Посоветуйте сервисы? Интересен перевод с англ. Хотя подойдет и создание субтитров на англ, моего уровня языка должно хватить. А то возникают сложности именно с разбором некоторых слов на слух, сабы выручили бы. Не хочется даже смотреть в сторону убогих сервисов типа "переводвсем".
UPD: Я все-таки решил залить на ютуб. С левого акка залил с закрытым доступом. Через яндекс браузер прекрасно всё переводится. Правообладатель не насолит мне, а крохоборы из "переводвсем" в пролете — наконец-то их корявой конторке придет конец с приходом нейронок. UPD 2: А можно как-то с яндекс перевода скачать субтитры? Это было бы круть) Видео и звук научился скачивать.
Погодите отмахиваться. Косой из «Джентльменов удачи» за день английский выучил, а тут всего три слова перевести! Смотрите...
Только, эрудиты, чур не подсказывать! Нам нужны люди с твёрдым незнанием латинского языка.
Итак, «Домус проприо – домус оптима».
Поехали! Как будет по-английски «кубик»? «Кьюб». А «тюбик»? «Тьюб». А наш «сентябрь» – это «септембер» у англичан и «зептембер» у немцев. А английское «дотер» и немецкое «тохтер» похожи на старинное русское «дочерь»... Вот и латинский «домус» подозрительно похож на «дом», не правда ли?
А «оптима» встречается в русском языке в слове «оптимист» («человек, который верит в лучшее») или в словосочетании «оптимальный способ» (то есть «лучший способ»).
Итак, что у нас уже получается? «Дом проприа – дом лучшее», как-то так?
Осталось разобраться со словом «проприа». На первый взгляд, ничего знакомого – но только на первый. Даём бронебойную подсказку, слушайте внимательно:
Что делает революция? Экспроприирует экспроприаторов! А что это означает?..
Всякие несознательные товарищи переводят это как «грабь награбленное». Неправильно! Разве будет революция сама про себя говорить «грабь»? Не будет, конечно.
«Экс-проприа» может случиться не только в результате насильственного отъёма. Оно может случиться и в результате продажи, дарения, обмена, утери, вымороченности... И, кстати, приставка «экс» означает вовсе не «бывший», как многие думают. Она означает «извлечение из», «отторжение от».
Например, слово «экстракт» («вытяжка») произошло от латинских «ex» (из) и «tractus», «tract» (протяжение, путь). Или «экстрадиция» («выдача») – от «ex» и «tradere» («передавать», «отдавать на хранение»).
Но мы отвлеклись от нашего слова «проприа». Те, кому знаком английский язык, наверняка догадались:
«Частная собственность!» «На газоны не смотреть!»
«Экспроприация» – это отторжение собственности. А «проприа» – и есть собственность, конечно.
Итак, «Domus propria – domus optima» – «дом собственность – дом лучшее». Осталось немного причесать – и получится: «Свой дом – лучший дом»! Перевод готов!
Только что мы с вами, не зная языка, угадали значение целой фразы. А чешский лингвист Берджих Грозный больше ста лет назад изучал очень древние таблички, написанные аккадской клинописью, но не на аккадском, а на совершенно неизвестном тогдашним учёным языке – хеттском.
Ключом к разгадке стала фраза «Ну ан эсатени ватаран экутени». Учёный догадался, что слово «эсатени» родственно немецкому «эссен», то есть «есть, питаться», а слово «ватаран» очень похоже на английское «вотер» или немецкое «вассер», то есть «вода». «Хлеб ешьте, воду пейте!» – говорилось в древней фразе. Хеттский язык оказался индоевропейским, то есть дальним родственником русского, немецкого и английского... У всех этих языков общий предок!
Ну ан эсатени ватаран экутени
Но всё не так просто, как кажется. Например, по-японски слово «нива» означает «сад». В чём-то похоже на русское значение слова «нива» («засеянное поле»), не правда ли? Однако в данном случае перед нами чисто случайное совпадение. И японское слово «яма» означает совершенно не яму, а нечто противоположное – гору! Персидское (или таджикское) слово «куча» – это не «куча», а «улица». Турецкое «кулак» означает «ухо». Красивое русское слово «дар» для араба будет означать «дом». Знаете такой город в Африке – Дар-эс-Салам? В переводе с арабского это значит «Мирный (дружелюбный) дом».
Забавные случаи с такими словами происходят регулярно. Скажем, протянула американская тётенька конфетку русскому малышу, а малыш, вытянув ручку, кричит: «Дай!» Тётенька хватается за сердце... В чём дело? В том, что по-английски «Die!» означает (причём в довольно резкой и грубой форме) «Умри!», «Сдохни!».
А услышав в Польше, как какая-то мама отправляет своего маленького сына «до склепу», не думайте, что она «спроваживает его на кладбище! Она всего лишь просит его сбегать в магазин...
В лондонском Хитроу пассажирка из России немало повеселила работников аэропорта, требуя у них «скотч». Потому что для нас скотч – это упаковочная клейкая лента, а для них... А, ну да, мы же детский журнал рекламируем. Увлеклись.
Anything you say can and will be distorted by someone’s sick mind and used against you.
Главные статьи блога я раз или два в год перечитываю свежим глазом и что-то поправляю. В январе 24-го смог внести всего пару правок и понял, что назрела необходимость перезаписать их видеоверсии (для тех, кому удобнее слушать). Однако перед записью решил подстраховаться и впервые привлечь профессионального редактора. Дал объявление (неважные подробности опускаю): Условия:...сам пишу неплохо, а человек должен меня корректировать и дополнять, поэтому вчитываться придётся всерьёз.
Посмотрите, пожалуйста, любую из последних 10 статей моего блога на Хабре – от «Системные ошибки…» до «Про уровни владения иностранным языком», и предложите правки. Знаки препинания игнорируем, правим только текст (содержание, формулировки), можно предложить варианты сокращения фраз или абзацев без потери смысла. NB: Лишних мыслей там нет. Почти всё, что сказано, несёт принципиально важную для ЦА информацию (какой бы банальной она ни казалась людям, привыкшим работать с языком).
Если я эти правки принимаю и использую – продолжаем разговор (за принятые правки я в любом случае заплачу по рыночной стоимости).
Все ближайшие полтора месяца. Без выходных. По 3-5 часов в день просматривал десятки (!) работ со всех концов страны с предложениями правок. Почти все редакторы прямо или косвенно подтвердили хорошее качество текста: мало кто вносил больше одной-двух правок на абзац, 90% редакторов целые абзацы оставляли нетронутыми.
Однако. Даже если принимать во внимание только редакторов с опытом работы и/или профильным образованием, то картина следующая:
Коллективными усилиями они раздолбали почти каждую строчку в моих статьях. Каждому что-нибудь да не понравилось. Т.е., если бы я слушал всех редакторов с регалиями, мне пришлось бы свои тексты просто снести. Но есть проблема: то, что предлагал каждый из них, с вероятностью 100% не понравилось бы другим редакторам с регалиями.
Как-то в начале 80-х два моих товарища по детсадовской группе стояли рядом с металлической горкой и смотрели в небо: — Вон то облако похоже на вертолёт. — Нет, оно похоже на машину. — Дурак. Всю глубину этого диалога я осознал только с годами: до чего же наглядно дети в миниатюре иллюстрируют проблемы человечества!
Для решения о сотрудничестве мне хватило бы двух-трёх серьёзных правок, свидетельствующих о том, что человек умеет обращаться с языком и способен увидеть то, чего не видит мой замыленный глаз.
Через неделю редактор нашёлся. Но после 4-х статей она отказалась от меня сама (!), потому что я принимал слишком мало её правок. Прямая цитата: «Я как редактор хочу видеть результат и испытывать удовлетворение от своей работы, иначе работать неинтересно. С Вами я результат не вижу».
За полтора месяца я одобрил порядка 60 незначительных правок от разных людей (не считая упомянутого редактора), перевёл им около 20к. Была пара курьёзных случаев, когда неплохую правку предлагал человек, который ни по одному показателю даже близко на редактора не тянул. Например, школьница предложила заменить «незнакомого человека» на «незнакомца». Одно слово лучше, чем два, в контексте вполне подходило. Почему никто из сотен профессионалов этого не предложил?
Понимаю, что произвожу впечатление фрика с клинической формой перфекционизма. Но не это заставляет меня взвешивать каждое слово.
Статьи нужны в учебном процессе, а студенты часто по-разному понимают одно и то же русское(!) предложение. Этого не избежать, как бы ясно ты ни формулировал. Масштабы бедствия сильно недооценены – они гигантские. В бытовых разговорах недопонимание не так заметно, и глубину трагедии осознаёшь только если по роду деятельности вынужден растолковывать что-то сложное разным типам людей. Осознаёшь не сразу: нужна критическая масса кейсов, материал для сравнения.
Навык объяснять у меня поставлен профессионально: почти у каждого выпускника московского вуза до 30 есть личный знакомый, который может это подтвердить в той или иной степени.
И даже с этим навыком годы пришлось потратить на то, чтобы максимально коротко сформулировать материал этих 10 статей. А потом ещё долго отслеживать неочевидные для учащихся моменты.
Но если в случае со студентами не(до)понимание корректируется, то с более широкой аудиторией всё сложнее. Прочитают только один раз – и хорошо, если не по диагонали. Кроме того, студенты изначально воспринимают моё мнение как авторитетное, а комментаторы на разных площадках – нет.
Но вот чего я совершенно не ожидал – это что даже некоторые редакторы с опытом работы (!) неверно понимаютотдельные моменты этих прошедших многолетнюю шлифовку текстов! Конечно, есть соблазн всё свалить на автора. Действительно, меня периодически обвиняют в безграмотности и косноязычии. Вот только после описанного эксперимента эти обвинения автоматически перенаправляются в адрес сотен русскоязычных редакторов, которые всё поняли верно.
Разумеется, мнение по поводу изучения языков есть у каждого. Разумеется, оно единственно верное. Поэтому борьба часто идёт даже не за то, чтобы статьи правильно поняли, а за то, чтобы поняли менее неправильно. Чтобы хоть чуть-чуть исправить ситуацию.
_______________P. S. 60 упомянутых правок большой разницы не сделали, но тексты всё же удалось довольно серьёзно отредактировать. Причём в каком-то смысле не благодаря, а вопреки сотням редакторов.
Сам пока не понимаю, что именно там произошло, но, читая эти сотни работ, я постоянно внутренне сопротивлялся предлагаемым правкам и время от времени генерировал текст явно более высокого уровня. Т.е. каким-то образом сам сделал то, чего ожидал от нанятого специалиста.
Каждый день удавалось самостоятельно вносить несколько незначительных правок (сокращение предложения на 1-3 слова без потери смыслов) и одну-две значительные: сокращение на 4 и более слов либо просто улучшение качества формулировки без сокращения.
Полутора месяцев абсолютно не жалко: очень необычный добылся опыт. Даже не верится, что буквально в январе этого года я в упор не видел, как ещё можно улучшить тексты. Как оказалось, найти подходящего тебе редактора – задача нетривиальная: как минимум нужно представлять, чего именно ты от него ждёшь… _______________ Версия статей до эксперимента (2023) есть в этом блоге: на Пикабу не отредактируешь – тексты застывают через сутки после публикации. И удалить нельзя. Хабр позволяет, поэтому редактировал прямо там.
Вот многим не нравится, что русский язык засоряют иностранными словами. Некоторые предлагают их вообще запретить, а за употребление – штрафовать. А им отвечают, что «уборщица» – это, дескать, непрестижно и унизительно, а «менеджер по клинингу» – звучит гордо и «повышает мотивацию». И начались эти споры 400 лет назад, в царствование первых Романовых – Михаила Фёдоровича и Алексея Михайловича.
Эрик Пальмквист. Прием царем Алексеем Михайловичем иностранного посольства. XVII в.
Основной «заграницей» для России тогда была Польша – и тогдашние «западники» были «полонофилами», то есть любителями всего польского. Среди них в моде были и польская одежда, и польские кушанья, и – само собой! – польские слова. Какие? Ну, например: «забияка», «мужчина», «отчизна», «повидло», «уважать», «мещанин»...
При Петре Первом русский язык стал наводняться «бургомистрами» и «обер-шаутбенахтами», а в царствование Елизаветы Петровны на смену немецкой моде всерьёз и надолго пришла мода французская. Русский писатель Александр Сумароков в пьесе «Пустая ссора» ядовито высмеивал модные разговоры на «смеси французского с нижегородским»:
Деламида: Вы так мне флатируете, что уж невозможно, по чести. Дюлиж: Вы мне еще не верите, что я вас адорирую. Деламида: И я вас очень эстимую, да для того-то я и за вас нейду; когда б вы моим мужем стали, так хотя вы и многие калитэ имели, мне б вас больше эстимовать было уже нельзя. Дюлиж: Разве бы вы любить меня не стали? Деламида: Любить мужа, ха! ха! ха! Это посадской бабе прилично! Дюлиж: Против этого спорить нельзя, однако ежели б вы меня из адоратера сделали своим амантом, то б это было пардонабельно...
Пьеса эта была поставлена на сцене в 1750 году, а через полвека дошло до того, что дворяне стали и вовсе переходить на чистый французский. (Помните начало романа «Война и мир»?) В родном языке им попросту не хватало слов, чтобы выразить свои мысли! Известный факт: Александр Сергеевич Пушкин сначала выучился читать и писать по-французски – и лишь потом освоил русскую грамоту...
И вот в 1824 году министром народного просвещения в России был назначен... адмирал. Да-да-да, самый настоящий адмирал флота Александр Семёнович Шишков.
Александр Семёнович Шишков (1754–1841)
Шишков был не просто адмиралом – он был ещё и философом, литературоведом, писателем, литературным критиком – и яростным поборником чистоты русского языка. Над Шишковым многие посмеивались (в том числе и Александр Сергеевич), но тот был категоричен и непреклонен.
Вместо «галош» Шишков предлагал ввести слово «мокроступы». Вместо «тротуара» – «топталище». Злые языки утверждали, что фразу «франт идёт по бульвару в театр» «по-шишковски» следовало говорить так: «Хорошилище идёт по гульбищу в позорище».
И всё же в главном Шишков был несомненно прав:
«Между тем как мы занимаемся выдумкой слов и речей, нимало нам не свойствнных, многие коренные и весьма знаменательные российские слова невзирая на богатство смысла своего сделались для не привыкших к ним ушей странны и дики...»
И вот с этим мы очень и очень согласны. И поэтому в каждом номере «Лучика» играем с читателями в игру, в которой надо попробовать угадать, что такое «смятение», а что такое «замятье», или про какого человека говорят, что он «суетный», а про какого – что «ветреный».
Ну, а теперь про мат. В чём его опасность для мозга. Ну, что некультурно и можно от собеседника «в ухо выхватить» и получить сотрясение, это понятно, а в чём ещё?
Дело в том, что у матерных слов, как и у жаргонных, сленговых, есть одна особенность (которая, кстати, и делает эти слова такими привлекательными и прилипчивыми). Они «бьют по площадям» – охватывают сразу много значений. В этом, повторим, их сила, и в этом же заключается их коварство.
Представьте себе большой концертный рояль. У него 88 клавиш...
Да, у этого рояля всего восемьдесят две клавиши! Потому что это первый рояль работы мастера Себастьяна Эрара, 1821 год. Мы выпендрились (соригинальничали, надеясь произвести впечатление)
Нажатием каждой клавиши можно извлечь только один определённый звук. Допустим, ноту «до» четвёртой октавы. Или ноту «до» контроктавы. На большом рояле целых восемь по-разному звучащих «до» помещается… Благодаря этому на нём можно много всего сыграть.
А теперь представьте себе игрушечный рояльчик, у которого только двенадцать клавиш. Здесь одна клавиша отвечает за все ноты «до» сразу. Она «многозначная». Но что на таком инструменте можно сыграть? Да почти ничего. Только простенькую мелодию «настучать». Сложного произведения не получится.
А теперь представьте что «рояль» – это наш язык, наше сознание. Допустим, мы знаем слово «птица», но не знаем слов «курица», «орёл», «пташка», «желторотый», «певунья», «карга», «пернатое», «дичь»… Наш язык станет проще, но проще станет и наше мышление.
Мы будем раз за разом попадать в ситуацию, когда нам не хватает слов, чтобы выразить свои намеренья, мысли и чувства, а потом – просто-напросто перестанем испытывать «слишком сложные» чувства, которые нельзя выразить, а значит, они бесполезны в коммуникации с другими людьми – «не нужны». Наш эмоциональный интеллект тоже обеднеет и огрубеет, как и наше мышление.
Ну зачем, в самом деле, отличать вяз от ясеня, если и то, и другое – «дерево»? Зачем отличать кронштейн от втулки, если и то, и другое – «железка»? Зачем говорить в одной ситуации «предлагаю перекусить», а в другой «соблаговолите отобедать», если можно сказать «го похаваем»?
А когда столкнёшься со сложной жизненной ситуацией, просто скажи:
– Да я это… Чё-то как-то это, короче.
И получится как в стихотворении Чуковского: «Но он только «му» да «му», а к чему, почему – не пойму! – Повесьте, пожалуйста, трубку!»
Ну и главный вопрос, который, вероятно, мучит наших взрослых, искушённых опытом читателей: «Как быть и что говорить, если молотком по пальцу ударил».
Это форс-мажор, уважительная причина. Говорите, что получится, главное – чтобы вы знали, что говорить в тех случаях, когда не ударили! А их, согласимся, в нашей жизни бывает гораздо больше.
Если у вас есть дети, присоединяйтесь к «Лучику» – будем учиться думать и говорить по-русски вместе! Вот, ссылка на страницу подписки на журнал. А дорого, потому что он толстый, 80-страничный (и не только о языке). И обратите внимание: с 27 по 31 мая будет 30-процентная скидка на подписку.
Частая ошибка в произношении — глагол "sew" (шить)
Правильная транскрипция — /səʊ/
/suː/ — sue — подать иск
/sjuː/ — Sue — имя Сью
Почему-то на "Пикабу" статьи про английский язык пишут в основном люди, им не владеющие.
Слова sue (судиться) и Sue (Сью, сокращение от Сьюзан) произносятся одинаково.
Оксфордский словарь на оба слова дает транскрипцию [suː].
Но и вариант [sjuː] не ошибка, а устаревшее произношение обоих слов: и глагола sue, и имени Sue. Например, словарь Коллинза указывает оба произношения.
Кроме того, записывать дифтонг [oʊ] как /əʊ/ - маразм и неуважение к русскоязычным читателям. Англичане его так записывают в своих словарях, имея в виду сильные отклонения в реальном произношении по диалектам. Обычный русский человек, встретив значки /səʊ/, решит, что там произносится что-то типа "сэу", хотя на самом деле - "соу". Американские словари этим маразмом не страдают и пишут так же, как в изданных в СССР англо-русских словарях: [oʊ]. Именно так этот дифтонг звучит и в английском received pronunciation и наиболее типичных лондонских диалектах.
Вот, блин удивительно, кто-бы мог подумать, что вокабуляр нужно расширять где-то кроме учебника или единственного приложения и пр.? Вы же не сетуете, что в учебнике ограниченный по объему материал для изучения?
Такие приложения дают на примерах применение правил, слов, выражений, да кроме того, есть какой-то проверочный материал, задания, в том числе с контролем произношения. Тем не менее, с помощью этих приложений можно приступать к изучению более широкого круга тем, так как база уже будет сформирована: Времена, артикли, пряма речь, косвенная речь, пассивный залог, около 3000 слов. Примерно тот минимум, что дается в школе. Поди плохо?
В Бузуу похуже с разнообразием материала, за то, есть взаимопомощь между обучающимися. В Дуолинго получше с разнообразием материала. Так же как и набор учебников, они ограниченны. Так же как набор учебников они хороши для старта. Но лучше учебников, потому, что есть аудирование и контроль произношения. В Бузуу есть фильм с историей и с реальной речью, в Дуолинго короткие рассказы.
Еще есть Ewe c обучением на фрагментах из фильмов - т.е. реальная, хоть артистическая, но не нарочитая дикторская речь. Есть Reword для зубрения слов, есть Smart Book для чтения с переводом текста, озвучкой и пр. Есть Memglish - мемы в качестве материала для перевода. Можно просто в ютубах ролики смотреть.
Однако, что Бузуу, что Дуолинго не плохи на старте, а хороши. Кроме того, в Дуолинго есть возможность сдать экзамен, результаты которого не эталонны, однако дают представление об уровне владения. С учетом санкций, когда не проходит оплата, возможность сдать экзамен не доступна. Увы.
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.