Вот в нас с вами живет этот инстинкт продолжения рода. Нам нужны самые желанные женщины, если мы мужчины, а женщинам – самые желанные мужчины. В природе «желанным» становится павлин с самым ярким хвостом или самый сильный волк.

А в человеческом обществе – тот мужчина (самец) который имеет больше возможностей для расширенного потребления. Вы это постоянно перед глазами видите, но объясняют вам, что красивые девушки любят богатых всеобщим растлением нравов. Тыщу лет объясняют, а растление, как Гайдар, шагает впереди.

Но вот еще одна закавыка – и бедных девушки любят. Правда? И даже бедных и не очень красивых. Почему? Потому что смысл расширенного потребления – не обожраться колбасой, а выделиться. Если ты бедный, но выделяешься, то девушки на тебя внимание обращают. Если ты богатый, но не выделяешься, то ты им сто лет не нужен.

В обществе, где доступ к предметам потребления препятствий для всех членов не составляет, потому что производительные силы этого общества обеспечивают предметами потребления каждого члена в избытке (это коммунистическое общество, естественно), средством выделиться из общей массы становится… ТРУД.

Помните, как когда-то были престижными профессии врачей, хотя стахановцы-угледобытчики  зарабатывали намного больше? Это вот только при социализме такое было. При капитализме профессия врача престижная, потому что шахтеры получают намного меньше.  Обмозгуйте это, пока я разжевывать не стану.

Но вот коммунизму, как экономической системе, человек как объект рынка не нужен, он ему нужен как потребитель, поэтому коммунизму не нужен и рабочий с зарплатой. Смысла в зарплате нет, если нет покупателя. Поэтому на производстве человек неизбежно будет заменен автоматом-роботом. Человек из производительной сферы будет вытесняться.

Теперь подумайте, кто в массе людей коммунистического общества будет выделяться больше остальных? Да занятые в производстве! Трудиться на производстве (в науке, медицине, образовании…) – это будет настолько круто, что станет самой важной проблемой коммунистического общества – обеспечить каждого члена общества таким трудом…

Понтами станут не золотые часы, а звание трудящегося…

Я уже давно писал, что человека от животного отличает стремление к расширенному потреблению. Волкам достаточно выкопанного в земле логова. Человеку недостаточно пещеры, ему нужен пент-хаус на крыше небоскреба. Это нормальное человеческое желание. Во всей истории человеческой цивилизации мы и видим борьбу людей за право удовлетворять своё стремление к расширенному потреблению. И постоянную  борьбу тех, кто прорвался к такой возможности удовлетворять свои постоянно растущие потребности, с теми,  кто к этой возможности только рвётся. Одним из главных оружий в этой борьбе  являются  религии и прочие идеологические мракобесия, которые внушают массе людей, что земное (материальное) вторично,  небесное (духовное) – первично. Что цель человека – душа, а не бренное тело. У кого есть желание увидеть в моем утверждении мотивы протестантской этики – на здоровье. Сова тянется на любой глобус.

Вот коммунизм – это такой этап развития человеческой цивилизации, который должен дать всем людям возможность удовлетворять свои растущие потребности. Специально не выделяю – материальные и духовные (культурные). Всё материально. И культурные потребности тоже.

Любой другое утверждение о том, что даст людям коммунизм – антикоммунизм. Ложь. Провокация и подлость. Все утверждения о том, что люди будут настолько духовно развитыми, что им не нужно будет трех костюмов и личного автомобиля – подлость, антикоммунизм. Всегда человеку нужно будет больше, он не животное. И никакой замены личного потребления общественным!  Человек – собственник. Когда станем говорить о собственности при коммунизме – я  покажу, что коммунизм ничего общего с ликвидацией собственности и перевоспитания человека из собственника в антисобственника не имеет.

Пока о потреблении. Вас еще убеждают, что если все будут стремиться удовлетворить свои растущие потребности, то на это не хватит ресурсов планеты и производство с этим не справится.

Плюйте таким подлецам в лицо не задумываясь. И ресурсов и развития производительных сил даже на современном этапе достаточно уже для удовлетворения  растущих потребностей всех жителей Земли. Вы только владельцам автоконцернов, к примеру, не говорите, что у них не хватает ресурсов сделать по автомобилю каждому жителю планеты. Или производителям одежды.  Или сельхозпроизводителям. Лучше смешите себя перед зеркалом в одиночестве.

Единственная причина, почему у каждого нет по «Мерседесу» – емкость рынка. Рынок тормозит и рост производства и развитие производительных сил.  Это положение даже раскрывать не буду. Если вы это не можете понять самостоятельно, то у вас наверняка в амбулаторной карте в поликлинике записан диагноз – слабоумие.

Коммунизм рынок ликвидирует, т.е. ликвидирует главное препятствие (да оно и единственное) для развития производства и производительных сил. Человек, как экономическая единица, перестает быть покупателем. Он становится чистым потребителем. Кроме того, ликвидация рынка ведет и к ликвидации возможности потреблять ничего не производя. Капиталист и целая масса народа его обслуживающего, его защищающего  исчезают. Это всё уходит в производительные силы.

Более того, исчерпания ресурсов планеты при коммунизме людям не грозит.  Потому что и население Земли будет уменьшаться. Запомните – не увеличиваться, а уменьшатся. Но не исчезнет, потому что инстинкт продолжения рода – это такое же биологическое свойство человека, как и стремление к расширенному потреблению. Растет население стран нищих. Там, где родители делают детей для того, чтобы было кому их кормить в старости. Пример вам – Китай.  Как только уровень жизни и уровень социального обеспечения в этой стране поднялся до приемлемого, так рост численности населения резко замедлился и правительство сняло все ограничительные демографические меры.

Лозунг коммунизма «от каждого по способности – каждому по потребности» – правильный. Но сложен для понимания,  если его отрывать от экономики и привязывать к жратве и шмоткам. Отсутствие рынка и, как следствие развитие производительных сил без тормозов, приведет к изменению структуры потребления. Основной категорией потребности станет – ТРУД. Об этом уже в следующих частях.

Технологическая эволюция также способствует созданию новых рынков и моделей бизнеса. Возникновение платформенной экономики, где компании выступают посредниками между производителями и потребителями, является ярким примером такого влияния. Это изменило традиционные подходы к распределению товаров и услуг, увеличив доступность и персонализацию.

Важной характеристикой технологических изменений является их способность к экспоненциальному росту. Как показывает история, каждая новая технологическая волна имеет тенденцию ускорять процесс изменений, что можно проследить на примере перехода от паровых двигателей к электричеству, а затем к информационным технологиям и далее к искусственному интеллекту.

Инновации не только повышают эффективность, но и изменяют сами правила игры в экономике, трансформируя структуры рынков, способы взаимодействия участников и создавая предпосылки для нового витка развития. Это делает технологическую эволюцию неотъемлемой частью устойчивого экономического роста.

Сталин:

«В противоположность метафизике диалектика рассматривает процесс развития не как простой процесс роста, где количественные изменения не ведут к качественным изменениям, а как такое развитие, которое переходит от незначительных и скрытых количественных изменений к изменениям открытым, к изменениям коренным, к изменениям качественным, где качественные изменения наступают не постепенно, а быстро, внезапно, в виде скачкообразного перехода от одного состояния к другому состоянию, наступают не случайно, а закономерно, наступают в результате накопления незаметных и постепенных количественных изменений.» (О диалектическом и историческом материализме).

Здесь «момент» подразумевается в диалектическом ключе — как критическая точка перехода (качественный скачок), когда накопленные количественные изменения приводят к резкому изменению состояния системы.

Примеры из условий труда на российских предприятиях

• В периоды наращивания производства — 12-часовые смены с редкими выходными.

• Температурный режим в цехах, где летом температура достигает +45°C и выше.

• Ввод фактических штрафов за малейшие нарушения.

Конкретные моменты классовой борьбы

• Переход от индивидуальных жалоб к созданию организации рабочих после неправомерных действий работодателя.

• Приостановка работы как момент перехода от требований повышения зарплат к протестам против мобилизации.

• Уменьшение времени работы явочным порядком из-за увеличения норм выработки на 30% без доплат.

Владелец хочет максимальной прибыли при минимальных затратах. Это значит, что рабочий должен работать больше — и по времени, и по усилиям, а платить рабочему нужно меньше, не тратиться на условия труда, даже закупку и обновление оборудования. Но! Самим рабочим требуется больше свободного времени и денег для отдыха и развития себя и семей, требуется улучшение условий труда. Налицо противоположные моменты. В результате возникают трудовые конфликты, которые через борьбу разрешают в пользу владельцев, либо рабочих. Рабочие останавливают работу, работают строго по правилам («итальянят») — это момент качественного скачка.

Почему говорят «части лишь у трупа»?

Предметом рассмотрения, по факту, каждый раз является движущаяся материя, её надо рассматривать как целое, а когда мы рассматриваем части, мы уже этого не делаем, мы как бы считаем, что она состоит из неподвижных частей, которые лишь в соединении дают движение.

Гегелевский принцип «части — лишь у трупа» выражает мысль, что целостность живого теряется, когда мы его расчленяем на части. В живом организме части не существуют обособленно — они включены в жизненный процесс целого. Только в мёртвом теле части становятся отдельными. Ленин, Гегель и Маркс применяют эту идею диалектически, подчеркивая ущербность анализа без понимания целого процесса.

«Целое и части есть то чуждое мысли отношение, на которое представление набредает прежде всего; или, взятое объективно, это отношение есть мертвый, механический агрегат, который хотя и обладает определениями формы, благодаря чему многообразие его самостоятельной материи соотносится в некотором единстве, но обладает ими таким образом, что это единство остается внешним для многообразия» (Гегель, «Наука логики», Том 1. «Объективная логика»).

На конвейере рабочий выполняет одну операцию (часть), но его труд имеет смысл только в целостном процессе создания автомобиля. Если рассматривать его работу изолированно — это «труп» труда, лишённый социального содержания.

Маркс применяет этот принцип к анализу капитализма:

«Общественный характер производства противостоит частному характеру присвоения — это не механический конфликт, а живое противоречие» («Капитал», Т. 1, С. 763).

Цитата из конспекта Гегеля, где Ленин отмечает диалектику живого и мёртвого анализа:

«…мы не можем представить, выразить, смерить, изобразить движения, не прервав непрерывного, не упростив, угрубив, не разделив, не омертвив живого. Изображение движения мыслью есть всегда огрубление, омертвление…»
— ПСС, т. 29 («Философские тетради»), с. 232—233

Почему «части — лишь у трупа»? У трупа сердце, лёгкие и мозг существуют как отдельные органы (части). В живом организме они — моменты единого процесса жизни. Так и в диалектике: капитализм пытается представить труд, зарплату и прибыль как изолированные «части». Но на деле это взаимопревращающиеся моменты эксплуатации: рабочий день 12 часов → прибавочная стоимость → благосостояние собственников.

Диалектика изучает живые противоречия, а не мёртвые схемы, которых в действительной жизни нет. Поэтому именно диалектика помогает наиболее точно описывать реальность, с тем, чтобы изменить эту реальность!

Сравнение между экономическими и биологическими системами показывает общие закономерности, такие как адаптация к изменениям среды и появление новых «видов». Например, появление цифровой экономики можно сопоставить с экологической революцией, где радикальные изменения условий существования приводят к массовой трансформации экосистемы.

Конкуренция служит не только разрушительным, но и созидательным механизмом, позволяющим системам приспосабливаться и развиваться. Взаимодействие отбора и инноваций создает циклы роста и упадка, характерные для любой сложной системы, включая экономическую.