Ну что, народ, в прошлой серии мы остановились на том, как Иван Калита, первый эффективный менеджер общерусского масштаба, набил московскую мошну золотом, приманил к себе митрополита и устроил для Руси «Великую тишину». Москва из захудалого городища стала финансовым и духовным центром, коим по сей день и является. Однако затишье всегда перед бурей. И буря эта была предсказуема: наследники Калиты получили в руки такой финансовый и административный инструмент влияния, что просто не могли не попытаться использовать его в борьбе с соседями, и с самой Ордой.

Главным героем этой серии становится внук Калиты – Дмитрий Иванович, он же в будущем Донской. Пацан к успеху шёл взошёл на престол в 9 лет, но видимо, гены деда-финансиста и прадеда-воина (Александра Невского) дали о себе знать. Он вырос с одной простой, но дерзкой мыслью из 90-х: «А почему мы, собственно, должны кому-то платить?!»

Пока Дмитрий взрослел, в ордынской маршрутке творился сущий кошмар («Великая замятня»). Ханы и их близкие резали друг друга почём зря, лица на троне менялись как в калейдоскопе, Орда дробилась на части. Фактическим (но не юридическим!) правителем западной её части стал темник Мамай. Темником он был не потому что мутил темки, а от термина «тумен» (рус. тьма), т.е. руководитель подразделения в 10к монгольских голов. Он был хитрый и жёсткий, но не чингизид (не потомок Чингисхана), а значит, его власть была нелегитимной. И это было его слабым местом. Мамаю позарез нужна была большая сеча и большая победа, чтобы укрепить свой статус (о легитимности в средневековье было у меня на канале).

А Дмитрий (тогда ещё вовсе не Донской) в это время вёл себя нагло и уверенно. Он уже не спрашивал, а показывал как надо управлять страной. Взял штурмом Тверь и заставил тверского князя признать себя младшим братом (по факту опустил его в иерархии). Вопрос главного соперника был закрыт. Затем он построил первый каменный Кремль в Москве (тот самый, белокаменный, 1367 г.). Теперь его столицу было не взять лобовой атакой. Разобравшись с соперником и укрепив тыл он перестал слушаться Орду. Когда Мамай дал ярлык на великое княжение своему ставленнику, Дмитрий сказал «Не, не слышал» и просто выпнул конкурента на мороз.

Мамай, конечно, такого стерпеть не мог. Он решил проучить зарвавшегося вассала так, чтобы другим неповадно было. Началась большая игра. Мамай собрал огромное войско: не только ордынцев, но и нанял генуэзскую пехоту с Крыма, привлёк рязанского князя Олега (тот лавировал, пытаясь сохранить свою землю) и литовского князя Ягайло. Это был настоящий крестовый поход против Москвы. Дмитрий понял, что дело пахнет тотальным уничтожением. И он совершил невероятное: он первым в истории собрал общерусское войско. Под его знамёна встали дружины и ополчения из большинства земель Северо-Восточной Руси. Это был первый общерусский, а не общекняжеский проект.

И вот, 8 сентября 1380 года, на поле у слияния рек Дон и Непрядва, сошлись две силы. С одной стороны – объединённая рать Мамая, с другой – объединённое войско Дмитрия. Мамай был уверен в победе, как в восходе солнца. Накануне он даже заключил тайный сговор с литовским князем Ягайло и рязанским князем Олегом, которые уже выдвинулись к полю боя, чтобы либо добить ослабленного победителя, либо поживиться легкой добычей. Русское войско оказалось в стратегическом мешке.

Вначале была разминка – поединок богатырей. На разогреве толпы выступали монах Пересвет и батыр Челубея. Исход судя по летописям 0:0 (оба мертвы). Ничья. Однако ордынцы получили первый психологический удар (русские не испугались).

Основная мясорубка началась с чудовищного удара ордынской конницы по центру русского строя. Генуэзские наёмники в своих латных доспехах теснили передовой полк, который был почти полностью истреблён в первые же часы. Главный удар пришёлся на Большой полк, где, как полагал Мамай, находился сам князь Дмитрий под великокняжеским стягом. Битва превратилась в кромешный ад: звон мечей, хруст костей, предсмертные хрипы, пыль, смешанная с кровью, застилала солнце. Это была та самая «стойка на костях». Русские воины, пешие и конные, гибли целыми рядами, но не отступали ни на шаг, зная, что за спиной Москва сожжённые мосты. Центр буквально истекал кровью, но он держался, как скала, ценой невероятных потерь. Ходили слухи, что сам князь Дмитрий, сражавшийся в доспехах простого ратника, был найден после битвы в груде тел, контуженный, но живой.

Именно в этот момент, когда силы русского центра были на исходе, а ордынцы, введя все резервы, уже почуяли победу и начали смещаться для охвата, случился главный тактический финт, подготовленный Дмитрием и его воеводой Дмитрием Боброком-Волынским. Из дубравы, где часами в гробовой тишине стоял Засадный полк, как лавина, на измотанного и потерявшего строй врага обрушилась свежая, отборная русская конница во главе с двоюродным братом Дмитрия, князем Владимиром Серпуховским, прозванным после этого Храбрым. Удар был ювелирным и сокрушительным — во фланг и в спину основным силам Мамая. Прям как в битве у Хельмовой Пади.

Эффект превзошёл все ожидания. В ордынском войске, уже считавшем себя победителями, началась не просто паника, а тотальный ужас. Им показалось, что из леса вышла новая, несметная армия. Строй рассыпался мгновенно. Воины Мамая, бросая оружие, знамёна и обозы, в ужасе побежали, давя друг друга. Преследование длилось многие вёрсты, до самой реки Красивая Меча, где была добита последняя организованная группа противника.

Наши победили, но какой ценой? Потери исчислялись десятками тысяч, множество князей и бояр сложили головы. Князь Дмитрий вошёл в историю с почётным прозвищем Донской. Эта была не просто первая большая победа над силами Орды в полномасштабном полевом сражении. Это был психологический перелом. Миф о непобедимости монголов был развеян. И хотя до окончательного свержения ига оставалась ровно 100 лет, именно здесь, на Куликовом поле, родилась та сила, которая впоследствии станет Россией. А союзники Мамая, Ягайло и Олег Рязанский, узнав о разгроме, просто развернули свои войска и поспешно ретировались, поняв, что правила игры изменились навсегда.

Но! Здесь важно не впадать в эйфорию. Через два года новый хан, законный чингизид Тохтамыш, пришёл к Москве, обманом взял город и сжёг его. Дмитрию пришлось снова признать власть Орды и платить дань. Так в чём же тогда её историческое значение? Суть в том, что Русь поняла – ордынцев можно (и нужно!) бить. Миф об их непобедимости монголов рухнул, а Москва окончательно вышла в лидеры. Именно она (а не более логичная Тверь, например) оказалась тем центром, вокруг которого сплотились все русские земли для общей цели.

Дмитрий Донской впервые передал великое княжение своему сыну Василию как свою отчину, не спрашивая разрешения Орды. Это был переворот сознания.

В следующей серии: как сын Донского Василий I продолжил тихое собирание земель, а внук, Василий II, устроил самую кровавую гражданскую войну на Руси, из которой Москва вышла ещё сильнее. Встречаем эпоху Василия Тёмного и чисто византийских братских ослеплений. Не переключайтесь!

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Рождение морской державы

Переезд на Родос заставил госпитальеров совершить качественный скачок: из крупных феодалов они превратились в правящую элиту суверенного государства. Их внутренняя монашеско-рыцарская иерархия стала государственной, а местное население из соседей и союзников превратилось в подданных.

При Великом Магистре Элионе де Вильнёве (1319-1346) для управления и военной организации рыцари были разделены на 7 «Языков» (Лангов) по национально-лингвистическому признаку. Каждый Язык отвечал за оборону определенного участка крепости Родос и имел собственное представительство (Оберж) в столице.

1. Прованс
2. Овернь
3. Франция
4. Италия
5. Арагон
6. Англия
7. Германия

Эта система укрепляла корпоративный дух и справедливо распределяла обязанности. Правда, рыцари из разных Языков часто соперничали между собой за влияние и славу. Иногда это приводило к дуэлям и стычкам.

Например, в 1450-х годах случилась так называемая «Война Арагона». Возник спор из-за руководящих постов и влияния внутри Языка Арагона между собственно арагонцами и кастильцами. Кастильцы, чье королевство было могущественным и независимым, чувствовали себя ущемленными. Конфликт не ограничился дуэлями и перерос в уличные столкновения между группировками в самом городе Родос. Это было настолько вопиюще, что для решения проблемы потребовалось вмешательство высшего руководства Ордена. Итогом стало выделение кастильцев в отдельную, де-факто восьмую, группу. Им был передан для проживания и обороны Бастион Англии.

Но самым частым поводом для дуэлей были споры о «чести мундира» — о том, чей Язык проявил больше доблести в бою. Например, известна дуэль между рыцарем из Языка Овернь и рыцарем из Языка Италия. Этот конфликт закончился тяжелым ранением одного из участников, а обоих затем судили внутри Ордена.

Также можно вспомнить стычку в гавани между моряками Прованса и Италии. Возвращаясь из успешного рейда, они поспорили за право первыми войти в гавань. Это было делом престижа и демонстрации своего успеха перед всем городом. Сначала все ограничилось словесной перепалкой, но вскоре в ход пошли абордажные крюки, с помощью которых галеры пытались зацепить и задержать друг друга. Все могло закончиться очень печально, но, к счастью, вмешался комендант порта.

Чтобы предотвратить подобное, Орден устанавливал строжайший запрет на дуэли. Для решения споров между рыцарями существовали специальные трибуналы. Но самым действенным «укротителем» была постоянная внешняя угроза. Во времена общей опасности все недопонимания и обиды забывались, и все становились плечом к плечу.

Великий Магистр Элион де Вильнёв начал масштабное укрепление острова. Столица Родос была превращена в один из самых современных и неприступных форпостов своего времени.

Основным источником доходов стало каперство — узаконенное пиратство. Орден совершал постоянные походы, или «карус». Снаряжались эскадры из галер, и флотилия уходила в крейсерство к берегам Малой Азии, Сирии и Египта. Они захватывали торговые суда, перевозившие шелк, пряности, зерно и рабов. Рабы, кстати, были особенно ценной добычей, ведь их можно было использовать на своих же галерах.

Также отличным источником прибыли служили знатные мусульманские пленники. Их содержали в относительном комфорте в ожидании огромного выкупа. Если было нужно, то их и лечили. На Родосе продолжал работать большой госпиталь, который славился своим высоким уровнем медицины. Там оказывали помощь рыцарям, пилигримам и тем самым пленникам.

Несмотря на обет бедности, рыцари жили в относительной роскоши. Они носили дорогие доспехи, ели из серебряной посуды и пили вино. Теперь обет бедности трактовался как отказ от личного имущества в пользу Ордена в целом, который был очень богат.

Первая осада Родоса

После завоевания Константинополя в 1453 году султан Мехмед II Завоеватель обратил свой взор на Родос. «Гнездом шершней» называли это место, располагавшееся на самом переднем крае христианского мира. Этот остров был костью в горле, камешком в сапоге: госпитальеры постоянно перехватывали турецкие торговые суда и корабли с паломниками, идущие в Мекку. Мехмед II решил стереть его с лица земли.

23 мая 1480 года огромный османский флот появился у берегов Родоса. Армада из около 170 кораблей высадила армию численностью до 70 000 человек, которая начала осадные работы. Специально для этого похода были запасены и отлиты серьезные бомбарды , стрелявшие каменными ядрами весом до 250 кг.

Противостоял этой угрозе Великий Магистр Пьер д’Обюссон. В его распоряжении было около 500-600 рыцарей и не более 2000 солдат.

28 июля начался решающий штурм Башни Италии. Этот участок стены считался одним из самых уязвимых. Несколько недель артиллерия долбила по нему, проделав несколько брешей. Утром тысячи янычар пошли на приступ. Защитники сражались отчаянно, но численный перевес был слишком велик. Янычарам удалось ворваться на башню и водрузить на ней исламское знамя.

В городе началась паника. Турецкие войска устремились в пролом, и казалось, что судьба Родоса решена. По словам хронистов ,в этот момент Великий Магистр Пьер д’Обюссон, уже раненый, собрал вокруг себя всех, кого мог найти. С огромным знаменем Святого Иоанна в руках он вскричал: «Сегодня мы узнаем, угодны ли Богу наши дела!» — и бросился в эпицентр боя, прямо к Башне Италии. Этот подвиг поднял мораль защитников до небес. Они воспряли духом и с яростью отбросили турок со стены.

На других участках фронта дела у османов тоже не заладились. Их попытка прорваться через Еврейский квартал была отбита. Одновременно османский флот попытался зайти в гавань Мандраки и атаковать город с моря, но защитники, используя артиллерию на молах, отбили и эту атаку.

После этих неудач боевой дух османской армии был сломлен. Они предприняли еще несколько мелких атак, но вновь потерпели неудачу. 17 августа 1480 года остатки османской армии погрузились на корабли и отплыли, бросив осадные орудия и лагерь.

Эта победа принесла Ордену невиданную славу. Пьер д’Обюссон стал легендой при жизни. Папа Римский Сикст IV предложил ему кардинальскую шапку, но Великий Магистр отказался, оставаясь верным своему воинскому долгу. На полученные из Европы пожертвования он начал грандиозную программу модернизации укреплений, так как понял, что старые стены уязвимы для артиллерии. Он превратил Родос в одну из самых современных крепостей мира.

Вторая осада Родоса: несостоявшаяся

Летом 1501 года Баязид II, сын и преемник Мехмеда Завоевателя, желая смыть позор, нанесенный его отцу, отправил к Родосу крупный флот с десантом на борту. Десятки кораблей появились у берегов. Целью была разведка и, при благоприятном раскладе, попытка нового штурма.

Фора в 20 лет позволила госпитальерам провести масштабную модернизацию. Подойдя к городу, османские адмиралы обнаружили совершенно иную крепость, нежели ту, что штурмовали в 1480 году. Они увидели низкие, массивные бастионы, простреливавшие все подступы перекрестным огнем. Оценив масштабы изменений и поняв, что цена штурма будет чудовищной, османское командование не решилось на высадку. Флот простоял на рейде несколько дней и уплыл, не предприняв никаких действий. Это была победа госпитальеров, одержанная без единого выстрела, благодаря мощи их новых стен.

Последняя осада Родоса: гибель Орденского государства

В 1520 году на османский престол взошел Сулейман I Великолепный. Через год его войска осадили и захватили мощную крепость Белград, открыв путь в Центральную Европу. Стремясь утвердить свою власть новой громкой победой, он решил раз и навсегда закрыть родосский вопрос.

Великий Магистр Филипп де Вилье де Лиль-Адан, избранный в 1521 году, понимал, что война неизбежна, и отчаянно пытался заручиться поддержкой в Европе. Но там было чем заняться и без госпитальеров — в том же году полыхали Итальянские войны между Карлом V и Франциском I. Христианский мир вновь оставил рыцарей один на один с судьбой.

К решению Родосского вопроса Сулейман подошел лично. Возглавляя войско с флотом около 400 кораблей, он высадился на побережье 28 июня и разбил лагерь.

Началась бомбардировка и саперные работы. Надо сказать, что турки были в этом деле настоящими мастерами.

В распоряжении Филиппа де Вилье де Лиль-Адана было около 700 рыцарей и до 6000-7000 солдат. Практически сразу начались контрподкопы. Это превратилось в настоящие подземные игры мастеров, наполненные ужасом темноты, тесноты, ближнего боя и смертей от ядовитого воздуха, насыщенного дымом и пороховыми газами.

Но, к сожалению, войско османов было гораздо больше — около 100 тысяч человек, — так что они могли вести больше подкопов одновременно. В конечном итоге, совершив несколько мощных подрывов, они пошли на штурм.

Бастион Англии был атакован одним из первых. Турки смогли захватить внешний равелин — это такое вспомогательное фортификационное сооружение, обычно треугольной формы.

Бастионы Арагона, Прованса и Италии также стали эпицентром кровавых боев. Рыцари доблестно отбивали атаки. Потери были колоссальными с обеих сторон.

Силы защитников таяли на глазах. Нехватка пороха, еды и людей становилась критической. От голода и болезней умирало больше людей, чем от вражеских пуль. К декабрю из 700 рыцарей в строю оставалось меньше 180. Стены держались на из последних сил, мужестве и воле.

22 декабря Сулейман, понимая, что защитники находятся на пределе, бросил в бой все свои резервы. Это был самый яростный штурм за всю осаду. Истекающие кровью, изможденные рыцари и солдаты нашли в себе силы отбить и его. Это был их последний, прощальный подвиг.

Филипп де Вилье де Лиль-Адан, обходя руины города, видел горстку оставшихся в живых, истощенных женщин и детей, прятавшихся в подвалах. Он понимал: следующего, решающего штурма они уже не переживут. Дальнейшее сопротивление вело не к славе, а к тотальному истреблению каждого жителя Родоса.

Великий Магистр принял тяжелейшее, но единственно верное решение. Он послал парламентеров в лагерь Сулеймана.

Султан, восхищенный невероятным мужеством защитников и не желавший терять больше своих лучших воинов, предложил почетные условия капитуляции, беспрецедентные по своей милости:

1. Рыцари и все желающие могут покинуть остров в течение 12 дней со своим оружием, знаменами, реликвиями и всем ценным имуществом.
2. Сулейман предоставляет им корабли для отплытия.
3. Жителям Родоса, которые пожелают остаться, гарантируется безопасность, свобода вероисповедания и 5 лет свободы от налогов.

1 января 1523 года Великий Магистр Филипп де Вилье де Лиль-Адан во главе оставшихся в живых рыцарей покинул Родос. Они увозили с собой сердце Ордена: архив, казну и главную святыню — чудотворную Икону Божией Матери Филермской.

Но и это еще не конец ордена иоаннитов. Еще есть что рассказать, но уже в следующий раз!

Deus vult!

Рождение морской державы

Переезд на Родос заставил госпитальеров совершить качественный скачок: из крупных феодалов они превратились в правящую элиту суверенного государства. Их внутренняя монашеско-рыцарская иерархия стала государственной, а местное население из соседей и союзников превратилось в подданных.

При Великом Магистре Элионе де Вильнёве (1319-1346) для управления и военной организации рыцари были разделены на 7 «Языков» (Лангов) по национально-лингвистическому признаку. Каждый Язык отвечал за оборону определенного участка крепости Родос и имел собственное представительство (Оберж) в столице.

1. Прованс
2. Овернь
3. Франция
4. Италия
5. Арагон
6. Англия
7. Германия

Эта система укрепляла корпоративный дух и справедливо распределяла обязанности. Правда, рыцари из разных Языков часто соперничали между собой за влияние и славу. Иногда это приводило к дуэлям и стычкам.

Например, в 1450-х годах случилась так называемая «Война Арагона». Возник спор из-за руководящих постов и влияния внутри Языка Арагона между собственно арагонцами и кастильцами. Кастильцы, чье королевство было могущественным и независимым, чувствовали себя ущемленными. Конфликт не ограничился дуэлями и перерос в уличные столкновения между группировками в самом городе Родос. Это было настолько вопиюще, что для решения проблемы потребовалось вмешательство высшего руководства Ордена. Итогом стало выделение кастильцев в отдельную, де-факто восьмую, группу. Им был передан для проживания и обороны Бастион Англии.

Но самым частым поводом для дуэлей были споры о «чести мундира» — о том, чей Язык проявил больше доблести в бою. Например, известна дуэль между рыцарем из Языка Овернь и рыцарем из Языка Италия. Этот конфликт закончился тяжелым ранением одного из участников, а обоих затем судили внутри Ордена.

Также можно вспомнить стычку в гавани между моряками Прованса и Италии. Возвращаясь из успешного рейда, они поспорили за право первыми войти в гавань. Это было делом престижа и демонстрации своего успеха перед всем городом. Сначала все ограничилось словесной перепалкой, но вскоре в ход пошли абордажные крюки, с помощью которых галеры пытались зацепить и задержать друг друга. Все могло закончиться очень печально, но, к счастью, вмешался комендант порта.

Чтобы предотвратить подобное, Орден устанавливал строжайший запрет на дуэли. Для решения споров между рыцарями существовали специальные трибуналы. Но самым действенным «укротителем» была постоянная внешняя угроза. Во времена общей опасности все недопонимания и обиды забывались, и все становились плечом к плечу.

Великий Магистр Элион де Вильнёв начал масштабное укрепление острова. Столица Родос была превращена в один из самых современных и неприступных форпостов своего времени.

Основным источником доходов стало каперство — узаконенное пиратство. Орден совершал постоянные походы, или «карус». Снаряжались эскадры из галер, и флотилия уходила в крейсерство к берегам Малой Азии, Сирии и Египта. Они захватывали торговые суда, перевозившие шелк, пряности, зерно и рабов. Рабы, кстати, были особенно ценной добычей, ведь их можно было использовать на своих же галерах.

Также отличным источником прибыли служили знатные мусульманские пленники. Их содержали в относительном комфорте в ожидании огромного выкупа. Если было нужно, то их и лечили. На Родосе продолжал работать большой госпиталь, который славился своим высоким уровнем медицины. Там оказывали помощь рыцарям, пилигримам и тем самым пленникам.

Несмотря на обет бедности, рыцари жили в относительной роскоши. Они носили дорогие доспехи, ели из серебряной посуды и пили вино. Теперь обет бедности трактовался как отказ от личного имущества в пользу Ордена в целом, который был очень богат.

Первая осада Родоса

После завоевания Константинополя в 1453 году султан Мехмед II Завоеватель обратил свой взор на Родос. «Гнездом шершней» называли это место, располагавшееся на самом переднем крае христианского мира. Этот остров был костью в горле, камешком в сапоге: госпитальеры постоянно перехватывали турецкие торговые суда и корабли с паломниками, идущие в Мекку. Мехмед II решил стереть его с лица земли.

23 мая 1480 года огромный османский флот появился у берегов Родоса. Армада из около 170 кораблей высадила армию численностью до 70 000 человек, которая начала осадные работы. Специально для этого похода были запасены и отлиты серьезные бомбарды , стрелявшие каменными ядрами весом до 250 кг.

Противостоял этой угрозе Великий Магистр Пьер д’Обюссон. В его распоряжении было около 500-600 рыцарей и не более 2000 солдат.

28 июля начался решающий штурм Башни Италии. Этот участок стены считался одним из самых уязвимых. Несколько недель артиллерия долбила по нему, проделав несколько брешей. Утром тысячи янычар пошли на приступ. Защитники сражались отчаянно, но численный перевес был слишком велик. Янычарам удалось ворваться на башню и водрузить на ней исламское знамя.

В городе началась паника. Турецкие войска устремились в пролом, и казалось, что судьба Родоса решена. По словам хронистов ,в этот момент Великий Магистр Пьер д’Обюссон, уже раненый, собрал вокруг себя всех, кого мог найти. С огромным знаменем Святого Иоанна в руках он вскричал: «Сегодня мы узнаем, угодны ли Богу наши дела!» — и бросился в эпицентр боя, прямо к Башне Италии. Этот подвиг поднял мораль защитников до небес. Они воспряли духом и с яростью отбросили турок со стены.

На других участках фронта дела у османов тоже не заладились. Их попытка прорваться через Еврейский квартал была отбита. Одновременно османский флот попытался зайти в гавань Мандраки и атаковать город с моря, но защитники, используя артиллерию на молах, отбили и эту атаку.

После этих неудач боевой дух османской армии был сломлен. Они предприняли еще несколько мелких атак, но вновь потерпели неудачу. 17 августа 1480 года остатки османской армии погрузились на корабли и отплыли, бросив осадные орудия и лагерь.

Эта победа принесла Ордену невиданную славу. Пьер д’Обюссон стал легендой при жизни. Папа Римский Сикст IV предложил ему кардинальскую шапку, но Великий Магистр отказался, оставаясь верным своему воинскому долгу. На полученные из Европы пожертвования он начал грандиозную программу модернизации укреплений, так как понял, что старые стены уязвимы для артиллерии. Он превратил Родос в одну из самых современных крепостей мира.

Вторая осада Родоса: несостоявшаяся

Летом 1501 года Баязид II, сын и преемник Мехмеда Завоевателя, желая смыть позор, нанесенный его отцу, отправил к Родосу крупный флот с десантом на борту. Десятки кораблей появились у берегов. Целью была разведка и, при благоприятном раскладе, попытка нового штурма.

Фора в 20 лет позволила госпитальерам провести масштабную модернизацию. Подойдя к городу, османские адмиралы обнаружили совершенно иную крепость, нежели ту, что штурмовали в 1480 году. Они увидели низкие, массивные бастионы, простреливавшие все подступы перекрестным огнем. Оценив масштабы изменений и поняв, что цена штурма будет чудовищной, османское командование не решилось на высадку. Флот простоял на рейде несколько дней и уплыл, не предприняв никаких действий. Это была победа госпитальеров, одержанная без единого выстрела, благодаря мощи их новых стен.

Последняя осада Родоса: гибель Орденского государства

В 1520 году на османский престол взошел Сулейман I Великолепный. Через год его войска осадили и захватили мощную крепость Белград, открыв путь в Центральную Европу. Стремясь утвердить свою власть новой громкой победой, он решил раз и навсегда закрыть родосский вопрос.

Великий Магистр Филипп де Вилье де Лиль-Адан, избранный в 1521 году, понимал, что война неизбежна, и отчаянно пытался заручиться поддержкой в Европе. Но там было чем заняться и без госпитальеров — в том же году полыхали Итальянские войны между Карлом V и Франциском I. Христианский мир вновь оставил рыцарей один на один с судьбой.

К решению Родосского вопроса Сулейман подошел лично. Возглавляя войско с флотом около 400 кораблей, он высадился на побережье 28 июня и разбил лагерь.

Началась бомбардировка и саперные работы. Надо сказать, что турки были в этом деле настоящими мастерами.

В распоряжении Филиппа де Вилье де Лиль-Адана было около 700 рыцарей и до 6000-7000 солдат. Практически сразу начались контрподкопы. Это превратилось в настоящие подземные игры мастеров, наполненные ужасом темноты, тесноты, ближнего боя и смертей от ядовитого воздуха, насыщенного дымом и пороховыми газами.

Но, к сожалению, войско османов было гораздо больше — около 100 тысяч человек, — так что они могли вести больше подкопов одновременно. В конечном итоге, совершив несколько мощных подрывов, они пошли на штурм.

Бастион Англии был атакован одним из первых. Турки смогли захватить внешний равелин — это такое вспомогательное фортификационное сооружение, обычно треугольной формы.

Бастионы Арагона, Прованса и Италии также стали эпицентром кровавых боев. Рыцари доблестно отбивали атаки. Потери были колоссальными с обеих сторон.

Силы защитников таяли на глазах. Нехватка пороха, еды и людей становилась критической. От голода и болезней умирало больше людей, чем от вражеских пуль. К декабрю из 700 рыцарей в строю оставалось меньше 180. Стены держались на из последних сил, мужестве и воле.

22 декабря Сулейман, понимая, что защитники находятся на пределе, бросил в бой все свои резервы. Это был самый яростный штурм за всю осаду. Истекающие кровью, изможденные рыцари и солдаты нашли в себе силы отбить и его. Это был их последний, прощальный подвиг.

Филипп де Вилье де Лиль-Адан, обходя руины города, видел горстку оставшихся в живых, истощенных женщин и детей, прятавшихся в подвалах. Он понимал: следующего, решающего штурма они уже не переживут. Дальнейшее сопротивление вело не к славе, а к тотальному истреблению каждого жителя Родоса.

Великий Магистр принял тяжелейшее, но единственно верное решение. Он послал парламентеров в лагерь Сулеймана.

Султан, восхищенный невероятным мужеством защитников и не желавший терять больше своих лучших воинов, предложил почетные условия капитуляции, беспрецедентные по своей милости:

1. Рыцари и все желающие могут покинуть остров в течение 12 дней со своим оружием, знаменами, реликвиями и всем ценным имуществом.
2. Сулейман предоставляет им корабли для отплытия.
3. Жителям Родоса, которые пожелают остаться, гарантируется безопасность, свобода вероисповедания и 5 лет свободы от налогов.

1 января 1523 года Великий Магистр Филипп де Вилье де Лиль-Адан во главе оставшихся в живых рыцарей покинул Родос. Они увозили с собой сердце Ордена: архив, казну и главную святыню — чудотворную Икону Божией Матери Филермской.

Но и это еще не конец ордена иоаннитов. Еще есть что рассказать, но уже в следующий раз!

Deus vult!