В статье сопоставляется опыт ряда европейских стран и России в отношении динамики количества часов, отрабатываемых в расчете на одного работника до выхода на пенсию. Показано, что в Германии, Италии и Франции когорта работников, выходящая на пенсию, имея больше лет трудового стажа по сравнению с предшествующей когортой, отрабатывает за трудовую жизнь в среднем меньше часов, чем предшествующая, а в России – больше. Это ставит под сомнение ссылки на европейский опыт при рассмотрении вопроса о повышении пенсионного возраста в России.
Сокращение рабочего времени наемных работников в сочетании с повышением их зарплаты признается закономерной тенденцией, которая отчетливо прослеживается в рамках последних 100 – 130 лет во всех экономически развитых странах [1].Такое сокращение происходило, прежде всего, в форме уменьшения продолжительности рабочего дня, увеличения количества выходных и праздничных дней, роста продолжительности оплачиваемых отпусков, что обусловливало снижение величины среднего количества часов, отработанных за год в расчете на одного работника. Была и еще одна форма сокращения рабочего времени – связанная с понижением возраста выхода на пенсию. Ее существование констатировалось в экономической литературе [2], но исследовалось она не так активно, как указанные выше.
Парадоксально, но анализ тенденций в динамике рабочего времени практически не сопрягается с актуальной дискуссией о повышении пенсионного возраста в экономически развитых странах, а также в ряде бывших республик СССР, включая Россию. В самом деле, возраст выхода на пенсию задает верхнюю границу трудового стажа как самого продолжительного элемента системы периодов трудовой активности. Его изменение, при прочих равных условиях, изменяет величину времени, отработанного за трудовую жизнь.
Правда, при определении количества лет трудового стажа возраст выхода на пенсию не является единственным фактором. Еще одним выступает средний возраст выхода на рынок труда, имеющий тенденцию к повышению. Проблема возникает, когда прирост числа лет трудового стажа вследствие пенсионной реформы преобладает над увеличением среднего количества лет обучения.
Отмеченный парадокс объясним, вероятно, кажущейся нестыковкой тенденции к сокращению рабочего времени, с одной стороны, и увеличения количества лет трудового стажа вследствие повышения пенсионного возраста, с другой. Складывается впечатление, что осуществление первого процесса исключает возможность второго и, наоборот, что и побуждает к их исследованию независимо друг от друга.
Между тем, понятие «рабочее время» охватывает всю систему периодов трудовой активности, включая трудовой стаж. Рассмотрение сокращения рабочего времени в абстракции от динамики такого стажа не может быть адекватным. Равным образом, не адекватно и представление о динамике трудового стажа вне контекста тенденций изменения рабочего времени в рамках более коротких периодов трудовой активности. Вот почему, несмотря на кажущуюся противоречивость такого подхода, необходимо анализировать сокращение рабочего времени в увязке с проблемой повышения пенсионного возраста.
Гипотеза нашего исследования состоит в том, что повышение пенсионного возраста может соответствовать закономерности сокращения рабочего времени. Такое соответствие достижимо при условии, что когорта работников, выходящая на пенсию, имея больше лет трудового стажа по сравнению с предшествующей когортой, отрабатывает за трудовую жизнь в среднем меньше часов, чем предшествующая.
Методология
Для проверки гипотезы, прежде всего, необходимо использовать в соответствующих расчетах одну и ту же единицу – час – для измерения продолжительности всех элементов системы периодов рабочего времени, включая период трудовой жизни в целом. В противном случае, возникает неоднозначность в оценке динамики данных периодов. Так, возможна ситуация, когда количество рабочих дней в рамках недели сокращается, а количество часов, отработанных за меньшее количество дней, увеличивается. Аналогично, уменьшение количества рабочих дней в течение года оставляет открытым вопрос о суммарном объеме часов, отработанных за данный период и т.д.
Использование часа как общей единицы измерение для всех периодов трудовой активности имеет ту объективную предпосылку, что это – естественная мера для определения продолжительности рабочего дня как основного элемента такой системы. Рабочая неделя непосредственно складывается из рабочих дней, рабочий месяц включает в себя рабочую неделю, состоящую из рабочих дней и т.д. Поэтому час рабочего времени как измеритель рабочего дня распространим на все указанные периоды.
В социально-экономических исследованиях продолжительность любого периода трудовой активности определяется как общественно средняя величина. Такой подход применим и к расчету трудового стажа. Для людей одного года рождения необходимо установить средний возраст вступления в состав экономически активного населения и средний возраст выхода на пенсию. Разница между этими двумя величинами образует среднее количество лет трудового стажа. Похожий расчет осуществил, например, Марчанд [3] применительно к Франции за период1969-1989 гг. Взяв определенный год из указанного интервала, он сопоставлял средний возраст вступления на рынок труда и выхода из него для работников разных возрастных когорт. Очевидно, что сопоставление этих величин для работников одной и той же возрастной когорты будет точнее.
Каждому году трудового стажа соответствует своя величина среднего количества часов, отработанных за данный год в расчете на одного работника. Суммирование таких величин в соответствии со средним количеством лет трудовой жизни позволяет установить продолжительность трудового стажа в часах. Определенный подобным образом стаж будем называть «действительным», в отличие от «номинального» – измеряемого количеством лет экономической активности.
Динамика рабочего времени устанавливается путем сравнения его текущей величины со значением базового периода. Как реализовать этот общий подход к анализу динамики действительного трудового стажа? – В этом случае, необходимо сопоставлять продолжительность трудовой жизни работников, родившихся в разные годы, принимая за базовое значение трудовой стаж тех, кто родился раньше. Люди с более ранним годом рождения, как правило, имеют более ранний год вступления в трудовую жизнь. Исключение может составить период второй мировой войны, когда в воюющих странах в производстве массово использовался труд подростков, ставших рабочими вместо призванных в армию восемнадцатилетних юношей и девушек.
Несомненно, измерение динамики действительного трудового стажа имеет свою особенность. Во всех иных случаях достаточно провести сопоставления величины рабочего времени в рамках базового и рассматриваемого периодов безотносительно к возрасту работников, трудившихся в рамках сопоставляемых периодов. Измерение же динамики действительного трудового стажа базируется на учете их возрастной дифференциации.
У работника – одна трудовая жизнь, и ее итоговая величина имеет единственное значение, так что говорить об изменении продолжительности трудового стажа применительно к одному и тому же работнику было бы неоправданно. В силу прогресса экономики, накладывающего свой отпечаток на возраст вступления в трудоспособность, на величину рабочего дня, рабочей недели и т.д., возникают расхождения в продолжительности трудовой жизни между теми, кто вступает в нее раньше, и кто – в последующий период. Поэтому об изменении действительного трудового стажа можно судить, только сопоставляя его величину у работников, родившихся в разные годы.
Проверка гипотезы предполагает далее сравнение действительного стажа работников, у которых имелись различия в возрасте выхода на пенсию. Как показывает исторический опыт, до конца 1990-х годов в экономически развитых странах происходило снижение среднего возраста выхода на пенсию, после чего проявилась тенденция к его увеличению [4]. Это означает наличие эмпирического материала для осуществления необходимого сравнения.
В условиях осуществления реформ по повышению пенсионного возраста становится актуальным прогноз возможности соответствия динамики действительного стажа после такого повышения закономерности сокращения рабочего времени.
Расчеты фактических темпов изменения продолжительности действительного трудового стажа при увеличении возраста выхода на пенсию, а также возможных после нынешних пенсионных реформ, позволят подтвердить или опровергнуть выдвинутую гипотезу о принципиальной совместимости повышения пенсионного возраста с закономерностью сокращения рабочего времени при условии уменьшения действительного стажа.
В качестве эмпирической базы для анализа динамики номинального и действительного стажа наряду с российскими будут использованы данные таких европейских стран, как Германия, Италия и Франция. Их выбор определяется тем, что по объему ВВП эти страны входят в число крупнейших мировых экономик, к которым принадлежит и Россия. В Германии и во Франции в последние десятилетия сокращение рабочего времени происходило наиболее высокими темпами среди крупных экономически развитых стран. В Италии установленный законом пенсионный возраст был близок к величине российского. В данных странах роль государства в пенсионном обеспечении существенно выше, чем в США и Японии, что характерно и для России. Отмеченные обстоятельства придают, на наш взгляд, обоснованность использованию соответствующей статистики указанных стран.
Динамика номинального трудового стажа
Для проверки сформулированной гипотезы, прежде всего, целесообразно проанализировать динамику номинального трудового стажа с использованием данных о среднем возрасте выхода на пенсию.
Как следует из представленных данных, в рассматриваемых странах номинальный трудовой стаж работников, вышедших на пенсию на 7 лет позднее своих предшественников, незначительно увеличился. Такое увеличение обусловлено ростом значения среднего возраста выхода на пенсию, который опережал повышение среднего возраста вступления на рынок труда.
Предполагая, что в России средний возраст вступления в трудовую жизнь менялся медленнее, чем в экономически развитых странах, правомерно допустить, что за семилетний период в течение 60-х годов этот показатель оставался стабильным. Как отмечается в экономической литературе [7], в связи ростом уровня заработной платы с начала 2000-х действовал стимул для продолжения работы после достижения пенсионного возраста, так что средний возраст выхода на пенсию несколько увеличился. При таких предпосылках динамика номинального стажа в России соответствовала аналогичной динамике в указанных европейских странах.
Итак, с начала 2000-х годов проявилась тенденция к увеличению номинального трудового стажа в европейских странах и России.
При этом номинальный стаж российских работников имел более низкое значение, чем в рассматриваемых европейских странах, и этот разрыв в большинстве случаев (за исключением Италии) увеличивался.
Тенденция к росту номинального трудового стажа закрепляется благодаря проведению пенсионных реформ, как правило, предусматривающих повышение пенсионного возраста. В России подобное повышение остается предметом общественных дискуссий.
Рассмотрим масштабы изменения номинального трудового стажа в результате реформ в европейских странах, сопоставив величины такого стажа для работников, вышедших на пенсию в 2001 году, и для тех, кто станет пенсионерами в первый год после завершения пенсионной реформы. Выбор 2001 года обусловлен тем, что приближен к рубежу, начиная с которого средний возраст выхода на пенсию в европейских странах стал повышаться. Соответственно, увеличение номинального стажа будет прослеживаться наиболее последовательно. Предположим также, что в первый год после завершения пенсионной реформы средний возраст выхода на пенсию будет совпадать с законодательно установленным. Это позволит избежать неопределенности, связанной с непредсказуемостью действия факторов отклонения этих величин друг от друга.
Для включения России в подобное исследование будем исходить из нередко звучащих предложений о повышении планки пенсионного возраста до 63 лет для мужчин и женщин, например, к 2022 году.
Тогда динамика номинального стажа будет иметь вид, представленный в таблице 2.
Безусловно, во всех рассматриваемых странах в результате повышенияпенсионного возраста номинальный трудовой стаж увеличится, так как подобное повышение будет опережать увеличение возраста вступления на рынок труда. Рост номинального трудового стажа и в абсолютном, и в относительном выражении будет особенно значительным в Германии, и – при условии осуществления подобной реформы – в России. В случае подобной реформы номинальный стаж российских работников приблизится к уровню, возможному в Германии и Италии, и превзойдет значение аналогичного показателя во Франции.
Указанная тенденция дает повод вывести проблему повышения пенсионного возраста из контекста исследований закономерности сокращения рабочего времени.
Между тем, для таких исследований более значима динамика действительного трудового стажа – общего количества часов, отработанных за период номинального стажа.
Динамика действительного трудового стажа
При рассмотрении указанной динамики целесообразно рассмотреть тот же период, которые использовался в анализе тенденций номинального трудового стажа. Это позволит сопоставить соответствующие данные (смотри таблицу 3).
Итак, зафиксированная выше тенденция к увеличению номинального трудового стажа у работников, ставших пенсионерами в 2008 году, относительного стажа, вышедших на пенсию в 2001 году, не предопределяет соответствующую динамику общего количества часов, отработанных за период номинального трудового стажа. В Германии, Италии и Франции незначительное увеличение номинального стажа сопровождалось более существенным уменьшением действительного – и в процентном выражении, и при выражении сократившегося количества отработанных часов в форме годовых эквивалентов, определяемых как частное от деления общего количество таких часов на их количество в рамках последнего года перед выходом на пенсию.
В России прирост действительного стажа фактически соответствовал приросту номинального. Следует отметить, что среднегодовое количество часов, отработанное в расчете на одного российского работника, представлено в международной статистике, начиная с 1990 года. При таких условиях приходится принять величину этого показателя за 1990 год как присущую всем предшествующим годам, попадающим в расчет номинального трудового стажа типичного российского работника. Такое предположение допустимо постольку, поскольку с 1960 -х годов до 1977 года продолжительность рабочей недели не изменялась, а ее сокращение в 1977 году на 1 час – с 42 часов до 41 часа – было нейтрализовано тенденцией к росту сверхурочных работ.
Подтверждается то предположение, что по динамике номинального стажа нельзя судить о направленности изменения действительного.
Обращает на себя внимание, что, несмотря на менее продолжительный номинальный стаж, российские работники, вышедшие на пенсию в 2008 году, за трудовую жизнь отработали большее количество часов, чем их коллеги в Германии, Франции. Действительный стаж итальянских работников оставался более высоким, чем в России, но он имел тенденцию к понижению, тогда как в России – к росту. Отмеченное обстоятельство опровергает представление о том, что российские работники находятся в более привилегированном положении вследствие более раннего выхода на пенсию. На самом деле, они за период трудовой активности успевают отработать больше времени, чем работники в Германии и Франции.
Проводимые в европейских странах пенсионные реформы предусматривают существенное повышение пенсионного возраста. Поскольку реформы в полной мере будет осуществлена через несколько лет, при расчете действительного стажа придется учитывать не только величины фактически отработанных часов за год за ряд прошедших лет, но и вероятную величину подобных часов в предстоящие годы. Предположим, что за оставшиеся до завершения реформ годы будет отрабатываться одинаковое среднее количество часов, равное их объему за последний год, представленный в статистике. Результаты соответствующих расчетов приведены в таблице 4.
Несмотря на более значительный прирост номинального стажа, чем за период с 2001 года по 2008 год, работники указанных европейских стран, выходящие на пенсию в первый год после завершения пенсионной реформы, будут отрабатывать за трудовую жизнь меньшее количество часов, чем те, кто вышли на пенсию в 2001 году. При этом в Германии и Франции величина сокращения действительного стажа превысит прирост номинального и в процентном выражении, и, будучи выраженным в годовых эквивалентах, определяемых как частное от деления суммарного уменьшения отработанных часов на величину времени, отработанного за 2016 год в расчете на одного работника. В Италии действительный стаж сократится медленнее.
Что касается России, то в этом случае налицо однонаправленное изменение номинального и действительного стажа – в сторону удлинения, причем практически одинаковым темпом. В результате общее количество часов, отрабатываемых за трудовую жизнь, у российских работников окажется существенно выше, чем во всех анализируемых европейских странах.
Обсуждение
Приведенные выше факты свидетельствуют о том, что для стран, входящих в число экономически наиболее развитых, вполне возможно сочетание роста общего количества лет трудовой активности и сокращения суммарного количества часов, отрабатываемых за эти годы.
В чем причина такой возможности? – У работников, завершивших трудовую деятельность в 2001 году и в 2008 году, а также у тех, кому предстоит завершить ее позднее, наряду с периодом, когда эти работники одновременно находились в составе рабочей силы, номинальный стаж включает годы, различающиеся по количеству часов, отработанных в среднем на одного работника. Сравнивая эти годы, следует отметить, что работники, ставшие пенсионерами раньше, ежегодно отрабатывали больше времени, чем вышедшие на пенсию позднее.
Так, по нашим расчетам, с использованием данных, приведенных в [8],немецкие работники, вышедшие на пенсию в 2001 году, отработали в период с середины 1957 года до 1963 года в среднем 13649 часов. Работники же, достигшие пенсионного возраста в 2008 году, с 2002 года до выхода на пенсию отработали 9746 часов. Во Франции суммарный объем рабочих часов, не охватывающих годы номинального стажа, общего для вышедших на пенсию в разное время, составил у пенсионеров 2001 года – 15650 часов, а у пенсионеров 2008 года – 10500. В Италии аналогичные показатели составили 15685 и 12708 часов соответственно.
Различное «наполнение» отработанными часами периодов номинального стажа, специфических для работников разных возрастов, подтверждается и сравнением этих периодов у работников, ставших пенсионерами в 2001 году, и тех, кому предстоит выйти на пенсию в год после завершения пенсионной реформы. В Германии работники первой из указанных групп отработали в период номинального стажа, не пересекающийся с номинальным стажем второй группы, 51227 часов. У работников, которым предстоит выйти на пенсию в соответствии с требованиями реформы, подобный период, при сделанных выше предпосылках, будет охватывать 41602 часов. Для Франции соответствующие величины составят 40058 часов и 31190 часов, для Италии – 31895 часов и 30129 часов.
Уменьшение действительного стажа в противовес увеличению номинального – результат осуществления в ряде развитых европейских стран на протяжении последних 4-6 десятилетий закономерности сокращения времени, отрабатываемого за год в среднем на одного работника. В ином случае уменьшение действительного стажа у людей, находящихся на рынке труда в течение большего количества лет, чем их предшественники, было бы невозможно.
Чем выше темпы понижения количества ежегодно отрабатываемых часов, тем значительнее его кумулятивный эффект, который возрастает пропорционально расхождению в датах выхода на пенсию. Об этом свидетельствует сравнение разницы между действительным трудовым стажем немецких и французских работников, ставших пенсионерами в 2001 году и 2008 году, с одной стороны, и аналогичной разницы между стажем вышедших на пенсию в 2001 году и тех, кто выйдет на нее в первый год по завершении пенсионной реформы, с другой. Во втором случае в Германии и во Франции эта разница превышает характерную для первого.
Что касается Италии, то темпы уменьшения времени, отрабатываемого за год, были недостаточны, чтобы компенсировать прирост номинального стажа у выходящих на пенсию в 2019 году по сравнению с пенсионерами 2008 года. Для уменьшения действительного трудового стажа после повышения пенсионного возраста в Италии потребуется более продолжительный период, чем 11 лет. Тем не менее, в результате последующего сокращения годового рабочего времени наступит момент, когда действительный стаж при более высоком пенсионном возрасте окажется менее продолжительным, чем у работников, ставших пенсионерами в 2008 году.
Таким образом, уменьшение суммарного количества часов, отрабатываемых за годы трудового стажа, предстает итоговой формой проявления закономерности сокращения рабочего времени.
Почти на всем протяжении 20-го века данная форма сочеталась с уменьшением количества лет трудовой активности. С рубежа 20-го и 21-го столетий она осуществляется при увеличении номинального трудового стажа, что свидетельствует о ее приоритетном характере по отношению к последнему процессу.
Данный приоритет подтверждается и тем, что относительная величина периода трудовой жизни сама по себе не свидетельствует об относительной величине объема отработанных за эту жизнь часов. Так, например, трудовая жизнь рабов Древнего Рима составляла приблизительно 15 лет [9], что в три раза меньше трудового стажа современных европейских работников. Однако при ежедневном труде по 14-16 часов рабы отрабатывали за эти 15 лет больше времени, чем современные немецкие и французские работники за 40-45 лет номинального стажа. Наемные рабочие второй половины 19-века при рабочем дне 11-13 часов и 25 годах трудовой активности имели действительный трудовой стаж, сопоставимый со стажем, характерным для нынешних условий.
Исходя из этого, правомерно предположить, что увеличение номинального стажа, как правило, предполагает сокращение действительного. Если, как в случае с Италией, повышение пенсионного возраста непосредственно сопряжено с возрастанием суммарного количества часов, отработанных за трудовую жизнь, то закономерное сокращение времени, отработанного в рамках года, через ряд лет приведет к восстановлению указанного соотношения в динамике номинального и действительного трудового стажа.
В России же в последние пятнадцать лет происходит увеличение количества часов, отрабатываемых за год в расчете на одного работника. Так, в 1990-е годы это количество, по нашим расчетам, в среднем составляло 1930 часов в год, а с 2000 года по 2016 год – 1986 часов. В результате действительный трудовой стаж работников, вышедших на пенсию в 2008 году, увеличился по сравнению со стажем ставших пенсионерами в 2001 году. В случае повышения пенсионного возраста работники, ставшие пенсионерами в год завершения пенсионной реформы, отработают за трудовую жизнь на 12,8% больше часов, чем их предшественники.
Вследствие подобной его динамики действительный стаж в России, будучи в 2001 году менее продолжительным, чем во всех рассматриваемых европейских странах, в 2008 году уступал по величине только стажу итальянских работников. Если будет принято решение о повышении возраста выхода на пенсию до 63 лет, то, несмотря на сопоставимый номинальный стаж с европейскими коллегами, российские работники будут отрабатывать в течение трудовой жизни на 21-22% больше часов, чем немецкие и французские. Действительный трудовой стаж в России станет продолжительнее, и чем в Италии, тогда как в 2001 году он был короче итальянского на 4400 часов.
Таким образом, в России динамика общего количества часов, отрабатываемых за трудовую жизнь, вступает в противоречие с закономерностью сокращения рабочего времени, что ведет к ухудшению социально-экономического положения российских работников, в том числе в сравнении с положением работников развитых европейских стран. При таких условиях пенсионная реформа, по видимости ориентированная на использование зарубежного опыта, приведет в России к прямо противоположному эффекту. В Европе современное поколение работников отработает за трудовую жизнь меньшее количество часов, чем предшествующее. Российским работникам, в случае повышения пенсионного возраста, предстоит отработать значительно больше часов, чем уже вышедшим на пенсию.
Представляется, что учет данного обстоятельства позволит скорректировать прогнозы об увеличении предложения труда в России при повышении пенсионного возраста. Дело в том, что нынешняя когорта работников, с увеличенной трудовой нагрузкой в последние полтора десятилетия, может утратить трудоспособность раньше, чем предшествующая. Это существенно ограничит возможности удлинения трудового стажа современного поколения российских работников.
Заключение
Как показал проделанный анализ, закономерность сокращения рабочего времени и повышение пенсионного возраста – объективно сочетаемые процессы. В Германии, Италии и Франции накопленный за ряд лет эффект сокращения времени, отрабатываемого за год, превосходил эффект от прироста числа лет трудового стажа. В результате количество часов, отрабатываемых за трудовую жизнь, у последующих возрастных когорт работников становилось меньше, чем у предыдущих когорт.
Вследствие интенсивного сокращения рабочего времени в течение нескольких последних десятилетий осуществляемое в Германии и Франции повышение пенсионного возраста не нарушит отмеченной закономерности. Нарушение, объективно возможное в Италии, в перспективе будет преодолено, так как сокращение ежегодно отрабатываемого времени происходило и в этой стране, хотя и более медленными темпами.
Что касается России, то в 2000-е годы в стране происходил рост количества часов, отрабатываемых за год в расчете на одного работника. Поэтому повышение пенсионного возраста неизбежно приведет к более продолжительному действительному трудовому стажу тех работников, которых охватит удлинение номинального стажа. При таких условиях после подобного рода пенсионной реформы российским работникам предстоит отработать за трудовую жизнь значительно больше часов, чем европейским, притом, что общая продолжительность жизни в России останется существенно ниже.
Все это свидетельствует, на наш взгляд, о неправомерности ссылок на опыт развитых европейских стран при рассмотрении вопроса о повышении пенсионного возраста в России.
А.В. Золотов
заведующий кафедрой экономической теории и методологии Национального исследовательского Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, профессор, доктор экономических наук
Журнал «Проблемы современной экономики», 2018, № 1. С.33-38.
Литература
1. Huberman M., Minns C. The times they are not changin’: Days and hours of work in Old and New Worlds, 1870-2000 // Explorations in Economic History. 2007. №44. P. 538-567.
2. Леонтьев В. Экономические эссе. Теория, исследования, факты и политика: Пер. с англ. – М.: Политиздат, 1990. C. 195.
3. Marchand O. An International Comparison of Working Times//Futures. June 1993.Volume 25. Issue 5. P. 502-510.
4. OECD (2011), Pensions at a Glance 2011: Retirement-income Systems in OECD and G20 Countries, OECD Publishing. URL: http://dx.doi.org/10.1787/pension_glance-2011-en (дата обращения: 15.04.2017).
5. OECD (2013), Pensions at a Glance 2013: OECD and G20 Indicators, OECD Publishing. http://dx.doi.org/10.1787/pension_glance-2013-en (дата обращения: 17.04.2017).
6. Вишневский А.,Васин С.,Рамонов А. Возраст выхода на пенсию и продолжительность жизни//Вопросы экономики. 2012. № 9. С. 88-109.
7. Иванова М., Балаев А., Гурвич Е. Повышение пенсионного возраста и рынок труда//Вопросы экономики. №3. 2017. С. 22-39.
8. URL: https://www.conferenceboard.org/data/economydatabase/index.c... (дата обращения: 18.04.17).
9. Кузищин В.И. Античное классическое рабство как экономическая система. – М.: Изд-во МГУ, 1990. С. 239.
ВИДЕО ПО ТЕМЕ:
