10.  Хотя США тратят больше денег, чем любая другая страна, на здравоохранение и охрану материнства, рожать в США опаснее, чем в 49 других странах, включая Кувейт, Болгарию и Южную Корею.

11.  Афроамериканские женщины почти в 4 раза чаще умирают во время родов, чем белые женщины.

12.  Самая молодая мать в истории — Лина Медина. Ей было всего 5 лет и 7 месяцев, когда она родила мальчика весом 3 кг с помощью кесарева сечения. Это произошло в Перу в 1939 году.

13.  Самая старая мать в современной истории, которая родила, — это Раджо Деви Лохан из Индии. Ей было 70 лет, когда она родила девочку, зачатую с помощью ЭКО.

14.  Бобби Маккоги из Айовы родила больше всего выживших одновременно родившихся детей. В 1997 году у нее родилось семеро здоровых детей (4 мальчика и 3 девочки).

15.  По оценкам, в Соединенных Штатах насчитывается 85,4 миллиона матерей.

16.  Самый короткий интервал между двумя родами составляет 208 дней или 6½ месяцев. Джейн Блекли родила сына 3 сентября 1999 года. Позже она родила дочь 30 марта 2000 года.

Похожие подборки без цензуры и купюр ежедневно выходят на моем канале https://t.me/realhistorys Подписывайтесь, не пожалеете!

Мой канал на Бусти с рассказами на тему ужасов, мистики, непознанного, которые раньше не выходили на русском языке https://boosty.to/webstrannik

Мой канал на Дзен «Кошки и все о них», на котором более 100 статей https://dzen.ru/o_koshkah

Всем здоровья и добра!

— Да дело ясное, всё сделаю. Токмо раньше оно как-то честнее было, что ли, — пробормотал себе под нос Седой.

— Ха, вспомнила бабка, как сиськи не обвисли — прорычал Чёрный прямо на ухо, неслышно подойдя сзади и всем весом облокотившись на плечо Седому. — Давай дедуля, хватит страдать по былым денькам или ж до зари балакать собрался.

Чёрный — их новый капитан, здоровенная сволочь с огромным мечом, несмотря на свои внушительные размеры, изловчился перемещаться тише полевой мышки. Он встал в центре небольшой группы, сабель на десять, и громким шепотом заговорил.

— Слушай сюда, голытьба! Мы рыскали за лагерем чумазых всю ночь. И вот мы здесь, а они сразу за этими деревьями. Дикари, окромя одного доходяги в дозор никого не выставили. Копья не берём, нехай дыранёте друг дружку в толкотне. Капли тоже оставляйте, — капитан кивнул на вытянутый книзу большой щит Седого. После чего поднял свою левую руку с небольшим круглым деревянным щитом. — У кого есть баклеры или тарчи — берите, будет, чем по башке тюкнуть, если станется, что спалят нас и заварушки не избежать. Но биться в полный рост, я надеюсь, не придётся. Вспорем как свиней, не поднимая шуму. Кто на сей раз запамятует смазать меч золою, истинно, того я сам, после боя зарежу. Рожу свою тоже посильнее пачкайте. Этих уродов по счету — сколько и нашего брата. И я точно не хочу, чтоб дозорный увидел чью-то бледную харю при выходе с леса и поднял тревогу. Выбор у вас не велик: или мы сделаем всё быстро и без шума, или уже до рассвета кто-то из вас будет кровавые пузыри пускать. Морда, готовь лук, как я дам сигнал стреляй в пацана и следи, как бы нам в спину чего не залетело. И ты, старушка, в кучу малу не лезь, тоже будешь со спины следить, да свои байки нам в затылки заливать.

Весь отряд пришел в движение и принялся доставать запасы золы из поясных мешочков. За деревьями виднелся слабеющий огонь лагеря вотяков. Седой подошёл к главному и еле слышно спросил у него:

— Черный, а ведь это не купчая стоянка, это, как пить дать, местные мужики. Торгаши бы остереглись одинокого дозорного выставлять. Да и что делать тут всего десятку купцов.

Капитан поднял глаза на старика и медленно кивнул, не переставая натирать золой лезвие:

— Ну и, бабуля? Тебе то какая разница? Куда скажу — туда и мечом маши, аки веником. На раздумья команды не было!

— Местность мне знакомая, у дикарей тут что-то типа святилища недалеко. Мы же не хотим жертвенник вотякский залиходеить?

Чёрный одной рукой схватил Седого за горло, смяв в кулаке пучок бороды, и подтянул его лицо к самому своему рту, так что смог бы укусить за нос, если бы того захотел.

— Я что хочу, то и обнесу. И твоё мнение мне не прошено! Если ты ссышься дебильных сказок про бессмертных воинов, то вали обратно на корабль. Но помяни моё слово, я тогда такого вояку, лучше в рабство продам на вёсла.

Вокруг них уже собрались остальные речные пираты. Кто-то зашептал о страшных проклятиях за нападения на святыни местных. Чёрный прорычал, не повышая голос:

— У, какие кретины вы. Я ж уже говаривал, что идём мы за златом! Вот оно и почти уже ваше, знай только загребай. Сразу за этой стоянкой храм и стоит, куда вотяки тащат подношения. И мы его или берём, или возвращаемся на корабль и плывём на юг, воевать с булгарами.

Воевать никто не хотел. Потому они в Хлынове и остались, что не желали связываться с ханскими войсками, а лишь хотели грабить, да купцов губить, что по Вятке уходили на восток. Видя, что возражений ни у кого не появилось, главный, молча, пальцем указал на лук Морды, а затем на огонь за деревьями.

Камай лежал у трескучего костра и глядел в небо. Вождь сказал, что сегодня ночью на них нападут. Ядыгар никогда не ошибается, а значит скоро быть битве. Им было велено лежать и ждать, а значит, он будет делать то, что должно. С детства Камай обучен неподвижно лежать на земле и ждать своего момента. Удивительно, то, что раньше было необходимо лишь для охоты, нынче требуется для сражений. Он не боялся битвы, он боялся за своего сына, которого выставили в дозор. Ядыгар требовал ставить в дозорные этой ночью юнцов по одному, чтобы не спугнуть нападающих. "Нужно выглядеть слабым, а не быть таковым". Младший из его сыновей, последний, кто остался в живых, сейчас может стать первым, кто примет на себя удар.

Только воин подумал об этом, как раздался звук стрелы пробивающей тело. "Лишь бы не насмерть!" — пронеслось в голове у Камая, пока он, срывая с себя шкуру, которой укрывал доспех, вскакивал на ноги. Схватив топор, он увидел соплеменников, которые уже тоже были на ногах, готовые к бою, и хватали оружие, только и ждущее своего часа. С западного входа раздавался хрип сына Камая. "Раз еще хрипит — надежда ещё есть! Нужно делать всё быстро! Тогда вождь ему поможет!". В проход частокола уже забежал человек в чёрных одеждах с мечом и лицом, измазанными сажей. Его догоняли еще около десяти воинов. Хоть они явно не ожидали сколько-нибудь организованной защиты и даже не взяли в бой щиты, но всё равно были готовы завязать потасовку! Из леса прилетела еще одна стрела и попала в дерево прямо у головы Камая.

Первым, кто встретил нападавших был Ядыгар. В каждой руке у него было по тяжелому боевому топору. Из защиты на нём был лишь бронзовый нагрудник. Вождь закричал, как безумец, и побежал на врагов. В его плечо сразу же вонзилась стрела, прилетевшая из-за частокола, но он даже не обратил на неё внимания. За ним побежали остальные вотяки. Первый зашедший в лагерь не успел поднять свой меч навстречу удару, как его голову развалило пополам ударом тяжелого лезвия. Атака на долю секунды захлебнулась, и все уставились на полуголого вождя дикарей. Кроме стоящего сразу за убитым огромного воина с чёрной, как смоль бородой. Он, не мешкая, ударил берсерка мечом в ногу, отчего тот упал на одно колено, а вторым ударом проткнул его живот.

Чёрный пинком стащил тело безумца с двумя топорам со своего меча и заорал:

— Ну же, вперёд! Видите — ни хрена они не бессмертные!

Вотяки врезались в ушкуйников, как бурная река. Пиратам, не взявшим щиты, оставалось лишь напирать, стараясь атаковать с большей яростью, чем их противники. Но не прошло и минуты боя, как с земли снова раздался вопль. Защитники, не переставая сражаться, начали скандировать:

— Ядыгар! Ядыгар! Ядыгар!

В ночной тьме, освещаемой лишь звёздами и костром. Под крики вотяков и вопль их безумного вождя. Под рёв собственного капитана, что пытался прорубиться сквозь ряды обороняющихся, Седой уже решил, что живьём попал в пекло. "Почему эта скотина никак не заткнётся? Вопит и вопит!" А затем он увидел, как вождь вотяков, наконец-то умолкнув, медленно поднялся из грязи прямо за спиной Чёрного. Меч пробил его живот насквозь, но уже не осталось и следа. Первым ударом Ядыгару разворотило бедро, но он уже мог спокойно стоять на ногах. Лишь кровь, напитавшая его штаны и рубаху напоминала о нанесённых ему смертельных ранениях. Из атакующих лишь Седой и Морда увидели, как Ядыгар воскрес. Лучник еще раз выстрелил в спину берсерка. Вотяки всё это время не переставали кричать имя вождя. Ушкуйники же, обрадовавшись, что в ночном небе больше не раздавался дикий вопль, атаковали с утроенным рвением.

Ядыгар обломал новую стрелу, торчащую из поясницы, и бросил её на землю, даже не обернувшись на стрелка. Подняв с земли оба своих топора и разведя руки в стороны, он издал новый вопль, достойный самых дальних глубин преисподней. Правый топор он вонзил Чёрному в бок со спины и дёрнул на себя. Чёрный развернулся от мощного рывка и увидел безумное, залитое кровью лицо Ядыгара. Ушкуйники обернулись на наполненный ужасом крик своего капитана и застыли на месте. Вотяки же, не теряя времени, в считанные секунды добили всех скованных испугом нападавших. Один за одним, они резали и кололи ошеломлённых пиратов, пока те не могли отвести глаз от ожившего вождя ушкуйников, мелко нарубающего их капитана двумя тяжелыми топорами.

Седой не сбежал. У него были шансы, ведь он стоял дальше всех от побоища, но не смог даже пошевелится от страха. Бредни бабок о бессмертных воинах, живущих к востоку по течению Вятки, оказались правдой. Он своими глазами увидел, как человек, проткнутый насквозь, поднялся и продолжил сражаться, как ни в чём не бывало.

Стоя на коленях он молился Богу о прощении, потому что раз на свете есть такие демоны, значит существует и ад. К нему подошли и толкнули в грудь древком копья. Старик упал на спину, но сразу суетливо поднялся на колени и продолжил молиться. Его подняли на ноги и поволокли в лагерь, на который его команда столь самонадеянно напали. Как только его перестали держать под руки, Седой сразу осел обратно на землю.

Ядыгар опустился на колени перед юношей, которому стрела пробила лёгкое в самом начале атаки. Подстреленный был еще жив. Рядом с ними стоял старый воин и с надеждой смотрел на вождя. Все молчали и Седой слышал лишь булькающий хрип подстреленного. Вождь бережно наклонил юношу чуть вперед, чтобы проверить виден ли наконечник стрелы. Поцокал языком и жестом показал отцу держать сына за плечи. После чего аккуратно обломил оперение стрелы и взялся двумя руками за наконечник. Посмотрел в глаза побледневшему отцу и затем выдернул стрелу со спины. Юноша потерял сознание и обмяк в руках старого воина. Вождь разорвал раненному рубаху на груди, приложил ладони и закрыл глаза. Спустя пару мгновений он убрал руки, и Седой увидел, что кровь перестала течь из груди. Хрип сменился ровным дыханием. Отец поклонился вождю, взял юношу на руки и унёс вглубь лагеря. Седой не верил собственным глазам. Безумный вождь вотяков исцелил парня одним лишь прикосновением!

Ядыгар подошёл к Седому и обратился на чистейшем русском языке, будто и сам был родом с Новгородских земель:

— Вы пришли к моему святилищу. Вы хотели напасть на моих спящих соратников. Вы хотели убить нас и ограбить. Я не возьму с тебя больше, чем потребуется, чтобы исправить сделанное вами.

Ушкуйник, не зная, что его напугало больше, сама странная речь или уже то, что вождь вотяков заговорил с ним на людском, просто закивал. Вотяки, конечно, торговали с купцами, идущими по Вятке, но словарный запас дикарей редко заходил за пределы натурального обмена. Ядыгар провёл Седого к костру, как дорогого гостя. У пламени уже сидел Камай и держал на алых углях несколько мечей. К ним подошёл еще один мужчина. Никак не показывая боль, он молча протянул руку прорубленную мечом ниже плеча. Мышца была прорезана до самой кости, кровь текла, не переставая, сам воин, казалось, уже еле держится на ногах. Вождь сухо кивнул, забрал у раненого меч из левой руки и приставил его к руке Седого. Резким движением он прорезал ему плечо. Седой закричал от боли, нарушая жуткую ритуальную тишину происходящего, и попытался выдернуть руку. Камай сразу перехватил его и прижёг раскаленным мечом свежую рану, от чего старик смог только захрипеть сорванной глоткой. Вождь в это время уже убирал руки с плеча раненного вотяка. На руке у дикаря не осталось даже шрама. Седой выпученными глазами смотрел то на результат чудесного исцеления, то на свой еще дымящийся после прижигания порез на руке. Ядыгар взглянул на него, и как будто бы грустно повторил:

— Я не возьму с тебя больше, чем потребуется.

К костру приблизились остальные раненные.

Сразу после прибытия в Хлынов, Киприан своими глазами увидел последствия расквартирования почти сотни ушкуев. Хоть после отплытия большей части Новгородского флота на юг прошла уже пара месяцев, многие дома оставались заброшенными, а прогоревшие срубы никто так и не убрал. Лишь острог в центральной части поселения был полностью восстановлен и вновь заселен. Киприан, отправленный с миссией сразу после пострига в иноки, был одет в черный кафтан однорядку с нерасшитым черным куколем на голове. Такое одеяние не только позволяло ему быстро перемещаться как на лошадях, так и пешком, но и сразу указывало на принадлежность к монашескому ордену.

В Юрьев монастырь Киприан попал после ранения, полученного во время одного из набегов. И двух зим не прошло, как он, оправившийся от ран и прошедший малый постриг, снова спускался на ушкуе по Вятке. Но теперь он был не одним из хлыновцев — как еще называли речных пиратов, он был миссионером. До его монастыря не раз доходили слухи о местных целителях. Там, где река уходит на восток, начинаются земли дикарей вотяков, чьи шаманы якобы могут исцелять прикосновением. Последней каплей терпения духовенства стало появление искалеченного блаженного на улицах Хлынова, кричащего день и ночь об адских демонах несущих великое чудо. Пока Новгородская епархия собирает группу иноков-воинов, чтобы вырезать новый очаг ереси, из его и, наверное, других близлежащих монастырей, затребовали выслать миссионеров.

Целью Киприана было найти язычников и обратить их к истинной вере до прибытия инквизиции. Но на деле ни он сам, ни снаряжавший его в путь отец Григорий не верили, что инок найдёт слова, чтобы обернуть язычников в христианство. В монастыре он оставался чужаком, так что ни капли не удивился, когда именно его отправили на самоубийственную миссию.

Восстановленный острог располагался прямо у берегов Вятки. В центре него находилась небольшая деревянная церквушка и пара больших домов. Вдоль стен грудились домики поменьше и складские помещения. Один из центральных домов был домом старосты, второй же был постоялым двором с пустующей конюшней. Между церковью и подворьем бывший ушкуйник, а ныне миссионер, недолго подумав, всё же выбрал харчевню. Зайдя внутрь, он сразу понял, что не ошибся.

В темном помещении почти не было посетителей, а все кто были, собрались за центральным столом. Старик с множеством свежих шрамов на лице и руках кричал о демоне, восставшем из мертвых и воскресившем подстреленного в самую грудь парня. Кажется, Киприан явился в самый разгар рассказа, потому что ни безумец, ни слушавшие его постояльцы, ни даже хозяин харчевни со служанкой не обратили никакого внимания на скрипнувшую дверь. В полутьме инок сумел разглядеть шрамы старика. Они выглядели так, словно их прижигали, сразу после получения ранения. Из-за чего было сложно понять — порез это вообще или всё-таки ожог. Седой уже дошёл до той части рассказа, где выходец из самых глубин преисподней, принялся терзать его, а затем сразу лечить раненных. Будто это именно страдания пленника, приносили исцеление его соратникам.

Киприан уже слышал такие истории в Юрьевом монастыре. Они всегда начинались с того, что недалеко от торговых путей обнаруживались язычники с бессмертными воинами. После стычек с местными оставались выжившие, рассказывавшие байки о том, что те же самые бессмертные воины могли еще и исцелять легкими прикосновениями. Затем ближайшая епархия высылала на место инквизиторский отряд иноков, вырезающих и самих язычников, и паломников, которые следовали к дикарям за исцелением. Среди слушателей старика были молодая девушка с бельмом на глазу, крупный мужчина со старым шрамом на суровом лице и пара купцов. За соседним столом к рассказу прислушивался вооруженный саблей воин с клиновидным щитом в темных одеждах. Даже если бы не прошлое Киприана он бы прекрасно догадался, что перед ним ушкуйник, один из не ушедших на юг на войну с булгарскими войсками. Судя по ладной, но не дорогой одежде он был младшим офицером, возможно, капитан ладьи вёсел на двадцать.

Дождавшись окончания рассказа, один из купцов спросил:

— Не верю я тебе ни капли. Как же ты выбрался? Неужто, вотяки тебя взяли, да и отпустили.

— Вот хошь верь, хошь нет, мне как-то похрену. Взяли и отпустили. — Взвился старик. — Ну, если можно так сказать. Они просто смылись, кинув меня подыхать в лагере от ран да ожогов. Так я бы там и исдох, если бы не еще один уцелевший с моей группы. Лучник, который следил за нашей атакой с лесу, не сбежал, а остался, чтобы спасти меня. Мой верный товарищ, мы с ним ни одного капитана вместе сменили. Как только местные бросили меня, он вышел с лесу и дотащил меня сюда.

— Ну и где он теперь? Спаситель-то твой? Пусть подтвердит всё, раз видел. — С вызовом сказал речной офицер с соседнего стола.

— Ушёл он, к булгарам, не захотел оставаться на проклятых землях. И я бы с ним ушёл, да только кому я нужен на войне теперь? — Будто в подтверждение своих слов он руками приподнял культю, начинающуюся ниже правого колена. — Знаете что это? А ни хрена вы не знаете. И не поверите. Я бы и сам не поверил, коли бы это не мою ногу оттяпали. Их вождь, топором мою ногу отсёк, а своему вояке его обрубок обратно приставил. А он, сука, взял и прирос! Эта сволота прямо сразу как была, так и пошла вприпрыжку, что хоть не в танец пустилася!

— Тьфу, брехло! — Купцы встали и пересели за другой стол.

Киприан же наоборот подошёл еще поближе, и разглядывал солдата. Тот был вроде и не хлыновец, но почему-то всё равно не ушёл с войсками на юг. Сам ушкуйник-офицер продолжил расспрашивать:

— А как звали главного твоего? Чья группа погибла?

— Чёрный, он не с ушкуя был. Грабили лагеря, да волоки.

Офицер кивнул:

— Ну, тут не брешешь, был такой хлын, группа маленькая была, сабель десять не боле. И ушли на восток они пару месяцев назад, и не вернулся никто. Да вот только тебя я среди них не припомню.

— Седым меня звать, мы с товарищем моим, Мордой, от группы Большого остались.

— Ну, ты дед сам, конечно, то ещё проклятие вотякское. Приносишь смерть всем к кому приходишь. Может, это ты и есть демон-ногогрыз. Ой, страсти какие! Боюсь-боюсь! — Офицер поднял руки, будто сдаётся, и, довольный своей шуткой, заржал. После чего поднял руку, привлекая внимания трактирщика. — Эй, голова! Поставь ему еще кувшин, чего он там хлещет, я угощаю.

После чего пересел на место освободившееся от купцов и наклонившись к деду шепотом спросил:

— Байка твоя чудна и прекрасна, но ответь мне вот на что еще. На кой ляд, Чёрный, который задарма даже до ветру бы не пошёл, попёрся в земли к местным грабить их святилища? Их вождь-берсерк-целитель-демон помимо всего еще и золотом срёт что ли?

Седой, принял кувшин от слепой на один глаз девушки служанки, отхлебнул из него и грустно промолвил:

— Не ведаю, кто уж насрал тем золотом, но Чёрный был уверен, что вотяки его в тот храм натащили со всей округи. Да только хрен толку уже в этом, раз они ушли с лагеря после нападения, то и сам храм уже переехал.

Ушкуйник обернулся на Киприана и с улыбкой спросил у него:

— Ну а ты, святая морда, что скажешь? Чудеса же это по вашей части? Брешет старикан или нет?

Святая морда молча покачал головой и сел рядом с ушкуйником. После чего, ни секунды не стесняясь, отпил из кувшина и молвил:

— Нет, на такие чудеса способен лишь Господь, да Сын его. Сходи ты старец в церковь, она тут не далеко, за дверью — не пропустишь. Лучше батюшке поведай свои небылицы, а умы людям не засирай.

Седой обиженно отобрал кувшин и надулся, даже спорить не стал. Девушка и мужчина со шрамом грустно смотрели на инока. Офицер засмеялся и стукнул по стулу.

— Ну, пришли христиане со словом Господним, весь праздник людям изгадили. Ты вот не заметил может, а вдруг ей глаз новый хочется? Ты ей дашь его? А батюшка твой, что за дверью? Он даст глазоньки? Куда просить у вас, у чернорясных? Мужик смотри, тоже какой суровый сидит, на роже хоть дрова руби, даже бровью не шевельнёт. Тоже ведь за чудом пришёл в земли вотякские не иначе. А я вот сижу тут, я думаешь золотишка хочу дикарского? Да тьфу на него! Я, может, тоже хочу увидеть, как на глазах моих люди исцеляются. Да мне здоровье людское, дороже любых денег! — Пират, будто воодушевленный своей же речью, вскочил на ноги и, выставив перед собой саблю, выбежал в дверь харчевни. — Вперёд, за чудом господним!

Сквозь хлопнувшую дверь донёсся отдалённый хохот. Служанка, не поднимая понурого взгляда от грязной столешницы, тихо проговорила:

— А ведь он прав, я молила об исцелении. Молила о новом глазе. Много лет провела на коленях в красном углу. И не получила даже отказа, только тишина в ответ на всё. Я пойду на восток и найду храм вотякский. Пусть даже я и помру по пути или попаду в рабство булгарам. Но молиться да ждать я больше не собираюсь.

Ядыгар тяжело дышал, еле сдерживаясь от того чтобы не зарубить жреца собственными руками. Жрец же, казалось, вообще никак не реагировал на ярость боевого вождя.

— Я повторять не буду. Обряд должен быть проведён на священной земле. Присутствовать могут только жрецы и молодые ожгарчи быронтэм.

— Я и есть ожгарчи! — Заревел в лицо жрецу Ядыгар.

— Да-да. И ты стал быронтэм, только потому, что твой обряд не нарушали. — Жрец уже даже не смотрел на берсерка, а просто ковырялся палкой в костре, будто это было намного важнее.

— Они напали уже на несколько храмов, только наши дозоры их останавливают! Агым, я не оставлю своего сына без защиты!

Жрец резко ударил горящей палкой в бронзовый нагрудник Ядыгара, отчего вождь, будто испугавшись, отошёл на несколько шагов.

— Я же своего оставлю! Так-то не только твоему сыну суждено стать быронтэм, брат!

Ядыгар от всего сердца плюнул в костёр и вышел со двора, тихо обзывая брата бесхвостой мышью и свиньёй-зазнайкой. Сразу за воротами готовились к сражению виновники ссоры двух братьев — Тукташ и Акбай. Родившиеся в один год, они, как и Ядыгар, несли в себе божественную кровь. Их раны затягивались в считанные секунды. Они могли исцелять других раненных. Но пока не прошли обряд, они еще не ожгарчи быронтэм — вечные воины. Они не могут защищать свои земли, потому что не могут убивать нападающих.

Тукташ — сын вождя, и Акбай — сын жреца, тренировались на площадке, как и прочие молодые воины. Но только им разрешалось использовать не затупленное оружие. Только эти двое за уже много зим, прошедших с рождения Ядыгара, получили дар. Брат Ядыгара не был быронтэм, хотя в его сыне, Акбае, и проснулась священная кровь. В прочих их сыновьях, как старших, так и младших, тоже не было даже малейших признаков дара. Зато в самый ненастный год, когда реки вышли из берегов, боги подарили им сразу двух вечных. Дед Ядыгара рассказывал ему, что у их предков, каждый мужчина в роду был быронтэм. Но видимо боги с годами отвернулись от них.

Тукташ, подражая отцу, обычно предпочитал два коротких топора, но сейчас выбрал двуручную секиру. У Акбая была короткая сабля и каплевидный щит, как у речных пиратов, приходящих с запада. Отойдя друг от друга на пять шагов, они топнули правой ногой, показывая готовность к бою. Сын вождя сделал два быстрых шага, и тяжелое лезвие секиры понеслось в сторону щита по широкой дуге. Акбай подставив под удар щит, сделал амортизирующий шаг в бок в момент удара, но всё равно слегка пошатнулся. Секира, ударив щит по касательной, сделала полный круг, Тукташ прокрутил её над головой как колун, и на повторном движении направил в ноги опонненту. Если бы сын жреца вовремя не подпрыгнул, то острое лезвие отсекло бы ему ступни. Сразу после прыжка, не дожидаясь третьего оборота секиры, сабля ударила в левое плечо. Ослабшая рука быстро восстановилась после ранения, и следующий удар клинка был принят уже в толстое древко секиры.

Ядыгар понял, что этот бой начали специально для него, и что будущие воины ждали, когда он выйдет из жилища жреца, чтобы порисоваться перед ним. Они знали, что он сейчас настроен против обряда, и всеми силами хотели ему показать, что готовы стать воинами. Вождь с одобрением смотрел, как его сын разрывает дистанцию, чтобы воспользоваться преимуществом длины выбранного оружия. Его противник тоже понимал, что за счёт дистанции и силы ему за несколько прямых ударов сломают или щит, или руку. Поэтому не давал оторваться от себя слишком далеко, нанося рубящие удары саблей один за одним и принуждая продолжать защищаться древком секиры. Если так продолжится и дальше, то древко может перерубиться, и Тукташ останется без щита с коротким и тяжелым обоюдоострым топором, что неминуемо приведёт к поражению. Очередной раз отбив удар сабли в ноги, сын вождя с резким воплем пнул врага в грудь. Акбай подставил щит, вместо того чтобы отпрыгнуть, и потерял равновесие на долю секунды. Этого хватило, чтобы Тукташ разорвал дистанцию и снова раскрутил древко над головой. Первый стремительный удар секиры сразу расколол щит, а уже второй прорубил живот Акбая. Кровь хлынула на землю, такие раны требуют больше времени на заживление. Понимая, что это его последний шанс, сын жреца бросился на врага и, пока секира была поднята над головой, нанёс рубящий удар в грудь.

— Стоять! — Прокричал Ядыгар. Юноши сразу замерли. — Тукташ, ты мёртв!

— Но отец, я же пробил ему живот! Будь он обычный воин, он бы умер и не нанёс удар.

— Ты пропустил удар в грудь! Будь ты быронтэм, а это обычный воин, он бы тебя убил!

Тукташ опустил голову

— Ты думаешь это, — Ядыгар ударил себя в нагрудник. — Спасёт тебя в настоящем бою? Акбай может пропустить сотни ударов в живот, но ни ты, ни он не переживёте и одного удара в грудь после обряда, ты понимаешь? А теперь ступайте и подносите боль своему Воршуду. Я принял решение, завтра вы уходите с Агымом!

Акбай и Тукташ коротко кивнули и убежали в маленькие бревенчатые алтари — куалы, каждый во дворе отчего дома, в них же они и жили. Вождь согласился на их обряд! Он признал, что они готовы!

Тукташ зашёл в своё святилище, оно специально было сделано так, чтобы как можно сильнее не пропускать свет с улицы, каким бы ярким ни было солнце. Пока отец смотрел, он лишь пропустил удар сабли в плечо, пару ударов в ноги и короткий рубящий удар в грудь. Однако, до того как отец вышел, ему отсекли ступню, отрезали пару пальцев на руке, прорубили щеку, выбив несколько зубов, сломали нос щитом и прорубили насквозь живот.

Воршуд — дух предков, дающий ему возможность не чувствовать боль в бою и мгновенно исцеляться, всегда приходит в темноте за его болью. Если Тукташ получит рану, то почти не ощутит этого, а ранение сразу заживёт. Но ночью явится Воршуд, и придётся заплатить за исцеление. Если Тукташ ударит другого, он получит прилив силы, которая наливает мышцы кровью в бою, и этой же силой можно исцелять раненных. Но Воршуд всё равно явится ночью и за увечья, нанесённые другим, так же придётся заплатить.

Есть несколько правил, которые вбивали ему в голову с самого детства. Воршуд не исцелит полученные ожоги. Нельзя наносить ожоги другим, Воршуд этого не терпит. Все трое ныне живущих быронтэм не могут исцелять друг друга и не могут получать силу, нанося друг другу увечья. Нельзя убивать, пока не пройдёшь обряд, иначе Воршуд убьёт тебя. Что за обряд, и почему Воршуд после него позволяет убивать, ни Тукташ, ни даже Акбай не знали. Но уже завтра настанет день, когда они смогут встать на защиту своей земли рядом с Ядыгаром!

Сын вождя разделся, встал на колени в середине куалы и упал ниц в сторону открытого каменного очага. Тьма вокруг будто стала гуще. В ней проявился силуэт существа с множеством зубов, длинными когтями и горящими красными глазами. По мнению Тукташа дух предков был больше похож на злобного лесного демона из россказней бабок, но спорить с главным жрецом, да еще и родным дядей он не рисковал. Воршуд Акбая выглядел также, они обсуждали это. Но оно и неудивительно, предки ведь у них общие. Юноша поднял голову и с почтением промолвил:

— Великий Воршуд рода моего, прими боль Тукташа, сына Ядыгара, внука Койыка в уплату за дары и силу твои.

Демон кивнул в ответ и, облизнувшись, приступил к своему пиршеству. Первым делом он резким ударом костистой лапы ударил в лицо юноши. Сломанный нос от удара щитом, самое начало тренировки. В два быстрых удара щитом и саблей Акбай оставил его без ноги, заставив несколько минут прилаживать ступню обратно. Воршуд взял в лапу голень и резко, одним укусом, обрубил ногу по щиколотку. Выплюнув кусок плоти на земляной пол, дух предков готовился продолжить. На глаза сына вождя набежали слезы боли. Он знал, что если закричит, то вся округа это услышит, и не мог допустить такого позора. Еще и за день до обряда! Акбай не получит такого подарка.

В последующие два боя, прошедшей тренировки, на земле валялся уже сын жреца, собирая обратно кишки да конечности. А вот четвертый поединок проиграл уже снова он. Заигравшись, пока отбивал древком удары сабли, он не успел убрать пальцы. Воршуд откусил их. Затем Акбай, воспользовавшись тем, что длинное древко теперь удерживает лишь одна рука, ударил его саблей в голову. Одна лапа держит голову, длинный коготь другой лапы прорезает щеку и выдавливает несколько зубов. И завершающий удар. Сложенные вместе пальцы Воршуда, как широкое лезвие, пробивают живот насквозь и выдёргивают наружу его содержимое.

Продолжение в первом комментарии

Во время одного из застолий (12 декабря 2024г) дети устроили мне настоящий эксперимент: стрелки на глазах, яркие губы, причёска — я был в полном боевом раскрасе. Под влиянием настроения, я решил продолжить веселиться и чмокнул Дашу в щёку.

Это была та самая «гениальная» шутка, которую моя девушка, разумеется, не оценила (но вот сфотографировать меня, позирующего на полную катушку, она не забыла). Но обида, завёрнутая в улыбку, оставалась на поверхности.

Я уже тогда понял: надвигается шторм, однако в этот вечер мы успели обсудить планы на следующую неделю, включая поход в сауну и совместную встречу Нового года.

Глава 3. поездка в сауну 2024 (28 декабря),

Мы вроде бы заранее договорились ехать вместе, но как водится внезапно, у неё «случилась болезнь». Наивно поверив в эту драматичную постановку, я предложил остаться с ней, но её саркастичная реплика: «Едь, если хочешь. А я уже еду к себе домой». подействовала как ледяной душ. Хотя, если честно, я и сам долго сомневался, стоит ли ехать.

Но кум настоял, а оставаться дома одному было как-то не в прикол. Да и как отказаться, когда всё уже расписано под нас: продукты куплены, сауна оплачена, торжественные обещания «Мы обязательно поедем!» запечатлены почти кровью. И вот я, словно главный герой вечера, оказался на месте.

В сауне я встретил несколько пар, но желание общаться было где-то на уровне пола. Без девушки всё это мероприятие напоминало спектакль, где мне отдали роль второго плана.

Вопросы вроде «Почему ты один?» звучали так, будто я забыл пригласить самого себя.

В итоге весь вечер мы с кумом просидели в сторонке, лениво потягивая пиво. Иногда заходили в сауну или ныряли в бассейн, такое впечатление что мы проводили странный обряд по вызову духа веселья. Но похоже дух выбрал другое место для своей тусовки.

Глава 4. Лёд тронулся… в сторону арктической стужи.

На следующий день, я как ни в чём не, бывало, рассказал ей, как всё прошло. И это был тот случай, когда лучше было промолчать. Её раздражение начало расти с пугающей скоростью. Мне казалось, что я вообще ни в чём не виноват (ну, разве что в том, что поделился несколькими эпопеями о Даше и её муже, а также их алкогольными приключениями, в духе сериала «страсти-мордасти»).

Мои попытки поговорить только усугубляли ситуацию, как если бы я подливал бензин в огонь, наслаждаясь тем, как всё вокруг рушится. Я начал замыкаться, потому что вместо нормального общения видел только агрессию и спокойствия в разговорах уже не было. На мои звонки она отвечала с явным раздражением, а мне она не звонила — прекрасно, так и должно быть, ведь я же не так уж и важен!!!

Я чувствовал, как между нами растёт пропасть, становящаяся всё глубже и непреодолимее с каждым днём. Я даже попытался узнать, где мы будем встречать Новый год, надеясь, что хотя бы тут окажусь прав — может, у Даши? На что она ответила: «Нет».

Конечно, никаких предложений от неё не поступило, и это было так обидно — осознавать, что Новый год я проведу без неё. Но, честно говоря, напрашиваться к ней домой я не собирался, ведь накануне моё предложение поехать к ней было отвергнуто, и я не хотел выглядеть…………………

Глава 5. день рождения друга как предлог.

30 декабря мы отмечали день рождения моего друга. Он пригласил нас двоих, но так как на мероприятии были только мужчины, моя девушка, ещё до начала всей этой истории с поцелуем, не горела желанием идти. Я её понимал, но всё же днём спросил, пойдёт ли она, на что получил вполне ожидаемый ответ. Параллельно я поинтересовался, заедет ли она хотя бы за подарками на Новый год, на что получила утвердительный ответ.

Глава 6. Последний подарок перед закрытием сезона.

Накануне её дочка попросила подарок, это было 30-е число. Прекрасно понимая, что через маркетплейсы он точно не успеет прийти. Я осознал, что времени почти нет. Без раздумий, я мчусь в первый попавшийся магазин и покупаю подарок для ребёнка. Но, конечно, я не мог остановиться на одном подарке. Нужно было замаскировать это под нечто большее, более значительное.

На обратном пути захожу в продуктовый магазин — да, именно туда. Как истинный мастер конспирации, приобретаю упаковку для новогодних подарков, в которую собираюсь спрятать телефон. Вроде бы ничего особенного, но для меня это было не просто упаковка — это был символ. Символ того, как я пытаюсь завернуть в красивые фантики всю ту невыносимую боль, что таилась в отношениях.

Ведь, несмотря на все мои усилия, я уже знал: это был последний подарок. Не потому, что я не хотел больше дарить. А потому что я понимал, что наши отношения, как старое вино, выдохлись. И чем больше я пытался их «спасти», тем более очевидным становилось, что нет никакого Happy End. Мы оба играем в эту странную игру, в которой уже оба не верим.

Глава 7. Гениальный план, который не сработал, ШАХ и МАТ.

Я думал, что этот подарок будет тем, что вернёт её внимание, хотя бы на мгновение. Но когда, я вручил ей замаскированную коробку с телефоном, то почувствовал, как эти последние попытки превращаются только в холод.

В её взгляде было всё, что я боялся увидеть: недоумение, немного раздражения, и главное — отсутствие того чувства, которое я так отчаянно пытался вернуть. Это была не просто коробка с телефоном. Это была коробка с моей последней надеждой. Моими последними чувствами, которые, словно батарейки в игрушке, были на исходе.

Я стоял перед ней, как тот, кто находит полотно, покрытое трещинами, и пытается нарисовать что-то красивое, хотя знаешь, что оно уже не может быть целым.  Этот план был слишком хрупким, чтобы продержаться. В тот момент я понял, что всё, что я пытался скрыть, всё, что было упаковано в эту коробку, теперь вырвалось наружу.  Мы оба знали, что это был финальный акт, после чего она сделала свой последний ход. Она посмотрела на меня, её взгляд был словно последний акт театра, где роль сыграна, но сцену не оставляют, несмотря на всё завершённое. Она сказала коротко и тихо, будто не хотела это говорить, но и молчать она не могла:

— Принеси кольцо.

Эти слова повисли в воздухе, как мертвое эхо. Обручальное кольцо. Единственная вещь, которая ещё связывала нас и теперь она просит вернуть его.

Это было как требование вернуть старое воспоминание, вернуть что-то, что было связано с тем временем, когда мы ещё верили, что всё возможно.

Но сейчас всё, что оставалось — это кольцо, как последний символ того, что было, и что уже ушло.

Я медленно направился к полкам, где хранилось кольцо и несмотря на всю безысходность ситуации, понимал, что этот жест был неизбежным. Мы оба знали, что это был момент, когда уже нечего скрывать.

Кольцо — это была последняя связка, которая у нас оставалась. В конце концов, всё, что я мог сделать это вынести кольцо, как говорится ШАХ и МАТ поставлен.

Глава 8. Новый год с котом. (котика кстати зовут Зефир)

Как вы уже, наверное, догадались, Новый год я встретил в изысканной компании... своего кота Зефира.  Да-да, это тот самый случай, когда твой лучший друг мурлыкает под ёлкой, а не держит в руке бокал шампанского.

Желание идти в весёлую компании испарилось ещё на стадии задумки.

Даже если бы передо мной развернули тот самый "древний свиток" с моей кровавой подписью, я всё равно бы остался дома и душу отдал дьяволу. Настроение отсутствовало. Знаете, это когда не просто грустно, а до такой степени пусто, что даже твой кот (Зефир) смотрит на тебя с видом "Соберись, тряпка".

Поэтому, я поступил по-своему гениально: улёгся в кровать и включил телевизор, чтобы отмахиваться от собственных мыслей. Сначала на экране были огоньки, потом какие-то поздравления, а в голове — бесконечный монолог о том, где я свернул не туда.

Так я и провёл Новый год — в компании одеяла, телевизора и своего верного хвостатого друга. Я почти ушёл в Депрессию. Но кот (зефир), надо отдать ему должное, был верен до конца.

Глава 9. Унижение перед Ферзем— 1 января (Новый год, год змеи).

В моей голове всё ещё продолжали путаться мысли. Я не мог понять, где я ошибся.

Не осознавая всей этой путаницы, я решил сделать то, что в таких ситуациях, возможно, кажется самым разумным — написать ей. Я не понимал, чего ожидал — объяснений, прощения или хотя бы просто какого-то ответа.

Но вместо этого я получил настоящий удар, который даже в этот день чувствовался, как холодный нож в спину.

Сообщение было полным обвинений, будто я совершил что-то ужасное. Я был обвинён в поцелуе с Дашей. Тот самый поцелуй, который был ничем иным, как неумной, глупой шуткой. Но для неё это стало чем-то грандиозным. Всё это было приправлено той самой фотографией, которая превратила шутку в нечто разрушительное.

Я понял, что это уже не просто недоразумение, а шаг в пропасть. Я предложил обсудить всё, надеясь хотя бы на малую возможность объяснить свою сторону. Но ответ был решительным и кардинальным: «Нет». Всё. Обсуждению не подлежит. Стена, которую я не мог пробить, казалась окончательной.

Судьба всегда была чем-то вроде шахматной партией, где я играл на поле, выложенном из ошибок и недоразумений.

Я всегда думал, что у меня есть план, какой-то ход, который сможет изменить всё. Но сейчас, я оказался в «Эндшпиле», я понял, что все мои ходы были просчитаны заранее. Я двигал свои фигуры, пытаясь выиграть, но в конце концов был поставлен мат. Всё, что оставалось, это сложить доску и признать, что в этой партии я проиграл.

После этого мне осталось только собрать её вещи и отвезти их к ней. Хотя, если честно, называть это «вещами» было бы преувеличением — всё ценное она вывезла задолго до финальной сцены. Даже шампунь. Я собрал всё, что осталось и привёз ей.

Но финальный аккорд этого «Эндшпиля» прозвучал, когда я подошёл к её дому. Она так и не вышла, никаких слов, взглядов или прощания. Её равнодушие нагнетало обстановку, словно я был каким-то прокажённым, с которым она никогда в жизни не делила ни дом, ни постель.

Я стоял у её двери общаясь то с её матерью, то с дочкой, осознавая, что этот момент — последняя точка в нашей истории. Сложно сказать, что я чувствовал тогда: злость, разочарование или горечь. Наверное, это был коктейль из всего сразу.

И в этом холодном молчаливом прощании, я окончательно понял, что больше нет ни нас, ни надежды, ни даже места, куда я мог бы вернуться.

THE END (нет)

«ДЕНЬ X»

Глава 1. Встреча с Шляпниками (5 января 2025 г.)

Шляпники — так я называю хакеров. В моей системе координат они делятся на две категории:

• Белые шляпы — современные Робин Гуды, которые воруют у богатых и помогают бедным.

• Чёрные шляпы — те, кто без морали, для кого этика — просто слово из учебника.

Но в этой истории всё перевернулось. Те, кого я бы при других обстоятельствах назвал чёрными, внезапно стали для меня белыми.

5 января мне поступил звонок в Telegram. На другом конце без предисловий задали вопрос:

— Вы знаете такую-то? Сразу стало понятно, что разговор пойдёт о моей бывшей девушке. Ситуация с первых секунд выглядела как классическая афера. Мне начали рассказывать, что они якобы получили доступ к её перепискам в соцсетях и могут доказать её измену, а за свою услугу они хотели получить лишь горсть монет.

Долго раздумывать мне не пришлось. я отправил их туда, где солнце не светит.

Казалось бы, конец истории. Но не тут-то было.

Через пару минут в Telegram пришло сообщение:

— У неё есть профиль на сайте знакомств, таком-то. Забейте в Google и проверьте сами.

Я замер. Любопытство боролось со здравым смыслом. Но, как часто бывает, здравый смысл проиграл.  Зайдя на указанный сайт, я ввёл её имя, город… и вот оно. Профиль, фотография. Всё было на месте, как по заказу.

Сначала я ещё пытался убедить себя, что это ошибка, какая-то нелепая шутка. Но чем больше я вглядывался, тем яснее становилось: это действительно она. Моё сердце ещё пыталось сопротивляться, но разум уже смирился — это моя бывшая девушка.

Два дня назад мы расстались. А теперь она улыбается с экрана, как будто всё в её жизни идеально. Как будто я был просто временной станцией на её пути.

Глава 2. Снимаю шляпу перед Шляпниками.

Теперь, когда их слова подтвердились, я был вынужден признать: эти ребята, возможно, не такие уж и чёрные шляпы, как мне казалось. Они сыграли свою партию мастерски. Ситуация, конечно, неприятная — быть свидетелем собственной жизни, разложенной на пиксели и разоблачённый на экране. Но было в этом что-то справедливое, как финальный аккорд давно расстроенной мелодии.

Конечно, они просто жадные аферисты, но они указали мне путь до той самой правды, которую я так упорно прятал даже от самого себя.

Они не просто взломали мою реальность — они вытащили наружу всё, что я пытался не замечать. Её профиль на сайте знакомств стал для меня чем-то вроде яркой неоновой вывески с надписью: "Добро пожаловать в новый этап твоей жизни, герой. Надеемся, у тебя есть билет обратно."

Только вот билета не было, как и желания задерживаться в этом "этапе".

Ирония ситуации была поразительна. Смешно думать, о шляпниках как о каких-то героях или Робин Гудах. Но в тот момент я испытал странное уважение. Они сделали своё дело и сделали его хорошо. Без лиц, без имен, даже без видимого интереса к моей реакции. Просто взяли и ткнули меня носом в ту правду, от которой я уворачивался так долго, естественно у них был свой умысел, однако удар, который они нанесли, оказался первым шагом к восстановлению. Шляпники сорвали с меня розовые очки, выкинули мои иллюзии и заставили посмотреть на реальность без очков.

Глава 3. Жгу все мосты.

После шляпников, как ни странно, я решил, что лучше всего будет сжечь все мосты. Удалил номера, заблокировал социальные сети, выкинул все контакты, как старый испорченный гаджет. Да я просто не мог оставить ни малейшей возможности для связи — кто ж захочет вновь повторить те ошибки. В конце концов, если и сжигать мосты, то по-настоящему с большим размахом. Пусть они горят, как старые неудачные отношения — жарко, но с очевидным концом.

Глава 4 последний рубеж или разговор с ней (11 января 2025г)

Это был самый обычный день. Такой, когда ничего особенного не происходит, и ты даже не ждёшь не чего. Но именно в такие моменты жизнь любит преподносить сюрпризы. В этот раз всё началось с неё.

Она не постучалась в дверь, нет. Она нашла меня через социальную сеть, моя тактика сжечь все мосты не с работала и дала брешь, хотя это и было очевидно. Ирония в том, что после всего, что произошло, она вдруг решила пойти на примирение. Захотела вернуть что-то, что давно ушло.

Но все её попытки разбились о стену моей холодной решимости. Я отверг всё. Без малейшего шанса. Не потому, что не хотел. И не потому, что не скучал. Просто... как в плохой драме, вся вина, по её мнению, за случившееся лежала на мне.

THE END.

И всё, что напоминает о Главном Празднике - это ёлка. Да, она ещё стоит, всё так же украшенная, разодетая в уже выключенные гирлянды и дождик, на ней по-прежнему висят игрушки, старые и новые, а на вершине звезда (орущая). И с каждым днём, вопреки ментальной силе и моральному характеру задумываешься - а не выкинуть ли? Может, всё-таки..? Тварь я дрожащая, или право имею, или ну его к чёрту?

И - накатывает. Ощущение, что всё, дорогой друг, отдых закончен. Пора вспомнить, что ты - раб на собственной галере под названием жизнь. Твоя участь - вкалывать, вкалывать, вкалывать без продыху (отпуск есть, да, но на Главный Праздник он ну никак не тянет, согласитесь) до самого следующего Нового Года. И всё, что тебя ждёт - это редкие моменты просветления, когда, может быть, тебя пригласят друзья/родственники/коллеги на день рожденья, памятную дату, юбилей, в отпуск сгонять, но всё это эрзац Главного Праздника. Сублимация. Жалкая копия. И повезёт, если предстоящий год пройдёт без трагических событий вроде смерти близких, покупки новой б/у машины или приезда тёщи.

Печальная картина. Но...

Но что, если я скажу вам, что всё ещё есть шанс? Шанс чувствовать себя счастливым даже после того, как Главный Праздник закончился? Что, если я скажу вам, что есть, есть возможность на протяжении всего предстоящего отнюдь не лёгкого и далеко не счастливого года сохранять вот этот вот внутренний покой, ощущение теплоты, уюта, радости, сюрпризов, то самое праздничное настроение?

А ведь всё просто. Просто возьмите старый, проверенный, надёжный советский... А, ой, простите, это из другого поста.

Просто приготовьте оливье. Вот прямо сегодня. Сбацайте мимозу вне графика. Порадуйте себя холодцом. Облачите последнюю рыбину в шубу. Грибочков нарежьте. Включите гирлянду, пусть светит круглые сутки до самого конца января. Отберите ножницы у детей и покажите им мастер-класс по вырезанию снежинок из цветной бумаги! Возьмите бутылку брюта, бахните пробкой в потолок, если не жалко, а жалко - так тихонько, но обязательно закусите бутербродиком с икрой. Возьмите свою любимую чашку, налейте туда немножко, подойдите вечером к окну, взгляните - там, за окном, город. Или деревня. Или любой другой пейзаж. А в отражении - вы сами. Посмотрите на себя! Сделайте глоточек, произнесите тихонько тост, для себя, и ещё отпейте. И обязательно потискайте кота.

А утром вас будет ждать остаток нового свежего оливье, чуть-чуть холодца, наверните грибочков, бахните граммулечку из тайных (кого мы обманываем?) запасов. А затем сварите себе кофейку, посмотрите на окно, в которое ещё вчера вы себе говорили тост, обратите внимание на снежинки, оглянитесь - вот она, красавица зелёная, стоит ещё, наряженная! Поглядите - гирлянда моргает едва заметно. Съешьте завтрак, допейте кофе - и отправляйтесь на работу, помня, что, не смотря на то, что этого просто не может быть, не смотря ни на что, вы всё-таки можете в любой, абсолютно любой момент...

Устроить себе Главный Праздник.

В 1501 году в Норфолке в семье выдающегося дипломата, полиглота сэра Томаса Болейна и его супруги леди Элизабет Болейн, происходившей из древнего аристократического рода Говардов, родилась девочка. Нарекли малышку Анной.

Семья жила в замке Хивер (графство Кент), расположенном посреди живописнейшего поместья с искусственным прудом.

Отец Анны постоянно находился в разъездах - выполнял заграничные поручения короля Генриха VIII. Мать входила в свиту королевы Екатерины Арагонской. Анна с раннего детства была вхожа в королевский дворец, и по праву рождения должна была однажды стать фрейлиной двора Ее Величества.

Детство Анны было благополучным. Сэр Томас нанял дочери опытных учителей, под руководством которых она обучалась грамоте. Товарищами Анны по детским играм в тенистых аллеях поместья Хивер были ее братья, а также сестра Мария.

В 1512 году сэр Томас Болейн получил от Генриха VIII очередное дипломатическое поручение - на этот раз вельможе предстояло отправиться в Брюссель.

Болейн был исключительно благосклонно принят при дворе принцессы Маргариты Австрийской, дочери императора Священной Римской империи Максимилиана I. Сэру Томасу в Бельгии очень понравилось, и он решил сделать свою дочь Анну фрейлиной принцессы Маргариты.

В 1513 году по требованию отца 12-летняя Анна отправилась в Брюссель. Вскоре девочка была представлена Маргарите Австрийской. Ее Высочество была очарована талантливой, умной и невероятно красивой девочкой. По приказу Маргариты англичанку стали обучать истории, иностранным языкам, танцам, арифметике, хорошим манерам, рукоделию и пению.

Анна продемонстрировала недюжинный талант к учению, но вскоре ей пришлось распрощаться с принцессой Маргаритой. В 1514 году Генрих VIII заключил союз с Францией, что сделало пребывание англичан в Брюсселе небезопасным.

Сэр Томас тайно вывез дочь в Париж. В столицу Франции привезли и Марию - младшую (а, по некоторым данным, старшую) сестру Анны. Девочки вошли в свиту принцессы Марии Тюдор, сестры короля Генриха.

В октябре английская принцесса должна была сочетаться законным браком с французским королем Людовиком XII. Свадьба, и правда, состоялась, но уже в 1515 году 19-летняя Мария Тюдор стала вдовой: желавший во что бы то ни стало заполучить наследника 52-летний Людовик скончался, как сказано в хронике, "от излишних стараний в спальне".

Генрих VIII приказал овдовевшей сестре вернуться в Англию. Анна Болейн не поехала с Марией Тюдор, став фрейлиной королевы Клод Французской.

В Париже Анна провела семь лет. За это время Болейн полностью переняла французскую культуру, этикет, правила поведения, обучилась великосветскому флирту. Анна была абсолютно не похожа на грубоватых английских аристократок, любимым занятием которых была верховая езда.

Анна хотела бы остаться во Франции, однако, она не была вольна распоряжаться своей судьбой. Тем более, что в 1520 году Генрих VIII умудрился в пух и прах рассориться с королем Франции Франциском I.

Положение англичан при французском дворе ухудшилось. В 1522 году сэр Томас Болейн в ультимативной форме потребовал, чтобы дочь вернулась на Туманный Альбион.

Анне пришлось ехать на холодную и неприветливую родину.

Прибыв в Англию, Анна узнала, что отец нашел ей жениха - Джеймса Батлера, 9-го графа Ормонда, и по совместительству - двоюродного брата мисс Болейн.

Сэру Томасу этот брак был нужен для того, чтобы утвердить свои права на ирландские владения Батлеров. Однако брак не состоялся: сэр Томас внезапно передумал. Надо полагать, отец Анны решил, что расставаться с таким брачным активом, как его дочь, ради земельных наделов не следует.

Красавица Анна, "настоящая француженка", могла стать "наживкой" для гораздо более крупной рыбы, чем граф Батлер.

И сэр Томас не ошибся.

4 марта 1522 года в королевском дворце в Йорке состоялся бал-маскарад в честь испанских посланников. Анне Болейн было поручено сыграть "Упорство" в театральном представлении "Зеленый замок".

Анна справилась с ролью блестяще, покорив собравшихся французским шармом.

Хрупкая красавица в светлом платье с открытыми плечами приковывала взгляд. И пристальнее всех на Анну смотрел Его Величество король Англии Генрих VIII.

После спектакля Генрих пожелал познакомиться с Анной, нежно держал ее за руку, говорил речи, которые заставляли красавицу краснеть. Смущение Анны - столь редкая вещь при английском дворе - еще больше распыляло Его Величество.

Томас Болейн, узнав, что король заинтересовался его дочерью, был на седьмом небе от счастья. Вельможа надеялся, что теперь он получит максимум привилегий от государя.

В 1526 году по протекции Генриха VIII, которому в ту пору исполнилось 35 лет, Анна вошла в свиту 41-летней королевы Екатерины Арагонской. Для супруги Генриха это было унижением, однако Екатерина, привыкшая к изменам мужа, не обратила на Болейн внимания. Королева была уверена, что увлечение Генриха к Анне пройдет так же быстро, как к другим его метрессам.

Екатерина не знала, что мисс Болейн наотрез отказалась стать любовницей Генриха, и на все его неприличные предложения, подкрепленные дорогими подарками, отвечала неизменным отказом.

Подумать только: какая-то девица Болейн отвергла самого короля! Анна играла с огнем: вспыльчивый Генрих вполне мог бросить ее в темницу, а то и отправить на плаху.

Но король этого не сделал. Затеянная Анной, а также ее отцом и дядей, игра, оказалась выигрышной. Не добившийся желаемого Генрих через несколько месяцев был готов на все, в том числе, на развод с королевой и свадьбу с мисс Болейн.

В 1527 году Генрих сделал Анне предложение о браке, которое она приняла без раздумий. Теперь государь должен был развестись с законной супругой, королевой Екатериной Арагонской.

В мае Генрих VIII заявил, что он разводится с женой из-за того, что в подростковом возрасте Екатерину выдали замуж за старшего брата Генриха, 15-летнего Артура, принца Уэльского. Артур скончался вскоре после свадьбы, и юная вдова стала невестой малолетнего Генриха.

Король счел эту ситуацию близкородственным браком, что недопустимо. Ватикан с трактовкой государя категорически не согласился. Папа Климент VII напомнил, что, по решению комиссии его предшественника, папы Юлия II, брак Екатерины и Артура так и не был консуммирован. В связи с этим Климент запретил Генриху разводиться.

Король Англии попытался доказать, что Екатерина вовсе не была чиста при вступлении с ним в брак, однако, ничего не добился. Тогда Генрих выдвинул новое обвинение в адрес жены: Екатерина Арагонская так и не родила королю наследника. Но и этот аргумент не впечатлил папу Климента.

В июне 1527 года произошло событие, которое, по сути дела, лишало Генриха шансов заполучить развод через Ватикан: Рим был захвачен племянником Екатерины Арагонской, императором Священной Римской империи Карлом V. Теперь король Англии никак не мог влиять на папу Климента.

Отчаявшись, Генрих VIII обратился к своей жене Екатерине. Гордая испанка наотрез отказалась дать мужу развод. Ее Величество прекрасно знала, чем грозила ей эта ситуация: принцесса Мария, дочь Генриха и Екатерины, была бы признана незаконнорожденной, и королева вполне могла оказаться в монастыре.

У Екатерины хватало защитников и, в первую очередь, на ее стороне была церковь.

Однако и Генрих не хотел сдаваться! Король собственным указом перенес дело о разводе из Папского суда в Гражданский суд Лондона. Беспримерный, скандальный случай, ставший первым шагом к отказу Англии от власти римской церкви.

21 июня 1529 года Екатерине Арагонской все-таки пришлось предстать перед английской Фемидой. Представители короля обвинили Ее Величество в супружеской измене, в неспособности родить наследника и в кровосмесительстве.

Добрая, тихая, скромная Екатерина упрямо защищала свою честь и достоинство. Английский народ принял сторону королевы, однако, монарха это не остановило.

В 1531 году Генрих все-таки добился развода через английский суд. Королеве Екатерине пришлось покинуть дворец, а в ее покои немедленно заселилась Анна Болейн.

Император Карл V и папа римский были взбешены поступком Генриха. Развод английского короля был признан недействительным, ему было запрещено вступать в новый брак.

Генрих в ответ на это согласился с давним предложением своего советника Томаса Кромвеля о реформации английской церкви.

"Чтобы жениться на ней, я создам новую церковь! Что ж, так тому и быть!".

В 1532 году парламент принял антипапские законы, ставящие короля Англии выше Понтифика. В следующем году английский архиепископ Томас Кранмер официально аннулировал брак Генриха с королевой Екатериной и тут же обвенчал государя с Анной Болейн, которая к тому моменту была беременна.

Таким образом, Генрих, чтобы взять в жены любимую женщину, создал новую - англиканскую - церковь.

Папа Климент в ответ на это грандиозное преступление перед Святым престолом отлучил Генриха от церкви и предписал ему вернуться к законной жене.

Король и не подумал выполнить наказ папы. Напротив, Генрих официально лишил Екатерину Арагонскую титула королевы и заточил ее в монастыре.

Больше на пути у Анны Болейн не стояло никого. В отличие от скромной испанки Екатерины, Анна вела по-французски роскошную жизнь. Едва оказавшись во дворце, Болейн в несколько раз увеличила свою свиту. Анне прислуживало 250 человек, кроме того, при ней всегда находилось 60 фрейлин.

Клан Болейн благоденствовал: влюбленный Генрих щедро награждал родственников жены деньгами, поместьями и титулами.

Если скромную "чужеземку" Екатерину английский народ обожал, то, казалось бы, свою, родную Анну, возненавидел. Простые англичане обзывали Болейн "ненасытной" намекая и на ее алчность, и на распутство. Знать же была крайне раздражена тем влиянием, что Анна оказывала на государя.

7 сентября 1533 года Болейн родила супругу дочь Елизавету. Генрих, которому астрологи предсказали мальчика-наследника, был чрезвычайно опечален, однако, простил жену.

Сразу после рождения у короля дочери Святой престол снова потребовал от Генриха вернуться к законной супруге. Генриха это требование взбесило до такой степени, что он объявил старшую дочь Марию бастардом, а единственной наследницей назвал новорожденную Елизавету.

В 1534 году Анна Болейн снова понесла. Генрих, убедивший себя, что на этот раз он-таки получит наследника, засыпал жену подарками. Королева-консорт (а Анна была признана таковой в 1533-ем) тратила на балы, развлечения, на предметы роскоши баснословные деньги.

Король, жаждавший заполучить сына, не жалел для Анны ничего, но все его старания не увенчались успехом: у жены произошел выкидыш. Государь был вне себя, и впервые тайно обсудил с советниками возможный развод с Болейн.

Несмотря на все предосторожности Генриха, Анне об этом разговоре стало известно.

Понимая, что и Генрих, и власть, и невиданная роскошь ускользают от нее, Анна прибегла к последнему средству сохранить свой брак.

"Ненасытная" Болейн уговорила государя провести с ней все лето 1535 года. В результате Анна снова забеременела.

Пока Болейн вынашивала ребенка, стало известно о смерти в монастыре несчастной королевы Екатерины Арагонской, наотрез отказавшейся считать себя низложенной.

Эта новость больше порадовала Генриха, чем Анну: в случае смерти Болейн король не имел никаких препятствий для следующего брака.

К тому времени Анна уже знала, что супруг проводит время в опочивальне ее собственной фрейлины Джейн Сеймур.

Впрочем, Генрих и не думал скрывать свой новый роман. На одном из рыцарских турниров король усадил Джейн себе на колени. Королева увидела это безобразие, после чего у нее случился нервный срыв и преждевременные роды.

Врач сообщил Генриху, что Анна выкинула мертвого мальчика, что стало для короля источником тяжелых моральных мучений вплоть до его последних дней.

После того, как Анна оправилась от родов, государь оповестил народ, что он не собирается больше жить с Болейн, принудившей его к браку с помощью колдовства. Анна покинула дворец, а ее место в королевских покоях заняла Джейн Сеймур.

Семья Болейн впала в немилость. Родственники Анны один за другим теряли титулы и земли, некоторые расставались со свободой и жизнью.

Генрих жаждал вступить в брак с Джейн Сеймур и был готов на все, чтобы добиться этого.

30 апреля 1536 года некий музыкант по имени Марк Смитон под пытками признался в том, что он состоял в незаконной связи с королевой. На следующий день был арестован Джордж Болейн, родной брат Анны. Вельможу обвинили в богопротивных отношениях с Анной, что подразумевало смертную казнь.

2 мая 1536 года во дворец Анны прибыл Томас Кромвель. Царедворец арестовал королеву и на лодке отправил ее в Тауэр.

Суд состоялся через десять дней. Анна была признана виновной во всех предъявленных обвинениях и приговорена к сожжению на костре. Брак Болейн с королем суд аннулировал.

17 мая Марку Смитону и Джорджу Болейну отрубили головы, Анна же дожидалась казни в казематах Тауэра.

19 мая к молодой женщине пришел священник. Анна исповедовалась, после чего ей сообщили, что добрый государь заменил сожжение на костре на усекновение головы.

Казнь состоялась через несколько часов. Анна, одетая в великолепную мантию с опушкой из горностая, шла к эшафоту у Белой Башни спокойно и горделиво.

Прибывший из Франции палач помог Болейн опуститься на колени. Фрейлина завязала королеве глаза, разместила ее голову на пне.

Анна воскликнула:

«О, Господь, смилуйся надо мной… Христу я поручаю душу мою. Иисус, прими мою душу».

Тут же меч опустился на красивую шею королевы.

Генрих на казнь Анны не прибыл. Король весь день провел с Джейн Сеймур, а 20 мая поспешил обручиться с новой возлюбленной.

Так сложилась судьба Анны Болейн, которая мечтала о роскошной королевской жизни, и в конце концов добилась своего. Вот только расплата за три года роскоши и власти была невероятно суровой...

Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".

Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.

Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen

Всегда ваш.

Василий Грусть.