Чекпоинт глава 6
Машина неслась по пустой улице, колёса с хрипом прокручивались на мелкой крошке битого асфальта, и я чувствовал, как внутри меня два голоса спорят о том, что делать дальше: один шептал осторожно, почти заботливо, что этот новый рык - ничто иное, как приглашение в пасть, и что было бы верхом идиотизма, имея в руках свежеобретённый навык, рискнуть всем ради сомнительного «посмотреть, что там»; второй же - громкий, дерзкий, почти хриплый от адреналина - твердил, что такие шансы бывают редко, что чекпоинт сам по себе не придёт, и что, возможно, именно сейчас у меня есть возможность хотя бы увидеть то место, куда меня, возможно, вернёт Система в следующий раз.
Я не знал, кому верить, но рык там, впереди, уже перестал быть просто звуком - он стал направлением, вектором, тянущим меня, как магнит утаскивает осколок железа; чем ближе я подъезжал, тем ощутимее становилось, что мир вокруг меняется. Сначала звук в салоне приглушился - не до мертвой тишины, но так, будто я накинул на голову плотный капюшон: мотор работал, колёса шуршали, но всё это словно утонуло в глубоком, липком фоне. Потом начали тухнуть краски - жёлтые вывески обугливались в серый, витрины теряли блеск, асфальт блек, будто выгорел за десятилетия под солнцем, которого здесь не было. Воздух стал вязким, давящим на лёгкие, как в душном подвале, где одновременно пахнет плесенью и ржавчиной.
Пейзаж за окнами вызывал странную смесь тревоги и холодного интереса. Полусгоревшие дома стояли ровной шеренгой, словно зубы после брекетов, витрины магазинов зияли пустотой, с разбитых стёкол свисали паутины трещин. На обочинах валялись искорёженные автомобили: одни ржавели, покрытые густой пылью, как старые экспонаты, другие были вывернуты взрывами, будто игрушки, побывавшие в руках ребёнка-маньяка. Иногда я замечал силуэты мутантов - они мелькали в переулках, на крышах, за разбитыми витринами, но, что удивительно, никто не бросался ко мне, никто не шипел и не рвался в атаку. Они лишь замерли в тени, наблюдая, и в их позах было что-то настороженное, как у стай дворовых собак, чутко прислушивающихся к звуку цепи там, где их хозяин выпускал бойца в кольцо. Эта тишина со стороны тварей навела меня на мысль, что, возможно, впереди обосновался кто-то или что-то, что держит под контролем всю эту территорию, - хозяин, которому местные твари платят молчаливую дань страхом.
И чем ближе я приближался к источнику этого гула-рыка, тем сильнее становились следы его присутствия: стены домов обваливались, словно кто-то в ярости проходился по ним ударом за ударом; на дороге зияли проломы, в которых темнела вода; асфальт был изрезан, как будто по нему волокли нечто тяжёлое с когтями, способными прорезать камень.
Лена говорила, что сущность может принимать разные формы. Что-то мне подсказывает… сейчас я смогу в этом убедиться и почувствовать на собственной шкуре…
Я свернул за угол, и открывшаяся картина заставила меня машинально сбросить скорость.
Автостоянка за старым торговым центром лежала передо мной, как застывшее кладбище металла. Половина машин была сгоревшей, их кузова почернели и скукожились, будто игрушечные модели, пережившие огонь, половина же - покрыта толстой шкурой ржавчины, с обвалившимися бамперами и пустыми глазницами фар. Здесь и там из-под капотов торчали скрученные в странные узлы детали, и в каждом таком изломе была какая-то злая, почти преднамеренная сила.
В центре стоял огромный, когда-то, вероятно, крепкий вольер из металлической сетки и стальных труб, теперь же - искорёженный, с проломами, словно его кто-то разорвал изнутри. Мелкая ячейка сетки была порвана в десятках мест, а стальные прутья выгнуты, как мягкая проволока, местами даже скручены в спирали. На асфальте вокруг виднелись глубокие борозды когтей, каждая - толщиной с палец, и вмятины, будто туда били огромной челюстью.
Я заглушил мотор, и в тишине стало слышно: тяжёлое, медленное дыхание, прерываемое редким, влажным хрустом, будто кто-то перемалывал кости, не торопясь, смакуя процесс. Где-то в глубине развалин шевельнулась тень, и всё во мне подсказало - сущность рядом!
Уже собирался выйти из машины, когда рык изменился - стал ниже, в нём появилась какая-то хриплая, надрывная нота, от которой захотелось инстинктивно пригнуться, как перед низколетящим самолётом на пляже Май Кхао. Гул теперь не только давил на уши, он вибрировал в груди, как если бы кто-то приложил к моему сердцу работающий мотор.
И тогда, из-за груды брошенных машин, сначала медленно, почти не спеша, выдвинулась тень, а затем и он - огромный пес. Ростом он был почти с лошадь, и эта высота только подчёркивала неправильность его строения. Мускулы, перетянутые под кожей, будто в спазме, шли слоями, перекручивались, выпирали, как корни дерева, выдернутые штормом. В отдельных местах мускулатуру прорезали тусклые металлические пластины и штыри - импланты, вросшие в тело не ровно, а под углами, словно кто-то вбивал их в мясо кувалдой. Кожа на этих участках была багровой, натянутой, с рваными краями, из которых сочилась тёмная густая жидкость.
Глаза… белые, полностью лишённые зрачков. Он не видел меня в привычном смысле, но чувствовал - так же точно, как акула чувствует кровь в океане. Пасть деформирована до ужаса: нижняя челюсть раздвоена, и каждая половина двигалась отдельно, открывая два ряда зубов, покрытых чёрно-зелёной слизью, которая падала каплями на асфальт, оставляя в нём дымящиеся кратеры.
Он издал новый рык - и вибрация прошла по земле, как от тяжёлого бульдозера, и я почувствовал её подошвами ботинок.
[Обнаружена АНОМАЛИЯ. Класс: Невозможно идентифицировать.]
[Рекомендуемое действие: «:№%!?:№!.]
Моё первое желание было самым… правильным! Развернуться, вдавить педаль газа так, чтобы они достала до АДА и уехать, пока этот милый песик не перешёл к активным действиям. Но вторая мысль была ещё более настойчивой: если это место - чекпоинт, то я не смогу его избежать. И лучше сейчас, с хорошим навыком и хоть какой-то уверенностью в победе.
Я взял молоток, вышел из машины и, не делая резких движений, начал смещаться в сторону, прикидывая, как проверить его реакцию, не попав под первую же атаку.
Пёс двинулся первым. Не быстро - скорее, как хищник, уверенный, что жертва от него не уйдёт. Голова наклонена, раздвоенная челюсть приоткрыта, из неё тонкой струйкой тянулась дымящаяся слюна. Я поднял с земли кусок кирпича и бросил его в сторону от себя.
Реакция была мгновенной: Пес сорвался с места и пролетел метров десять в одном прыжке. Лапы с треском врезались в бетон, оставив глубокие, идеально ровные трещины, и я вдруг понял, что прямой удар такого зверя - это не просто перелом, это билет в мясорубку!
Подобрал ещё один обломок и швырнул его в противоположную сторону - снова молниеносная реакция, но теперь прыжок был ещё длиннее, с разворотом в воздухе, как у кошки, точно вычисляющей траекторию. И это был не хаотичный бросок, а расчётливое движение. Пес идеально ориентируется в пространстве.
Я выждал пару секунд, вглядываясь в серые просветы между покосившимися кузовами, и, когда из-за одной груды машин мелькнула тень, пальцы сами сжались крепче на рукояти молотка. Тварь шла в открытую. Мое сердце бешено билось, но медлить было нельзя!
Не стал ждать, пока пес приблизится настолько, что мой череп можно будет сбить одним рывком. Выдохнул, перенеся вес на переднюю ногу, и активировал навык. Мир дернулся. Нет - не я ускорился, а всё вокруг, казалось, стало чересчур медленным, будто я смотрел на него сквозь плотную воду, и каждое моё движение теперь разрезало этот вязкий слой, оставляя за собой пустоту.
Я рванул прямо к нему, чувствуя, как мышцы ноют от резкого всплеска сил, и вмазал молотком по передней лапе, туда, где обычно у собаки проходит сустав. Удар был точный, с той амплитудой, на которую я был способен, но звук, который последовал, был не хрустом кости, а звонким металлическим «дзинь» - кожа и мышцы здесь были как слой армированного кабеля, переплетённого с пластинами имплантов.
Пёс дёрнулся, развернувшись, и я, не теряя темпа, ударил по морде, в ту область, где раздвоенная челюсть соединялась с черепом. Глухой, вязкий удар, и снова - никакого эффекта, кроме злости в белых глазах. Он отшатнулся, но не от боли - скорее, чтобы подготовиться в контратаке. И тут я понял, что будет дальше… СПОЙЛЕР?! Ничего хорошего…
Рёв сорвался в короткий рык, а затем его пасти раскрылись шире, чем казалось возможным, и из обеих половин нижней челюсти вырвались вязкие комки чёрно-зелёной слизи. Они пролетели в воздухе, оставляя за собой тянущиеся нити, и, когда ударились о капот ближайшей машины, металл зашипел, мгновенно покрываясь дырами. Запах жжёного железа и химии ударил в нос, и я понял, что одно такое попадание - и от меня останется лужа.
Отскочив за брошенный внедорожник, я заметил краем глаза кое-что, что заставило мозг быстро перебрать десятки вариантов, прежде чем сложить их в один - рабочий. У края стоянки стоял старый грузовик-цистерна, на бортах облупившейся краской всё ещё виднелась надпись «ОГНЕОПАСНО». Даже на расстоянии чувствовалось лёгкое амбре бензина. Если эта туша врежется в бак…
Я выглянул из-за укрытия и снова увидел его - он уже медленно приближался, пригнув голову, а лапы оставляли на бетоне кроваво-серые пятна. Всё. План был прост, как смертный приговор: сыграть в корриду. Говорят, её очень любил Хемингуэй. Интересно… как бы он оценил мою задумку…
Я вышел в открытую, держа молоток опущенным, и встал так, чтобы грузовик был прямо за моей спиной. Пёс остановился, склонил голову, улавливая мой запах, и в следующую секунду рванул. Это был не бег - это была артиллерийская болванка, выпущенная с расстояния в десять метров.
Всё снова замедлилось. Я видел, как раздвоенная челюсть раскрывается, как каждая мышца на его морде напрягается, готовясь к удару, и в последний момент, когда его передние лапы уже коснулись зоны удара, я рванул в сторону, скользя подошвами по пыли.
Он не успел скорректировать траекторию. Псина врезалась в цистерну так, что металл вмялся внутрь, и от удара по асфальту разлетелись мелкие камешки. Глухой треск пошёл по баку, и тёмная струя бензина хлынула на землю, мгновенно пропитывая бетон. Пёс поднялся, тряхнув головой, и сделал шаг ко мне.
Я выхватил из кармана зажигалку, поджёг первый попавшийся обрывок ткани и метнул его на лужу. Огонь, жадный и быстрый, прошёл по пятну, как живое существо, и в следующую секунду бензин вспыхнул стеной, охватив лапы и брюхо Пса.
Он начал метаться, пытаясь сбить пламя, но бензин держал хватку крепче любой цепи. Огонь лизал его изуродованное тело, бегал по металлическим пластинам, просачивался в складки кожи, заставляя воздух наполняться смесью вони расплавленного пластика и палёной плоти. Я продолжал обходить его по дуге, держа в уме, что любое замешательство с моей стороны - и он вырвется, превратит меня в ещё один расплавленный кусок декора на этой стоянке.
В этот момент гул внутри бака перерос в низкий рокот, и я понял - он вот-вот рванёт. Удар был смертоносным, если бы не рывок, я бы уже начал новую попытку: глухой, плотный хлопок, мгновенно превратившийся в оскаленный рёв взрыва. Цистерна разошлась на части, разрываясь облаком огня и осколков, и пса подбросило в воздух, будто гигантский кулак выбросил его на встречу кирпичной стене торгового центра. Он впечатался в неё с таким треском, что целый пласт кладки пошёл трещинами.
Он дёрнулся, пытаясь подняться, но я уже знал - сейчас мой ХОД! Как по заказу мне подвернулся длинный, острый кусок арматуры, кончик которого был зазубрен, как клык.
Мир снова потянулся в вязкое замедление, мышцы взорвались скоростью, и я рванул к нему, сжимая арматуру обеими руками. Его белые глаза, лишённые зрачков, были неподвижны, но я знал, что он меня чувствует. Одним движением я вонзил стальной клин прямо в центр, между этих мёртвых глазниц. Раздался мерзкий хруст, за которым последовал пронзительный, утробный рёв - звук, в котором смешались боль, ярость и что-то вроде обречённости.
Пёс дёрнулся ещё раз, а затем всё стихло. Он обмяк, завалился на бок, и по земле прокатилось глухое эхо падения.
[ПРОТИВНИКИ УСТРАНЕНЫ: 38]
[НОВЫЙ ПАССИВНЫЙ НАВЫК: Устойчивость к токсинам I]
Вы получаете 20% сопротивления к ядам и кислотам.
[ЧЕКПОИНТ 2 ДОСТИГНУТ!]
Я, запыхавшись, поднял голову и, не сдержавшись, заорал в пустоту:
- Ну что, сука, слышишь?! Два чекпоинта! Скоро я сам к тебе приду! И засуну эту сраную петлю тебе в жопу!
Смех вырвался сам, хриплый, с надрывом, и я только тогда заметил, что руки всё ещё дрожат. Наклонившись, я подцепил ногой валявшийся рядом камень - такой же, как у Лены: тёмный, с пульсирующими трещинами, будто в нём билось крошечное чужое сердце.
И в этот момент - шаг. Тихий, но отчётливый, как щелчок капкана.
Я резко обернулся, подняв молоток в боевой хватке, готовый снести голову любому, кто решит проверить мою реакцию. Но вместо когтей и оскала - знакомое лицо. Лена стояла, чуть наклонив голову, в её взгляде было то, что я не видел раньше - лёгкая тень улыбки.
- А я смотрю, ты тут хорошо проводишь время, - сказала она, и в голосе её смешались насмешка и что-то вроде… одобрения.
Пламя на туше мёртвого пса уже угасало, и над стоянкой повисла вязкая тишина, прерываемая только потрескиванием обгоревшего металла. Я сжал камень в кулаке и обернулся к Лене, которая стояла так, будто всё это было обычным вечерним спектаклем.
- Ты тут откуда взялась? - спросил я, не опуская молотка. - Не могу сказать, что не рад тебя видеть, но почему, чёрт возьми, ты не помогла?!
- Нужно было посмотреть, на что ты способен, - её голос был спокоен, ровен, как у врача, объявляющего диагноз.
- И как тебе? Билет в первый ряд, спецэффекты в комплекте, - я кивнул на обугленную цистерну и расплавленные куски металла.
- Лучше, чем я ожидала, - Лена подошла к туше пса и коснулась обгоревшей лапы. - Ты достиг второго чекпоинта так быстро… Мне потребовалось на это несколько недель.
- Отчасти мне просто повезло, - пожал я плечами. - Но раз уж мы снова встретились, у меня есть парочка вопросов. Я был в своём… памятном месте. Но там ничего. Только флешбек из детства, который заставил меня всё это снова пережить…
- А потом появился гул, но уже не такой, как обычно? - она подняла на меня взгляд.
Я кивнул, и в её глазах мелькнула тень понимания.
- Памятные места - это лишь триггер, который запускает цепочку, - тихо сказала она. - Я и сама до конца не понимаю, как именно это работает. Думаю, дело в силе эмоций… чем больнее воспоминание, тем сильнее реакция.
- Получается, сначала нужно посетить такое место, снова прожить всё это, а потом Система выдаст тебе метку нового чекпоинта?
- Примерно так… - она замялась, словно решая, стоит ли продолжать.
- Ладно, тогда нам надо…
- Марк, - перебила она меня, и в её голосе впервые прозвучало что-то, похожее на волнение. - Думаю, я нашла выход из петли.
- Чего?! - я шагнул ближе. - Где? Как? И ПОЧЕМУ ТЫ ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ МОЛЧАЛА?!
- На самом деле петля… - начала Лена, но договорить не успела.
За нашими спинами раздалась короткая автоматная очередь, и пули, звеня, вошли в её тело, пробивая плоть и кости. Она дёрнулась, как тряпичная кукла, и её глаза закатились. Я успел подхватить её, прежде чем она завалилась на бок, и почувствовал, как её кровь, ещё горячая, растекается по моим рукам.
- ПЕТЛЯ ЧТО? ЧТО ПЕТЛЯ?! – я кричал, как ненормальный, но Лена уже не слышала.
Я поднял голову и увидел его - силуэт в длинном чёрном плаще, лицо скрыто маской с печальной, почти карикатурной гримасой клоуна. Он шёл прочь, не спеша, будто знал, что догнать его я не смогу.
- СТОЙ! ТВАРЬ! - я рванул вперёд, активируя навык, но в тот же миг за спиной взревел гул - тот самый, который предвещал только худшее.
Что-то острое, холодное, прошило меня насквозь. Воздух вышел из лёгких, и мир потемнел. Перед тем как упасть, я услышал знакомый смех - вязкий, чужой, и увидел, как туман собирается в фигуру сущности. Она склонилась надо мной, и её силуэт был последним, что я запомнил, прежде чем провалиться в пустоту.
[ПОПЫТКА 104: АКТИВИРОВАНА]
[ЛОКАЦИЯ: Чекпоинт 2]
