучал, не ко времени разболевшийся зуб мудрости. Вздохнув, Корней Иванович опустил длинные ноги на пол и, нащупав тапочки, отправился к буфету, где на верхней полке хранились лекарства. Не зажигая света, чтобы не разбудить жену, он нащупал жестяную коробочку с «Патентованным алкалоидом от зубной и иных болей тела». С самого начала войны этот самый «алкалоид» стал большой редкостью, хотя на родине Корнея Ивановича, в солнечной Одессе, подобного снадобья, привозимого целыми тюками из Южной Америки, было в избытке и им лечили решительно всё: от запора и насморка до старческой слепоты.

Боря Житков недавно рассказывал, посмеиваясь, что лекарства стало не достать из-за того, что экзальтированные поэтессы и художники-футуристы используют его как-то уж совсем не по назначению, но Борис – известный в литературных кругах балагур и мистификатор, скорее всего, просто шутил.

Зачерпнув пальцем порошка, Корней Иванович, страдая, начал втирать его в десну. Как и всегда – во рту стало горько и отвратно, зато боль постепенно притупилась, а всё нёбо онемело, как после укола новокаина.

Вернувшись в постель, Чуковский очередной раз попытался уснуть, перебирая события прошедшие за день.

Ввечёру уже заходил Володя Короленко, чтобы забрать перевод статьи какого-то психолога-швейцарца по фамилии Юнг. Корней Иванович знал немецкий язык гораздо хуже английского, потому, с большим трудом и постоянно спотыкаясь о специальные термины, изготовил по существу – подстрочник оригинала. После переписывания набело, русский текст, далёкому от психологии Чуковскому, показался абсолютно непонятным. Была там какая-то нелепица про «архетипы», «суггестию», «коллективное бессознательное» и другие странные на слух вещи.

Однако Короленко даже такому «переводу» обрадовался и долго тряс руку. Попытался было объяснить, зачем ему – писателю Короленко, понадобилась статья шарлатана-мозгоправа; даже начал рассказывать что-то про китайские легенды и библейские сюжеты, богов и героев, но, не имея времени, убежал, пообещав как-нибудь потом растолковать всё подробнее.

«Вот до чего дошло — уже и фрейдисты, крой иху тёщу, в литературу лезут!» – подумал Корней Иванович, смежая веки.

И приснился известному переводчику, литературному исследователю и критику Чуковскому К.И.

1-ый кошмар.

Осознал он себя, сидя в удобном кресле первого ряда, в каком-то огромных размеров иллюзионе, перед исполинских размеров экраном.

Как и всякий петербуржец («петроградец» – щёлкнул в голове патриотический цензор) Корней Иванович из любопытства посещал эти новомодные заведения, но нашёл их прокуренную атмосферу – невозможной, а сюжеты скачущих по белой холстине героев – донельзя пошлыми. Бренчал расстроенный рояль, гоготала, лузгая семечки, невзыскательная публика. По сравнению с театром, эта французская техническая выдумка, казалась глупым балаганным кривлянием.

Во сне же всё было и так, и одновременно – не так. Живая картина поражала своей ненатуральной яркостью и цветом, подобно раскрашенной опытным ретушером фотографии. Все происходящие на экране события сопровождались звуком, идущим непонятно откуда, но очень громким.

А на самом экране… (хорошо что Корней Иванович уже сидел, а то бы непременно осел на враз обмякших ногах) на экране была панорама какого-то очень большого города с высокими зданиям. Судя по количеству этажей: пятьдесят и более, дело происходило где-то в Североамериканских Штатах. По широкой улице шёл на задних лапах огромный дракон. Как Корней Иванович не был напуган, но приглядевшись, понял: не дракон, а скорее – динозавр. Он видел кости и рисунки этих допотопных тварей в Британском музее, когда служил корреспондентом в Лондоне. Но даже по сравнению с теми динозаврами этот был неправдоподобно велик – саженей 200, если не 300! Из пасти чудовища валил дым, а иногда и вырывалось, как из худого примуса, натуральное пламя! И рёв! Ужасный, ни на кого из земных тварей не похожий, рёв чудовища пугал до колик, сильнее даже, чем его острые зубы и немигающие змеиные глаза!

«И откуда такое чудовище?!» – мысленно содрогнулся Чуковский.

Дальше смотреть на экранное действо стало уже просто невыносимо: по монстру начали стрелять из пулемётов, пушек и диковинных бронированных машин совсем мелкие по сравнению с ним солдаты, на что рассерженный ящер моментально отреагировал и одним махом проглотил храброго офицера руководившего атакой. После чего чудовище стало ворочаться, ломая хвостом и башкой дома, изображение заволокло дымом и…

Корней Иванович проснулся. Сердце колотилось заячьим хвостиком, тело, всё в холодном поту, трепетало, а в ушах, казалось, ещё гудел рёв чудовища.

— Что случилось, Коленька? – сонно заворочалась жена.

— Ох, Машутка, сон дурной привиделся, жуткий, – выдохнул Чуковский, – от зубной боли может быть?

— А ты капелек прими, сонных. Опий, говорят, хорошо помогает.

— И то – дело.

Ладно хоть за снотворным ходить далеко не пришлось – оно стояло тут же на прикроватном столике.

«Капель семь-восемь? Эх, пусть будет дюжина, чтобы уж точно до утра хватило!» – решил Корней Иванович, но сбился со счёта, и проклятого лекарства оказалось в рюмке гораздо больше задуманного. Одним духом проглотив отвратительный раствор, он откинулся на подушку. Опий подействовали сразу: веки отяжелели, нервная дрожь прошла, а дыхание стало глубоким и ровным.

«Истинно – фармокопея чудеса творит!» – прошелестела в голове мысль и провалился наш герой во

2-ой кошмар.

Зал иллюзиона был всё тот же и поэтому не удивлял (разве только противно пахло каким-то кухонным чадом – будто пригорело постное масло). Также в зале обнаружились и другие зрители: одни держали на коленях корзинки и чем-то хрустели, другие – с хлюпаньем сосали через соломинки питьё из странных стаканов. Сюжет на экране в этот раз пугал, но не так сильно, как первый раз.

Действо опять происходило в большом городе. Монстром (что же за кошмар без монстра?) теперь выступал огромный шимпанзе, не уступающий в размерах предыдущему тираннозаврусу. Однако если доисторический ящер был совсем уж тупой скотиной, то обезьяна совершала и некоторые разумные действия: лазила по стенам высоких зданий («скайскрэйперы» – пришло на ум слово из американских газет) и что-то искала.

Найдя искомое – визжащую в окне молодую девушку, обезьян (что это самец, сомнений уже не осталось) прихватил её с собой и отправился гулять по городу, с поистине обезьяньей непосредственностью круша всё на своём пути. Закончил расшалившийся примат своё путешествие, забравшись на крышу самого высокого в городе здания, шпилем своим, казалось, пронзающего облака.

«Вот и лови его там – никакой лестницей не достанешь!» – подумалось Корнею Ивановичу – «И как они только пожары тушат?»

Но создатель кинокартины (Чуковский уже не сомневался, то это художественная, а не документальная съёмка) решил проблему с изяществом: прилетевшее звено аэропланов начало гвоздить мохнатого хулигана огнём из пулемётов, пока тот не отпустил девицу, а потом и упал, тяжко раненный, с этого «небоскрёба». Фильма закончилась, и остаток ночи Корней Иванович безмятежно спал уже без всяких вздорных снов.

* * *

С утра немного тяжёлой была голова, но больной зуб волшебным образом молчал. После завтрака и некоторых хлопотных домашних дел, Чуковский расположился у себя в кабинете, в надежде поработать: следовало завершить перевод одного из стихотворений Гилберта и заодно поправить черновик главы некрасовского исследования.

Однако вместо этого страстно захотелось Корнею Ивановичу записать смешной стишок, который он недавно сочинил, чтобы развлечь больного сына Ванечку. Они вместе ехали в пригородном поезде, Ваня хныкал, а Чуковский начал декламировать, в такт колёс, какую-то смешную чепуху.

«Как же там было? Кажется, какой-то запрет с уличных плакатов: «По-немецки говорить воспрещается!».

Тут перед глазами мелькнул давешний странный сон: улица, бегущие в ужасе люди, оскаленная пасть зелёной рептилии и дым у неё изо рта. Внутренне содрогнувшись, Корней Иванович отогнал неприятное воспоминание, а на бумагу полились чудные строки, с рождения знакомые теперь каждому ребёнку:

Жил да был
Крокодил.
Он по улицам ходил,
Папиросы курил,
По-турецки говорил, —
Крокодил, Крокодил Крокодилович!

Под такой задорный, маршевый ритм, даже сцена с пожиранием живых людей уже не казалась страшной:

Подбежал городовой:
"Что за шум? Что за вой?
Как ты смеешь тут ходить,
По-турецки говорить?
Крокодилам тут гулять воспрещается!".
Усмехнулся Крокодил
И беднягу проглотил,
Проглотил с сапогами и шашкою.

Писалось свободно и легко. Постепенно вспомнилось и продолжение сна: с шалуном-шимпанзе и схваченной им девушкой.

Гадкое чучело-чудище
Скалит клыкастую пасть,
Тянется, тянется к Лялечке,
Лялечку хочет украсть.
Лялечка прыгнула с дерева,
Чудище прыгнуло к ней,
Сцапало бедную Лялечку
И убежало скорей.

«А ведь эта история не так и ужасна, как мне показалось вначале. Зверь, кажется, не собирался убивать ту девицу, даже как-то наоборот – заботился о ней… Что это могло быть – материнский инстинкт? Да не похоже, он же самец. Может быть что-то романтическое? Французские сказки, де Вильнёв, Перро, Аксаков? «Красавица и чудовище»? Надо будет поразмыслить на досуге…»

– Коля, иди обедать! – позвала жена, появляясь у него за плечом. – Дети уже заждались.

– Постой-постой, Машуня! Ты только послушай:

Дикая Горилла
Лялю утащила
И по тротуару
Побежала вскачь.
Выше, выше, выше,
Вот она на крыше,
На седьмом эта́же
Прыгает, как мяч.

– Господи, что за чепуха! – прыснула смехом Маша. – Это твой поэт-американец написал?

– Да нет, – сконфузился Чуковский. – Давешней ночью приснилось, после лекарств. Прости, лапа, вы там обедайте без меня; я ещё поработаю – очень уж пишется складно.

– Ну, как знаешь.

Как вышла жена, Корней Иванович даже не заметил: перед его внутренним взором уже заходили на вираж самолёты, обстреливая верхушку башни, с сидящей на ней обезьяной.

И грянул бой! Война! Война!
И вот уж Ляля спасена.

За окном военный оркестр играл патриотический марш Бессарабского пехотный полка «Дни нашей жизни» – видимо на германский фронт провожали очередной маршевый батальон.

Где-то совсем близко в Европе, полыхала Великая война («мировой», а потом и «первой» её назовут позже). Стреляла по Парижу 28-метровая пушка «Колоссаль», близ бельгийского города Ипра горчичный газ готовился получить своё второе имя, сжигали истощённых солдат тиф и испанка. Прорыв фронта, предпринятый генералом Брусиловым, ещё казался успешным и сулил скорую победу. Четырём огромным империям совсем скоро предстояло прекратить своё существование.

А только что родившийся Великий Сказочник, склонившись над столом, создавал чудесный мир, где люди и звери в конце прекратят войну и будут жить вместе, в мире и согласии.

II

Февральское утро 1953 года застало продюсера Томоюки Танаку в своём рабочем кабинете токийской студии «Тохо». Танака пытался вскрыть перевязанный тугой бечевой пакет и, придерживая плечом трубку телефона, делал разнос своему подчинённому – сценаристу Сигэру Каяме.

– …сроки, уважаемый, больше всего меня интересуют сроки! Вы много и красиво рассуждаете про наш национальный эпос, сказания и легенды, а до сих пор не удосужились чётко прописать в сценарии вид кайдзю. Как это прикажете понимать: «…внешне Годзира выглядит как гибрид гориллы и кита»? У нас фильм ужасов, а не комедия, Сигеру! Вы представляете себе реакцию зрителей: перед ними на экране кривляется кит с волосатыми руками? Нет, и слушать не хочу! Ах, у вас есть и другие варианты? Как? Гигантский осьминог? А как он будет ходить по суше? Ездить на трёхногой машине, как у того фантаста-англичанина? И ничего смешного тут нет, господин Каяма!

Танаке наконец удалось разрезать упрямый пакет и освободить стопку книг – ежемесячная подборка англо-американской фантастики, которую он внимательно изучал, чтобы быть в курсе последних новинок жанра. На столе также оказались несколько ярких брошюрок: он специально заказал их на выставке детской литературы ЮНЕСКО, чтобы сын Исиро лучше понимал английский язык.

Картинка на обложке верхней книжицы (озаглавленной «Confusion») привлекла внимание продюсера своей оригинальностью: огромная, выше домов, рептилия, одетая в щегольское пальто и шляпу, весело хохотала и выпускала из зубастой пасти струю дыма на разбегающуюся в панике толпу мелких людишек. В правой руке странный зверь держал толстую, похожую на полено, папиросу, в левой – зонтик. Перевернув страницу, Танака выяснил, что этот сборник сказок издан в СССР на английском языке и рекомендован для чтения младшим школьникам. Русское имя автора, написанное латиницей, он разобрал с трудом и тут же забыл.

Тем временем Каяма в трубке что-то с жаром рассказывал про китов, осьминогов, гигантских бабочек и кольчатых зубастых червей.

– Минуту, Сигэру, – перебил его Танака, – Я, кажется, придумал. Чудовище у нас будет динозавром. Да… Нет… Прямоходящим динозавром, вроде тирекса. Да-да-да… И огнедышащим, как дракон из столь любимых вами легенд. Нет, три головы не нужно, это уж перебор – никакого бюджета не хватит! И крыльев не надо! Да вы с ума сошли!!! Голова в виде атомного гриба, безусловно, сильная аллюзия, но чересчур лобовая. Боюсь, вызовет нежелательные вопросы у американцев. А я всё ещё рассчитываю на прокат в США. Значит, фиксируем: обыкновенный, без излишеств, динозавр. На проработку образа даю вам трое суток, извольте уложиться. Никаких разговоров! Всё! Саенара!

III

Сейчас, к сожалению, уже невозможно узнать, что натолкнуло сценариста Эдгара Уоллеса на оригинальную мысль: вставить в сюжет картины про далёкий остров, населённый динозаврами, гигантскую гориллу. Увы, Уоллес скончался ещё до начала съемок фильма, известного нам сейчас как «Кинг-Конг». После его смерти линию отношений обезьяны и девушки развивали уже другие сценарист и режиссёр, да так удачно, что она стала стержнем сюжета.

Достоверными, однако, остаются три факта:

- первоначально главная героиня фильма должна была носить имя Лейла (или, как вписал от руки в синопсис покойный сценарист - «Lala»);

- у Уоллеса была маленькая внучка, которая (как и многие дети её возраста) очень любила книжки с картинками;

- сказки Корнея Чуковского, переведённые на английский язык, издавались в 17 странах мира.

IIII

Статья Карла Густава Юнга «Структура бессознательного» для своего 1916 года выглядела очень прогрессивно и даже революционно. Изложенная в ней идея о существовании некого коллективного разума, содержащего в себе образы не только прошлого, но и будущего, ошеломила многих учёных, не говоря уже о далёких от науки людей. Мысль о возможности проникать в это «коллективное бессознательное» и черпать оттуда по желанию бесконечные образы, была заманчивой и обещала прорывы во всех областях человеческого знания.

Однако со временем теория Юнга не выдержала критики со стороны нарождающегося объективного материализма. И именно поэтому, все совпадения в этом рассказе можно с лёгким сердцем рассматривать как цепь случайностей помноженных на выдумку автора.

Кто сказал, что жена-ведьма ― это плохо? Главное, держаться подальше от тёщи…

Что сегодня за день такой? Всё валилось из рук, да ещё эта жара, будь она не ладна! Все как с ума посходили: начальник с утра наорал, напарник опять опаздывал, так и норовил очередной висяк на меня сбросить, а ещё мама замучила своими звонками. «Приезжай на дачу, Петенька! Иначе эта противная ведьма-соседка до инфаркта меня доведёт! Эта ненормальная что-то сделала с нашим участком: вянут и смородина, и овощи, и цветы».

И, конечно, слёзы в три ручья. Как я не убеждал её, что во всём виновата аномальная жара, она и слушать меня не хотела. «Приезжай, Петя, разберись с соседкой. Ты же следователь!» Боже, как же всё достало! Но это ж мама, её не переспоришь, хорошо хоть до дачи недалеко добираться ― двадцать минут и на месте. С утра пришлось к ней примчаться.

Мама с порога схватила меня за руку и потащила в сад. Да, а дела-то и в самом деле плохи, вредители что ли облюбовали наши яблони и кусты смородины? И рассада вся поникла. Но я не успел ни рта раскрыть, как мама указала на соседский дом.

― Можешь ухмыляться сколько хочешь, сынок, это её работа. Змеюка всё испортила, ещё неделю назад этой напасти не было, мы с отцом нарадоваться не могли. А как только она здесь появилась, вот сам видишь. А всё потому, что я при посадке вазочку медную нашла. Простенькую совсем. Так эта старая карга пришла ко мне и стала требовать, что б я её «добро» вернула. С какой это стати?

― Да понял я, вы поссорились, и что?

― Она прямым текстом заявила, что пока я вазочку не отдам, урожая мне не видать.

― Так отдай ей эту чёртову вазу, зачем она тебе, из золота, что ли? ― тяжело вздохнул я, ― что с тобой, мам? Мы же с соседями всегда мирно жили. Ругаться из-за какой-то посудины ―глупо…

Мама обиделась.

―Вот что, сынок. Я тебя позвала, что б ты соседку на место поставил, а не жизни меня учил. Иди, я видела, как она из дома выходила, поговори с ней, что б от меня отстала. Удостоверение ей покажи.

― Мам!

Но мама даже слушать меня не стала, вытолкнула за калитку. Вот так, только приехал и сразу за порог, даже квасу не предложила. А это на неё совсем не похоже, видно, очень расстроена. Придётся сделать как она хочет.

Пошёл к соседнему дому и сразу почувствовал, что ноги не хотят туда идти. Ну что я скажу? Как буду в чём-то обвинять без доказательств? Стыдно. Навстречу мне шла женщина в чёрной одежде, и это при такой-то жаре. Не старая, ровесница матери. Но лицо сухое и строгое, а глаза смотрели так, словно знали обо мне всё.

Страшные, пронзительные глаза. От одного её взгляда хотелось спрятаться или убежать. Легко понять маму, прозвавшую соседку ведьмой. Я сразу догадался, что это она и есть. Захотелось как можно быстрее уйти отсюда и, желательно, подальше. Но она меня остановила.

Женщина с тёмными с проседью волосами слегка прихрамывала, в её руке была трость, которой она безжалостно ткнула мне в грудь и усмехнулась.

― Так, так. Будущий зятёк пожаловал. Оно и к лучшему. Передай своей матери, чтоб сегодня же вернула мою вещь. А то хуже будет. А ты, Пётр Петрович, не слушай её, она не в себе. Потому что нельзя простому человеку это в руки брать. Я зла ей не желаю. Да и ты уезжай поскорее, там тебя сюрприз на работе ждёт, по реке плавает. У него карманы золотом набиты, ― и, засмеявшись, она вошла в калитку и скрылась из глаз. Чему я был только рад.

Честно скажу, я растерялся, не зная, что и думать. За меня всё решил срочный вызов на работу. Даже к маме не стал заходить.

Напарник, наконец, появился на месте с недовольной миной на лице.

― Опаздываешь, новичок. На неприятности нарываешься, ― нахально заявил он, как будто сам давно уже был здесь.

― Что там у нас? ― я проигнорировал его слова.

― Да вот, видимо, неосторожный купальщик по пьяни утонул. Выловили только что. Его эксперт смотрит.

Я подошёл поближе. На траве лежал человек средних лет.

― Купальщик, говоришь? В смокинге поплавать решил, да? ― теперь я усмехался и, вспомнив слова соседки, спросил у криминалиста: «Что с его карманами? Золота в них не находили?» Напарник заржал, решив, что я шучу.

Эксперт посмотрел на меня как-то странно.

―А как ты, Петя, догадался? У покойного все карманы фишками из дорого казино набиты. Там денег на сотни тысяч. Удачная, видно, игра была.

У меня от его слов озноб по коже прошёл, и это, несмотря на почти сорокоградусную жару. Напарник веселился, называя меня ясновидящим. Мне же было не до этого. Вспомнились слова соседки о маме. Я забеспокоился: а вдруг всё это не совпадение, и маме грозит опасность. Еле дождался конца рабочего дня и снова помчался на дачу.

Июнь. Смеркалось. Я решил не заходить домой, а сразу направился к соседке. Надо было разобраться с этим безобразием. Заметив, что калитка не заперта, толкнул её и пошёл к двери. Постучался.

― Есть кто дома? Я ваш сосед, поговорить нужно, ― теперь я не колебался.

В доме горел свет, окна были распахнуты настежь и звонкий голос ответил мне: «А вам кого?» Потом из окна высунулась девушка лет двадцати, симпатичная, с милой улыбкой и ямочками на щеках. Её волосы были собраны в две небольшие толстые косы, едва достигавшие плеч. От этого она казалась ещё моложе, а её глаза просто светились озорством.

Я смутился. Заранее приготовленная речь выскочила у меня из головы. Там крутилась только пара слов, и я почему-то заулыбался, вспомнив их: «Будущий зятёк», ― так сказала соседка. Глядя на девушку, сразу понял ― хочу, чтобы эти слова сбылись. Да, я влюбился с первого взгляда, и как дурак пялился на неё, не в силах отвести глаз.

Видя, какое впечатление она произвела на меня, девушка пришла мне на помощь.

― Так вы наш сосед, Петя? Мне мама о вас говорила.

― Да? И что же?

Она пожала плечами.

― Что Вы работаете в полиции, и вы ― хороший человек, ― теперь смутилась она.

― Странно, мы же с ней не знакомы…

Девушка снова пожала плечами.

― Мама всегда всё знает, ― и красавица засмеялась, невольно заставив меня улыбнуться, ― а меня зовут Валя. Вы, наверное, к маме пришли. Но её нет. Она уехала.

― Куда?

― К себе домой, в Канаду. Она приезжала всего на недельку, меня навестить.

―Это хорошо, ― невольно выпалил я и смутился ещё больше, услышав в ответ её смех.

― Петя, а Вы принесли вазу? Мама сказала, что сегодня до полуночи она должна быть у нас.

Я растерялся.

― Нет, но принесу сейчас. Скажите, а зачем она так Вашей маме понадобилась?

― Семейная реликвия, кажется, я точно не знаю. До двенадцати осталось совсем мало времени, ― и Валя выразительно на меня посмотрела.

― Бегу, ― я махнул ей рукой и помчался домой, споткнувшись по дороге. Сердце бешено стучало, я чувствовал себя шестнадцатилетним подростком. Буквально ворвавшись в наш дом, перепугал маму и потребовал отдать мне вазу.

― А тебе зачем? ― удивилась она.

― В сейф на работе положу, так и тебе спокойнее будет, правда?

Мама согласилась, и через минуту я был уже у соседнего дома. Валя ждала меня на лавочке в саду. В руки взять странную невзрачную вазу отказалась, попросив поставить её на порог. Что я и сделал.

А потом мы ещё пару часов сидели вместе на скамейке и болтали о разных пустяках. Давно я не чувствовал себя таким счастливым, совершенно забыв о неприятностях сегодняшнего дня и о злополучной вазе. А ещё я был рад тому, что, Валя ― обычная девчонка, и совсем не походила на свою маму.

Светила полная луна, в траве стрекотали кузнечики, и Валя намекнула, что мне пора уходить.

― Ведь мы ещё увидимся, или ты тоже собираешься в Канаду? ― спросил я.

― Вот ещё, родилась и выросла здесь, что мне там делать, ― и от этих её слов я был на седьмом небе, ― утром у меня последний экзамен в университете, надо выспаться.

Валя помахала мне рукой, но прежде чем я с неохотой вышел за калитку, сказала: «Тебе, Петя, тоже надо бы хорошенько отдохнуть. Завтра будет много работы и крови, а ещё сгоревший труп». И, улыбнувшись, ушла в дом. Ваза к тому времени с порога пропала.

Я постоял немного у калитки, почесав в затылке, но потом махнул рукой и вернулся к маме. Надо ли говорить, что на следующее утро на радость родителям наш сад был в полном порядке. А на работе… Впрочем, неважно, но слова Вали в точности сбылись.

Весь день я думал о ней, улыбаясь невпопад, так что вредный напарник, глядя на меня, выразительно покрутил пальцем у виска. Для себя я уже всё решил: «Ну кто сказал, что жена-ведьма ― это плохо? И в работе-то какое подспорье. А главное, что тёща в Канаде…»

Для нашего человека не существует невыполнимых задач. Надо помочь старушке и изгнать из квартиры разбуянившийся полтергейст? Легко…

Василий Петрович, а для друзей просто Вася, возвращался со смены и, увидев на лавочке свою соседку по этажу, бабу Машу, радостно с ней поздоровался: «Привет, соседка! Что случилось, почему грустим?»

К Марье Васильевне он относился с нежностью. Такого доброго и отзывчивого человека, как она, надо было ещё поискать. Когда в прошлом году он потерял жену, никому до него и дела не было. Но баба Маша взяла Василия под своё «крылышко». По-соседски приглашала попробовать борщ, зашивала порвавшуюся куртку или рубашку, угощала его любимыми пирожками с капустой, а главное, всегда находила для него слова поддержки и утешения.

Василий это ценил, если б не она ― наверняка бы спился. А ещё, несмотря на свой немаленький возраст, она никогда не унывала и делилась своим оптимизмом с другими. И вдруг ― такое печальное, расстроенное лицо. Разве мог он пройти мимо?

Баба Маша попыталась улыбнуться в ответ, но при этом грустно вздохнула. Он нахмурился и присел рядом с ней на скамейке.

― Баб Маш, что случилось? Может кто обидел тебя, скажи, я это так не оставлю, ― и Василий продемонстрировал свой немаленький кулак.

― Да всё в порядке, Васенька, не волнуйся обо мне, ― сказала старушка и, достав из кармана платок, вытерла покрасневшие глаза.

―А ну-ка, посмотри мне… Бог ты мой, да на тебе лица нет, рассказывай, всё равно не отстану, знаешь же мой характер!

Баба Маша всхлипнула и взяла соседа за руку.

― Только, Васенька, обещай, что не будешь надо мной смеяться.

― Да за кого ты меня принимаешь?

―Ладно, вот что, у меня в квартире… полтергейст поселился! Или «барабашка», уж и не знаю, как это называть. Вторую неделю мне спать не даёт: посудой гремит, дверцами скрипит, люстру качает… Я сначала думала, может, землетрясение какое, но не каждую же ночь! Страшно мне, дружок. А вчера по кухне вилки летали…

Вася крякнул. Такого от разумной соседки он не ожидал. Она посмотрела на него и снова тяжело вздохнула.

― Понимаю, ты мне не веришь. Я раньше и сама смеялась над такими рассказами. Подруги мои мне говорят, мол, с ума ты, бабка, сходишь. А я в этом доме тридцать лет прожила, ничего подобного сроду не было. И вдруг ― такая напасть. Что делать не знаю, переезжать в моём-то возрасте? Не справлюсь я сама, а дети далеко, ты же знаешь, за границей работают…

― Послушай, а может, это мыши? В нашем доме по вентиляции какая только дрянь не шастает. Помнишь, как «каракатица» сверху ремонт делала? Так все её тараканы к нам эмигрировали, ― помолчал и хмыкнул, ― нет, не все, большая часть так у неё в голове и осталась…

Баба Маша печально покачала головой, поправив свой маленький беретик, и шмыгнула носом. Почесав в затылке, Василий решился.

― Значит, говоришь, каждую ночь безобразничает? Ну ладно, я сегодня вечером часиков в десять к тебе приду. Буду разбираться, кто там у тебя поселился. Жди.

И, похлопав её по плечу, деловито прошёл в дом. Придя к себе, Вася заварил опостылевшие пельмени, немного плеснул в стаканчик «для аппетита», выпил и задумался. Что же делать? Неужели и правда у бабушки «крыша поехала», обидно-то как! Да, сто пудов, это мышь озорничает! Придется поймать грызуна и показать соседке, может, она и успокоится…

К десяти вечера Василий собрался, прихватил с собой пару мышеловок, подумал и, сам не зная почему, взял початую бутылку и молоток и сложил всё в сумку. Задерживаться у соседки он не собирался, в «барабашек» не верил, но на душе было как-то неспокойно.

Баба Маша в стареньком халатике открыла дверь и проводила «спасателя» на кухню. Вася по-хозяйски сел за стол.

― Ты, баб Маш, иди в комнату, спать ложись и ничего не бойся. Я буду уходить, дверь захлопну. А пока посижу, покараулю.

Соседка кивнула и пошла потихоньку. Он посмотрел вслед её печально сгорбившейся спине, расстроился и, взглянув на чисто убранную кухню, загрустил. «Да, когда моя хозяйка была со мной, у меня тоже в доме был порядок…» Махнул рукой и достал из сумки бутылку. Поставив её на стол, подумал и положил рядом молоток, на всякий случай.

Просто так сидеть было скучно, но он не стал включать телевизор. Всё должно быть честно, а то ведь можно и не услышать, как эта проклятая мышь шуршит. Василий расставил мышеловки, разложив в них приманку. Оставшийся кусок сыра положил на стол и снова сел ждать. Посмотрел на бутылку «беленькой» с остатками сыра в пакете и подумал, что этому натюрморту явно не хватает стакана, поднялся, чтобы поискать его в буфете…

Вот тут-то и началось. Сначала хлопнула одна дверца шкафчика наверху, к ней присоединилась вторая, и они дружно устроили жидкие «аплодисменты». Потом забрякали подвески на пластиковом «под хрусталь» бра на стене, словно по комнате пробежался игривый ветерок. В довершение всему подпрыгнула, громко звякнув, крышка на кастрюле.

Василий открыл от изумления рот и сел. «А бабуля-то была права. Дело тут нечисто». В подтверждение догадки на кухне погас свет, словно кто-то решил пошутить. «Спасатель» быстро достал зажигалку, пожалев, что не догадался прихватить с собой фонарик. Уверенным шагом, на слегка дрожащих ногах он подошёл к выключателю на стене и нажал на него. Лампочка под потолком зажглась.

Но не успел вернуться на место, как она снова погасла. «Ах, ты ж, зараза! Играться со мной вздумал!», ― Василий «завёлся» и снова вернул свет на кухню. Он стоял, грозно сверкая глазами, держа палец на выключателе, показывая, что сдаваться не собирается. И, похоже, этот раунд остался за ним.

Вернувшись к столу, отважный борец с непознанным глотнул прямо из бутылки, закусил сыром и произнёс с ядом в голосе: «Эх, хорошо! А тебе, поди, тоже хочется?» Внезапно перестуки дверцами прекратились, и наступила неожиданная тишина.

― Что, серьёзно, неужели угадал? Выпить хочешь? ― удивился Василий.

В буфете жалобно звякнул стакан.

― Так ты, это, что ли, искал у бабули? ― он показал на бутылку, ― ну, нашёл кого терроризировать. Баба Маша спиртного в доме не держит, разве что корвалол.

Он ухмыльнулся. Чашки в буфете снова жалобно звякнули. Василий подошёл к буфету, достал два стакана и в полной тишине поставил их на стол. Налил себе немного и плеснул на донышко второго стакана.

― Что ж, за знакомство? ― и одним махом осушил свой, скосив глаза на опустевший соседний, покачал головой, ― ну как, полегчало?

Дверца шкафа удовлетворённо скрипнула.

― И как же тебя зовут, бедолага? ― доедая остатки сыра, спросил укротитель «барабашек». Сообразив, что ответить ему невидимый собутыльник не может, стал называть подряд все знакомые ему мужские имена. Пока не «попал». Дверь радостно захлопала.

― Серёга? Ну, привет, Серёга, а меня Василием зовут. Слушай! А чего тебе тут одному маяться? Перебирайся ко мне, я в соседней квартире живу. Тоже один. Вдвоём веселее будет. Ты как? Не хочешь? ― ответом была тишина, ― значит, не можешь? ― грустно зазвенели стаканы.

Василий задумался и хлопнул себя по лбу.

― А если я тебя приглашаю? Ну-ка, забирайся в сумку, давай попробуем!

Он подождал немного, прислушался. На кухне было тихо. Благородный спасатель старушек осторожно взял сумку, прихватил недопитую бутылку и молоток, потихоньку закрыл дверь соседской квартиры, не забыв погасить за собой свет. Придя к себе, Василий открыл сумку и поставил на пол.

― Ну, Серёга, добро пожаловать в новый дом!

Сначала было тихо. Но уже через мгновение звонко и радостно подпрыгнула забытая на столе кружка. Наш герой довольно улыбнулся…

Через сутки, возвращаясь с работы, Василий Петрович снова встретил соседку. Она поджидала его у дома, держа в руках пакет, и сразу же бросилась навстречу, светясь от радости.

― Васенька, дорогой! Я перед тобой в таком долгу, спасибо тебе огромное! ― баба Маша протянула ему пакет, ― вот тут пирожков нажарила, твоих любимых, с капустой…

― Значит, дома порядок? ― наклонившись к ней, тихо прошептал он.

― Да и не говори! И как тебе это удалось?

― Не могу сказать, баб Маш, профессиональная тайна! ― засмеялся сосед и, прижимая к себе пакет с пирожками, побежал домой. Он открыл дверь квартиры и с порога, потрясая пакетом крикнул: «Живём, Серёга! Я ― дома».

В ответ приветливо зашумел чайник на плите…

Тут дело такое - вначале собрал модель, а топом и рассказ придумался, почти сам-собой...

База боевых монокатов располагалась не далеко от космодрома. Большинство машин стояло в ангарах, а вот дежурная тройка – на открытых площадках. Конечно, если можно назвать площадкой прямоугольник растрескавшегося бетона размером 2 на 4 метра. Разметка на площадке давно выгорела и сейчас от неё остались только бледно-жёлтые пятна краски. Сами монокаты выглядели не лучше, машины были сильно потрёпаны, с множеством вмятин на корпусе, следами коррозии и густо присыпаны песчаной пылью.

Именно такая картина была видна прибывающему пополнению через крохотные иллюминаторы транспортника. Самые любопытные упёрлись лбом в стекло пытаясь рассмотреть странные машины. Но чем больше они видели, тем больше впадали в ступор, некоторых даже накрыла паника.

Транспортник совершил посадку в штатном режиме. Пополнение прямо с трапа в пешем порядке сопроводили к ангарам для ознакомления с техникой. Чем ближе новички подходили к машинам, тем становилось интереснее, ну и страшнее тоже…

- Капец, какая упоротая конструкция! - вырвалось у одного из новичков.

- Упоротая, согласен. Но по-хорошему упоротая! – не оборачиваясь ответил дежурный. – Так все говорят, кто впервые прилетает на Альтеру.* (Альтера – планета находящаяся в районе основания хвоста созвездия Большого пса, в *опе мира, короче.)

- Наши военные конструкторы и более забористые вещи придумывали! – продолжил офицер. –Увидите – офигеете! Ты, Упоротый, остаёшься у этой машины, остальные за мной.

Глядя в след уходящей группе сослуживцев Упоротый вдруг осознал, что именно с этим «погонялом» ему придётся жить дальше… А вот как дежурный не оборачиваясь понял, кто автор той фразы – так и осталось загадкой.

Упоротый осмотрелся. Рядом с одноколёсной и однорукой машиной суетился пухлый человек в рабочем комбинезоне – механик, нужно полагать.

- Моноколесо? – без приветствия и с явной иронией изрёк Упоротый.

- Ну да, а почему бы и нет? – не отрываясь от работы ответил механик. - Что, вопросом мучаешься как устойчивость обеспечивается? Ты, зелёный, не ссы, пилот не сам за равновесием аппарата следит - гироскопы, бортовой компьютер, все дела… Но, если хочешь, могу тебе шест как у канатоходца организовать, будешь сам баланс ловить!

Упоротый не обиделся и продолжил расспросы, но уже без иронии.

- Но ведь сейчас аппарат полностью отключён!?

- А ты думаешь монокат просто так на площадке стоит? Под бетоном генератор поля, на машине четыре датчика, поле держит датчики в горизонте – всё просто. На площадке с датчиками и лом будет стоять по стойке «смирно».

- В каких целях применяется аппарат?

- Патрулирование степных районов – этих пустошей на Альтере вполне хватает, гоняй себе контрабандистов, к примеру, или кочевников, тут уж какую задачу начальство поставит. Обстановка сейчас тихая, для этих целей дежурной тройки вполне хватает. Времена «Большой заварушки» давно прошли…

- Ну а если всё же случится воевать?

- Боевые действия только в стиле "хит энд ран" – выбирай возможность ударить и просчитай возможность убежать, его преимущество в маневре. – механик похлопал машину по ржавому боку, тем самым подняв облако рыжей пыли. – Фу... Твои цели мелкие или малоподвижные. На «крупняк» не лезь, надеюсь объяснять не нужно, монокат остановится – ты умрёшь! В крайнем случае, можешь выйти один на один с кочевником, есть у них парочка трофейных машин, правда ещё более старых. Контрабандисты на рожон не лезут, для них товар дороже, заметят патруль просто уйдут назад за межу.

- Что о вооружении расскажете? – уже с явным уважение в голосе спросил Упоротый.

- Огнемёт ближнего боя – применяется против Скакинов, это типа местные всеядные кенгуру, паразиты короче. Скажешь не гуманно, так они ни звуков сирен, ни выстрелов не боятся – только огнём и можно отпугнуть. Отпугнуть, зажаривать вовсе не обязательно!!! Гонять их нужно регулярно, уж слишком много хлопот они фермерам доставляют. Плазмопушка – стреляет сгустком энергии, скорострельность средняя, зато отдачи нет! Батареи пушки редко подводят, но если вдруг что, то можешь переключить её на привычные «железяки». Выстрелов не много, 3000шт., а все пилоты, без исключения, по началу ещё те «снайперы». Ещё ракеты есть, но они только для целей с сильным защитным экраном. При стрельбе «железками» не забывай сопла перевести в режим «стрельба», они будут отдачу компенсировать, тут одни гироскопы не справятся. Пыли будет много, да и демаскирует она, зато стабилизация орудия отменная. Не переключишься – при стрельбе очередями гироскопы будут колотить тебя по кабине как орех в пустой канистре!

Режим «полёт» и сопла помогут тебе форсировать небольшие преграды – речушки, овраги, развалины всякие. Полетом это можно назвать с натяжкой, прыжок скорее, но опция полезная! Высоко не прыгай, при посадке топливо не экономь, сажай плавно. Резких приземлений подвеска не любит! И я не люблю, а это для тебя гораздо страшнее! – без шуток заметил механик.

- Почему так много проводов и шлангов открытых? – не унимался новобранец.

- Тут ты прав, это явный «минус», но и без «плюсов» не обошлось! Во времена «Большой заварушки» на ремонт машин времени не было, мы разбирали их на модули и из целых модулей за два часа собирали рабочий монокат и снова в бой. Так из двух – трёх битых по-быстрому можно одного небитого собрать. Когда коммуникации вывели наружу, время этого «пит стопа» до часу сократилось! Подбитые модули – в ремонт, но этим уже не мы занимаемся.

- А этот Франкенштейн из скольких машин собран? – Упоротый указал в сторону моноката.

- Этому повезло, тут только кабина не родная! Если заметил у машин нет номера, есть только номер комплекта, но это уже моя бухгалтерия, чтоб понимать куда и какую железяку поставили. – механик ловко поймал пробегавшую мимо зверушку и вытер ею руки как куском ветоши. Отпустив животину броском через плечо, заявил: - Залазь в кабину, на тестовые покатушки пора!

- Какие покатушки? Без симуляторов и обучения, даже без инструктажа?

- Я твой симулятор, и я твой инструктаж! На Альтере так не принято, по ходу разберёшься, техника интуитивно понятная, не ссы главное!

Упоротый обошёл монокат и не обнаружил лестницы. Подножек и поручней тоже не было. Зато под манипулятором на пыльном корпусе машины он заметил отпечаток подошвы ботинка и отпечатки перчаток механика. Используя эти подсказки Упоротый без труда взобрался в кабину и плюхнулся в кресло пилота. Защитная решётка тут же опустилась, громко щёлкнув замками.

-Уже не плохо! – довольно произнёс механик. – Слышь, салага, а ты когда-нибудь «на механике» ездил?

- На чём?

- Ладно, не парься, старая шутка… Слушай сюда – тестовая программа рассчитана на четыре часа, монокат дорогу знает, но и ты не забывай управление брать на себя. По маршруту разбросаны старые дроиды, попробуй подхватывать их на ходу рукой-манипулятором, этот скил при сборке трофеев пригодится. По мишеням стрелять пока только плазмой, Скакинов можешь жечь сколько хочешь, конечно если догонишь. Ну, вперёд! Не ссы и да пребудет с тобой сила! – засмеялся механик.

После этих слов монокат вздрогнул, Упоротому даже показалось, что машина выпрямилась и потянулась. Затем монокат плавно съехал с площадки, чуть наклонившись вперёд приступил к разгону, поднимая в воздух густые клубы рыжей пыли и объехав вокруг ангаров унёс своего неопытного пилота на тренировочный полигон.

- Ты главное не ссы, салага, в прямом смысле не ссы! – улыбаясь сказал ему в след механик. – Программа четыре часа, по-любому «до ветра» захочется, а стояночный гироскоп я починить не успел, ну а схватиться манипулятором за дерево и придержать машину ты тоже пока не сможешь! Вот и будет тебе боевое крещение! А вообще - сработаемся!!!

И механик, что-то насвистывая себе под нос, потихоньку побрёл к ангару.