– Мы справимся, сынок! – прошептала мать, когда диагноз прозвучал приговором
Предчувствие
Анна машинально помешивала остывший чай, глядя в окно кухни. Весеннее солнце уже склонялось к закату, окрашивая верхушки тополей в нежно-розовый цвет. В такие минуты она обычно любила помечтать, но сегодня в голове крутилась только одна мысль: "Что я сделала не так?"
Телефонный звонок из школы раздался три часа назад. Спокойный голос Елены Викторовны, школьного психолога, до сих пор звучал в ушах:
– Анна Михайловна, нам нужно серьёзно поговорить об Артёме. Я бы хотела встретиться с вами... и желательно с мужем.
– Что-то случилось? – Анна тогда почувствовала, как предательски дрогнул голос.
– Давайте обсудим при встрече. Завтра в три часа вам удобно?
Она механически согласилась, а потом долго сидела в кресле, перебирая в памяти последние месяцы. Что-то действительно было не так. Артём, её старший, её гордость, словно превратился в другого человека.
Звук открывающейся входной двери вырвал её из размышлений.
– Мам, я дома! – звонкий голос двенадцатилетней Маши разнёсся по квартире.
– На кухне я, – отозвалась Анна, торопливо вытирая непрошеную слезу.
Дочь влетела в кухню, на ходу стягивая шарф:
– Представляешь, сегодня на математике...
– Машуль, – перебила Анна, – Тёма не звонил?
– Неа, – дочь пожала плечами, – а должен был? Он же на своих курсах программирования.
Анна кивнула, пытаясь унять тревогу. Последнее время Артём часто пропускал занятия, о чём она узнала случайно, столкнувшись с матерью его одноклассника в магазине. "Он просто устаёт, – убеждала она себя, – выпускной класс, нагрузка большая".
Входная дверь снова хлопнула – вернулся с работы муж.
– Сергей, – окликнула она, – зайди на кухню.
Он появился в дверном проёме – высокий, подтянутый, с едва заметной сединой на висках. Двадцать лет вместе, а сердце до сих пор ёкает, когда он так смотрит – внимательно, чуть прищурившись.
– Что случилось? – спросил он, безошибочно уловив её настроение.
– Из школы звонили. Завтра в три нас ждёт психолог.
– Зачем? – в голосе мужа появились настороженные нотки.
– Не знаю... – Анна замялась. – Сергей, ты не замечаешь странностей за Тёмой в последнее время?
Маша, до этого молча жевавшая печенье, подняла голову:
– А что, это из-за того, что он всю ночь не спит? Я слышу, как он ходит по комнате и разговаривает сам с собой.
Анна и Сергей переглянулись.
– Доча, – мягко сказал Сергей, – иди к себе, нам с мамой нужно поговорить.
Когда за Машей закрылась дверь, он сел напротив жены:
– Рассказывай.
И Анна начала говорить – торопливо, сбивчиво, словно прорвало плотину. О том, как Артём то уходит в себя на несколько дней, не выходя из комнаты, то вдруг становится необычайно активным, строит грандиозные планы, не спит ночами. О найденных случайно исписанных тетрадях с какими-то странными рассуждениями. О резких перепадах настроения.
– Я думала, это возраст, гормоны, – она судорожно вздохнула. – Он же всегда был таким правильным, рассудительным...
Сергей молчал, постукивая пальцами по столу – жест, выдающий крайнее волнение.
Тишину разорвал звук открывающейся двери – вернулся Артём. Они услышали, как он быстро прошёл в свою комнату, даже не заглянув на кухню.
– Пойду к нему, – Сергей поднялся.
– Подожди, – Анна схватила мужа за руку. – Давай сначала завтра с психологом поговорим.
В этот момент из комнаты Артёма донёсся грохот упавшего стула и приглушённый возглас.
Анна вскочила первой. Распахнув дверь в комнату сына, она застыла на пороге. Артём метался по комнате, сбрасывая книги с полок.
– Где она? Где? – бормотал он. – Я точно её сюда положил!
– Тёма, солнышко, что ты ищешь? – осторожно спросила Анна.
Он обернулся – глаза лихорадочно блестят, волосы растрёпаны.
– Тетрадь! Там формула! Я почти разгадал, понимаете? Это же так просто – квантовая физика, она везде, во всём! Я могу объяснить!
Сергей шагнул в комнату:
– Сын, успокойся. Давай сядем и поговорим.
– Нет времени! – Артём схватил отца за плечи. – Пап, ты же инженер, ты должен понять! Я почти нашёл решение! Нужно только...
Его голос сорвался, руки безвольно опустились. Он медленно осел на пол, прислонившись к стене.
– Я так устал, – прошептал он. – Мама, папа... Что со мной происходит?
Анна опустилась рядом с сыном, прижала его голову к груди. Его начала бить крупная дрожь.
– Тише, маленький, тише, – шептала она, как в детстве, когда он просыпался от ночных кошмаров. – Мы что-нибудь придумаем, слышишь? Мы справимся.
Сергей сел рядом, обнял их обоих. Так они и сидели втроём на полу среди разбросанных книг и тетрадей, пока за окном окончательно не стемнело.
В дверях появилась встревоженная Маша:
– Мам, там бабушка звонит на домашний...
Анна осторожно высвободилась – Артём уже задремал, измученный своим приступом.
– Сейчас уложим его, – шепнула она мужу и вышла в коридор.
Телефонная трубка подрагивала в руке:
– Мама? Прости, что не сразу подошла...
– Анечка, – голос матери был непривычно серьёзным, – я завтра приеду с утра. Не спорь. Я же чувствую – что-то случилось, а ты молчишь.
Анна прикрыла глаза, пытаясь сдержать слёзы:
– Приезжай, мама. Ты нам очень нужна.
Повесив трубку, она подошла к окну. В тёмном стекле отражалась усталая женщина с растерянными глазами. "Завтра, – подумала Анна, – всё изменится завтра". Она ещё не знала, как именно, но чувствовала – прежней жизни уже не будет.
За спиной раздались тихие шаги – Сергей обнял её за плечи:
– Заснул. Знаешь, что бы там ни сказали завтра... Мы справимся. Вместе.
Анна благодарно сжала его руку. За окном мигнула и погасла звезда, словно подмигнув им обоим.
Диагноз
Кабинет школьного психолога оказался неожиданно уютным. Анна машинально отметила светлые занавески, живые цветы на подоконнике, акварельные пейзажи на стенах. Только вот руки всё равно дрожали, и она крепче стиснула пальцы на коленях.
Елена Викторовна, моложавая женщина в строгом костюме, внимательно смотрела на них поверх очков. Рядом сидел Сергей – внешне спокойный, но Анна знала: когда он так постукивает пальцами по подлокотнику кресла, внутри у него всё кипит.
– Я пригласила вас, – начала психолог, – потому что ситуация требует серьёзного внимания. Последние три месяца я наблюдаю за Артёмом. И то, что происходит, очень напоминает...
– Что с моим сыном? – перебил Сергей.
– С большой вероятностью, у Артёма биполярное расстройство. Это...
– Что? – Анна почувствовала, как к горлу подступает ком. – Какое расстройство? Он же не... Он нормальный!
– Анна Михайловна, – мягко произнесла Елена Викторовна, – биполярное расстройство – это не приговор. Это особенность работы психики, требующая медицинской помощи. Я вижу чередование маниакальных и депрессивных эпизодов...
– По-русски можно? – В голосе Сергея зазвенел металл.
– Если просто – у Артёма случаются периоды крайнего возбуждения, когда он почти не спит, строит грандиозные планы, говорит быстро и много. А потом наступает спад – апатия, уход в себя, потеря интереса к жизни.
Анна закрыла лицо руками:
– Господи, и что теперь делать?
– Для начала – показать Артёма психиатру. У меня есть контакты хорошего специалиста. Чем раньше начать лечение...
– Какому психиатру? – Сергей резко встал. – Вы предлагаете поставить на ребёнке крест? Чтобы все узнали? Чтобы его затравили?
– Сергей Николаевич, – голос психолога стал твёрже, – если не начать лечение сейчас, будет только хуже. Вы же видите – состояние Артёма ухудшается. Вчерашний эпизод...
– Откуда вы знаете? – встрепенулась Анна.
– Маша рассказала. Она очень переживает за брата.
Анна почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Машенька, её маленькая... А ведь действительно, совсем притихла в последнее время.
– Послушайте, – Елена Викторовна подалась вперёд, – я понимаю ваш страх. Но сейчас важно не то, что подумают другие, а здоровье вашего сына. Биполярное расстройство поддаётся коррекции. Многие люди с этим диагнозом живут полноценной жизнью, работают, создают семьи...
– Знаете что, – Сергей взял жену за руку, – нам надо подумать. Пойдём, Аня.
На улице моросил мелкий дождь. Они медленно шли к машине, когда Анна остановилась:
– Подожди. Я сейчас.
Она вернулась в школу, взбежала по лестнице. Елена Викторовна всё ещё была в кабинете.
– Дайте, пожалуйста, телефон того врача, – выдохнула Анна.
Дома их встретила мама. Она приехала утром и теперь колдовала на кухне – запах пирогов с капустой плыл по всей квартире.
– Ну что? – спросила она, вглядываясь в лица дочери и зятя.
– Мама, можно мы сначала... – Анна не договорила: в прихожей хлопнула дверь, послышались быстрые шаги Артёма.
– Привет всем! – он влетел на кухню сияющий, возбуждённый. – Ба, ты пироги испекла? Супер! А я такое придумал! Я сегодня прогулял физику, сидел в библиотеке, читал про квантовую механику. Представляете...
– Ты прогулял? – перебил Сергей. – Опять?
– Пап, да какая разница? Я там всё знаю! А вот что я обнаружил...
Он говорил всё быстрее, перескакивая с мысли на мысль, размахивая руками. Анна смотрела на сына и впервые видела то, что раньше отказывалась замечать: неестественный блеск глаз, лихорадочный румянец, эту бешеную энергию, за которой скрывается что-то болезненное, неправильное.
– Тёмочка, – мягко сказала бабушка, – может, поешь сначала? Остынь немножко.
– Не хочу! Некогда! Я только начал...
– Сядь! – вдруг рявкнул Сергей.
Все замерли. Отец никогда не повышал голос на детей.
– Сядь и послушай. Мы были у психолога. Завтра ты пойдёшь к врачу. К психиатру.
Лицо Артёма застыло:
– К психиатру? Вы считаете, что я псих?
– Сынок, – Анна шагнула к нему, – это просто врач, который поможет тебе...
– Псих! Псих! Вы все считаете меня психом! – он затравленно оглядел всех, попятился к двери. – Не пойду никуда! Я нормальный!
Грохнула дверь его комнаты. Повисла тяжёлая тишина.
– Неправильно как-то получилось, – вздохнула бабушка. – Резко очень.
Сергей опустился на табурет, обхватил голову руками:
– А как правильно? Научите, кто знает – как?
К вечеру Артём затих. Анна заглянула к нему – сын лежал на кровати, отвернувшись к стене. На столе громоздились книги по физике, исписанные листы, распечатки каких-то формул.
Она присела на край кровати, осторожно погладила сына по плечу:
– Может, поешь? Бабушкины пироги остыли совсем...
– Мам, – глухо произнёс он, не поворачиваясь, – а вдруг я правда... того? Ненормальный?
– Что ты такое говоришь! – воскликнула она с деланной бодростью. – Просто... просто нужна помощь. Небольшая. Все иногда нуждаются в помощи.
Он резко сел:
– А ты знаешь, что психам дают такие таблетки, от которых они превращаются в овощи? Что их запирают в больницы? Что...
– Прекрати! – Анна обняла его за плечи. – Никто не будет тебя никуда запирать. Мы просто сходим к врачу. Вместе. И всё решим. Вместе.
Сын прерывисто вздохнул и вдруг прижался к ней, как в детстве:
– Мам, мне страшно. Я не понимаю, что со мной происходит. Иногда кажется – я всё могу, весь мир открыт, столько идей! А потом – будто проваливаюсь куда-то. Темно становится...
– Тш-ш-ш, – она укачивала его, чувствуя, как по щекам катятся слёзы. – Мы справимся, маленький. Справимся.
В дверях появилась Маша – растрёпанная, в пижаме с мишками:
– Можно к вам?
Артём шмыгнул носом:
– Иди сюда, мелкая.
Маша забралась к ним на кровать:
– Тём, а помнишь, как ты меня на турнике крутил? Я тогда так испугалась, а ты сказал...
– "Не дрейфь, сестрёнка, я тебя держу", – улыбнулся он.
– Вот! А теперь мы тебя держим. Правда, мам?
Анна обняла обоих:
– Правда, доча. Мы все держим друг друга. И никого не отпустим.
Шаг за шагом
Первый визит к психиатру едва не закончился катастрофой. В приёмной сидела молодая женщина с мальчиком лет семи. Мальчик монотонно раскачивался, издавая странные звуки. Артём, увидев это, развернулся и бросился к выходу. Сергей догнал его уже на улице:
– Стой! Немедленно вернись!
– Не пойду! – Артём стряхнул руку отца. – Я не такой! Не хочу быть таким!
– А каким? – спокойно спросил Сергей. – Каким ты хочешь быть?
– Нормальным! – выкрикнул сын и осел на скамейку. – Просто нормальным...
Сергей присел рядом:
– Знаешь, когда я был молодым инженером, у нас в конструкторском бюро работал Михал Саныч. Гений. Все сложные задачи – к нему. Но периодически он уходил в запой. Неделями не появлялся. А потом возвращался – и снова выдавал гениальные решения.
– И что с ним стало? – тихо спросил Артём.
– Умер. Рано. Потому что отказывался лечиться. А ведь мог бы... – Сергей помолчал. – Сын, иногда надо просто довериться тем, кто хочет помочь.
Через полчаса они вошли в кабинет доктора Соколова. Немолодой грузный мужчина с добрыми усталыми глазами внимательно выслушал их историю.
– Что ж, – сказал он, – давайте для начала поговорим. Артём, расскажи мне о своих увлечениях.
Анна, сидевшая в углу кабинета, с удивлением наблюдала, как сын постепенно оттаивает, рассказывая о физике, программировании, своих идеях. Доктор умело направлял беседу, задавал точные вопросы. К концу разговора диагноз подтвердился, но это уже не звучало приговором.
– Биполярное расстройство – не конец жизни, – объяснял доктор. – Это как... диабет. Нужно соблюдать режим, принимать препараты, следить за состоянием. Но при этом можно жить полноценной жизнью.
Он выписал рецепт и назначил следующую встречу через неделю.
– И ещё, – добавил на прощание, – вам всем не помешает семейная терапия. Это большая нагрузка – жить с биполярным расстройством. Как для пациента, так и для его близких.
Дома их ждал сюрприз – бабушка организовала семейный совет. На столе дымились пирожки, любимый всеми травяной чай, а в центре лежала общая тетрадь.
– Это что? – поинтересовался Сергей.
– Дневник наблюдений, – деловито пояснила бабушка. – Будем записывать всё: режим дня, приём лекарств, изменения настроения. Чтобы понять, что помогает, а что нет.
– Мам, ты где это взяла? – изумилась Анна.
– В интернете начиталась, – смутилась та. – Там столько информации! И группы поддержки есть, представляешь? Я уже записалась в одну...
– Бабуль, ты в интернете? – фыркнул Артём, и впервые за долгое время в его глазах мелькнули искорки смеха.
– А что такого? Думаешь, раз старая, так и глупая? – притворно обиделась она.
Маша, сидевшая с ногами в любимом кресле, подняла руку:
– А можно я тоже буду записывать? Я хорошо за настроением умею следить. Вот сейчас, например, у Тёмки уже минус пятьдесят процентов хмурости.
Все рассмеялись. Даже Сергей улыбнулся – впервые за эти дни.
– Ладно, – сказал он, – раз уж семейный совет, давайте серьёзно. Нам нужно составить план действий.
Следующий час они обсуждали изменения в жизни семьи. Режим дня, перераспределение обязанностей, способы поддержки друг друга. Артём сначала отмалчивался, но потом включился в обсуждение:
– А можно я пока приостановлю курсы программирования? Слишком много всего...
– Конечно, сынок, – кивнула Анна. – Сейчас главное – твоё здоровье.
– И это... в школе как быть? – он опустил глаза. – Все же узнают...
– Не узнают, – твёрдо сказал Сергей. – Это наше личное дело. А с учёбой поможем. Вместе.
Вечером, укладывая детей спать, Анна услышала, как Маша шепчет брату:
– Тём, а тебя теперь можно обнимать? Ну, когда плохо?
– Можно, мелкая, – после паузы ответил он. – Даже нужно.
Анна тихонько прикрыла дверь и пошла на кухню. Там Сергей и мама о чём-то тихо беседовали.
– Чай будешь? – спросил муж.
– Буду, – она села рядом. – Знаете, я сегодня поняла: мы справимся. Да, будет трудно. Да, придётся многому учиться. Но мы справимся.
– Конечно, справитесь, – улыбнулась мама. – Вы же семья. Настоящая.
За окном расцветал весенний вечер. Где-то в глубине дома негромко переговаривались дети. Пахло травяным чаем и пирогами. И впервые за долгое время Анна почувствовала: всё будет хорошо. Просто нужно идти вперёд. Шаг за шагом. Всем вместе.
Дорогой читатель, а как вы думаете, что самое важное для семьи, столкнувшейся с подобным испытанием? Что помогает преодолеть страх перед диагнозом и найти силы двигаться дальше?
